355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Орлов » Двойной агент. Записки русского контрразведчика » Текст книги (страница 1)
Двойной агент. Записки русского контрразведчика
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 13:01

Текст книги "Двойной агент. Записки русского контрразведчика"


Автор книги: Владимир Орлов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Владимир Орлов
Двойной агент
Записки русского контрразведчика

Пройдет много времени, прежде чем русский народ сможет искоренить бездушное и предательское жонглирование словами, которым занимаются беспринципные негодяи, стоящие у власти. Сознание народа пробуждается, необходимо покончить не только с ложью, но и с теми, кто ее распространяет. Если глубоко вникнуть в происходящее, можно впасть в отчаяние, поскольку в то время, когда одни совершают все эти чудовищные преступления против человечества и цивилизованного мира, другие безучастно остаются в стороне.

Орлов.

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Первая половина XX века отмечена массой открытий мирового масштаба, повлиявших на развитие цивилизации. Достижения в науке и технике сыпались как из рога изобилия. Однако все лучшее, наиболее прогрессивное политики примеряли к военной сфере – ведь прорывы в вооружении, создание все более разрушительных систем оружия давали не только уверенность в безопасности своей страны, но позволяли активно использовать фактор устрашения во внешнеполитических акциях.

О танках, аэропланах, гигантских орудиях и отравляющих газах написано немало.

Значительно меньше места на библиотечных полках занимают книги по шпионажу и контрразведке. А ведь организованные на государственном уровне специальные службы, широко практикующие вербовки тайных агентов, смело можно отнести к специфическому виду оружия, нацеленному на поражение противника даже в мирных условиях, когда пушки еще молчат.

Широкомасштабные тайные бои требовали накопления информации об иностранных разведках, построении негласной сети, личностях резидентов и их секретных сотрудниках. Каждая уважающая себя спецслужба имела и наращивала особый архив фотографий, анкет, описаний проведенных операций и вообще всевозможных сведений о солдатах, офицерах и генералах скрытых от посторонних глаз армий.

Канцелярское на первый взгляд дело имело своих подвижников, фанатиков, если хотите. А если к работе подключались действующие «в поле» разведчики и контрразведчики, не только пополняющие архивы, но и активнейшим образом их использующие, то эффект для службы был впечатляющим.

Одним из таких людей в русской разведке и был Владимир Григорьевич Орлов, действительный статский советник, опытнейший юрист-следователь, преданный России человек, веривший в ее счастливую звезду и отдавший все силы для создания внутренних и международных условий, которые, по его мнению, способствовали бы укреплению государства Российского.

Державная позиция Орлова, направление и методы его действий вызывали ненависть у одних и хвалебные оды других. Ясно, что в Советской России любить его оснований не было. С 1918 года ВЧК и военная разведка Красной Армии держали его под прицелом, разрабатывались и проводились специальные операции по его дискредитации. Неоднократно пытались превратить в пепел его обширный архив, подсунуть фальшивки, а затем обвинить в мошенничестве. Дважды Орлов побывал в германской тюрьме, и оба раза с «подачи» агентуры иностранного отдела ОГПУ. В итоге был выслан из Германии властями Веймарской республики, которые в 20-е годы поддерживали лояльные отношения с Советским Союзом. Орлов с помощью своего давнего знакомого, известного «социалистического» сыщика и борца со всевозможными провокаторами, издателя эмигрантской газеты «Общее дело» Владимира Львовича Бурцева, перебрался в Брюссель. Но и там не прекратил своей активной разоблачительной противокоминтерновской работы.

Концентрируясь на борьбе с «красной» угрозой, Орлов наносил удары и по «белым» группировкам и отдельным эмигрантским деятелям, вредившим, на его взгляд, общему делу реставрации старого строя в России. В ответ и в самого Орлова летели критические стрелы, в отношении его предпринимались акции устрашения и погружения в нищету.

