Текст книги "Кто такой Антал?"
Автор книги: Владимир Фиала
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
– Еще бы, он им немало помог, когда был депутатом. Он ведь родом оттуда. Но мне хочется сказать о другом. Бартак прибыл из Англии во время войны, имея задачу объединить разрозненные группы Сопротивления под своим командованием. Вначале ему удалось это осуществить. Однако затем возникло странное обстоятельство: стоило ему где-нибудь появиться, как тут же вслед за ним увязывалось гестапо и устраивало погром партизанам. Действительно, он принял участие почти в тридцати стычках, и во всех случаях ему, словно призраку, удавалось скрыться. Однажды он один спасся из окруженной гестаповцами деревни…
– Вскоре после войны Бартак написал книгу, я читала ее. В ней он рассказывает, как убегал от гестапо вместе со своим радистом. Почему вы ополчились так на него?
– Меня интересовал не только Бартак. Я хотел прежде всего выявить различие между восточным и западным движением Сопротивления. Кажется, мне это удалось сделать.
– Тогда почему вас огорчает, что вы не узнали про этого железнодорожника?
– Все дело в капитане Бартаке. Я уже сказал, что его деятельность носила противоречивый характер. Например, известно, что после 1948 года он действовал против нас из-за рубежа. В музее Комитета национальной безопасности имеются документы о некоторых событиях, в которых он был замешан. Мне удалось их детально изучить. Помимо этого товарищи достали мне выдержки из судебных дел. Бартак оказался изменником. А тот железнодорожник был в 1944 году его человеком. Он сопровождал двух подпольщиков, после чего их след пропал. Вы понимаете? Таким образом, получается, что Бартак действовал по указаниям нацистов…
– Понятно. Вы хотели найти живого свидетеля и убедиться в своей правоте.
– Да, найти Крауса или кого-то из членов его семьи. Но прежде всего найти железнодорожника.
Только тут Ярда заметил Власту. Она молча сидела возле печки с большой коробкой из-под маргарина на коленях. Пани Квета разрезала последний подосиновик.
– Может быть, я сумею вам помочь. У нас остались где-то бумаги Крауса и его родных. Не найдется Ли там что-нибудь полезное? Ты, Власта, не знаешь, куда мы их задевали?
– Скорей всего, они в подвале, – ответила девушка, подавая матери коробку. Пани Квета постелила тонкую бумагу и уложила пироги.
– Возьмете это для своих ребят в роте. Я знаю, они не откажутся отведать. Вам только придется ехать аккуратно, чтобы не растрясти.
– Большое спасибо, – поблагодарил Ярда и встал, собираясь уходить. – Не сердитесь на меня за то, что я так разболтался.
– А вы не хотите заглянуть в погреб? Возможно, найдем там бумаги.
– С удовольствием. Кстати, не скажете мне, сколько лет этому дому?
– Он построен, видимо, в 1840 году. Эта дата обозначена в погребе. Здесь проживали когда-то двое старост и княжеский управляющий в отставке. К усадьбе относились виноградники и участок леса. Под домом находится винный погреб. Зайдем?
Ярду одолевало любопытство: загадочные события далеких времен всегда волновали его воображение. Они спустились по стертым каменным ступенькам вниз. Кровля погреба нависала в виде дугообразных сводов. Стены были из тесаного камня. Прямо над ступеньками в верхней части свода можно было увидеть выложенные из камня цифры „1840“. Погреб был сухой, хороню проветренный, на удивление просторный. Тут имелось множество разных ниш, помещений с реечными Дверцами и со старыми темными дверями в железной обивке. Сразу за ступеньками была картофельная яма. По другую сторону, в длинной широкой нише, стояли на полке консервные банки, маринованные грибы и зелень, цветочные луковицы. Дальше помещалось отделение для овощей, потом возвышалась куча всякого инструмента, ожидающего ремонта, и обломки деревенской мебели.
Пани Урбанкова повернулась к шкафу с размалеванными дверцами.
