Текст книги "Богатая белая стерва"

Автор книги: Владимир Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Хотел броситься. Не успел.

Крепкая рука схватила его за запястье. Удар в голову заставил его покачнуться. Второй удар свалил его на землю.

– Отпусти [непеч. ] нож, – тихо сказал Джульен. – Отпусти, тебе говорят.

Ави попытался подняться.

– Я сломаю тебе шею, Ави, – сказал Джульен. – Отдай нож!

– Ты, – выдохнул Ави.

– Я. Отдай.

Ави отдал нож.

– Эй, – сказал Юджин дрожащим голосом. – Что происходит?

– Тише, – сказал Джульен. – Ави, тебе не нужно этого делать. Какие бы ни были причины, делать этого не нужно. Нужно бежать. Федералы здесь повсюду.

– [непеч. ], – сказал Ави, поднимаясь в сидячее положение и потирая щеку.

– Можешь сам посмотреть. Только без глупостей. Иди вон к тем кустам и смотри.

Ави поднялся на ноги.

– Нож отдай, мужик.

– Нет. Пойди, посмотри. Как наглядишься, возвращайся сюда, и я скажу тебе, как отсюда выбраться.

Ави повернулся к Юджину, парализованному страхом.

– Счастливый ты, мужик, – сказал он. – Если то, что он говорит, правда, то ты ужасно счастливый, [непеч.]. Я против тебя ничего не имею, так и знай. Ничего личного.

Это, конечно же, меняло дело, не так ли.

Ави потащился к кустам, на которые указал Джульен. Вернулся он почти сразу.

– Ты прав, – сказал он. – Это кто же им настучал. Эй!

– Нет, не я, – сказал Джульен. – Я не знаю, кто. Но если ты все-таки хочешь уходить, у меня есть машина… э… где-то вон там. Найдем. Юджин, иди обратно в зал.

– Что? – переспросил Юджин. Язык не желал поворачиваться.

– В Императора. Правило номер один – нельзя уходить, бросив номер на половине. Помнишь? Иди. Иди, мужик!

Юджин послушался. Остановился он только один раз, чтобы посмотреть через плечо. И скрылся.

– Так, – сказал Джульен, глядя на парик, который Ави поднял и теперь мял в руках. – Кто тебя нанял?

– Эй, мужик…

– Обойдемся без [непеч.]. Тебя наняли?

– Да.

– Заплатили хорошо?

– Да. Нет. Как сказать.

– Сколько?

– Он достал мне паспорт.

– Еще что нибудь?

– Он обещал, что как только я тут закончу, он заплатит мне…

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч.

– Не [непеч.].

– Клянусь. Кроме того, если бы я назвал тебе настоящую сумму, ты бы не поверил.

– Батюшки. Зачем ему убивать Юджина?

– Он ревнует.

– И это все?

– Да.

– Хорошо. Я его знаю?

– Его все знают.

– Уайтфилд!

– Да. Откуда тебе это известно?

– Вот же мразь, – пробормотал Джульен. – Ладно, я им займусь. Теперь – пойдем. Парик брось.

– Жалко.

– Идиот.

Они быстро пошли через лес. Дойдя до тропы, они перешли ее и вскоре оказались на какой-то небольшой поляне.

– Вон там, – сказал Джульен.

– Что?

– Моя машина.

Было так темно, что Ави не видел ее, пока чуть не натолкнулся на капот.

– Ну, мужик. Хорошая тачка, вроде бы.

– Да, хорошая. Залезай.

Джульен завел мотор и медленно поехал по тропе, не включая фары.

– Ты уверен, что видишь, куда едешь? – спросил Ави.

– Заткнись.

Они проехали по каким-то ухабам, и дважды колеса начинали буксовать, но вскоре появился асфальт, звезды, и – черная машина проехала мимо, чуть ли не у самого бампера.

– [непеч. ], – сказал Джульен.

Он очень осторожно выкатился на асфальтовую дорогу и повернул в направлении, противоположном следованию черной машины. Включил фары.

– Федералы, – сказал Ави.

– Да. В этом моем драндулете наверное жучки. Черт бы тебя взял, Ави. Вроде бы я тебе совершенно конкретно сказал, чтобы ты не лез в мою жизнь.

– Я и не лез. Это ты в мою вмешался, как баран.

– Идти за Юджином с ножом равносильно влезанию в мою жизнь.

– А откуда мне было об этом знать?

– Это не моя проблема. Впрочем, теперь – да, моя.

