Текст книги "Cудья и палач"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Владимир Колычев
Cудья и палач

Часть первая

Глава 1

Интернет – великое информационное чудо. Находи нужные сайты и черпай любые сведения. Можно даже узнать, как изготовить взрывное устройство.

Раньше такого не было. Раньше пособие по взрывотехнике днем с огнем не найдешь, и стоил такой труд недешево.

У него был такой учебник, он изучил его от корки до корки. Применял знания на практике. Многого достиг. Поэтому ему не надо лезть в компьютер, чтобы получить схему «адской машины».

Он может сам изготовить взрывное устройство. Во множествах вариантов.

Вот один из них. Небольшая пластиковая коробочка с магнитной подушкой.

Внутри пластиковая взрывчатка, электродетонатор и механизм подрыва.

Устанавливаешь мину под машину и ждешь, когда жертва заведет двигатель. На этом все и заканчивается. «Адская машина» срабатывает на вибрацию двигателя. Бабах! И все, жертвы нет, только куски обгоревшей плоти.

Он держал пластиковую коробочку в руке. И не боялся, что она может взорваться прямо сейчас. Он профессионал, и ему неведом страх.

Скоро, очень скоро механизм сработает. Жертва уже намечена. Осталось только установить мину. Но это не проблема.

Он профессионал, ему все по силам…

***

Степану Круче вчера было хорошо. С ребятами в кабаке гульнули. Мирно, без шума, за интересным разговором посидели до часу ночи и немало водки выпили. Но ничего, до дому каждый на своих двоих добрался. Степан больше всех выпил. Но был самым трезвым. И сегодня в шесть утра как штык – на ногах. Зарядка на балконе, бритье, контрастный душ, плотный завтрак – кофе, бутерброды. Время без двадцати восемь – пора на лыжи становиться.

Степан вышел из своей однокомнатной квартиры, захлопнул за собой дверь.

Никто не поцеловал его на дорогу, некому было требовать, чтобы он не задерживался на работе. Давно уже никто не провожает его на службу. Пять лет назад он развелся со своей женой. Не сошлись характерами.

Двенадцатиэтажный дом, чистый озелененный дворик, аккуратные ряды гаражей, среди которых есть пристанище и для его авто. Машина с виду не ахти – «Волга» двадцать четвертой модели, старая краска давно потускнела, на левом заднем крыле вмятина. Но не надо думать, будто этой машине место на свалке.

Внутри «Волги» таится зверь – мощный «фордовский» движок. И ходовая часть усилена. Ни один «новый русский» на своем «мерсе» – «шестисотке» или джипе «Гранд Чероки» не сможет уйти от Степана.

Машина завелась с пол-оборота, бесшумно попятилась из гаража. А дальше оперативный простор. Сила, мощь, скорость. Но не больше шестидесяти в час.

Правила дорожного движения Круча нарушал лишь в экстренных случаях. И только с «люстрой» на крыше. Сейчас все было спокойно. Рация в машине молчала, «мигалка» мирно спала на своем месте.

Он остановился возле ларька на микрорынке. Сигарет нужно купить. Вчера все закончились. Постовой милиционер увидел его, подошел, отдал честь. В теплой куртке – холодновато, начало апреля.

Немолодой уже сержант, не первый год в органах, службу знает.

Лавренов, кажется, его фамилия. Еще тот кадр. Перед начальником отделения не прогнется. А вот майор Круча у него в особом почете – ему хоть звезду с неба. Уважает, шельмец.

– Как дела? – хриплым басом спросил его Степан.

– За ночь без происшествий, товарищ майор! – бодро отрапортовал тот.

Степан Круча возглавляет уголовный розыск Битовского отделения милиции города Москвы. Или, по-другому, заместитель начальника отделения по розыску. Вроде бы какое ему дело до постовой службы? Но ему до всего дело.

Он хозяин на своей «земле».

– Братки не шалят?

– Пусть только попробуют! – Лавренов грозно сдвинул брови. – Я за свой участок отвечаю…

– А старушек не обижаешь? – хмуро посмотрел на него Круча.

– Да помилуй бог! – открестился сержант.

– А «черных»?

– Нет. Но кое-кого надо бы… Совсем оборзели, блин! Женщине тут одной с утра один «апельсинщик» нахамил…

– Примите меры.

