Текст книги "Очерки обо всем. Взгляд со стороны. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Владимир Кабаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Annotation
Политика, обучение и воспитание, религия – это темы этой книги очерков, написанной десять – пятнадцать лет назад. Сравнивая можно узнать как переменилась страна и мир.
Кабаков Владимир Дмитриевич
Кабаков Владимир Дмитриевич
Очерки обо всем – взгляд со стороны. Часть 2
Культура и литература– сборник статей.
«Кремлёвский диггер» Елены Трегубовой.
...Сразу постараюсь взять «быка за рога».
Кто такая Трегубова?.
Это постсоветская романтическая особа, в интерьерах нынешней власти, с налётом циничного интереса к собственной персоне. Окончила журфак в надежде после этого стать личностью в какой-нибудь московской многотиражной газете. Цель жизни– сделать так, чтобы от тебя кто-либо или что– либо зависело, но при этом остаться свободной от "скушных" обязанностей перед читателями, которых с издёвкой называют сегодня "электоратом".
Это типичный образованец, не отягощённый грузом совести, этакий Остап Бендер в юбке, которая "читала" Габриеля Маркеса, плакала в подушку над Хемингуэевским романом "За рекой, в тени деревьев" и верхом интеллектуализма, считающая рассказы Сэлинджера.
Это типичный набор современного образованца, который реализует феномен "срединного" обывателя в постсоветской России (Московской).
Представилась возможность посплетничать о нынешней "светской черни" – она это осуществила. Рассказы о правящих клоунах, подаются как развлекательные истории, в которых действуют "политические статисты", разные там "Дедушки" Ельцины, Кириенки, Степашины, "Володи" Путины, и она, – "неотразимая красавица", "умница", выпускница английской спецшколы...
Полный набор атрибутов от которого нормальный человек начинает про себя материться вздыхая и крепко, непроизвольно сжимать зубы...
Она пример того, как развитие социального слоя "экспертов", называющих себя журналистами, блокирует любые попытки сделать жизнь вокруг приемлемой и чистоплотной. Я уже не говорю о какой-либо религиозности или просто искренности.
Хотя церковь иногда и упоминается многозначительно.
Такими "экспертами" жизнь превращается в сплошную "ярмарку тщеславия": с кем из известных людей они знакомы и как коротко, кто кого бросил, и тому подобная мура. При этом слушателю-читателю даётся понять, что запросы автора сплетен "высокие", и "плевать" на тех, кто шуток не понимает.
Шутки же, как правило, известны, в ходу в кругу "избранных" или "посвящённых" и утомительно остроумны. Но за всем этим стоит какая-то "усталость от жизни", часто непонимание и неумение отличать жизнь от притворства, чувства от кривляния, истерики от искренности. Такое бывает, когда ты, незнакомый, попадаешь в команду не очень удачных актёров, которые на тебе "отрываются" учуяв, что ты "чужой", демонстрируя свою актёрскую сущность...
Автор постоянно повторяет заклинания о свободной журналистике надеясь, что их идеал – профессиональная свобода, существует где-то на Западе. Конечно это не так, ибо не может быть так, потому что на Западе есть неписанный кодекс журналиста, не допускающий милых "шалостей", которыми в России называется "свобода творчества".
Примером тому может служить скандал на БИ-БИ-СИ с уходом в отставку директора, и увольнением тележурналиста, "подставившего" корпорацию. Речь шла о журналисте спровоцировавшем самоубийство эксперта по иракской проблеме...
Но, сквозь эти стоны и проклятия просвечивает беззастенчивая попытка оправдать жажду больших денег и само реализоваться за счёт простодушной публики, принимающей за душевный порыв, дозированный скандал и попытку жить "красиво".
Думаю, что свобода слова не имеет ничего общего с саморекламой и граница между папарацци и фотохудожником заметна, хотя и тот и другой занимаются фотографией...
