Текст книги "Война на истощение"

Автор книги: Владимир Дудченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

– Маленький презент из России, – сказал он. – Парфюм «Красная Москва».

– Красная? – переспросила Тэта. – Коммунистическая Москва?

– Да, нет же. В старом русском языке слово «красный» значит красивый…

Тэта с любопытством открыла коробочку, вытащила флакончик, поднесла к носу:

– Интересный запах, не похожий ни на что…

– Как Москва! – улыбнулся Полещук. – Нравится?

Таксист вслушивался в непонятный ему разговор пассажиров, даже обернулся на слово «Москва», но не произнес ни звука. На улице Гаруна Рашида машина свернула направо и, обогнув круглый сквер с торчащими пальмами, и миновав несколько переулков, выехала на Халифа Мансура. Еще один поворот и – знакомая Полещуку дорога, ведущая в международный аэропорт, знакомая, потому что конечной ее точкой был многострадальный Суэц.

Подъехали к отелю аэропорта, Полещук расплатился с таксистом. «Как же я пройду? – думал он. – Внешность непонятная, скорее арабская, чем европейская… Если потребуют документы, вообще атас – только временное удостоверение русского хабира, подписанное полковником Бардизи… А в отелях, тем более этом, сплошной мухабарат! Если не заловят, то стукнут точно, кому следует!»

Тэта, совершенно спокойная, с сумочкой через плечо, стояла рядом, ожидая Полещука. Он достал пачку «Мальборо», закурил, посмотрел на Тэту, потом решительно взял ее под руку, о они направились ко входу в отель.

Все получилось гораздо проще, чем думал Полещук. На рисепшене пожилой египтянин с бабочкой любезно поздоровался с ними, вручил Тэте ключ от 203 номера, улыбнулся и пожелал доброй ночи. И больше ни слова. Полещук был потрясен: «Ни кто такой, ни каких-либо документов, ни напоминания о том, что в 23 часа гость должен уйти… Фантастика!»

– Очень удачно получилось, что моя соседка по номеру, тоже из «Олимпика», сегодня ночует в другом месте, – щебетала Тэта, пока они поднимались на второй этаж. – Так что нам никто не помешает. – Она посмотрела на лицо Полещука и, увидев в его глазах что-то похожее на удивление вкупе с опасением, сказала:

– Алекс, что с тобой? Ты чего-то боишься?

Ну, что ответить девушке-гречанке, совершенно далекой от реалий пребывания советских граждан за рубежом? Сказать, что все запрещено: и общение с иностранцами (если это не входит в служебные обязанности), и посещение местных кабаков, и вообще, хождение по египетской столице в одиночку, про мухабарат и особистов, про то, что если его, Полещука, застукают в отеле с иностранкой, он буквально на другой день очутится в Союзе… И потом его с распростертыми объятиями встретит Средняя Азия, и многолетний путь «исправления» с неизвестным концом, усугубляемый паршивым алкоголем в немыслимых количествах…

– Чего мне бояться, darling? – ответил Полещук. – Идем…

После своего временного жилья в Насер-сити гостиничный номер Тэты показался Полещуку шикарными хоромами. Пока он осматривался, Тэта скинула плащ и забегала по комнате, накрывая журнальный столик. На него из пакета перекочевала зеленая бутылка «Советского Игристого», появились коробка конфет, апельсины и еще одна бутылка.

– А это что? – спросил Полещук, взяв бутылку в руки.

– Греческое вино, – повернулась Тэта. – Вкусное. Попробуй, Алекс!

Девушка была в мини юбке и, когда наклонялась над низким столиком, Полещуку становилось не по себе. Он закурил, и взялся за шампанское. Тэта села напротив, ее ноги обнажились до предела. Полещук смущенно отвел глаза и стал сосредоточенно открывать бутылку. Громко хлопнула пробка.

– Твое, вкусное греческое, потом, – сказал он, разливая по бокалам пенящуюся жидкость. – Сначала шампанское. Советское.

Чокнулись и отпили по чуть-чуть.

– Очень вкусно! – произнесла Тэта и сделала еще глоток. – Не хуже «Мадам Клико». А теперь, Алекс, расскажи мне про любовь с первого взгляда! Это так интересно!