– Да уж приняли…

– Только без рук. Мне беспредел не нужен…

Милиция не собор для святых. Как и везде, дерьма здесь хватает.

Обязанностей много, зарплата мизерная. Есть тысяча способов поправить свое финансовое положение за счет той или иной категории граждан. Чего греха таить, Степан и сам знает несколько из них. И не просто знает… Поэтому он закрывает глаза на некоторые погрешности в работе своих подчиненных. Но только на некоторые. На самые безвинные, на его взгляд.

У него своя граница между добром и злом. Но если человек вдруг срывается с тормозов и начинает зарываться, тогда со Степаном ему лучше не встречаться.

– Пачку «Мальборо»! – Степан протянул ларечнице деньги.

Сигареты та дала. А деньги брать не хотела. Слышала, как уважительно разговаривал с ним сержант. Вот и не решилась брать плату.

Но Степан настоял. И деньги скрылись в окошке.

– Что, под личной опекой лавочка? – исподлобья глянул он на Лавренова.

– Да подруга жены торгует, – замялся тот. – Как не опекать…

– Смотри, чтоб никаких жалоб. Сам лично башку оторву. Понял?

– Да как не понять…

Битово – деревня в недалеком прошлом, в настоящем – весьма престижный спальный микрорайон. Высотные дома – в основном иностранцы строят и по своим проектам. Супермаркеты, магазины, рынки мелкооптовые, техцентры, автозаправки. Все аккуратно, как на картинке. Любо-дорого смотреть. Природа здесь будь здоров. Лесопарковая зона, озера, воздух чистый, свежий. Это дальняя окраина Москвы, три километра за Кольцевой автострадой. Но и до сих мест ветка метро дотянулась. Вдоль Глубокого озера колоннадами особняки «новых русских» стоят. Целый поселок. Да и в высотных домах богатеев хватает. И почти все они предпочитают расслабляться не в пределах Садового кольца, а здесь, по месту жительства. Четырехзвездочный отель в Битово, три дорогих ресторана, спорткомплекс с теннисными кортами и полями для гольфа, оздоровительные центры, ночные клубы со стриптизом и диско-шоу, казино – все по высшему разряду. «Новорусы» из всех уголков Москвы сюда как мухи на мед слетаются.

Немалые деньги в Битово крутятся. Только для Степана это головная боль. К деньгам, как известно, всякое жулье тянется – карманники, «домушники», аферисты всех мастей. Но это цветочки. Гораздо страшней грабители, эти «мокрое» за собой оставляют. Про «оседлых» бандитов из «новой волны» вообще говорить нечего.

Битово держит группировка Сафрона, а это две дюжины качков с куриными мозгами и пудовыми кулаками. Сейчас на поверхности этого омута все спокойно. А не так давно, года три назад, банда воевала с конкурентами.

Территорию свою отстаивала. С места Сафрона не сдвинули. Но крови пролилось достаточно. Да ляд с ними, с теми бандитами. По Степану, чем их больше сдохнет, тем лучше. Но плохо, что из-за их разборок ни в чем не повинные страдают…

Круча закурил, сел в машину и поехал в отдел. Пора, пора, труба зовет…

– Ну, чем порадуешь, Иваныч? – хмуро спросил он оперативного дежурного.

Степан всегда хмурился в ожидании оперативной сводки. Ничего серьезного быть не могло. Иначе его бы еще ночью или рано утром подняли.

Или хотя бы позвонили. Но все же…

– Да ничего такого, – почесал небритую щеку пузатый майор. – Пьяных двух вчера взяли, в чувство привели. Без рук, как всегда… А еще… А еще хохма вчера была.

– Ну?…

– Чудик один под вечер хату вскрыл. «Домушник». Только ничего взять не успел. Идиот, в холодильник сразу полез. А там литровый пузырь с водкой охлаждается. И огурчики такие смачные. Ну, он к бутылке и прилип. И в дрезину. На хозяйский диван прилег отдохнуть. И отдохнул, чувырла. Пока хозяева не пришли, дрых. Наряд его разбудил. Сейчас вот в «обезьяннике» досыпает…

– Хохма, говоришь… А по какому адресу хату взял?

Иваныч заглянул в журнал и назвал адрес. Степан знал этот дом.

