Текст книги "Петровский"

Автор книги: Владимир Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

В эту же думскую сессию, в июне, Петровский выступал в прениях при обсуждении сметы горного департамента. Он воспроизвел картину тяжелейшего труда, ужасных условий жизни шахтеров и их детей. Резко, беспощадно критикуя порядки на шахтах России, Петровский говорил:

– …Они поднимут рукой, державшей кайлу и лом, красное знамя социализма и пойдут вместе с шахтерами всего мира, с пролетариатом на борьбу за социалистический строй, где не будет частной собственности ни на орудия производства, ни на землю, ни на недра ее, где будет земля служить всему человечеству, а не отдельным паразитам!

Такие речи пугали членов IV думы. Если у правых депутатов они вызывали страх и бешенство, то в рядах либералов и других фракций с «розовым» оттенком начиналось робкое замешательство, желание сгладить острые политические углы, выпирающие в речах большевиков. Но были и другие противники у большевиков, более серьезные, менее уязвимые. Бороться с ними было чрезвычайно сложно, поскольку они тоже принадлежали к РСДРП и выступали от имени пролетариата. Это меньшевистские депутаты. Их также пугали прямые, смелые выступления коллег по фракции. Совместная работа во время первой и второй сессий думы показала, что острота разногласий между большевиками и меньшевиками во фракции не ослабевает, а все более усиливается. Ведь корень расхождений был в принципиально различных, непримиримых взглядах и оценках развития рабочего движения и путей революции в России.

До какой-то поры о разрыве между большевиками и меньшевиками речь не заходила. Фракция РСДРП должна была быть единой, сплоченной, чтобы противостоять, дать отпор реакционному большинству думы. В первое время большевикам-депутатам удавалось более или менее согласно сотрудничать со своими коллегами, добиваться компромиссных решений и даже уступок со стороны меньшевиков. Поэтому не было нужды в резком организационном размежевании. Да к тому же значительная часть рабочих в то время не была еще готова полностью понять и поддержать такой решительный шаг, как разрыв с меньшевистскими депутатами.

Однако чем дальше, тем труднее становилось договариваться между собой депутатам фракции. Меньшевики, нагло используя формальное преимущество в числе голосов, отклоняли одно за другим предложения, советы и требования большевиков и утверждали на совещаниях фракции свои решения. Так, большевики предлагали поручить выступление по запросу о взрывах на пороховых заводах Петербурга большевику Бадаеву, поскольку он, сам питерский рабочий и депутат столичного пролетариата, прекрасно знал условия труда на этих заводах, был не гостем, а своим, родным человеком там, держал постоянную связь с партийным комитетом Петербурга. Но меньшевики воспротивились этому, казалось бы, наилучшему совету и провели при голосовании своего кандидата. Такое же разногласие и упорное сопротивление меньшевиков возникли и при обсуждении в думе запросов социал-демократической фракции по поводу страхования рабочих, Ленских событий, сметы министерства внутренних дел и по другим запросам. Меньшевики, как правило, выдвигали своего оратора, а кандидатуру большевиков обычно отклоняли.

В такой обстановке, конечно, не могло быть никакого плодотворного сотрудничества. Основная ленинская идея, ради которой, собственно, большевики и пришли в царский парламент, – использовать думскую трибуну для революционной пропаганды, для развития революционного самосознания рабочих масс, – эта идея, эта работа подрезалась меньшевиками на корню. Но меньшевики не ограничивались отвержением большевистских ораторов. Они стремились также не допустить большевиков к участию в разных думских комиссиях, где сосредоточивались и разбирались важные материалы, которые рабочие депутаты могли с большой пользой употребить при составлении своих речей или же передавать в редакцию «Правды».

За первый год совместной работы меньшевики из двадцати шести думских комиссий захватили представительство в девятнадцати, оставив большевикам только семь мест в других комиссиях. Они пытались не допускать большевиков даже в те комиссии думы, где фракция имела право на двух представителей. В такой важной для интересов рабочего дела комиссии, как бюджетная, в которой разрешалось (по думскому регламенту) выступать с обстоятельными, развернутыми речами, где чаще, чем в других комиссиях, лично давали объяснения министры и где фракция в первую сессию думы имела право на двух представителей, – и тут меньшевики захватили оба места. Они даже вошли одни, без большевиков, от имени всей социал-демократической фракции думы в Международное социалистическое бюро, хотя, конечно, не имели никакого права представлять там все рабочее социалистическое движение в России, поскольку огромная масса пролетариата шла за большевиками.

Более мириться с такой несправедливой, бесчестной и разрушающей линией поведения меньшевиков во фракции депутаты-ленинцы не хотели и не могли. Назревал открытый, принципиальный разрыв. Иного пути не было.

«Правда» развернула на своих полосах большой разговор о положении в думской социал-демократической фракции. Газета разъясняла рабочим причины разногласий и призывала всех сознательных пролетариев, членов РСДРП и беспартийных дать отпор меньшевистским раскольникам. Нелегальные партийные организации в Петербурге и других промышленных городах также горячо обсуждали этот наболевший важный вопрос. Разгорелась острейшая дискуссия и в партии и среди беспартийных рабочих, часть из которых поддерживала меньшевиков, а другая часть – большевиков.

Споры продолжались и после того, как 15 июня дума прервала свои заседания, и депутаты были распущены на летние каникулы. Таким образом, во время второй думской сессии вопрос о том, работать ли большевистским депутатам вместе с меньшевиками в одной фракции или же полностью отмежеваться, не был решен окончательно в партийных рядах. Это определилось в сентябре, во время думских каникул, на совещании членов ЦК РСДРП и депутатов-большевиков в местечке Поронино, которым руководил Ленин.

Летние каникулы 1913 года большевики-депутаты провели, как обычно, среди своих избирателей-рабочих. Длительные поездки по губерниям, выступления на заводских собраниях и в газетах, ответы на письма рабочих, писание ходатайств в различные правительственные учреждения с защитой многочисленных просьб и жалоб с мест, оказание помощи нелегальным организациям, информирование губернских комитетов партии о работе фракции – вот неполный перечень забот и дел депутатов-большевиков в дни так называемых каникул. Отдыха у них не было. Отдыхали, бездельничали только депутаты буржуазных партий. Большевики же работали в гуще народных масс.

В июне Григорий Иванович Петровский, как обычно, отправился в закрепленные за ним города и губернии. Перед отъездом из Петербурга он поместил в «Правде» статью под заглавием «Избирателям от депутата». Петровский вел очень большую переписку с рабочими. У него были сотни корреспондентов, и нередко не хватало сил и времени ответить каждому в отдельности. Тогда Григорий Иванович прибегал к помощи «Правды».

В этой книге нет возможности подробно рассказать обо всей переписке Петровского со своими избирателями. Но можно составить представление о ее характере хотя бы по статье «Избирателям от депутата».

В статье «Избирателям от депутата» он писал, что черная IV дума не дает возможности представителям пролетариата полностью показать народу картину каторжных условий труда и ужасающей нужды рабочих. Поэтому он решил в газете использовать те факты, о которых узнает из писем. И в статье он привел десятки примеров полицейского произвола, издевательств над рабочими.

«…Уже три речи, – писал Григорий Иванович, – произнесенные мною в Государственной думе, не дошли до моих избирателей из-за конфискации газет. А я бы желал, чтобы товарищи знали не только о том, что я выступал в думе, но и какие цели преследую я в своих речах.

Преследование газет, а особенно рабочих, приняло невероятные размеры. Через это не только мои речи, но и моих товарищей не доходят до провинции.

И просьба моя к товарищам рабочим и шахтерам – присылать мне сведения, материалы и факты о положении на их рудниках и заводах – также не доходила до них из-за конфискации.

Через газету «Трудовой голос» из Киева обращаются ко мне за советом: какие меры принять против преследования этой газеты на станции Краматорской и в Юрьевском районе. На это я отвечаю: пришлите нам во фракцию все факты по преследованию нашей газеты; фракция решила внести запрос в Государственной думе о штрафах, конфискациях, обысках и т. д. А в каникулы, может быть, я заеду к вам.

Во фракцию через меня получено от учащихся приветствие и глубокая благодарность за характеристику министра Кассо и вводимой им системы просвещения, от которой стынет ум и болит душа.

«В наших учебных заведениях, – пишут они, – есть и марковы и пуришкевичи; корежат они нам души; поэтому мы выходим негодными к жизни и неспособными к борьбе. Отцы наши молчат; только и воодушевляешься героической борьбой рабочих, когда читаешь газету «Правда». Несмотря на то, что жизнь взвалила на плечи рабочих непосильную ношу материальных и иных забот, рабочие все же преодолевают все горе, все злосчастье и борются за светлое будущее. Товарищи рабочие! Мы к вам и за вами пойдем. Только одним вам надо прорвать запруды, чтоб жизнь в России пошла вольной и свободной рекой».

Заканчивая свой ответ товарищам, я прошу, чтобы отныне письма для меня направлялись не на 9-ю Рождественскую улицу, дом № 39, кв. 24, а прямо на Таврический дворец, так как с этой квартиры я ухожу. Наступают каникулы. Насколько хватит у меня времени и средств, я постараюсь лично побывать и там, куда меня звали, и там, куда не звали. В этом – долг каждого депутата. В этом мы черпаем силу для дальнейшей нашей работы.

Депутат Петровский».

Статья отражала лишь частицу той большой непрерывной революционной работы, которую вели депутаты-большевики, в том числе и Петровский. Они, как писал Владимир Ильич Ленин о рабочих депутатах, «…блистали не краснобайством, не «вхожестью» в буржуазные, интеллигентские салоны, не деловой ловкостью «европейского» адвоката и парламентария, а связями с рабочими массами, самоотверженной работой в этих массах, выполнением скромных, невидных, тяжелых, неблагодарных, особенно опасных функций нелегального пропагандиста и организатора».

VII. Поронинское совещание и раскол в социал-демократической фракции

Во второй половине сентября 1913 года Ленин созвал членов ЦК РСДРП для обсуждения неотложных дел. Совещание состоялось в местечке Поронино, неподалеку от Кракова, где в ту пору жил Владимир Ильич. На совещание были приглашены также депутаты-большевики.

На совещании обсуждались доклады представителей местных партийных комитетов и работа социал-демократической фракции в думе. Были обсуждены такие актуальные вопросы, как национальный, о партийном съезде и партийной печати, о стачечном движении и работе большевиков в легальных обществах.

Выступая на совещании, депутаты рассказывали о трудном положении во фракции и о том, что стачечная борьба в Петербурге и других промышленных центрах страны нарастает. По их примерным подсчетам в прошедшие месяцы 1913 года в забастовках участвовало не менее миллиона человек. Товарищи, прибывшие на совещание из разных мест России, также подтверждали усиление революционных настроений среди пролетариев. И хотя по-прежнему полицейская слежка, доносы и аресты наносят большой урон партии, теперь положение уже изменилось: на место десятка упрятанных в тюрьмы большевиков приходит добрая сотня рабочих, в основном молодежь; вместо одной разгромленной подпольной типографии возникали две новые. Это были отрадные вести, они подтверждали, что подспудно в России идет сильнейшее революционное брожение, зреет политическое сознание пролетариата, близится срок новой решительной схватки народа с тиранами.

На нескольких заседаниях обсуждались дела в думской фракции. По этому вопросу выступили Ленин и другие члены ЦК. Совещание еще раз подтвердило линию партии, состоящую в том, что главной задачей рабочих депутатов остается всемерное использование думы как открытой трибуны для революционной агитации, а вовсе не для того, чтобы участвовать в бесполезной заседательской суетне, поскольку царская дума никогда не поддержит и не примет законов, которые облегчали бы жизнь рабочего класса.

О положении в думской социал-демократической фракции на Поронинском совещании было принято отдельное решение.

«Совещание находит, – записано в этом решении, – что единство с.-д. фракции в области думской работы возможно и необходимо.

Однако совещание констатирует, что поведение 7 депутатов (то есть меньшевиков. – Прим. авторов.) серьезно угрожает единству фракции.

7 депутатов, пользуясь случайным большинством одного голоса, нарушают элементарные права 6 рабочих депутатов, представляющих громадное большинство рабочих России…

6 депутатов представляют громадное большинство рабочих России и действуют в полном согласии с политической линией его организованного авангарда.

Совещание поэтому находит, что только при полном равноправии двух частей фракции и только при отказе 7 депутатов от политики подавления будет возможно сохранить единство социал-демократической фракции в области думской работы.

Несмотря на непримиримые разногласия в области работы не только думской, совещание требует единства фракции на указанных выше началах равноправия двух ее частей.

Совещание приглашает сознательных рабочих высказать свое мнение по этому важному вопросу и способствовать всеми силами сохранению единства фракции на единственно возможной основе равноправия 6 рабочих депутатов».

На Поронинском совещании было также решено предъявить меньшевистской части фракции требование выставлять ораторов в думу поровну от меньшевиков и большевиков, произвести перевыборы в бюджетную комиссию и Международное социалистическое бюро, назначить другого секретаря фракции. А если меньшевистская семерка не пойдет на эти условия, тогда идти на полное размежевание, раскол фракции и обратиться к рабочим России с открытым объяснительным письмом по этому принципиальному партийному вопросу.

Таким образом, депутаты-большевики получили четко разработанную программу действий. Теперь оставалось выяснить, как поведут себя и чем ответят меньшевистские депутаты после предъявления им этих требований.

В перерывах между заседаниями депутаты-большевики часто беседовали с Владимиром Ильичем. Его заразительная энергия, глубина и гибкость мысли, огромные знания, деловитость и вместе с тем почти детское простодушие, дружелюбие, искристый, от души, смех, когда он был в своем кругу, – все это притягивало к нему, хотелось подольше быть рядом с ним, смотреть на него, слушать его быструю, с легкой картавинкой, веселую, гневную, горькую или тихую задумчивую в часы дружеской беседы речь.

Григорий Иванович Петровский оставил небольшую запись о днях, проведенных в Поронино вместе с Лениным.

«…Как-то вечером мы сидели на веранде, – вспоминает Петровский. – Во дворе за верандой Владимир Ильич поправлял велосипед. Потом он вдруг подскочил, уцепился за перила, подтянулся на руках и перескочил через перила на веранду. Мы помимо воли засмеялись. Владимир Ильич сказал, что скоро закроется почта и он может опоздать отправить сегодня материал совещания товарищам в Париж, Лондон, Берлин, Женеву и другие места, а товарищи с нетерпением ожидают наши резолюции. В России происходит революционный подъем, во время революции мешкать нельзя.

Нам, депутатам, стало неудобно за свой смех.

В дни напряженной работы совещания в Поронино Ленин находил возможность организовать для нас и отдых. Мы ходили в небольшое курортное местечко – Закопане. Там Владимир Ильич играл в шахматы, шутил, спорил. Но и во время отдыха он всегда помнил об основном – о революционной работе. Он расспрашивал нас, какой очередной вкладной лист дать в «Правде», как лучше организовать работу редакции…»

Владимир Ильич поручил Петровскому после возвращения в Петербург побывать у Алексея Максимовича Горького и попросить его стать ближе к «Правде», привлечь к сотрудничеству в газете прогрессивных писателей и помогать ей материально. Петровский был очень горд этим поручением Ленина и, приехав в столицу, посетил знаменитого пролетарского писателя, который с февраля 1914 года жил в финском селении Мустомяки, неподалеку от Петербурга.

Это была дружеская, задушевная встреча. Разговор шел непринужденно. Горький, недавно вернувшийся в Россию из за границы, с любопытством выспрашивал Петровского о делах рабочих депутатов, а Петровскому было важно узнать, как Горький относится к революционному движению в России.

Петровский долго рассказывал Горькому о своей депутатской работе, о росте политического сознания пролетариата. Горький расспрашивал о новостях в партии, о трудностях нелегальной работы, о «Правде», о положении на фабриках и заводах. Петровский едва успевал отвечать на его многочисленные вопросы.

Потом они договорились, чем и как нужно помочь «Правде» и что берет на себя лично Горький. К сожалению, Алексей Максимович не сумел ничем помочь «Правде», вернее не успел, так как 8 июля 1914 года правительство отдало распоряжение о закрытии ее. Большевики потеряли свою единственную массовую легальную газету.

Осенняя, третья, сессия думы началась 15 октября 1913 года.

На другой же день, выполняя решение Поронинского совещания, большевики на заседании социал-демократической фракции предъявили семерым депутатам-меньшевикам ультимативное требование о восстановлении подлинного равноправия во фракции. Большевики заявили, что если их условия будут отклонены, то они выходят из фракции. Одновременно в «Правде», в номере от 18 октября, они напечатали письмо с призывом к рабочим поддержать требование шестерки. В ответ на это письмо в газету начали поступать резолюции рабочих собраний, в которых осуждались действия меньшевиков и выражалось согласие с позицией большевистских депутатов.

Однако меньшевики держались прежней линии. Никакого ответа на требование большевиков семерка не давала и по-прежнему продолжала выступать в думе от имени всей социал-демократической фракции с соглашательскими, путаными речами. А большевики, ожидая ответа, перестали вовсе участвовать в заседаниях фракции.

Наконец 25 октября меньшевистская семерка высказала свое мнение – требования депутатов-большевиков и тем самым Поронинского совещания были ею отклонены. Таким образом, раскол фракции практически совершился. Теперь уже нужно было идти до конца. 26 октября «Правда» опубликовала обращение большевистской шестерки ко всем рабочим с разъяснением всего, что произошло, и извещением о том, что теперь большевики организуют в думе самостоятельную фракцию.

Это был один из ответственных моментов в истории РСДРП. До сего времени вопрос о возможном расколе социал-демократической фракции обсуждался только в партийных организациях, а сейчас волею обстоятельств он выносился на суд рабочих масс; от их решения зависело, по какому пути пойдет дальнейшая революционная борьба в России.

Ленин и большевики верили, что пролетариат сумеет правильно разобраться в существе дела. Это подтвердилось потоком писем и резолюций в «Правду», в которых рабочие мощно подняли свой голос за линию большевиков. Видя, что с каждым днем их позиции слабеют, меньшевики обратились за поддержкой в бюро II Интернационала – представителем от Российской социал-демократической партии там был Плеханов, на поддержку которого рассчитывали меньшевики. Но Плеханов не только отказался ехать в Лондон, где заседало Международное социалистическое бюро II Интернационала, но и послал туда письмо, в котором всю вину за раскол фракции возлагал на меньшевиков; в том же письме Плеханов извещал, что в связи с этим партийным конфликтом он выходит из состава бюро II Интернационала как представитель РСДРП. Меньшевики и тут потерпели провал.

Первое заседание самостоятельной большевистской фракции состоялось 27 октября. И хотя регистрация и бюрократическое оформление этой новой фракции натолкнулись на сопротивление не только председателя и президиума думы, но и меньшевистской семерки, в конце концов после различных оттяжек дума была вынуждена признать и зарегистрировать шестерых большевистских депутатов как самостоятельную полноправную фракцию.

Об этом депутаты послали телеграмму Владимиру Ильичу, который, собрав членов ЦК партии, поздравил их с образованием в царской думе самостоятельной революционной фракции РСДРП.