Текст книги "Замыкание (СИ)"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Я знаю, для чего нужен тебе, – медленно произнес он. – Чтобы народ моего княжества не увидел перемен. Верил в мое возвращение и не взбунтовался против тебя.

– Оставьте, – поднял я ладонь. – У вас достаточно племянников и родственников близкой ветви, чтобы посадить их на княжеский престол, а вас самого уничтожить. Ваша династия все равно пресеклась, о наследовании не идет и речи.

– Мое влияние и знания, – напомнил старик.

– Не настолько ценны, чтобы платить за ваши грехи огромные суммы. К тому же, мой тесть сейчас во главе вашего ведомства.

– Без меня твой тесть не удержится, – неохотно отступал Иван Александрович.

– Может, и так. – Согласился я. – Но что делать со всем остальным? Вы фактически во главе своего княжества, а не кто-нибудь еще. Повторюсь, хватило бы плоти и крови Черниговских, чтобы успокоить толпу… Все дело в том, что под тем слоем грязи, что есть в вашей душе, все-таки нашлось немного чести, чтобы не сбежать и не повести людей на бойню. И сейчас вы здесь, потому что знаете – без меня, ваш дом огнем и мечом поделят по новым границам.

– Ты давай от своей родни хотя бы защитись, – буркнул бывший князь, глядя в окно.

Машины уже давно прибыли к месту, но никто не торопил нас с беседой.

Темнело быстро – и княжеская высотка рода Юсуповых даже вблизи смотрелась россыпью светлых и темных окон, нарисованных на фоне черного неба.

Рядом с закрытым гостевым шлагбаумом недоуменно перетаптывалась охрана с мажордомом. Представительный кортеж встречали с толикой уважения.

– Я быстро, – успокоил я его, без суеты натягивая на указательный палец левой руки перстень с перечеркнутым гербом рода Юсуповых.

Уловив каким-то образом мое желание, водитель вновь открыл передо мной дверь. Ноги ступили на сухой асфальт суверенной территории княжества – «родовая земля», где с большой натяжкой действовали общие законы, да и те трактовались в пользу хозяев.

– Уважаемые гости, как я могу к вам обращаться? – Статный мажордом с благородной проседью в волосах и шитым алой нитью сюртуком сделал пару шагов, уловил натренированным взглядом перстень и изобразил поклон. – Виноват, ваша светлость! Изволите приготовить вам покои?

– Внутри есть кто-нибудь, кому ты кланяешься глубже или с большим уважением? – Смотрел я на высотку, краем взгляда отслеживая его реакцию.

Мажордом чуть замешкался с ответом, но сохранил спокойное выражение лица.

– Сожалею, но служба протокола начнет работу только завтра с шести утра. Если вам угодно, я готов внести вас любые приемные списки, как только появится такая возможность.

– Я задал вопрос, – меланхолично произнес я, импульсом силы призывая сотканного из электрических разрядов дракончика на ладони с перстнем. – Ответь на него для себя, расставь этих людей по порядку и беги к самому верхнему в списке.

– Боюсь, я не понимаю…

Я резким подбросил дракончика вверх. Рванув стихию вокруг здания на себя, вкинул всю ее мощь в силуэт возмущенно проклотавшего создания, свитого из молний – и тот за удар сердца вытнулся от заостренной морды до хлестающего хвоста в сорок метров. Со звоном разбитых стекол, создание впилось в железобетонное тело высотки, лишенное электрического света, и с торжествующим клекотом распахнуло крылья – перекрывающие сиянием луну, вставшую над городом.

– Связь не работает, – подсказал я ошарашенному мажордому. – Поэтому придется лично. Беги. Беги, ну же! – прикрикнул я.

И тот опрометью рванул внутрь здания.

Растерянная охрана неуверенно трогала кобуру на поясе – вроде как, буянили свои, и им вмешиваться не по чину. Будем верить, люди посерьезней, что стерегут тут все, решат так же.

– Отлично, еще разбей тут все, – хлопнула дверь позади, а на улицу выбрался недовольный Иван Александрович. – Молодость! И что ты будешь делать, если никто не выйдет?

Охрана заинтересованно прислушалась.

– Уеду. – Пожал я плечами.

Охрана, скрывая улыбку, понятливо и со снисхождением переглянулись.

