Текст книги "Война на истощение"

Автор книги: Владимир Дудченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

– Ну, Полещук, ты даешь! – удивился Кузакин. – Библию что ли цитируешь?

– Куда мне безбожнику! – улыбнулся Полещук. – Что-то осталось в закромах памяти от бабули… Царство ей небесное! Фразу про исход израильтян, правда, не запомнил, но, кажется, это было с градом связано.

…Когда вышли из кафе, от града уже ничего не осталось. Ярко светило солнце, в огромных лужах прыгали дети, у побитых градом автомобилей толпились зеваки, оживленно жестикулируя и с неподдельным изумлением трогая вмятины на их крышах и капотах.

Резидент ГРУ полковник Иванов и майор Озеров молча смотрели в окно, за которым бушевала стихия.

– Да, – прервал молчание Иванов. – Удивительное зрелище! Град-то какой! Так на чем мы остановились, Валерий Геннадьевич? – повернулся он к Озерову.

– Как мы с вами обговорили, я запустил через «Садыка» дезу о наращивании советской группировки в стране путем усиления авиационной и морской групп… Предложил ему ненавязчиво сообщить об этом генералу Хамди, акцентируя внимание на сверхзвуковых бомбардировщиках Ту-22 и истребителях МиГ-25. Плюс – наша Средиземноморская флотилия…Впрочем, вы все знаете…

– А источник информации? Как он вообще прореагировал?

– Нормально, даже обрадовался. Сказал, что покажем, наконец, евреям «кузькину мать», кстати, по-русски, вспомнив при этом Хрущева… Насчет источников – без проблем: русские хабиры и переводчики, с которыми «Садык» контачит…

– Хорошо. Надеюсь, деза попадет по прямому назначению, – сказал Иванов, закуривая. – Не очень-то это и деза… Постарайтесь, Валерий Геннадьевич, максимально аккуратно работать с «Садыком», не подставьте человека местной контрразведке! – Он посмотрел в окно и задумался. – Подполковник, как я понимаю, человек авантюрного склада… Все может быть…

– Понимаю, Сергей Викторович, – сказал Озеров, сняв очки, без которых он казался удивительно беззащитным. – Возможно все… – Очки майора ГРУ заняли свое место на его переносице и глаза стали жесткими. – И встречаться с ним стало сейчас проблематичным…

– А что такое? – спросил Иванов.

– «Садыка» с его батальоном, похоже, опять готовят штурмовать линию «Бар-Лева»…

– Не смешите, Валерий Геннадьевич! Линию «Бар-Лева» пехотным батальоном?…

– Шутка, конечно…Он и сам толком не знает… Видимо, наш «Садык» вновь сыграет роль «камикадзе» в попытке нащупать слабое место в обороне противника…

– Хреново, если это действительно так, – сказал Иванов. – Гиблое дело… Лишимся даже этого выхода на генштаб… Продумайте запасные варианты!

– Какие запасные, Сергей Викторович? – удивленно спросил Озеров. – Будто вы не знаете, что их попросту нет! Точнее есть, но – у «соседей»!

– Так работайте с «соседями», черт возьми! – возмутился резидент. – На личных контактах, в конце концов! Мне что – вас учить? Дело-то общее!

– А табачок врозь! – в сердцах произнес Озеров. – Пересекаемся с «кирпичевскими» иногда, но…

– Что но? Трудно, что ли напоить и накормить?

– Вы, наверное, смеетесь, Сергей Викторович? – едва не задохнулся от возмущения Озеров. – Да у них такие возможности…

– Работайте, майор! Личные контакты… Если нет других вариантов… Они – такие же люди, с такими же человеческими слабостями… Работайте по двум направлениям, где заметите слабинку – все внимание туда! Главное – результат! И постарайтесь вытащить в Каир этого лейтенанта-переводчика…

– Полещука?

– Да. Думаю, он все-таки будет нам полезен… И, будьте любезны, подготовьте мне бумагу о беседе с «Садыком». Хочу проанализировать. Потом свяжусь с Центром, и обсудим с вами перспективы и дальнейшее направление оперативной игры.