…Что бормотал Полещук, потом он вспоминал с трудом. Что-то поэтическо-романтическое, насколько хватало его познаний в английском языке. У Тэты, к счастью, английский тоже был не родным, и они прекрасно понимали друг друга. Затем зазвучали лирические песни Джо Дассена, Тома Джонса и Хамбердинка, как будто специально предназначенные для такого рода вечеров. Александр и Тэта танцевали, Полещук довольно неумело, наступая время от времени на ноги девушки. Тэта смеялась, прощая ему неуклюжесть.

А потом, когда допили шампанское и пригубили греческое вино, как-то неожиданно оба оказались в постели, нежно целуя и раздевая друг друга. И была безумная страсть, дикое желание впиться плотью в любимого человека…

– Тэта, я тебя люблю!

– И я тебя, Schuka! Давай, всегда будем вместе! – говорила гречанка, поглаживая Полещука по волосатой груди. – Бог ты мой, какое счастье! Я искала такого как ты сто лет! И нашла!

– Тэта, девочка моя, мы не сможем быть вместе!

– Почему? – приподнялась на постели Тэта.

– Я – русский офицер, нам нельзя жениться на иностранках, – признался Полещук. – Нам запрещено.

Он встал с кровати, подошел к столику, плеснул в бокал вина, залпом выпил и закурил.

– Нельзя, Тэта! – повторил Полещук.

– Но почему?! Вы что – инопланетяне? Не понимаю! – в глазах девушки было абсолютное недоумение.

– Как бы тебе объяснить? – Полещук курил сигарету, смотрел на обнаженную, не стеснявшуюся его взгляда Тэту, и не мог подобрать слова.

– Понимаешь, любимая, идет война… Я там, на Суэцком канале… Выполняю интернациональный долг… Могу погибнуть в любую минуту… – И он снова, как наяву, увидел голубоглазого «александрийца», снимающего с плеча автомат Калашникова. – Ну, нельзя нам, короче… – Полещук замолчал, не зная, что еще сказать.

– Как? Тебя могут убить?

– Конечно.

– Иди ко мне! Алекс, я этого не переживу!

И вновь сплелись разгоряченные тела, и губы искали губы, а руки ласкали и ласкали, и, казалось, не будет конца этой взаимной страсти… Кто осознает, любовь это или минутная страсть? Осознание приходит позже, много позже…

– Слушай, Алекс! А если я тебя вывезу в Грецию, в Афины? Я смогу!

– Тэта, ты сошла с ума! – ответил Полещук, мгновенно вспомнив о «черных полковниках», базах НАТО, шутливом разговоре приятелей о том, что гречанка может быть сотрудницей разведки…

– Исключено, Тэта, даже думать забудь! – Полещук оторвался от девушки, вылез из кровати и начал торопливо одеваться.

– Алекс, ты куда? – встрепенулась Тэта. – Что-то не так? Ты обиделся?

– Все нормально, любимая. Просто мне пора, – ответил Полещук и налил себе вкусного греческого вина. – Военная служба. Выпьешь со мной?

– Выпью, но ты не уходи. У нас еще полночи впереди… – Она встала, красивая, стройная, полногрудая, с выбритым лобком, слегка растрепавшимися на голове волосами… – Не уходи, Алекс!

– Мне действительно пора идти, – повторил Полещук и его, при взгляде на обнаженную девушку, вновь захлестнуло желание. Он едва себя пересилил.

– Будь благоразумной, Тэта! – сказал Полещук. – Я тебя люблю, но должен идти.

Он обнял девушку, уголки ее глаз стали влажными.

– Алекс, постарайся остаться живым! – дважды сквозь слезы и поцелуи сказала Тэта. – Погоди секунду! – Она сняла с себя золотую цепочку с крестиком и надела на шею Полещуку. – Сохрани тебя Бог!

– Мы еще увидимся? – услышал Полещук дрожащий голос девушки, открывая дверь.

– Да! – повернулся он к Тэте и, с трудом сдерживая себя, чтобы не вернуться обратно, быстрыми шагами пошел по коридору.