– А дракон останется и снесет тут все.

Охрана тоже рванула внутрь.

– Это же война. – тихо произнес бывший князь. – Кем собрался воевать? Моими людьми?

– Они выйдут. – Отмахнулся я. – Они знают, почему я здесь. Они уверенны, что смогут обмануть или потянуть время. Мы же родственники.

Старик, чертыхнувшись, полез обратно в машину.

Я ожидал увидеть своего биологического отца – даже было бы интересно взглянуть в живую. Но вышел мужчина тридцати лет, еще за десяток метров искренне улыбнувшийся и распахнувший объятия.

– Рад познакомиться с младшим братом! – Торжественно произнес он.

Джинсы, кроссовки, рубашка с подвернутыми рукавами – в самом деле, как встреча семьи. Черты лица, между прочим, дедовские – там и жесткость подбородка и характерный лоб.

Я стянул перстень с пальца, отзывая дракона. Тут же стало темно – даже ближайшие фонари не горели.

Прокашлявшись стартером, завелись наши машины, осветив место фонарями ближнего света.

Взвесив перстень, навесом кинул в сторону родственника – и тот невольно перехватил его, разглядев и тут же остановившись.

– По какому праву чужак распоряжается на нашей земле? – Смотрел он в этот раз равнодушно и зло.

Намек моего поступка более, чем понятен – отказ от родового перстня, отказ от родства.

– По праву старшей крови. – Равнодушно бросил я, отворачиваясь к лимузину.

В этот раз досталась возможность открыть дверь самому – тяжелая такая, увесистая. Зато водитель немедленно рванул с парковки куда-нибудь подальше.

– Не туши костер бензином, слышал такую поговорку? – Нервно донесся голос бывшего князя. – И бочками с авиатопливом это делать не надо! Подумать только, решит он проблему! – Крутил он набалдашник трости в руках.

– А вам какую проблему требовалось решить? – Нашел я кнопку под креслом и выдвинул подставку для ног.

– Я хотел, чтобы ты потребовал убрать руки от своего! – Несколько раз выдохнул старик. – Да лучше бы ты ему морду набил, слышишь? Да, мелко, но возрасту простительно! Отказаться от родства, подумать только!

– А я решал проблему престолонаследия в клане Юсуповых. Знаете, это такое увлекательное дело, когда один лезет из ямы, а все его братья и сестры тащат его за ноги обратно. – Поделился я впечатлением.

– Это не повод закапывать себя в яме добровольно.

– Вы стали чаще нервничать. – Присмотрелся я к спутнику. – Единственное, что успокаивает, что вот эта седина была у вас раньше.

– Она появилась два месяца назад, – проскрипел Иван Александрович.

– Оу…

– Завтра про твои художества узнает глава клана, и ты сам станешь седым.

Я достал из кармана еще один перстень с гербом Юсуповых – точь такой же, как был кинут в сторону новообретенного братца.

– Узнает, – поддакнул я, ловя на себя недоуменный взгляд. – Выслушает моих братьев и сестричек, погневается в голос. И вышибет из нашего княжества всех, кто мешает нам работать. Заодно всыпет всем, кто занялся организацией свадьбы великой княжны через мою голову.

– Как-то все в твою пользу. – С сарказмом высказался старик, продолжая изучать перстень.

– Это не в мою пользу. Это борьба с частной инициативой во вред интересам клана. – Продирижировал я в такт словам. – И в знак оценки того, что перстень был фальшивым.

– Могут оскорбиться. Так все равно нельзя. – Покачал он головой. – С этим не шутят.

– А кто его знает, будет ли им выгодно оставаться моими родственниками завтра? – холодно улыбнулся я ему, убирая перстень обратно. – Даже вы колеблетесь, стоит ли быть рядом сегодня.

– С полным на то основанием. – упрямо подтвердил он.

– Добросьте до метро. – оставалось только проигнорировать чужое неверие.

– Что значит, до метро? Это очередное ребячество! Я желаю видеть вокруг тебя охрану. – Возмутился старик, дернувшись на кресле и недовольно охнув от движения протезом.

– Обычно вы желаете мне сдохнуть.

– Доделай дело и дохни! Что за эгоизм и безответственность!