Десятиэтажка германской постройки, по две квартиры на лестничной площадке, консьерж на входе в подъезд, подземные гаражи, двор огорожен.

– Богатей в этом доме живут. Так?

– Ага! Заявитель какой-то недвижимостью торгует. Жирно живет, ребята говорили. Хоромы у него еще те…

– И дверь наверняка бронированная. И решетки на окнах.

– Ну да…

– А чудик туда попал. Значит, он не совсем чудик. Возможно, маститый вор, только на водку слаб… После совещания давай его ко мне.

***

От стыда Витя Мох готов был провалиться сквозь землю. Он ерзал на жестком стуле, боялся оторвать глаза от пола. Кабинет светлый, просторный, евроремонт, дорогая офисная мебель, компьютер. Все путем, короче. А за столом Дядя Опер. Оба слова с большой буквы. И все потому, что опер не простой. Вернее, он не опер, а начальник «уголовки» – но это ведь не существенно.

Волчара. Мент, о котором ходят легенды. Хищник, пожиратель воров. Этот зверь никого и ничего не боится. Пацаны говорят, что он от своей работы кайф ловит. Хлебом не корми, дай только в горло кому вцепиться. А хватка у него мертвая – ни в жизнь не отпустит. А еще ходят слухи, что у него свои законы. Если Волчара на тебя шибко злой, никто тебе не поможет. Суд может тебя оправдать, но все это херня – майор Круча из-под земли достанет и накажет. По-своему накажет. Но мало не покажется, это точно. Базарят, кое-кто даже сгинул навечно. Вот так-то.

С Волчарой Витя Мох знаком был заочно. В глаза его не видел, только наслышан. Но лучше семь раз услышать, чем один раз увидеть.

Не так давно их бригада в Битово работать стала. На их счету с полдюжины, хоти, может, и чуть больше. И все без сучка без задоринки. Но и на старуху бывает проруха. Надо же, повязали. Да так позорно…

Он считался асом в своем деле. Как тень он подбирался к хате, легко взламывал замки. На «хрусты» и «рыжье» у него был собачий нюх. Он всегда находил то, что нужно. И так же тихо, как призрак, исчезал. Никаких следов после себя не оставлял. Опера сбивались с ног, но выйти на него не могли.

Ни единой ошибки за все двадцать лет воровской «карьеры».

И тем не менее, он попадался. Три раза уже успел побывать у «хозяина».

И все из-за водки. Как свяжется с этой заразой, так пиши пропало. Как вмажет, так с катушек и срывается. Язык как помело. Я такой, мол, сякой. А «барабанщики» ментовские слушают. И стук-стук оперкам. А те его, Витю, за жабры и колоть. Он всегда и во всем чистосердечно признавался. А потому на долгие срока не уходил. Самое большее на пять лет.

Последний раз он откинулся год назад. И снова за старое. Сил у него еще в избытке, рука легкая, чутье острое. И знаний прибавилось. Со знающими людьми много общался, опыт перенимал. Конец девяностых, научно-технический прогресс через край плещет. Столько всяких прибамбасов и заморочек появилось. Есть такие замки, которые ни в жизнь не возьмешь, если в ногу со временем идти не будешь.

А Мох пока поспевал. Поэтому и взял его Хава в свою бригаду. На широкую ногу его давний корешок дело поставил. «Домушники» всех мастей под ним. И «подборщики», и «верхолазы», и «скокцеры». «Кассиры» и «медвежатники» также в наличии. А еще штат наводчиков. Пацаны, мебельщики.

В мебельной фирме работают, мебель собирают. Через них на хаты «карасей» Хава и выходит. И посылает спеца.

Вот Мох позавчера по одному адресу и пошел. Дверь хмырь себе конкретную установил. Бронированную. И два замка. Один обыкновенный, второй электронный. «Тач-мемори» эта мутотень называется. Магнитной карточкой через считыватель кода провести надо. Хрен какой ключ подберешь.

Да только у Вити свой считыватель. Молотком называется. Ка-ак долбанул им по замку, тот и навернулся. Каким макаром его «карась» открывал в тот день, Мох не знал. Но когда он пришел по тому же адресу на другой день, замок этот отсутствовал. Остался второй. «Француз». Крепкая вещь. Но для Вити он как песня про Мурку.

Капнул Через шприц на механизм кислоту и ушел пивка попить. Через некоторое время вернулся. Достал свою универсальную отмычку из суперстали и вперед. На раз замок открылся.

Эта хата не первый его поцелуй после зоны. Где-то к третьему десятку приближается. И без срывов. А все потому, что Витя последнее время совсем не пил – в глухой завязке был. И сам понимал, что бухло – это яма, и Хава не давал. У него «сухой закон» – варит котелок у старого «бродяги».

Не пил Витя, не пил. А вчера бутылку в холодильнике увидел. И огурчики рядом. Аж голова закружилась, так вмазать захотелось. И вмазал. Теперь вот в ментовке откисает…

Волчара. Среднего роста мужик, в плечах широк. Глядя на него, думаешь, что в его габариты впрессовали пещерного медведя – такая сила из него прет.

Сгусток жесткой энергии. И взгляд. Он пробирает насквозь, душу наизнанку выворачивает.

Говорят, когда Дядя Опер в гневе, своим взглядом он может печенку через задницу выдавить. Но сейчас он не злой. Даже, напротив, чересчур добрый. Мягко так смотрит на Витю, улыбается. Только от этого не легче.

А еще он молчит. Уже минут десять Мох перед ним сидит. А Волчара рта не раскрывает. Только улыбается. И это убивает. Скоро Витя мозоли на «булках» натрет – будто какая-то сила задницей его о стул возит.

Волчара сидит бездвижно. И все смотрит на него, непонятно от чего лыбится. Наконец, он пошевелился. Не отрывая от Вити беспредельно добрых глаз, сунул руку в тумбочку стола, извлек на свет бутылку «Столичной». Тут же появились и два стакана. Молча он открутил пробку, расплескал влагу по стаканам. Граммов по сто в каждом. Протянул стакан Вите. И все молча.

Мох хотел отказаться. Да только рука сама потянулась к стакашке. Хлоп, и водовка так жарко пошла по крови. Хорошо, ох и хорошо, хоть запевай. А Дядя Опер снова налил. Однако на этот раз только для него. Ровно сто пятьдесят граммов. Целое богатство. У Вити аж рука задрожала, когда он потянулся к стакану. Бульк, и ему стало еще лучше. Как будто в раю оказался. Еще бы и сигарету. А Волчара словно мысли его прочел. Раз, и на столе появилась початая пачка «Мальборо». И сигарета будто сама выскочила из нее. Смотрит на него фильтром и призывно так улыбается.

А может, этот Волчара совсем не такой, как о нем говорят? Похоже, он мужик ничтяковый. Свой в доску, в натуре.

Витя решил заговорить первым.

– Если ты, начальник, думаешь меня на людей расколоть, то дохлый это номер. Отвечаю!

Мох никогда не сдавал своих корешей.

Волчара ничего не сказал. Только улыбка его стала еще шире. И он снова наполнил его стакан. Все, что оставалось в бутылке, вылил. Себе ни грамма не оставил.

Витя снова приложился. И ему уже стало не просто хорошо, а хорошо невыносимо.

– Ты мне предъяву бросай, начальник. Я за свои дела отвечаю. Хату взял, за это на срок пойду, мне ведь не привыкать…

В голове шумело. Язык заплетался. Чувство реальности уходило как песок сквозь пальцы.

– Предъяву? – искренне удивился Волчара. – О чем ты?

Его слова доносились откуда-то издалека.

– Ты ведь ни в чем не виновен. Ну, подумаешь, в хату чужую влез да пузырь водяры раздавил. Если за это каждого сажать, то тюрем на всех не хватит. Понимаешь?

– Понимаю… – тупо покачал головой Витя.

– Ты же ведь из хаты ничего не взял. Так?

– Так…

– А вот твои корешки взяли много. Пока ты спал, они все из хаты вынесли. И хозяина убили.

– Чо?!

Витя почувствовал боль в глазницах – это вываливались из орбит зенки.

– Через плечо! Кореша тебя подставили конкретно. Понял? С хаты все намыли, а потом хозяина замочили. На пике твои пальчики…

– Да не убивал я! – Для пущей убедительности Витя ударил себя кулаком в грудь.