В душе Полещука была полная сумятица. «Наверное, это любовь, – думал он, – но перспектив никаких. Точнее одна: откомандирование на родину и – Красноводск с Янгаджой… Встречаться с Тэтой больше нельзя! Конечно, никакая она не разведчица, и про Афины залепила из-за переполнявших ее эмоций… С другой стороны, нелегально вывезти меня в Грецию на рейсовом самолете для обычной сотрудницы «Олимпика», даже не стюардессы – задача нереальная… Без паспорта, без визы…»

Он вытащил из-под водолазки православный крестик. – Прямо, как в кино: девушка провожает своего суженого на фронт… – Полещук вспомнил милые плачущие глаза гречанки, ее мягкие губы, нежные руки, и ему стало невыносимо грустно…

«Озеров, Озеров… Надо бы завтра все-таки позвонить в торгпредство, – подумал Полещук, сидя в стареньком «Фиате»-такси, мчащемся по ночному городу в сторону Насер-сити. – Мужик он нормальный, а разведка… Ну и что?»

Глава пятнадцатая

Несколько групп египетских истребителей-бомбардировщиков совершили сегодня днем налет на расположение израильских войск в районе Судр на восточном берегу Суэцкого залива, заявил представитель вооруженных сил ОАР. В результате этого налета была полностью уничтожена основная база зенитных ракет типа «Хок». Египетская авиация подвергла также бомбардировке батареи зенитных орудий и скопления израильских войск в этом районе. Все самолеты, участвовавшие в этой операции, благополучно возвратились на свои базы.

(Каир, 10 января, ТАСС)

А Валерий Озеров, о котором вспоминал Полещук, в тот самый вечер находился в кабинете военного атташе полковника Иванова. Разговор между резидентом и старшим оперативным работником продолжался уже больше часа, обсуждали ход выполнения задач, поставленных Центром, просчеты и недоработки резидентуры. Разумеется, лишь в части, касающейся направлений работы Озерова.

– Ну и где обещанный «Фантом»? – нахмурился резидент. – Мало того, что с хищением «Кремния-1» евреи вскрыли противовоздушную оборону Египта, а американцы – всего Варшавского Договора, так мы еще операцию «Железо» никак не можем реализовать!

– Сергей Викторович, вы же понимаете, пока «Фантом» не упадет на территорию Египта, это невозможно.

– Так сбили же одного! – Иванов подергал за узел галстук, ослабляя шею от матерчатой петли.

– Да, завалили над Сохной. Но упал-то самолет в море, Суэцкий залив… Озадачены все без исключения военные советники передовых частей. И, разумеется, в первую очередь, в частях и подразделениях ПВО. Местная контрразведка тоже, как вы знаете, получила соответствующие указания от своего руководства…

– Ладно, Валерий Геннадьевич, подождем. – Резидент закурил «Мальборо». – Как с Фавзи, точнее его замом, генералом Хамди? Удалось ли нашим людям выйти на его окружение?

– К сожалению, пока нет, – ответил Озеров, глядя на голубое облачко табачного дыма. – Все наши попытки оказались неудачными.

– А ваш «Стрелок»? Три месяца возитесь!

– Ну, не могу я его вытащить на контакт, – сказал огорченно Озеров. – Находится на передовой и без вашей помощи, Сергей Викторович, вытащить «Стрелка» сюда не представляется возможным.

– Вы полагаете, что я должен обратиться к генералу Катушкину? – с иронией спросил Иванов. – Насчет какого-то лейтенанта-переводчика? Это просто смешно.

– Сергей Викторович, вовсе не обязательно выходить на главного. Есть же подполковник Белоглазов, другие люди, кадровик аппарата, в конце концов…

– Подумаю. – Иванов загасил окурок в пепельнице. – Валерий Геннадьевич, вы в курсе предстоящего визита президента Насера в Москву?

– Вы же сами, Сергей Викторович, недавно говорили…

– Я имею в виду, собственно, не секретный, как вы знаете, визит правительственной делегации, а тему переговоров.

– Новые поставки оружия?