Досталось Орлову и от фашистов, коих он считал определенным сортом коммунистов. Итог был печален. По некоторым сведениям, в 1940 году гестапо арестовало его в Брюсселе, вывезло в Берлин, где и ликвидировало.

Собранный за много лет архив с данными на деятелей Коминтерна, сотрудников и агентов советских органов безопасности и военной разведки, видимо, не сохранился, поскольку некому было собрать его воедино – растащили или уничтожили бывшие соратники и знакомые, не видевшие реальной, пусть даже исторической ценности орловской коллекции.

Осталась лишь изданная на двух иностранных языках биографическая книга «Убийцы, фальсификаторы и провокаторы».

На родине же в 20-е годы появились статьи в газетах и журналах, почти с одним и тем же заголовком – «Фальсификатор». Напрочь связала его советская пропаганда с разного рода подделками документов, производимыми тогда во множестве белоэмигрантами и спецслужбами. Орлов стал одним из основных антигероев в насквозь идеологизированной, но с претензией на научность и объективность книге ветерана-коминтерновца Эрнста Генри (он же Ростоцкий) «Профессиональный антикоммунизм». Политиздат постарался и выдал на-гора огромный по теперешним меркам тираж – 100 тысяч экземпляров.

Те, кому пришлось прочитать сей труд (по интересу или по служебной обязанности), наверное, сойдутся во мнении, что от фальшивок, приписываемых Орлову, он тоже не ушел далеко. Однако образ законченного негодяя, агента всех без исключения шпионских штабов и контрразведок, врага своего отечества (а не существовавшего режима) Эрнсту Генри не удался. Предвзятость в изложении, однобокость и малое разнообразие источников не позволили «развенчать» заклятого противника Коммунистического Интернационала. Могли бы стоявшие за спиной Генри люди подбросить автору выдержки из сообщений советских агентов, знавших Орлова не понаслышке. А они давали иные характеристики «человеку отчаянной жизни». К примеру, такие: «В большинстве, зная многих лиц, ведущих политический розыск в белом стане, зная их ограниченность, корыстолюбие и инертность, зная отлично Орлова, нахожу, что это один из самых работоспособных, находчивых, подвижных и опытных работников противного лагеря».

Врага надо ценить по достоинству, а не делать из него ослепленного ненавистью и жаждущего крови монстра. Пугать чудовищем можно, а вот переиграть опытного противника, не изучив его досконально и объективно, вряд ли кому удавалось.

Книга Владимира Григорьевича Орлова «Двойной агент» выходит на русском языке впервые, что позволит отечественному читателю, как мы надеемся, с высоты пройденных нашей страной лет, правильно оценить все, о чем поведал нам автор, и тем самым значительно углубить свои знания истории России.

Настоящее издание снабжено уникальным приложением и фотографиями, дающими возможность читателю дорисовать картину той бурной эпохи, в которой жил, работал и боролся автор книги, активный участник всех описываемых событий.

Двойной агент
Записки русского контрразведчика

НАКАНУНЕ ГРОЗЫ

Все мерзавцы кругом! Сапог нет, ружей нет – наступать надо, а наступать нельзя.

Николай II.

МОЯ КАРЬЕРА, ИЛИ КОРОТКО О СЕБЕ

Я, Владимир Григорьевич Орлов, происхожу из старинного дворянского рода, который корнями произрастает из Рязанской губернии. Учился в гимназии, потом в Варшавском университете. Студентом отправился в поездку по Соединенным Штатам Америки, чтобы приобрести знания в области административного права. Несколько месяцев провел, путешествуя по стране, одновременно изучая криминологию. Средства на жизнь в основном приходилось добывать, работая в типографиях наборщиком русского шрифта, но довелось, и ходить на судне обыкновенным матросом.

Вернувшись в Россию, начал работать референдарием, а проще сказать – начинающим юристом, в Московском окружном суде. В мои обязанности входило присутствовать на заседаниях суда и учиться тонкостям практической юриспруденции, с тем, чтобы вскоре приступить к службе в качестве младшего судьи, но русско-японская война, в которой мне пришлось участвовать, на некоторое время прервала мою практику в гражданском судопроизводстве.

