Текст книги "Затерянные в Чарусах (СИ)"

Автор книги: Владимир Бойков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

8.

Левая тропа уходила чуть вверх, причем в место столь красивое, что осадок от приключившихся недоразумений начал понемногу растворяться в памяти. Над ландшафтом, похоже, здесь потрудился грамотный дизайнер. Родник, из которого бежал тоненький ручеек, был обложен белыми, розовыми и зеленоватыми валунами полупрозрачного полевого шпата и обсажен дикими грушами, не старыми, высотой метра по три-четыре. На них еще сохранились желто-оранжевая листва и некоторое количество мелких в крапинку груш. Далее, по обеим сторонам тропы, в виде аллеи, шли посадки вишневых деревьев с кое-где вклинившимися молодыми рябинками. Еще выше, под кронами огромных лип приютился крохотный домик, похожий на теремок из сказки. В таком домике не мог жить человек, демонстрирующий кулаки, и новоявленный следопыт смело зашагал по тропинке вверх. Испорченное после первых знакомств с жителями настроение сменилось любопытством. А что?! Отпуск пройдет не зря. Дивная деревенька полная чудаков. Домой он, конечно, вернется, но стоит ли так спешить? Что его ждет дома? Телевизор с опостылевшей рекламой женских прокладок с крылышками и без оных, да призывающими «сникерснуть» дебилами. Что еще? Даже не вспомнить. А тут, возможно, главное приключение жизни. Будем в него углубляться…

– Молодой человек, вы ко мне? – раздался чей-то приятный баритон. Из густого кустарника, напоминавшего своей формой сливы, вышел пожилой мужчина очень благообразной наружности, весь такой чистенький и аккуратный. Небольшая тщательно ухоженная бородка украшала его лицо. Как и другие жители деревеньки, он не скрывал своего интереса к зашедшему гостю и, хотя не так настырно, как Пелагия и, вроде бы стараясь утаить это, оглядел Валерия весьма тщательно и даже как-то подробно. Задержал взгляд на одежде, обуви, отметил еще некоторые детали, попытался всмотреться в глаза. Растерялся, натолкнувшись в них на неприкрытую иронию, и озадаченно покряхтел.

– Аркадий Аркадьевич, – чинно представился мужчина и протянул руку.

– Валерий, временно заблудившийся в ваших болотах… А вы, по-видимому, тот самый профессор? – спросил, но, заметив удивление собеседника, добавил: Лида говорила. Мне показалось, это вы…

– Ах, Лида! – Лицо хозяина дома посветлело. – Моль, – добавил он невпопад.

– Где? – удивился Валерий.

– Фамилия у меня такая. Смешная, правда? А у местных фамилий нет. Они их забыли. Но я действительно профессор. И не чего-нибудь такого, а генетики. Вернее, был им когда-то. Хотя все помню. Многое забыл, а вот как устроен ген – помню превосходно. Странно это, вы не находите? Кстати, здесь совсем нет моли.

– Надо же! А вы?

– Действительно. Я – Моль. Смешно. И мышей в нашей деревне нет. Здорово? А ваша фамилия не Мышкин? Было бы еще смешнее.

– Нет, моя фамилия Кошкин, – соврал зачем-то Валерий. Его начал раздражать этот глуповатый разговор.

– Ха-ха. Кошки тоже не входят в местный ареал живности. К сожалению. Раньше я обожал кошек. У меня был такой… пушистый. А вот кличку забыл. И породу забыл. Кот-кот… Бегемот, что ли?

– Нет такой породы. Это из Булгакова. Хотя, может быть, вы его так звали?

– Возможно. А что это мы стоим? Идемте, присядем. Я напою вас квасом.

Они подошли ближе к дому и расположились в густо опутанной полусухим хмелем беседке сделанной из стволов молодых берез и с крытой соломой крышей. Внутри было душисто и уютно.

– Заблудились? – после затянувшейся паузы спросил хозяин дома таким тоном, будто подозревал Валерия во лжи.

– Я – да. А вы – профессор генетики – что здесь делаете? В деревеньке этой болотной…

Аркадий Аркадьевич смешался, растерялся, щипнул себя за бородку.

– Я?.. Живу просто.

– Ну и ну! А как вы сюда попали?

Профессор задумался. Казалось, он озадачен неожиданным вопросом.

– На вертолете, – ответил не сразу и не совсем уверенно.

– Вот как! И где же он, вертолет этот?