Читая книгу, выслушивая бесконечные жалобы на несвободу слова, недоумеваешь – неужели этот "избалованный ребёнок" не понимает, что именно "свободных журналистов" "пользовали" Березовский и Гусинский, и все эти "ельцинские мутанты", постепенно превращая страну в страшный кошмар, с танками на улицах, расстрелом Парламента, растаскиванием и разворовыванием страны.
Неужели глупость, алчность и безнаказанность Управителей, покупающих и пользующих "свободных" журналистов за деньги, ничему не научили людей, пусть не семи пядей во лбу, но читавших когда-то Сэлинджера.
Ведь сегодня продажность и развращённость прессы, порождает феномен лживости, как нормы поведения. А это ведёт за собой цинизм и неверие разлагающие всё общество.
И тут не спасает "кремлёвского диггера" ни её безалкогольная диета, ни ежеутренний стакан свежевыжатого апельсинового сока.
Такие повторяющиеся подробности только настораживают. Я знаю, как минимум двух людей которые совсем не пьют, но положительными личностями их совсем нельзя назвать. Скучными... это да!..
Лена подробно описывает своё стремление в церковь, в первом случае чтобы увидеть Путина и покритиковать ситуацию, во втором случае успевая попасть в Брюсов переулок...
Тут даже подтекст прочитывается. Вот мы дескать какие! Уж если ходим в церковь, то не просто в храм, а в любимую, особенную, не для всех...
Хотелось бы узнать, как она определяет себя с религиозной стороны, но об этом на Западе, а теперь уже и в России вслух не говорят, так же, как о любимом сорте кофе или марке "мобила".
Стиль журналисткой тусовки в которой ей так нравиться, напомнил мне "чудную" телепрограмму девяностых годов, в которой ведущей была немножко испуганная, но амбициозная девушка, а за кадром присутствовал голос её строгого мужа, который уже точно всё обо всём знал; где резвились, отводя душу, тогдашние светила образованщины. Я запомнил только Комисарова и грубого бородоча, агрессивно не скрывающего своей нетрадиционной сексуальной направленности.
Меня от этого "собрания" просто тошнило, потому что их самомнение и откровенный образованческий снобизм переплетался с политико-культурными амбициями...
Кстати... В сцене похорон Собчака этот бородач, один из отцов русской образованщины, очень колоритно описан... Не без сочувствия, впрочем...
Один мой знакомый прочитав эти "мемуары" высказал мнение, что это элементарная заказуха. Однако я думаю, что тут гармонично сошлись любознательность автора и чей-то настойчивый заказ. Всё остальное– это только модный антураж: кофе, анекдоты о "Дедушке", церковь в Брюсовом переулке...
Во всяком случае хочется предложить Лене Трегубовой попробовать себя в прозе. Именно детали у неё получились лучше всего...
20 . 12. 2004. Лондон.
«Виктор Ерофеев или воспоминания образованца»
Эпиграф: «Образованец– это человек получивший образование, но не получивший воспитания».
Цитата из древних буддистских свитков.
О романе Виктора Ерофеева «Хороший Сталин»
Как писатель, Виктор Ерофеев всегда отличался смелостью изображать и рассказывать о человеке то, о чём многие знают, но говорить боятся.
И у Дорофеева, этот разоблачительный задор сохранился до сего дня.
Читателям, которым нет дела до канонов бывшего союза писателей СССР, это нравиться и они ему за это благодарны. Благодарны не за переборы в саморазоблачении, а за смелость показать, что человек, часто просто цивилизованное животное, отличающийся от последних неимоверной скрытностью, которая в одних случаях зовётся нравственностью, а в других– лицемерием и ложью...
В своём романе, Ерофеев, в откровенно написанных сценах показывает всю лживость человеческих отношений в состоянии обезбоженности...
Совращение мальчика директрисой, подчёркивает суть взаимоотношений между людьми принявшими на себя обязанность лгать и лицемерить, в обмен на жизненный, внешний комфорт и доверие окружающих. Речь в этом эпизоде видимо идет о каком-то посольстве и его обитателях...