Джульен придавил акселератор. Глянув на зеркало заднего обзора, он увидел, что черная машина круто разворачивается.

Узкая извилистая дорога. Поворот. Еще поворот. Еще поворот.

– Не уйти, – сказал Джульен сквозь зубы.

– Сбрось меня где-нибудь, – попросил Ави. – Я попытаюсь через лес.

– Нет, – сказал Джульен.

– Почему нет?

Джульен не ответил. Спидометр показывал восемьдесят миль в час. На совесть собранный автомобиль соответствовал поставленной задаче. На дороге они были одни.

– Нужно что-нибудь делать, пока вертолет не послали, – сказал Ави без интонации.

– Да.

Внезапно впереди показался еще поворот, и рядом – отшиб, место для остановки в экстренных случаях, забранное со стороны обрыва алюминиевым заграждением высотой со стандартное колесо. Джульен тормознул и заехал на отшиб.

– Вылезай, – сказал он быстро.

– Что ты собираешься…

– Вылезай, [непеч. ]!

Ави вылез. Джульен дал задний ход, остановился, выставил нейтралку, пошарил под сидением, вытащил противоугонный рычаг, и застопорил им акселератор. Выйдя из машины, он протянул руку внутрь, включил скорость, и отпрыгнул.

Плавно сработала автоматическая трансмиссия. Ройс, прощальный подарок тевтонской любовницы, чуть не заглох от чрезмерной подачи бензина в цилиндры, но собрался и рванулся вперед. Он легко выбил бампером заграждение, скользнул через край обрыва, и полетел вниз – триста футов. Последующий взрыв прозвучал глухо. Вспышка осветила на мгновение долину.

– Пошли, – сказал Джульен. – Быстро.

Ави пошел за ним. У него были еще вопросы. Вместе они перебежали дорогу и углубились в лес. Растительность и почва под ногами были влажные и скользкие.

– Они вычислят, – сказал Ави минут через десять, на бегу.

– Не сразу, – откликнулся Джульен. – У нас есть часа два. Станция милях в десяти отсюда.

– А машина?

– Что – машина?

– Они по ней могут выйти на тебя. Номера.

– Утром я заявлю в полицию, скажу, что украли. Какие у тебя планы?

– Мне нужно валить из страны. А только денег у меня нет, мужик. Есть пятьсот долларов. На билет не хватит. Кроме того, билета может и не быть. Билеты нужно заранее покупать.

– Вот ведь разговорился. Кто-то вернет билет, кто-то решит не ехать. Репортажи о терроризме – ну, ты-то знаешь. Куда ты собрался? В Германию? В Данию?

– Во Францию, – сказал Ави.

– Там на каждом самолете по пять отмен. Будешь в порядке. Но на твоем месте я бы не показывался в нью-йоркских аэропортах. Езжай в другой город.

Ави упал. Джульен остановился и помог ему подняться.

– Вывихнул ногу, кажется, – сообщил Ави.

– С тобой не соскучишься.

– Все нормально.

Они снова побежали.

– Эй, – сказал вдруг Ави, – а диких зверей здесь нет в округе?

– Вроде бы нет, – ответил Джульен. – Помимо нас с тобой. А что?

– Передохнем.

Они остановились, тяжело дыша.

– Я не очень хорошо бегаю по пересеченной местности, – угрюмо сказал Джульен.

– Я тоже, – Ави дышал глубоко. Достал было сигарету. Передумал. – У меня есть дочь во Флориде.

Джульен театрально вскинул руки к небу. Было слишком темно. Ави не оценил жест.

– Ну хорошо, – сказал Джульен. – Ты хочешь об этом поговорить? Дочь, и все такое?

– Не знаю.

– Дело твое.

– Я могу тебе довериться?

– Попробуй.

– Мать у нее дура. [непеч. ] свинья, только себя любит, клянусь, мужик. Типичный белый мусор со средиземноморским вывертом. Совсем от рук отбилась. Теперь об этом речи нет, но я хотел дать тебе денег и чтобы ты сделал так, чтобы моя дочь ни в чем не нуждалась.

Джульен поразмыслил.

– Из твоих пятидесяти тысяч?

– Хорошо, я соврал. Он обещал гораздо больше.

– Сколько лет дочери?

– Пять.

– Зовут как?

