Текст книги "Канал"

Автор книги: Владимир Дудченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава четвертая

Египетские истребители перехватили израильские самолеты, которые сегодня на малой высоте пытались прорваться к египетским позициям, расположенным в районе города Бальтим (восточнее Александрии) и к северу от Эль-Кантары.

В результате решительных действий авиации ОАР, говорится в заявлении представителя военного командования, самолеты агрессора были вынуждены удалиться в восточном направлении. Все египетские истребители, принимавшие участие в операции перехвата, вернулись на свои базы.

(Каир, 23 марта, ТАСС)

Ажурная 150-метровая смотровая башня, видная издалека, наверное, с любого места центральной части Каира, казалась фантастической ракетой, устремившейся в небо, чем-то нереальным, особенно, если смотришь на нее с узких и грязных улочек Булака, бедного столичного захолустья, где теснятся, подпирая друг друга старые, едва ли не средневековые домишки.

Перед мостом через Нил открылась панорама острова Гезира, утопающего в зелени садов и парков: Замалек – фешенебельный район с роскошными виллами, похожими на дворцы, и не менее шикарными зданиями иностранных посольств, престижных спортивных клубов и кинотеатров. Ну, прямо райский уголок! Даже надоедливый весенний „хамсин“, ветер из пустыни, несущий тучи мельчайшей красноватой пыли, дующий уже несколько дней с перерывами, словно натыкался на барьер, достигнув границ Замалека. Конечно же это было не так, но уж больно поразительной казалась Полещуку разница между этим и другими районами египетской столицы.

Машина свернула на улицу Азиза Аббаса и остановилась у красивого здания в викторианском стиле, окруженного высокими пальмами и раскидистыми акациями. „Неплохо, однако, устроились наши торгаши, – подумал Полещук, направляясь ко входу в советское торгпредство, – и разведчики…“ Эта мысль неизменно посещала его, когда он оказывался здесь после спартанской жизни в блиндажах на канале.

– Ну, наконец-то появился! – обрадовано встретил Полещука Озеров. – А я уж думал, куда человек пропал? Давай, присаживайся!

– Да ладно вам, Валерий Геннадьевич! – сказал Полещук. – Вам-то не знать, смешно, ей Богу! В общем, загремел в роту РЛС в Фаиде. Слышали о таком местечке?

– Приходилось, – ответил Озеров. – Давай, рассказывай! Может, выпьешь чего-нибудь? Виски, джин, коньяк…

– Кофе и стакан холодной водички, если можно…

– Можно, Саша, можно, – метнулся Озеров к двери. – Сейчас, подожди минутку. Газету вот пока полистай! Свежая!

Полещук взял „Правду“, пробежался глазами по заголовкам, машинально отыскивая сообщения или статьи о событиях в Египте. Ничего! Как будто нет, и не было здесь никакой войны… Тишь, гладь и Божья благодать. Вся страна в едином порыве готовится встретить небывалыми трудовыми успехами 100-летний юбилей вождя пролетарской революции! Больше ничего!

– Все-таки давай, Полещук, по пятьдесят грамм! – появился в дверях Озеров с расписным деревянным подносом. – Коньячку! И я с тобой выпью. Как никак с канала приехал, а? – еще раз предложил Озеров и улыбнулся. Но его глаза за стеклами очков были серьезными.

– Нет, Валерий Геннадьевич, – решительно отказался Полещук, думая о том, что ему еще предстоит сегодня вечером выпить с друзьями, а начинать это дело сейчас было бы чревато, слишком стремно. – Лучше сразу к делу, – сказал он и взял стакан с водой.

Полещук, не вдаваясь в подробности, рассказал Озерову об обстановке на Суэцком канале в районе Фаида, подготовке радиолокационных станций к боевой работе, профессионализме капитана Агеева, израильских самолетах-разведчиках… Но по глазам Озерова он понял, что все это мало интересует „сотрудника торгпредства“ и он, попросив разрешения закурить, зажег сигарету и сказал:

– Все, Валерий Геннадьевич, не буду тащить кота за хвост, перехожу к главному. В общем так. Сафвату я звонил сегодня, говорил с женой. Из госпиталя его выписали, дали отпуск. Дома будет ближе к вечеру. – Полещук посмотрел на часы. – Думаю, через час-другой можно ему позвонить.

– То, что он сейчас в отпуске – великолепно, – сказал Озеров. – Твоя задача, Саша, обязательно дозвониться и вытащить комбата на встречу. Понял?

– Куда вытащить? – спросил Полещук. – Сафват, насколько я его знаю, вряд ли пойдет сюда, например, или в наше посольство… Конспиративная квартира, – добавил Полещук, вспомнив фильмы про шпионов, – тоже отпадает. Однозначно не пойдет… Вот какое-нибудь злачное место, типа незаметной кафешки с баром – другое дело…

– Шпионских романов начитались, Александр Николаевич? – заулыбался Озеров. – Хотя, в принципе, рассуждаешь, Саша, правильно. Давай-ка сделаем так… – он задумался. – Где вы с Сафватом бывали? В смысле, в каком-нибудь кафе?

– Да я уж не припомню, Валерий Геннадьевич, – сказал Полещук и вспомнил бар Махмуда с английской водкой „Борзой“. – Он меня на „Мерседесе“ возил…

– Понял, – сказал Озеров. – Да ты пей кофе, не стесняйся! Кафе, бар… Что ж нам такое придумать? Ладно, Саша, покури пока, а я сбегаю, проконсультируюсь с товарищами…

„У них здесь что – филиал ГРУ? – подумал Полещук, доставая из пачки очередную сигарету. – С кем это Валера будет консультироваться?“ Он щелкнул зажигалкой, закурил и подошел к окну. Окно выходило во внутренний двор здания, чистенький, с ухоженными газонами и клумбами, между которыми в строго геометрическом порядке торчали невысокие перистые пальмы. Во дворе никого не было. Хлопнула дверь, и вошел Озеров.

– Есть пара вариантов, – сказал он. – Каир-то хорошо знаешь?

– Не очень, – сказал Полещук. – В основном – центр и Гелиополис.

– Ну, этого вполне достаточно, – потер руки Озеров. – Мы – люди военные, без карты никак! Не забыл еще „дубовую рощу“? [кафедра оперативно-тактической подготовки – сленг слушателей ВИИЯ], – спросил он, расстилая на столе карту Каира.

– Как можно ее забыть, Валерий Геннадьевич! – ответил Полещук и подошел к столу. – А какие классные преподаватели были, помните? Полковник Проничев, например, выдавал перлы: „Усе горить, земля горить, вода горить, и только бронетанковые войска идуть у эпицентр ядерного взрыва…“

– Помню, Саша, помню. Ну вот, смотри: здесь Гелиополис, а вот здесь за кинотеатром „Рокси“ маленькая улочка, где находится кафе „Аль-Хуррия“. Нормальное тихое место, в кафе есть бар с алкогольными напитками. Это – вариант номер один. Запомнил?

– Да.

– Теперь второй вариант. Смотри внимательней на карту: это – в другой части города. Вот здесь. – Озеров показал карандашом место на карте. – Улица Аль-Гумхурия, далее площадь Оперы, а сразу за театром переулок, в самом начале которого кафе „Аль-Вади“. Вывеска у них не очень заметная, поэтому запомни место. Там тоже вполне пристойно и тихо. Ориентир – театр.

– Знакомое место, – сказал Полещук. – В театре, конечно, не был, но сориентируюсь легко. Найду.

– В общем, предлагаешь Сафвату сначала Гелиополис, а если не захочет – центр, оперный театр.

– А ежели, он свой вариант предложит? – спросил Полещук. – Мало ли…

– Исключено, – ответил Озеров. – Настаивай, ведь у него тоже есть свой интерес. Должен согласиться. Договоримся так: звонишь Сафвату, предлагаешь встретиться в одном из этих кафе, мотивируя тем, что ты уже там. Сижу, мол, лакаю виски и жду тебя… И сразу же перезваниваешь мне и говоришь, где ты. Оперативно, понял? Я постоянно буду на телефоне. Кстати, вот деньги на кафе, – Озеров достал бумажник. – Виски – это не спирт из аптеки!

– Не надо, Валерий Викторович, – сказал Полещук. – Деньги есть, только что получил.