Чудовищность происходящего понимаешь, будучи самым закоснелым притворщиком. И от осознания внутренней честности писателя начинаешь его уважать и даже жалеть.
Жить среди тех , кто делает вид, что живёт, а сам существуют, исчерпав себя в молодости – очень трудно и можно стать циником...
И всё таки невозможно поверить, что все люди были такими тогда и потому, невольно сомневаешься в правоте Ерофеева, описывающего всё происходящее , как нечто всеобщее...
Стараясь сказать правду о поколении и о времени, Ерофеев описывает частный случай, происходящий в определённой, "элитной" обстановке. Конечно, ещё Маяковский в своё время сказал: "Наша планета , для счастья плохо оборудована,,,". Кстати -это один из кумиров молодого Ерофеева.
Понимая неправду внешней жизни, мне кажется, писатель "застревает" на животном начале в человеке. Он словно берётся утверждать, что кроме террора и гулага в жизни советских людей больше ничего не было. Это очевидная неправда, и потому, подозревать всех людей в извращениях – "демоническая" натяжка...
Извращенцы тоже есть, но они – очевидное меньшинство в реальной жизни...
Писатель выбирает тему, часто в соответствии со своим характером и психологией. Но хотелось бы надеяться, что Ерофеев когда-нибудь напишет, что-нибудь похожее на "Ромео и Джульетту". Я буду этому искренне рад...
Для меня очевидна точка зрения с которой Ерофеев "обозревает" прошлое.
В шестидесятые в Союзе проявилось поколение номенклатурных детей, так или иначе задетых вихрем революции или прямо репрессиями. Они стали в оппозицию к загнивающей, но тоже номенклатурной власти.
Бунт этих молодых в 60-70 годы часто подпитывался "личными" обидами на правящий режим, но иногда был следствием "усталости", от того что у этих детей всё "было", но счастья не было – часто все заканчивалось пьянством.
Отсюда и неприятие "местного", низкопробного мещанства, широко разлитого и культивируемого в среде советского образованческого слоя. Отсюда и тяготение к западным "свободам", западному стилю жизни, как к чему-то более широкому и возвышенному...
Отсюда и презрительное отношение к простому народу, позже получившего уничижительное название– "совок".
Этот "народ" в семьях советских "аристократов" был представлен домработницами, шоферами личных авто, охранниками, одним словом, невольными лакеями, которых система, несмотря на провозглашение равенства, сохранила в изобилии...
Тяга к "отличности", экстравагантности, культивируется в этих потомках советской буржуазии до сих пор, и на мой взгляд, является проявлением антидемократизма, замаскированного под индивидуализм, а тогда воспринималась, как героический эпатаж, нравящийся молодым при всех властях и режимах.
"Засветится" – было непреодолимым желанием этого слоя, а культура была идолом буржуазии во все времена и во всех странах, включая, а может быть в первую голову в СССР. Где и когда вы попадали бы в разряд "неприкасаемых" только потому, что вы Член Союза Писателей, Художников, Актёров?
Тяготение к культовым фигурам – показатель низкого уровня религиозного сознания. И нигде это не бросается в глаза так, как это было и есть в атеистических странах...
Думаю, что человеку и человечеству нужны кумиры, а там, где нет Бога, появляется "знаменитые" писатели, певцы, актёры в роли обожаемых героев...
Эти люди уходили в писательство, в живопись, в искусство и почти никогда в номенклатуру. Слава – "дороже денег"!
Самые талантливые из них сделали себе имя. Но подчёркиваю! Это были потомки буржуазии и сами буржуа по набору жизненных ценностей.
Трагические противоречия обусловленные местом и временем рождения, одних делают героями, а других буржуа.
