Текст книги "Открытие затонувшего мира"

Автор книги: Владимир Блаватский

Соавторы: Геннадий Кошеленко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Зима 1958/59 г. была использована для подготовки к но-|й экспедиции, целью которой стали раскопки города под 1ДОЙ. Точнее – нужно было доказать возможность и це (сообразность подводных раскопок затопленных древних •родов, осуществив таковые в Фанагории, хотя бы в не-элыпих масштабах.

В 1959 г. археологи-подводники впервые смогли со-•аться все вместе, не было только В. Кузищнна, занятого а своей основной работе. Клуб подводников МЭИ снова ыделил свою бригаду, во главе которой стоял инженер-одполковник М. К. Семин, а его помощником был прези-ент клуба А. В. Блаватский.

В основной состав аквалангистов входили сотрудники, частвовавшие в экспедиции 1958 г. и получившие опыт юрских погружений и археологических работ. Это были

Дорошенко, Э. Бабаев, Б. Карелин, Б. Тувалбаев, О. Филиппов – люди, наиболее подготовленные к подводим археологическим исследованиям. В течение всей зимы I клубе подводников шли занятия археологической секции, швалангистам читались лекции, практические занятия проводились в музее. В секции занимались и бывалые подсводники, и начинающие, впервые отправившиеся в экспедицию в 1959 г.: В. Соколов, В. Волжев и др. Кроме того, в клубе квалификацию подводников приобретали и повышали археологи.

Место для раскопа выбрали исходя из результатов разведок 1958 г. Для раскопок участок наметили на предполагаемой северо-восточной окраине города, к югу и к западу от больших каменных гряд, которые были определены как развалы стен.

I Участок находился на расстоянии 185 м от берега, где глубина достигала 2 м. Этот раскоп должен был дать окончательный ответ: действительно ли море покрыло эту

часть городища, или результаты разведок прошлого года оценены неверно.

– Для того чтобы выделить границы раскопа, сколотили ^деревянную раму размером 4X4 м, отбуксировали ее на I место, предназначенное для раскопок, и затопили, привязав к ней тяжелые камни.

Раскопки велись сначала вручную – лопатой, крупные обломки керамики и камни также выбирались вручную, а гмелкие черепки, камешки, ракушки, водоросли отсасывались сосуном землесосной машины ПЗУ-4. Один из подводников направлял сосуп, другой копал, третий помогал

$ В. Д. Блаватский, Г. Л. Кошиленковд

отваливать камни. На всем протяжении работ обязательно кто-либо из археологов находился под водой.

Очень скоро стало ясно, что землесосную машину можно использовать в археологических работах только после значительной переделки сосуна. Хорошо работая на обычных мягких грунтах, она плохо справлялась с культурным слоем. Культурный слой всегда насыщен камнями самых различных размеров, черепками. Очень часто камни и черепки, подхваченные мощной струей воды, всасываемой в трубу, намертво прилипали к решетке, прикрывавшей сосун. Грунтосос переставал работать. Пробовали снять решетку – результат оказался еще хуже: мелкие камни и крупные черепки проскакивали беспрепятственно в трубу и пропадали в темном чреве машины к ужасу механика II. Миронова. В результате землесос отказался работать. Пришлось изобретать новую решетку для сосуна, которая не пропускала бы слишком большие камни в трубу и вместе с тем не позволяла бы им присасываться к ней самой. Заработала инженерная мысль. Несколько дней археологи с тайным восхищением поглядывали на своих собратьев-техников, мудривших над сложными, непонятными приспособлениями– Но после каждого неудачного опыта их восхищение убывало, и только когда оно совсем истощилось, более или менее приемлемый наконечник для сосуна грунтососа был создан. После этого работа пошла на лад. Аквалангисты копалп, сосун исправно отсасывал грунт.

Копать под водой чрезвычайно трудно, так как аквалангисту нелегко преодолеть свою невесомость. Для того чтобы уменьшить плавучесть, мы снимали пенопластовые поплавки с аквалангов, навешивали на копальщика все бывшие в экспедиции свинцовые грузы, но это мало помогало. Тогда А. Блаватский раздобыл у скафандровых водолазов огромные, тяжелые башмаки со свинцовыми подошвами. В них на дне можно было держаться устойчиво. Но это приобретение оказалось несколько запоздалым – к тому времени мы уже поняли, что копать не стоит. Плотный, верхний слой был снят, а дальше землесос легко отсасывал грунт. Лопата была больше не нужна, а вместе с ней отпала надобность и в свинцовых башмаках. Аквалангист направлял сосун, и тот в несколько минут отсасывал грунт до очередного скопления камней.

Много неприятностей доставлял нам поднимавшийся со дна ил. Таманский залив и без того мало подходящее

Работы ■ Фанагории а 1959 г. Испытание землесосной установки

место для подводной фотографии, а когда начиналась работа в раскопе, он весь затягивался такой густой мутью, что работать приходилось наощупь. Видимость была удовлетворительной только ранним утром – за ночь муть оседала на дно. В эти моменты под воду спускался начальник экспедиции, и наши подводные фотографы пытались фотографировать раскоп. Их встречали ночные гости раскопа – бычки, которые нередко расплачивались за свое любопытство, попав в сосун и проделав обычный для отсосанного грунта путь. Этот путь начинался в сосуне, шел по железному трубопроводу, закрепленному на железных же поплавках, и заканчивался на грохоте – массивной раме с двойной сеткой, горизонтально установленной между двумя лодками. Здесь был пост второго археолога, выбиравшего черепки и другие находки. Третья большая лодка служила операционной базой. Она стояла >на якоре возле раскопа, с нее по трапу .спускались под воду археологи и аквалангисты, здесь лежали заряженные

акваланги и у дежурного инструктора хранился и тор-Мосах горячий кофе для очередной поднявшейся из воды смены. Каждая смена продолжалась 30 минут, спускались под воду и поднимались по сигналу дежурного инструктора – подводно-надводного диктатора в течение всего дня.

Для связи с берегом, где был разбит палаточный лагерь и стоял компрессор, заряжающий акваланги воздухом, служила небольшая лодка с подвесным мотором.

Работа шла своим чередом, иногда налетали небольшие штормы, заставлявшие изредка даже прекращать работу. Наконец, случилось то, что вначале, казалось, не угрожало: борта раскопа, державшиеся довольно прочно, при снятии верхних пластов грунта, когда глубина раскопа стала более метра, начали оседать. Для археолога это настоящее бедствие. Его необходимо было предотвратить, иначе находки из верхних, более поздних слоев смешались бы с находками из нижних слоев, т. е. более ранними, и никаких исторических выводов сделать было бы невозможно. При раскопках кораблей это обстоятельство не имеет особого значения, так как корабль гибнет сразу, предметы на нем относятся к одному и тому же времени, там нет никаких слоев. А раскопки городов и на суше, и на дне моря всегда должны вестись послойно, так как каждый слой соответствует определенному времени.

Пришлось срочно принимать меры. Борта были закреплены дощатой опалубкой, которую затопили внутри раскопа, загрузив специальные карманы камнями. Слои были сохранены и рассказали историю раскапываемого участка. В самом верху залегал желтоватый намывной песок толщиной 65 см. В нем встретились находки всех времен – от V в. до н. э. до средневековья: этот слой перемывало море, поэтому в нем смешались находки из различных времен. Под песком были обнаружены остатки булыжной мостовой, а далее оказался слой, датируемый довольно точно ■– II в. до н. э. Еще глубже опять были обнаружены остатки мостовой, а еще ниже – слой с находками IV– III вв. до н. э., подстилаемый мостовой из очень больших хорошо оббитых булыжников. Дальше уже лежал материк, т. е. чистый слой, не содержавший каких бы то ни было предметов.

Теперь с полной уверенностью можно было сказать, что выводы разведок 1958 г. верны. Действительно, море захватило у древнего города почти 17 га, и предварительно

вмененные границы действительно оказались границами эрода.

Бросалось в глаза, что на раскапываемом участке ультурный слой содержит остатки, относящиеся к пери-ду не ранее IV в. до н. э. Но известно, что город сущест-овал и раньше, еще в VI в. до н. э. В 1939 г. раскопки на ерегу показали, что город в VI в. был невелик. Подводные »аботы подтвердили это наблюдение. Значит, в самом на-:але своей жизни город занимал много меньшую террито-)ую, чем в эпоху своего расцвета, и раскопанный под во-щй участок не входил в черту городской территории VI в. щ н. э. Конечно, это предварительные выводы – ведь ipac-шпана только очень небольшая площадь, но и они достаточно показательны. Кроме того, можно определенно утверждать, что за истекшие двадцать два с половиной столетия уровень моря в Таманском заливе поднялся не менее чем на 4 м. Доказательством этому служит мостовая, обнаруженная на глубине 3—3,2 м от современного уровня моря.

Таким образом, несмотря на различные трудности, в том числе нередко неблагоприятную погоду, недостаточную приспособленность оборудования, которые приходилось преодолевать в ходе работ, не говоря уже о плохой видимости в мутной воде, экспедиции удалось добиться поставленной цели – осуществить хотя бы в небольших размерах настоящие раскопки затопленного города.

' В конце летнего экспедиционного сезона 1959 г. были проведены небольшие работы по обследованию парусного кораоля нового времени, обнаруженного в Керченском проливе водолазами Керченского порта. Директор Керченского историко-археологического музея Ф. Т. Гусаров немедленно сообщил о находке в Москву, и вскоре экспедиция под руководством кандидата исторических наук Н. И. Сокольского прибыла в Крым. Уже чувствовалось приближение осени, слегка штормило, но работу нельзя было откладывать. Погружения велись несколько дней. Выяснилось, что на дне пролива лежат остатки парусного судна, с него подняли некоторые находки, в том числе несколько чугунных ядер, и сняли план.

Задачей экспедиции 1960 г. было продолжение работ 1957—1958 гг. и разведки в ряде пунктов в Азовском _и Черном морях: в Таганрогском заливе – около Таганрога и в районе Жданова, в Керченском проливе, в Судакской бухте л недалеко от Севастополя. При этом предполагалось применить для зачисток гидроэжектор, которым экспедиция ранее не пользовалась. Намечалась также дальнейшая подготовка кадров архерлогов-подводников в ходе работ, в частности спуск их на глубины, более значительные, чем в предшествовавшие годы.

Состав экспедиции был в основном прежним, только заместителем начальника экспедиции стал опытный подводник капитан II ранга Ю. В. Рожанский, пришел новый мастер по ремонту аквалангов Ю. Данилин и несколько молодых аквалангистов. Впервые под воду спустился экспедиционный художник Г. Черемушкин, до этого многократно участвовавший в полевых раскопках.

Исследования около Таганрога были предприняты в связи со следующими обстоятельствами. При сильных северных ветрах, дующих преимущественно осепью, та часть Таганрогского залива, которая находится к северу от города, иногда полностью освобождается от воды, и по ее крепкому песчаному дну можно свободно ходить. Это позволило научным сотрудникам Таганрогского краеведческого музея обследовать дно залива, в частности недалеко от Большой каменной лестницы, где в 1937 г. землечерпалкой была прокопана траншея для укладки труб. Над трубами образовалась невысокая искусственная коса. Сборы керамики с этой косы в 1937, 1938, 1954, 1955 п 1959 гг. обогатили коллекции Таганрогского и Ростовского музеев, а также Государственного Эрмитажа.

Находки эти крайне интересны. Керамика имеет очень архаический облик. Ее можно датировать VI, а некоторые фрагменты даже VII в. до н. э. Следы пребывания греков так далеко на севере и относящиеся к столь раннему времени – любопытное и неожиданное явление. Греки, осваивавшие Северное Причерноморье, видимо, основали здесь свою торговую факторию.

Экспедиция поставила своей задачей снять план того участка, где встречаются обломки древней посуды. С этой целью было обследовано морское дно к востоку и северовостоку от Большой каменной лестницы на расстоянии от 40 до 350 м от берега на глубине до 3 м. Погружения

лись с шестивесельного яла в течепие трех дней – В, У 8 июля. Вода была такая мутная, что работать прихо-[лось наощупь.

В результате выявили и нанесли на план своего рода icy, обнаруженную на глубине 1—1,25 м; она цред-авляет собой невысокую гряду шириной в основном от до 18 м, покрытую щебнем. Гряда начинается примерно 50 м к северо-востоку от угла набережной возле Большой аменной лестницы и тянется приблизительно на 330 м. боры керамики при полном отсутствии видимости не моги быть эффективными и не добавили ничего нового к тогу, что было известно ранее.

Подводя итоги обследованию косы около Большой ка-генной лестницы, можно предположить, что там находит-я затопленное древнее поселение, которое возникло, ве-юятно, в последние десятилетия VII в. до н. э. и достигло тсцвета в VI в. до н. э.; в последующее время жизнь на ггом месте не прекращалась, во всяком случае в период шлинизма и в средневековье. О мощности напластований Ьтого поселения и его размерах до проведения раскопок ■говорить преждевременно, длина же его вряд ли менее 125 м.

Дальнейшие исследования велись с корабля-тральщика «Лещ», предоставленного в распоряжение экспедиции Черноморским флотом, что значительно облегчило проведение работ. Единственной помехой была иногда штормовая погода (ветер до 5—7 баллов, волна до 3—4 баллов), вынуждавшая прекращать погружения.

Основным объектом работ были намечены подводные окрестности древнего города Херсонеса (рядом с современным Севастополем), но по пути к нему было произведено несколько разведочных погружений в различных районах Азовского и Черного морей. Так, в Керченском проливе экспедиция вновь обследовала уже известный читателям парусный корабль нового времени. Вода была очень мутной, поэтому фотографирование и киносъемка оказались невозможными. Установлено, что остатки корабля несколько меньше затянуты песком, чем в предыдущем году. С корабля подняли чугунные ядра, несколько брон-I зовых и железных стержней, бронзовый блок и кусок ^ листовой бронзовой обшивки с гвоздем.

^ Затем было обследовано дно в западной части Судакского залива к юго-западу от горы Сокол и к северу от

мыса Плоского на глубине 11 м. Исследопан участок площадью около 1 га и обнаружены неравномерные россыпи обломков средневековой керамики, преимущественно черепков амфор. Среди черепков посуды местами встречались отдельные камни со следами обработки, в том числе один квадр (размером 0,40X0,30X0,20 м). Каких-либо остатков кораблей обнаружено не было.

Неожиданно с юга, со стцроны открытого моря пришел шторм. Ветер гнал судно в бухту, крен достигал 30°. Нужно было срочно уходить из бухты, но еще не пришла шлюпка с аквалангистами. Они, преодолевая крутую волну, стремились к «Лещу», где в это время объявили аврал. Дежурный инструктор метался по кораблю, срочно спускали в трюм оборудование, команда готовилась к встрече и подъему шлюпки, что в такую погоду дело тяжелое и опасное. Резко кренящийся корабль грозил накрыть шлюпку, штормовой ветер мог разбить ее о стальной борт, малейшая неуверенность, промедление стали бы роковыми. Но в трудную минуту члены экспедиции ни в чем не уступали кадровым морякам. В несколько минут экипаж шлюпки был принят на борт, а сама она закреплена на шлюп-балках.

Основпые работы экспедиции велись с 17 июля до 3 августа в районе Херсонеса, около Карантинной бухты и внутри нее.

Обследование морского дна было предпринято здесь в связи с тем, что при подводных работах, производившихся профессиональными водолазами в скафандровом снаряжении, в этом месте со дна моря подняли ряд обломков древней и средневековой керамики и их передали в Херсопесский историко-археологический музей. Для выяснения характера археологического памятника, с которым связаны эти находки, было решено обследовать два района на подходах к Карантинной бухте: к северо-востоку и северо-западу от нее. Работы вели отчасти с корабля, но главным образом со шлюпки. Последняя ставилась на якорь и засекалась теодолитом с двух точек базовой линии, разбитой на берегу. Аквалангисты, погружавшиеся в воду со шлюпки, плавали над морским дном на страховых концах, длина которых сначала была 15 м, затем 30 и наконец 50 м. Таким образом, вокруг каждой шлюпочной стоянки оказывался обследованным участок диаметром около 80 м. Эти участки делились на четыре сектора (по

Находки, поднятые в 1960 г. с корабля, затонувшего в Керченском проливе

странам спета). Обычно одновременно погружались два аквалангиста, каждому из них поручали обследовать, «прочесывать» один из секторов. Аквалангист многократно проплывал по своему сектору (по спиралевидной зигзагообразной линии), отмечая важнейшие находки буйками и сообщая о результатах своих наблюдений археологу, ведшему дневник. Наиболее значительные скопления керамики археологи осматривали, фотографировали и зарисовывали; все характерные находки собирали в коллекцию.

При каких обстоятельствах найденные фрагменты керамики оказались на дне моря, сказать с полной уверенностью трудно. Условия залегания их на каменистом или песчаном грунте не дают оснований видеть в этих обломках керамики остатки затопленного культурного слоя. Еще менее вероятно, что это предметы из культурного слоя, находившегося на берегу и размытого морем. Скорее всего находки представляли собой остатки сильно поврежденных грузов затонувших кораблей, которые и после гибели постепенно разрушались при сильных штормах, когда волнение доходит до значительной глубины.

Близкого типа находки были обнаружены к северо-западу от Карантинной бухты, около северо-восточного бе-реха Херсонесского городища.

Главным объектом работ внутри Карантинной бухты явились остатки затопленного города, по-видимому, раннесредневекового времени, обнаруженные около западного берега бухты, примерно в 400 м к югу от входа в нее. Обследованная в этом месте площадь составляла около га. Здесь берег бухты находится в черте Херсонесского городища. Затопленные водой кладки и их развалы наблюдаются возле берега и тянутся на восток, в глубь бухты па 40—45 м. Вдоль берега, т. е. в направлении с севера на юг, их удалось выявить на протяжении 52 м. Глубина, на которой находятся эти остатки архитектурных сооружений, колеблется от 0,4 м (около берега) до 3 м (у восточного края занимаемого ими участка).

В северной и южной частях описываемого участка сооружения сохранились плохо, и над морским дном выступают по большей части отдельные блоки и развалы. В средней же части отчетливо заметны две группы кладок из больших блоков, находящиеся одна от другой на расстоянии около 12 м. Внутри большого помещения в запад-

Работы в Херсонесе в 1960 г. Затопленная часть города средневекового времени

ной части северной группы для зачистки был применен горизонтальный глдроэжектор («кобылка»). Выяснилось, что эффективность этого механизма при подводных раскопках сравнительно невелика.

При зачистке и сборе подъемного материала на дне моря около развалин были обнаружены многочисленные обломки керамики, главным образом средневековой и отчасти античной.

Обследование участка, расположенного далее к востоку, в глубь бухты, показало, что там на протяжении не менее 30 м не встречается камней или обломков керамики, а дно, покрытое песком и местами илом, заросло водорослями.

Обломки преимущественно средневековой керамики, обнаруженные на морском дне к востоку от входа в Карантинную бухту, являются, вероятно, остатками сильно пострадавших грузов затонувших кораблей.

Исследования на западном берегу Карантинной бухты показали, что часть юго-восточной окраины Херсонеса, во всяком случае средневекового, а возможно, и римского времени в настоящее время затоплена морем. Затопленный

квартал целиком находится за пределами стел го|рода по только римского, но и раннесредневекового времени. Расстояние затопленного квартала от оборонительной линии римского периода равно 50—70 м в ближайших частях и 90—115 м – в более отдаленных. Расстояние от раннесредневековых меньше – 40 и 95 м соответственно. Что представлял собой затопленный квартал, до раскопок сказать трудно. Возможно, это был поселок какой-то группы ремесленников, которые должны были строиться за пределами городских стен, потому что их производство было вредным в санитарном или представляло опасность в пожарном отношении (как это имело место около стен Херсонеса с южной стороны, где, как известно, были обнаружены гончарные печи).

Таким образом, подводные работы 1960 г. пополнили наши представления о фактории древнейшего времени в северо-восточпой части Приазовья, об античной и средневековой навигации в Судакской бухте и в районе Карантинной.

Примерно в одно время с нами на западном побережье Черного моря развернули подводные археологические работы болгарские археологи-подводники. Члены археологической подсекции республиканской секции подводного спорта под руководством их председателя И. Глы-бова взяли на учет все случайные находки у побережья Болгарии, определили их ценность и решили на основания их, какие места наиболее подходят для организации подводных работ. В результате появилась карта подводных археологических находок. Карта была опубликована в журнале болгарских подводников «Подводен спорт». Составление ее – одно из важнейших достижений архео логов. До сих пор существовала только карта подводных археологических находок Средиземноморского побережья Франции. Конечно, южные берега Франции пока изучены лучше, но число подводников в Болгарии увеличивается, растет их энтузиазм, и кто знает, каким будет второе издание их карты.

Интересно, что большинство подводных находок было сделано сравнительно недавно, после того как в Народной Болгарии был полностью технически перевооружен рыболовный флот. Находки охватывают огромный период времени – с IV в. до н. э. по VIII в. н. э. Не во всех местах, где обнаружены эти случайные, зачастую очень ценные

Болгарские подводники на борту корабля «Родина» готовятся к спуску под воду

находки, сейчас можно вести работы с применением акваланга. Ведь некоторые амфоры подняты тралом с глубины 80—100 м. Такая глубина пока еще недоступна для архео-логов-подводников, но, возможно, и она с развитием под-чодной техники станет досягаемой для них.

В двух поднятых амфорах обнаружены остатки сала. Амфоры, судя по их внешнему виду, могут относиться ■ только к X—XI вв. н. э., это еще раз доказывает, что столица Византийской империи Константинополь получала основную часть продовольствия для своего многотысячного населения главным образом из Болгарии. Интересной находкой является огромный деревянный румпель с вырезанной на нем головой льва – остатки парусного корабля.

Ценные данные были получены, когда собрали и сравнили все материалы из окрестностей города Созопола. Там в 30-х годах сравнительно недалеко от берега работала драга, прокопавшая широкую траншею в морском дне. Материал из этой траншеи позволил сделать несколько важных исторических выводов. Видимо, остатки древнего города Аполлонии, на месте которого сейчас стоит болгарский город Созопол, находятся не только на суше, по и отчасти под водой. Огромное количество черепков различного вида, с росписями и без них, самых различных времен говорили, что жизнь здесь продолжалась более двух тысл-

Археологическая карта подводных находок у берегов Болгарии

челетий. Из собранной керамики следует отметить невзрачные на первый взгляд черепки. Это остатки сосудов, сделанных даже не на гончарном круге и употреблявшихся в каком-то древнем местном поселении, которое существовало на месте Созопола еще до прихода греков. К наход 1кам более позднего времени относятся большое греческое [надгробие, множество керамических изделий с росписью, некоторые с процарапанными надписями владельцев, несколько стеклянных сосудов из Египта.

Проведенные там погружения показали, что драга за-[дела только часть городища и что подводные археологические работы в этом месте могут дать еще очень многое. Другие пункты также обещают немало. В частности, у Несебыра в воде заметны остатки древних сооружений.

Первыми подводными археологическими экспедицйями наших болгарских товарищей были экспедиции к мысу Ка-лиакра – месту известной битвы Ф. В. Ушакова с турецким флотом, а затем к мысу Маслян Нос, где под руководством и при участии археологов вели погружения аквалангисты центральных курсов подводного спорта. Здесь на глубинах 15—25 м среди песка, скал и водорослей было собрано довольно много черепков и несколько почти целых амфор. По определению И. Глыбова, это место – древняя стоянка кораблей, спасавшихся от шторма. Подтверждением этому служат находки трех металлических древних якорей, очень похожих на якоря, найденные у южного побережья Франции.

В последние годы в исследование античных памятников, находящихся на дне Средиземного моря, включился также немецкий ученый Гергард Капитан – секретарь Рабочего объединения для подводных исследований при Германской Академии наук в Берлине, работавший в контакте со Средиземноморским Институтом подводной археологии и Сиракузах.