– Клодиа. Мои родичи не желают иметь с ней дело, поскольку мать не еврейка. Я однажды говорил об этом с раввином. К которому мой отец ходит. Его наверное уже выписали из больницы, этого раввина. Уверен, что никакие кости я ему не сломал. Родичи дуры, матери – все пьяницы. Живут в фургонах, жрут теле-обеды, и все такое. – Помолчав, он добавил, – Глупо, правда?

– Не знаю. Вся страна пытается схватить тебя за [непеч. ], скоро армию и флот пошлют, а ты у меня совета спрашиваешь? Ты, Ави, самодостаточен. Советы тебе не нужны.

– Как друг, – сказал Ави. – Как человек.

– Как человек я не думаю, что совершить убийство ради улучшения чьего-то уровня жизни, хоть бы и собственной дочери – хорошая идея.

– Глупо, да?

– Да.

– Он хороший музыкант?

– Он лучший из ныне живущих композиторов.

– Шутишь.

– Нет.

Они пошли вперед, Джульен впереди.

– Ну, хорошо, стало быть, он пишет музыку, – сказал Ави. – Это то, что ты имеешь в виду? Композитор?

– Правильно.

Некоторое время они молчали.

– А какая у него музыка? Какого типа?

– Всякая.

– А песни он пишет?

– Да.

– Песню для детей может написать?

– Спрошу.

– Правда? Ты спроси. Спасибо, мужик.

– Я попрошу, чтобы он написал детскую песенку и посвятил твоей дочери. Как ее фамилия?

– Розетти.

Джульен чуть не рассмеялся.

– Слушай, мужик, – сказал Ави. – Я бы был тебе очень, очень благодарен. А мог бы он заодно…

– Записать песенку и отослать ей. Да, мог бы.

Помолчав, Джульен спросил серьезным тоном:

– Это ничего, что я не еврей?

Тоже подумав, Ави ответил, и тоже серьезным тоном:

– Нет. А что?

– Да так. Просто так спросил.

В девять утра, измученный, раздражительный, Джульен зашел в свой банк на Семьдесят Второй и Амстердам и снял все деньги со счета.

Он не сделал ничего предосудительного. Он не нарушил ни один закон. И все-таки он знал, что следует быть осторожным. К счастью, на улицах был народ – работнички с девяти до пяти, его коллеги, шли в конторы – ворчащие, враждебно глядящие, опаздывающие. Джульен перебежал улицу и спустился в метро. Выйдя из другого выхода той же станции минуту спустя, он поймал такси, направлявшееся в Аптаун.

Он встретился с Ави через час, в кафе напротив Колумбийского Университета. Отдал ему белый почтовый конверт, набитый стадолларовыми купюрами.

– Удачи тебе, – сказал он.

– И тебе удачи, мужик, – ответил Ави. – И спасибо.

– Да.

После того, как Ави ушел, Джульен потащился к телефону, прогнал жующего резинку подростка, желавшего говорить со своей герлфренд (которая сидела на лекции и скучала, и была счастлива поговорить по сотовому телефону, пока профессор общественных наук объяснял студентам, почему он ходит к психотерапевту последние двадцать лет) и набрал номер Кассандры Уолш.

Включился автоответчик.

– Привет, – сказал Джульен веско. – Это сообщение для Джозефа Дубль-Ве Уайтфилда. Сообщение начинается. Если будут предприняты еще какие-то попытки покушения на жизнь Юджина Вилье, мерзкий ты подонок, у нас не будет выбора как только обратиться в ФБР и предоставить им информацию, связывающую тебя с этими попытками. В Бюро есть по крайней мере один человек, которому такая информация ужасно понравится. Повторяю. Если будут предприняты…

Джульен повесил трубку, вернулся в кафе, расплатился за кофе, и вышел. Откуда он знал про сотрудника в Бюро, то бишь, про Роберта Кинга? Он не знал. Но был уверен, что человек, которому сказали, что кто-то в ФБР точит на него зуб, не будет звонить туда, чтобы проверить, так ли это.

Черная машина стояла у гидранта напротив кафе. Билл, подчиненный Роберта Кинга, вылез из нее и преградил Джульену путь.

– Несколько вопросов, Джульен, – сказал он. – Давай сядем в машину. Ты не против?

Джульен не был против. Машина поехала в Даунтаун.

Ему задавали вопросы, а потом те же вопросы задавали снова. Ему угрожали. Его хвалили, и его унижали. Его шантажировали. Над ним смеялись. Апеллировали к его патриотизму и даже к его расовой гордости. Все напрасно. Подняли его досье, с судимостью и сроком. Снова угрожали. В конце концов Роберт Кинг узнал о происходящем. Он вмешался, отпустил Джульена, пожелав ему удачи и предупредив, чтобы с Лорой он больше никогда не встречался (женщина много старше Джульена, с темным прошлым) даже если она сама ему позвонит и будет настаивать.