…Майор Озеров прекрасно понимал сложность ситуации. А когда она вообще была легкой для любого оперработника ГРУ? Тем более, здесь, в воюющем Египте! Личные контакты с «соседями», о которых, видимо, от отчаяния, говорил «резак», возможны, конечно, но лишь на уровне попить пивка, да и то – с оглядкой. В конторе Кирпичева не те ребята работают, с которыми можно обмениваться информацией, а уж просить что-то – и подавно! Тут же отработают в своих интересах, и будут правы!.. Сафват же всячески уклоняется от того, чтобы вывести на прямой контакт с генералом Хамди, говорит, никогда не пойдет генерал на это… И, черт побери, правильно делает, что уклоняется! Один намек на возможный контакт с русской военной разведкой – и… Более того, не факт, что наша деза дошла до Мирвана и дальше по цепочке… По крайней мере, до сих пор никаких изменений в раскладе сил не замечается. А какие вообще могут последовать меры со стороны противника, получившего неподтвержденную информацию о наращивании советского военного присутствия? Дополнительные поставки американского оружия Израилю? Крики в ООН? Или, не дай Бог, прямое вмешательство США? Но мы-то практически уже участвуем в войне, хоть и негласно! Тоже мне секрет Полишинеля! «Голос Израиля» каждый день сообщает о советской группировке войск ПВО, районах дислокации, номерах частей и подразделений, типах боевой техники – совершенно секретную информацию! Хорошо работает израильская разведка! Американцы, конечно, помогают данными со спутников-шпионов, но и агентура Моссада и АМАНа зря хлеб свой не ест. Поневоле задумаешься, где кроты окопались, кроме египетского генштаба…

Озеров достал из сейфа план оперативного использования агента «Садык», испещренного пометками Иванова, и надолго погрузился в раздумья. Без прямого контакта с генералом Хамди добрую половину пунктов этого плана можно выбросить «коту под хвост». А контакт, черт побери, оказывается теперь почти в области фантастики! Что же придумать?

Он походил по кабинету, подошел к окну. Во дворе возился старенький египтянин, выполнявший в торгпредстве обязанности садовника и дворника по совместительству. Озеров посмотрел, как тот собирает сбитые градом листья, недовольно качает головой, глядя на недавно ухоженный его руками дворик… Понаблюдав за ним пару минут, он, как бы вспомнив что-то, резко повернулся и направился к шкафу. На свет появились початая бутылка армянского коньяка и фужер. В маленьком холодильнике нашлись порезанный на дольки, немного подсохший, лимон и бутылочка «Спрайта». Озеров запер дверь, плеснул в фужер коньяку, выпил и зажевал долькой лимона. Его взгляд вновь остановился на плане использования агента. «Садык» – Сафват, Сафват – садык… Итак, что мы имеем, кроме этого друга? Ни-че-го! Вот если вытащить Полещука, подумал он, и сделать его переводчиком одного из наших генералов, вхожих в генштаб, то… Нет, это – не вариант, да и время не терпит…

Старший опер резидентуры ГРУ прекрасно понимал, что неудача в поисках достойного источника в руководстве минобороны, ГШ или иной структуры, где крутится информация, интересующая Центр, ставит на карту его карьеру, его будущее благополучие…Ведь скоро получать подполковника, а там – и Союз не за горами… И чертовски не хочется менять Москву на какое-нибудь захолустье!

Озерову, никогда не склонному к употреблению алкоголя (всегда пил только символически по праздникам и по необходимости в ходе встреч с агентурой) вдруг захотелось напиться. Вдрызг, до полной отключки! Он посмотрел на бутылку, налил полфужера, отхлебнул, поморщился и понял, что ничего не получится. По крайней мере, в этом его кабинете торгпредства. Тогда – где?

Раздался стук в дверь. «Минуточку!» – крикнул Озеров, быстро убрал фужер и коньяк в холодильник, и отпер дверь.

– Валерий Геннадьевич, вы машину свою будет брать? – спросила Марина, секретарша торгпреда, с любопытством заглянув в кабинет. – Все уже разъехались и гараж закрывают…

– Скажи, пусть закрывают! – ответил Озеров. – Я сегодня своим ходом. Хочу, Мариночка, прогуляться…

Ладно, – сказала Марина. – Я передам.

Она улыбнулась и поцокала каблучками по коридору.