В 1905—1906 годах я судебный следователь и один из государственных обвинителей в Польши, принимающий участие в расследовании всех дел по шпионажу и государственной измене в годы первой русской революции. В 1907 году получил назначение в Ловичский уезд Варшавской губернии, где исполняю должность судебного следователя, через год – помощник государственного обвинителя в Радомском окружном суде.

В 1910 году я назначаюсь главным государственным обвинителем в комиссию графа Медема, занимавшуюся расследованием махинаций должностных лиц в ходе реконструкции Сибирской железной дороги в расположении Омского военного округа, а также в Сибирской казачьей армии. Дело было громким, виновные получили заслуженные наказания.

В 1912 году возвращаюсь в Польшу, где исполняю должность судебного следователя Варшавского окружного суда по особо важным политическим преступлениям. Об этом периоде моей деятельности достаточно подробно с изложением интереснейших фактов написано в книге. В 1914 году, с началом первой мировой войны, я назначаюсь главным военным прокурором при штабе войск Западного фронта. В 1916 году назначаюсь членом комиссии по расследованию дел, связанных с недостаточным и несвоевременным обеспечением русской армии в ходе военных действий. В конце того же года расследую дело о продаже, участвующей в войне против нас Турции, армейского имущества.

В 1917 году, после Октябрьского большевистского переворота, по поручению командования Добровольческой армии под именем Болеслава Орлинского, работал в Петроградской следственной комиссии, возглавляемой Стучкой и Крестинским; за этот период спас от расстрела тысячи офицеров и членов их семей.

В 1918 году, разоблаченный большевиками, был вынужден бежать с помощью немцев в Одессу, в расположение войск Добровольческой армии. Там стал начальником отдела в штабе Верховного командования и руководителем разведки. В 1920 году ездил в Ригу для освещения мирной конференции между Польшей и Советской Россией.

С 1921 по 1926 год был прикомандирован к комиссии генерала Врангеля в Берлине. Комиссия занималась сбором информации о деятельности большевиков в дооктябрьский и послеоктябрьский периоды, как в России, так и за границей. С 1927 года по настоящее время занимаюсь изучением юриспруденции применительно к большевизму. (На этом краткая автобиография автора заканчивается, так как настоящая книга была выпущена в 1929 г.).

КРЕЩЕНИЕ ОГНЕМ

Труп Марии Вишневской лежал на полу в гостиной ее маленькой виллы в городке Новоминске, который находился в нескольких километрах от Варшавы. Прямо над ним в золоченой раме висел портрет ее прелестной племянницы, имевшей еще совсем недавно большой успех на театральных подмостках. Надо заметить, что этот успех был не только благодаря ее актерскому дарованию.

Однажды офицер гусарского полка, застав актрису, свою возлюбленную, с соперником, застрелил ее, снял с нее одежду и осыпал тело вишневым цветом.

Мария Вишневская с нескрываемой гордостью рассказывала эту романтическую, но страшную историю всем, кто выражал восхищение портретом. И вот теперь убили и ее саму. В ее смерти не было ничего романтического. Она даже не была застрелена из револьвера, кто-то безжалостно зарубил пани Вишневскую топором. Никто и не узнал бы о случившемся, если бы почтальон, который принес какую-то квитанцию через несколько недель после убийства, не обнаружил труп. Дело было в середине января, стояли сильные морозы. Труп замерз и, на удивление, хорошо сохранился.

Следователь из Варшавы взял с собой в этот заштатный городишко одного из студентов, который в дополнение к своим университетским занятиям исполнял в то время разные поручения, а главное – отлично писал протоколы. Итак, пока следователь, сидя у огня в уютном уголке трактира, с удовольствием закусывал, его молодому спутнику, хочешь, не хочешь, надо было отправиться в то пустынное место и, добиваясь признания своих способностей, искать следы тяжкого преступления, давно заметенные декабрьскими метелями.