Посмотрев скептически на Билла, Роберт Кинг удивился, увидев на лице подчиненного злобную улыбку. Билл отвел глаза. Роберт Кинг пожал плечами.

Его вызвали в кабинет к начальству. Его обзывали нехорошими словами. Ему сказали, что он нарушает правила. Ему угрожали и его шантажировали. Начальник объяснил ему, что в Огайо срочно требуются люди, и что кандидатура Кинга очень даже подходит. Он предложил ему подписать несколько бумаг.

– Сожалею, – сказал Роберт Кинг. Обычно непроницаемое, лицо его теперь походило на лицо Великого Сфинкса. – Принять предложение не могу.

Начальник сказал ему, что это не его дело – принимать или нет. Нужно подписывать.

Инспектор Кинг помедлил, посмотрел сурово на начальника, и подписал.

Когда он выходил из кабинета, Билл, стоявший неподалеку от двери, любезно ему улыбнулся.

– Этого следовало ожидать, – сказал Кинг Биллу. – Ты получишь повышение сразу после того, как я уеду, или они подождут немного, чтобы приличия соблюсти?

– Эй, босс, – сказал Билл. – Я к этому отношения не имею. Хотя, признайтесь, ваш послужной список не безупречен. Ваша лояльность под вопросом, и ваш профессиональный уровень…

– Билл, Билл, – сказал Роберт Кинг. – Просветились, мужик. Ты слишком серьезно все это воспринимаешь. Возьми отпуск, съезди в Венецию или еще куда-нибудь. Устрой себе праздник в Колорадо с женой и детьми. Или купи абонемент в оперу. Нью-Йоркский Офис, конечно же, самый паршивый в стране, но и у него есть свои преимущества.

– Не нужно играть в я-выше-вас-всех, – сказал Билл. – Будьте мужчиной.

– Согласен, – сказал Роберт Кинг, улыбаясь.

Билл поднял брови. Инспектор Кинг сбил его с ног левым хуком.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ПОБЕГ

I.

Хотелось выпить, но нельзя. Для того, что следовало совершить в ближайшие несколько часов, требовалось в первую очередь незамутненное сознание. Ави сходил в кино и посмотрел римейк какого-то телесериала шестидесятых годов. Модернизированный – дабы соответствовать сегодняшним голливудским представлениям о реальности. Ему не понравилось. Он посмотрел еще один фильм, о нескольких злостных и иррационально тупых негодяях, гоняющихся за одним хорошим человеком, обнаженным до пояса. После множества живописных драк и беспричинного снайперства, обнаженный в конце концов оказался победителем, и в награду получил шанс помириться с ушедшей от него женой, глаза которой сверкали идеологической влагой, в достатке, в бедности, этсетера.

На улице было темно.

Ави спустился в Пат-Метро и приехал на нем в Нью Джерзи. Некоторые магазины на станции стояли открытые. Он купил три завернутых в полиэтилен сандвича, кока-колу, горячий кофе, и газету. Покупки он пихнул себе в рюкзак. Затем он проследовал к большой станционной автостоянке, которую хорошо знал и использовал для таких же целей в прошлом. Несколько остаточных машин поблескивали в темноте, остальные разъехались. Будка смотрителя пуста. Ави выбрал синий четырехдверный седан и посвятил некоторое количество времени взламыванию замка. Автомобильные замки стали более совершенными с тех пор, как он последний раз имел с ними дело. Он поранил себе палец металлической вешалкой, которой пользовался для взлома, и дважды ему приходилось приседать за машиной, чтобы укрыться от проходящих мимо подонков-яппи, ржущих как гиены, скабрезно шутящих, направляющихся к своим драндулетам. Наконец дверь открылась. Остальное было проще. Он отключил сигнализацию, сорвал с внутренней стороны ветрового стекла коробку Изи-Пасс и выкинул в окно, соединил провода, прокручивая стартер и подключая зажигание, и выехал со стоянки. Пристегнул ремень, чтобы не прицепились дорожные копы, ищущие небрежных шоферов, не желающих заботиться о своей [непеч. ] безопасности.

