Том 5. История моего современника. Книги 3 и 4

Текст добавлен: 7 октября 2016, 16:26

Текст книги "Том 5. История моего современника. Книги 3 и 4"

Автор книги: Владимир Короленко

Жанр:

Русская классическая проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 45 страниц)

А. В. Храбровицкий в статье «О тексте „Истории моего современника“» (см. примеч. к т. 4 наст, изд.) высказал мысль, что текст, напечатанный в журнале «Голос минувшего», – это более поздняя редакция. Действительно, в журнальном варианте есть несколько фраз, отсутствующих в отдельном издании (одно предложение в конце главы «Мои ленские видения»; в главе «Петр Давидович Баллод» – воспоминание Баллода об «эпидемии поджогов» в 1860-х годах), и некоторые менее существенные разночтения.

Однако, на наш взгляд, некоторые стилистические разночтения могут свидетельствовать о том, что издание «Задруги» представляет собой более позднюю, окончательную редакцию. Так, в главе «Эпопея Ивана Логиновича Линёва» в журнальной редакции читаем: «Сам Филипс был все-таки арестован». В отдельном издании: «Сам Филипс был почтительно арестован». В журнальной редакции: «…множество дымных столбов поднималось к небу, точно своеобразный белый лес». В издании «Задруги» читаем: «…множество таких же столбов подымалось к небу, точно своеобразный дымный лес». Эти и другие примеры авторской правки говорят о том, что Короленко работает над журнальным вариантом, иногда несколько сокращая его и улучшая стилистически. Не решая вопроса окончательно, считаем, что убедительных доказательств пока недостаточно, чтобы менять устоявшуюся практику издания «Истории моего современника», подкрепленную дочерьми писателя.

Приведенные примеры стилистической работы над текстом говорят о внимании писателя к художественной стороне своего произведения, хотя третий и особенно четвертый том «Истории моего современника» свидетельствуют о постепенно совершающемся переходе от автобиографической прозы к мемуарам в точном смысле слова. Эту наметившуюся разницу Короленко незадолго до смерти так объяснил в письме от 6 дек. 1920 г. к своему другу В. Н. Григорьеву: «…Очень рад, что мой „Современник“ доставил вам некоторое удовольствие. Замечание твое относительно разницы в тоне первого и второго тома вполне, конечно, справедливо. Между ними около 15 лет разницы. Это во-первых. Во-вторых, и предмет другой. Детство в воспоминаниях, даже самых правдивых, все-таки овеяно всегда дымкой поэзии, которая отражается и на тоне изложения. Думаю, что и современность тоже кидает свою иссушающую тень. <…> теперь уже напечатан в Москве, в „Задруге“, второй и третий томы. Сейчас пишу четвертый, в котором будет заключаться мое пребывание в Иркутской тюрьме (где я встретил представителей чуть не всех напластований русской революции) и затем – Якутская область и конец ссыльных скитаний. Не знаю, удастся ли мне довести „Историю“ до наших дней. Это очень много. Но буду работать., пока хватит сил. Боюсь, что тон третьего тома далеко не всюду удовлетворит тебя. Нельзя избежать тона мемуаров, когда говоришь о событиях, которых миновать нельзя. Тогда нужно было сразу взять другую манеру, вроде той, в какой писал свои воспоминания Анатоль Франс: он брал лишь отдельные яркие эпизоды и отдельные яркие фигуры. Я поставил себе несколько другую задачу: рассказать именно „историю моего современника“, то есть события, которым был свидетелем, а эти события сами по себе представляют интерес своей мемуарной стороной, так что их не минуешь, помимо их художественного интереса. Об этом я говорю немного в одной из первых глав третьего тома. Говорю именно о том, как порой во мне борются бытописатель с художником. И мне приходится отдавать предпочтение бытописателю. Третий том все-таки начинается с „Починков“, и тут все-таки для художника больше простора» (Полн. посм. собр. Т. б. С. 20–21). Интересные наблюдения о художественном своеобразии «Истории моего современника» см. также в кн.: Сотtеt М. Vladimir Galaktionovich Korolenko (1853–1921). L'homme et Toeuvre: In 2t. Lille; Paris, 1976.