Озеров проводил взглядом стройную фигуру молодой женщины, закрыл дверь, залпом допил коньяк в фужере, глотнул «Спрайта», бросил в рот дольку лимона и стал собираться. В отличие от большинства чистых сотрудников торгпредства, живших в этом здании на улице Азиза Аббаса, ему было рекомендовано арендовать квартиру в другом месте, подальше от лишних глаз и ушей. Торгпредские коллеги вначале удивлялись этому, а затем то ли стали догадываться о его двойной деятельности, то ли просто привыкли. Тем более, что за пределами Замалека жил не один Озеров… Идти домой не хотелось, и он стал перебирать в уме «злачные» места, в которых бывают «соседи» из конторы Кирпичева…

Но в тот вечер удача Озерову не улыбнулась. Посетив пару питейных заведений, о которых рассказывали его коллеги, он никого там не встретил. Надраться тоже не получилось, и Озеров с головной болью приехал на такси домой. Жена, давно привыкшая не задавать супругу лишних вопросов, только удивленно смотрела, как он молча выпил две таблетки «Алки-Зельтцер», разведя их в стакане воды.

…Борщ был действительно вкусным. Красный и наваристый он напомнил Полещуку редкие в последние годы поездки домой и яства, которыми его потчевала мама, мастерица приготовить чего-нибудь вкусненькое. Борщ, правда, она варила украинский с собственноручно испеченными пампушками.

– Ну, Саша, еще по одной? – спросил Агеев и, не дожидаясь ответа, наполнил до краев стаканчики разбавленным спиртом.

– Сашенька, может, добавить борща? – хлопотала вокруг стола Маруся, невысокая полная женщина с раскрасневшимся лицом, одетая в простенькое ситцевое платье. Ее нельзя было назвать красивой, но миловидные черты немного скуластого лица и добрые лучистые глаза вызывали приятное ощущение покоя и домашнего уюта. Да и холл квартиры Агеевых не смотрелся казенным: занавески, вязанные салфеточки, скатерть на столе и запах домашней готовки… Все резко отличалось от неухоженных холостяцких квартир молодых переводчиков.

– Спасибо, Мария Андреевна! – сказал Полещук. – Очень вкусно, как дома. Сто лет не ел такого борща! Добавочку – обязательно, но чуть позже…

Он взял стаканчик со спиртом и посмотрел на Агеева:

– Ну, Юрий Федорович, за нас! И за удачу!

– Давай! – сказал Агеев, чокнулся с Полещуком и повернулся к жене:

– Да ты присядь, в конце концов! И выпей с нами!

Маруся села на краешек стула, подняла стаканчик, чокнулась с мужчинами, пригубила спирт и замахала рукой:

– Ой, какой крепкий!

– А то, – ухмыльнулся Агеев, залпом выпил и закусил малосольным огурчиком. – Ты, мать, забыла, как мы в Сибири пили… А здесь жарко, вот поэтому-то тяжелее пьется…

– Саша, мне Юра такие ужасные вещи рассказывает про вашу работу там, на канале, – сказала Маруся и в ее глазах появилась тревога. – Бомбят, стреляют… Это правда?

– Да вы меньше его слушайте, – оторвался от борща Полещук и неодобрительно посмотрел на Агеева. – Краски сгущает ваш супруг. Работа как работа. Бывают, конечно, неприятные моменты.

– Война, мать! – сказал Агеев. – А мы с Сашей обязаны достойно выполнять интернациональный долг! – Он расправил плечи. – И выполняем его, несмотря на все тяготы и лишения… – Агеев взял бутылку и стал наполнять стаканчики.

Полещук смотрел на капитана и вспоминал, как тот отрешенно сидел во время бомбежки в углу блиндажа с надвинутой на нос каской, и удивлялся этой метаморфозе. Впрочем, подумал он, Агеев менялся каждый раз по мере удаления от линии фронта: чем ближе становился Каир, тем больше распрямлялись плечи советника командира 6-й роты, развязывался его язык, страх уступал место героической браваде…

– Как это по-арабски, Саша? – поднял Агеев стаканчик. – Ты же меня учил: ялла бина!

– Ялла бина! – подтвердил Полещук. – Поехали!

Маруся с восхищением смотрела на своего мужа.

– Ой! – вскликнула она, увидев пустые тарелки у мужчин. – Еще борща? Я мигом! – Она взяла половник и стала наполнять тарелки.

Выпили еще по одной.