Но сначала новичку нужно привыкнуть к виду трупа. Никогда раньше ему не доводилось видеть подобного, и он с содроганием заставляет себя смотреть на обезображенную голову. Убийца разнес череп несчастной женщины с нечеловеческой яростью и сделал ее лицо почти неузнаваемым. Впечатление оказалось настолько ужасающим, что ему, во что бы то ни стало, нужно было выйти на свежий воздух. Он еще не привык к таким зрелищам, не ожесточился. Да и зачем ему это? Его предки из поколения в поколение были мирными священниками в нищем сельце Иванцовском, в самом сердце России. Сам он рос среди полей, на берегу тихой речки на попечении деда, ходившего в белой рясе и носившего на голове белую скуфью, для которого главным было общее благо и мирная жизнь.

Наконец студент берет себя в руки и добросовестно приступает к расследованию. Он собирает местных жителей, соседей и по очереди опрашивает их. Никакого результата! Никто не хочет говорить о пострадавшей. И, конечно, о живых, которые могут потом и отомстить! Только работник из соседнего поместья сказал, что в одну из ночей, о которых шла речь, он якобы видел привидение в саду Марии Вишневской.

Стажеру следователя приходится прилагать усилие, чтобы показать, что он не слишком доверяет рассказчику, ведь он так часто слушал рассказы своих собственных односельчан о зловредных леших, которые, конечно же, существуют и сейчас, об оборотнях, которые превращаются в волков и пожирают людей.

– А Мария Вишневская была плохой женщиной? – спрашивает стажер взволнованного работника, дававшего показания.

– Старая скряга, вот кто она такая! – вскричал тот в ярости.

– Эта старая ведьма кормила нас одной селедкой да черным хлебом, – подает голос другой работник.

– А почему она кормила вас обоих у себя дома?

– Ну, – отвечает один из них, – однажды мы работали на нее несколько месяцев.

– Только вы вдвоем?

– Да! Слишком скупая была, чтобы нанять больше. Ну и натерпелись мы с ней, правду вам говорю.

– Почему же вы раньше не сказали, что работали у нее?

– Потому что… ну… – мнется работник. Другой молчит.

Сразу же возникает подозрение. И не напрасное: когда студент обвиняет их в убийстве, они теряют самообладание и сознаются.

Они пошли на это, не только чтобы отомстить ей за скверное обращение. Они еще и ограбили ее, но тот хлам, который забрали, оказался бесполезным, никто не стал его покупать.

И вот молодой человек, раскрасневшись от одержанной победы, ведет двух сознавшихся преступников в трактир, где в тепле и уюте сидит судебный следователь.

Опытный чиновник бросает на ученика одобрительный взгляд.

– Молодец, – говорит он. – Из тебя, парень, выйдет толк.

Сбылось ли его предсказание? Мне трудно ответить на этот вопрос – ведь тем зеленым новичком-стажером был я сам.

НЕИЗВЕСТНЫЙ ПОД СОТНЕЙ ЛИЧИН

– Вам сигареты нужны? Могу предложить очень дешевую партию. – Молодой человек, вошедший в мой кабинет на Константиновской улице в Лодзи, подошел вплотную к столу, заваленному документами. Он окинул меня странным, оценивающим взглядом, и мне стало как-то не по себе. Что это за тип? Что ему от меня нужно? И как ему удалось проникнуть без доклада в кабинет судебного следователя? Я спросил его об этом.

– У вас, ваша честь, репутация доброго и справедливого человека, поэтому я и прошел прямо к вам. Мне повезло, охраны у входа не было. Я хотел только… то есть мне очень жаль, что ваша честь не заказывает у меня сигареты, как почти все ваши коллеги в Лодзи. Может быть, ваша честь тоже…

Я отказался, встал и выпроводил непрошеного посетителя, ведь в моем кабинете было множество важных документов по еще не законченным делам.

В приемной я еще раз предупредил слугу, чтобы никто не проходил в кабинет без моего разрешения. Это были тревожные годы после первой русской революции. Даже когда внешне все казалось спокойным, следовало помнить, что вулкан не потух и в любой момент может с новой силой начать извержение.

Наверное, нигде в мире политическая борьба не велась с такой фанатичной ненавистью и жестокостью, как здесь – в округе, который я сам выбрал, когда, после своего первого успеха в Варшаве, получил назначение на должность судебного следователя.

Через три дня дверь снова отворилась, и кто же, представьте себе, улыбался мне с порога?… Это был тот самый «наш неизвестный друг».

«Какого черта ему нужно на этот раз?» – подумал с раздражением я.

С низким поклоном он подошел поближе, таща на поводке упирающегося бульдога. Какое чудесное животное! Я обожаю эту породу и не мог скрыть восхищения экстерьером собаки.

– Я слышал, вы любите бульдогов, – начал он.

– Откуда, черт возьми, вы это узнали?

– Ваша честь, я здесь не в качестве свидетеля. Вам нравится собака? Если да, я готов уступить вам ее всего за несколько рублей. По рукам?

– Сколько?

– Это не важно. Если позволите, я вам его подарю.

– Давайте-ка ближе к делу, – уже откровенно рассердился я. Что все это значит? С какой стати этот тип дарит мне собаку? Хочет дать мне взятку? Почему? В чьих интересах?…

– Ваша честь, вы меня неправильно поняли. Я хотел сказать, что продам вам собаку очень дешево.

Как ни велик был соблазн, я решительно отказался. Проводив нахала до дверей, я сурово сказал, чтобы он больше никогда здесь не появлялся.

Но он каждый день продолжал приходить ко мне, и все в новом обличье: то, как торговец мехами, предлагая мне купить по очень дешевой цене шубу, то якобы с поручением от моего коллеги: не хочу ли я купить небольшую партию парижских духов?

В конце концов, мое терпение лопнуло, хотя я в душе не мог не восхищаться его ловкостью и настойчивостью.

– В следующий раз, если вы посмеете снова сюда явиться, я спущу вас с лестницы! – воскликнул я, полный решимости выполнить угрозу при первом же случае.

Уже в дверях он обернулся и спросил:

– Вы ведете следствие по делу об убийстве демократа Карчмарка?

Это был его первый промах. Вот, оказывается, что ему было нужно! Теперь мне многое стало понятно.

– Да, – ответил я. Мне не терпелось узнать, что будет дальше.

– Его убил член Польской социалистической партии!

– Да.

– Он друг человека, интересы которого я представляю, – продолжал незнакомец.

– Чего же вы хотите? – спросил я, хотя было совершенно ясно, какой будет ответ, каким, вернее, он должен быть.

Естественно, он не мог признаться, что искал знакомства со мной, чтобы подкупить или вызвать сострадание к своему другу-убийце.

– Я хотел спросить, извините за назойливость, под какой залог вы согласились бы отпустить арестованного? – с наглой улыбкой прошептал он.

В следующее мгновение «проситель» оказался на полу!

Я снова сделал строгое внушение слуге, пригрозив, что он будет наказан и уволен, если я еще раз увижу у себя этого типа.

На этот раз предупреждение возымело действие, он больше он не появлялся. Но через несколько дней я все же встретился с ним. Его ввели под конвоем в полицейский участок, когда я допрашивал одного из задержанных.

– Вы?! – удивился я.

– Да. Как видите, у меня есть и другие дела, – ответил мой новоявленный «приятель».

Я не совсем понял, что он имел в виду, но инспектор мне все объяснил:

– Это Август Фремель, один из лидеров Польской социалистической партии. Однако его основным занятием является секретная работа на нас против своей партии. Он информирует нас об их планах, о положении дел в стане противника.

– Осторожнее, – предостерег я инспектора, – на социалистов он тоже работает. Он несколько раз…

– …заходил к вам в кабинет, – закончил за меня инспектор. – Это делалось для отвода глаз, ваша честь. Он должен был это сделать, чтобы его товарищи по партии ничего не заподозрили. Каждый уважающий себя тайный агент работает на обе стороны. Мы, в полиции, понимаем и учитываем это.