– Ладно, скажешь потом, сколько потратил – я компенсирую…

Затем они долго обговаривали детали предстоящей встречи с подполковником Сафватом. Хотя из уст Валерия Озерова слово „вербовка“ не прозвучало ни разу, Полещук абсолютно не сомневался в том, что именно это должно будет произойти в каирском кафе. Наконец он не выдержал и прямо спросил Озерова о вербовке египетского офицера.

– Александр Николаевич, забудьте про киношные игры в шпионов, – сухо ответил Озеров. – Речь идет о привлечении египтянина к сотрудничеству с нами. Разумеется, негласному, но отвечающему интересам, как Египта, так и СССР. А вы, товарищ лейтенант, должны ценить оказанное вам доверие…

– Ничего у вас не получится с вербовкой, Валерий Геннадьевич, – скептически сказал Полещук. – Интерес Сафвата только в одном: найти предателя, по вине которого был уничтожен его батальон. А стать агентом он ни за что не согласится…

– Ну, что ты заладил: вербовка, агент… – сверкнул линзами модных очков Озеров. – Побеседуем с человеком и все… Ты, кстати, повторяю, в беседе участвовать не будешь. Познакомишь нас и уйдешь. Еще раз напоминаю: представишь меня как Ивана Петрова.

…Из здания торгпредства Полещук уходил с пластиковым пакетом, в котором были бутылка виски „Джонни Уокер“ и блок сигарет „Мальборо“. Его преследовало неприятное ощущение, что он за эту подачку как будто сдал Сафвата советской разведке. Фраза Валеры Озерова насчет высоких „интересов Египта и СССР“ отнюдь не утешала. „Однако, чего это я так переживаю? – подумал Полещук. – Сафват – мужик тертый, голыми руками его не возьмешь… Если что – пошлет Валеру подальше! На чистом русском матерном языке… А вискарь этот оприходую с мужиками.“

Все сложилось на удивление легко, и в восемь вечера Полещук уже сидел в полумраке маленького кафе „Аль-Хуррия“ за кинотеатром „Рокси“, тянул из высокого стакана виски со льдом, ждал Сафвата и вспоминал, как они с Тэтой здесь, неподалеку от „Рокси“ гуляли и целовались… Приятные воспоминания, черт возьми, подумал Полещук, зажигая очередную сигарету. Надо обязательно с ней завтра встретиться, решил он, вспомнив (в который раз!) безумную ночь с гречанкой в отеле аэропорта. От воспоминаний сладостно заныло сердце…

В кафе почти никого не было. За барной стойкой сидел в меру выпивший египтянин в мятом пиджаке и очках на носу, что-то пил из бокала и беседовал с барменом, который время от времени, по мере опустошения емкости, подливал клиенту из пузатой бутылки. В дальнем углу помещения подремывал за бутылкой „Стеллы“ плюгавый мужичок с большой лысиной, голова его была опущена и лица не было видно. Приглушенно звучала арабская музыка. „Подходящая обстановочка, – подумал Полещук, мысленно входя в роль сотрудника советской разведки. – И как это они находят такие места?“ Конечно же, Полещук не знал (да и не мог знать), что встреч в публичных местах, вроде этого тихого и незаметного кафе, разведка старается всячески избегать. И что этот выбор был вынужденным, да и то благодаря мягкому контрразведывательному режиму мухабарат в отношении советских спецслужб, пока еще дружественных. Ничего этого Полещук не знал, но, тем не менее, интуитивно старался внимательно рассмотреть этих двух египтян, насколько они могут помешать (кто такие – неизвестно?) предстоящей встрече Озерова с Сафватом.

– Ихна итнейн ва талит гяна мнейн? [Нас двое, а третий – откуда пришел? – егип. пословица, аналог русской – „Третий лишний!“] – произнес Сафват, подходя к столику Полещука и показывая рукой на стакан с виски. – Здравствуй, друг Искяндер! Здравствуй, азизи!

Полещук вскочил со стула, они обнялись. Полещук, пожимая руку египтянина, рассмотрел его: такой же, улыбающийся, немного похудевший…

– Что разглядываешь, как девушку? – спросил Сафват. – Посмотри лучше на мою руку! Как новая! – и он покрутил рукой перед лицом Полещука. – Вылечили! Чего пьешь? – Сафват взял стакан и поднес к своему носу. – Виски! А что, Искяндер, водки здесь нет?

– Есть, дорогой, но какая-то мне неизвестная. Я и взял виски.

– Понятно, – сказал Сафват и посмотрел на батарею бутылок за стойкой бара. – Так, что будешь пить?

– Виски, наверное, раз уже начал с него…

– Я… Исмак э? [Как твое имя? – егип. ] – спросил Сафват бармена. И, не дожидаясь ответа, заказал бутылку виски, лед, турши и соленые орешки. Бармен, мужчина средних лет в белой рубашке и клетчатой жилетке, услышав командный голос Сафвата, по которому было понятно, что клиент – большой начальник, подобострастно произнес «Хадыр, эффендем!» и начал суетиться за стойкой.

– Ялла! Рассказывай, азизи! – сказал Сафват, доставая сигареты. – Ты не представляешь, Искяндер, как я рад тебя видеть! Ну, давай, как там в Фаиде? Бомбили?

– Пока нет, слава Аллаху! – ответил Полещук, удивляясь про себя схожести вопросов Сафвата и Озерова. Хотя ничего удивительного, подумал он, и тот, и другой знают, что я попал в ПВО, где работать смертельно опасно… – Еще не бомбили, – повторил Полещук. – Присматриваются, ждут, наверное, когда заработают наши радары…

Бармен расставил на столике тарелочки с турши и соленым арахисом, принес лед в металлической емкости, стаканы и бутылку виски «Тичерз». Сафват открыл бутылку, сделал знак стоявшему в полунаклоне бармену, чтобы тот удалился, и стал наливать виски в стаканы.

– Мне хватит, Сафват! – сказал Полещук, хватая подполковника за руку.

– Да здесь всего чуть-чуть! – удивился Сафват. – Не узнаю тебя, Искяндер! Ты же – русский офицер, черт возьми, – произнес он по-русски. – И не виделись мы сто лет!

– Я тебя прошу, азизи…

– Ладно, как хочешь, – укоризненно сказал Сафват. – А себе я налью, как обычно. – И он наполнил стакан на треть, кинул в него несколько кубиков льда и поднял, глядя на Полещука. – За встречу, азизи!

Они чокнулись стаканами и выпили.

– Давай, давай, продолжай! – сказал Сафват, перебирая в тарелочке соленые овощи. Выбрал маленький огурчик, кинул его в рот. – Рассказывай!

И Полещук, закурив, продолжил свой рассказ о подробностях службы в 6-й роте, минах, колючке, самолетах-разведчиках, алжирской бригаде, проблемах быта… Выпитое виски ни капельки не расслабило его, он был внутренне напряжен и, незаметно (как ему казалось) поглядывая на часы, ждал появления Озерова, и мучительно не мог перевести разговор с Сафватом в нужное русло, подготовить египтянина к встрече с разведчиком ГРУ. А время поджимало, вот-вот должен был прийти Валерий Озеров.

– Помнишь наш разговор в госпитале? – наконец решился Полещук. – Ну, насчет предателя, помощи русской разведке…

Сафват молча кивнул, плеснул в стакан виски, залпом выпил и посмотрел в глаза Полещуку.

– Да, Искяндер, помню. – Он закурил, глубоко затянулся, встал и… направился к барной стойке.

"Куда это он? Зачем? – с ужасом подумал Полещук и привстал со стула. – Что он собирается делать?!"

А Сафват переговорив о чем-то с барменом, указал ему рукой на угол зала, где по-прежнему сидел лысый посетитель. После чего бармен, громко извиняясь, вышел из-за стойки, подошел к столику лысого, схватил его за руку и поволок к выходу. Сафват молча наблюдал. Через минуту в зале кроме Полещука и Сафвата никого не было. Посетитель в мятом пиджаке как-то незаметно ушел раньше.

– Халас, – сказал Сафват. – Лишних глаз поменьше… Выпьем, Искяндер?

– Да, ахи, – не возражал Полещук. – Но я не договорил: сейчас должен подойти один человек, с которым я хотел тебя познакомить. Его зовут Иван Петров…

Валерий Озеров показался в дверях кафе буквально через пару минут, когда Сафват и Полещук, выпив виски, закурили. Он был одет в скромный серенький пиджак и темные брюки, в руке – свернутая в трубку арабская газета. Высокий, элегантный молодой человек в очках. Ни за что не подумаешь, что это – сотрудник Главного разведуправления.

– Ас-салям алейкум! – поздоровался Озеров, дружески улыбаясь и протягивая руку. – Прекрасный вечер, господа! – Искяндер, друг мой, познакомь меня со своим приятелем, – сказал он на прекрасном египетском диалекте. – Слышал о вас, смелом египетском офицере, – добавил Озеров, пожимая руку Сафвата.

Сафват сдержанно улыбнулся, пододвинул стул и сказал на русском языке:

– Не надо комплиментов, мистер Петров… Искяндер! – он повернулся к Полещуку, сделал вопросительный жест рукой и спросил, перейдя на арабский язык:

– Что ты рассказывал обо мне господину Петрову?

– Ничего особенного, – смутился Полещук. – Война, плен… Недавняя разведка боем, гибель батальона… Понимаешь, Сафват, Петров – мой бывший преподаватель арабского языка, как-то разговорились при встрече, а я тогда в твоем батальоне работал…

– Преподаватель арабского языка? – переспросил Сафват и посмотрел на Озерова. – Мабрук! [Поздравляю! – араб. ] Великолепное произношение!

– Ну вот, теперь вы, господин Сафват, взялись за комплименты, – усмехнулся Озеров. – Шукран, спасибо!

– Пора выпить за встречу и знакомство, – сказал Сафват и взял бутылку виски. – Как на это смотрит мистер Иван Петров?

– Не возражаю, господин Сафват, – подставил стакан Озеров. – Только давайте, Сафват, без официальностей: мистер, господин…

– Договорились, – сказал Сафват, наливая виски в стакан. – А скажите мне, уважаемый Иван, у вас в России всех зовут Иванов, Петров и… как еще?

– Сидоров, – подсказал Полещук.

– Да, Сидоров, – повторил Сафват улыбаясь. В глазах египтянина сверкнули озорные смешинки. Казалось, он догадался, что Ивана Петрова на самом деле зовут совсем по-другому.

– Не повезло с фамилией! – откровенно рассмеялся Озеров, поднимая стакан. – Ну, за знакомство!

Все трое чокнулись стаканами, Сафват выпил свой до дна, погремел кубиками льда, и, не закусывая, потянулся к пачке сигарет. Озеров и Полещук – лишь пригубили и стали закусывать соленым арахисом. За столиком возникло молчание. Полещук поймал взгляд Озерова, поднялся со стула и сказал:

– Я прошу извинения, но мне пора идти. Дела!

Сафват вопросительно посмотрел на него, затем на «Петрова», молча перебиравшего в тарелочке турши, все понял и сказал:

– Понимаю, Искяндер. Девушка, наверное, заждалась? – И добавил, обращаясь к "Петрову":

– Отпускаем лейтенанта? Человек он молодой, не терпится после канала…

– Конечно, пусть идет, – сказал Озеров. – Каир после канала действительно кажется раем! Про девушек и говорить нечего – красавицы как на подбор! Гурии! Давай, Александр, иди! А мы с Сафватом немного побеседуем…

…На черно-белой фотографии была изображена молодая светловолосая женщина, слегка за 30, с едва заметной грустной улыбкой на миловидном, типично русском лице. На коленях у нее сидел смугленький черноволосый трехлетний мальчик с плюшевым медвежонком в руках.

– Как зовут… сына? – охрипшим от волнения голосом спросил Сафват после долгого молчания. Он плеснул в свой стакан виски, залпом выпил и закурил, глубоко затягиваясь дымом.

– Михаил, – ответил Озеров. – Миша Архипов. Да, уважаемый Сафват, вы не ошиблись: он – ваш сын.

Сафват вновь стал рассматривать фотографию. На глазах египетского мужчины, много видевшего и испытавшего в жизни, неожиданно навернулись слезы, он загасил в пепельнице сигарету, достал из кармана носовой платок и промокнул им глаза. Перевернул фотографию, прочел на обороте надпись: "С сыночком Мишей. Солнечногорск, январь 1970 г." Озеров молча смотрел на Сафвата, размышляя о сентиментальности арабов и о том, какой точный ход был выбран им и резидентом в этой "шахматной игре". Сафват ласково погладил снимок рукой и поднял глаза на "Ивана Петрова".

– Расскажите, как они живут? – спросил он, закуривая очередную сигарету. – Здоровы ли? И почему от Ольги не было ни одного письма?

– Живут нормально, там же, в известной вам квартире, – ответил Озеров. – Оба здоровы, Ольга передавала вам привет… Многого рассказать не могу, просто не знаю… Мы постараемся помочь вам наладить связь… А снимок можете оставить себе на память…

– Спасибо, – сказал Сафват. – Так о какой помощи вы собирались меня просить? Теперь я готов, но у меня есть несколько исключительно важных вопросов.

* * *

Резидент ГРУ полковник Иванов отложил отчет Озерова о вербовочной беседе с Сафватом, фигурировавшим в тексте под псевдонимом «Садык» [друг – араб. ], и сказал:

– Ну, наконец-то есть подвижка, Валерий Геннадьевич. Поздравляю!

– Рано поздравлять, Сергей Викторович, – ответил Озеров. – «Садык» хоть и был настроен благожелательно, особенно после вручения фотографии, но категорически отказался подписывать любые бумаги. Его интересует, как вы понимаете, только личность предателя, погубившего батальон…

– Ничего, для первого контакта ситуация вполне нормальная, – сказал Иванов. – И неважно, в каком качестве он будет проходить по нашим документам: агентом или просто источником… В ходе дальнейших встреч постарайтесь ненавязчиво убедить «Садыка» в необходимости информирования нас о планах военного руководства ОАР. Ведь у них, в генштабе, как вы знаете, продолжается какая-то непонятная возня…

– Согласен с вами, Сергей Викторович, – сказал Озеров. – Но «Садык» слишком мелкая фигура, даже при наличии дружеских отношений с генералом Хамди.

– Не спорю, – сказал Иванов и взял со стола отчет Озерова. – Но он же, в принципе, согласился вывести нас на Хамди.

– Очень уклончиво и неопределенно.

– Работайте, Валерий Геннадьевич! – сказал Иванов, положив руку на листы отчета. – Составьте план оперативного использования «Садыка», черновик вы уже давно сделали, подкорректируйте в свете состоявшейся беседы – и мне на подпись! Даже если не получится прямой выход на генерала Хамди, надо начинать оперативную игру, в которой «Садык» будет передаточным звеном информации… Втемную, разумеется. И гнать через него дезу в генштаб. Таким образом, мы попытаемся выявить источник утечки информации и выйти на объект… Черт, здорово опаздываем! – он бросил взгляд на настенный календарь и покачал головой. – Боюсь, «соседи» нас опережают – по моим данным, у них уже есть агент не только в генштабе, но и выше…

– Сергей Викторович, если удастся вычислить «крота», сдадим его мухабарат? – спросил Озеров.

– Упаси Бог, Валерий Геннадьевич! Ни в коем случае! – встрепенулся Иванов. – Пусть гонит нашу дезу в АМАН или «Моссад». Это и есть, как вы понимаете, основная цель оперативной игры… А с мухабарат другая игра: будем сливать им то, что нам нужно по конкретной обстановке. Но это – тема отдельного разговора…

– Я все понял, – сказал Озеров. – Вопрос насчет Полещука: что с ним делать?

– Что-что, да ничего, – ответил Иванов. – Используйте по своему усмотрению! Какой из него источник на уровне роты РЛС? Впрочем, подумайте…

– Хорошо, Сергей Викторович, – сказал Озеров, поднимаясь со стула.

– Я еще не закончил, – нахмурил брови резидент и взял со стола пачку «Мальборо». – Центр по-прежнему задает вопросы насчет операции «Железо», требует активизировать ее реализацию. Доложите, пожалуйста, что у вас по этому направлению…

Ничего существенного, точнее, вообще ничего по поводу добывания «Железа», то есть фрагментов американского самолета F-4E «Фантом» с электронными блоками, Озеров доложить резиденту, разумеется, не мог. Он лишь повторил, что всем военным советникам, находящимся в египетских зенитно-ракетных дивизионах, такая задача поставлена уже давно, но ни один «Фантом» на территорию Египта еще не упал. Местная сторона тоже готова всячески содействовать в этом вопросе. Может быть, сказал Озеров, больше повезет нашим ракетчикам, заступившим на боевое дежурство.

– Ладно, Валерий Геннадьевич, – подвел итог резидент. – Я поговорю с генералами Саблиным и Сизаревым, чтобы они поставили эту задачу перед своими подчиненными. А Сизарева еще раз попрошу напомнить командующему ПВО, дабы египтяне не чинили препятствий в этом деле, а наоборот – помогали.

…Когда Полещук добрался до Насер-сити-3, было уже темно. Он поднялся на лифте на этаж, где жил Сережа Лякин, и тихонько постучал во входную дверь квартиры. За дверью слышались голоса, но никто не открыл. Полещук постучал громче, радуясь про себя, что компания еще не разошлась. Наконец, дверь открыли. В проеме, слегка пошатываясь, стоял Витя Сажин. Его уши алели, рубаха была расстегнута до пояса.

– Мужики, Щука пришел! – крикнул он, повернув голову в сторону холла. – Заходи, Саня, гостем будешь!

В холле было накурено до предела, в спертом воздухе витали облака сизого дыма. За журнальным столиком, заставленном разнокалиберными стаканами, бутылками и тарелочками с остатками закуски, сидели Блоцкий, Лякин, Гвоздин и Агарышев. Все были заметно выпившими. Появление Полещука, гордо поставившего на столик бутылку "Джонни Уокера" компания встретила криками радости. То ли по поводу его прихода, то ли из-за литровой бутылки виски, а возможно, по обеим причинам.

– Чего так поздно? – недовольно спросил Сережа Лякин. – Ждали, ждали… все выпили… Хорошо, что принес пузырь… Садись, давай!

– Дела задержали, – стал оправдываться Полещук, оглядываясь в поисках свободного стула.

– Знаем мы эти дела! – сказал Блоцкий. – С телкой греческой, небось, общался?

– Штрафную ему! – пьяным голосом крикнул Леша Агарышев, сворачивая пробку "Джонни Уокера". Его узенькие глазки, выдававшие наличие в роду среднеазиатских корней, превратились в щелочки. – Бери стакан, Щука! – и он щедро плеснул в стакан янтарной жидкости. – Разбогател, однако, наш Полещук, – добавил он, разглядывая бутылку виски. – Это ж сколько такая стоит?

– Стоп, ребята! – поднялся со стула Полещук. – Никаких гречанок не было, дела другие… А виски – подарок! Давайте, за встречу!

– Не гони лошадей, Щука! – сказал Женя Гвоздин. – Еще не у всех нолито… – И он посмотрел на друзей своими немного странными, с поволокой глазами. – Вот теперь – вперед!

Все дружно выпили и стали обсуждать, в какой ночной клуб лучше поехать, когда допьют этот литровый пузырь. Витя Сажин предложил «Аризону», Агарышев – «Мэриленд», кто-то – только что открывшееся кафе «Шабака» в Гелиополисе… Начали спорить, где лучше и дешевле входной билет, но к единому мнению так и не пришли. Вновь наполнили стаканы и выпили. Полещук после второй «штрафной» порции (мы, мол, давно «квасим», а ты, Щука, трезвый, как огурчик!) здорово охмелел: сказались усталость, нервное напряжение и виски, выпитое с Сафватом в кафе. Он почти не участвовал в разговорах, слушал, молча курил и думал о завтрашней встрече с Тэтой.

К нему со стаканом подсел Сережа Лякин.

– Чего грустишь, Саня? – спросил он. – Давай, еще махнем по граммульке!

– Да устал я, Серега, – ответил Полещук. – Тяжелый день, мотался по городу…

– С греческой красавицей?

– И ты туда же! – обиженно произнес Полещук. – Мы ж договорились: никому ни слова, это мои личные дела…

– Ладно, не обижайся, старик! Давай выпьем! Кстати, мужики тоже слышали по "Голосу Израиля" о нашей дивизии ПВО, которая уже переброшена сюда, в Египет. И почти по всему каналу какое-то зловещее затишье: Леха говорил, что у них в северном секторе тихо, у Сажина – тоже тишина… Как бы это не было затишьем перед бурей…