– Да кури здесь! – сказал Агеев, заметив, что Полещук достает из кармана пачку сигарет и оглядывается. – Не стесняйся, мы привыкшие…

– Курите, Саша, курите! – добавила Маруся. – Я сейчас пепельничку принесу. Осталась от прежних жильцов…

Полещук с наслаждением закурил «Клеопатру» и подумал, что не зря он согласился, наконец, пообедать у Агеевых. Где еще угостят таким вкуснейшим борщом? Паршиво, правда, что придется выслушать еще не один рассказ Юры о его подвигах на канале, налетах авиации и прочем. И наблюдать, как при этом расширятся от ужаса глаза Маруси… А может, так и надо? Чтобы она, если случится непоправимое, морально уже была к этому готова…

– Александр, – прервал его размышления Агеев. – Давай, еще по одной! Маруся уже второе несет…

* * *

– Да, да – этот человек был одет в галабию, – сказала служанка. – Больше ничего не видела… Высокий, в темных очках… Я видела через окно, как они беседовали…

– А вы?

– А что я? – сказал Полещук. – Я видел Фуада всего один раз, там, на канале…В Абу-Сувейре… Приехал в гости, а тут такое… А как он, жив?

– Слава Аллаху, Фуад жив, надлом позвоночника в районе шеи, но…

– Я могу его видеть?

– Не сейчас, – сказал египтянин из криминальной полиции. Он в госпитале. Давайте, мистер, поговорим.

Из разговора с полицейским Полещук узнал о том, что некто в галабии пытался убить Фуада, но у него не получилось.

– Мистер Искяндер, а ведь вы очень похожи на Фуада! – не выдержал детектив, пристально глядя на Полещука.

– Ну и что дальше? – спросил Полещук. – Что, попадаю под подозрение? Да ты чего, полицейский, на что намекаешь? Я вообще-то иностранец, русский…

– А нам без разницы, кто вы, – сказал полицейский. – Попытка убийства – и мы отрабатываем все варианты, извините, вы оказались в их числе…

– Это полная ерунда, – сказал Полещук. – Ты что, не понимаешь, что я должен быть на канале? Сейчас, сию минуту! Вот – протянул он удостоверение, подписанное полковником Бардизи – этого мало?

Полицейский внимательно разглядел документ и сказал:

– Ну и что, мистер, почему я должен этому верить? Я вас задерживаю для проверки. Извините, мистер, ваши руки. – И египетский полицейский защелкнул наручники на запястьях Полещука.

– Да ты что?! – задохнулся от возмущения Полещук. – Можно, я позвоню?

– Звоните куда угодно! – сказал, ухмыляясь, полицейский. – Вот вам телефон. – И он пододвинул к Полещуку телефонный аппарат.

– Наручники снимите, пожалуйста! – попросил Полещук. – Никуда я не убегу.

Ситуация, в которой оказался Полещук, была чревата самыми неприятными последствиями. Один только факт задержания египетской полицией грозил высылкой из страны. А уж по подозрению в причастности к уголовному преступлению – тем более… Никто и разбираться не будет. Какого черта меня понесло зайти к Фуаду? – сетовал на самого себя Полещук. И кому сейчас звонить? Оставался лишь один вариант: позвонить Сафвату в надежде, что комбат окажется дома. И Полещук с неснятыми наручниками с трудом набрал номер квартиры Сафвата.

Ответил сам подполковник, и Полещук попросил его срочно приехать, сообщив адрес в Гелиополисе.

Через четверть часа ожидания в квартире появился Сафват. Абсолютно трезвый, на удивление Полещука, он мигом оценил ситуацию, сунул под нос полицейского свое карнэ, бегло произнес пару фраз с упоминанием нескольких имен, после чего полицейский сразу снял с Полещука наручники и склонился в подобострастном поклоне.

– Хадыр, эффендем! – сказал он. – Ошибка! С кем не бывает?!

– Ма аля магнун хараг! [133]133
  «На дурака не сердятся!» – пословица, ар. яз.


[Закрыть]– произнес Сафват и, сделав жест Полещуку, направился к двери. – А ты делом займись! – обернулся он к детективу. – Опроси реальных свидетелей… Моего друга здесь никогда не было… Запомнил?!

В знакомом белом «мерседесе» Полещук облегченно вздохнул и посмотрел на Сафвата. Тот молча протянул ему «Мальборо», закурил сам, повернул ключ зажигания, плавно вырулил на дорогу и, хмуро улыбнувшись, сказал:

– А теперь рассказывай, Искяндер, как ты вляпался в эту уголовщину. Фуад? Кто этот Фуад?! И при чем здесь ты?!

Полещук рассказал о мимолетном знакомстве с египетским лейтенантом в Абу-Сувейре, внешнем сходстве с ним, восторге солдат и офицеров по этому поводу, и визите к Фуаду, закончившемся задержанием криминальной полицией.

– Ну, и что ты обо всем этом думаешь, ахи? – спросил Сафват. – Лично я не вижу никакой зацепки, связанной с покушением на никому не известного офицера. Лейтенанта, черт возьми, а не генерала Генштаба! Кому он мог навредить? – Сафват увернулся от лихача на мосту через Нил, просигналил ему клаксоном и, повернув на Имбабу, затормозил.

– Вот ты, ахи, молчишь, а я размышляю, – сказал он и посмотрел на Полещука. – Я думаю, что покушение на этого Фуада все-таки связано с тобой. Ведь это не было ограблением… А просто так, без цели, убивать человека в Гелиополисе не имело никакого смысла.

– А что бы изменилось, если бы на месте Фуада был я? – спросил Полещук. – Я что – носитель секретов, или мои карманы набиты деньгами?

– Абсолютно верно рассуждаешь, – сказал Сафват, закуривая. – Отбрасываем деньги, которых у тебя нет, и остаются секреты…

– Да ну тебя, ахи, какие секреты могут быть у русского лейтенанта? Ты их знаешь. Два радара в Фаиде в расположении известного тебе аэродрома… Бывшего. Вот и все секреты.

Сафват задумался. Потом сказал:

– Нет, Искяндер, должно быть что-то другое, более серьезное. Впрочем, это больше относится к Фуаду, и мы с тобой этого знать не можем. Ну что, поехали ко мне? – Он врубил передачу и, не слушая ответа Полещука, помчался в направлении к Имбабе…

Глава девятая

Израильские истребители-бомбардировщики «Фантом» вчера в первой половине дня совершили несколько налетов на египетские позиции в центральном секторе Суэцкого канала, говорится в распространенном агентством МЕН заявлении представителя военного командования ОАР.

В заявлении подчеркивается, что израильским воздушным пиратам не удалось выполнить своих задач, так как каждый раз их встречал плотный огонь ПВО.

В центральном секторе канала египетская ПВО сбила сегодня один израильский штурмовик типа «Скайхок».

В налетах израильской авиации участвовало 28 самолетов, в том числе 14 истребителей-бомбардировщиков «Фантом». Израильские воздушные пираты были встречены плотным огнем средств ПВО и не смогли прорваться к целям.

(Каир, 9 июня, ТАСС)

В Тель-Авиве было очень жарко. Над городом повисло колеблющееся марево, сквозь которое, едва просматривался диск солнца. Серая бетонная коробка здания «Хадар Дафна» на бульваре Царя Саула, подпираемая с обеих сторон магазинчиками, напоминала безликий бизнес-центр с обычными для подобных мест вывесками. На втором этаже размещался кафетерий, где случайный посетитель мог спокойно выпить чашечку кофе, ни о чем не догадываясь. Однако внутри самого здания, на верхних этажах, не находилось абсолютно ничего, имевшего отношения к бизнесу. Там за толстыми звуконепроницаемыми стенами располагалась штаб-квартира Моссада.

– Цвика еще болеет? – спросил начальник АМАНа Элияху Ярива у хозяина кабинета Наума Арада, вытирая платком потное лицо.

– Да, Эли, – ответил Арад. – Шеф тяжело переносит жару.

– Я тоже еще не привык к такому пеклу, – сказал Ярива. – Первое лето после Вашингтона… – Он поднял глаза на вращающиеся лопасти потолочного вентилятора, потом – на кондиционер. – На пределе?

– Кен, – подтвердил Арад. – Больше не выжимает. Кока-колу будешь? Или минералку?

– Лучше минералку.

Наум Арад достал из холодильника две бутылки минеральной воды. Поставил на стол, открыл, пододвинул одну к Яриве.

– Вон там стакан, наливай сам.

Он снял очки, протер платком линзы. Налил в стакан воды, выпил. Потом подошел к сейфу, поколдовал с дверцей и повернулся к начальнику АМАНа с листом бумаги в руке.

– На, Эли, читай!

– Что это? – Ярива взял бумагу. Листок слегка колыхался от потоков воздуха, разгоняемого вентилятором. Он положил его на стол и прижал уголок ладонью.

– Шифровка из Каира. Сам знаешь от кого.

Шеф военной разведки внимательно прочитал дешифрованный текст и сказал:

– Этого не может быть. Усиление группировки Советов? Ракетоносцы, корабли? Да русские еще не полностью развернули систему ПВО! У меня данные нашей воздушной разведки, мы внимательно отслеживаем каждый этап…

– Тем не менее, информация «Рамзеса» достаточно важная, – сказал Арад и потер кончик носа. – Чтобы мы поразмышляли. Поэтому я тебе и позвонил…

– Не верю я этому «Рамзесу»! – Ярива шлепнул ладонью по листу шифровки. – Ведь эта его информация не подтверждается другими источниками!

– Пока не подтверждается, – парировал его Арад. – А что касается – верю – не верю… – Он хмыкнул. – До сих пор информация «Рамзеса» была абсолютно достоверной. Боюсь, как бы мы не опоздали… Думаю, надо связаться с Лэнгли, пусть заокеанские коллеги отследят ситуацию со спутников.

– Ну, ну…, – скептически произнес Ярива. – Давай, это – твоя прерогатива, точнее Цвики… Согласуй с шефом.

– Кен, – кивнул головой Арад и взял стакан с минеральной водой. – Это еще не все. Куратор «Рамзеса» вроде бы засветился!

– Хагай?

– Точнее – «Саид», – серьезно сказал Арад.

– Что там случилось с нашим «Саидом»? – спросил Ярива, как будто не заметив своей оплошности. – Мухабарат вычислил?

– Не знаю… – задумчиво сказал Арад. – Сообщил, что его узнал кто-то…

– Кто?

– Не знаю, – повторил Арад. – В шифровке сказано: предположительно… Сам понимаешь, два рейда туда… По большому счету, нельзя было его забрасывать!

– Что будешь делать? – спросил руководитель АМАНа. – У тебя есть замена? Как бы я не верил информации «Рамзеса», в высших сферах египтян у нас нет другого источника…

– К сожалению, – подтвердил Арад. – Поэтому отзывать «Саида» из Каира крайне нежелательно. Думаю, пусть анашим на месте разберутся.

– Как?

– По обстановке, – сказал Арад. – Например, несчастный случай…

– А если информация о «Саиде» уже пошла по цепочке? – спросил Ярива. – В этом случае ликвидация одного звена ничего не даст.

– Мэвин, – согласился Арад. – Понятное дело. Там парни сообразительные, не первый день на агентурной работе. Дам им зеленый свет, пусть сами решают… Главное – избежать провала агентурной сети.

– Наум, ты все-таки запроси у «Саида» подробности его засветки, – сказал Ярива. – Может, он вообще ошибся. Сам знаешь, работа нервная, человек в постоянном стрессе…

– О кей, – сказал Арад. – С этим я разберусь. Но меня очень волнует операция «Агам», какие там новости?

– «Агам», «Агам»… – задумчиво произнес Ярива и посмотрел на бронзовый ханукальный светильник, стоявший на подоконнике. – Мне, как и Цуру, честно говоря, не по душе эта авантюра. Но… Скоро команда Брога будет полностью готова к выполнению операции. Место высадки уточнили… – Он вопросительно посмотрел на Арада. – Давай-ка, Наум, покажу тебе на карте.

Арад расстелил на столе топокарту, подогнул края, протянул Яриве простой карандаш и сказал, наклонившись над картой:

– Наверное, здесь.

– Не совсем, – сказал Ярива и провел тупым концом карандаша линию на карте. – Вот это полоса между левым флангом 2-й армии и правым флангом 3-й армии. Никаких подразделений здесь нет, данные аэрофотосъемки это подтвердили. Группа Брога высадится в этой точке, западнее Фаида. – Ярива сделал отметку карандашом. – А вот здесь находится искомый объект…

Раздался телефонный звонок, и Арад взял трубку.

– Кен, – сказал он, глядя на Яриву. – Очень занят. Об этом потом. Я тебе позвоню позже.

Он положил трубку на телефонный аппарат и сказал:

– Слиха, [134]134
  извини – ивр.