– И не только это. В Союзе уже полным ходом идет формирование особой дивизии ПВО, которая в самое ближайшее время должна прибыть сюда. Решается вопрос о степени ее участия в войне на Суэцком канале. Вопрос сугубо политический, ибо с Израилем, несмотря на отсутствие дипотношений, мы не воюем. Окончательное решение примет Политбюро ЦК… Полагаю, это соединение будет в основном, точнее исключительно, обеспечивать противовоздушную оборону Каира, Александрии, Асуана и других важнейших промышленно-экономических объектов Египта.

– Наши задачи в этой связи? – внимательно выслушав резидента, спросил Озеров.

– Пока задачи те же: «Железо» и генерал Хамди. Без приоритета любой из них. – Иванов подумал и добавил. – Пожалуй, вторая задача важнее, ибо с ней стыкуется разработка Мирвана Хасана, продолжающего, по оперативной информации, сотрудничать с Моссадом… Мы бездарно теряем драгоценное время, Валерий Геннадьевич! Если не получается с Полещуком, ищите и отрабатывайте другие подходы. Кстати, «соседи» по линии ПР, [85]85
  политическая разведка – прим. авт.


[Закрыть]по моим данным, уже заполучили оперативные контакты в ГШ… Опаздываем, опаздываем… Мы еще вчера должны были начать оперативную игру и гнать дезу этому Мирвану. Дабы ввести в заблуждение Моссад и американцев, крайне заинтересованных в информации относительно действий Москвы. Центр, кстати, уже подключился, у них там все готово. Вот, посмотрите, как это будет. – Иванов замолчал, взял шариковую ручку и стал рисовать на листе бумаги квадратики и стрелочки, показывающие движение дезинформации.

– Сергей Викторович, а не проще ли «слить» этого Мирвана местной контрразведке? – задумчиво спросил Озеров, потирая кончик носа. – Тогда и оперативную игру можно будет реализовать с меньшими проблемами.

– Нет, не проще. Во-первых, он, как вы знаете, родственник президента Насера, что уже свяжет руки мухабарат, а потом – мы не можем доверять никому из офицеров и генералов египетского генштаба. Там постоянно идет утечка информации. Вы посмотрите: практически о каждой мало-мальски серьезной операции в зоне канала израильтяне узнают еще до ее начала. И принимают соответствующие меры…

– То есть, вы полагаете, что планируемый ввод советской дивизии ПВО на территорию Египта может оказаться под угрозой срыва? – спросил Озеров, глядя на листок резидента со схемой. – При утечке информации из генштаба…

– Ну, об угрозе срыва я бы не говорил, – ответил резидент. – Операция «Кавказ» уже продумана до мельчайших деталей. А чтобы не было неожиданностей, как раз и нужна оперативная игра… Давайте поразмышляем, Валерий Геннадьевич, по какому каналу можно организовать доставку в генштаб дезинформации, с последующим вычислением в нем израильской агентуры. Кроме Мирвана Хасана, тем более, что он к ГШ отношения не имеет.

– Но это – задача местной контрразведки!

– Не скажите, не скажите… В этом плане наши задачи смыкаются. Только доверия к египетским спецслужбам у меня нет. У вас, думаю, тоже…

Между тем, в начале января обстановка в зоне Суэцкого канала вновь резко обострилась. Хель Авир приступил к осуществлению операции «Приха», [86]86
  «Расцвет» – ивр.


[Закрыть]в рамках которой подверг массированной бомбардировке египетские объекты вплоть до предместий Каира. Мощные ракетно-бомбовые удары обрушивались на позиции средств ПВО, базы снабжения, армейские лагеря, штабы, скопления военной техники.

Особенно интенсивно удары наносились по строящимся в приканальной зоне позициям зенитных ракет. Деморализованные воем пикирующих «Фантомов» и «Скайхоков», взрывами бомб и НУРСов, египетские рабочие, оставшиеся в живых, в диком страхе убегали в пустыню и отказывались возвращаться. Тогда их заставили работать ночью, но и это не спасало: ночные налеты авиации с применением напалма были еще ужаснее… Страшные вопли заживо горевших людей, внутренности убитых, намотанные на арматуру, отвратительное зловоние, перебивавшее запах взорвавшегося тротила, – были намного весомее египетских фунтов, обещанных за работу…

Жалкие попытки ВВС Египта противодействовать Хель Авиру закончились несколькими сбитыми самолетами египтян. Против «Фантомов», ведомых опытными летчиками, обученными американскими инструкторами с боевой школой Вьетнама, они были бессильны. Противовоздушная оборона Египта, частично восстановленная поставками из СССР, опять была практически нейтрализована. Египетские вооруженные силы оказались на грани краха в необъявленной войне с Израилем, захватившим стратегическую инициативу на Суэцком фронте.