– Утонул в трясине. Бесследно утонул…

– А вы спаслись, значит?

– Как видите. – К профессору, кажется, стала возвращаться уверенность. – Жив и даже очень здоров. Вы в шахматы играете?

– А летчик?

– Что летчик?

– Летчик спасся?

– Летчик? – хозяин беседки опять впал в ступор. Хотя через некоторое время вроде бы вспомнил. – Летчик тоже утонул. Хотите квасу?

– Погодите. Вы летели вдвоем?

– Нет. С нами корреспондент был. Из газеты. Он потом утонул. Вы…

– Нет-нет. Расскажите подробнее. Странно все как-то. Профессор. Один. В этих болотах…

– В Чарусах.

– Не понял. В каких чарусах?

– Местные жители называют окружающие болота Чарусами. Старинное слово, я полагаю.

– Да какая разница, как их называть.

– Я просто поправил. Что вы обижаетесь, ей-богу.

– Хорошо-хорошо. Не буду. А из какой газеты был корреспондент?

– Не помню. – Аркадий Аркадьевич наморщил лоб. – Здесь все как-то… Не помню.

– Давно это случилось?

– Что?

– Авария ваша. – Валерий готов был разозлиться. – «Дебил какой-то, а не профессор», – подумал раздраженно, стараясь впрочем, никак своих чувств не показывать.

– Около… десяти лет назад. Точно не помню, да и не считал я этих лет специально.

– То есть вы их не считали принципиально?

Профессор посмотрел на Валерия очень внимательно. Исчезла неприятная заторможенность в его взгляде. Зато появилась ирония и полное осмысление разговора.

– Нет, вы меня не понимаете, – заговорил Аркадий Аркадьевич четко. – Даты, как таковые, меня не интересуют. Какая разница, сколько лет назад упал наш вертолет? Мне это безразлично. А уж вам, должно быть, тем более…

– Извините, но мне… интересно. Тему вертолета можно и прикрыть, поскольку он все равно утонул, а вот о том, что случилось с корреспондентом, давайте продолжим.

– Он уйти хотел, – сказал хозяин дома, – но не смог. Все время возвращался. А потом… потом… – На лице профессора вдруг появился ужас. Он снова как-то обмяк, глаза затуманились. – Нет, не помню, забыл. Да и вспоминать неприятно. Давайте о чем-нибудь другом поговорим…

– Хорошо. Поговорим о дорогах. Вы тоже считаете, что отсюда нет выхода?

– Выхода? В каком смысле? Стен тут нет, куда хочешь туда и иди. Правда, трясины кругом, но – они проходимы.

– Значит, дороги отсюда не существует?

– Дороги? Какой дороги?

– Обычной. По которой ездят. Или ходят, хотя бы. Чтобы домой уйти.

– Уйти? Нет такой дороги.

– Сюда есть, а отсюда нет?

– И сюда нет.

– А вездеход? Как он сюда попал. По воздуху?

– На вездеходе Николай приехал. Я полагаю, лучше всего его самого спросить об этом.

– Действительно. И чего это я к вам привязался? Что-то непотребное спрашиваю. Домой хочу вернуться.

– Да-да. Вы с Николаем на эту тему побеседуйте. А я вам лучше свой сад покажу. Хотите?

– Хорошо, покажите.

Аркадий Аркадьевич сразу повеселел, вскочил, и тут же повел гостя за дом.

– Солнышко, – профессор поднял голову, подставляя лицо теплым осенним лучам.

– Значит юг там? – обрадовался Валерий. – Отсюда можно выйти в обычный солнечный день!

Аркадий Аркадьевич посмотрел на гостя с укоризной, словно на несмышленыша.

– Погодите немного, – сказал он. – Наше солнце полно сюрпризов.

– Оно, что, у вас – особенное? Не такое, как у всех на планете?

– Сами увидите. Туманы тут странные. Иногда этакое можно увидеть! До сих пор не пойму, миражи это или своеобразные галлюцинации, но солнце здесь можно увидеть с любой стороны.

– Вы верите в подобную чушь?

– Верить не требуется. Мне случалось наблюдать данное явление. Причины его мне неведомы, но я всегда стараюсь объяснить подобные вещи с научной точки зрения. Или психологии. Надеюсь, все-таки, что это не мистика. Вот только местные кол… – Профессор неожиданно запнулся, как будто испугался чего-то, осмотрел окружающие кусты, прислушался.

– Продолжайте, нас не подслушивают, – Валерий решил приободрить хозяина дома.

– Нет-нет, глупости. Никто этого не может…

Они подошли к грядкам.

– Это яблони. – Аркадий Аркадьевич присел к крохотным деревцам и любовно погладил один из саженцев. – Николай в лесу огрызок нашел. Мне принес. Так что возможно скоро у нас не только представители лесных видов произрастать будут. Видите… целых шесть штук.

– Я слышал, что из семян только дички вырастают. – Валерию почему-то захотелось досадить этому странному блаженному профессору, который совершенно не хотел помочь заблудившемуся человеку.

– Не всегда, молодой человек, далеко не всегда. Полукультурные – да, а дички вовсе необязательно. Обратите внимание, какие ветви. Толстые, с опушкой. И листья, видите, не очень зазубренные. Все признаки культурности.

– Я не разбираюсь в садоводстве.

– А я в институте изучал. Наследственность. Естественный отбор. Гибридизация. Вот сколько всего помню! Я вам говорил, что я – генетик? Конечно, говорил. Хотя моя специальность – клоны.

– Это тоже яблоня? – спросил Валерий, указав на деревце, стоящее в сторонке.

– А-а-а, листьев нет, так вы и растерялись. Смотрите, кора более светлая. Это груша. Сом принес из лесу. И как ни странно, у нее тоже наличествуют признаки культурности.

– Отлично, – согласился Валерий.

– А вот здесь я малину развожу и ежевику. Скрещиваю их. Селекцией, так сказать, занимаюсь. Х-м-м… Костянику в прошлом году высадил. Ели когда-нибудь?

– Не приходилось.

– Очень приятные ягоды. Косточка великовата, но из мякоти можно сварить настоящий мармелад. А вот – вишни. Они тут с незапамятных времен. Я только окультуриваю их. Отбираю лучшие, те, которые слаще, крупнее…

– Скажите, сколько всего здесь жителей?

Вдохновение тут же спорхнуло с лица профессора. Он опять съежился, помрачнел.

– Не считал я…

– Так много?

– Да, нет, наоборот, мало. Но вспоминать всех, мне… м-м-м… как-то затруднительно.

– Странно…

– Действительно странно. Вот вижу человека и прекрасно знаю, кто передо мной, а не вижу, то его как бы и нет.

– А Николая вспоминали. И Сома.

– Точно. Обращу ваше внимание на следующее обстоятельство… Когда передо мной предмет, связанный с кем-то из жителей, я помню все, что нужно. Увидел саженцы – прекрасно помню, благодаря кому они у меня появились. И все, что знаю об этом человеке, тоже отчетливо помню.

– Удивительно!

– Ну и пусть. Мне это не мешает.

– Со всеми здесь так, или только с вами?

– Не интересовался. Меня это не заботило, представьте. Если вам любопытно, сами и расспросите.

– Лида о вас говорила без трудностей. Просто говорила, и никак это не связывалось с какими-то предметами.

– Замечательно. Ну и что? У нее так, у меня по-другому. Вас это тревожит? Не понимаю.

– Странная деревня. Невероятно странная. Хотелось бы узнать о ее обычаях побольше.

– Абсолютно ничего странного. И обычаев каких-то специальных здесь нет.

– Для вас – возможно. Я же в них прямо захлебываюсь. Кстати, по поводу вашей особенности, связанной с местными жителями. Попробуйте осмотреть все, что вас окружает.

Профессор недоуменно огляделся.

– Не вспомнили никого?

– Ах, вот вы о чем? – засмеялся Аркадий Аркадьевич. – Действительно вспомнил… Лида, Сом, Николай, Пелагия… Прокофий дом этот ставил. Еще Василий с Герасимом с Лозиного острова. Вот и все, кажется.

– И никто из них не поможет мне?

– У нас все друг другу помогают. Причем не словом, а делом.

– Я имею в виду – уйти отсюда.

– Ах, вы опять об этом? Не советовал бы я вам вообще на эту тему заговаривать.

– Почему же?

– Не любят этого местные жители. Особенно коренные.

– Кто-кто?

– Те, кто родились здесь. Хотя вот Прокофий, хоть и пришлый, как мы, но такой ортодокс, знаете ли… Сом по сравнению с ним…

– Вы все время не договариваете.

– Путаюсь я. Хочу сказать что-то, и… не получается. Местные особенности.