– Золотые слова. Да не сдохну, мне завтра в библиотеку учебники Никины сдавать. Эти потом из могилы достанут.

Иван Александрович только скорбно покачал головой. Но у метро все-таки оставили. И даже пожелали удачи.

Видимо, от всей души пожелали. Аж так плотно, что следующим утром, стоило сдать книги и зайти в аудиторию, под локоток мягко подхватила староста, и с сочувствием заглянула в глаза.

– Самойлов, вас просят подняться в деканат по вопросу отчисления.

Проглотив информацию, переварил ее и некоторое время пребывал в раздумьях.

– Если не вернусь через десять минут, продавайте все акции Юсуповских предприятий.

– Но у меня их нет. – робко уточнила девица

– Значит, ничего не потеряете.

И с хмурым выражением лица направился в деканат.

– Поверьте, нет никакой возможности что-либо изменить. – уверял статный, убеленный сединами декан в приемной под моим тяжелым взглядом. – У него приказ с императорской печатью! – прошептал он со священным трепетом.

– У кого? – Ровно произнес я.

– Он в соседнем кабинете. – Опасливо взглянув на собственный кабинет, до того закрытый, подсказал тот.

– Разберемся. – утихомирив клокотавшую злость и с неведомо откуда взявшимся любопытством, я открыл дверь и под одобрительно-азартным взглядом декана (как у зрителя хоррора, наблюдающего за главным героем) вошел в затемненное шторами огромное помещение с Т-образным столом.

Свет шел только от одного окна, в ярком сиянии которого отчетливо смотрелся невысокий, но мощный темный силуэт мужчины с кривыми ногами.

Я уверенно зашагал к нему, имея множество вопросов и ответов, которые ему стоило произнести, чтобы я остался доволен.

Но уловив знакомый по книгам фасон и шитье гусарского мундира, недоуменно остановился в пяти шагах.

Мужчина обернулся ко мне, оправил роскошный завитой ус, и, звонко прищелкнув подошвой, отрекомендовался звучным глубоким басом.

– Разрешите представится, подполковник лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка, князь Давыдов Василий Владимирович! Самойлов Максим Михайлович! Приказом номер один от сего дня, вы призваны на действительную военную службу! – Сделав два больших шага, он положил руки мне на плечи и торжественно завершил. – Родина нуждается в тебе, сынок.

И сколько бы я не был культурным человеком, но одна емкая фраза, помещающаяся аккурат на резком и коротком выдохе, вырвалась само собой.

– Узнаю свои слова два века тому назад! – кивнул князь, от избытка чувств смахнув слезинку с уголка глаз.

Глава 2

Знаете такое скверное ощущение, когда глупые и неловкие фразы, над которыми принято подтрунивать, внезапно становятся крайне вескими и важными аргументами?

Я вот не знал и знать не хотел. Поэтому удерживал себя, чтобы не ляпнуть какую-нибудь банальность. Вроде той, что «не имеете права!».

– А с уголовными статьями у вас берут? – мрачно смотрел я на улыбающегося гусара.

– Этих сразу в прапорщики.

– Так. А больных комиссуют?

– Посмертно.

– Отсрочки?

– Только на пошив мундира! Кстати, вам полагается пять отрезов ткани. Извольте получить сегодня.

– Послушайте, ваше сиятельство, – вздохнув, собрал я в себе всю деликатность. – А давайте я как будто зайду и никого не увижу за стеной из денег. И вы тоже никого не увидите. Посмотрите, какие высоченные тут потолки! Да для таких размеров, и ширина стены будет не меньше метра, как полагаете? И, разумеется, во всю длину кабинета. – Уверенно завершил я.

– У меня с фантазией проблемы. – Почесал он ухо. – Размер вашей стены покажете, когда выкопаете ее в натуральную величину. Саперной лопаткой.

– Но мне нельзя в армию! – Все-таки сорвался я на банальность. – У меня невеста беременная!

– Да ну? Уже? – С удивлением приподнял он бровь.

– Не уже, но на днях! – истово произнес, подхватывая князя под локоток. – Прошу вас, дайте состояться молодой семье! Вы же были мне сватом!

– Вот! И как опытный человек, дам тебе первый семейный совет – любовь проверяется временем! Вот дождется тебя молодая – значит, люб ты ей! – Важным тоном постановил гусар.