[Закрыть]Эли, не дают покоя. Всем срочно что-то нужно. Ялла, продолжай!

– В общем, здесь высаживается группа Брога, а объект находится здесь, – повторил Ярива, показывая на карте. – До высадки авиация нанесет удары по позициям радиолокационной роты и алжирской пехотной бригады. Вот тут, они – рядом. Кроме того, работа египетских радаров заранее будет подавлена постановкой радиоэлектронных помех. Короче, Наум, они ничего не будут видеть на своих экранах. Если выживут после налета Хель Авира…

Шеф военной разведки усмехнулся и, наливая в стакан минеральную воду, повторил:

– Если выживут…

– А что дальше, Эли? – спросил Арад, глядя на Яриву, покусывающего нижнюю губу, что некоторые физиономисты считают признаком неуверенности. – Меня интересует концовка операции.

– При удачном раскладе, а вернее, при любом развитии ситуации, те же вертушки и заберут группу Брога.

– Я, как ты знаешь, человек невоенный, – сказал Арад, снял очки и задумчиво прикусил дужку. – Но слишком уж просто у тебя получается: вертушки подождали группу, взяли на борт и улетели… Так не бывает. Это теоретически просто, а в действительности ситуация может сложиться совсем по-другому. Вот, посмотри на карту: два километра по песку ночью. Минимум два, а то и больше. Потом – ожидающие группу вертолеты могут быть захвачены или уничтожены противником. Может быть, есть смысл использовать другие машины для эвакуации группы Брога? Причем, с другого места, поближе к объекту…

– Смысл-то есть, – сказал Ярива. – Но опасность уничтожения группы в таком случае возрастает неоднократно. В первую очередь, русскими, а эти парни шутить не любят! Тем более, если Брогу удастся захватить пару их ракетчиков. Они же до Тель-Авива дойдут, как до Берлина во времена Второй мировой! Шучу, конечно.

Он засмеялся и отпил из стакана. Арад усмехнулся и сказал:

– Ладно, вам, военным, видней. Но все равно, Эли, продумай еще раз со своими этот этап операции. Все возможные варианты. В деталях и мельчайших нюансах… Нам позарез нужны пленные русские в египетской военной форме. Представляешь, какой шум будет в Совете Безопасности ООН?

– Хорошо, Наум. Мэвин. Надеюсь, станцуем по этому случаю «хору» вместе с нашей Голдой…

Элияху Ярива мысленно представил себе пожилую грузную Голду Меир, лихо отплясывающую «хору» вместе с ним и Наумом, и непроизвольно улыбнулся. Арад посмотрел на него с удивлением, но промолчал. Он думал отнюдь не о праздничном танце с Голдой, а о том, что Ярива, назначенный в прошлом году на пост руководителя военной разведки, не тот человек, которого он хотел бы видеть во главе АМАНа. Эли не прошел суровую школу разведки, и вообще был всегда далек от этой специфической деятельности. Комфортней всего он чувствовал себя в кресле военного атташе в Штатах… Если бы не слишком благосклонное отношение к нему «одноглазого», АМАН возглавил бы настоящий профессионал. Все решил Моше Даян… Впрочем, как говорят, «короля делает свита», и слава Богу, что под началом Эли работают истинные разведчики, прекрасные мастера своего дела. Лишь бы не вмешивался «дипломат» в эту кухню…

* * *

Полещук сидел в кабине армейского грузовика, курил и искоса поглядывал на молчаливого сержанта-водителя, небрежно крутившего баранку руля. Видавший виды ГАЗ-63, который он тормознул на выезде из Каира на дороге в Исмаилию, невольно напомнил ему такой же старенький грузовик, и подполковника Хоменко, и батальон Сафвата в пустыне под Суэцем. Чапай, наверное, уже в Союзе, думал он, а Сафват где-то пропал… Муна, по крайней мере, ничего о нем не знает. В Каир давно не приезжал, сказала она по телефону, но – жив и здоров… Звонил недавно. Голос у нее был грустный и Полещук, попросив передать мужу привет, повесил трубку.