Он съехал с шоссе и проследовал по проселочной дороге. Встречи с платными шоссейными проездами и штатовой охраной не были ему нужны. Он расслабился. В перчаточном отсеке он обнаружил пачку сигарет и закурил. Включив радио, он настроился на классическую станцию и стал слушать, пытаясь воссоздать атмосферу Фестиваля. Станция играла сплошную камерную музыку, и каждая отдельная пьеса была похожа на все остальные. Ави стало скучно, и он выключил радио. В этот момент он услышал чей-то стон сзади. В машине кто-то был, а он и не заметил за все это время.

Он быстро посмотрел через плечо.

Очень молодая женщина, одетая, как дешевая уличная проститутка. Ави заехал на обочину, остановился, и снова обернулся.

Должно быть спала на заднем сидении все это время. Она протерла глаза, по-детски, кулаками. Не старше двадцати.

– Какого [непеч. ] ты тут делаешь? Ты кто? – спросил Ави.

– Я?

– Да, ты.

– Я – Кримзон.

– Кримзон, – повторил Ави. – Хорошо, а что ты делаешь в машине, Кримзон?

– Я спала, – объяснила она. – Ты меня разбудил. А ты кто? Это твоя машина?

– Как ты забралась внутрь?

– Дверь была не заперта. Я зашла и заперла все двери. Думала, посплю. Надеюсь, я ничего тут не повредила. Извиняюсь.

– У тебя что, нет другого места, где можно поспать?

– Нет.

Дорога пустынна. Домов нигде не видно, только деревья черными силуэтами.

– Где ты живешь?

– В Джерзи Сити. О, черт. Джимми меня убьет. Ну и ну. Сколько сейчас времени?

Она полностью проснулась.

– Семь, – сказал Ави и, подумав, добавил, – Вечера.

– А где это мы?

– Посреди небытия. Кто такой Джимми?

– Парень, с которым я живу.

– Сутенер?

– Да, – ответила она, помедлив. – Мой сутенер.

– Он не разрешает тебе спать дома?

– Я с ног падала. Я работаю в Тоннеле. Думала – посплю, а потом еще поработаю.

Работа в Тоннеле была популярна среди уличных проституток несколько лет назад. Брали клиента, следующего на машине в Нью Джерзи, делали ему по дороге минет, получали деньги, выскакивали на нью-джерзийской стороне, и снова искали клиента – следующего в Нью-Йорк. Постоянные полицейские облавы оттеснили проституток от въезда в Тоннель. Некоторые все еще пользовались этим способом заработка, но клиентов им приходилось ловить только в Нью Джерзи, и в стороне от главных шоссе – в трущобах, в грязных улицах, тоже ведущих к Тоннелю.

– Так, – сказал Ави. – Вылезай.

– Хочешь минет?

– Нет, я не хочу минет, – Ави чуть не рассмеялся. Ей все-таки следовало бы на себя посмотреть. – Вылезай и уходи.

– А мы далеко от Джерзи Сити?

– Не знаю. Несколько миль, наверное.

– У меня ноги болят очень.

– Слушай, сука, это тебе не такси, и я не владелец благотворительной компании, занимающейся уходом за потерявшимися склизкими проститутками. Я спешу. У тебя есть выбор. Ты выходишь и идешь, или я сворачиваю тебе шею и закидываю в канаву. Выбирай.

– Я лучше пойду тогда.

– Вот и хорошо.

– Ты эту машину украл, да?

Он сделал угрожающий жест.

– Хорошо, – сказала она.

Она выбралась и закрыла дверь. Ави оглянулся, чтобы посмотреть на нее, уходящую. Он даже вышел из машины, чтобы посмотреть еще раз. Жалкая какая. Едва одетая – а тут поздний октябрь. Неудобные туфли с абсурдно высокими каблуками. Хромает по пустынной дороге, обхватив себя руками и дрожа – больше ребенок, чем женщина. Жалкая неустроенная девка в жестоком, равнодушном мире. Гадкий утенок.

Он сел в машину и включил скорость. Сжимая зубы, придавил акселератор. В зеркале заднего обзора ее не было видно. Минуту или две он гнал машину вперед, а потом затормозил.

Ее могли подобрать копы. Или какой-нибудь добрый самаритянин, и передать копам. Добрые самаритяне очень изменились за последние две тысячи лет. Это значит – у них будет зацепка. Меня таким образом могут вычислить. Впрочем, это глупости.

Вскоре он признался себе, что он свинья. Он развернул машину и поехал назад по проселочной дороге. Несколько мгновений спустя он проехал мимо нее – она все еще хромала, и выглядела жалко. Круто развернувшись, он нажал на тормоз. Вылез. Она остановилась на каком-то расстоянии от него. Он подошел к ней.

– Ладно, – сказал он. – Давай-ка я довезу тебя до дома.

Она была выше его ростом на дюйм или два, и его это позабавило. Чувства, которые он к ней испытывал, были почти отеческие. Идти она не очень-то могла.

– Обопрись о мое плечо, – сказал он.

Она послушалась. Это простое действие вдруг открыло в ней шлюзы, за которыми все это время плескалось ее горе. Она тут же растеряла всю свою энергию и концентрацию.

– Ноги очень болят! – прохныкала она.

Он посмотрел вниз. Ноги было не различить. Но коленки открытые. Он потрогал коленку. Как лед.

– [непеч. ]! – сказал он с чувством. – Ладно, обними меня за шею рукой. У меня действительно нет на все это времени. Так. Держись.

Он взял ее на руки. Она посмотрела жалобно большими глазами и положила голову ему на плечо, как сделал бы ребенок. Он донес ее до машины. Он заставил ее встать рядом с дверью – колени отказывались ей служить, но каким-то образом она умудрилась не упасть – и открыл переднюю дверь. Подцепив рюкзак, он перебросил его на заднее сидение.

– Залезай.

Она залезла. Ави обошел машину, сел за руль, и включил обогрев, по полу, на всю мощность.

– Снимай туфли, – велел он ей.

Она послушалась, морщась от боли. Он закурил и стал думать, что теперь делать. Высадить ее в Филадельфии? Или у следующей заправки?

– Жрать хочешь? – спросил он.

Она уставилась на него.

– Да.

Он перегнулся через спинку, открыл рюкзак, и дал ей сандвич. Она откусила, потом еще раз, и, быстро, еще раз.

– Помедленнее, – сказал он.

– Ладно, – сказала она, жуя. Совсем как ребенок. Рот вытирает тыльной стороной руки. И снова откусывает – большой такой кусок.

– Сколько тебе лет?

– А что?

– Сколько лет!

– Двадцать три.

Не похоже, подумал Ави. Меньше двадцати, наверное.

– Как тебя на самом деле зовут?

– А зачем тебе знать?

– Как. Тебя. На. Самом. Деле. Зовут!

– Натали.

– Откуда ты?

– Из Огайо.

– Кливленд?

– Нет. Маленький город.

– Почему не уезжаешь обратно?

– Не могу.

– Прости, как?

– Не могу. Все документы у Джимми – свидетельство о рождении, права, все. Я до сих пор должна ему деньги. Я не могу ехать домой без денег. Мне еще год надо на него работать.

– Ты что, одалживала у него?

– Нет.

– Так почему же ты ему должна?

– Это уговор такой. Я должна на него работать два года.

– Отвезти тебя к Джимми?

– Э… Он меня убьет. Я опоздала, и очень мало сегодня заработала. Я не знаю, что делать. Эй, а ты итальянец, да?

– Не разговаривай с полным ртом. Тебе бы хотелось поехать домой в Огайо?

– Не знаю. – Она проглотила, и сказала перед тем, как откусить от сандвича еще раз, – Моя мать обратно меня к себе не возьмет, после всего. Мне там негде больше жить.

Он дал ей еще сандвич.

– Это – единственная проблема? А если бы ты могла снять там себе квартиру?

– Не знаю. А ты хочешь снять мне квартиру, да?

– Слушай… э… Натали… Я уже сказал, у меня на все это нет времени. Вернулась бы ты в Огайо если бы у тебя было достаточно денег снять что-нибудь и прожить месяца два, до тех пор, пока не найдешь работу или пособие или мужа, или что там тебя возбуждает?

– А… Да. Конечно.

– Помимо отсутствия денег, тебя еще что-то останавливает?

– Э…

– Ну?

– Все мои документы у Джимми.

– Понятно. Где живет Джимми?

– Там же где я.

– Это где?

– В Джерзи Сити. 1217 Оук Авеню.

– Частный дом?

– Да. Нас там много.

– Кого это – нас?

– Джимми, двое его друзей, я, и еще пять девушек.

– Ладно, – сказал Ави. – Оук Авеню, принимай гостей.

Он снова развернул машину и придавил акселератор.

Пока они ехали, Натали съела все три сандвича и выпила всю кока-колу и весь кофе. Он предложил ей также газету, но газетой она не заинтересовалась. И не курила. Она была настроена очень против курения. Курение губит здоровье. Оук Авеню была узкая улица с облупившимися, плохо спроектированными домами-сараями по обеим сторонам. Асфальт был почти полностью скрыт толстым слоем несортированного мусора, старого и нового. Дом номер 1217 ничем не отличался от других домов на улице.

– Не хочу заходить, – сказала Натали. – Отвези меня куда-нибудь в другое место.

– Вылезай, – сказал Ави, глуша мотор и выходя из машины. – Надень свои дурацкие туфли и вылезай.

Морщась и скуля она надела туфли. Кусая себя за указательный палец, чтобы оттенить боль в ногах, она вылезла наружу и посмотрела робко на Ави.

– Я зайду с тобой, – сказал он.

Она закатила глаза.

– Я думал, ты хочешь домой. Типа, действительно домой. Нет?

– Шшш, – сказала она. – Джимми услышит.

– Так ты хочешь домой или нет?

Она сказала что-то, хныча, неразборчивое. Он решил, что она говорит да.

– Тогда делай, что тебе говорят.

– Не нравится мне это.

Он пожал плечами, схватил ее за локоть и потащил к двери. Она не очень сопротивлялась. Ноги болели страшно. Ави надавил кнопку звонка и отошел в сторону, чтобы его не разглядели в глазок. Вскоре послышались шаги. Кто-то глянул, увидел Натали, и крякнул.

– Все в порядке, – крикнул он низким голосом, в глубину дома. – Сука просто припозднилась, вот и все.

Повозившись, обладатель голоса отпер дверь. Ави встал перед дверью и резко ударил ее ногой. Дверь ударила обитателя дома в лицо, он вскрикнул и упал на спину. Ави прыгнул вперед, присел рядом, схватил руку, державшую пистолет, и сломал ее. Взяв пистолет, он загнал первый патрон в ствол, пнул павшего врага в голову и жестом велел Натали заходить.

Узкий коридор вел в другой, такой же узкий. Слева наличествовали электрический свет и популярная музыка. Ави повернул, поднимая пистолет. Входя в гостиную, он сразу выстрелил, попав мужчине за столом в плечо. Рукоятью пистолета он злостно и с удовольствием ударил другого человека, который, прижимаясь к стене, рассчитывал атаковать напрошенного гостя сзади. Пока он падал, Ави прострелил ему бедро.

Он подошел к столу и перевернул его – жестяные пивные банки, игральные карты, наличные, и всё прочее. Ударив человека с раненым плечом в ребра, он схватил его за ворот и поднял на ноги. Прижимая дуло пистолета к его шее, Ави спросил спокойно:

– Ты здесь главный?

Человек приглушенно подвыл. Глаза его метались.

– Я задал тебе вопрос, – напомнил Ави.

Человек попытался кивнуть одними глазами.

– Хорошо. Натали!

Она вошла осторожно, посмотрела дико по сторонам, и закричала истошно.

– Прекрати, – сказал Ави и снова обратился к человеку, которого держал за ворот. – Она на тебя больше не работает. Надеюсь, ты не в обиде. Где ее документы?

– У меня кровь течет, – объяснил главный.

– Здесь? – спросил Ави, тыкая дулом в раненое плечо.

Человек закричал.

– Ее документы, – сказал Ави. – Сейчас же.

– Хорошо, хорошо! – крикнул человек. – В моей комнате, мужик. В сейфе, в моей [непеч. ] комнате!

Чувствуя чье-то новое присутствие за спиной, Ави повернулся и выстрелил не целясь. Человек, открывший ему дверь, опустился на пол и выронил обрез.

– Пошли к тебе в комнату, – сказал Ави.

– Я не знаю, какой… Ай! Хорошо! Идем!

Одной рукой держа человека за воротник, а другой прижимая дуло к его горлу, Ави повел его к двери. Человек которому он прострелил бедро пытался дотянуться до оброненного обреза. Ави пнул его в голову и сам подобрал обрез, отпустив на мгновение воротник Джимми. Но Джимми не среагировал. Его укротили. Ави отдал обрез Натали, которая взяла его с ужасом в глазах.

По вежливой просьбе Ави Джимми зажег в коридоре свет и указал на дверь в комнату. Используя его как щит, Ави открыл дверь ударом ноги. Натали вошла за ними, дрожа от страха.

– Натали, включи свет, – сказал Ави. – Теперь ты, Джимми. Тебя зовут Джимми, да? Открывай сейф. Где он у тебя там. Никаких глупостей. Вгоню две пули тебе в башку, и ничего мне за это не будет. Помни об этом.

Джимми указал на сейф, стратегически стоящий возле кровати. Стены комнаты обклеены были полностью журнальными фотографиями популярных певцов, с лидером группы Джонни Би и Линдой Кей в логическом центре экспозиции.

– Быстро, – сказал Ави. – Открывай же сейф, кретин.

Джимми открыл сейф и вытащил из него несколько папок.

– Здесь.

Ави передал папки Натали, плачущей беззвучно, стоя посреди комнаты с обрезом в руке.

– Ищи свои бумаги, быстро, и перестань реветь.

– Слушай, мужик, – сказал главный тихо.

– Наличные, – сказал Ави. – У тебя есть наличные? Если есть три тысячи – сойдет.

– В куртке, – сказал Джимми.

– Где куртка?

Куртка висела на спинке стула. Бумажник во внутреннем кармане содержал пачку стадолларовых купюр, перетянутых резинкой.

– Ты сказал три тысячи, мужик, – запротестовал Джимми. – Там больше, чем три, мужик.

– Я вышлю тебе сдачу, как доберусь до Аляски.

– До Аляски?

– Да. А ты не слышал? Как во времена Золотой Лихорадки. Они нашли что-то, типа, двадцать новых залежей. Копают как сумасшедшие. Натали, нашла бумаги или нет еще?

– Да, – сказала она.

– Хорошо. Где твои шмотки?

Джимми сделал движение и тут же об этом пожалел. Хватка усилилась, дуло ткнуло его под ухо.

– В моей комнате, – сказала Натали.

– Там еще кто-то есть?

– Да, наверное. Канди и Сюзи.

– Пошли знакомиться. Иди вперед.

Они вышли из комнаты Джимми и направились к следующей двери. Натали открыла ее и включила свет.

Две женщины, упомянутые ею – одна очень молодая, другая среднего возраста – обе в футболках, сидели на кроватях. Были встревожены шумом и выстрелами. Всего кроватей три. Обе женщины тихо вскрикнули.

– Быстро, – сказал Ави. – Собирай чемодан.

Натали положила обрез на незанятую кровать, открыла стенной шкаф, и Ави выстрелил человеку, который там прятался, в живот до того, как тот успел поднять свое оружие и прицелиться. Служение щитом для Ави нравилось Джимми еще меньше, чем перспектива подохнуть от потери крови. По тому, как он слегка расслабился, когда увидел человека из шкафа падающим лицом вперед, Ави заключил, что только что вывел из строя последнего из своих оппонентов в этом доме.

– Живее, – сказал Ави.

Натали перешагнула через упавшего оппонента, дотянулась до верхней полки в шкафу и вытащила чемодан. Раскрыв его на полу, она быстро накидала туда разной одежды – из шкафа, а так же из ящиков прикроватного столика. Канди и Сюзи со страхом следили за происходящим.

– Свитер, куртка, джинсы и сникеры, – сказал Ави. – Одевайся. Быстро.

– Свитера у меня нет.

Ави повернулся к той проститутке, что постарше.

– Есть у тебя лишний свитер, красавица? Рекомендую одолжить подруге. Не медля.

Натали быстро оделась. Свитер оказался ей велик и выглядела она в нем как обыкновенная девочка-подросток, слегка неуемная первокурсница с чрезмерным слоем косметики, который теперь расползся по всему лицу и шее. Может давешним вечером была какая-нибудь дикая вечеринка в кампусе. Ави кивнул и глазами указал, что нужно делать. Она снова взяла в руки обрез.

Гуськом они вышли из комнаты. У выхода Ави сунул пистолет за ремень джинсов и оглушил Джимми безжалостным апперкотом. Они вышли на крыльцо.

– Кинь обрез в мусорник, – сказал Ави.

Натали сконцентрировалась, сообразила, что все еще держит обрез в руках, и сделала, что просили.

– Давай помогу, – сказал Ави и, как истый джентльмен, взял из ее рук чемодан.

Они въехали по пандусу на Тернпайк, один раз замедлились в пробке, и прибыли в манхаттанский Мидтаун через Линкольн-Тоннель.

Каким-то чудом на Девятой Авеню обнаружилось свободное место у тротуара, в двух кварталах от Автобусного Вокзала, принадлежащего Управлению Портами. Это сэкономило Ави время. Чтобы компетентно нарушать важные правила, следует тщательно следовать правилам малым.