– Да как не дождется, если я ее в башню посадил на десять лет! – Всплеснул я руками.

– Так служить тебе двадцать. – Пожал плечами князь, довольно блестя глазами.

– А мир кто будет спасать… – потерянно произнес я, выискивая выходы из положения.

– Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полк! – Гаркнул князь в ухо так, что я аж подпрыгнул.

– Нет, но внушает, – ошарашенно потер я правую сторону лица. – А мне тоже можно будет так орать? – Заинтересовался на секундочку.

– Разумеется. Но только после получения офицерского патента, – солидно кивнул Давыдов.

Опа! Карьерный рост и свободное время! И шанс выбраться из явной подставы.

Возможно, единственный шанс – потому что командир важнее отца, и может запретить все, что угодно. В том числе запретить принять титул.

А нет титула – и службы не избежать никак. Самойловы – из мастеровых, и пусть в княжестве Шуйских никому в голову не придет призвать в армию того же Федора, но здесь была Москва и личный домен Императора, а передо мной – человек с государевой печатью на приказе об отчислении. Значит, и отсрочки тоже никакой. Был бы кто-то другой в вербовщиках – и меня бы отбили юристы. Но не в том случае, когда покупателем являлся сам князь Давыдов, командовавший чиновниками Императорского Кабинета с той же легкостью, как своими детьми. Потому что и там и там одни и те же люди.

Однако ощущения безнадежности не было – просто оттого, что глаза Василия Владимировича, единственного гусара современности, светились живым огнем энтузиазма и интереса. Впервые его полк набирал пополнение – и это был момент его торжества, как командира, и он вовсе не смотрелся элементом заговора. Только почему начинать надо было с меня?!

– Так-так… А как стать офицером? – Проявил я живейший энтузиазм.

– Получить образование, выслугу лет.

– Стоп. Не в мирное время. – Бесцеремонно перебил я его.

– Совершить подвиг! Возглавить пешую атаку под пулями врага! Принять командование при гибели старшего по званию и выполнить боевую задачу! Собрать отряд из отступающих и вновь вступить в бой! – Браво выпалил князь, выставив грудь колесом.

– Так, командир, никого же не осталось. Есть только ты и я. – Перешел я на серьезный тон.

Давыдов словно запнулся, потеряв весь запал энтузиазма. Взгляд стал стеклянным, а вечно веселое лицо обрело оттенок тоски. Князь достал стальную флягу из внутреннего мундира, взболтал, оценив остаток по звуку, приложился.

– Это ты верно отметил, боец. – Провел он рукой по усам, пряча взгляд.

– Значит, набираем новых? – опередил я его новую фразу.

– Из кого? – Чуть ссутулился он, неловким движением пряча флягу обратно. – Ты видишь вокруг достойных людей?

– Если объявить конкурс… – заикнулся я.

– Не надо никакого конкурса. Никого нет. Нужны дар, сила и честь. А этих уже забрали и переделали под себя. – Повернулся он к окну, отражавшему видовую панораму на столицу. – Либо нет дара. Либо нет чести.

Я аж даже растерялся от такого фатализма.

– Они есть. – выразил я абсолютную уверенность.

– Ненадолго. Дай им деньги. Подари им мечту, и что они станут делать? – Князь вернулся к окну и заложил руки за спину, сцепив в ладонях. – Будут жить чужими мечтами.

– Дайте им больше.

– Мне их перекупить, чтобы они жили моей мечтой? – Раздраженно повернулся он ко мне.

– Вот у меня есть деньги.

– Даже знаю, где они закопаны, – с усмешкой хмыкнул гусар, тронув длинный ус.

– Есть мечты. Разные. – Продолжил я с доброжелательной улыбкой. – Иные из них сбылись.

В подтверждении этого, потянулся к перстням с родовыми гербами, которые в столице оказалось полезно носить с собой.

Мешочек тихо звякнул металлом, пока я развязывал горловину.

– Семья, – положил я перстень с клеймом Самойловых на подоконник. – Хотя многие имеют это с рождения. Им было бы понятно иное.

– Уважение. – перстень Долгоруких.

– Влияние. – перстень Шуйских.

– Сила. – перстень Юсуповых.