Эти события ускорили визит президента Насера в Москву, где в декабре уже побывали вице-президент Анвар Садат и военный министр Мухаммад Фавзи. Переговоры Насера с руководством СССР были сложными. Если раньше речь шла о поставках новейших ракетных комплексов ПВО и ускоренной подготовке боевых расчетов для них, то сейчас позиция египтян была другой. «Времени на учебу уже нет, – говорили они, – вопрос стоит о самом существовании Египта, как государства. Вы просто обязаны нам помочь! Ведь за спиной Израиля стоит ваш стратегический враг – Америка! Поэтому то, что мы вместе планировали раньше, необходимо максимально ускорить. Ваша новейшие ракетные комплексы ПВО с вашим же персоналом…»

– Мы не можем направить регулярные части в Египет, не являющийся участником Варшавского Договора, – сказал генсек Брежнев президенту Насеру во время конфиденциальной беседы.

– Это не проблема, – сказал Насер. – Мы готовы вступить в Варшавский Договор хоть завтра. И огласим официальное заявление о том, что в Египте воюют русские добровольцы…

– Добровольцы? – Брежнев нахмурил брови. – Кто поверит, что нашлось столько добровольцев воевать в чужой стране? Никто!

– Россия – великая держава! – сказал Насер. – Поверят, еще как поверят!

– Нет, дорогой товарищ Насер, – возразил Брежнев. – Об открытом вводе наших войск не может быть и речи. Это чревато самыми серьезными последствиями. Если мы и согласимся удовлетворить вашу просьбу, выходящую, как вы понимаете, за рамки прежних обязательств, то советские воинские части будут направлены в Египет максимально скрытно, без лишнего шума. В любом случае я должен посоветоваться с членами Политбюро…

Заседания Политбюро ЦК КПСС, такие же секретные, как визит Гамаль Абдель Насера в Москву, проходили бурно. Мнения членов Политбюро и группы приглашенных на заседания маршалов и генералов разделились, даже сам Леонид Брежнев не мог принять окончательного решения. Ведь речь шла о прямом военном вмешательстве в вооруженный конфликт других государств, что могло спровоцировать – страшно сказать – ядерную войну с Америкой! После длительной и нелегкой дискуссии с заслушиванием мнений военных точку в прениях поставил генсек Леонид Брежнев:

– Поможем Герою Советского Союза, нашему другу Насеру добровольцами… Но тихо, без помпы, максимально скрытно. Чтобы комар носа не подточил! Товарищи военные, займитесь техническими моментами операции!.. – Брежнев нашел глазами председателя КГБ Андропова и добавил:

– Юрий Владимирович, озадачте своих людей в ведомстве генерала Федорчука разработкой контрразведывательного обеспечения предстоящей операции! Это крайне важно!

Единогласно было принято закрытое решение Политбюро ЦК КПСС об оказании военной помощи Объединенной Арабской Республике путем создания на ее территории оперативной группировки советских войск в составе зенитно-ракетной дивизии, авиационной и военно-морской групп.

Операция «Кавказ», еще в декабре вчерновую спланированная советским Генштабом, получила высочайшее добро на реализацию. Разработкой плана проведения операции занялось оперативное управление главного штаба войск ПВО.

…Через два-три дня после возвращения Насера в Каир микропленка с записью переговоров египетского президента с руководством СССР была передана Моссаду. Агент израильской разведки «Рамзес», он же советник президента и его зять, Мирван Хасан, находившийся в составе делегации Египта, не упустил возможности заработать на дорогой «Ягуар» и карманные расходы, немыслимые для чиновников подобного ранга. А спустя некоторое время расшифровку переговоров анализировало ЦРУ. Но, ни израильтяне, ни американцы не знали, когда и где на территории Египта высадится советский воинский контингент. Обе спецслужбы приступили к активным действиям, была озадачена агентура, задействованы средства космической разведки США. Но советская операция под кодовым названием «Кавказ» еще долго, практически до самой реализации, оставалась «твердым орешком» для обеих разведок.

* * *

Зимний январский Каир пестрел такими же яркими красками, как в любое другое время года. И даже больше: в желанной прохладе буйным цветом расцвели кустарники, а листья на вечнозеленых деревьях засверкали всеми оттенками изумруда. Величественные пальмы, стряхнув с себя осенний зной, радостно шелестели в высоте перистыми кронами в лучах нежаркого ласкового солнца. Впрочем, всю эту красоту можно было увидеть лишь в скверах, за палисадниками богатых вилл да на набережных Нила. Большую часть огромного города украшала лишь рекламные щиты и развешанное на балкончиках верхних этажей цветастое белье.

По шумным улицам в разных направлениях сновали толпы одетых по-зимнему прохожих. Плюс двенадцать градусов для Северной Африки это – не шутка! Пальто, плащи, куртки или скромные пиджачки поверх крестьянских галабий и накрученные на головы платки в виде тюрбанов – каждый спасался от холода в меру своего достатка.

На все голоса сигналили автомобили, дизельными выхлопами пыхтели автобусы, увешанные гроздьями, невесть как державшихся на подножках, пассажиров; c высоких ажурных минаретов кричали муэдзины, призывая правоверных на молитву; а в небе под редкими облаками лениво парили коршуны… Слава Богу, не «Фантомы», подумал Полещук, с любопытством глазея по сторонам по пути в советское торгпредство.

– Мистер! – остановил его высокий египтянин в давно не стиранной галабийе. – Посмотри! – Он хитровато улыбнулся, показал Полещуку большой перстень желтого металла с прозрачным камнем, подошел к витрине магазина и чиркнул камнем по стеклу, на нем появилась черточка. – Алмаз! – сказал египтянин и с опаской оглянулся по сторонам. – Всего 70 фунтов! Бери!

После оживленной торговли сошлись на двух фунтах. Полещук сунул в карман перстень с «алмазом» и направился дальше, отбиваясь от уличного торговца, пытавшегося всучить еще какую-то «драгоценность».

– Надо же, вычислил во мне иностранца, – подумал Полещук. – По каким таким признакам? А перстенек интересный, тяжелый… Фальшивка, конечно, но камень действительно стекло царапает… Парням покажу – посмеемся: бриллиант за два фунта!

* * *

– Александр Николаевич, давайте говорить откровенно, – сказал Озеров. – Нам крайне нужен контакт с вашим Сафватом.

– А зачем? – спросил Полещук, осознавая идиотизм своего вопроса.

– Саша, там, в кругах военного руководства, и не только военного, идет непонятная возня, и мы должны знать о происходящем.

– Я могу узнать, кто это вы?

– Военная разведка, Саша!

– Значит, ваше торгпредство…

– Торгпредство никакого отношения к разведке не имеет, – сказал Озеров, поправил на носу свои модные очки и замолчал, видимо, не зная, что еще говорить.

– Крыша что ли?

– Считай, как хочешь…

– Курить-то можно, Валерий Геннадьевич?

– Кури, кури! – Озеров пододвинул пепельницу.

Полещук щелкнул зажигалкой, сделал пару глубоких затяжек и задумался. Ох, как ему не хотелось подписываться на это дело! – Понятно, зачем им нужен Сафват: у него замминистра военного – земеля и приятель…

– Значит, не Комитет? – спросил он, стараясь выпускать дым в сторону от некурящего Озерова.

– Нет, Саша, «двойка», [87]87
  2-е Главное управление Генштаба (ГРУ) – прим. авт.


[Закрыть]– ответил Озеров. – Кстати, может, по рюмочке? Коньяк, виски…?

– Коньяк, – не задумываясь, сказал Полещук и добавил:

– Может, это нагло с моей стороны, но я бы не отказался от чашечки кофе…

– Какие проблемы, Саша! – Озеров достал из сейфа бутылку армянского коньяка, две рюмки, мельком бросил взгляд на свой стол, на котором не было ни единой бумажки, закрыл сейф и вышел из кабинета.

Полещук закурил и стал разглядывать кабинет. Собственно, разглядывать там было нечего: совершенно безликое помещение, украшенное броским фирменным календарем торгпредства. Больше ничего не было, даже портрета генсека Брежнева. «Сейчас точно будет меня вербовать, – подумал Полещук. – Коньяк, кофе… Сафват…» Ему стало немного не по себе, появилось желание хлебнуть коньяка. Прямо из горла, пока нет Озерова.

– Ну, не заскучал? – спросил Озеров, входя в кабинет с двумя стаканчиками кофе. – Сейчас чуток расслабимся. Ты – с канала, тебе нужно. Как там, кстати, обстановка?

– А то вы не знаете Валерий Геннадьевич, бомбят… ПВО в основном, но достается всем…

Озеров разлил по рюмкам коньяк.

– Да, тяжко вам приходится, – сказал он с серьезным выражением на лице. – Давай выпьем!

Оба выпили и пригубили стаканчики с кофе. Полещук вытащил из пачки очередную сигарету. Озеров наполнил рюмки.

– Еще по одной, – сказал он. – За удачу и все хорошее!

Выпили.

– Ну, что, – не выдержал Полещук, – давайте к делу! Только это вряд ли получится…

– Не забывай, Саша, что ты советский офицер! – сверкнул линзами очков Озеров. – Это – во-первых. А во-вторых, мы не вербуем своих – речь идет о привлечении тебя к работе военной разведки. Пойми правильно: нам нужны такие люди, как ты, эрудированные, отлично владеющие языком, знающие местные реалии, напрямую общающиеся с египетскими офицерами…

– Глаза и уши?

– Да, глаза и уши. А для начала – контакт с Сафватом…

«Коготок завяз – всей птичке пропасть», – подумал Полещук и сказал:

– С Сафватом я постараюсь аккуратно поговорить. Пусть он сам решает, контачить с вами или нет. Насчет остального подумаю. Но, Валерий Геннадьевич, я обычный канальский переводчик… Какой с меня толк, какая информация?

– Переведем, Саша, будешь в генштабе работать. В Каире. Давай еще коньячку!

– Ладно, подумаю. Наливайте!

– Давай-ка, Александр, смоделируем твою предстоящую беседу с Сафватом, – произнес Озеров, наполняя рюмки янтарным напитком. – Очень важно не спугнуть товарища, подготовить его к контакту с нами. От этого, точнее, от твоего правильного общения с ним, зависит успех серьезнейшего мероприятия…

И Озеров, как когда-то в институте, долго инструктировал Полещука, что и как говорить египетскому офицеру, какие вопросы могут последовать, анализировал варианты ответов на них…

– О нашем разговоре, естественно, никому ни слова, – сказал он напоследок.

– Понимаю, «двойка»! Какие, к черту разговоры на стороне!

– Хорошо, что понимаешь. Ну, поехали! – поднял рюмку Озеров. – За будущее сотрудничество!

Возвращаясь в Насер-сити, Полещук прокручивал в голове разговор с Озеровым и мучительно искал выход из сложной ситуации, в которой невольно оказался. Он представил себе удивленное лицо комбата, когда тот услышит о связях Полещука с некой советской спецслужбой и предложение встретиться с ее представителем. И ему стало тоскливо. Полещук решил позвонить Сафвату, которого действительно давно не видел, но никаких разговоров на тему, предложенную Озеровым, не вести. На кой хрен мне это нужно? – спросил он сам себя. А тем более Сафвату! Стучать на своих!..

…В начале февраля лейтенанта Полещука приказом главного военного советника перевели из пехоты в войска ПВО, в 8-ю дивизию. В радиотехнические роты, дислоцированные в зоне Суэцкого канала, от Порт-Саида до Сохны и южнее, тем же приказом были направлены многие квалифицированные переводчики-арабисты. Никто из них не знал, что случилось, но еще в Каире, в офисе генерала Катушкина, все они почувствовали, что грядут некие серьезные события…