За окном грузовика проносились знакомые картинки: пресноводный канал с серо-бурой водой, мерцавший солнечными бликами, поля с башнями голубятен, минареты мечетей в окружении финиковых пальм и зарослей опунции. Полещук высунул руку наружу и щелчком отправил туда окурок. На мгновенье кисть обожгло потоком горячего, как из духовки, воздуха. Он достал из кармана пачку «Клеопатры», вытащил сигарету и протянул пачку сержанту. Тот отрицательно мотнул головой и сказал:

– Шукран! Ма бадахханши! [135]135
  Спасибо! Не курю! – ег. диалект


[Закрыть]

– Уваллахи гариб! [136]136
  Удивительно ей Богу! – ар. яз.


[Закрыть]– произнес Полещук, сунул пачку в карман, щелкнул зажигалкой, затянулся ароматным дымом и вернулся к своим мыслям.

Не повезло, подумал он, Агеев заболел, и можно было еще несколько дней побыть в Каире… Не очень похоже, чтобы Юра по-настоящему захворал – накануне вместе спирт под Марусин борщок пили… И все было нормально. А как ехать на канал – живот прихватило! Бывает, конечно, и не такое… Если бы не Белоглазов, то еще пару-тройку дней можно было отдохнуть и с Тэтой встретиться…Не повезло, черт побери! Как только референт узнал про болезнь Агеева, тут же – езжай один! И будь на связи с батальоном в Абу-Сувейре! Обстановка, мол, сложная. А когда она была простой на канале?

Полещук хмыкнул и достал из портфеля флягу с водой. Не предлагая водителю, сделал пару глотков и завинтил крышечку. Так, сержант довезет меня до Исмаилии, думал он, потом надо будет искать еще одну попутку до Фаида. А это сложнее. Ладно, прорвемся с Божьей помощью!

– Может, довезешь меня до Фаида? Ракыб? [137]137
  сержант – ар. яз.


[Закрыть]повернулся он к водителю. – Это же недалеко.

– У меня военный груз, мистер хабир, – ответил сержант. – Я и вас, эфенди, взял, нарушив приказ…

– Ладно, ракыб, не волнуйся, – сказал Полещук. – Ты же видел мой карнэ [138]138
  документ – ег. диал.


[Закрыть]– проблем с военной полицией не будет.

– Я знаю, эфенди. Но до Фаида не могу, у меня приказ.

– Квейс, я ахи, – сказал Полещук, поняв, что уговорить сержанта нарушить приказ не получится. – Хорошо, довези меня хотя бы до поворота на Фаид.

– Хадыр, эфендем! – согласился сержант. – Но если полиция, вы покажите свой карнэ. А то сидеть мне в калабуше…

Полещук кивнул и посмотрел на часы. Поздновато выехал, подумал он, время – к одиннадцати. Монотонно гудел двигатель, деревья вдоль шоссе сливались в бесконечную зеленую ленту, слипались глаза. И Полещук, откинувшись назад, задремал…

– Хабир! – потряс его за плечо сержант. – Проснитесь! Чай или кофе?

Полещук дернулся и, чуть не сбив сержанта с ног, спрыгнул на землю. Тонкая камуфляжная рубашка прилипла к спине, и Полещук недовольно поморщился.

– Где мы? – спросил он, оглядываясь.

– Нифиша, мистер! До Исмаилии десять километров… Устал, надо отдохнуть…

Справа за дорогой среди финиковых пальм виднелись белые хибарки этой самой Нифиши, а здесь на перекрестке под двумя тентами шла оживленная торговля всякой мелочевкой. Сержант вручил Полещуку чашечку кофе, крикнул насчет холодной воды, которую на маленьком подносе тут же принес мальчишка в грязной галабийе, и пошел рассматривать товар, разложенный на земле.

Полещук выпил стакан холодной воды и, попивая кофе, прошелся вдоль ряда торговцев, громко рекламировавших свой товар. На самом краю стояла девчонка, на взгляд лет 15–16, торговавшая жареным арахисом. И Полещук, пораженный красотой молодой египтянки, остановился.

– Бикям суданий? [139]139
  Почем арахис? – ег. диал.


[Закрыть]– спросил он, глядя на тонкие черты ее смуглого лица, платочек на голове, повязанный на голове, как это обычно делают взрослые женщины, и цветастое застиранное длинное платье.

– Би-баляш ли хадритак  [140]140
  Для господина – даром! – ег. диал.


[Закрыть]– засмеялась девчонка. – Два пиастра!

Полещук взял кулечек арахиса, дал ей фунтовую банкноту и сказал: