Текст книги "Затерянные в Чарусах (СИ)"

Автор книги: Владимир Бойков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

16.

Проснувшись, Валерий обнаружил, что они с Герасимом лежат валетом на полатях. Василий похрапывал на печи. Похоже, близился полдень.

Лида хлопотала у стола, расставляя закуски. Разнокалиберные миски наполнялись грибами, картофельным салатом со сметаной, квашеной капустой, полупрозрачными ломтиками редьки. Оставшиеся с ночи колбаски, присыпанные зеленью, слегка дымились, разогретые на углях. Вина не было. Вместо него хозяйка принесла большой кувшин квасу.

– Подъем! – скомандовала Лида, закончив приготовления.

Валерий тут же встал. Его слегка качало, но голова не болела. Он быстро помылся, попил квасу и впервые за эти дни ощутил чувство легкого безмятежного счастья. Герасим сполз с полатей, кое-как добрался до стола, жадно припал к кувшину.

– Ветрено? – спросил Лиду.

– Тихо.

– Дым идет?

– Нет. Я притушила.

– Гнилушки отодвинула? А то опять займутся.

– Отодвинула.

– Рассол прибрала?

– Прибрала.

– От мух прикрыла?

– Нет сейчас мух, но прикрыла.

– Есть хочу, – сказал Герасим, поняв, что придраться не к чему.

– Ешь…

– А где рябиновка?

– Всю выпили.

– Неужто всю. Так много?

– Бывало и поболе, – сказал Василий, слезая с печи. Он тоже хлебнул квасу и принялся за еду.

– Надо бы попробовать копченого. – Герасим отодвинул картошку и поглядел на хозяина дома.

– Не рановато ли? – усомнился Василий.

– А вдруг, что не так. Вдруг испортили?

– Не бывало такого.

– Вот не бывало, не бывало, а когда-нибудь и случится…

– Ну, пробуй. Будто кто супротив.

Герасим принес одну колбаску и маленький шматок сала. Порезал все кусочками. Вкусно запахло копченым.

– Пробуйте…

Кусочки тут же разобрали.

– Добре, – сказал Василий. – Но еще ночку подымим.

– Отлично, – похвалил Валерий.

– М-м-м… – одобрила Лида.

– Что-то не так, – засомневался Герасим.

– Если не так, сам и навахлял чего-то. Ты же там все командовал… Вот человек суемный!

– Ладно-ладно, это я для порядка. Похвалишь – сглазишь. А вообще, ничего будто…

Примерно через пару часов Лида засобиралась домой. Там тоже ждали дела. Брюкву надо выкапывать, да и редьку пора. У Валерия никаких личных дел еще не назрело, но он так толком и не поговорил с Николаем. А надо бы…

Удерживать здесь, по-видимому, было не принято. Надо, значит надо, никто не фальшивил показным радушием.

– А кабанчика? – спохватился Василий. – Я же кабанчика обещал. – Он тут же поспешил в хлев и выгнал здоровенного борова.

– Спятил ты, майн херр, – засмеялся Герасим. – Как же такого по гати проведешь? На руки не поднимешь, а сам он вмиг в трясину врюхается.

– Так на веревку привяжем.

– Да он всех потопит. Головой подумай! Аль заслепоумил совсем?

Василий смутился. Очень ему хотелось сделать подарок, но Герасим не преувеличивал. Переправить поросенка по гати не представлялось возможным.

– Да, дело самовидное, – сдался Василий. – Ну и ничего. Мы его потом… по частям перенесем. Пусть подрастает. А рюшку возьмешь на будущий год, как Варька опоросится. Так ведь?

Валерий поспешно кивнул. Не входило в его планы разводить хозяйство. Да и не умел он и не желал. Хотя понимал, что если скоро побег не состоится, заниматься этим придется. Но, торопиться не стоило.

– Мы тут с Герасимом скоро капусту квасить начнем. Приспело, – сказал Василий на прощанье. – Помощь не помешала бы. Так что если кто не против, то милости просим…

– А иконка у тебя в доме есть? – спросил немец.

– Есть.

– А то я прямо сейчас и сварганю.

– Такую же, как профессору? Что-то он не обрадовался.

– Подумаешь! – сразу заартачился Герасим, – живет себе безбожником, да и капризничает еще…

– Ладно тебе кощунить, – вмешался Василий. – Профессор все-таки не изумок, какой, чтобы твоего Хитлера в красный угол вешать.

Лида вела по гати уверенно, не задумываясь и не притормаживая в сомнительных местах. Потом она где-то повернула, так что теремок Аркадия Аркадьевича миновали стороной. Валерий крутил головой, пытаясь сориентироваться, но так и не разобрался в маршруте, пока не вышли к дому Ивана.

– Что делать будешь? – спросила девушка.

– Не знаю. Погуляю немного. Да и не выспался я как следует.

– Ну, спи.

– Мы и не поговорили вчера.

– Да где вам было, коль заутре гуляли.

– Мы не гуляли – работали.

– Да, мужики любят скопом одну чурку колоть.

– Чего-чего?

– Ничего. – Лида махнула рукой и ушла как-то поспешно, ни разу не оглянувшись. Валерию показалось, что она сердится. – «Ну и пускай. Не жена, не сестра и не родственница даже. Чего бы это мне перед ней перышки пушить?»

Он проснулся вечером.

Стоило к кому-нибудь заявиться в гости. На ужин. Не хотят отпускать – пусть кормят. Может начать по гостям ходить? Чтобы сами были рады от него избавиться. Валерий усмехнулся, отбросил шкуру, слез с полатей. Кажется, единственный человек, с которым он еще не общался – Прокофий. – «Вот к нему и пойду. Необходимо вести себя понапористее. Не со всеми, конечно, но с теми, кто сам его провоцирует».

17.

Валерий подошел к жилищу Прокофия. Стал перед окнами. Покашлял. Крикнул: «Есть кто дома?». – В ответ – тишина. Хотя… в одном из окон мелькнула тень, но возможно и показалось. Оставалось попытаться войти без приглашения, как здесь и делали, или заявиться с кем-нибудь из местных жителей, как недавно предлагала Лида. Первый вариант подходил к любому другому дому, но не к тому, из которого грозили кулаком. Второй в сложившейся ситуации выглядел явно предпочтительнее. «Пойду к Николаю, – решил Валерий, – расспрошу об этом Прошке, а может, уговорю сходить к нему в гости».

Николай сидел за столом и перебирал орехи. Осматривал – нет ли дырочек. Плохие кидал в корыто, хорошие складывал в корзину. Валерий присел к столу и стал помогать. Хозяин никак не отреагировал на это, он просто продолжал работу.

– Окна у тебя из стекла, – сказал Валерий.

– Из стекла, – согласился Николай.

– С вездехода снял?

– С вездехода.

– Давно?

– Не помню. Много лет прошло.

– Откуда здесь взялся вездеход?

– Я на нем приехал.

– Издалека?

– Издалека, надо понимать.

– А все-таки?

– Что именно?

– Как назывался тот населенный пункт, из которого ты сюда приехал?

Николай насторожился. Вопрос пришелся ему не по вкусу. Он посмотрел на Валерия тяжелым взглядом и нехотя проговорил:

– Деревня Усадьба. Знаешь такую?

– Нет, конечно.

– Зачем спрашиваешь?

– Что, трудно ответить?

– Вспоминать не люблю. – Николай встал, подошел к печи и пошерудил там порезанные для сушки яблоки.

– Скучаешь, наверное?

– Вовсе нет. Неприятен сам процесс воспоминаний.

– Надо же…

– Вот так-то…

Немного помолчали. Валерий решил продолжить расспросы:

– Тебе здесь нравится?

– Здесь не хуже, чем там.

– Привык?

– Скоро и ты привыкнешь.

– Да, у вас не забалуешь. Не можешь – научим, не хочешь – заставим. Так?..

Николай криво усмехнулся:

– Остроумно.

– Ты по этому принципу адаптировался?

– Не умничай. Я сначала тоже дурью маялся, все метался, дороги искал, а потом привык. Просто привык. И тебе советую.

– Да я уже начинаю.

– Ну и продолжай, – хозяин дома опять заговорил вяло и равнодушно.

– Послушай меня. – Валерий перешел на несколько заговорщический тон. Его вдруг осенило: надо разыграть с этим человеком несколько иную партию. – Мне показалось, ты как-то заинтересован в Лидии?

Николай резко встал, с тревогой прислушался. Подошел к двери, жестом пригласил гостя следовать за ним.

Они брели по тропинке в лес и Николай опять расслабился: слушал вполуха, отвечал неохотно.

– Знаешь, я хотел бы разрешить одну проблему, – произнес Валерий.

– Какую такую?

– Насчет Лидии.

– А я тут при чем? – Николай явно переигрывал, если судить по его недавней реакции при одном упоминании имени девушки.

– Лида сказала, что ты хочешь на ней, ну это самое… типа жениться.

– Я? Странно… у меня же сама Пелагия.

– Пе-ла-гия? Вот сравнил. Она же…

– Нечего тут и сравнивать. Понимал бы ты что…

– Ладно-ладно. Слушай дальше… – Пораженный такой реакцией Николая, Валерий мучительно искал продолжение темы. Он ощущал, что теряет эту нить, и почти не соображает, о чем следовало бы говорить дальше. Бывший водитель вездехода заметил это смятение и противно усмехнулся. Казалось, он хорошо понимает, что происходит с его собеседником, и ему это приятно. А тем временем затмение в голове Валерия продолжалось. На какое-то время мысли перестали облекаться словами и завертелись в вихре образов: «гать; шипящие на углях колбаски; Лида, кусающая яблоко; Гитлер в рамке; крутящиеся все быстрее и быстрее жернова; лицо маячившего перед ним мужчины». Надо было зацепиться за последний образ: «лицо, лицо, лицо… чье оно… ах, да… водителя вездехода» и, сконцентрировавшись, выбираться из плена наваждения. Однако сделать это помог сам Николай.

– Ты что-то хотел еще спросить, я чувствую. Говори.

И Валерий словно очнулся. В его мозгу все еще мельтешили обрывки воспоминаний, но уже появились четкие мысли, хотя процесс их возникновения происходил как бы параллельно первому. Он потряс головой и заговорил глухо, но связно:

– Слушай меня: я не собираюсь жить в вашей деревне. Мне очень интересно здесь, но я хочу домой. Ты же когда-то пытался выйти из болот?

Николай молчал.

– Помоги мне. Если не знаешь, как это сделать, расскажи хотя бы о путях заведомо невозможных. Мне не хочется повторять чужие ошибки. Учти, Лида хочет, чтобы я остался, и собирается завести детей. От меня. Она сама говорила.

– Она каждому это говорит.

– Ладно, это не главное. Но, ты единственный, кто может мне помочь. На остальных у меня надежды нет.

С лица Николая вдруг начала сползать маска невозмутимости.

– Я не сумел выбраться и не знаю никого, кто бы это сделал успешно.

– И все-таки расскажи об этих… других.

– Был такой, Алексей. Корреспондент, кажется. Они вместе с профессором сюда притопали. Здоровенный парень. Несколько дней носился тут, как угорелый, с фотоаппаратом, приставал ко всем, расспрашивал… Потом набрал еды, воды и решил искать выход. Деревенские смеялись, грозились, – то ли шутя, то ли серьезно, но его ничего не остановило. Вернулся через три дня. В жутком состоянии, смертельно уставший, измученный, доведенный почти до сумасшествия кошмарами. Его отпоили морсом, он оклемался и опять ушел. Долго бродил, пока не увяз в трясине. А они смотрели, как он тонет, и не помогли. Вытащили мертвого. Сом сказал – съели…

– Это правда, или местечковый юмор?

– Не знаю. Я живу здесь давно, и сам до сих пор не разобрался во многом. Однако одной вещи ты еще не видел. Массового психоза, который случается редко, но… – Николай сглотнул слюну, – метко. Не дай бог тебе это увидеть. Причем причиной этого можешь явиться только ты сам.

– Опять черные загадки, – нахмурился Валерий. – Но взглянуть интересно.

– Попытаешься отсюда сбежать – увидишь.

– Совсем запугал, – решил пошутить пленник деревни. – Объясни, что к чему и внятно, а я постараюсь вести себя правильно.

– Объяснил бы, но не вижу как. Я сам не знаю причин многих местных явлений. Расспрашивать кого-либо бесполезно. Одни скажут так, другие над этим пошутят, третьи выдвинут собственную теорию. Например, профессор уверен, что виною всему болотные испарения и дурман, источаемый багульником. Где правда, где фантазия – никто не знает.

– Никто?

– Тот, кто знает – помалкивает. Или давно умер.

– Кто еще уходил из деревни?

– Мать Лидии. – Николай нервно засмеялся. – Тоже съели…

– А отец ее кто?

– Лидии?

– Ну не матери же…

– Сом, конечно.

Валерий с трудом переваривал новые сведения. Вопросы еще оставались, но ответы не радовали. Полезной информации – ноль, зато жути всякой…

– А вот и вездеход, – сказал Николай.

Они подошли к яме, заполненной черной водой.

– Сом с местными эту яму рыли. За день не выкопали, а ночью вода подошла. Сом сказал, что постепенно глина разжидится, и вездеход сам в яму ухнет. Больше десятка лет прошло. Пока не ухнул. Хотя уже накренился. – Николай вцепился руками в дугу кузова и попытался раскачать машину. – Ладно, пусть стоит…

– Зачем им понадобилось топить вездеход?

– Непонятного боятся. Что непонятное, то от дьявола. А дьявола с глаз долой. Хотя… – Бывший водитель вездехода усмехнулся недобро. – Не в дьяволов ли мы тут все верим? Там у нас, помнится, один Бог был, а здесь… – Николай поморщился. На его лбу выступила испарина. Глаза округлились, словно от испуга, но тут же заволоклись тупым равнодушием, и он продолжил говорить, как ни в чем не бывало: – Да… о чем это я? Топили, но… не утопили. А потом и привыкли. Ни зла, ни добра от него нет. Так и стоит.

– Как же ты здесь оказался?

– С геологами работал. Напился самогону, ну и выпендрился. До сих пор не понимаю, какой бес в меня тогда вселился. Гнал, пока бензин не кончился. На этом самом месте мотор и заглох. И никак до меня не доходит, как вообще я сюда доехал. Ведь топи кругом, а по трясине эта машина не ходит.

– По следу выйти не пробовал?

– Пробовал. Но не сразу. Меня кошмары мучили, я только через несколько дней оклемался. В общем, не нашел я следов. Как будто мой вездеход по воздуху летел. А может, следы и были, да не видел я их…

– Как это?

– А вот так. В этих болотах и не такое бывает.

– Какое такое?

– Всякое. И страшное и удивительное.

– А больше не пытался выбраться?

– Второй раз решил уйти зимой. Рассудил просто: след в снегу виден отчетливо, значит, меньше шансов сбиться с верного направления. Выбрал время безветренное, чтобы без метели, и пошел. Зря пошел. Нельзя зимой отсюда выйти. Летом надо, в засуху.

– Почему?

– Трясины зимой не видно. Она снегом засыпана и не везде замерзает. Есть такие места, вадьи называются. Летом это окошки в трясине, в них и трава не растет почему-то. Хотя, помнится, далеко я ушел тогда. Умудрился как-то… Только они меня все равно отыскали. Сзади, что ли, шли? До дому дотащили в шкурах. А потом такое началось, такие глюки!.. Нет, не хочу вспоминать. Но уши я отморозил.

– Мисос говорил: тебе их отрезали.

– Он всем так говорит. Пугает. Отморозил я их, понятно?

– Но есть же все-таки какой-то выход? Или это место заколдовано?

– Выход есть. На воздушном шаре.

– Профессор говорил, что они с корреспондентом на вертолете летели. И в аварию попали.

– Да? – Николай сильно удивился. – Мне он рассказывал, что они про эту болотную деревеньку легенду слышали. Якобы с древних времен скрывались в ней раскольники. Решили ее специально искать. Вот и нашли на свою голову. Они сюда пешком притопали.

– Зачем ему врать?

– Почему врать. Мне он так свою историю изложил, тебе по-другому…

– Значит, и мне ты говоришь не то, что другим?

– Очень возможно, – засмеялся бывший водитель. – Что помню, то и говорю. Хотя в голове такой кавардак бывает!.. Поэтому совсем не исключено, что завтра мои воспоминания изменятся… – Николай опять попытался раскачать вездеход. – Крепко стоит, – сказал он многозначительно. – Интересно, сколько лет пройдет, пока он в труху превратится?

– Лет сто, не меньше.

– Нет, я думаю, и тысячи будет маловато. Хотя… не достоит он до тех времен – провалится. А знаешь, что я сейчас подумал?.. Компас тебе нужен. Настоящий, магнитный. Только компас поможет выйти. Компас и знание болот, – сказал Николай тихо и в сторону. И тут же, спохватившись, замолчал и быстро-быстро зашагал вперед. Вскоре они уперлись в тот самый негостеприимный дом.

– Кто здесь живет? – спросил Валерий.

– Он.

– Кто он?

– Сам знаешь.

– Откуда я знаю? Я здесь всего три дня.

– Знаешь, – повторил Николай, круто развернулся и пошел назад.

– Зайдем к нему? – крикнул Валерий.

– Иди, если хочется. А мне орехи надо перебирать. – Николай даже не обернулся. Он вдруг перешел на бег. Валерий попытался его догнать, потом махнул рукой и пошел назад к вездеходу.

«Компас, компас, компас», – зудело в его голове одно и то же слово. – «Да откуда в вездеходе компас?». – Валерий постучал по железу ногой. Пожалуй, стоило сходить к профессору, вытянуть еще каких-нибудь полезных сведений. Или бесполезных, которые с точки зрения их непригодности в использовании автоматически превращались в полезные, поскольку могли предотвратить ненужную попытку их применения. Валерий подивился замысловатой громоздкости своих рассуждений и остался доволен, что они все-таки верны. Он опасался как бы и в его голове не появился некоторый кавардак, свойственный большинству жителей деревеньки. И необходимо расспросить об этом таинственном Прошке. Да и о Герасиме не мешало бы. Ведь если предположить, что ему лет семьдесят, хотя на вид не больше шестидесяти, что же получается? Он в десять-двенадцать лет на самолете летал? Чудеса! Неправдоподобно, мягко говоря. В задумчивости Валерий брел по тропинке. Он очень удивился, не застав Аркадия Аркадьевича дома, походил вокруг, покричал, да так и ушел ни с чем

18.

Вечером в дом Ивана заявился Николай.

«Нет, все-таки определенные закономерности существуют даже в этом проклятом месте, – подумал Валерий. – Например, этот тип никогда не стучится».

Николай расселся на лавке, скинул сапоги и стал рассматривать мозоли. Самые заскорузлые он отрывал и кидал под лавку. Валерий наблюдал за ним молча, с брезгливостью, и ждал, что будет дальше. Имелось маленькое сомнение – заговорит ли кто сам в этой деревне о чем-либо, если никакого разговора не навязывать… Прошло с полчаса. Гость обулся, вопросительно уставился на Валерия и спросил:

– Ну?

– Что, ну?

– А, ничего, – сказал Николай и направился к двери.

– Ты что, приходил, чтобы мозолями своими похвастаться?

– Нет. – Николай обернулся.

– А зачем?

Гость наморщил лоб, что-то вспоминая:

– А… совсем забыл. Пойдем завтра на Чумное озеро?

– Зачем?

– Так просто. Место красивое. И рыбы много.

– Там что, чума?

– Нет, конечно. Болото Чумным называется. Трясина такая. Дрягва. По ней ходить можно, но если провалишься, то сразу… – Николай провел рукой над макушкой. – А по болоту и озеро назвали. Берег у него с одной стороны твердый. Ольха черная растет. Лозовые кусты.

– Далеко до него?

– Не знаю. Километров пять-шесть.

– Столько топать, чтобы на ольху посмотреть?

– Рыбы наловим. Зимой что есть будешь?

Валерий пытался сообразить, какой интерес движет этим человеком. Хочет помочь ему выйти из болот, или банально утопить? Понятно одно – он что-то задумал.

– Дед Сом болтал, к озеру этому рыбачок наладился ездить. На самодельном вездеходе.

«Ах, вот зачем он пришел. Принес благую весть». – Но что-то упорно настораживало Валерия, и он решил сдержать эмоции, спрятав задрожавшие пальцы в карманы.

– Поживиться можно, – продолжал Николай и отвел взгляд в сторону. Но затаенная улыбка выдавала, что, несмотря на странную прелюдию, визит имеет конкретную цель.

– Глупости, – сказал Валерий как можно более равнодушно. – Кто тебе что даст. Разве что окурок?

– Любая мелочь может оказаться полезной. Профессор вон – из яблочного огрызка сад растит…

– Ну, да, конечно… – Теперь уже стоило согласиться. А то возьмет, чего доброго, да уйдет. – Только по утрам я спать люблю долго. Не проснусь сам…

– Так я разбужу, – повеселел Николай и шумно потопал к выходу. – Ну, тогда… до завтра?

– Пока-пока…

Утром он проснулся от чьих-то шагов. В избе хозяйничал Николай.

– Ну, ты даешь! – Гость раздраженно шарил по полкам, открывал и закрывал шкафчики. – У тебя же ничего пожрать не заготовлено…

– Как ты вошел? – спросил Валерий недружелюбно. – Я вчера дверь на засов запер.

– Прутиком сдвинул. – Николай остался невозмутимым. – Надо же, сколько дней прошло – и ни грибов, ни ягод. Ничегошеньки. Так и будешь в прихлебалах ходить?

– Мисос же ходит?

– У Мисоса всего навалом, а ходит он от головы нездоровой. Ты попроси у него хотя бы грибов – он тебе сто вязанок притащит.

– Надо будет – попрошу.

– А может и откажет. От настроения зависит.

– Так научил бы. Как уловить или создать это правильное настроение?

– Вот еще… У самого руки-ноги есть.

– Да ленивый я больно. В магазинах привык отовариваться.

– Ладно, хватит трепаться, идем, что ли…

Путь к Чумным болотам не был путаным. Сначала, как отмечал про себя Валерий, шли на восток, причем больше не по мхам, а по гряде, которая то расширялась немного, то сужалась до полуметра, а то и вовсе исчезала бесследно.

– В стороны не сворачивай, – предупредил Николай, сразу взявший на себя роль инструктора, – там – зыбуны. И слева, и справа.

Потом коса кончилась. Пришлось заготовить трехметровые палки, и далее метров пятьсот они прыгали с кочки на кочку.

– Тут не трясина. Но, оступишься – провалишься. Тяни тебя потом. А цель наша – вон та сухая береза. Видишь?

Сухая береза стояла на крошечном островке суши.

– Дальше самый трудный участок. Трясина, заросшая болотной осокой. Где травы много – там крепко, ступишь в сторону – хана. Здесь тебя никто не спасет. Надейся только на себя. Понял? Смотри, как я пойду. – Николай стал с силой втыкать свою палку в зеленое зыбкое покрывало. Если палка не проваливалась, делал осторожный шаг. Опять искал, где крепче. Второй шаг.

Валерий быстро освоил новую технологию передвижения. Один раз его палка легко провалилась, да так, что он еле устоял на ногах. Попробовал просунуть ее поглубже – она ушла вся. Дна… не было.

– Интересно, на сколько метров глубина этой жижи?

– Интересно? – обернулся Николай.

– А тебе – нет?

– Нет. Но я проверял. Десять палок таких связал и дна не нащупал…

Валерий содрогнулся.

– Впечатляет?

Через некоторое время они выбрались на сушу.

– Ты не сильно расслабляйся, – посоветовал Николай, приметив, как бодро потопал его напарник. – Суша тут клоками. Не заметишь и враз в трясину вляпаешься. Причем растительность везде одинаковая. По цвету чуть отличается. Так что ищи глазами, пробуй ногами. Тогда и один дойдешь. А сейчас держись сзади и повторяй каждый мой шаг. Понял?

Валерий кивнул.

– И путь примечай. А будет он кривой и извилистый…

Они сделали еще сотню шагов. Опять начались кочки.

– Теперь присмотрись. Вон там, в дымке – темная гряда кустов. Видишь?

– Да.

– За ними озеро.

– А Чумные болота?

– Они за озером.

Вскоре сквозь кусты они увидели рыбака. Самодельным вездеходом оказался трехколесный мотоцикл с огромными надутыми камерами вместо колес. Да, такой и по воде и по мхам пойдет.

– Сиди тут, – строго приказал Валерию его проводник. – Чтоб ни шуму, ни кашля. Захочешь чихнуть, зажми ноздри – пройдет. И не вздумай высовываться!

– А ты? – У Валерия появилось нехорошее предчувствие. Не нравилось ему возбуждение, охватившее Николая. Особенно его диковатый звериный взгляд и неукротимая самоуверенность.

– Я?.. Проверю один ли он. Нет ли ружья. Не бойся, убивать его не буду, да и нечем мне…

И все-таки надо было вскочить и ринуться к рыбаку. Спаси, мол, и сам поберегись. Но дикая самоуверенность Николая подавляла волю, и Валерий, словно в забытьи ощутил, что только вяло кивает, не имея возможности вмешаться. Дальнейшее он воспринимал почти как зритель, совершенно не чувствуя себя участником происходящих событий и с азартным любопытством наблюдал, как его напарник, словно заправский партизан, короткими перебежками стал подбираться к рыбаку. Тот увлеченно ловил рыбу спиннингом. Клев был хороший. Николай обошел рыбака сзади и, почти не прячась, принялся осматривать мотоцикл. Валерий увидел, как Николай поднял с земли охотничий топорик. Повертел им в воздухе, потом быстро пополз назад и припрятал находку в траве. Сделав знак, мол, сиди на месте, скрылся в кусты… и словно пропал. Минуты показались часами. – «Может, в кустах кто-то прятался и прихлопнул моего приятеля?», – мелькнула нехорошая мысль. – «Да нет, сейчас он появится». – Но ни куст не шевелился, ни осока. – «Боже, наверняка он увяз и тонет». – Валерий начал пробираться к злополучному месту. Вот и куст. Никого… Николай исчез. Прямо наваждение какое-то. Нет, что-то здесь было не так: случись ему провалиться – не стал бы он тонуть молча. Топорик топориком, но жизнь дороже. Валерий руками ощупал траву – земля твердая, никакой трясины… Тут он заметил едва различимый след в примятой осоке. Подполз поближе к воде и у самого берега увидел знакомую одежду. И зачем ему понадобилось лезть в озеро? Валерий ничего не понимал. Привстал и посмотрел в сторону рыбака. Там что-то происходило. Хозяин мотоцикла не мотал катушку, он опустил удилище, наклонился и пристально всматривался в воду. Потом вдруг отпрянул в ужасе, уронил спиннинг. Из воды показалась голова, с выпученными бельмами глаз, опутанная космами волос и водорослями, с кроваво светящимися обрубками ушей. Рот был открыт, и в нем что-то шевелилось. Зрачки развернулись и уставились на рыбака. Изо рта показалась голова жабы, ее передние лапы, пятнистое туловище. Жаба квакнула, моргнула, напряглась и выпрыгнула прямо под ноги остолбеневшего человека. Губы у того затряслись, он опрокинул ведерко с рыбой и кинулся прочь…

Голый Николай выскочил на берег, быстро подобрал ведерко, топорик и побежал к месту, где оставил одежду. Увидев у куста Валерия, неодобрительно нахмурился, но тут же заулыбался, довольно рассматривая находки. Он быстро оделся, подхватил свою палку и пошел к трясине.

– Скорее, уходим! – крикнул, чуть оглянувшись.

– А рыбачок? – Остановил его Валерий.

– Что, рыбачок?

– Где он? Вдруг завяз в болоте или заблудился. Куда он побежал? Там земля или трясина?

– Тут кругом трясина.

– Надо посмотреть, нельзя же так уходить, вдруг ему помощь нужна!

– Иди, – буркнул Николай.

– А ты?

– Я не пойду. Я, как-никак, обокрал его.

Валерий вновь увидел этот неприятный, пристальный, почти звериный взгляд.

– Топорик ты мог украсть, он бы и не заметил. Зачем надо было пугать его?

– Да, так. Смешно ведь. Правда? И ведерко, как видишь, вещь ценная.

– Пойдем, поищем. А топор здесь оставь. Он и не хватится. Подумает, где-нибудь бросил.

– А ведерко?

– Ведро могло в воду упасть. Да и не до пожиток ему сейчас! Спастись – главное.

Николай отвернулся.

– Он же заблудится!

– Не пойду я. – Бывший водитель сел на кочку, положив топор на колени. – А ты иди, ищи. Коли хочется. Я тебя здесь подожду.

И Валерий пошел.

В направлении, куда побежал рыбак, сначала особой трясины не было, но через сотню-вторую шагов начинались сплошные топи. Палка проваливалась везде. Болото было непроходимым. – «Если он вляпался здесь, – подумал Валерий, – то, наверно, и пикнуть не успел». – Однако левее шло обычное сухое болото с обилием клюквы и багульника. Валерий кинул несколько ягод в рот. – «Кислая, – сделал короткое заключение, – но сладкая. То есть слаще обычной».

Кое-где кочки были примяты, как от следов, но никакой последовательности не прослеживалось. Там… здесь… Если это и следы, то мечущегося в ужасе человека, и понять, куда он бежал было невозможно.

– Эй, мужик! – крикнул Валерий. – А-у-у!!! – Никто не отозвался. – Не бойся, тебя просто напугать хотели. Иди сюда! Отзовись! Эге-гей! – еще раз крикнул и понял, что все бесполезно.

И вдруг дикий, жуткий вопль пронесся над болотами. Но то был не крик ужаса или крик о помощи. Этот невообразимо душераздирающий вой вообще не мог принадлежать человеку и даже зверю. Так мог кричать какой-нибудь оборотень и Валерий почувствовал, как ужас острыми иглами пронзает все его тело. Он завертел головой в поисках источника звука, надеясь увидеть хоть кого-нибудь, хоть урода, хоть лешего, лишь бы что-то определенное, чтобы оценить меру опасности и понять, что делать. Защищаться? Бежать? Или лечь и ждать смерти…

Второй крик вспорол тишину и замер на хриплой торжествующей ноте. И третий, уже с другой стороны, взвыл угрожающе и жутко, стал приближаться, нарастать и неожиданно оборвался. И там, где он замер, зашевелилась и стала приподниматься кочка. Она медленно росла, и становилась черной…

Валерий метнулся в сторону и побежал, мгновенно забыв про топи, про палку, про рыбака. Он уже несся по трясине и неожиданно упал, не удержав равновесия на зыбком колышущемся покрове. Руки его провалились в жижу. Валерий опомнился. Перед ним простирались сплошные рябые топи. Извиваясь всем телом, он сумел отползти назад и понял, что заблудился. Откуда-то пополз туман, растворяя в серой мгле и без того нечеткие ориентиры. Впереди – верная смерть, сзади тоже не подарок – трясина.

«Спокойно, – проговорил сам себе Валерий, – кто бы это ни кричал – утонуть в болоте не лучше, чем быть съеденным. Так что спокойно! Не паниковать! Мы еще поборемся за свою жизнь. Направление – строго назад. По всей вероятности идти надо туда. Вряд ли я сильно петлял, скорее, пер прямо. Я недолго бежал. Метров двести, от силы триста. Значит, где-то там моя палка и сухое болото. Там я пойму, как выйти к озеру. Потом я заведу этот смешной вездеход и к вечеру буду дома. Главное – не суетиться. Не паниковать».

Он долго рассчитывал каждое движение, старался ступать мягко. Когда нога проваливалась в мох на подозрительную глубину, искал другое место для шага. Он выдергивал траву и стлал ее вдоль пути, чтобы можно было вернуться, если направление окажется ложным. Но прошел метров триста – и никаких клюквенных кочек.

«Ничего, – прошептал Валерий, – я не стану спешить, я все сделаю правильно».

И он побрел назад по своим прежним следам. Вернулся к топи. – «Теперь пойдем перпендикулярно. Если надеяться, что я не петлял как заяц, путая след, то вероятность попадания пятьдесят процентов». – Он сделал шагов двести и увидел свою палку. Какое счастье, что машинально воткнул ее в мох, когда звал рыбака. Значит, озеро там. Валерий пошел, на всякий случай оставляя заметки. Вскоре он оказался у озера. Самодельный вездеход стоял на месте, но, к сожалению, без ключей зажигания. Исчезли спиннинг, сумка и, наверное, все, что стоило унести. Николая на прежнем месте, разумеется, не было.

В бардачке мотоцикла Валерий обнаружил отвертку. Он разобрал фару и соединил провода. Ни одна лампочка не зажглась. Пришлось проверить аккумулятор на короткое замыкание. Искра отсутствовала. На всякий случай попробовал батарею на язык, сначала осторожно, все еще на что-то надеясь, потом смелее, поняв, наконец, что аккумулятор совершенно разряжен. Надежное средство передвижения по болотам было выведено из строя просто и эффективно. – «Николай, – явилась твердая мысль, – вот скотина! Но ведь казалось, он заинтересован, чтобы я исчез. Вот именно… исчез. – Валерий невесело усмехнулся. – Не ушел, а исчез. Может, это он и орал. Нет, а второй голос?..»

Напоследок Валерий еще раз внимательно осмотрел место отвратительной трагикомедии.

«Мародер», – выругался злобно, заметив, что рассыпанная рыба тоже пропала. Он подобрал свою палку и поплелся в сторону деревни…