Текст книги "Беглецы в бесконечность (СИ)"

Автор книги: Владимир Борода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

На углу двух улочек синим резко очерченным прямоугольником, резко и отчетливо виднеется дыра в другую реальность, в кафе блестящего металла и матового пластика, и даже бармен за стойкой пустынного кафе своей неподвижностью напоминает манекен из пластика, желтый, узкоглазый, черноволосый...Видимо тоже беглец, Алекс, беглец из хошиминовского рая, как и мы с тобою, Алекс...

–Мы все беглецы в этом мире, Слави, все мы беглецы, я, ты, твоя и моя чувихи, Нура же тоже бежала из нормальной жизни в мир сквотов, других взаимоотношений и безграничной любви, которую я и только я ей могу дать, Слави, ты хоть меня понимаешь, кореш?..

–Конечно, Алекс, конечно, мы все беглецы, кто же еще, все, все люди беглецы, но некоторые об этом в течении сна-жизни об этом забывают... Мы бежим, начиная от бегства из материнской тесной утробы и кончая бегством от жизни в неизвестные дали, обозванные непонятным словом – смерть...

Диди и Нура держа своих не сильно бой, но все равно френдов за руки, переглядывались понимающими взглядами – вновь они начали говорить на непонятном незнакомом языке, как будто члены тайной секты или подпольной организации, а кто же они еще, кто же! как не члены таинственной непонятно что России, бежавшие из нее и от нее, но все равно в состоянии отвязанности от жизни, в связи с коктейлем из пива, травы, гашиша и вина, говорящие на своем варварском наречии... Видимо прошлое настигает их, когда они замедляют шаг жизни...

Голубой ангел раскинул крылья, блестевшие в зеленом свете рекламы Хейнекена, это стланное чисто амстердамское явление на крыше дома – ангел голубой и реклама Хейнекена... Ангел глядел на ряды черепичных крыш, уходящих куда-то вдаль, за залив, в Амстердам-Норд, за грязные каналы, где плещется все-таки рыба и тихо покачиваются на волне хаусботы... Голубой ангел совершенно не обращал внимание на странную четверку людей, бредущих по набережной Сингела в отчетливой пустоте, так как в этот прозрачный до звона предутренний час на улицах не было ни туристов, ни диллеров, ни души... Странная четверка – один волосат-бородат, как будто из давних, смутно вспоминаемых веселых днях, с ним за руку держась, бредет спотыкаясь желтыми "Мартинсами" об булыжник мостовой обалденной наружности девушка явно с экологическим уклоном, это даже и с крыши видно... Следом высоко поднимая ноги, как будто шел по свежо вымытому полу брел слегка морщинистый с плохо выбритым лицом и в бархатном пиджаке явно с чужого плеча, то ли артист с погорелого театра, то ли статист с Голливуда... За руку статиста держалась длинная девушка цыганско-негритянско-шведской наружности... Эта странная четверка брела, слегка спотыкаясь под взглядом голубого ангела, вот уже без малого триста лет стоящего на крыше дома и даже реклама Хейнекена не портила его, четверка брела в пустынном городе неизвестно куда и если бы не первые лучи солнца, робко выскользнувшие из-за крыши этого круглого костела, было бы грустно смотреть на них... А так, в свете первых робких лучей не грустно, а лишь слегка печально...

Картину тотального одиночества четверки нарушили многочисленные уборщики мусора в оранжевых жилетах, во множестве высыпавшие неизвестно откуда и кинувшееся на кучи мусора с самоотверженностью героев. Начинался новый день.

Диди ела намазанный мармеладом тост, и хотя тост и мармелад были приобретены в не эккологичном супермаркете, зато дешево и все прекрасно понимала, хотя звучала, как. в последнее время повелось при серьезных философских разговорах этих двух вновь найденных друзей детства и юности волосатой, русская речь. Явно говорили снова о смысле жизни. Нура старалась не отставать от Диди, и в поедании тостов, и в понимании варварского наречия, но у ней получалось с трудом, видимо знание пяти или шести языков не сильно способствует пониманию этого... странного... языка. Глазами и узкими бровями она спросила у Диди – о чем болтают наши старые хипы? Диди так же мимикой ответила – как о чем, о смысле жизни и экзистенциальности бытия...

–...В общем так, Алекс. Ты мне предлагал помощь – я отказался. Но сидя у Еба в ожидании пиццы, это вчера вроде бы, мне в голову пришла обалденная идея. Она в следующем – какой бы был ништяк собрать всех волосатых френдов в кучу, дать жилье, работу, хавку, развлечения... И вот что я надумал, уфимская морда – ты покупаешь фабрику или какие-нибудь склады, я там организовываю что-то на вроде центра хиппи, с жильем, залом для сэйшенов, библиотекой, видеозалом, мастерскими, помещениями для оттяга и прочее... Не перебивай меня, я не все еще сказал, Алекс, для нормального функционирования центра и получение дохода на все удовольствия наша некоммерческая, подчеркиваю Алекс! некоммерческая организация будет широко пользоваться спонсорством и тому подобное, детали я еще продумаю... Что, типа Христиании? Да, типа, но не коммуна и на собственной территории, в перспективе государство волосатых, чему смеешься, почему бы и нет?.. Главное – когда ты захочешь выйти из этого дела, то купленную тобою собственность мы или выкупим у тебя, мы это оставшиеся в деле, Алекс, а если у нас не будет прайса на это, то ты просто заберешь и продашь на сторону. Естественно, все будет скреплено клятвами, кровью и нотариусами. Для начала нашего совместного волосатого дела потребуется какая-то мелочь, десять-двадцать тысяч зеленью, я думаю ты ссудишь старого кореша, об этом и базара нет. Главное – твое согласие насчет покупки собственности... Я понимаю, тебе надо время подумать, взвесить, оценить, так я пока попью кофе, а ты прикинь. Повторяю, Алекс, ни какого коммерческого риска. Просто вложение прайсов на неограниченный срок в недвижимость, может даже когда будешь продавать – будет стоить дороже и ты еще наваришь...

Слави положил руку на плечо Диди, та дернула им, но только слегка – разболтался, ни чего не понятно, кроме одного – серьезный разговор с Алексом у ее русского гризли. Слави слегка сжал плечо подруги – я тебя люблю и все объясню попозже...

Нура вытерла руки об салфетку и погладила Алекса по щеке в сетке красных прожилок, видимо этот Слави задал ее крэзиолду тяжелую задачу, может лучше скрутим джойнт?.. Алекс отрицательно мотнул головой из стороны в сторону.

В Гринлайне по случаю очередного дождичка, обеденного времени и внезапной скидки при условии покупки сразу двух джойнтов, было многочисленно. Слави, Диди, Алекс и Нура забились в уголок, под нарисованную пальму с попугаем в ветвях, пили кофе по-голландски, на молоке без грамма воды, ели тосты с мармеладом, вдыхали знакомые дымы... Это был их завтрак. А вокруг было весело и шумно, галдели разноязычные туристы, но все же преобладала немецкая речь, дети солнца обслуживали наперегонки клиентов и друзей, за заплаканными стеклами торчала молчаливым уколом нахохлившаяся фигура дилера, явно сжимающего в кулаке таблетку слабительного или наоборот, крепительного. Где-то очень далеко в перспективе уходящей к серому небу улице кентавром проскакали двое полицейских, хотя правильней сказать – кентаврами... на мокрых конях огромного размера, проехал виляя на мокрой дорожке, велосипедист, главная персона местных улиц, Слави начал скручивать джойнт, закончив с завтракам и чему-то улыбаясь. Диди тоже с улыбкой слегла за его пальцами... А в голове у Алекса была сумятица и рефреном повторялось – ни хера себе! ни хера себе! Ни... Лучше бы он взял тогда пару тысченок, ну и кореш, не кореш – а акула империализма... Но не на того напал, кореш! можно и побаловаться, потянуть резину, а потом и соскочить с этого паровоза...

–У меня есть пара-тройка вопросов, -

нарушил тишину за их столиком, вокруг был гам! Алекс. Слави кивнул головой, лизнув джойнт – давай.

–Кто будет платить налог на собственность?

–Организация конечно, не ты же, это и коню понятно, -

кивок на окно, в след спину удаляющимся кентаврам.

–Вопрос второй – у меня не так уж много бабок, как ты думаешь, собственность в индустриальных центрах стоит не дешево. Как думаешь выйти из этого положения?

–Ну, купим в Восточной Европе, к примеру в Чехии, в Праге! я там был пару раз, клевый город, есть френды... Гульден идет за шестнадцать местных крон, а бакс в два раза с лишним, под сорок аж!

–Вопрос третий, основной. Что лично я буду иметь с этой головной боли?

–Сразу видно акулу капитализма, настоящего американца, ни какой головной боли не будет, а иметь будешь то же самое, что и остальные. Тем более – заметь, все на халяву, задарма – пиво, грасс, хавку... Ни бакса не истратишь!

–Кстати, насчет грасса. Вроде бы в Восточной Европе это не можно? -

англицизм в переводе на русский, торжествующая усмешка скептика. В ответ яркая улыбка оптимиста семидесятых:

–Я все продумал. Организуем со временем церковь, а курение травы это составная часть ритуала нашей церкви, вот и пусть ломают голову в полиции и прокуратуре, как быть с верующими людьми... У христиан ладан, у нас трава, с точки зрения религии я не вижу разницы, каждая трава от бога, это в библии сказано. И то, и другое свободно произрастает в природе...

Алекс уткнулся в чашку с остывшим кофе, Нура показала на всякий случай язык Слави, тот же повернулся к Диди и вкратце обрисовал сложившеюся проблему-ситуацию и пути ее преодоления, что бы не испытывать больше терпения девушки, Нура внимательно вслушивалась и одобрительно кивала головой, поглаживая лапу в пятнах, еще не сильно, до Еба далеко, но увы – уже... Диди скептически усмехнулась – где же это видано что бы миллионеры добровольно расставались со своими миллионами даже временно? Да ни где, они любят свои миллионы и не могут без них жить... Мы не должны ждать милостей от природы, взять их – наша задача Слави, как сказал один политик в России, проснулся в Диди агрессивный панк. Нура с легкой тревогой следила за разворачивающимися событиями – переживала за Алекса.

–Ученый-агроном, Диди, агроном, -

поправил Слави подругу.

–При чем тут агроном?-

возмутилась девушка с бурной биографией, как и все в их маленькой компании.

–Ты что, предлагаешь посадить Алекса на кактус для более быстрого решения проблемы?

–Эй-эй, не надо сажать моего Алекса на кактус! -

не удержалась и вмешалась Нура. Слави махнул рукой – не беспокойся:

–Мичурин это сказал, ученый-агроном, а на кактус ни кого сажать не надо, Нура не беспокойся, мы же не мексиканские революционеры, а мирные хиппи. Алекса же мы доломаем вручную...

Звякнула ложка об чашку в руках встревожившейся Нуры, она не всегда понимала где шутит этот волосатый русский йети, а где говорит всерьез. Но идея общего дома не в рамках Европы, а в рамках хиппово-андеграундного братства ей пришлась по вкусу, скорей бы соглашался бы Алекс, может его приобнять, все же любимый человек, так сразу свалился на голову девушке из сквота..

–Ну что же фолкс, я решил. Я подумаю над твоим предложением, Слави. Ты только не гони, не торопи меня, съездим в эту Прагу, говорят красивый город, посмотрим на месте, приценимся, может быть там иностранцам и не продают ни чего. А тогда и видно будет для окончательного решения... О'кэй?

–О'кэй-

преувеличенно бодро вскричал Слави и хлопнул ладонь об ладонь своего давнего друга, Нура чмокнула Алекса в макушку, Диди Слави в губы и все закурили четыре аккуратных джойнта, свернутых давним борцом за свободу угнетенных волосатых . Четыре струйки дыма вползли в робкую тучу висящую под потолком... Слави подумал выдыхая дым, с удивительной прозрачностью сознания – доломаю, сколько можно без Родины, пора создавать свою.

МОСКВА.

Север усмехнулся своим мыслям и посмотрел на Юрия. Тот сидел скромно, но не зажато, держа зеленую папку в сильных руках.

–Тебе сколько лет, Юрий?

–Сорок один, Василий Николаевич...

–Мы с тобою ровесники... Только ты диссидентам шкуру трепал, а я на севере чалился... Ну да ладно, за то сейчас ты у меня на цырлах бегаешь... Бегаешь или нет?

Юрий секунду помедлил, представив, что бы было, если бы он ответил отрицательно и куда тогда жена бы подалась с тремя детьми, один черт знает, и ответил:

–Есть немного, Василий Николаевич...Все же ты шеф.

–Шеф, -

Север кивнул большою головою и пожевал губы. Затем добавил:

–Ну да ладно, не будем делится. Что там у тебя, давай. Только саму суть – всякую хреновину мне ни к чему слушать. Поехали.

Юрий откинулся на спинку кресла, поерзал, устраиваясь поудобней и начал, открыв папку:

–В 1975 году в городе Стокгольм, Швеция, в посольство СССР, обратился за въездной визой гражданин Громофф Иван. Он попросил визу для себя, своего усыновленного сына и разрешение для провоза и захоронения на территории СССР праха своей умершей матери, Громофф Екатерины. Визы и разрешение были выданы и 12 мая 1975 года Громофф Иван со своим сыном-пасынком Громофф Вячеслав прибыли в Москву. После захоронения праха своей матери, Громофф Иван будучи в состоянии алкогольного опьянения, угнал машину "такси" и совершил аварию. В результате которой скоропостижно скончался, получив ранения, не совместимые с дальнейшей жизнью, его сын, Громофф Вячеслав, исчез, работники КГБ совместно с работниками МВД в течение года безуспешно вели активные поиски по установлению места нахождения младшего Громофф, затем активные поиски были прекращены. Это конечно официальная версия, которая ушла и в Инюрколлегию.

Юрий замолчал, Север оторвал взгляд от поверхности стола, уставленного тарелками с растерзанной заливной рыбой и всякой другой закуской, рюмками, бокалами и полупустыми бутылками, уставился на замолчавшего.

–Сколько лет было разбившемуся лоху?

–Тридцать...

–А пропавшему сынку-пасынку?

–Пятнадцать...

–Видимо мамка была старше лоха, -

задумчиво изрек Север.

–Разрешите продолжить? -

голос Юрия был невозмутим.

–И как это КГБ вместе с ментами не нашли пацана?.. Я что-то совсем не кумекаю, фраера они что ли? А?! Или пацана они тоже мочканули?..

–Я продолжу, Василий Николаевич? И сразу все вопросы отпадут...

За окном моросило и смеркалось, где-то за дверью работал факс, видимо секретарь трудится, подумалось обоим, Север потер переносицу и молча махнул рукой -давай.

–После того, как Громофф Иван подал прошение на въездную визу, КГБ, как водится, проверила его прошлое и прошлое его родных. И оно оказалось интересным.

–Суть давай, суть, не роман тискаешь,-

буркнул Север, но Юрий невозмутимо продолжил.

–Оказывается, отец Ивана Громофф, Николя Громофф, он же Громов Николай Павлович, 1900 года рождения, активный участник белогвардейского движения, в 1920 году эмигрировал в Швецию, активный участник различнейших эмигрантских сообществ антисоветского толка, подозревался в сотрудничестве с рядом западных разведок, в том числе и абвере... Умер в 1962 году. Мать, Громофф Екатерина, в действительности Самойлова, девичья фамилия Самойлова Екатерина Ивановна, год рождения 1920, в 1941 году была призвана в армию, направлена в специальные десантные части – "спецназ" по современному, участвовала в нескольких операциях на временно окулированных территориях. В 1944 году во время десантирования на территорию Норвегии в составе большой группы с целью выполнения приказа Главного Командования, пропала без вести. Кроме нее пропал без вести так же замполит группы капитан Ерохин. Затем неизвестно как Самойлова всплывает в Швеции, в 1945 году заключает брак с Громофф или с Громовым Николя. И в 1945 году у них рождается сын Иван. Иван Громофф в 1965 году заключает брак с Картисон Марией, 1932 года рождения, полурусской – полушведкой, у которой от прежнего брака был десятилетний сын, Вячеслав. Иван Громофф усыновляет Вячеслава и Слава становится Громофф. В 1973 году брак между Иваном и Марией распадается, Мария добровольно оставляет сына отчиму, а...

–Вот сука,-

озадаченно пробормотал негромко Север, потирая лоб, переваривая свалившуюся на него информацию. Юрий чуть заметно улыбнулся и продолжил:

–А сама уезжает в Австралию со своим новым мужем, бизнесменом и миллионером Мeepx Куртом, гражданином Германии. Меерх скончался в 1980 году, оставив свое огромнейшее наследство жене Марии. Меерх-Громофф Мария вновь вышла замуж...

–Вот сука, -

вновь отреагировал Север, видимо пораженный жизнелюбием незнакомой ему женщины. Юрий пожал плечами: -

–Вышла замуж за родного брата умершего...

Север раскрыл рот, но ни чего не сказал, лишь махнул рукой. Юрий помедлил секунду и продолжил:

–Меерх Густава, так же бизнесмена и миллионера. С новым мужем Мария прожила десять лет, затем нелепая смерть обоих супругов в перевернувшейся резиновой лодки во время катания в океане и наследницей всех огромнейший к тому времени, средств становится родная сестра этих братьев Меерх, Анна-Клара. Но и она скончалась от старости в 96 лет, оставив все наследство этому самому Вячеславу Громофф, так как остальных родственников к этому времени не было в живых ни кого. Своих детей Анна-Клара не имела. Все.

–А что за пьянка после похорон, угон тачки и прочая херня в Москве 75? Туфта?

–Туфта. В 1975 году скончалась мать Ивана, Екатерина Громофф-Самойлова и в завещании указала – желает быть похороненной в России. После приезда Громофф Ивана с сыном Вячеславом в Москву, КГБ взяло Ивана под колпак с целью вербовки, так как Иван работал инженером на судостроительной фирме, выполняющей заказы и министерства обороны Швеции, и НАТО... Что там произошло во время вербовочной беседы – за давностью лет установить невозможно. Но из отчетов явствует лишь одно – Иван Громофф почему-то выбросился в окно...

–Молодец, -

одобрил Север и махнул рукой Юрию – мол давай-давай, продолжай дальше.

–А его сын пропал, как сквозь землю провалился. Может быть видел, что произошло с его отцом...

–Интересно, сам выпрыгивал или все же помогли?..

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

ПРАГА.

Конец сентября в Прагe наверное самое лучшее время. За исключением конечно мая. Смог уже не так сильно раздражает слизистую оболочку в носоглотке и не так страшно выбивает слезы из покрасневших глаз, как. летом. Жара частенько посещающая Прагу в последнее время в связи с «тепличным эффектом» и всеобщим потеплением климата на Земле, уже спала, но дожди осени еще задержались по своим сырым делам где-то в районе Москвы. Девушки-пражанки щеголяют обнаженными плечами и загаром, чаще всего приобретенным, увы, на даче у бабушки, среди морковки, огурцов и помидор... Из «форда» джинсовой расцветки, даже с тщательно прорисованными отстроченными швами, заклепками и «лайбой» Леви-Страус на крышке багажника, вылез потрепанный жизнью ковбой с длинными волосами, в традиционной для ковбоев, джинсовой униформе и тщательно выбритыми щеками в легких еще красноватых прожилках. На жилистой шеи ковбоя развевался на теплом ветру флагом-стягом голубой платок. Ковбой-то и залюбовался проходящими мимо обнаженными плечами, поблескивая темными сливообразными глазами из-под начавших седеть бровей... Но глаза-то еще не потеряли ни молодого блеска, ни зоркости!..

Девушки проносили свои загорелые плечи мимо паркинга, уютно расположившегося на площади между "Малостранской каварней", зданием прятавшим за арками какое-то учреждение и обалденным старинным домом! в подножии которого тоже за арками располагались ресторан, какая-то забегаловка-пиццерия что ли, информация, галерея и на правом углу кафе... Полюбоваться плечами не дала в полной мере подруга ковбоя, вылезшая следом из "форда" и выпрямившаяся в свой не малый рост, она была почти на голову выше своего френда, спросила:

–Алекс, что ты здесь увидел, мой любимый крэзиолд?..

Ковбой Алекс не стал отвечать на глупый вопрос, тем более что из рядом запарковавшегося "мерседеса" разрисованного цветочками, пацификами и сердечками, чертиками из табакерки выскочили двое – Слави и Диди появился, работник паркинга, быстро написавший что-то на клочках бумаги и сунувший их под "дворники" автомобилей, Алекс вздохнул вслед плечам и улыбаясь, сообщил Слави, на английском, что бы было понятно всем присутствующим:

–Мне нравится этот город...

Прогремел на стыках рельс трамвай с какой-то рекламой по боку, и остановился напротив паркинга. Люди выходили и заходили в трамвай, шла обычная городская жизнь, обычная городская суета... Алекс продолжил:

–Ну и где твой хваленный Чарльз Бридж, которым ты нам все уши прожужжал всю дорогу?..

–За углом вон того кафе, Алекс. Сам увидишь... Нура, Диди, махнем сразу на Кампу?

–На Кампу? На кемпинг? -

хором удивились недоуменно переспросили подруги Слави и Алекса.

–На Кампу, не на кемпинг. Это сквер, я вам рассказывал, там собирается много хипов, я помню, когда последний раз я здесь бывал, в девяносто четвертом, там от волосатых морд плюнуть некуда было...

Закрыв автомобили на ключ и не забыв прихватить все ценные вещи и документы, как рекомендовало объявление при въезде на паркинг на английском и немецком языках, веселой компанией двинулись на Кампу.

Перейдя рельсы и переход на красный свет, благо ни полицаев, ни авто не было, Слави, Диди, Алекс, Нура влились в разноязыкую толпу туристов, довольно-таки плотную, текущую куда-то вперед, между домами старой застройки, наверно в них и лифта нет... Впереди показалась средневековая башня, толпа втекала под нее, а с нею и они, все вместе выглядело как вход в ворота средневековой крепости-города. Сразу за башней им открылся поразительнейший вид – слева черт с рогами и высунутым языком, за его рогами старинные дома неплохой архитектуры и сохранности, справа магазинчик с золотыми изделиями, расположенный в старом, ну в очень старом доме... Черт им не привиделся, какой-то что ли сумасшедший в таком виде – с рогами и высунутом языком одновременно рисует себя глядясь в зеркало, предлагает купить свои многочисленные автопортреты с рогами, загораживается от желающих сделать фото с него на память и кричит при всем этом заикающимся голосом – фифти кронес... Ну и ну... А впереди прямо море голов, такое плотное, что даже не видно брусчатки моста.

–Да, -

разочарованно протянула Диди.

–Сюда надо приходить рано утром, что бы толком хоть что-то разглядеть...

Нура подхватила тему:

–Здесь даже плюнуть некуда, одна радость – памятники каким-то мужикам по сторонам, а так бы и смотреть не на что было...

–Это не мужики, герлы, это святые из чешской истории, -

блеснул знанием Слави. Алекс конечно не остался в стороне от диалога:

–А это что за тюряга на замке?..

Справа от них на постаменте возвышалась многофигурная композиция из камня с крестом и какими-то скульптурами, а в самом постаменте за дверкой из решетки запертой на новенький синий замок, виднелись фейсы каких-то бедолаг и мусор... бедолаги были из камня, мусор современный.

–Наверное за курение травы, -

предположила Диди, запечалилась и погладила плечо Слави.

–Это твое будущее в этой стране, гризли... Но не беспокойся – я организую в твою защиту ряд демонстрации и поход протеста.

–Большое спасибо, -

буркнул обрадованной блестящей перспективой Слави и пояснил.

–Это бедолаги попавшие в плен к мусульманам.

–А, заложники, -

развеселилась Нура и потрогала замок.

–Замок новый, значит периодически решетку открывают?

–Для прогулок, -

расхохотался Алекс и все подхватили. Привлекающая внимание туристов группа, отставшая от моды лет так на тридцать, двинулась дальше, раздвигая людское месиво мужскими плечами и женскими ладошками. Внизу блеснула речушка или канал наподобие голландского, справа открылось широкое пространство с какой-то зеленью в перспективе, красиво обрамленное по сторонам старыми и отреставрированными домами. Вниз вела лестница, то и дело раздваивающаяся и вновь соединяющаяся, справа и чуть впереди над широкими дверями одного из домов, зеленела на белом вывеска – ПОЛИЦИЯ, посередине же широкого пространства стояли скамейки и были воткнуты молодые деревья. Слави указал рукою:

–Там Кампа!

Кампа встретила Слави и его друзей пьяными панками, грязными бомжами и туристами в белом. Включая носки... Под большими деревьями, каштанами и грушами, не было видно ни одного волосатого, фейса.

–А где же твои хиппи? -

удивилась Диди.

–Наверное они вымерли, -

хмыкнул Алекс, все еще надеющейся на благоприятный исход для своего капитала.

Черт, во что Кампа превратилась, ни чего не понимаю, где же гитарные переборы и ритмы, где же стук бонгов и шелест-рев диджиридо, яркие одежды, гроздья бус на шеях герлушек юного возраста, хитро-ласковые фейсы обкуренных хипов, где же черт побери, хороводы из разноплеменных фриков, где круги с передаванием джойнтов в качестве трубки мира, где же все это, а?! Видимо не даром при спуске с моста полисы оборудовали себе логово, видимо не даром исчезли хипы, может быть не вымерли, может быть ушли в подполье, в андеграунд?.. Бормоча себе в бороду все это, Слави насупившись и усевшись на траве, скручивал джойнт. Мы вернем этому скверику былую славу, мы пришли за вашими дочками и сыночками, мы сыграем еще на волшебной флейте Крысолова, гнусные принты наших клевых хипов...

–Насчет дочек это ты точно, -

поддержал Алекс Слави, не отставая от него в скручивании. Диди и Нура снисходительно улыбались – болтайте, болтайте! прекрасно понимая метафору изречений и не делая из этого ревнивых сцен.

Светило по осеннему тепло, но не жарко солнышко, вокруг суетилась незнакомая жизнь – туристы кидали какой-то пластмассовый круг друг другу, панки пили пиво, бомжи собирали бутылки... Действиями явно хиппового мужика и его френда – ковбоя-фрика заинтересовалась группа какой-то молодежи в белых носках и во всем остальном тоже белом. Самый бойкий из них в ритме хип-хопа подкатил сбоку к Слави и как-то из-под локтя поинтересовался – нельзя ли купить травы... Слави вырвал щедрый пук из газона и не отряхнув земли, протянул молодому туристу – плис, фри, не жалко. Турист не покуривши, отвалил с обиженной мордой к своей группе.

–Ну ни чего фолкс, ни чего, голову не вешаем, у меня есть три-четыре телефона, пяток адресов, пара-тройка мест, мы все равно кого-нибудь вычислим, -

выдохнул с дымом в атмосферу Слави и передал джойнт Диди. Алекс молчаливо согласился с френдом, а что еще оставалось делать, но подумал – там видно будет, вдохнул и перебросил джойнт Нуре. Сквозь зеленую листву и желтые лампочки несъедобных, как помнил Слави, груш светило теплое солнце, вдалеке бегали собаки, где-то плакал ребенок, бесшумно проехал игрушечный почти автомобильчик с рекламой мороженного... Обиженные молодые туристы со стороны с завистью наблюдали за этими старичьем, видимо эти два волосатых козла в немодных шмотках прямиком со своего поганого Вудстока прикатили, что б они подавились своим Моцартом-Битлзом, старичье...

Откинувшись на траву и разбросав в стороны руки, Слави прикрыл глаза... Каком великолепным ништяк, в свои, сорок два чувствовать себя полностью молодым. Пальцы с отросшими ногтями вообще-то давненько не мытых ног блаженно шевелились, ну ни чего, вычислим где найтать, примем душ... Ништяк... Диди прижалась щекою к щеке Слави и прошептала, обдавая жаром, да так, что скрипнула "молния"-зипер на джинсах:

–Русский гризли, мне нравится твоя Прага...

–Она не моя, она чешская, -

защищаясь от напора молодости, пробормотал Слави не открывая глаз.

–Не ври, ты нас привез, ты нам показал ее, значит она твоя, а теперь и наша.. Знаешь что я сейчас больше всего хочу?..

–Догадываюсь, -

Слави прикидывал, куда бежать – в кусты к этой как ее, Чертовка вроде, или в кусты к тому рыбному ресторану, да там вроде сильно насрано...

–Ты ни чего не понял, гризли, я хочу больше всего, что бы у нас все удалось.. Все-все, что ты придумал...

Ближе к вечеру на Кампе стали появляться первые цветочки, детишки-одуванчики, мальчики-колокольчики с длинными шеями тонкими как стебли у цветков, в тричках испятнанных батиком, на шеях деревянные бусы, штопанные помятые клеша нестиранные – хиппи мы или нет?, девочки в широких платьях из магазина с индийскими товарами, все поголовно в сандалях аля-Иисус. Мальчики и девочки тревожно и с любопытством вытягивали шеи в сторону подозрительной компании, стараясь не приближаться, кто же это там появился на нашей клумбе такой страшный, в возрасте как у родителей, да еще так вызывающе старомодно одет?.. Видимо из книжек про злых наркоманов вылезли эти дяди-тети или приехали из далекой Америки-Голландии, совсем ни чего не боятся, траву курят, пьют пиво, хохочут и кричат по-английски на пол Кампы...

–Может быть поболтать вон с той порослью, а, Слави? -

лениво поинтересовался Алекс, на что френд пренебрежительно махнул рукой.

–На сегодня они нам без толку. Вписать не могут, помочь ни чем тоже, только давай им да давай, воздаст такой, шестнадцать-пятнадцать... Ну что, дети мои, будем собиратся? Hадo идти покупать карту, вызванивать, искать приют, не в Хилтон же нам пылить...

Все расхохатались, включая и Алекса, хотя кирпич был в его огород.

–А сквота в Праге нет? -

вспомнила Нура Амстердам и другие цивилизованные города.

–Не знаю как сейчас, был один анархо-панкосвкий, туда нас могут и не пустить. Хипповый же в девяносто четвертом разогнали... Можно конечно и детишек поспрашивать, но в лом. Ну что, одеваем сапоги, прекращаем отравлять окружающую природу?

Быстро и дружно собравшись, оставив бутылки бомжам – санитарам Кампы, компания дружно двинулась в сторону Карлового моста. Проходя мимо встревожившихся детишек-хипят, с любопытством тараривщих глаза и тяшувших шеи, Слави не останавливаясь, на ходу совершил еще один противоправный поступок – щедрой рукой в перстнях подбросил в группу молодежи наркотик, марихуанну свернутую в специальную бумажку для курения в виде увесистого кулька с вставленным фильтром голландского производства для сохранения здоровья... Эта упаковка имела в разных странах различнейшее наименование – джойнт, косяк, пот, штакетина, баш.. Молодежь встретила подачку от старших наркоманов восторженными криками, среди которых пробился своим "сенкью вери мач" длинный тонкий чернокудрый парнишка. Слави блеснул крупицами оставшегося в памяти чешского – не маш за це. Алекс, Нура и Диди были поражены, сам же виновник торжества лишь пожал плечами – пустяки. Приобретя в киоске на площади с парковкой телефонную карту и сделав несколько звонков, номера были выужены из старой телефонной книжки, вытащенной Слави из сумки, фолкс приободрился – не все номера изменились за это время, оказывается действительно не умерли, действительно ушли в подполье... Есть еще и наши люди в Праге!..

–Живем фолкс, теперь на паркинг и помчимся, -

радостно сообщил ближайшую программу-минимум Слави, на что все заулыбались еще шире, а Диди как всегда наградила поцелуем.

Автопробег Малостранская площадь – Жижков завершился успешно, несмотря на то, что проходил по незнакомой, усиленно пересеченной полисами, местности. По сторонам промелькнули дома всевозможных архитектурных стилей и эпох, с преобладанием "модерна", сверху голубело небо, вечернее с западающим за крыши красной черепицы солнца, звякали возле вокзала забившегося в центр парка, трамваи на стыках рельс, над головой прогрохатал по виадуку поезд, унося махающих детей неизвестно куда... Справа показался стадион, затем костел, резкий поворот налево, следом Алекса "форд", узкая улица вниз по брусчатке... Оба автомобиля затормозили возле ворот, где их на финише ждали. Семья хипов, френды Слави, подпрыгивающая и махающая руками пара. Подпрыгивать Марте, так звали половину пары, не мешал даже небольшой животик, выпирающий из-под индийского платья с бахромой.