– Я знаю. Но корешки твои на тебя показывают. Ты, говорят, чувака замочил!

– Где они, козлы? – сквозь зубы процедил Мох.

– Как где? – удивился Круча. – В «кутузке». Мы их вчера вместе с тобой закоцали. Они уже и показания дали. И не в твою, брат, пользу…

– Кто меня подставил? Брыль, Нипель, Кусок… Кто конкретно?

– Брыль и Кусок, – Круча думал недолго. – А вот Нипеля мы не достали.

Ушел, гад… Только он может доказать, что ты никого не мочил…

– Да не мочил я никого! – взвыл Мох.

– Короче, каждый человек кузнец своего несчастья. Сейчас ты мне выложишь все как на духу. Кто такой Нипель, где его найти. И всю свою кодлу мне сдашь…

– Да не в жизнь! – закипел Мох.

– Дятел ты. Я же все знаю. Просто я хочу, чтобы ты мне все сам рассказал. Будешь хорошим, будем с тобой дружить. Будешь плохим, по «мокрой» статье на зону уйдешь…

– Да не убивал я никого!

– А вот это мы проверим!

Взгляд Дяди Опера заледенел. От него вдруг дохнуло могильной сыростью.

Страх сковал Витю. Он чувствовал себя кроликом перед удавом. Язык его сам по себе соскочил с привязи. Он и опомниться не успел, как сдал и Хаву, и Нипеля, и Брыля, и Куска, и всех, всех, всех…

***

Федот Комов, Эдик Савельев, Рома Лозовой и Саня Кулик. Это его опера.

Его команда. Старшие оперуполномоченные или просто, это неважно. Главное, ребята боевые, настоящие менты, от пяток до макушек.

Не каждому начальнику отделенного угро позволено подбивать штат под себя. Но Степан Круча «не каждый». У него связи везде, и в низах, и в верхах. Под лежачий камень вода не течет – этот афоризм формула его жизни.

Он постоянно в движении, крутится, вертится, все время в поисках, в делах.

Даже вчерашняя пьянка в ресторане не просто так. Правильное застолье, оно ведь еще крепче сплачивает команду.

– Рома, тебе что, на завтрак лимоны подавали? – спросил Круча. – Чего такой кислый…

Рома самый младший среди них. Двадцать четыре года, старший лейтенант.

Физически развит хорошо, мастер спорта по самбо. Огневая подготовка на «отлично». Рост сто восемьдесят, в плечах размах. Но на фоне других оперов он смотрится не так чтобы уж очень. Вот уж бог послал Степану богатырей.

Федот, Эдик, Саня – хоть на конкурс по бодибилдингу выставляй.

Вообще-то Круча никогда не был в восторге от качков. Сила у них какая-то показная, и мясо в мышцах такое же хлипкое, как в «ножках Буша». А потом, худые – они более верткие, что ли.

Но его опера не из этих доморощенных шварценеггеров. Сила в них самая что ни на есть настоящая. И с реакцией все в полном порядке. В рукопашном бою они мастера, и стреляют превосходно. Но главное, мозги у них смазаны как надо. На оперативно-розыскной работе собаку съели.

Его команда – его гордость. Не зря столько сил и времени затрачено, чтобы собрать этих ребят вместе, сбить их в крепкую ментовскую стаю. С такой командой Степан мог горы своротить.

– А головка бо-бо, – осклабился Федот. – Водку пьянствовал…

Этот на матерого уголовника похож. Грубое обветренное лицо, взгляд исподлобья. Разве что «феней» разговор не пересыпает, пальцы веером не крутит, татуировок не наблюдается. И походка вроде обыкновенная, не вразвалку.

– Тебе хорошо, у тебя в голове одна кость, – огрызнулся Рома. – А у меня серое вещество, с беленькой не всегда совместимое…

– Это ерунда, – сказал Круча. – Ты, Рома, и на ногах крепко держишься, и голова соображает. А кисляк это не беда. На задержание сейчас едем, развеешься, ничего не останется…

Ребята оживились. Задержание – это куда лучше, чем в бумагах ковыряться, отчетность по каждому пустяку составлять. Им живое дело подавай.

– Кого брать будем? – Саня рвался в бой.

– Слышали про идиота, который по пьяни вчера погорел?

– Значит, расколол его, Степаныч!