– Вы только что говорили, что никаких особенностей здесь нет.

– Я? Здесь полно особенностей. Но ничего необычного в них я не замечаю.

– У вас галлюцинации были?

Хозяин беседки наморщил лоб.

– Мерещилось вам что-нибудь?

– Не помню. Сны всякие снились когда-то. Неприятные. Скорее смешные.

– А кошмары?

– Кажется, что-то было такое. Поначалу. Хотя нет, кошмары мне снились, когда я профессором был. Смотрите: солнце…

Валерий глянул на небо. Надо же, светило переместилось не на запад, как следовало бы по законам природы, а скорее на восток, если предположить, что первоначально оно находилось на юге. Хозяин теремка привычно осекся и забормотал:

– Местность здесь такая. Болотные газы, туманы… Особенный сорт дурманящего багульника… Редкий сорт. Его в еду свиньям добавляют. Чтобы морс…

– Да-да, туманы, багульник, миражи, кошмары посреди бела дня, – поддакнул Валерий. – Весь набор, чтобы появилось неодолимое желание как можно скорее сделать отсюда ноги.

– Сделать ноги? – переспросил Аркадий Аркадьевич. – Выражайтесь яснее. Я не понимаю вашего фразеологизма.

– Сделать ноги – означает: как можно быстрее покинуть эти места.

Профессор не ответил. Ответило его лицо. Гримасой, в которой слились усмешка, неверие и сильное разочарование в собеседнике.

– Пойду я, пожалуй. – Валерий решительно направился к тропинке.

– Постойте, куда вы? Я вас и квасом не угостил, – забеспокоился Аркадий Аркадьевич.

– В другой раз как-нибудь. Значит, на вездеходе сюда Николай приехал?

– Да… Он… Николай… Вы с ним еще не встречались?

– Нет. Только собираюсь. – Гость уходил вниз. Профессор пристально смотрел ему в след. Потом закричал визгливо, в манере свойственной гостеприимным деревенским хозяюшкам:

– Вы приходите. Кваску попьем. Яблочного. Или с вишнями. В шахматы поиграем. Жду… в любое время… Х-м-м… До скорого!..

– До свидания! – Валерий обернулся и помахал рукой. Аркадий Аркадьевич тоже помахал, да очень уж усердно, неестественно. В ответ Валерий сложил ладони вместе и изобразил жест солидарности. Профессор с готовностью скопировал движения. Пришлось послать ему воздушный поцелуй. Аркадий Аркадьевич поднес руку к губам, но вовремя опомнился, отвернулся и зашагал к дому.

Внизу уже сгущался туман. Ветра не было. Белое марево, более похожее на неведомую живую субстанцию, стекаясь со всех сторон, окружало холм. Оно тащило с собой таинственный запах багульника и чего-то приятно дурманящего.

9.

Как ни странно, настроение после посещения этого необычного жителя деревеньки немного улучшилось. Валерий поспешил к домику Ивана, который облюбовала для него Лида. Он бежал по знакомой тропе и неожиданно напротив избушки с грибами споткнулся о торчащий корень. Больно ударился плечом о землю.

– Ой! – услышал он чей-то испуганный возглас. Повертел головой – никого…

– Лида! – крикнул Валерий в пространство. Поднялся. Впереди в тумане кто-то шевельнулся. Мелькнула женская фигурка. – Лида, стой, куда ты! Женщина обернулась. На ее лице промелькнул интерес и недоверие. И это была… не Лида. Валерий остолбенел. Ему показалось, что однажды он встречал ее там – в городской жизни и даже очень хорошо знает. Девушка сделала несколько шажков назад и исчезла в тумане. Валерий побежал за ней, но впереди были сплошные кусты и никакой тропинки.

В доме он еще раз попытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах встречал необычную незнакомку. В памяти всплыло ее лицо: юное и красивое, пожалуй, красивее, чем у Лиды, и главное – оно казалось ему родным. Но такой девушки никогда не было в его жизни. Все реально существовавшие связи были мелкими, неинтересными и кроме облегчения после их расторжения ничего в его жизнь не вносили. Он метался от одной любовницы к другой, ведомый не поиском любимой, а животным инстинктом. И, получив удовлетворение, старался как можно скорее смыться. Женщины не интересовали его как собеседники.

«Нет, наверное, это все-таки очередной глюк. Не зря так воняло багульником», – решил Валерий после безуспешных попыток что-либо вспомнить. Действительно, образ девушки постепенно тускнел, таял, уходил в глубины сознания и вскоре где-то там благополучно потерялся.

Новый хозяин дома прошелся по горнице и твердо решил, что в первую очередь необходимо соорудить на двери засов. Какими бы ни были порядки в деревне, уж очень непривычно ложиться спать, зная, что в любой момент кто-то сможет беспрепятственно нарушить его эгоистическое одиночество. Он обследовал сени, чердак и нашел-таки кусок толстой кованой проволоки. Заострил ее с двух сторон на валявшемся неподалеку гранитном булыжнике, согнул, и камнем вбил в дверь. Пропихнув в получившуюся скобу палку, задвинул другой ее конец за косяк. Да, теперь просто так дверь вряд ли откроешь. Конечно, рванув посильнее, запор не трудно сломать, но это уже можно расценивать, как наглое вторжение, на которое не грех и возмутиться. Валерий с удовольствием опробовал запор, подрегулировал степень прижима, вколотив скобу поглубже. Все прекрасно функционировало. Более того, палка сильно пружинила, плотно прижимая дверь к косяку, и если дверь трясти, она все равно не выпадала.

Достав из сундука шкуры, Валерий расстелил их на полатях и улегся. Впервые за прошедший день его посетило чувство похожее на удовлетворение, причина которого казалась необъяснимой. Он полежал на спине, потом перевернулся на бок и погрузился в сладкую полудрему.

Проснулся от ощущения странного дискомфорта. В доме стало темнее, похоже, подступали сумерки. На крылечке как будто кто-то топтался. Дверь, по-видимому, тянули и не понимали, почему она не открывается. Валерий с интересом и некоторой тревогой уставился на свой такой ненадежный засов. Палка слегка изогнулась, скрипнула, и топтание прекратилось. На окно легла тень. То ли кто-то вглядывался сквозь пузыри внутрь, то ли просто стоял напротив. Валерий бесшумно встал, выдернул палку и бесстрашно выглянул наружу. Чья-то спина мелькнула в зарослях калины, потом этот кто-то оглянулся. Лицо незнакомое, но вот кулак… – этот объект был вполне узнаваем. – «Местный громила, – пришла в голову ироничная мысль. – Что же ты все грозишься издали? Напал бы лучше».

Валерий присел на крыльцо и стал вспоминать разговор с профессором. Сложный разговор. Непонятный. Однако кое-какие выводы уже напрашивались: спешить уходить в болота не следует. Главное – собрать информацию и найти возможного союзника. Так что, как говорили в свое время бюрократы: на повестке дня один вопрос – разговор с Николаем. И не стоило его откладывать на завтра.

Он побрел по уже знакомой тропе, отмечая некоторые новые детали. Увидел дуплянки – домики для птиц, развешанные в кронах деревьев. В их ветвях шмыгали белки. Несколько куч заготовленного сена стояли не открытые всем дождям и ветрам, а были тщательно укрыты шапочками из соломы. Куда ни кинь взгляд – везде чистота, ухоженность и порядок, словно в немецком национальном парке, а не в русской деревне.

Дом Николая сразу поразил своей необычностью. Вернее не само строение, а окна. Они были большие, без рам, округлой формы и состояли из настоящих стекол, вмазанных в большие проемы, грубо вырубленные в стене. «Какая нелепица, зачем было так мудрить?». Догадка, однако, не заставила себя ждать. Стоило подойти поближе, как все стало ясно: это были стекла от вездехода.

Валерий вошел в открытые сени, постучал. В горнице что-то скрипнуло, шумно упало, послышался громкий шепот, потом раздался голос мужчины: «Минуточку!» – Пришлось немного подождать и постучать еще раз.

– Входи, раз такой вежливый, – послышался тот же голос.

Внутри находились двое. Пелагия – растрепанная, красная, кажется, не очень довольная, и мужчина лет 30–35, по всей вероятности, Николай – длинноволосый, среднего роста, но, наоборот, весьма довольный, тоже растрепанный и слегка смущенный.

– Ужинать будешь? – спросил мужчина без предисловий.

– Нет, я по другому поводу, собственно…

– А, неважно по какому. Коль пришел – будем ужинать. Такие у нас порядки. Гость – дело святое.

– Да не в гости я… по делу…

– Как это так – не в гости? Порог переступил – значит, в гости. Давай, Пелагиюшка, пошустри малость. А мы тем временем потолкуем с человеком. – Николай жестом пригласил за стол и вопросительно уставился на Валерия.

– Меня зовут…

– Знаю-знаю. Заблудился в болотах и интересуешься, как отсюда выбраться?

– Собственно, именно это…

– Николай, – мужчина резко протянул руку и, сидя, склонил голову по-офицерски.

– Валерий, – протянул руку гость.

– Ну, вот и познакомились. – Николай покряхтел, не зная, что делать дальше. – Поздравляю! – Он вдруг опять протянул руку.

– С чем? – Валерий вновь пожал узкую, но сильную ладонь.

– Как с чем? С тем, что не сдох в болотах. К нам вышел. Будешь теперь жить… поживать… и добра наживать. А жизнь будет долгая. И интересная. Если… Ладно, об этом потом. Дом себе уже подыскал?

– Что-то вроде…

– Да, знаю, подыскал. Молодец! Хотя Лидия говорит: уйти хочешь? Зря. Не советую. Одни неприятности от этих затей. – Хозяин встряхнул головой, но, заметив, что Валерий ничего не увидел, откинул пряди волос руками. Вместо ушей у Николая торчали красные уродливые обрубки.

– Неприятности… – шипя и хихикая, Пелагия кинула на стол буханку хлеба и миску с капустой. Николай глянул на нее с укоризной, небрежно махнул рукой. – «Мол, делай, что делаешь, и не лезь». – Он аккуратно помешал капусту и стал нарезать хлеб. Потом поднял на гостя взгляд, то ли оценивающий, то ли изучающий и продолжал:

– А люди здесь добрые, отзывчивые, в городах ваших таких не сыскать. Помогут и словом и делом…

Пелагия принесла большой горшок, затем еще миски.

– Вот картошечка, мясо птичье, а это капуста с брусничкой. – Хозяйка заговорила вдруг приторным голоском. – Кушайте. Может, еще грибочков принести?

– Неси, чего спрашивать. – Николай игриво шлепнул старуху по заду. Та в ответ двинула его бедром и полезла в подвал.

– Вам каких? Маслят, груздей, опяток. Или волнушечек? – послышался ее голос из-под пола.

– Любые неси. Они все хороши. А лучше разных кинь, пусть гость попробует. Он таких вкусных, небось, и не ел никогда. – Николай подмигнул, достал из горшка тушку птицы и принялся ее разделывать, бормоча что-то про посевы озимых, последние осенние заготовки… Валерий вскоре потерял остатки внимания и продолжал машинально поглощать пищу. Он совал грибы в рот, некоторые падали на стол, откусывал куски картошки. Очнулся, поняв, что на него пристально смотрят. Нет, на него не просто смотрели. Пелагия провожала глазами каждое движение гостя, каждый кусочек откусываемого хлеба, каждый грибочек – и тот, что попадал в рот и тот, что шлепался на стол, выроненный из неуклюжих пальцев. Николай тоже внимательно и зорко всматривался в лицо гостя.

Валерий перестал жевать, вздохнул от тяжести в горле и увидел, что у старухи с какой-то невероятной интенсивностью начали выпадать волосы. Они прядями сползали с головы, скатывались по плечам и медленно, словно птичий пух, плавно покачиваясь и кружась в воздухе, опускались на пол. На лысом розовом черепе надулись огромные вены и принялись медленно пульсировать, угрожающе набухать, синеть. Вдруг одна лопнула, брызнув фонтаном крови, а из открывшейся черной раны потек обильный гной. В ужасе Валерий отвел глаза. Стены горницы колыхались в призрачном свете, потолок причудливо искривлялся.

– Морсику… морсику принеси, – словно сквозь сон услышал Валерий. Он почувствовал губами край сосуда и стал судорожно глотать противную соленую жидкость. Потом увидел Пелагию, которая держала у его рта глиняную кружку. Ее волосы были на месте и даже в большем порядке, чем когда он пришел. Валерий поискал глазами Николая. Тот наклонился над ним и стал смотреть на гостя узкими и длинными, совсем как у козы, зрачками.

– Дай ему настоечки перечной – пусть поспит.

Валерий глотнул приторную жгучую жидкость и сразу же впал в забытье. Потом почувствовал, что лежит на лавке, а хозяева, поглядывая друг на друга, споря и перемигиваясь, обшаривают его карманы.