– Любовь. – перстень Де Лара, которым при смерти венчался с Никой.

– Страх. – обсидианового цвета, перстень князей Черниговских был припечатан рядом.

– Так почему же я не успокоюсь? – С вопросом посмотрел я на князя.

– Ты ж его выкинул. – Почесал он голову, ткнув в перстень бастарда Юсуповых. – А эти я вообще не видел. – Пощелкал Давыдов по столу напротив остальных.

– Жизнь – это путь. – Проигнорировал я его, продолжая удерживать спокойный, рассудительный тон. – Выбрал дорогу и идешь по ней. Сомневаешься, стараешься не отступиться и каждую секунду сверяешься с компасом, который в голове и сердце. Не у всех получается выдержать направления. Они бегут к мечте напрямик, наплевав на методы, хватают ее, и не знают, как вернуться и остаться собой. Вы думаете, людей с даром, силой и честью это не тяготит?

– Ты это, на погоны ротмистра мне тут не замахивайся. – Проворчал Давыдов. – Говори проще.

– Вы можете предложить людям больше, чем мечту. Вы дадите им путь служения империи. Больше никуда не надо спешить, ни за чем не надо гнаться. Уважение, влияние и страх – приложением к мундиру. Все мечты – к медалям в награду. Никаких сделок с совестью.

– Я это итак предлагаю! – Возмутился гусар.

– Полагаю, что многие просто не знают, как здорово и почетно служить в Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полку. – Примирительно пожал я плечами. – Как им почувствовать, к чему можно стремиться?

– И что делать? – Растерянно произнес Его сиятельство.

Может быть, задавая этот вопрос себе не в первый раз.

– Предлагаю рекламную акцию. Я найду двух истинно достойных мундира молодых людей на правах вольнонаемных. Как офицер, возьму за них ответственность! И живым примером за месяц такую рекламную компанию устроим! Отбою не будет! Все на поклон придут! Уговаривать станут, интриговать – вам только выбирать останется.

– М-да? И кого ты предлагаешь? – Почесал князь подбородок, пряча задумчивую улыбку.

– Княжича Шуйского Артема и княжича Борецкого Павла!

– А почему только на месяц? – возмутился Давыдов.

– Потому что я обещал Артему не сжигать Москву, – виновато шаркнул я ножкой.

– Поздравляю с присвоением внеочередного звания, корнет Самойлов! Собирай свой отряд. – Решительно повернулся князь.

– А офицерам полагаются увольнительные? – Зажал я за спиной пальцы крестиком. – Хотя бы на час в день. Можно даже ночью.

– Отставить час! Ты гусар или кто?! Чтобы с вечера и до утра не появлялся! – Рявкнул Давыдов, довольно оглаживая усы.

И присвистом направился на выход из кабинета.

– Командир, вы оставили, – обратил я внимание на шкатулку, небрежно оставленную на краю стола.

– Ах да, – небрежно махнув рукой, Василий Владимирович вернулся обратно, откинул резную крышку, полюбовался на Большую Императорскую Печать внутри, закрыл вновь и деловито положил все себе подмышку.

Наверное, вид у меня был настолько ошарашенный, что князь поспешил уточнить.

– Я верну.

После чего горделиво удалился.

А я, встряхнув головой, пошел сообщать верным друзьям, что им надо срочно покинуть молодых невест и ехать устраивать мою личную жизнь. Как-то даже неловко… Но я же им помог – пусть возвращают добро!.. Желательно, добро возвращать выборочно – своих проблем пока хватает…

В общем, смска «под угрозой мои дети, срочно приезжай» была отправлена на два номера. А потом десяток минут нагнетал обстановку, сбрасывая вызовы. Это ж они детали спросят, а я врать не люблю.

– Не телефонный разговор, – бросил я сухо, когда стали звонить с других номеров. – Скажи всем, что уезжаешь на месяц. Встречаемся в Шереметьево, терминал F, послезавтра в полдень.

– Да я по поводу интернета и цифрового телевидения… – робко произнес парень со звуками колл-центра на фоне.

– Ты все услышал. – Положил я трубку.

В общем, отрепетировал.

А потом повторил то же самое с Пашкой и Артемом.