– Ага, на восемь краж. И все наши. А еще куча по другим отделам. Но это не суть важно. Короче, крадунов брать едем. Витя Мох наколку на их «малину» дал…

В это время зазвонил телефон. Степан взял трубку – Степан Степаныч, обижают, – послышался плаксивый голос Леньчика Иванцова.

– Кто? Конкретно?

– Да пришли тут, права качают. Крыша, говорят, у тебя дырявая, пора чинить…

Круча понял, про какую «крышу» он говорит. Только «крыша» эта не дырявая. И кое-кто в этом скоро убедится.

– Где эти уроды?

– Да у меня тут, сидят, жрут…

– И не давятся?

– Не-а…

– Жди, я сейчас!

Степан мягко опустил трубку на аппарат.

А задержание?… Задержание потом.

– Ну что, мужики, наша «крыша», говорят, дырявая…

– Да ну, какая сука! – взбеленился Федот.

– А сейчас узнаем… Пошли!

Служебный «уазик» трогать не стали. Задание строго конфиденциальное, в служебные рамки никак не укладывается. Поехали на «Волге» Степана, он сам за рулем. Никто не мог водить машину лучше.

Степан выставил на крышу «люстру», осчастливил округу воем сирены и на полной скорости помчался по проспекту. Ровно через пять минут он тормозил возле кафе «Коралл».

В конце восьмидесятых Леньчик Иванцов погорел на валюте. Степан в то время еще молодым был опером, зеленым. Но ему хватило ума не засадить его за решетку. От статьи он его отмазал, но крепко подцепил на крючок. Агентом его Леньчик стал, и не самым плохим. Много ценной информации в клюве принес.

Валюта и фарца, на этом Иванцов кой-какой капитал сколотил, в дело его вложил. Сейчас вот у него кафе свое. Очень даже неплохое. Просторный зал, бар, официантки в белых передничках. А кухня – пальчики оближешь.

Сафроновские Леньчика не трогают. Круча не велит. Он это кафе кроет. И, разумеется, не за «спасибо».

Жизнь нынче такова. 1998 год на дворе. Уже давно в пух и прах разбиты иллюзии о светлом социалистическом рае. Реальность везде одинакова – без денег ты никто. Хоть майорские погоны на тебе, хоть полковничьи, хоть генеральские. Да, тебя будут бояться, с тобой будут соглашаться. А за спиной посмеиваться. Мол, что ты за чмо такое, если у тебя за душой ни гроша. Степану-то все равно, что о нем думают. Но деньги ему нужны. И прежде всего для дела. Ментовская работа – это смысл его жизни. А как работать, если никакого финансирования, если служебная машина вечно в ремонте, а коли и на ходу, то бензина почти ноль.

А потом, как агентурную сеть сохранить? Не все ведь «барабанщики» статьей в уголовном кодексе к нему пристегнуты, кое-кто на одном лишь «прикорме» на него работает.

И еще один момент. Постоянные комиссии из вышестоящих инстанций.

Степан живое дело признает, бумажная канитель для него как нож к горлу.

Каждая мелочь требует документального подтверждения, а это время, время, время. Огрешностей у него на этом счету тьма-тьмущая. А проверяющие цепляются. И если их не ублажить, будет разнос. Приходится на кабаки тратиться. Хороший обед под водочку – и проверяющий уже твой друг, товарищ и брат. За высокие показатели раскрываемое(tm) похвалит, а на бумажные заморочки закроет глаза. Вот так-то.

А еще… Вообще-то об этом вслух лучше не говорить… Словом, работа требует весьма ощутимых накладных расходов.

Степа фанат, ради дела он готов своей зарплатой пожертвовать. Но это же смех, а не зарплата. Едва за тысячу рублей переваливает. На баксы лучше не переводить, со смеху помереть можно. Проститутка за два часа больше зарабатывает, чем он за месяц. Получается, и жертвовать нечем.

А потом, ребята. Со всех районных отделений Москвы он к себе их переманивал. Лучших из лучших брал. И ведь не на посулах о светлом коммунистическом будущем играл, на реальность ставку делал. Зарплата плюс «коммерческая премия». У них ведь почти у всех семьи, жен и детей кормить надо. Чтобы сухо им было всем, сытно и комфортно. Чтобы голова у отцов семейств не болела, когда они в дождь и снег в засаде маются. А Федот с Саней, те вообще на квартиры копят. На государство рассчитывать не приходится. При нынешней очереди на жилье и темпах строительства лет сто хату ждать будешь.

И вообще, голодный мент – злой мент. А злость, как известно, в деле плохой советчик.

Короче говоря, без левого дохода качественной работы не будет. Степан уже давно в этом убедился. Поэтому у него есть свое место под солнцем. Так уж получилось, что он оберегает от бандитских наездов несколько коммерческих структур. Услуги платные – так повелось с подачи самих хозяев.

И Степан против этого не возражает. Платили ему вдвое меньше, чем браткам, но это даже лучше.

Одна часть денег шла в дело, другая – «коммерческие премии». Никого не обижал Степан, ни себя, ни своих ребят.

Леньчик встретил их у дверей. Длинный, худой, лицо вытянутое, глаза красные, воспаленные.

– Вон сидят, голубчики! Я им стол накрыл, а сам вроде как думаю…

За столом в круглом зале сидели трое. Дорогие кожаные плащи, строгие костюмы под ними, белые воротнички. Только колючие взгляды выдают в них бандитов.

В большинстве своем авторитеты из «новой волны» остепенились. В основном легальным бизнесом занимаются. Банки, нефть, недвижимость.

Солидные бизнесмены в смокингах и на роскошных иномарках. Цивилизованный рэкет, девочки, наркотики, оружие, контрабанда, – и этим авторитетные бизнесмены занимаются, через подставных лиц, разумеется. Их «быки» уже давно сменили кожаный прикид на дорогие костюмы, серебряные цепи исчезли, остались только золотые – но их уже не спешат выпячивать наружу. Процесс превращения бандитов в цивилизованных гангстеров, как говорится, налицо.

Сафрон тоже поддерживает имидж цивилизованного гангстера.

Респектабельные костюмы, галстуки, шелковые рубахи, лакированные штиблеты.

И «быки» его переняли стиль своего центрового.

Сафрон бандитствует с начала девяностых. Как сел на Битово, так и сидит на нем. Никуда особо не лезет, в крутые аферы с финансами, нефтью и драгметаллами не встревает. Может, именно поэтому до сих пор и жив. Он держит над бизнесменами «крышу», девочек на привязи держит – это его стихия. Немало с этого имеет. Но это далеко не все. Под его полным контролем гостиничный бизнес, игорный, индустрия развлечений. Отель «Битово», рестораны, ночные клубы, спорткомплекс, оздоровительные центры. А еще казино. В Москве оно одно из немногих, которые действительно работают, а не служат стиральными машинами для отмывки черного нала. Все это он не только силой устрашения под собой держит. Во всех заведениях он выступает в качестве или соучредителя, или члена совета директоров.

Особняк роскошный у Сафрона, несколько иномарок, любовницы одна лучше другой. Живет в полное свое удовольствие. И очень дорожит своим спокойствием. Так какого черта он наехал на «Коралл»?

Три бандюка в кожаных плащах. Степану встречаться с кем-то из этих личностей еще не приходилось. Но это битовские братки, сразу видно, под Сафроном ходят.

– Козлы сафроновские, – тихо процедил сквозь зубы Федот.

– Водяру хлещут, – заметил Саня. – Значит, пьяные… Степаныч, а разве у нас сегодня не день борьбы с алкоголизмом?

– Мальчики, вам чего? – вальяжно спросил один, когда Степан и его ребята вплотную подступили к их столу.

«Мальчики!» Не много ли этот тип на себя берет?

– Милиция, – голосом, лишенным всяких эмоций, сказал Степан. И показал красные корочки в закрытом виде. – Выпиваем?

– А что, нельзя? – с вызовом спросил второй.

– Можно, только не здесь, – ядовито усмехнулся Эдик.

– А где?

– В «обезьяннике». И только по средам в двадцать пять часов утра по Гринвичу… Руки на стол!

На братков навалились всем скопом. Те пробовали сопротивляться, да куда там. Вмиг скрутили и мордами в гранитный пол. Обыскали. Но, увы, ни стволов, ни наркоты. Ну хотя бы какой патрончик завалялся или папироска с «планом». Да только пусто.

– О, а это что такое? – Рома вытащил из кармана у одного братка пакетик с веществом, похожим на героин.

– Начальник, так нельзя, это беспредел! – завопил подставленный бандюк.

– Ух ты! – В руках у Эдика появился стартовый пистолет, переделанный для стрельбы мелкокалиберными патронами.

– Да не может быть, командир! – второй браток аж ногами по полу застучал от досады. – Я чистый…

– А мы сейчас понятых организуем, протокольчик составим. Тогда и посмотрим, кто чист, а кто нет…

– Суки!!!

Зря нервничают братки. Ничего плохого Степан им делать не собирался.

Разве что ногами попинать маленько. А еще можно опустить. Нет, нет, совсем не так, как это делают зэки.

…Настроение отличное. Вчера вечером «малину» воровскую накрыли.

Шестерых «домушников» повязали, в том числе и Хаву, вора в законе еще той, старой формации. Всю ночь воров на признанку крутили. Степан мастер по этой части, да и ребята его не лыком шиты. Всех раскололи, явку с повинной всем оформили. Восемь квартирных краж в Бито во раскрыли и еще две чужих для ровного счета приплюсовали. И соседям помогли раскрываемость повысить.

Короче говоря, великое дело сделали. И это, как всегда, радовало. Приятно осознавать, что ты хлеб недаром ешь.

К обеду Степана разморило. Поспал он часок в своем кабинете. Еще бы спать и спать – ночь, как-никак, бессонная была. Да телефон отключить забыл. Сафрон его побеспокоил. «Стрелку» с ним, гад, забил.

Встретились в семнадцать ноль-ноль, в парке возле летнего кинотеатра.

– Ты чего это, Степан Степаныч, пацанов моих на пятнадцать суток оформил?

Сафрон был недоволен. Только Степану это как-то до одного места.

– А заработали, – усмехнулся он.

– Лучше бы ты их за наркоту и ствол на «крытку» отправил, – Сафрон сделал кислое лицо. – А на пятнадцать суток к «чертям» и «бакланам»… Это слишком…

– А ты мне баки не забивай. – Степан впился в авторитета угнетающим взглядом. – Ты мне лучше скажи, какого дьявола твои ублюдки на «Коралл» наехали?

Сафрон ответил не сразу.

– Недоразумение. Думали, эта кафешка не крытая…

– Да кому ты горбатого лепишь, Сафрон? Сколько лет я тебя знаю, сколько ты меня, а у тебя все непонятки. Бред!… Ты мне мозги не компостируй. Знал ты, очень хорошо знал, кто у «Коралла» ангел-хранитель.

Это моя территория. И ты на нее полез. Разведка боем, а?

– Ну что ты, Степан Степаныч, я же говорю, недоразумение…

Сафрон был явно смущен. Точно, хотел на вшивость Степана проверить. А вдруг он кафе ему без боя сдаст? Ну да, дай только палец, вмиг без руки останешься. Нет, со Степаном этот номер не пройдет.

С Сафроном они мирно сосуществуют. У него своя кормушка, у бандитов своя. Только это вовсе не значит, что Степан закрывает глаза на шалости братков. Четыре года назад одного за изнасилование засадил, чуть позже второго за злостное хулиганство на нары отправил – человека, негодяй, избил, тяжкие телесные повреждения. Такое Круча не прощает. С бандитскими группировками, как с социальным явлением, он еще может мириться. При нынешнем строе это воспринимается как роковая неизбежность. И если над «оседлыми» бандитами нельзя добиться полной победы, то нужно хотя бы направить их в контролируемое русло.

Как– то Сафрон наркотой пробовал заняться. Двух его пацанов Степан за руку поймал. И сразу оргвыводы. Серьезный разговор с Сафроном состоялся.

«Крыши» – это можно, если все по уму, девочки – тоже не возбраняется, если все чин по чину, без «субботников» и «кавказского секса». А наркотики нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Будут наркотики в Битово – будет война. А Сафрон хорошо знал, кто такой Круча. Не зря его уголовники всех мастей Волчарой кличут. Нельзя с ними воевать, опасно для здоровья и для жизни.

– Ты со мной, Сафрон, не шути. Не буди во мне зверя. Я ведь тебя с дерьмом твоим сожрать могу!