Текст книги "Cудья и палач"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

И Федот был под градусом. Но Комов не терял головы в любой ситуации.

Степан не беспокоился за него.

– Угадал…

Они ехали в центр столицы. Остановились неподалеку от Тверской.

– Пошли!

Далеко идти не пришлось.

– Вот первая. – Степан кивнул на девочку в скромном платье по колено и с сумочкой на длинном ремешке.

Медленно так идет по тротуару, будто просто о чем-то задумалась.

Ссыкуха еще, лет двенадцать, не больше. Никак не подумаешь, что она проститутка. Это может определить только знающий человек.

– Девушка, вас подвезти? – окликнул ее Степан.

Она медленно направилась к нему.

– Нет, – сказала она. – Мне папа не разрешает с незнакомыми мужчинами садиться в машину… А глаза ее внимательно изучают его.

– А где твой папа?

– Он здесь, рядом… Я лучше пойду, а то он сердиться будет…

Спектакль разыгран неплохо. И с той и с другой стороны.

– А как мне папу твоего увидеть?

– А зачем?

– Деньги я ему должен, двести баксов…

– Вы что, его знаете?

– Точно не знаю, но, похоже, да…

Степан похабно подмигнул путанке.

«Папу» звать не пришлось. Он сам появился. И не один. С «гориллой». И сам он крепкий на вид, и спутник производит очень даже не слабое впечатление.

– Чего надо?

– Да вот, «дочку» твою покатать хочу…

– Кто такой будешь? – подозрительно посмотрел на Степана «папа» – «кот».

– Я? Да так, мимо ехал…

– Ну и езжай себе дальше…

– "Дочка" мне твоя понравилась. Прокатить хочу. За двести баксов не уступишь? На часок…

– Триста…

– Хорошо, пусть триста…

– Кто с тобой в машине?

– Друг…

– Если с другом, то четыре сотни…

– Да нет, я с твоей «дочкой» один кататься буду… Рома, выходи, здесь побудешь…

– Как скажешь, начальник… Лозовой быстро выбрался из машины.

– Начальник? – вскинулся «папа».

– Угадал, «кот» вонючий! – презрительно поморщился Степан.

Сутенер и его подручный подались назад, но им в спины ткнулись стволы «пээмов». Одного взял на крючок Федот, второго Саня.

– Спокойно, чмыри… Сделали улыбочку и тихо-тихо в машину…

«Папу» запихнули в «девятку» Ромы, его «ординарца» в «Волгу» Федота.

Но сначала, как водится, облагородили их руки браслетами наручников.

– А теперь поговорим. – Степан устроился на заднем сиденье впритык к «папе».

Он достал сигарету, закурил. «Коту» не предложил.

– О чем? – зло спросил тот.

– О твоей работе. Ты хоть понимаешь, в каком ты дерьме?

– А что мне понимать?… Что я сделал?

– Ты же малолеток, гад, в прокат сдаешь…

– Не понял юмора. Какие малолетки? Какой прокат?

«Папа», похоже, не понимал всей серьезности ситуации.

– Если бы у тебя была дочь десяти лет, а ею кто-нибудь пользовался, как бы ты на это реагировал?

– Я не понимаю, о чем разговор…

– Ты сутенер и заставляешь малолетних девочек заниматься проституцией…

– Это еще доказать надо.

– Кому?

– Что значит, кому. Суду…

– Какому суду?… У нас свой суд…

– Я что-то ничего не пойму… Ты мент или кто?

– Или где… Я не мент. Я отец. А вот он, – Степан показал на Рому, который сидел за рулем, – брат… А в другой машине тоже отцы. У нас общество…

– Какое на хрен общество?

– Общество разгневанных отцов… Одна такая тварь, как ты, изнасиловала мою дочь. А его сестру, кроме того, еще и убили. И мои друзья в трауре. Мы решили очистить страну от таких паразитов, как ты. Сегодня твоя очередь…

Степан говорил очень убедительно. Ему просто нельзя было не верить.

«Папа» заерзал на месте.

– Поехали!

Рома плавно тронул машину с места. Степан посмотрел назад. «Волга» Федота пошла за ними.

– Куда? – запаниковал «кот».

– А скоро узнаешь…

– Я не хочу!

Сутенер дернулся и больно ударил Степана в бок. И тут же получил раскрытой ладонью в кадык. Удар не сильный, но очень чувствительный.

Бедняга захрипел, судорожно сжался в комок.

– Только дернись, дебил! – Вдобавок ко всему Степан сунул ему под бок ствол пистолета.

Машина остановилась в безлюдном парке. Хоть вой, хоть кричи, никто не услышит.

Сутенеров выволокли из машин, поставили на колени. В затылки им уперлись стволы табельных «пээмов».

– Может, не надо, а? Может, договоримся? – скулил один.

– Да мы больше не будем, отвечаем… Только Степан не верил ни тому, ни другому.

– Рома, цепляй…

Лозовой ловко залез на развесистый дуб, подцепил к ветке две веревки с петлями. Сутенеры от страха потеряли дар речи. Безумными глазами они наблюдали за этими приготовлениями.

– Ну чо, мужики, давайте?

Степан и Рома схватили одного сутика, Федот и Саня второго. Те начали вырываться. Несколько ударов по яйцам охладили их пыл. И тот и другой оказались в петле.

– Ну вот и все! – облегченно вздохнул Степан, когда оба сутенера одновременно зависли над землей. Только висели они всего мгновение. Слишком слабо Лозовой укрепил веревки на ветке. Поэтому они оборвались. И сутенеры попадали на землю, – Ну вот, облом… – досадливо скривился Степан.

Он знал, что Рома нарочно не закрепил веревки как надо. Но сутенерам этого знать не полагалось. До них самих все скоро дойдет.

– Может, повторим? – спросил Саня.

– Можно и повторить… Слушай, друг, а ты же так и не узнал о том уроде. Может, эти твари о нем знают?

– Очень даже может быть, – с готовностью кивнул Кулик.

– Жить хотите? – спросил сутенеров Федот.

– Да!!!

Степан усмехнулся. Было бы странно, если бы в ответ он услышал «нет».

– Тогда отвечайте честно, без утайки. – Он сунул «папе» под нос фотографию Шилина и осветил ее фонариком.

– Знаешь такого?

– Нет… Ей-бо, не знаю…

– А ты? – второму.

– Да нет, не знаю…

– Тогда прощайте. Ждите нас на том свете. Лет через пятьдесят будем…

– Не надо! – взвыл «папа». – Может, я что-то вспомню…

Это хорошо, когда у человека вдруг освежается память.

– Тогда еще раз внимательно посмотри, – Степан снова достал фотографию.

– Нет, не узнаю… А кто это?

– Член КПСС в пальто. Извращенец. Очень любит девочек лет десяти. Я хочу знать, кто поставляет ему товар. За город возит…

– Я не поставляю… – «Кот» задумался. – Может, Сверчок в курсе?…

– Кто такой Сверчок?

– Есть тут один. У него самые лучшие девочки. Мало, но пользуются они большим спросом. И знаю точно, он их кому-то возит. Куда-то за город. Раз в неделю…

– Ну вот ты и попался. Как найти мне этого Сверчка?

– Я покажу…

– Вот и отлично… Снимите с них веревки!

Сутенеров снова расфасовали по машинам. Повезли в город.

«Папа» пришел в себя. Мало того, он понял, что его не собирались убивать. Просто запугали. И этим вытащили из него информацию, за которую ему могут голову оторвать. Ему стало страшно.

– Нет никакого Сверчка, – сказал он. – Я это так, голову вам задурил.

Чтобы жизнь себе сохранить…

– Так мы можем повернуть назад, – как на полного идиота посмотрел на него Степан. – Сначала подвесим тебя за яйца, а затем за шею…

– Не подвесите, – не очень уверенно сказал «папа».

– Правильно, не подвесим. Лень возвращаться… А про Сверчка ты не соврал. И выведешь нас на него… Иначе тебя повесят другие.

По– настоящему…

– Кто?

– А тот дядя, которого мы ищем… Мы его возьмем. И скажем ему, что это ты нас вывел. И запись ему прокрутим…

– Какую запись?

– Мы же весь разговор на диктофон брали. Сечешь?… Так что сдавай Сверчка, пока мы его сами не нашли…

– А ведь найдем, – добавил Рома. – И тогда тебе, козел, писец будет…

– Возьмем Сверчка, тебя отпустим. И кента твоего. Никто ничего не узнает… Если, конечно, в милицию не побежишь…

– Зачем в милицию?

– А чтобы на нас пожаловаться…

– Да что я дебил, что ли. Вы же сами менты…

– Тебе же говорят, мы общество разгневанных отцов…

– Вы это моим «дочкам» скажите, может, поверят… А мне лапшу на уши вешать не надо. Менты вы. Беспредельные менты…

– Точно, беспредельные. В войне с такими уродами, как ты, для нас нет предела…

– Да я понимаю…

«Папа» и в самом деле все понимал. Поэтому и сдал Сверчка с потрохами.

Мало того, он назвал еще несколько имен таких же, как и сам, подонков.

***

Герман подпрыгнул, схватился за трубу газовода, подтянулся, внес свое тело на козырек. Распластался, замер, прислушался. Вроде все спокойно.

Он достал из сумки три консервные банки. Они были вскрыты, крышки с драными краями уродливо оттопыривались кверху. Но это вовсе не значило, что они пустые. В них пластид, очень дорогая и мощная взрывчатка.

Банки он не укреплял. Просто оставил их лежать на крыше козырька. Если кто завтра посмотрит сверху, то ничего необычного не увидит. Подумаешь, консервные банки. Может, из окна кто бросил или пацаны дворовые на козырьке пировали.

Герман спрыгнул на землю, шмыгнул под ближайший куст и затаился.

Вокруг тишина. Ни одной живой души вокруг. Можно уходить…

Он беспрепятственно добрался до парка. Бревенчатый теремок, забава для детей. Только никто в нем уже давно не играл. Засрали теремок, в самом буквальном смысле этого слова.

Нечистоты, вонь… Но придется терпеть. Теремок – отличное место, откуда можно наблюдать за подъездом, из которого будет выходить Болотов. И для стрельбы идеальная позиция. А еще пути отхода. Выскочил – и сразу в кусты. Ровные, аккуратно подстриженные, они выстроены в два ряда, как боевая траншея. И тянутся далеко, примыкают к оврагу, а оттуда рукой подать до моста-эстакады, по которому в сторону Москвы идут машины.

Но до утра еще далеко. И вовсе не обязательно всю ночь пропадать в вонючем домике. Поэтому Герман устроился в кустах, затих. Надо немного поспать. А как начнет светать, он достанет из большой спортивной сумки рулон брезента, застелет им пол в теремке, заберется внутрь. Затем из той же сумки достанет винтовку, приготовит ее к бою, положит рядом с собой. И затаится. Будет ждать, когда появится Болотов…

***

Была уже поздняя ночь, когда они подъехали высотному дому на Ленинском проспекте. Сутенер назвал номер квартиры, в которой Сверчок содержал притон.

– Он чисто по заказам работает. Своя клиентура, все проверенные люди.

Звонят ему, девочку заказывают, и работа пошла, – объяснил «папа».

– Дверь кому попало он, понятное дело, не открывает…

– Само собой. А дверь у него конкретная, хоть кувалдой бей, хоть из пушки стреляй…

– А это кто такие?

У подъезда остановилась новенькая «Тойота». Из нее вышел плотной комплекции паренек в белом пиджаке, за ним – совсем еще девочка в пышном нарядном платье. Белые гольфы, огромные банты. Красивая девочка. Как Мальвина из «Приключений Буратино». И наряд кукольный. Только платье слишком короткое. Чуть приподними, и трусики будут видны.

– Служба эскорта. Отработанный товар привезли. Суки! – процедил сквозь зубы Рома.

– Ну вот, это нам как раз и нужно… Степан достал из-под сиденья неучтенный «вальтер» с глушителем.

– Не надо! – запаниковал сутенер.

– Да это не для тебя, урод. Твоя очередь еще настанет… Сиди здесь и не рыпайся…

«Кот» в белом пиджаке с малолетней проституткой вошли в подъезд. За ними метнулись Степан, Федот и Саня. Рома остался с пленниками.

Сутик подходил к лифту, когда Степан появился в поле его зрения.

– Э-э, мужик, ты чо?

«Вальтер» с глушителем стер всю краску с его лица. Побледнела и проститутка.

– А ничего!

Степан приблизился к нему и вырубил его мощным ударом в шею. «Кот» вырубился мгновенно. Федот и Саня подхватили его обмякшее тело и впихнули в лифт. Степан втолкнул туда малолетку. И сам зашел.

– Ну, на какой нам этаж? – спросил Степан у девчонки.

– Я не знаю, – пробормотала та.

– Не дури, милая, – скорее с жалостью, чем с осуждением посмотрел он на нее. – Седьмой этаж, правильно?

– Да…

– Сколько тебе лет? – спросил Федот, нажимая на кнопку подъема на восьмой этаж.

– Десять…

– Родители есть?

– Мама… Дяденьки, не надо меня убивать… Девочка потерла руками глаза и заплакала.

– С чего ты взяла, что мы собираемся тебя убить?

– Вы киллеры…

– Нет, мы милиция…

Девочка сразу перестала плакать.

– А вы меня не арестуете?

И ясными глазенками посмотрела на Степана. У него аж в душе все сжалось. Совсем еще ребенок. А эти гады заставляют ее торговать своим телом.

Лифт остановился, разомкнулись створки дверей. Но из него никто не выходил.

– Как тебя зовут, дитя?

– Катя…

– Тебе бы в куклы играть, Катя…

– А я сегодня играла, – она всхлипнула, на глаза накатились слезы. – Он заставил. Я играла, а он подошел сзади… Мне было больно, но я терпела…

– Ублюдки! – Рука Федота потянулась к шее бесчувственного сутенера.

И придушил бы ведь. Если бы Степан не остановил.

– Вот что, Катя, мы сейчас спустимся на этаж ниже. Ты позвонишь в квартиру к своему хозяину. Он должен впустить тебя…

– Я все понимаю, – не по-детски серьезно посмотрела она на Степана. – Я все сделаю как надо…

Степан достал из кармана специальную наклейку под пулевое отверстие и налепил ее сутенеру на переносицу. Как будто застрелили его. Смотрелось очень натурально.

Они спустились на этаж.

Сверчок укрепился хорошо. Бронированная дверь, «глазок» видеокамеры в углу, радиопереговорное устройство. Чтобы не попасть в обзорное поле, Степану и его помощникам пришлось оставаться в лифте. Дверцы держали открытыми.

Катя подошла к двери, позвонила.

– Катенька, это ты? – послышался в динамике теплый задушевный голос.

– Да, Михаил Евдокимович, я…

– А где Толик?

– Он за Ирой поехал…

– А почему меня не предупредил?

– Михаил Евдокимович, ну откуда я знаю, почему…

– Ну да, да, конечно… Сейчас я тебя впущу, Катенька…

Сверчок открыл дверь. И тут же из лифта вырвался ураган в виде Степана и Федота.

Содержателя притона тараном вбили внутрь квартиры, уложили на пол.

Степан заломил ему руки, сковал их наручниками. Это было не трудно. Сверчок был самым натуральным доходягой. Таким не рекомендуется ходить по улицам в ветреную погоду – сдуть может. Федот с пистолетом в руке обследовал все комнаты. А их было три.

– Никого! – Для этого ему понадобилось ровно пять секунд.

В квартиру вошел Саня, втащил за собой «застреленного» сутенера. Он положил его на пол лицом вверх. И Катя вошла. Она сразу исчезла в одной из комнат.

Степан поставил Сверчка на ноги.

– Ой, что вы с ним сделали? – запричитал тот.

– То, что будет и с тобой! – зло надавил на него взглядом Степан.

– Вы меня убьете? – сошел с лица хозяин квартиры. – Кто вы?

– Какая тебе разница, козел! К нему подскочил Федот, схватил его одной рукой за грудки, оторвал от пола и прижал к стенному шкафу.

– Урою, гад!

Сверчок чуть не лишился чувств от страха. Хлипкий мужичок, через раз дышит. Но жалости он не вызвал.

– Знаешь такого? – спросил Степан.

Он достал фотографию Шилина и показал Сверчку. Только прошло какое-то время, прежде чем тот пришел в себя и обрел способность различать предметы.

– Да, знаю…

Процесс пошел. Через полчаса Степан уже знал все, что ему нужно. Этот сморчок сдал ему и Шилина, и всех своих постоянных клиентов. И по настоянию Степана выдал всех, кого знал из своих коллег.

– Значит, девочку Ивану Геннадьевичу завтра вечером везут…

– Да…

– Кто?

– Толик.

– А из девочек кого?

– Он Катю заказал…

– Будет ему Катя, – зло сощурил глаза Степан.

В уме начал складываться план. Сверчок уже назвал ему адрес, по которому Шилину поставлялся живой товар.

– Что будем с ним делать? – спросил Федот, с ненавистью глядя на Сверчка.

– Пусть пока живет…

Такую мразь не грех застрелить. Но нельзя перегибать палку. Лимон и Лубок сошли им с рук. А на сутенерах фортуна может изменить им.

– Слушай сюда, мразь! – Если бы Степан мог убивать взглядом, этот подонок был бы сейчас трупом. – Завтра всех, кого ты мне назвал, заметут менты. Это я тебе обещаю. Надо выводить ваше сучье племя… Короче, если вякнешь кому, что мы приходили к тебе и спрашивали про Шилина, завтра вся Москва будет знать, что ты сдал и его, и всех своих ублюдков коллег…

– Да я все понимаю, – испуганно кивал Сверчок.

– Толика твоего мы забираем. Похороним как человека… – Степан посмотрел на Саню и незаметно подмигнул ему.

Сутенер по-прежнему не подавал признаков жизни. Вернее, он уже успел очнуться, но Кулик вырубил его по новой.

Саня все понял, схватил «кота» под мышки. К нему присоединился и Федот. Вместе они потащили его вниз.

Степан же прошел в комнату, где скрылась Катя.

Девочка сидела в кресле. Лицо закрыто руками, ноги поджала под себя.

Теплый, нежный комочек.

Катя плакала.

– Ты чего? – Степан присел на корточки, погладил ее рукой по спине.

– Я всегда плачу, когда жду…

– Чего ждешь?

– Жду, когда меня повезут к другому дяде… По-детски тонким голосом Катя говорила совершенно не о детских вещах.

– Тебя больше ни к кому не повезут…

– Вы отдадите меня маме? – Она грустно-грустно посмотрела на него.

– А разве это плохо?

– Лучше, чем здесь. Но она все равно меня продаст…

– Это она тебя этому козлу продала?

– Да…

Таких матерей нужно отстреливать как бешеных собак.

– Давно ты здесь?

– Уже скоро месяц…

– И все это время ты жила здесь?

– Да…

– И сколько вас таких?

– Ира, Маша, Лена… Их на всю ночь увезли… Я уже больше не могу…

Катя снова заплакала.

– Хватит сырость разводить, – погладил ее по волосам Степан. – Собирайся, домой поедем…

– Я не хочу к маме. Я ей не нужна…

– Ко мне поедем. Я один жил. А теперь мы будем жить вместе…

– А вы не будете мне делать больно?

– Чего? – не сразу понял Степан.

А когда понял, похолодел. Эта девочка воспринимает его как полового партнера. И неудивительно, психика ее изуродована. И все благодаря этому ублюдку по имени Михаил Евдокимович. Спасать надо девочку. Спасать, пока не поздно.

– Мне всегда больно, – заплакала Катя.

– Ты даже не думай, я не собираюсь пользоваться тобой. Ты будешь мне как дочь…

– Правда? – ее лицо озарилось. Только сейчас Степан понял, какое важное решение он принял.

– Правда…

– Вы очень сильный мужчина. Вы мне нравитесь Я хочу иметь такого отца…

Степан взял ее за руку и повел к выходу.

– А мои вещи?

– У тебя будет все новое…

Он не хотел, чтобы в ее будущее переходило хоть что-то из прошлого.

– Вы забираете Катю? – спросил его Сверчок.

Степан остановился, пристально всмотрелся в его лицо.

Этот тип окончательно пришел в себя. И уже вынашивал в голове какие-то планы. Степан чуял, что в этих планах для него нет ничего хорошего.

– Не твое собачье дело… Если ты сообщишь Шилину о нашем разговоре, ты труп, предупредил он.

– Да разве я не понимаю…

Сверчок лебезил перед ним. Но в глазах холодная фальшь. Такому верить нельзя.

А потом, этот гад заставлял Катю делать гнусные вещи. Степан не сдержался, правая его рука сама сорвалась с привязи, и Сверчок размазался по стене.

Степан вышел из квартиры вместе с Катей. Спустился вниз.

– Ну что, командир, поехали? – спросил Кулик. Он стоял возле подъезда, курил.

– Мы-то поедем. А от тебя, Саня, родина ждет подвига…

– Чего?

– Поднимайся к Сверчку. Я ему по роже съездил. Вроде жив… Короче, посидишь с ним, пока Рома тебя не сменит. Глаз да глаз за ним нужен, как бы Шилину не сообщил…

– Все понял, командир… Он сейчас один?

– Один.

– Тогда нужно спешить. Как бы прямо сейчас на Шило этот гад не вышел…

Кулика сдуло как ветром Настоящий опер, все понимает с полуслова.

Только не знает, что Сверчок в отрубе сейчас – никуда позвонить не может.

Двух «котов» отпустили. Федот поехал домой. Рома повез Степана и Катю в Битово. А заодно он должен был доставить сутенера Толика в отделение. Ему в «обезьяннике» до завтрашнего вечера сидеть. А потом его Степан использует в одном деле.

Наврал он Кате, что больше ее не повезут к клиенту. Так получилось, что Шилин заказал на завтра именно ее. И она у него будет.

***

В Битово пробуждалась жизнь. А началась она с собачников. Парк – лучшее место для прогулок с четвероногими ублюдками.

Герман ненавидел собак, а те не любили его. Стоит собака, никого не трогает, ни на кого не рычит, а стоит пройти мимо нее Герману, начинает скалить клыки. С каким бы удовольствием он перестрелял всех.

И сегодня ему пришлось пообщаться с одной сукой. Мерзкая колли забежала в его теремок и самым наглым образом справила на него нужду.

Хорошо, рычать не стала, тем более кусаться. Она его просто не заметила.

Вернее, за бревно приняла или за что-то подобное тому. Герман профессионал – он умел лежать без движения долгие часы, и с маскировкой у него все в полном порядке. Конечно, если бы в теремок зашел человек, то за бревно бы его никак не принял. Но зато бы увидел в нем натурального бомжа. Подозрений ноль, зато презрения выше всякой нормы. Только от чужого презрения Герман умереть не боялся.

Собачники гуляли рядом с теремком. По парковым аллеям бегали доморощенные спортсмены. А потом все как по команде исчезли. В парке наступила тишина. Зато ожил двор подконтрольного дома. Люди покидали его, спешили на работу. На бревенчатый теремок на детской площадке в парке через дорогу никто не обращал внимания. Герману это было на руку.

Время семь часов. В любое время мог появиться Болотов. Герман не боялся прозевать момент. Весь в напряжении, он в любую секунду был готов нажать на кнопку дистанционного пульта.

Но Болотов пока не появлялся.