– Алеу, Димка? – Махнув декану в сторону открытой двери в его кабинет и предлагая вернуться к делам, отзвонился я помощнику. – Вывеси над высоткой флаг лейб-гвардии императора… Ну сшей и вывеси. Пусть все наблюдатели там охренеют.

Не мне же одному…

На выходе перехватила староста, глядя с сочувствием и неловкостью.

– Надо зачетку сдать и билет. Извини, я не вовремя…

– Запомни меня, каким я был. – Коротко кивнув, отдал я требуемое.

– Отправляют на границу? – С ужасом и трепетом уточнила она.

– Нет. Просто запомни и не расслабляйся. Всех касается, – поднял я взгляд и обнаружил подозрительно большое количество сокурсников для этого коридора.

Знаю я их сочувствие – не иначе праздновать собрались.

Глава 3

В день третий славной карьеры, сияя начищенными сапогами и выглаженным гусарским мундиром, я встречал друзей в зале приемов бизнес джетов международного аэропорта. Пашка задерживался, а вот самолет Артема уже состыковался со шлюзом – потому и я стоял в полный рост в небольшой проходной комнате с рядом кресел по левую руку, положив фуражку на изгиб правого локтя, а ладонью левой придерживал рукоять сабли в ножнах.

После разгрома домашнего особняка, все уцелевшее содержимое – в том числе оружие, которое хранилось там до нашего приезда, и новодел из под руки отца, было перевезено ко мне в Москву. Просто потому, что это все надо было разбирать, чистить и ремонтировать – а семья была в гостях у Федора, и вряд ли приедет, пока не отстроят новый дом. В общем, нашел там подходящую саблю – чудом не испорченную пламенем, огнем, воздухом, ни обвалом. Ни царапинки на черненных ножнах и эфесе, выполненном из скалящейся медвежьей головы с красными рубинами на месте глаз. А еще она отлично звучала, взрезая воздух, часть стола и краешек железобетонной колонны.

Одним словом, посмотрите на меня. Затем на Артема. Затем снова на меня. Да, коня отняли на проходной аэрорпорта, но я-то знаю, как мне шел мундир. Хотя бы потому, что вчера поехал к Нике ушивать одолженное в театре, пока делают комплект по мерке, а мундир как сняли, так он и остался на спинке кресла до утра. Знал бы – давно бы в гусары пошел.

Артем же выбрал сегодня легкую футболку до шеи – в цвет брюкам, поверх которой был накинут бежевый пиджак, не застегивающийся из-за огромных плеч. Впрочем, в Южной Америке много солнца.

– Не-не-не, – разглядев мой вид, тут же развернулся княжич Шуйский и решительно заторопился обратно, отрицательно качая головой.

Потом остановился, подумал, повернулся ко мне и упрямо зашагал к моим распахнутым объятиям. Оглядел еще раз, мотнул головой и потопал обратно.

И так три раза, каждый раз раз сдвигаясь сантиметров на двадцать в мою сторону.

– Еще пятнадцать попыток, и ты все-таки до меня дойдешь. – прокомментировал я.

– Сразу нет, слышишь? – строго произнес Артем, затем, вздохнув, все таки подошел и удостоился крепких объятий. – Здравствуй, и еще раз нет.

– Ты смотри, как загорел! – Чуть отодвинувшись, одобрительно отреагировал я на легкий загар, контрастировавший с белым покроем одежды. – И похудел! А что именно «нет», извини? – Вопросительно приподнял я бровь.

– Ты же не сорвал меня за пол мира, чтобы позвать в гусары? – С подозрением глянул он на меня.

– Ах, это… Давай лучше присядем. – радушно указал я на места рядом.

– Максим. Я пролетел восемь тысяч километров!

– И теперь тебе некогда сделать один шаг до кресла? – Укоризненно глянул я на него и показал пример, отставив вбок левую ногу, чтобы сабля не мешала. – Не хочешь в гусары – я разве руки выкручиваю?

– Ладно. – Вздохнул Артем, оправил края пиджака и уселся на самый краешек справа от меня. – Я, в общем-то, сразу подумал, что у тебя все в порядке. Месяц дома отдохну, в баню схожу на озеро, искупаюсь… – Мечтательно прикрыл он глаза.

– Ты за окно выглядывал? Там зима, декабрь.

– Это детали. Я от жары устал. – Махнул Артем рукой.

– Как тебе у Аймара? – С интересом спросил я.

– Нормально. Просторы огромные: охота есть, рыбалка в горных реках. Опять же, партизаны всякие, – устроился он поудобнее, расслабляясь и вытягивая ноги. – А в предгорьях наркоторговцы с плантациями коки и серьезной охраной.

– Это у вас? – Удивился я. – То есть, у Аймара?

– Я ж говорю – огромные просторы. Это мне с чутьем легко определить, а там иногда даже техника пасует – одаренные прикрывают урожай иллюзией. Надо будет с отцом твоим переговорить по партии спецлинз. – Сделал Артем себе пометку в памяти.

– И как воюется?

– Веселье, взрывы, паника, – хмыкнул Шуйский с довольством. – Не без накладок, конечно. Один раз бандиты урожай запалили, чтобы оторваться. Поле горит, я за ними, через дым. Одного поймал, потом второго, потом бегу, бегу… И раз – океан. Атлантический. – Выразительно посмотрел Артем. – Оказалось, две недели бежал, пока не отпустило… – Почесал он затылок. – В общем, фильтр у твоего отца тоже надо взять.

– То есть, у Инки ты почему-то не хочешь появляться? – Сделал я вывод.

– Почему? – Возмутился княжич.

– У тебя супруга молодая, а ты то на охоте, то на рыбалке, то бандитов гоняешь. – Примирительно улыбнулся я. – Что-то случилось?

– А… – Поерзал Шуйский в кресле недовольно. – У всех бывает. Мы же как – ссоримся, миримся. Я вот из дома иду проветрится. А как чую – на опушке жаркое в котелочке открытом, так значит простила. Возвращаюсь, – с улыбкой благодушно произнес он.

– Мы вот с Никой ссоримся, и я что-то никому не бегу отрывать головы.

– Да тебе легко! – Взорвался Артем эмоциями. – Ты хотя бы в своих спорах прав! А мне что делать, скажи?! Я только на логику напираю, а Инка сразу «А вот твой друг видел меня обнаженной, и даже лапал, когда похищал-переодевал! Оскорбил меня, твою невесту! А ты ничего не делаешь!». Не люблю ее, мол. И в слезы! А я в горы, бошки крутить… – Тяжко вздохнул он.

– Да я и не смотрел, и не трогал. Что я, извращенец? – Пожал я плечами. – Простыню сверху накинул, когда все снимал. В простыню же и завернул, не касаясь.

– Да? – Вспыхнул радостью Шуйский.

– И сколько людей померло, потому что ты меня просто не спросил?

– Это были плохие люди, – отмахнулся княжич и вновь заерзал. – А ты не мог бы сказать об этом Инке? Ну, извиниться перед ней за похищение, и как бы добавить…

– Нет.

– Максим!

– Да она мне жену отправила в лес охотиться на свежего лося, вертолетом полдня искали. Это не говорю о всех ее проклятиях, от которых у меня спина чесалась.

– Ладно, не звони. – Махнул рукой Шуйский. – Буду и дальше партизан изводить. Дело выгодное, они при деньгах. А мне как раз золотишко требуется… Вот кстати, Максим.

– Да-да? – почувствовал я в этом расслабленном тоне толику напряжения.

– А ты не мог бы мне занять немного? – Отвел Артем взгляд. – Миллиардов двадцать. Я верну, ты знаешь. – Уверенно повернул он ко мне лицо.

– Это еще зачем столько? – С удивлением уточнил я.

– Инка хочет выкуп в восемьдесят тонн золотом. – Выдохнул княжич.

– О, а у Аймара есть традиции выкупа?

– Теперь есть. – Недовольно глянул он на меня. – После того, как ты выкупил Нику за сорок тонн. Надо хотя бы сорок одну!

– Могу предложить только никелевые слитки, крашенные в золото.

– Начинать семейную жизнь с вранья! – Возмущенно подкинулся друг.

– Она тебя вообще похитила.

– Не похитила, а пригласила! – С жаром возразил он.

– О, ты начинаешь понимать разницу. – Одобрительно покивал я.

Артем откинулся на спинку кресла и нервно побарабанил пальцами по ручке кресла.