Вот и из этой протестной "бури и натиска" выросло целое литературное направление. Но их тяготение к известности присущее аристократам в первом поколении, позволяло надеяться, что в случае смены власти, они займут соответствующее место в "новом" истеблишменте...
Поэтому, многие из них сегодня на "коне и при деньгах". Многие из них мечтают рано или поздно стать политиками, на манер некогда "асоциального" Лимонова...
Другие уезжают на Запад...
И разочаровавшись в буржуазных ценностях, возвращаются или собираются возвращаться в Россию, но и оставляют себе место для отступления, гражданство в одной из западных стран – живут между двух "стульев"...
Теперь – это мэтры и учителя, что закономерно– ведь они к этому и стремились протестуя против власти. Но они плоть от плоти -буржуа, и потому, имеют деньги, квартиры в "центре", высокие связи– что в России до сих пор очень ценится.
Вся русская культура сегодня по сути "модная тусовка" или иначе "тусовочная номенклатура"!
Их социальный статус и определяет часто жанр их произведений. У таких как Ерофеев – это смесь мемуаров Казановы и мачизма Хемингуэя. Читать их иногда интересно. Но перечитывать почему– то не хочется, как старые газеты... Запомнить перипетии их "страданий" в пору становления как буржуа, трудно, да и ненужно...
Они – уходящая натура "сладкого" поколения номенклатуры советских времён...
Буржуазность у Ерофеева становиться романтическим идеалом. Именно здесь он типичный русский образованец, "дитя" оттепели, интеллектуальный "новый русский", который уверен, что и все остальные хотели бы стать "новыми" , но у многих не получается...
Буржуазность в России сегодня не "опознана" и потому выдаётся за революционность. О феномене подмены понятий, я уже как -то писал в другой статье. Отличительная черта "новой" русской буржуазности – презрительное отношение к "не нашим". В России это ярко проявлялось ещё во времена Достоевского и Толстого, когда любой полуграмотный молодой "энтузиаст" демократии, смотрел на этих мудрецов, как на "отсталый" элемент...
В "Вехах", ещё в 1909-ом году, дана исчерпывающая критика, этой подстановки идеологии на место истины. Но это был может быть единственный "вопль" протеста, против стадности, которая иногда охватывает людей даже жертвующих своею жизнью, ради догмы, а уж тем более, решивших удовлетворять свой эгоизм без каких – либо ограничений...
Вообще, это типичная русская черта, делать своих, "светочами" прогресса, а тех кто против– тупыми обывателями.
Но сегодня, под прикрытием романтического отрицания самодисциплины и внутренней честности, эти "сливки" общества умеют прекрасно обделывать свои делишки, устраиваясь на тёплые, денежные местечки по протекции приятелей или родственников. "Зацепившись" на таком месте, они стараются "рубить капусту" под всеми предлогами и видами, с весёлым цинизмом бессовестных людей...
И при этом "выпимши", всерьёз любят повторять: "А жизнь, как посмотришь с пристальным вниманьем вокруг, такая тупая и глупая шутка".
Эти русские образованческие "стёбы" и всем "нашим" понятные шутки и словечки пошли от цитирования, в своё время "Золотого телёнка" и подобной литературы. Только сегодня это утратило уже весёлость и приобретает всё больше издевательский, злой характер...
Если кто-то не разделяет взглядов "номенклатурной" тусовки, их щенячьего восторга по поводу, что "мы – вместе" – тех они называют хамлом и "электоратом"...
А что делать, если от этой их похожести на "срединном" уровне начинает тошнить? Что делать если ум путают с хорошей памятью. Если цинизм выдаётся за шарм, а лакейство перед современными авторитетами, выдаётся за аристократизм духа?..
"А вы читали Пруста? О-о-о! Это так тонко!" Или: "...Я не могу представить своей жизни без Хулио Кортасара!"
Забавная подробность– "Хороший Сталин" издан в серии "Новый мировой бестселлер" – скромностью ни автор, ни издатели не страдают...
Беды российской образованщины в том, что они видели и Париж, и Лондон, и Нью– Йорк, но видели, как восторженные провинциалы, а буржуазность понимают, как нечто похожее на "плохо" одетого человека.
Но как раз "хорошая" одежда и является важным признаком буржуа. Иначе говоря– внимание к форме– это одна из отличительных особенностей буржуазии...
А там, где пережили уже увлечение, сытой и "красивой" жизнью, где поняли, "что не хлебом единым жив человек", там буржуазность– символ эгоизма и реакции. В Англии например, в определённых кругах, принято скрывать своё дорогое и хорошее образование. Ведь -это буржуазность.
В мире, в пятидесятые годы прошла дискуссия о вреде формального образования для творческих людей. Когда Фолкнера в Японии спросили об этом, он помялся и ответил: "Наверное это не так важно. Но я не могу знать этого. Я сам окончил только семь классов Невольно вспоминается афоризм: "Провинциалы – живут в столицах".
Безусловно, Ерофеев представляется как "томный" – как сказала с усмешкой одна моя знакомая – пожилой плейбой, в модной дублёнке и в шузах, и как у всех людей такого типа у него всё заёмное, на уровне мечтаний Дон – Жуана, с первого курса института.
Он и в своих книгах пытается изображать характер, тонкий интеллект– которых у него нет.
И это, не беда. Плохо, когда человек делает вид, что они у него есть и идет экспертом в политизированную прессу...
Как часто сегодня журналисты вот также, пытаются выдавать себя за политиков. Всё кажется в человеке есть для этого-внешность, амбиции, знание исторических сплетен– нет лишь главного-жизненного опыта и груза ответственности...
За последние тридцать-сорок лет в политику "пошли" журналисты и телеведущие, которые представляют из себя новый общественно – социальный тип-экспертов от политики. Они всё "знают" , но не умеют ничего делать, кроме как писать статейки и увлечённо "говорить" о политике. И таких сегодня подавляющее большинство. Отсутствие привычки осуществлять задуманное, отсутствие чувства и опыта в реально опасной ситуации, презрение к правилам личной чести, как к чему-то устаревшему, приводит к мальчишеским, часто чудовищным экспериментам над людьми и вместо ответственного жертвования собой , мы часто слышим нелепое: "Я не думал, что так получится!".
Все эти обещания "лечь на рельсы", заканчиваются позорным пьянством или клоунадой. И к таким бессовестно беспомощным политикам уже привыкли и в России, и на Западе и многие, особенно в либеральных кругах, сознательно выбирают этот путь в политике, надеясь на безнаказанность...
Ложь и лицемерие стали часто используемыми средствами в политической "игре", особенно на пространствах бывшего Союза...
Этим, "новые" политики разительно отличаються от старых, которые в трудные дни, не стеснялись резких действий чувствуя груз ответственности на своих плечах...
Может быть поэтому, Сталин для Ерофеева– сильный раздражитель. Неуёмное тщеславие, многих толкает на критику великих людей, часто напоминающую "пинание мёртвого льва"".
"Хороший Сталин" – семейная хроника, рассказанная сыном советского чиновника...
Отец– из простых, но сделавший карьеру– конечно не министр внутренних дел, но помощник самого Молотова. Именно из подобной среды выходят мемуары, сутью которых является фраза сказанная Карлейлем: "Для камердинера великого человека, великих людей не бывает".
И вот сын – вялый отблеск характерного отца– стенографируя воспоминания, берётся судить о том, в чём в силу своей буржуазности, ничего не способен понять...
И естественно у него главный герой истории– он сам, где-то поодаль отец и совсем в стороне– "чудовище" Сталин...
Современные образованцы подготовлены именно к такому сюжету, ибо их мозги промыты и припудрены, пропагандисткой пылью, за полстолетия холодной войны, за полвека возрождённого мещанства сытых, которые приближают мир к катастрофе, когда противостояния верующих в любовь и сострадание и неверующих, то есть фарисеев, становится всё ожесточеннее.
Полвека усталости и внутреннего гниения мира заражённого потребительством и анти христианством, привело к агрессивному цинизму образованцев во всём мире.
Уже сегодня, лозунг: "Образованцы всего мира объединяйтесь", – в разных формах существует и ведёт за собой многие и многие миллионы сбитых с толку рекламой сладкой жизни...
И все они делают вид, что не было ни Иисуса Христа, ни его крестных страданий...
В лучшем случае, это "стадо" говорит, что христианство осталось в прошлом...
...По поводу "мы меняемся на глазах"– целая глава о внешнем преуспеянии cемьи Ерофеева...
Далее, я буду цитировать короткие кусочки романа в отрывках...
... "Все начинается с переодевания. У мамы вдруг открываются руки и шея... Вместо высокой причёски, которая делала её удивлённой и озабоченной, она теперь носит короткую стрижку...
Мама надевает модные жёлтые, голубые юбки колоколом, узкие блузки. После её хмурых демисезонных пальто, однотонных платьев, пошитых живыми останками нэпа– портнихой Полиной Никаноровной. – они кажутся особенно разноцветными, пёстрыми, как поля под Парижем, по которым я бегаю, собирая с мамой и новой домработницей Клавой – Марусю Пушкину не пустили в Париж: во младенчестве она была под немцами возле Волоколамска – красные маки с чёрным нутром.
Мы особенно любим рвать маки. Требуем от папы остановить у кювета машину: его серую удивительную "Пежо-403" с жёлтыми фарами, с красными цифрами дипломатическим номером, вызывающим любопытство у тогда ещё полных любопытства французов, делающим нас избранными даже в Париже.
Номер таит в себе таинственные возможности. Машину ставь хоть поперёк дороги – полицейские с вами вежливы, как с королями...
Папа надевает модные струящиеся брюки. Рубашку с коротким рукавом и расстёгнутым воротом, он, в выходные дни, по-французски не заправляет в штаны. Он начинает тоже иначе стричься, назад и набок, оставляя больше волос по бокам, как французский артист. Он уже купил большие тёмные очки, и мама тоже купила...
Во Франции мама стала пахнуть иначе, чем в Москве...
В новых запахах появилось какое-то тонкое, нерусское отчуждение, Мама стала менее грузной, меньше похожей на свою маму..."
...А теперь, я возьму на себя смелость и расскажу о том времени, в моей жизни...
Мне десять лет. Я заканчиваю четырёхлетку. Один из лучших учеников в классе. Учительница музыки восхищается мною за мой музыкальный слух. Ещё два года до того, я "а капелло" пел на школьных утренниках, трогательную песню про маму. Теперь я понимаю, что слух сформировался от слушания "живого" пения родителей, во время их праздничных застолий.
Одевали и кормили нас, как всех детей одевали и кормили в нашем двухэтажном доме, в пригородном посёлке: супы, иногда с мясом, молоко с хлебом, часто с маслом и посыпанным сверху сахаром...
Ботинки приказывали беречь. А брюки, особенно в весеннюю грязь, мать заставляла заправлять в носки -большая и едкая причина для смущения и страданий. Ведь так никто тогда не носил.
Как видим, задатки посольских детей, почему-то проявлялись и во мне, сыне простого рабочего, приехавшего из деревни в шестнадцать лет.
Летом целыми днями на реке плавал как дельфин, с шести лет. И конечно футбол. Играл уже за детскую клубную команду нападающим. И конечно природа. Ведь мы жили тогда, почти как в деревне...
По весне, с сверстниками ходили за черемшой. Далеко в тайгу, на речку Каю. С ночёвкой...Воспоминания об этом сохранились...
Ночной костёр, страшные рассказы старших пацанов, утренняя, росистая прохлада и запах горьковато – сладкой черемши. Над цветочно-травянистым лугом у реки, полуразрушенный колхозный сарай и страшноватые летучие мыши, сбившиеся в чёрные клубочки под стрехами полуразрушенного сарая, в тёмной тени углов.
Вижу из детской памяти буйство весенней зелени, влажное, росистое утро, рявканье испуганного едким костровым дымом, самца косули...
...И конечно чтение, когда длинными зимними вечерами на кухне у печки, топившейся ароматными дровами, сидел не замечая хода времени, сопереживая отважным и мужественным героям Джека Лондона...
Работа по уходу за коровой жившей во дворе, в сарае под высоким сеновалом – это наше с старшим братом дело и обязанность. Как и пиление старых сухих досок на дрова, ручной пилой на козлах, ...
Именно в десять лет прочитал в первый раз всего Джека Лондона, все восемь томов собрания сочинений. После школы, ходил в читальный зал детской библиотеки, и ежедневно прочитывал по сто – сто пятьдесят страниц, сидя у тёплой печки, почти по домашнему.
Библиотекарь Марья Васильевна, привыкла к моим ежедневным посещениям и разрешала копаться в книгах на полках. После чтения, возвращался домой, но в голове оставались романтические идеалы сильного и потому честного человека, которые потом, всю мою молодость, боролись с мещанским приспособленчеством и трусливыми увёртками здравого смысла, доставляя мне множество неприятностей...
О любви к детям или о воспитании, в семье не говорили – времени у родителей на это не было – работали с утра до вечера, выживая.
Воспитывали книги... и свобода. Никто не проверял уроков. Никто не висел над душой, загоняя в постель вовремя. За день уставали так, что валились спать, иногда не раздеваясь раньше положенного времени...
Мать приходила с родительских собраний улыбаясь и на мой вопрос: "Ну как?"– отвечала довольно– "Нормально" – я несколько лет был круглым отличником...
Думаю, что если не считать трагедии вырастания, то я был счастлив...
И потому, неосознанно гордился своей Родиной-Советским Союзом...
Хотя оба моих дедушки умерли в тюрьмах в тридцатые годы. Один был обвинён в кулачестве, а другой, будучи председателем сельсовета, был обвинён в пособничестве кулакам – родственникам...
Вспоминаю, как в третьем классе прибежал радостный домой,– меня приняли в пионеры. Теперь я мог делать добро для стариков и нуждающихся, вместе со всеми...
Понимая , что родителей не выбирают, как и социальный слой в котором рождаются, мне хотелось бы предупредить возражения и сказать, что детские страхи и страдания– это био-физиологическая данность, независимо от социальной среды.
Тут вопрос в словесном оформлении этих страхов. Непонятно только почему русские образованцы всегда видели в этом какой -то национально-классовый подтекст. Если ты образованец, то тебе кажется, что твои переживания уникальны. Слышится ремарка: "Простые люди так не могут!"
Не этот ли подтекст во все времена был причиной нелюбви русских ко всему русскому и соответственно любви ко всему западному. Мол, там то люди умеют чувствовать.
Здесь в ход идут аргументы, даже из области гастрономии...
Короткая цитата из "Ерофеева: "Париж состоит из еды... Французы только и делают, что едят..."
И дальше о победе изысканного над простым...
А я, не могу не проявить русского патриотизм и хочется возразить Ерофееву и напомнить, что в средние века, именно "русский стол" сменил варварский обычай во Франции, всю "жратву" подавать на стол сразу, а потом уже разбираться, с чего начать...
И потом...
Мы, россияне, тоже не лыком шиты. Едали и багеты, и сыры, и вина французские пивали, однако в гурманских мечтах или даже в снах, живя за границей, едим селёдочку с лучком порезанным кружочками и политой сверху маслицем. Да с бородинским хлебушком, который так нравиться многим, понимающим толк в хлебах, иностранцам. А если ещё в "угон" рюмочку кристально чистой, холодненькой водочки под русскую, на сковородочке жаренную картошечку рассыпчатую, да ещё с солёной капусткой, да с хрустящими солёненькими груздочками...
Эх! Да что они понимают в еде?..
А главное, что эти груздочки собирал сам на горочке, заросшей ольшаником, за городом. И солил тоже сам с укропчиком, да со смородинным листочком для аромату...
Думаю, что самые изысканные французы – гурманы, будут отдавать большие деньги за такую русскую еду, если хоть разок попробуют, да ещё под горячие русские разговоры после водочки.
А ведь это был почти традиционный русский обед, для семьи с небольшим достатком из Сибири...
Вина тогда не пили. Что верно, то верно. Но может и к лучшему. Сохранили незамутнённым вкус до годов зрелых.
Я часто думаю! Это же надо быть таким несамостоятельным, что даже в очевидных вещах стоять на стороне моды на всё западное, а не здравого смысла...
Надеюсь, что в России рано или поздно будет создана партия здравого смысла, которая в конце концов победит всех на любых выборах, вопреки промыванию русских мозгов средствами массовой информации сделанными "заказными" писателями, в сериалах "мировых бестселлеров"....
Вообще , о презрении к Родине, можно, в определённом смысле говорить , как о самопредательстве. И ведь начинается всё с лёгкого трёпа о том как "там" хорошо и как у нас плохо.
Однако, давно известно, что хорошо там , где нас нет. Стоит нам уехать из России и мы попадаем в "промежуток", в котором нам в конце концов перестаёт нравиться. Но и назад уже не вернуться.
Вот и начинаются страдания Вечного Жида. Где бы мы ни были, нам нравиться только первые дни, а потом тоска заедает. Хочется уехать, да подальше. А лучше всего– возвратиться в Россию...
И конечно, легко быть русофобом, живя в грязном, бандитско – хулиганском Питере или в снобистски равнодушной Москве, где-нибудь в хулиганском пригороде, но подозрительно для посольских детей, которые "лучше всех одевались", учась в "лучших" университетах.
Тут, срабатывает другая причина – неизбывная претензия у русских образованцев на звание космополита, символом которого для русских, всегда был Чаадаев.
Но мало кто знает, каким русофилом в конце жизни стал Чаадаев. И это тоже понятно. Он ведь был человеком тонким, сострадательным...
Немного из Ерофеева: "Садясь за автобиографию, русский писатель, обладающий непобедимым затхлым запашком, имеет одну цель: представить себя рождественской звездой, которая висит на макушке ёлки...". Надо понимать, что это не о себе самом пишет Ерофеев...
"...В отличии от других стран, претендующих на самобытность, Россия считает себя не только носительницей уникальных ценностей, но и великой страной, озаряющей мир лучами вселенской истины... (Где это он такое вычитал?)
Но если и есть в русском мире, что-то самобытное, так это не сивушный пар, а преломление воли и абсурда, закона и благодати, намёков на подспудное течение жизни...".
Тут, как говорят – без комментариев...
И ещё отрывок: "Советские клоуны и балерины, писатели и художники, музыканты и актёры – парижские клиенты моего папы... Он важная и опасная персона. Перед ним заискивают, с ним дружат...". Тут, на мой взгляд, очевидная пьяная похвальба, но косвенная.
И в завершение, несколько штрихов: "Когда мы с Растроповичем в1992году готовили в Амстердаме постановку оперы Шнитке "Жизнь с идиотом", он говорил мне комплименты
моему отцу, восторгался им как человеком, который был не похож на советскую сволочь...
Я позвал родителей на премьеру оперы. Не знаю, что они в самом деле думали об этой опере, но, раз королева Голландии встала после финала и хлопала стоя, их реакцию можно было предугадать..."
Здесь хочется процитировать, может быть некстати, Георгия Свиридова. Отрывки из дневников "Музыка как судьба", глава: "Серьёзная тема!! Скоморохи и скоморошество".