Текст печатается по изданию: Короленко В. Г. История моего современника. М., 1966; с некоторыми исправлениями и уточнениями.

Условные сокращения

ГБЛ – Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (Москва).

Зап. книжки – Короленко В. Г. Записные книжки (1880–1900). М., 1935.

Короленко в восп. – В. Г. Короленко в воспоминаниях современников. М., 1962.

Луппов – Луппов П. Н. Документы о вятской ссылке В. Г. Короленко//Каторга и ссылка. 1933. № 1. С. 59–99.

Полн. посм. собр. – Короленко В. Г. Полное посмертное собрание сочинений. Гос. изд-во Украины, 1923–1929.

Революц. народничество – Революционное народничество 70-х годов XIX века / Под ред. Б. С. Итенберга. М., 1964. Т. 1.

Сибирские страницы… – Сибирские страницы жизни и творчества В. Г. Короленко. Новосибирск, 1987.

Собр. соч. – Короленко В. Г. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1953–1956.

Храбровицкий – Короленко В. Г. История моего современника. М., 1968 / Подгот. текста и примеч. А. В. Храбровицкого.

ЦГАЛИ – Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).

История моего современника. Книга 3 ^*

В семье Таври Висерова. – Имя и фамилия действительные. Как установил П. Н. Луппов на основании «Посемейного списка жителей Березовских починков Вятской губернии за 1879 г.», большинство упоминаемых здесь крестьян дано под вымышленными именами (Луппов. С. 98–99).

…говорил Тургенев. – Имеется в виду стихотворение «Сфинкс» (1878).

…Фрол-Лавёр, нанявшийся в пастухи… – «Известно, что Св. Муч. Флор и Лавр (в просторечии Фрол и Лавр) считаются покровителями лошадей, почему в день почитания их памяти лошадей пригоняют к церкви, окропляют святою водою и, по возможности, дают им в этот день отдыхать» (Ермолов А. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах. Всенародный месяцеслов. СПб., 1901).

Волоковое окно– задвижное окно, через которое выходит дым.

…разбросаны отдельные дворы этих лесных жителей. – В письме к родным 29 окт. 1879 г. Короленко писал: «Теперь о Починках. О географическом их положении сказать могу очень мало. Посмотрите на карту, найдите Глазов. От Глазова мне пришлось переехать через Вятку, затем через Каму у села Харина, затем еще через Каму у самого места… „Починок“ от слова „почин“, начало, это зарождающиеся поселения, будущие людные села…» (Собр. соч. Т. 10. С. 26–27). Березовские починки входили в состав Бисеровской волости, Глазовского уезда, и находились на расстоянии около 200 км севернее Глазова.

…в Вятской губернии заметны следы новгородских поселений. – Об этом Короленко мог получить сведения из книги Н. И. Костомарова «История Новгорода, Пскова и Вятки» (СПб., 1881), которую он читал в ссылке.

…у нас в этот день не едят до звезды. – Обряд празднования Рождественского сочельника в Юго-Западном крае Короленко описал в незаконченном рассказе «Обычай умер». См.: Полн. посм. собр. Т. 22.

…рабочий Лазарев… – В «Донесении Петербургского градоначальника А. Е. Зурова Петербургскому временному генерал-губернатору И. В. Гурко о причинах участившихся стачек рабочих» Новой бумагопрядильной и ткацкой фабрики среди других назван крестьянин «Калужской губ., Медынского у., Кузовской волости, деревни Шугайлова» Ф. Л. Лазарев (ок. 1852-?), который «выделяется из массы по своему развитию» и потому способен влиять на других рабочих. Выслан в 1879 г. в Глазовский уезд. В 1880 г. был переведен под гласный надзор полиции по месту рождения. См.: Становление революционных традиций питерского пролетариата. Л., 1987. С. 264; Буня И. М. Короленко в Удмуртии. Ижевск, 1982. С. 113.

Федор Богдан. – Ф. О. Богдан в 1879 г. был сослан в Глазовский уезд «за подстрекательство к подаче необоснованных жалоб и за побег в 1878 г. из-под надзора полиции на родину» (Луппов. С. 97). Его историю Короленко привел также в брошюре «Падение царской власти (речь простым людям о событиях в России)» (М., 1917). Подробнее о людях, встреченных Короленко в ссылке в Вятском крае, см. также: Храбровицкий А. В. Летопись жизни и творчества В. Г. Короленко. Вып. I–IV. Машинопись 1970–1972. ИРЛИ. Ф. 1. Оп. 33. Ед. хр. 102-6 (частично опубликовано в кн.: Сибирские страницы…); Петряев Ев г. Записки книголюба. Киров, 1978; Буня М. И. В. Г. Короленко в Удмуртии. Ижевск, 1982. Прошения на имя вятского губернатора от Ф. Лазарева и Ф. О. Богдана, составленные Короленко, см.: Луппов. С. 96–98.

А на Морской канцелярия градоначальника. – В 1876 г. было принято решение о передаче здания Губернских присутственных мест на Б. Морской (ныне ул. Герцена) Управлению С.-Петербургского градоначальства. См.: С.-Петербургская столичная полиция и градоначальство. СПб., 1903.

…«Анчутку беспятого»… – Анчутка Беспятый – «в восточнославянской мифологии злой дух, одно из русских названий чертенят, по всей видимости происходящее от балтийского названия утки. <…> Анчутка связан с водой и вместе с тем летает. Обычные его эпитеты „беспятый“, „роговой“, „беспалый“» (Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1987. Т. 1).

…того наводнения, которое в наши дни унесло трон Романовых. – В первоначальной редакции было такое объяснение: «Я должен еще сказать об одном слушателе, а именно о моем современнике. Я чувствовал, что здесь в далекой курной избе Березовских починков происходит именно то, о чем и я, и большинство моего поколения мечтало: просто, естественно, без конспирации тихо разрушалось суеверное преклонение перед той властью, которую мы ненавидели. Но вместе я чувствовал также, что исходные точки у нас различные. Эти земельные рассказы казались мне невежественными и детски наивными. Я плохо тогда разбирался в них, но чувствовал, что на этом миросозерцании трудно поставить основы какого-то бы ни было нормального строя. Во всяком случае против самодержавия подымалось какое-то широкое народное представление о земле и владении ею. И самодержавие не находило другого ответа, кроме тюрем и этапов. И мое впечатление было смутно. В нем была и некоторая нежность к этим взрослым детям, воюющим с несуществующими министрами Финляндцевыми, и злорадство по адресу самодержавия, и смутное еще представление о какой-то все-таки сказывающейся „народной правде“» (ГБЛ. Ф. 135. I. Оп. 3. Ед. хр. 48. Л. 10–10 об.).

Эвелина Людвиговна Улановская(1860–1915) – в 1879 г. была арестована за участие в студенческой вечеринке и выслана сначала в Олонецкую, а затем в Вятскую губернию. В 1883 г. жила в Харькове, где входила в народовольческую группу. В 1887 г. вновь была сослана в Иркутскую губернию, а затем в Якутию, где жила до 1906 г. См.: Буня М. И. Короленко в Удмуртии. С. 63–72.

Вы кощунствуете, называя этих людей народом… – В первоначальной редакции этой главы Короленко так комментировал эту фразу: «Еще не очень давно я сам держался того же взгляда на какой-то отвлеченный народ, которого мы, революционно настроенная интеллигенция, отстаиваем не только интересы, но которого невысказанные мнения совпадают с нашими лучшими чаяниями. Теперь близкие общения с жителями глазовской слободки – и потом с починковцами – сильно расшатали эту веру. Я чувствовал, конечно, что ни починковцы, ни те жители Пудожского уезда, которые тащили лямкой лодку с ссыльными, не исчерпывают представления обо всем русском народе, но я уже чувствовал, что наши представления обманчивы и что огромное большинство народа еще слепо подчиняется приказам и готово тянуть какую угодно лямку» (ГБЛ. Ф. 135. I. Оп. 3. Ед. хр. 38. Л. 18).

…отказал мне в законном пособии… – Административно ссыльным из дворян полагалось пособие 6 руб. в месяц, ссыльным других сословий – 3 руб.

…Решетников писал своих подлиповцев с нынешних моих соседей. – Имеется в виду повесть Ф. М. Решетникова «Подлиповцы» (1864). Об этом же сообщал Короленко своему брату Иллариону 23 ноября 1879 г.: «Здесь, брат, все непосредственные, брюховые, животные интересы. Народ с задатками, это правда. Но пока ни малейших запросов нравственного или умственного свойства и просто даже удивительное отсутствие восприимчивости к подобного рода вопросам. Здесь, более чем где-либо, видно огромное влияние условий среды на самое их возникновение, влияние собственного практического интереса на восприимчивость к религиозным и другим теориям. Здесь же – застой почти полный… Потребности невелики и удовлетворяются почти вполне, новым потребностям возникать неоткуда (сообщение с остальным миром плохо). Земли достаточно; подати уплочены, начальство почти не заглядывает, кроме, конечно, урядника. Ну, и живут себе. Летом работа, страда, зимой работы по дому, – а то, что деется на остальном белом свете, ни одной сторонкой не касается нас. Ну, мы и относимся ко всему этому, как к рассказам о белой Арапии. Какие тут секты! Тут, брат, ни искания новой веры нет, ни приверженности к старой. Так, рутина, терпимость, конечно, истекающая из равнодушного индифферентизма» (Полн. посм. собр. Т. 50. С. 48).

…судьба дарила меня приятными неожиданностями. – В начале первого варианта этой главы, называвшейся «Самородки», Короленко гораздо сильнее акцентировал «светлые» стороны крестьян, среди которых он жил: «Я боюсь, что из предыдущих очерков читатель получит уж слишком невыгодное впечатление о жителях описываемой мною глухой стороны. Судьба действительно занесла меня на край русского света, чуть не к началу культурной жизни. Где-то за Камой начинался Чердынский уезд Пермской губернии, родина описанных когда-то Решетниковым подлиповцев – Пилы и Сысойки, и мне часто вспоминались эти ужасные (очерки – зач. – В. А.)картины полузвериного существования, когда я жил в Починках. Должен, однако, сказать, что на этом темном фоне, как золотые блестки, то и дело попадались восхищавшие меня примеры природного ума и даровитости, умственной или нравственной, пробивавшиеся сквозь глубокую кору чисто подлиповских нравов. Один из таких примеров я уже старался набросать перед читателем в лице Лукерьи. Несмотря на ее „злопаешь зря“, удивившее и огорчившее меня в вопросе о присвоении чужой собственности, – я постоянно любовался той выдержкой и мягкостью, с которой она умела совершенно ни для кого незаметно вести свою неудачную семью. Может быть, читателя удивит, когда я скажу, что и „непросужего“ Гаврю, у которого не двигалась рука и который четыре раза бросал свою превосходную жену через брус, я тоже считаю одним из самородков» (ГБЛ. Ф. 135. I. Оп. 3, Ед. хр. 38. Л. 11–11 об.).

…при внезапном пробуждении умершего прошлого… – В первоначальной редакции главы об этом говорилось так: «На меня она производила глубокое и странное впечатление. Многое уже исчезло из этого народного эпоса и ускользает даже от более острого понимания. Но в этой девочке, полуребенке, было как будто что-то непосредственно родственное этой давно умершей поэзии, и душа ее, очевидно, откликалась на нее какими-то скрытыми струнами» (ГБЛ. Ф. 135. I. Оп. 3. Ед. хр. 38. Л. 13).

…картину признанной всеми смерти. – В метрической книге Глазовского уезда под номером тридцать значится умершим 10 декабря 1879 г. «государственный крестьянин Починка Березовского Иаков Ефимов Кытманов, 30 л. Причина смерти: от запора» (Луппов. С. 99).

…Буй, Костромской губернии… – В действительности Кай, Вятской губернии.

…«сидя уже на санях»… – Толкование этого выражения см. в кн.: Колесов В. В. История русского языка в рассказах. М., 1976. С. 75.

. ..Михаил Павлович… – В действительности Михаил Николаевич Попов (1856-?), высланный из Харькова в 1879 г. за участие в панихиде по умершим студентам, арестованным во время студенческих беспорядков, сначала в Глазов, а затем в Березовские починки. Освобожден от ссылки в 1883 г. См.: Луппов. С. 70.

…я раскрыл газету, если не ошибаюсь, «Молву». – В газете «Молва» (1879. 27 нояб.) была перепечатана корреспонденция из «Московских ведомостей» «Катастрофа 19 ноября», содержание которой весьма точно пересказывает дальше Короленко, за исключением того, что взрыв был произведен не на Николаевской, а на третьей версте Московско-Курской железной дороги.

…мужем и женой Сухоруковыми. – Под этой фамилией проживали народовольцы Л. Н. Гартман (1850–1913) и С. Л. Перовская (1853–1881), снявшие дом неподалеку от Курского вокзала. Подкоп вели А. Д. Михайлов (1855–1884), А. И. Баранников (1858–1883), Г. П. Исаев (1857–1886).

Около этого времени я задумал переехать в другой починок. – В первоначальной редакции этой главы далее следовал такой текст: «Я достаточно уже насмотрелся на семейные порядки Гаври. Кроме того, хотя я не очень давно решил, что скоро должны прийти писатели из самого народа, а мы с нашей извращенной культурой сможем только извращать и литературу (см. 2-ой том), и на время у меня стихло даже всегдашнее искание литературной формы для каждого нового явления, – но теперь меня все чаще стало посещать желание записать кое-что из своих впечатлений» (ГБЛ. Ф. 135.1. Оп. 3. Ед. хр. 48. Л. 32). Переехав в починок Г. Ф. Бисерова, который Короленко описывал в письме к родным от 29 января 1880 г. (Полн. посм. собр. Т. 50. С. 60–61), он работал над автобиографической повестью «Полоса» (часть ее см. в «Приложении» к наст, тому) и очерками «В Березовских починках».

…доставить немедленно политического ссыльного такого-то в губернский город. – 14 декабря 1879 г. глазовский исправник подал рапорт вятскому губернатору, в котором сообщалось, что по донесению полицейского урядника политический ссыльный Короленко самовольно отлучился от места жительства на 39 верст. «Ввиду того, что отлучка ссыльного Короленко на такое расстояние может дать ему полную возможность к совершению побега… я счел себя обязанным испросить разрешения Вашего Превосходительства, следует ли передать… протокол о самовольной отлучке Короленко… мировому судье для наложения взыскания», – писал исправник. За подобное нарушение мировые судьи приговаривали поднадзорных к тюремному заключению на срок от одного месяца и более. Вятский же губернатор в рапорте министру внутренних дел от 23 декабря просил позволения решить дело следующим образом: «Имея в виду, что означенный ссыльный Владимир Короленко при подобных самовольных отлучках легко может сделать побег и что вообще все действия его во время состояния его под надзором полиции выражают стремление к неисполнению правительственных распоряжений, относящихся до него, настоящая отлучка, по всей вероятности, сделана им с той же целью, я имею честь… испрашивать разрешение на применение к Владимиру Короленко Высочайшего повеления… о высылке политических ссыльных за покушение на побег или за совершение оного в Восточную Сибирь». 15 января министр внутренних дел отвечал вятскому губернатору: «По соглашению с главным начальником III отделения с. е. и. в. к. признано необходимым состоящего в Бисеровской волости, Глазовского уезда, под надзором полиции дворянина Владимира Короленко выслать… в Восточную Сибирь за побег из назначенного ему места жительства. Сообщая об этом… прошу… отправить Короленко в распоряжение начальника Тверской губернии, для помещения в вышневолоцкую тюрьму, впредь до отправления по назначению…» (Луппов. С. 82–83). Таким образом самовольная отлучка, при которой возможен был бы побег, превратилась в совершившийся факт побега.

…которого я впоследствии описал в одном из своих очерков… – Имеется в виду очерк «Чудная» (1880).

В Вятке… меня отвезли… в тюрьму. – В вятской тюрьме Короленко пробыл с 1 по 15 февраля 1880 г.

…я узнал… о взрыве царского дворца… – Взрыв Зимнего дворца, организованный исполнительным комитетом «Народной воли», произвел 5 февраля 1880 г. рабочий С. Н. Халтурин, поступивший в Зимний дворец столяром.

…разговоры о Лорис-Меликове, о данных ему царем особых полномочиях, о покушении на него со стороны Млодецкого. – М. Т. Лорис-Меликов (1825–1888) – генерал-адъютант, фактический руководитель военных действий на Кавказском театре войны в 1877–1878 гг. С февраля 1880 г. по май 1881 г. – начальник Верховной распорядительной комиссии с чрезвычайными полномочиями. И. О. Млодецкий (1856–1880) 20 февраля стрелял в Лорис-Меликова, но пуля, пробив сюртук, не ранила генерала. Арестованный на месте покушения, Млодецкий объяснил на допросе, что стрелял в генерала, так как считал образование Верховной комиссии вредной для развития социализма мерой. После допроса Млодецкий был заключен того же 20 февраля в Петропавловскую крепость, на следующий день приговорен Военно-окружным судом к смертной казни и 22 февраля публично казнен на Семеновском плацу. См.: Гернет М. Н. История царской тюрьмы. М., 1961. Т. 3. С. 101.

…меня привезли в Москву… – Это произошло 20 февраля 1880 г.

…не центрально-каторжной, а только Вышневолоцкой политической тюрьмы… – До образования в середине 70-х гг. каторжных политических централов, просуществовавших более пяти лет, осужденные за государственные преступления на каторжные работы направлялись в Сибирь на Кару. Одной из причин создания каторжных централов было желание правительства содержать наиболее опасных преступников ближе к себе под непосредственным наблюдением. См.: Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т. 3. С. 293–294.

…«История одной газеты» и «Панфил Панфилыч». – П. М. Волохов (1852 – после 1921) опубликовал рассказы «Провинциальная газета» и «Панфилов» в «Отечественных записках» (1879. № 6, 7).

Алексей Александрович Андриевский(1845–1902) – преподаватель гимназии в Екатеринославе (ныне Днепропетровск), в 1879 г. вел переговоры об устройстве типографии для печатания украинских книг, был выслан, вероятно, за украинофильство. Краткую его биографию и список некоторых опубликованных им работ см.: Луппов П. Политическая ссылка в Вятский край. М., 1933. С. 71–72.

Николай Федорович Анненский(1843–1912) – статистик, литератор, брат И. Ф. Анненского, близкий друг и соавтор Короленко. В 1880 г. был арестован как «политически неблагонадежный» и затем сослан в Сибирь, в 1883 г. переехал в Казань, с 1887 г. жил в Новгороде, где заведовал статистическим отделом. В 1895 г. переехал в Петербург, стал членом редакции «Русского богатства» и позднее – вице-президентом Вольного экономического общества. Короленко посвятил ему две статьи: «О Николае Федоровиче Анненском» (Рус. богатство. 1912. № 8) и «Третий элемент» (Собр. соч. Т. 8). О нем см. статью М. Г. Петровой в биографическом словаре: «Русские писатели. 1800–1917». М., 1989. С. 88–89.

Я уже видел его раз, попав на собрание «трезвых философов»… – Об этом кружке вспоминает Короленко в некрологе «О Николае Федоровиче Анненском», упоминание о нем содержится в кн.: Короленко В. Г. Воспоминания о писателях. М., 1934. С. 81–91. Подробнее об этом кружке см. также: Скабичевский А. М. Литературные воспоминания. М.; Л., 1928. С. 328–330. Т. А. Богданович вспоминала: «В „трезвых философах“ принимали участие Н. К. Михайловский, В. В. Лесевич, Анненский и др. В. Г., студентом, был на них однажды и рассказывал потом, что с тех пор запомнил Анненского, хотя не был еще тогда знаком с ним» (Короленко в восп. С. 105).

…«майор» Павленков. – «Отставной гвардейской конной артиллерии Брянского арсенала поручик Флорентий Павленков, из дворян Тамбовской губ., был сослан в Вятку по предписанию Александра II в октябре 1868 г. Причиной высылки его было издание им сочинений известного критика Д. И. Писарева. Еще в 1866 г. Павленков издал часть вторую сочинений Писарева, которая в июне 1866 г. полицией была заарестована в количестве 2490 экз. В сентябре того же года полиция наложила арест на 6-ю часть сочинений Писарева, изданную Павленковым в трех тысячах экземпляров. Против Павленкова начато было дело по 1001 и 1035 ст. уголовного уложения. Правда, дело это кончилось ничем: 6-я часть была выпущена прокуратурой из-под ареста еще до суда, а за издание 2-ой части он был оправдан С.-Петербургской судебной палатой, но администрация свела счеты с Павленковым в иной форме. Будучи личным другом Д. И. Писарева, Павленков произнес на его похоронах речь (в июне 1868 г.) и затем начал собирать пожертвования на увековечение памяти умершего, для чего напечатал бланки писем с соответствующим текстом и с пробелами для заполнения их по надобности. С этими письмами 3 сентября 1868 г. он был арестован и 26 сентября посажен в Петропавловскую крепость, в которой и пробыл до окончания его процесса в сенате. Сенат оправдал его, но Александр II, по представлению министра внутренних дел, в октябре 1868 г. приказал выслать Павленкова в Вятку как личность с зловредным направлением, с воспрещением ему на будущее время издательской деятельности и въезда в столицы» (Луппов П. Политическая ссылка в Вятский край. С. 62).

…астрофизика аббата Секки… из его книги «Единство физических сил»… – А. Секки (1818–1878) – итальянский астроном, директор римской обсерватории. Одним из первых применил фотографию в астрономии. Труд Секки в переводе Павленкова вышел в Вятке в 1873 г.

Павленков издал какую-то азбуку… – Имеется в виду «Наглядная азбука для обучения и самообучения грамоте» (СПб., 1873). В 1876 г. была переиздана под заглавием «Чтение и письмо по картинкам. Азбука для обучения и самообучения грамоте по наглядному способу» без подписи автора; «…в азбуке, снабженной рисунками, между прочим были рядом поставлены рисунки: аналой (церковная принадлежность) и стойло, корова и корона, петух с великолепным хвостом и гребнем и монах в мантии с длинным хвостом и клобуком, портрет Александра II с надписью „царь“ и рисунок виселицы. В тексте азбуки был приведен такой диалог: „Как приятно умирать за отечество“, – сказал солдат, убегая с поля сражения. „Я вполне с тобой согласен“, – отвечает ему другой, перегоняя его. (…) Вятский губернатор Чарыков 11 ноября 1874 г. писал в министерство внутренних дел, что Павленков составил с свящ. Блиновым, также замеченным в политической неблагонадежности, азбуку для народных школ, которая хотя и была пропущена цензурой, но впоследствии при 3-м издании признана министерством народного просвещения настолько вредной, что строжайше воспрещена к употреблению в школах» (Луппов П. Политическая ссылка в Вятский край. С. 63).

…с «Вятской незабудкой», на которую из Вятки летели жалобы… – После третьего выпуска этого сборника последовало следующее «Представление министра внутренних дел Тимашева в комитет министров от 22 апреля 1878 г. за № 2245 о воспрещении выпуска в свет „Вятской незабудки“ (памятная книжка Вятской губ. на 1878 г.)», в котором, в частности, говорилось: «Возбуждая поголовное обвинение против местного служебного персонала, на основании сведений и фактов, ничем не подтвержденных, „Вятская незабудка“ представляет притом и небывалый в русской печати пример диффамации. Авторы статей, помещенных в „Незабудке“, скрывая свои собственные имена, дозволяют себе не только обвинять публично других, не только… глумиться над этими лицами, но и употреблять относительно их даже чисто бранные выражения. Так, например, к вятскому губернатору Н. А. Тройницкому относятся почти прямо эпитеты „глупец“, „Колюшка-простачок“, о нем говорится, что… он покровительствует самым выдающимся развратникам и казнокрадам…

Возбуждение сильнейшего недоверия к правительству, избирающему своими агентами самых возмутительных администраторов, судей, наставников юношества и охранителей государственных имуществу составляет неизбежное, для неразвитых читателей, впечатление после чтения этой книги. Но это впечатление идёт далее, так как на стр. 308, 314, 362, 363, 364, 369 и 370 этой книги проводятся чисто революционные идеи» (Луппов П. Политическая ссылка в Вятский край. С. 180–181).

…ему шел двадцать первый год. – О П. З. Попове (1857–1884) Короленко писал из тюрьмы 18 июня 1880 г. родственникам: «В прошлом письме я писал уже вам, что Петя Попов здесь. Из рассказов его о его житье за этот год я убедился, что несколько ошибся в прошлом письме: у него действительно бывали очень тяжелые минуты очень сильной хандры, – но и только. Что же касается до его теперешнего состояния, то я нисколько не ошибся. Он значительно оживил нашу камеру, в которой мы живем с ним вместе с 6-ю остальными товарищами» (Полн. посм. собр. Т. 50. С. 79).

Есть у Щедрина рассказ «Непокорный Коронат»… не полагалось пахать землю, как мужику… – Очерк Салтыкова-Щедрина «Непочтительный Коронат» (1875) из цикла «Благонамеренные речи» никогда не подвергался коренной переделке. О сыне священника, который «желал пахать землю», Салтыков-Щедрин писал в «Письмах к тетеньке». См.: Салтыков-Щедрин М. Е. Полн. собр. соч. и писем: В 24 т. Л., 1972. Т. 14. С. 444–448.

В очках и пледе! – «В зимнее время неизменной принадлежностью большинства студентов был плед, накинутый поверх летнего или осеннего пальто. В этом костюме, постельных принадлежностях и груде лекций очень часто состояло все движимое имущество студента, презиравшего земные блага и считавшего позором заботиться об изяществе костюма. Спустится, бывало, такой пламенный, но не в меру рассеянный вершитель мировых судеб с четвертого или пятого этажа с связкой лекций в руках да с подушкой, увязанной в одеяло, – и – спохватившись, закричит наверх: „Хозяюшки! Сбросьте-ка мне плед, я на другую квартиру переезжаю“» (Никифоров Н. Петербургское студенчество и Влад. Серг. Соловьев // Вестник Европы. 1912. № 11. С. 163).

…«веселый меланхолик», как Пушкин когда-то назвал Гоголя. – В статье «Путешествие из Москвы в Петербург» (1833–1834), говоря о «великом меланхолике», «имеющем иногда свои минуты веселости», Пушкин не называл имени Гоголя, а просто относил это определение к «одному из своих приятелей». Вопрос о том, относятся ли эти слова к Гоголю, – предмет споров среди литературоведов. В. Э. Вацуро, например, считает, что это автохарактеристика самого Пушкина. См. статью «„Великий меланхолик“ в „Путешествии из Москвы в Петербург“» в кн.: Временник Пушкинской комиссии. Л., 1977.

…Кеннан приводит затем свой разговор… – Короленко не совсем точно вспоминает этот эпизод из книги американского журналиста Д. Кеннана (1845–1924) «Сибирь и ссылка» (СПб., 1906). Рассказав о встрече со ссыльными девушками, Кеннан пишет: «Мысль о том, что могущественное русское правительство для охраны себя от молодых девушек-подростков принуждено отрывать их от семейств и ссылать за тысячи верст этапным порядком, в азиатскую пустыню, казалась мне слишком нелепой» (Кеннан Д. Сибирь и ссылка. СПб., 1906. Ч. I. С. 47). О взаимоотношениях и переписке Короленко и Кеннана см.: Меламед Е. И. B. Г. Короленко и Дж. Кеннан // Рус. литература. 1977. № 4. C. 152–157.

Назад к карточке книги "Том 5. История моего современника. Книги 3 и 4"