Остановимся на некоторых исследованиях, производившихся в 1958—1959 гг. у южных берегов Сицилии н в Неаполитанском заливе. На морском дне у мыса Пассеро в южной части Сицилии был обследован очень интересный памятник, по-видимому, груз древнего корабля, затонувшего на расстоянии мили от берега около рыбачьего поселка Марцамеми. О нем было известно жителям поселка, и это место уже посещал итальянский исследователь Пьер Никола Гаргалло. На небольшой глубине, всего 7 м, выло обнаружено скопление больших мраморных блоков, в том числе частей стволов, капителей и баз колонн. Среди них были барабаны колонн, достигавшие в длину 6,2 м, а в диаметре превосходившие 1,8 м. Вес этого груза по примерному подсчету составлял 200 тп.

Тогда же научался я другой близкий по характеру памятник, обнаруженный также у южного берега Сицилии около мыса Изола-делле Корренти на глубине 7 л£. Это был груз затонувшего древнего корабля, состоявший из сорока больших мраморных блоков общим весом около 350 т. Они лежали довольно правильными рядами, занимая пространство около 11 м в ширину и до 40 м в длину.

В Неаполитанском заливе около Поццуоли обследовали затоплепную часть древнеримского курорта Байев. Этот курорт в первых веках нашей эры был излюбленным местом не столько лечения, сколько развлечения римской знати. Во время раскопок на суше на месте древнего города были обнаружены грандиозные развалины роскошных зданий древнего курорта. При исследованиях морского дна па глубипе до 10 м были обнаружены развалины монументальных сооружений, возведенных в характерной римской технике из плоских хорошо обожженных кирпичей па очень прочном известковом растворе, которым пользовались уже около двух тысячелетий.

Подводная археология может дать огромный материал не только для изучения античности, но и для других эпох истории. Известно, например, что многие морские проливы и заливы не существовали в древности (в ледниковую, а некоторые п в послеледниковую эпоху), в частности Па-де-Кале, Гибралтар, Эгейское и Адриатическое моря и др. На этих обширных пространствах, песомненно, существовали как древние поселения, так и могильники. Нередко в специальной литературе упоминаются находки каменных орудий, извлеченных со дна моря на небольших глубипах, некогда представлявших собой сушу, а затем погрузившихся в море. Такого же происхождения неолитические янтарные украшения, добытые во множестве и извлекаемые сотнями и в настоящее время при драгировании янтаря в заливах Балтийского моря. На дне водоемов обнаружено несколько челнов, относящихся к той же неолитической эпохе.

В Америке, во Флориде обнаружены в водах самых различных водоемов древние свалки, давшие важный материал для реконструкции жизни древнего коренного населения Америки. Чрезвычайно интересными объектами исследования являются древнейшие места поклонения. Известно, что у многих древних народов некоторые водные источники считались священными, и для того, чтобы умн-

остпвить духов, обитавших там, им приносили жертвы – воду бросали вещи, драгоценности, а иногда лаже людей. >дно из таких мест – источник Чичен Ица на Юкатане. Jo Флориде, в Малом соленом источнике обнаружены коти более пятидесяти человек и небольшое количество ещей. Кости минерализовались, поэтому сохранились до астоящего времени. Это было кладбище одного из древ-их индейских племен, обитавших здесь.

На территории Средней Азии в озере Иссык-Куль нахо-щтся остатки средневековых поселений, которые недавно тачала исследовать небольшая экспедиция из Киргизии.

Важный материал для истории кораблестроения может щть изучение остатков средневековых кораблей. Интересные данные получены три исследовании затонувшего в 1695 г. у берегов Флориды корабля «Винчестер». Исследовал его Чарльз Брукфильд в 1941 г. Многие вещи сохранились очень хорошо, в частности была поднята уцелевшая, хотя и немного порванная, страница печатной кпиги, бывшей на этом корабле. В Стокгольмской бухте завершаются работы по подъему на поверхность затонувшего в XVII в. корабля «Густав Ваза».

Чрезвычайно интересные данные были получены экспедицией генерала Караева, два года изучавшей место знаменитого сражения русских воинов Александра Невского против псов-рыцарей на льду Чудского озера.

Число приведенных примеров легко увеличить. Цель этого случайного перечисления – показать, что подводная археология может дать и дает чрезвычайно важный материал для изучения всех исторических эпох,

I 4 6. Ц Вляватскпй. Г. А. Кошеленко