– Ты ж им беспилотники собирался продавать, на хорошую сумму, как помню.

Шуйский проворчал что-то невнятное.

– Что-что, говоришь? – Придвинулся я к нему.

– Ну слушай, ну откуда у них деньги на беспилотники? – Вздохнул он. – Вокруг – одни голые горы, все оборотные средства вложены в производство. – рассудительно вещал Артем.

– То есть, они тебя еще на беспилотники развели? – Покачал я головой.

Ручки кресла под давлением ладоней Шуйского жалобно скрипнули.

– Это – подарок семье невесты.

– А не много ли русских традиций для Южной Америки? – Засомневался я вдруг.

– Да есть там один гад, переводчик из Беларуси. – С рыком произнес княжич. – Это он их плохому учит!!! Меня уже отец от престола грозит отречь, а все почему?! Наши купцы приехали – а им «po rodstvennomy», «obidet’ hochesh?», – передразнил друг заокеанский акцент. – Чуть без штанов не оставили!

– В общем, беспилотники в дар семье. – Покладисто согласился я.

– Да нормально, – отмахнулся Шуйский. – Мы ж действительно родные, почти. Вот бы сорок одну тонну золота только… – с намеком посмотрел он на меня.

– Мне они прижимистыми не показались, – удивленно покачал я головой.

– Это почему?

– Ну, я продал им подводную лодку. Так Инка вообще не торговалась.

– Нахрена им подводная лодка в горах?!

– Но тебе же нравятся подводные лодки?

– Мне – да. А им зачем?!

– Ну, я намекнул Инке через третьи руки, что тебе нравятся подводные лодки, и она решила сделать тебе приятно…

– Так, все! – Вскочил Шуйский и принялся нервно ходить по коридору туда-сюда. – Я ж туда не залезу!!! – Воскликнул он в сердцах.

– Это очень большая и серьезная подводная лодка. – Не согласился я. – Подводный ракетный крейсер стратегического назначения проекта 941 «Акула». Кучу денег стоит.

– Все, иди к демонам. Стоп. Откуда у тебя подводная лодка?!

– Так я купил у белорусов, – пожал я плечами. – Мне, понятно, такое никто не продаст. А им то легко – они ж союзники империи. Да – списанное, без вооружения…

– А тебе они с чего бы продали?!

– Я ж белорусам пообещал, что возьму столько же запчастей для тракторов, сколько подлодка весит…

– Запчасти ты тоже Аймара втюхал? – Схватился Артем за голову, ладонями измяв прическу.

– А чего подлодке просто так через полпланеты идти? Взяли контракт на сопровождение контейнеровоза с тракторами и запчастями. Они, наверное, в твое отсутствие выгрузятся. Ты уж, будь так добр, не порть сюрприз – изобрази счастье и радость.

– Счастье… Радость… – Изумленно смотрел на меня друг.

– Для тебя же стараются. Любят, значит. – С укором прокомментировал я. – «Podarok Jenihy», – изобразил я акцент.

– А ты не мог бы попросить своих белорусских друзей вернуть переводчика на родину?!

– Категорически исключено. Он узнал страшный секрет о гипнотической технике движения усами Герцога Лукаша. Там микровибрации, вступающие в гармонику с тонкими полями человеческого мозга. Стоит один раз задержать взгляд – и пропал человек, на все соглашается!

– Что, правда? – Распахнул глаза Шуйский.

– Нет. – Вздохнул я. – Он в род Аймара вошел. Твой человек, без пяти минут – сам бы мог ему правильные традиции подсказывать.

– Вот в том то и дело, что без пяти минут! И без восьмидесяти тонн золота!

– Слушай, ты думаешь мне, легко?! – Возмутился я в конце концов. – Я двери не открывал, форточки не проветривал, а у меня теща завелась! И никуда от нее не денешься, вечно я ее девочку обижаю, вечно ее не люблю!

– У меня тоже есть теща. – Мрачно глянул Шуйский.

– Тебе хорошо, ты хотя бы не понимаешь, что она говорит! А моя весь мозг выносит. Приходит, и заводит: мерзавец, подлец, да как я ее девочку на десять лет в башню! Да как допустил, чтобы ее похитили! Да я ее и образования лишил, и ресторана, и вообще!..