– Должно быть, тут. – Она подергала дверцу. – Вот беда, ключи муж забрал с собой в Брно, хочет их почистить. Ну, ничего. Вы у нас не в последний раз. Пойдемте, сейчас мы найдем кое-что поинтереснее. Она открыла другие двери и щелкнула выключателем. Свет озарил продолговатое сводчатое помещение, заполненное бочками и бочонками. Позади, возле каменной стены, стоял массивный дубовый стол с лавкой и резными стульями. Над столом висела полка с кружками, резиновыми шлангами, кувшинами и порядочным количеством бутылок.
Пани Квета обтерла стаканчик, нагнулась к ближайшему бочонку и набрала немного болотистого напитка.
– Только символически, чтобы не было неприятностей, – протянула она стаканчик гостю.
Ярда попробовал. Он не считал себя знатоком, но такого вкусного вина не пил ни разу.
– Белое бургундское, – со знанием дела сообщила хозяйка. – Возьмите с собою бутылочку. А когда придете в воскресенье, посидим тут немного.
Пани достала запыленную бутылку.
– Это двухлетнее вино, самое лучшее у нас. Супруг каждый год покупает один-два бочонка, но всегда немного остается.
– Мне представляется, что мы находимся в старинном замке.
– Похоже. Нам не хватает только ямы смертников и домового. Роль холопки выполняю я, – робко посетовала на свою судьбу хозяйка.
Когда они выбирались из погреба, Ярда заметил, что их сопровождает собака. Наверху нави Квета снова пригласила Ярду к столу. И тут этот непостижимый пес повел себя самым неожиданным образом. Он подсел к Ярде и положил голову ему на колени.
– Признал уже вас, – отметила пани радостным тоном, – дайте ему кусочек.
Ярда отломил кусок пирога и осторожно поднес его собаке. Та обнюхала, аккуратно взяла в зубы, проглотила кусок и облизалась. Пес еще раз облизнулся и сунул морду Ярде в колени. Тот догадался и отломил еще. Ярда надеялся, что пес наконец оставит его в покое. Но собака, оттолкнувшись задними лапами от пола, в мгновение ока очутилась у него на коленях. Ярда почесал ее за одним, а потом за другим ухом.
– Отдайте ему остатки пирога, иначе он от вас не отстанет, – с улыбкой посоветовала хозяйка.
– Мне пора идти, – поднялся Ярда.
– Останьтесь на ужин, все равно опоздаете!
– Спасибо за приглашение, мне пора. До свидания, пани Урбанкова.
Она подала Ярде рюкзак и попрощалась. Мотоцикл стоял под навесом. Ярда открыл ворота и попытался завести мотор. Но он глухо затарахтел и замолк. Вот проклятье! Проверил бак – бензина было достаточно. Загвоздка была в чем-то ином. Только бы не электропроводка, в ней он совсем не разбирался. Ярда осмотрел мотоцикл с левой, а потом с правой стороны, снова попытался завести мотор. Безуспешно.
– Я вижу, пан офицер, что мотоцикл не хочет вам подчиняться, – услышал он сзади себя ехидный голос, но не обернулся. Черт подери, бросает в миролюбивого гостя букет цветов и вдобавок еще высмеивает его.
– Пустите-ка меня, – оттолкнула его Власта в сторону. – Так на вечерней поверке вас могут и недосчитаться. – Она нажала курительной трубкой на свечу, и мотор заработал.
– Пожалуйста, счастливого пути!
Ярда включил скорость и вылетел из ворот на манер гонщика Агостини, промчался через площадь и успокоился лишь на лесной дороге.
Эта девица, думал он, подстроила все специально!
5
Капитан не прерывал Ярду, пока тот не закончил свой рассказ.
– Квета вчера изложила все это несколько иначе. Ну да ладно. Она женщина, могла не все понять. Значит, ты говоришь, что к Краусу ходил связной – железнодорожник, который мог бы объяснить, как обстояло дело с Бартаком. Так ведь?
– Да, но что это дает? Бартак живет неизвестно где.
– Именно в этом все дело, парень. В пятидесятые годы он не раз морочил нам голову, ведь знает здесь каждый кустик. Вот если бы удалось доказать, что во время войны Бартак работал на обе стороны, это было бы здорово!
– Но Крауса уже нет в живых, а других свидетелей здесь не найдешь.
– Думаю, что найдем. Старый Хенке. Живет в Тифенбахе, в трех километрах по ту сторону границы. Здесь у него похоронены жена и сын. В войну их деревня относилась к местному приходу. В Тифенбахе лишь одна часовня. Сюда Хенке ходит на кладбище. Именно от него Квета узнала о судьбе Краусов.
– Отлично, тогда я подожду его и расспрошу обо всем.
– Не влезай во все дела, послушай доброго совета. Старый Хенке – контрабандист, правда мелкий. Ему бы только заработать на пиво да на сигареты. Но прижать его стоит. Он знает, что мы за ним следим.
– А если с ним поговорит пани Квета, тогда это не так бросится в глаза.
Странский нахмурился:
– Мою семью оставь в покое. Пока мы его не возьмем, он будет крутить. Надо иначе поступить. – Он встал и взял портфель. – В штабе зайдем к контрразведчику капитану Маришке, он в курсе дела.
Они вышли во двор, сели в газик и направились в штаб. По дороге Ярда пытался представить, как выглядит этот контрразведчик бригады. Наверное, имеет спортивную фигуру, шрамы после перестрелок и рукопашных схваток.
Когда они вошли в его кабинет, Ярда распрощался со своими представлениями о человеке такой профессии. Капитан Маришка был на два-три года постарше Странского. Его голову украшала копна черных густых, непослушных волос. Загорелое лицо, крупные руки. Он напоминал слесаря, который только что отошел от станка и облачился в военную форму. Ростом около 180 сантиметров, худощав и жилист. Капитан внимательно посмотрел на Ярду, словно желая при первом же знакомстве решить, на что способен этот молодой человек. Командир кратко объяснил причину визита и оставил их вдвоем. Капитан Маришка усадил гостя в кресло, попросил изложить суть дела. Ярде пришлось в третий раз за последние два дня рассказывать о своих поисках.
Капитан слушал внимательно, серьезно, но по выражению лица трудно было определить его отношение к этой истории. Когда Ярда закончил, Маришка некоторое время сидел молча.
– Вы, подпоручик, проделали немалую работу. Но зачем вам это нужно?
– Для дипломной работы.
– Вы не могли бы мне сказать, где находится сейчас ваша работа и кто имеет к ней доступ?
– Обычно работу помещают в фонды хранения и заводят карточку на нее – именную и по названию.
– Иными словами, если бы кто-нибудь проявил интерес к работе, он мог бы получить ее.
– Да, – подтвердил Ярда.
– Я с удовольствием бы почитал. Копия у вас наверняка есть.
– Даже три, – подтвердил Ярда. – Одну я охотно вам передам. Вы могли бы сказать, для чего она вам потребовалась?
– Разумеется, но только чуть позднее. О вас мне известно уже с прошлого года. Не могу сказать, что я был в восторге от вашего поведения в Седловице. Взбаламутили вы тогда всех вокруг старого случая, объяснить который полностью нам пока не удалось. Как я слышал, историю организации „Кладиво“ в годы войны вы изучили, можно сказать, во всех деталях, по крайней мере, на основе доступных материалов. В 1944 году двум членам группы – Шаврде и Гавранеку действительно угрожал арест. Они чуть было не провалились, когда на станции в Иванчице осуществляли диверсию с цистернами. Немецкий унтер-офицер из охраны, с которым перед войной они несколько раз встречались во время спортивных состязаний, узнал Шаврду. Правда, Шаврде и Гавранеку удалось уйти от преследования, но руководитель группы приказал им скрыться. Железнодорожник, которого вы разыскивали, предложил им помощь при переходе на территорию Австрии. В Вене, хотя это сегодня покажется странным, оказались благоприятные условия, чтобы укрыть двух мастеровых. Переход удался, Шаврда и Гавранек, по всей видимости, посетили Седловице и благополучно добрались до Вены, где руководитель группы „Эрроу“ снабдил их фальшивыми документами. Оба работали под чужими фамилиями на фабрике по производству пеленгаторов. Железнодорожник – его ввали Хальбхубер – несколько дней спустя тяжело повредил руку во время работы на венском вокзале. После выздоровления его перевели с участка поездов дальнего следования на другую работу. В результате этого группа „Эрроу“ лишилась опытного агента. Поэтому в Брно он больше не появлялся. Мы изучали вопрос! почему австриец Хальбхубер выполнял свои задания в Брно? Подобная практика противоречит логике, особенно если учесть, что у подполья была целая система опорных пунктов наподобие усадьбы Крауса. К сожалению, в 1960 году Хальбхубер умер, и никаких подробностей мы уже никогда не узнаем. Теперь о судьбе Шаврды и Гавранека. К месту назначения они попали. Поэтому подозрение, что капитан Бартак действовал по согласованию с нацистами, отпадает. За месяц до окончания войны Шаврда и Гавранек неожиданно исчезли. Много лет спустя удалось выяснить, что гестапо в последний момент схватило их. Видимо, они были казнены. Других серьезных потерь организация „Эрроу“ до конца войны не имела. Примерно через десять лет сами австрийцы установили, что в организации орудовал гестаповский агент. Остается неясной роль капитана Бартака. Агент мог, но не должен был знать о Бартаке, точно так же Бартак мог, но не должен был знать, что посылает наших подпольщиков в западню. Гестапо арестовало кое-кого из организации „Эрроу“, но этим и ограничилось. О судьбе „Кладиво“ вы знаете. Эту организацию гестаповцы тоже долгое время не трогали, хотя знали об ее деятельности практически все. Вы понимаете, мы не можем сказать людям, которые все это пережили, что в течение года или двух лет они работали под колпаком у нацистов. Они не должны об этом узнать. Ведь если они узнают правду, тогда годы борьбы в подполье, самопожертвование потеряют для них всякий смысл.
Послевоенную историю Бартака, бывшего центральной фигурой обеих организаций, вы знаете. Мы вели с ним и с его агентами беспощадную борьбу в течение целых шести лет. Потом мы поймали его последнего агента. Товарищам из министерства внутренних дел удалось выяснить подробности гибели Шаврды и Гавранека. Вокруг этой истории мы умышленно подняли шум. На удочку попались и австрийские газеты. Бартак исчез, и с той поры о нем ничего не слышно. Жил где-то в Австралии. Таким образом, есть основания считать, что мы выиграли борьбу. Однако у меня нет чувства удовлетворения. Дело в том, что мы не выявили канал, по которому Бартак передавал в нашу страну указания агентуре. Ясно, что он не пользовался связными или рацией. Мы провели даже голубиную связь, да-да, не смейтесь, именно голубиную. Но это ничего не дало. Каналы связи – моя навязчивая идея. Я не успокоюсь, пока не установлю их. Ведь канал в любой момент может быть снова использован, а мы не имеем об этом никакого представления. Вот почему мне не понравилось, когда вы стали копаться в этой старой истории с Краусом. Он, как и Сыровы, унаследовавший дом от Краусов, появился в Седловице не случайно. Он работал на Бартака еще во время войны, да и после нее. Об этом в деревне знают. Там есть наверняка люди, которые могли бы открыть истину. Но кто именно?
Теперь Ярде все стало ясно. Он выглядел простым путаником и дилетантом. О неустанном поиске и высококвалифицированной работе свидетельствовали все факты, о которых капитан Маришка говорил как о само собой разумеющихся вещах. Загадка с железнодорожником раскрыта вот уже более двадцати лет назад. Похождения Бартака намного сложнее, исчезновение Шаврды и Гавранека нашло свое объяснение, группу „Эрроу“ контролировало гестапо, об организации „Кладиво“ гестаповцы тоже знали, хотя подпольщики об этом не подозревали. Получалось, что все материалы, добытые Ярдой с таким большим трудом, можно выбросить в печку.
Маришка почувствовал разочарование Ярды.
– Я вижу, что расстроил вас. Не вешайте голову, подпоручик. Вы вели поиск в одиночку и могли получить данные только на основе воспоминаний людей и небольшого числа доступных архивных материалов. Но и в этом случае вы могли бы обнаружить еще неизвестный нам факт. А иногда бывает достаточно нового взгляда на вещи, новой мысли, чтобы появились взаимосвязи, на которые раньше не обращалось внимания. В нашей работе подобное бывает нередко.
– Я сомневаюсь, что в моей работе вы найдете что-нибудь полезное.
– Ошибаетесь, юноша. Вы добросовестно собирали факты и обобщили их. Причем в общих чертах вы пришли к таким же выводам, что и мы. Я скажу больше, когда прочту вашу работу, – пообещал Маришка.
– Спасибо. Но имею ли я вообще право оставлять свое творение в библиотеке? – спросил расстроенный Ярда. Капитан весело улыбнулся:
– А почему нет? Еще чао назад вы были абсолютно уверены, что проделали добрую работу. После этого ничего не изменилось.
– Разрешите еще один вопрос, товарищ капитан?
– Пожалуйста.
– До сегодняшнего дня я полагал, что послевоенные похождения капитана Бартака являются лишь довеском к его истории. Теперь же мне кажется, что именно в них все дело. Я не ошибаюсь?
– Нет. Но сети Бартака давно не существует, а ее шеф живет в далеких краях.
– Для меня самый существенный вопрос! работал Бартак на немцев или нет?
Маришка вздохнул:
– Однозначно на этот вопрос нельзя ответить, подпоручик.
– Прошу вас, для меня важно, верно ли мое подозрение. Если этого нельзя доказать, пусть косвенно, тогда я обязан отказаться от диплома.
– Хорошо. Я расскажу вам, хотя мне придется затронуть некоторые секретные данные. Можно с уверенностью утверждать, что Бартак с гестаповцами не сотрудничал. После войны к нам в руки попались сотни гестаповцев, и все они были обозлены на Бартака за то, что гонялись за ним безрезультатно. Они тоже считали удивительным, что каждый раз ему удавалось скрыться. У меня есть одно интересное показание.
Маришка достал папку и зачитал:
– „Криминальный советник Коселек говорит, что всего у Бартака было 29 перестрелок с гестаповцами. А о нем говорили, что он является отличным стрелком. Причем не застрелил ни одного сотрудника гестапо. Смертельно ранил лишь двух наших четников, а в гестаповцев стрелял таким образом, что девять из них оказались раненными в руку либо в ногу“. Любопытно, да? – Он полистал в папке: – Или вот… „Меры против засланных парашютистов гестаповцы были обязаны согласовывать с ответственным офицером абвера. Отсюда следует, что абвер знал о каждой гестаповской акции. Только однажды Коселек не проинформировал абвер заранее. По доносу одной рьяной нацистки, узнавшей в деревне Бартака, туда отправились три четника. Бартак был один, тем не менее он вырвался из окружения, застрелив двух четников на месте, а третьего серьезно ранив. После этого он надолго исчез. Об этом факте рассказал ассистент Фромер, Он присутствовал при докладе советника Коселека офицеру абвера об акции против Бартака в Ланжовице. После этого там прошли аресты, неожиданно были взяты девять членов подпольной группы… А Бартак как сквозь землю провалился. И такое случалось не раз. Поэтому Фромер подумал, что Бартака кто-то предупреждает“.
Капитан закрыл папку.
– Фактов подобного рода немало. И всегда за ними стоит абвер. Несмотря на то что после падения Канариса[3]3
Ф. В. Канарис – немецко-фашистский адмирал, начальник абвера в 1935–1944 гг. – Прим. ред.
[Закрыть] абвер потерял значительную часть полномочий, его задачи остались неизменными. Через Бартака абверовцы могли проникнуть непосредственно в сеть английской разведки. История венских организаций „Эрроу“, „Кэрбол“ и других подтверждает правоту подобных предположений. Таким образом, связь у него была не с гестапо, а с абвером.
Капитан Маришка замолчал. Ярда тоже все высказал, и ему нечего было добавить. В ту минуту он был не в состоянии выразить свои чувства. На душе стало спокойнее, мысли о собственной неудаче отошли на задний план. Правда, ему показалось непонятным, почему капитана беспокоит такой, на первый взгляд, второстепенный вопрос. И он напрямик спросил об этом.
– Почему беспокоит? Это далеко не пустяк. Свой канал связи Бартак может использовать в любой момент. За минувшие годы противник мог тысячи раз убедиться в том, что мы о нем не имеем представления. Далее, с этим делом сталкивались многие наши товарищи, а больше всех не повезло мне, так как дыра оказалась именно на моем участке.
Настало время уходить: через пять минут их должен был принять начальник штаба.
– А копию я вам привезу, как только мне удастся съездить домой. Спасибо за информацию, товарищ капитан.
– Возможно, мы еще что-нибудь выясним. О том, что вы здесь слышали, нигде ни слова. Считайте это служебной тайной. Хотя я проверил вас еще в прошлом году, но предупредить обязан.
6
Утром в субботу перед завтраком к Ярде с озабоченным видом заглянул четарж Новотный.
– Не хватает одного парня в наряд. Кратохвила вчера положили в медпункт.
– Пошлем кого-нибудь из запасных, – предложил подпоручик.
– Не выйдет. Все, у кого в порядке руки и ноги, должны отправиться на сенокос. Такая погода долго не продержится, а мы обещали помочь леснику Критинаржу с сеном для зверей на зимний период.
– Что же ты предлагаешь?
– До обеда буду работать сам, а потом меня сменит Га дек. Но тут есть одна закавыка. Старик разрешил ему вернуться из увольнения к обеду. Связи с ним нет. Звонил во вторую роту, их газик пойдет в город и может завернуть к нам. Кому-то надо поехать и привезти Га-дека, чтобы он не ждал с поезда автобуса.
– Поеду я, – решил Ярда.
– Это было бы отлично, – оживился Ладя. – Не твое это дело, но мы выйдем из положения. Гадека ты сразу узнаешь: невысокого роста, худощавый, с гладко причесанными светлыми волосами. Типичный десатник.
Они направились в столовую, но свою смену уже не застали. Вскоре к зданию штаба подъехал газик из соседней роты. Договорились сразу. Ярду подбросили до города, высадили возле вокзала, заверив, что через час на обратном пути заедут. Поезд Гадека прибывал без пяти девять. Ожидая автобус, Гадек потерял бы сорок минут, затем около часу добирался бы до Седловице, а оттуда еще пешком примерно час до расположения роты.
Времени было много. Ярда прогулялся по площади, осмотрел витрины магазинов, побывал в книжном магазине, заглянул в молочный бар. К приходу поезда он был на перроне.
Поезд прибыл точно по расписанию. Из вагонов вышло много пассажиров, среди которых были и военные, в том числе и пограничники. Приметы Гадека оказались весьма точными. Десатник шел по перрону, перебросив через плечо сумку. Вокруг него распространялся аромат одеколона. Поравнявшись, он отдал честь. Ярда остановил его.
– Вы десатник Гадек? Я жду вас.
Ярда в двух словах объяснил ситуацию. Через пятнадцать минут приехал газик. Гадек оказался молчуном. Каждое слово из него надо было вытягивать.
На перекрестке перед Седловице к Ярде обернулся четарж из второй роты:
– Вы не будете возражать, если мы вас высадим здесь? Очень торопимся.
Делать было нечего. Поблагодарив четаржа за услугу, они вышли из машины и направились пешком. Времени было достаточно. Десатник перекинул сумку через плечо, и они направились в сторону леса. Ярда больше не пытался завязать разговора. Ему показалось, что Гадек все еще находится под впечатлением своей поездки домой. Примерно через километр Гадек схватил Ярду за руку.
– Кто-то сидит в ельнике, – прошептал он.
Они остановились и стали прислушиваться. Из чащобы доносились тихие, неясные звуки.
– Это не зверь, – проговорил Гадек. – Посмотрим?
Ярда кивнул. Они были довольно далеко от границы, но уже в пределах пограничной зоны. В такую глубину пограничные патрули не ходили. Гадек на глазах преобразился. Схватив сумку за ручку, он проскользнул к зарослям кустарника и лег на землю. Ярда последовал его примеру. Гадек мотнул головой в сторону ельника. Там, на небольшой полянке, сидели двое мужчин и закусывали. Выглядели они неприглядно. Один из них был с густой бородой. Их возраст, как решил Ярда, что-то между 25 и 30 годами. Тот, что без бороды, был одет в маскировочную куртку, изрядно замызганную, рваную и кое-где залатанную, мятые манчестерские брюки, на ногах – обшарпанные немецкие сапоги. На другом – старая суконная военная куртка, почти новые коричневые канадки. Они ели консервы, доставая их ножами из банок, хлеб и запивали все это вином из литровой бутылки. Вокруг них валялись крышки от консервных банок. Неизвестные то и дело оглядывались. По виду они скорее напоминали туристов, чем нарушителей.
Гадек кивнул в правую сторону, где густой ельник кончался и начиналась небольшая березовая рощица. Оттуда можно было незаметно подобраться к поляне. Они осторожно стали продвигаться туда. Теперь все зависело от решения Ярды. Он вспомнил, что у них нет никакого оружия, кроме небольшого ножичка в кармане. Однако, сунув правую руку за борт кителя, он быстро вскочил на ноги и сказал:
– Пограничная охрана! Предъявите разрешение на пребывание в зоне и свои документы.
Когда первый испуг прошел, бородач произнес:
– Вот так штука! Какие еще разрешение и документы. Мы здесь в турпоходе, – В его речи слышался характерный пражский диалект. У обоих на лицах появилось выражение кровно обиженных людей.
– Сегодня ведь суббота, да? – вставил второй нарушитель. – Может быть, мы сделали что-нибудь плохое? Нормально здесь кантуемся, в чем дело-то?
– Вы находитесь в пограничной зоне. Предъявите разрешение и паспорта. Ножи оставьте в покое. Мы о вами не шутим, – повторил Ярда.
– Гляди-ка, значит, мы в воне! Что ж нам об этом никто не сказал? В общем, нам надо отсюда мотать, да?
– Без разрешения не имеете права входить в зону, вам это, конечно, известно. Повсюду висят предупреждающие объявления, при всем желании не заметить их невозможно. Итак, документы, пожалуйста!
– Но ведь мы любуемся природой! А что касается документов, то мы с собой их не носим. Паспорт можно и потерять.
– Ну, хватит дурака валять. Если часто ходите, должны знать, что тут документы могут потребоваться, – вступил в разговор Гадек. – Пойдете с нами, и все станет ясно. Забирайте вещи – и пошли!
Бородач неторопливо выскреб ножом остатки мясных консервов, затем вытер нож о засаленные брюки и сунул его в чехол на широком поясе. Лезвие было длиной с ладонь, широкое и тусклое, но хорошо наточенное. Рукоятка была сделана из кости косули. Судя по внешнему виду, нож долгое время находился в употреблении. У другого оказался такой же нож, который он тоже засунул в чехол. Оба встали, взяли рюкзаки.
– Слушайте, ребята, отпустите нас, – начал канючить тот, что без бороды. – Мы вчера малость перехватили и как следует не разобрались, куда идем. С вами можно по-человечески поговорить?
Ярда завертел головой. Он хотел было что-то ответить, но в это время бородатый мужик легким движением руки выдернул из чехла сбоку рюкзака короткий топорик. Как по команде, то же самое сделал его спутник.
– Смотрите-ка, у них ведь нет даже духового ружья, а делают вид, что они могут в нас пиф-паф! Или есть игрушечный пистолетик, оловянный? Давай-ка дадим им по кумполу, тогда все станет ясно!
Пограничники, не сговариваясь, разделились. Перед Ярдой оказался бородач, на Га дека наступал другой. Думать о десатнике Ярде не пришлось, главная его забота – не допустить удара сзади. Он лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Как жаль, что в программе обучения в офицерской школе подобные ситуации не разбирались. Действительно, как должен поступить офицер, оказавшийся безоружным в таком положении? Приходилось принимать решение, исходя из обстановки. Ярда умело лавировал, все время сохраняя достаточную дистанцию между собой и бородачом. А тот весело похрапывал, несколько раз угрожающе взмахивал топориком. Ему, видимо, доставляла удовольствие эта забава. Бандит гонялся за офицером, все более наглея. Ярда помнил, что сзади густые заросли ельника, но оглянуться не было возможности. На это и рассчитывал его противник. Загнав Ярду в угол полянки, он кинулся на него. Деваться Ярде было некуда. И он выбрал единственно верный в такой ситуации способ защиты. Когда бородач взмахнул рукой и ринулся вперед, Ярда бросился ему навстречу. Такого маневра бородач не ожидал. Скорее всего, он рассчитывал, что Ярда попытается увильнуть, и тогда он сумеет нанести удар. Теперь он рассвирепел. Ярда нанес ему головой удар в грудь, успев при этом почувствовать запах винного перегара. Бородач замешкался, захрипел, но успел схватить Ярду за ремень, пытаясь подтянуть его к себе. Тогда Ярда ударил его коленом в живот, а головой еще раз стукнул в грудь. Именно это спасло ему жизнь. Ярда ощутил боль в ключице, топорик скользнул по спине… В глазах у него помутилось, ноги сделались ватными. Все же ему удалось вырваться. Собрав все силы, он снова ударил обеими ногами бандита в живот. Тот со стоном отлетел на землю, но, прежде чем Ярда успел встать, подскочил к нему с занесенным в руке топориком…
Ярда ничего не видел, но услышал истошный, нечеловеческий крик, от которого мурашки побежали по телу. Он вскочил. Бородач валялся на спине, рука с топориком торчала в неестественном положении. Ярда никак не мог понять, что случилось. Чуть дальше лежал на земле второй бандит со странно вывернутой ногой. Он дергался, хрипло стонал. Десатник Гадек стоял рядом, вытирая руки носовым платком.
– Не оставалось ничего другого, товарищ подпоручик, – произнес он хмуро. – Иначе он прикончил бы вас.
– А что с другим?
– Он хотел сделать то же самое со мной.
– Как же вы справились с ними?
– У меня второй разряд по дзюдо. У одного сломана малая берцовая кость, а у другого – запястье, Теперь меня ждет наказание, – вздохнул Гадек.
Ярда страшно удивился. Казалось бы, такой сухопарый парень, а сумел разделаться с двумя бандитами, у которых были топоры. И после этого боится наказания.
– Что вы мелете, милейший? Вы что, не рады, что мы остались в живых?
– Не в этом дело. Но, как активный спортсмен, я не имею права применять приемы дзюдо где-либо, кроме спортивных соревнований.
– Но что дальше делать? Одному из нас нужно вернуться в роту.
– Недалеко отсюда есть телефон. Я сбегаю, а вы посмотрите за ними. Надо бы их перевязать.
Гадек подошел к бородатому. Тот, заметив его, испуганно завизжал:
– Нет, нет! Я сдаюсь!
– Да никто тебя не трогает. Нет ли у вас бинта или тряпки?
– Такой ерунды мы с собой не носим, – отрезал бородач.
– Тогда, может быть, есть кусок бечевки?
– Нет.
Гадек пожал плечами. Он взял топорик бородача, срубил две толстые елочки, очистил их от ветвей. Потом разрубил вдоль. Ярда помог Гадеку перевернуть бородача, стонавшего так громко, словно наступил его смертный час. Гадек наложил ему на руку временную шину, разорвав свой носовой платок. То же самое он проделал с ногой другого бандита. Тот орал еще громче – видимо, нога у него была сильно повреждена. Свой платок для перевязки теперь пожертвовал Ярда. Гадек вытащил у раненого ремень из брюк и связал ему руки за спиной. Потом, не обращая внимания на ругань, они подтянули его к пеньку. У бородача связали ремнем ноги. После этого Гадек побежал к телефону, а Ярда уселся возле нарушителей, держа топорик в руке. Прикуривая сигарету, Ярда обратил внимание, что у него трясутся руки.
Минуты летели, раненые бандиты ныли, плевались и ругались. Ярда оттащил их рюкзаки подальше в сторону, чтобы они не могли их достать, хотя практически это было невозможно. Ярда чувствовал, что правая рука у него онемела – наверное, повредил мышцу.