Я первый раз в жизни видел перед собой тайного агента, и это произвело на меня такое же огромное впечатление, как и труп несчастной женщины, увиденный много лет назад морозной зимней ночью под Варшавой. В тот момент я и не подозревал, что вся моя жизнь пройдет в постоянной борьбе с подобными людьми.

Август Фремель заинтересовал меня. Как он работал?… Его методы оказались довольно простыми: он жил прямо в полицейском участке, под постоянным наблюдением и охраной, как полиции, так и армии. Его брат Рихард ходил по заводам и фабрикам, собирал информацию. У него было два тайных сообщника – члены социалистической партии, которые на самом деле сотрудничали с властями, получая за это, жалкие двадцать пять рублей.

Походив по митингам и собраниям и накопив достаточно информации, помощники передавали ее Августу Фремелю. Тот под личиной партийного лидера доводил дело до конца: выяснял, где спрятано оружие, где хранят нелегальную литературу, списки членов партии и партийную документацию. Он делал это с таким мастерством, что даже самые осторожные из его товарищей ничего не подозревали. Когда же его видели в городе идущим под конвоем солдат, никому и в голову не приходило, что это предатель. Все думали, что его ведут на очередной допрос.

Однажды братья Фремель и трое их сообщников возвращались в полицейский участок в сопровождении верховых уральских казаков. Когда они проходили по Константиновской улице, из окна одного из домов со свистом вылетела бомба – троих казаков и двоих полицейских агентов разорвало в клочья. Фремели и восемь казаков тоже не подавали признаков жизни. Каждый из них получил не менее двадцати ранений.

Такова была месть тех, кого предали и кто, наконец, понял, как их провели.

Подняли тревогу. Улицу тут же блокировали. Дом, откуда была брошена бомба, казаки тщательно обыскали, но все оказалось напрасным, лишь в одной из квартир они обнаружили мужчину, лежавшего на полу. Он слабым голосом просил о помощи, пытаясь вырваться из крепко державших его казацких рук. В комнате стоял такой шум, что никто не мог понять, в чем дело. Некоторые уже были готовы расправиться с пленником, как им думалось, виновником гибели их товарищей. Но оказалось, что тот тоже ранен и едва может говорить. Глазами он показал на кровать. Кто-то из казаков проследил за его взглядом. На кровати лежал мундир.

– Стойте! – закричал казак. – Это не он!

Так оно и было на самом деле. Увидев мундир, казаки признали в задержанном моего коллегу, судебного следователя Диста, который жил в этом доме и был случайно ранен осколком разорвавшейся мины. Вместо убийцы чуть не пострадал невиновный человек!

Кто-то из присутствовавших в комнате вдруг высказал догадку, что человек, бросивший бомбу, мог спрятаться в находившемся по соседству здании театра. Полицейские и солдаты блокировали все выходы из театра, чтобы никто не мог его покинуть незамеченным.

Один за другим зрители выходили через маленькую дверь. Каждый должен был пройти мимо Фремеля, который, стоя с забинтованной головой, пристально рассматривал всех, и горе тому члену партии, которого бы он увидел, даже если тот всего лишь только пришел посмотреть спектакль.

Мы с женой тоже были в театре, и когда выходили, Фремель поклонился мне. Один из зрителей, окинув Фремеля ненавидящим взглядом, процедил сквозь зубы, но так, чтобы было слышно мне:

– Эта сволочь – агент полиции. Ничего! Скоро мы и до него доберемся!…

Смешавшись с толпой, смельчак выскользнул на темную улицу. Угроза была вполне серьезной. Неделю спустя нам пришлось снимать Августа Фремеля с дерева. Товарищи, которых он предал, вогнали ему в голову восемь двенадцатисантиметровых гвоздей и еще живого повесили.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю