Текст книги "По историческим и культовым местам Индии"

Автор книги: Владимир Руднев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

сирокатолики, признающие авторитет римской церкви и латинский ритуал; сироуниаты, придерживающиеся древнего сирийского обряда; мартомиты – церковь Мар-Фомы, находящаяся с XIX в. под влиянием протестантов; яковиты, входящие в систему монофизитских сирийских яковитских церквей; и, наконец, православная сирийская восточная церковь Южной Индии, признающая только три первых вселенских собора. Эта последняя церковь считает себя членом вселенской православной церкви.

Христианская колонизация не достигла своей заветной цели – индийцы-христиане оставались и остаются индуистами, не порывая со своими кастами. М. Т. Степанянц справедливо отмечает, что христианами становились чамары (кожевники), чухры (подметальщики, уборщики), шананы (сборщики орехов и сока кокосовых пальм) и т. п. По статистике около 90 % индийских христиан принадлежат к зарегистрированным кастам и племенам (кастовые законы и обычаи сохранили свою силу и среди христиан).

Английские колонизаторы поощряли не только миссионеров всех мастей, но и всякого рода кастовые различия и барьеры. И то и другое помогало им угнетать народы Индии.

С падением колониализма и установлением независимости положение христианских церквей в Индии радикально изменилось. Они потеряли основную свою опору в лице колониального режима и теперь все более объединяют свои усилия для выработки «общекатолической» или «общехристианской» политики, направленной на сохранение своих позиций под натиском растущей демократизации общества. Они пытаются найти пути заключения союза с индуизмом и исламом, как ортодоксальным, так и неортодоксальным, разрабатывая программу индианизации «христианской церкви». Эта программа обсуждалась на Всеиндийском национальном конгрессе в мае 1964 г., организованном Римской католической церковью. Программой предусматривались меры сближения с индуизмом: подготовка католических священников-индийцев, строительство храмов комплексного христианско-индуистского типа и стиля, с использованием традиционных мотивов индуистского богослужения, ведение богослужения на хинди, применение индуистских светильников и курения, причащение кокосовым соком вместо вина и другие обряды на национальной основе. Все это похоже на чрезвычайные меры, принятые с целью спасти католическую церковь в Индии как базу империализма в великой азиатской державе. Самая большая ставка при этом делается на трудности переходного периода в осуществлении чрезвычайно сложных экономических и политических проблем, поставленных в повестку дня современной независимой Индии. А это означает, что христианские миссионеры ищут союза с наиболее реакционными кругами Индии.

Индия всегда отличалась многообразием религий и веротерпимостью. Однако борьба и вражда между религиозными течениями не прекращалась никогда. Она имеет место и в современных условиях, базируясь в основном на политических мотивах и приобретая все более ярко выраженную националистическую окраску и направленность.

Новая конституция Индийской республики не делает различий в религиях и не определяет преимуществ одной какой-либо религии перед другими. В этих условиях миссионерская деятельность католической и других христианских церквей в Индии получила еще более широкий размах. Любопытна такая аналогия: в 1917 г., когда бушевала русская революция, международный католицизм пытался воспользоваться обстановкой и выдвинул задачу «окатоличить» Россию, полагая, что православие дискредитировало себя в общественном мнении и что русскому народу нужна более умная и более осовремененная по западному образцу религия. Эта задача вплеталась в общую программу Антанты, направленную на подавление революции. В этом же 1917 г. в Португалии, в окрестностях Лиссабона – Фатиме, произошло «фатимское чудо», когда богородица будто бы явилась двум девочкам и одному мальчику и заявила им, что Россия должна быть католической.

«Перст божий» наделал много шуму, ио из этого знамения ничего не получилось, кроме «чуда». В 1967 г. отмечалось его пятидесятилетие, и сам папа римский Павел VI выезжал в Фатим, чтобы личным присутствием подтвердить его.

И теперь снова, когда родилась независимая Республика Индия, католическая церковь и ее всемирный центр – Ватикан – ставит перед собой примерно ту же задачу, что и в 1917 г. В связи с этим был предпринят беспрецедентный шаг со стороны Ватикана. Впервые за всю историю католической церкви папа римский Павел VI покидает Рим, вылетает в Индию (1964 г.) и проводит в Бомбее всеиндийское и всеазиатское совещание католиков. Таким образом, Ватикан предпринимает действенные меры по дальнейшему расширению и совершенствованию католической миссионерской деятельности среди всех слоев населения, и в первую очередь среди широких масс трудящихся.

Еще ранее, в 1961 г., в Новом Дели состоялся I Международный конгресс церквей, учредивший новую программу объединения религий, и создал новые органы, регулирующие международные отношения между конфессиями. Международный католицизм пока что держится особняком от этих организаций и ведет свою собственную политическую линию, отличную от той, которую ведут члены Международного конгресса церквей (протестантские и православные церкви), объединяемые в так называемом экуменическом движении за мир и безопасность народов.

Индия становится все более важным объектом деятельности этих политических систем христианских церквей, в ней сосредоточиваются центры современного индуизма, буддизма, ряда других национальных религий, о которых подробно рассказывалось выше, но к тому же упрочивают свои позиции все виды христианских и мусульманских церквей.

Все эти обстоятельства не могут не осложнять политической обстановки в стране и создают новые трудности на пути демократических социальных преобразований. Национальная буржуазия, по-видимому, охотно идет на сделки и соглашения с католической церковью, видя в ней нового защитника их привилегий как в самой Индии, так и вне ее – на международной арене. В том же Бомбее индуистские и буддийские храмы на фоне католических выглядят по-музейному, скучно. В них заходят, как в антикварные лавки, и больше все приезжие из разных стран, туристы, поэтому в них всегда мало молящихся. У индуистов вся их религия на дому да во время праздников, которые также в основном проводятся не в храмах, а в домах и на улицах. У каждого индуиста есть свой семейный брахман, и поэтому храмы посещаются довольно редко. Прислуга храмов вытягивает «бакшиш» у любого посетителя независимо от его убеждений или верований. В маленьких храмах и кумирнях часто не бывает ни единой души. Внутри их слышится заунывное пение брахмана, тщетно призывающего единоверцев к молитве.

Католические храмы выглядят, как солидное и богатое предприятие. При них есть и больницы, и школы с большим числом клиентов и учащихся. В костелах всегда полно людей. Здесь деньги у мирян и туристов не выпрашивают, а ведут солидную торговлю «благодатью божьей». Например, в центре Бомбея, рядом с отелем «Харритейдж», на Виктория Гарден-роуд высится громада костела «Глориа черч» («Церковь славы»). Всем своим видом этот костел резко контрастирует с характером прилегающих к нему строений. Ну зачем, казалось, в Индии нужен такой помпезный католический собор? Однако, как мы заметили, двери этого храма не закрывались с утра до полуночи. Посетителями его были индийцы всех возрастов. Орган гудел на всю округу, и окна храма светились разноцветными огнями. Перед католическим храмом на площадке, огороженной низкой металлической решеткой, возвышается огромная беломраморная статуя Иисуса Христа, возле которой всегда множество нищих, калек, детей и подростков, просящих подаяния.

Внутри храма прохладно и светло. Убранство его обычное – строгое. По центру между колоннадами – ряды кресел. Боковые проходы вдоль окон свободны. Отовсюду хорошо видно и слышно все, что делается на алтарном возвышении, в нише у огромного распятия. Весь состав церковного клира индийский. Смуглые лица аббатов и прелатов, словно лики старых византийских икон, выделяются на фоне их белых облачений и серебристых омофоров. В одном из крыльев собора в сопровождении органа поет детский хор. Словом, в костеле как в костеле – красиво и торжественно.

В том же Бомбее довольно часто устраиваются многолюдные помпезные католические шествия – с крестами-распятьями, со статуями мадонны и святых, сопровождаемыми священниками в пышных облачениях, юношами и детьми, одетыми в праздничные и нарядные белые одежды, увенчанные венками из ярких цветов.

В дни нашего пребывания в Бомбее мы были свидетелями католических свадебных процессий, отправляющихся в многочасовое хождение по городу от дверей Глориа-черч. Католические священники, совершив латинский ритуал таинства брака, провожают молодоженов до калитки, благословляют их и возвращаются восвояси. За пределами костела в свои права вступает индийский обычай. Шумная и беспрерывно танцующая масса людей, как лава, движется по улицам под грохот барабанов и бубнов, останавливая уличное движение и увлекая за собой все новых и новых зрителей.

В крупнейших городах Индии все большую активность развивают миссионерские католические центры и общества. На улице нередко попадаются группы детей, юношей, одетых по-европейски, которые останавливают прохожих индийцев и раздают им свои листовки и проспекты, призывающие перейти в католическую веру и объясняющие все ее преимущества перед любой другой религией. В них с предельным лаконизмом, четкостью и доходчивостью на английском языке излагается история Старого и Нового Заветов (Библии и Евангелия), суть христианского учения.

Как справедливо замечает известный советский востоковед Л. Б. Алаев, не все индийцы заражены религиозным мировоззрением. Многие из них уже освободились от религиозных предрассудков и видят, что в современном мире религия стала политическим оружием крайней реакции и выступать против засилья религии и каст или проявить атеизм – значит иметь большое мужество и твердость характера, позволяющие им существовать в обстановке всеобщей религиозности.

МАДРАС – МАХАБАЛИПУРАМ

Из Бомбея аэробусом вылетаем в Мадрас. Погрузка в огромный воздушный лайнер происходит с двух широких трапов. Внутри аэробуса – как в кинотеатре. Пассажиры рассаживаются в 30 рядах по 20 мест в каждом с двумя проходами между ними. И этакий неуклюжий, громоздкий «слон», набитый до отказа людьми, поднялся довольно легко, без дальнего разбега, очень быстро набрав высоту.

Индию по диагонали от Бомбея до Мадраса пересекаем за два часа полета. Снижаясь, видим внизу то бескрайние желтые равнины типа саванн, то бесконечную полосу морского берега, простирающегося на тысячи километров от мыса Коморин до Калькутты.

Выходя из аэробуса, с удовольствием отмечаем, что здесь, так же как и в Бомбее, в жару дышится значительно легче. По-видимому, сказывается дыхание океана.

Размещаемся в гостинице «Сударсан» – вполне современном десятиэтажном здании, оснащенном кондиционерами, лифтами, бассейнами, обзорными площадками на крышах, просторными ресторанами и барами.

Наскоро пообедав, едем осматривать город и сразу отмечаем совершенную его несхожесть с другими индийскими городами. Мадрас расположен у моря на песчаной равнине. Однако, несмотря на это, он весь утопает в кудрявой зелени садов. Его белокаменные дома и храмы лишь изредка перемежаются зданиями яркой расцветки, поэтому прямые, бесконечные улицы, а также и вся его многокилометровая набережная, называемая Мариной, производят праздничное впечатление. Это впечатление усиливается многолюдными толпами горожан, одетых в белоснежные и красочные одежды. Пестрая, яркая реклама, калейдоскоп торговых вывесок, радужный блеск свежих фруктов и злаков, рассыпанных на лотках и панелях, – все это создает настроение веселой ярмарочной карусели.

Три главные параллельные магистрали Мадраса – Пунамагли-роуд, Маунт-роуд и Марина – простираются на десятки километров вдоль побережья океана, а между ними – гигантский лабиринт улиц, улочек и тупиков, из которого трудно выбраться самостоятельно.

Особое затруднение и препятствие представляют причудливо петляющая река Кумм-ривер и множество каналов, соединяющих ее с другой рекой – Адацар-ривер. В Мадрасе нет понятия «центр города», «окраина» или «пригород». Мадрас – это множество городов-сетлментов, живущих своей совершенно обособленной жизнью. Таковыми являются и Джордж-таун, и Венерн, и Пурасавал-кам, и Четпут Эгмари, и Нунгам, и Баккам, и Роняретах, и другие.

Здания офисов, университета, мемориалов образуют бесконечную линию, и ансамбль одной стороны Северобе-режной дороги (Норф Бич-роуд и Саут Бич-роуд) обращен фасадами к морю. Другой стороной являются сады, а за ними простираются гигантские золотопесчаные пляжи. Эта часть города производит впечатление как своими гигантскими масштабами, так и своими тропическими и океаническими красотами, обилием небесной и морской голубизны, неукротимой силой тропической растительности, окаймляющей берег океана.

Мадрас – третий по величине город Индии с 4-миллионным населением, крупный железнодорожный центр, а с середины 30-х гг. нынешнего столетия и самый большой порт Коромандельского побережья. Здесь была в эти годы построена искусственная гавань площадью в 80 га, огражденная двумя молами. Рядом с гаванью и портом на набережной находится форт Сент Джордж – центр и цитадель британского владычества, первого английского военного укрепленного пункта на индийской территории, откуда и начались дальнейшие захваты индийских земель. Поэтому годом основания Мадраса считают 1639 г., когда английский пиратский корабль высмотрел наиболее спокойное место для высадки солдат на берег. Авантюра удалась, и сразу же с лихорадочной поспешностью началась постройка форта, а затем здесь стали скапливаться новые контингенты экспедиционных войск, отправляющихся отсюда на захват Бенгалии, Майсура, Цейлона, Индонезии.

Мадрас – столица крупнейшего на юге страны штата Тамилнад, названного так по имени жившей здесь народности – тамилов. Будучи аборигенами юга Индии, тамилы отличаются светло-коричневой кожей, темными вьющимися волосами. Коренастые, круглолицые, широкоскулые, они обладают веселым, независимым и приветливым характером, кажутся неторопливыми и невозмутимыми. Покупая или продавая что-либо, они не навязывают своего мнения с такой настойчивостью, как это умеют делать уличные торгаши в Дели, Агре и Бомбее. Тамилы-мужчины выглядят гораздо проще и скромнее, одеты преимущественно в белые хлопчатобумажные рубахи и короткие белые штаны из той же ткани. Местные женщины не уступают ни делийкам, ни джайпуркам в яркости своих одежд и уборов. Множество бус, клипс, ожерелий и браслетов они носят на шее, в ушах, ноздрях и даже на щиколотках и пальцах ног, но все это, надо отдать им должное, они носят с каким-то врожденным вкусом, не лишая себя естественности и скромности.

Особенностью мадрасских храмов является их универсальный соборный характер. В таких крупнейших храмах, как Капали и Ганди-Мандал, любой индуист может без труда найти свое вероисповедное прибежище, находящееся в храмовых часовнях, приделах, обслуживаемых разного рода жрецами, шиваитами и вишнуитами. Так, в Капали-храме есть и капище Шивы, и Вишну, а также отдельные алтари иных богов – Ганеши, Дурги, Ганги и других. По-особому здесь ведут себя брахманы и панды. В отличие от северных жрецов, имеющих вид аскетов и монахов, здешние панды очень картинны, похожи на каменные изваяния самих божеств. Этому способствует и темный цвет их кожи, и умащенные маслами их лица и тррсы. Повсюду проявляется действие закона религии – воздаяния мзды за божественные благодати, повсюду у алтарей и жертвенников мы видим промасленные денежные купюры.

Махабалипурам – предел мечтаний не только индуистов, совершающих паломничество к его древнейшим храмам и святилищам, но и всех туристов – ценителей индийских древностей. Это один из наиболее авторитетных и почитаемых заповедников индуизма Южной Индии. Поэтому после беглого знакомства с Мадрасом, в котором наибольший интерес для нас представлял Национальный музей с его обширным собранием античной индийской скульптуры, мы устремились в Махабалипурам, как альпинисты к восхождению на Эверест.

Для того чтобы увидеть еще одно чудо Индии, нужно было совершить двухчасовую автобусную поездку вдоль побережья, сделав по пути лишь небольшую остановку в крокодильем питомнике.

Среди раскаленных песков перед нами неожиданно вырос массив густых зарослей, под сенью которых оказалось несколько маленьких водоемов, в которых обитали различные породы тупорылых и длиннорылых рептилий. Крокодилы либо жарились на песке, повернув головы к изгороди, ожидая кормежки, либо плавали в зеленой болотной воде, в которой не осталось никаких признаков живности. Те, что были поближе к невысокой каменной ограде, лежали недвижно, смежив глаза, словно мертвые, но стоило только кинуть в их сторону кусток дерева или тряпку, как рептилия мгновенно, в какие-то доли секунды, улавливала это движение и точно хватала мнимую добычу. Каким, должно быть, страшным, коварным и беспощадным является этот ловкий хищник, живущий в своей естественной среде, и сколько живых существ становилось его жертвой не только в воде, но и на суше.

В этом месте мы долго не задерживаемся, садимся в автобус и катим дальше. Вскоре за пустынными холмами открылась радующая глаз широкая равнина, поросшая редким пальмовым лесом, со множеством озер, каналов, обводняющих площадки рисовых полей. Справа, на горизонте, синели горы, а слева то и дело между лесов и холмов открывались ярко-голубые просветы океана. И там, над морским простором, неподвижно висели цепи кучевых облаков, как бы восходящих из пучин океана.

Но вот мы увидели рядом с морским берегом каменный котлован, на дне которого громоздились причудливые сооружения, высеченные из камня. Это и было преддверие Махабалипурама. Оно представляло собой собрание скульптурных композиций на мифологические темы. В котловане теснились каменные быки, слоны, драконы, змеи, саркофагоподобные сооружения. По-видимому, они сооружались здесь из каменных глыб, приготовленных самой природой, и люди лишь придали им культовые формы, подобно тому как это делалось древними на всех материках и континентах. Мы уже было подумали, что это и есть то самое, ради чего надо было ехать сюда, но сопровождавший нас гид поспешил пояснить, что это пустяки по сравнению с тем, что нас ожидает впереди. И мы трогаемся дальше и вскоре оказываемся в небольшом селении, расположенном на узком перешейке между океаном и хаотическим нагромождением высоких и крутых скал. Они черные и нависли над океаном, словно «грозные демоны». Именно в этом хаосе скал, очевидно, заключается та самая культовая притягательность, которая волновала воображение людей. Это и есть тот самый скальный рельеф Махабалипурама, называемый «Нисхождением Ганги на землю». Он представляет собой вертикальный срез скалы высотой около 20 метров, разделенный небольшим углублением на две равные части. Когда-то со скалы падал вниз поток родниковой воды, и его прозрачные воды омывали рельефные фигуры демонов-тиртохов великой индийской реки и беспрерывно наполняли каменный водоем у подножия скалы. Здесь совершались культовые омовения, ритуалы и празднества, соответствующие повадкам и подвигам богов и мифических героев Махабхараты и Рамаяны, изображения которых мы разглядываем часами на рельефе. Мы уже научились узнавать фигуры Шивы с неизменной палицей, Вишну и военного предводителя ариев – Арджуну с поднятыми в мольбе руками, испрашивающего помощи богов в борьбе его племени с лесными жителями, обитателями джунглей и пустынь.

Нисхождение Ганги. Скальный рельеф Махабалипурам.

Скальный рельеф являлся главным святилищем грандиозного и обширного комплекса храмов, сооруженных в разные времена среди здешнего хаоса скал, гигантских камней прибрежной полосы в период с VII по VIII в. Это был период раннего индийского средневековья, когда буддизм клонился к упадку и начинал возрождаться поздний брахманизм-индуизм, ставший опорой феодальной и кастовой знати суверенных феодальных княжеств Южной Индии. Именно здесь, в Махабалипураме, когда-то находилась столица крупного княжества, многотысячный город. Теперь же это небольшое селение с несколькими рядами торговых лавок, торгующих всякой всячиной, а главное – поделками из известняка, дерева, морских ракушек на потребу многоликого туриста, который здесь обитает круглый год. Здешние мальчишки атакуют туристов не менее напористо, чем североиндийские. Они бойко говорят на многих языках. Среди них попадаются такие ловкачи, что поневоле залюбуешься. Местные мальчишки довольно бойко говорили и по-русски. Оказывается, в городе была русская школа, и ребята быстро овладевали русским, используя для практики русских туристов.

На мысе возвышался знаменитый Прибрежный храм Шивы. Его ажурный конический профиль все ярче обозначался на бирюзовом небе, отдаленно напоминая храмы в Кижах на Онежском озере. Это был не слишком высокий храм, но при этом его строгие и несколько грубые формы внушали почтение своим первозданным циклопическим характером. Будто вышел из моря великан, собрал прибрежные камни и соорудил из них дом для Шивы. Так сооружались дольмены на берегах Атлантики. Каждый камень клался в уступ, образуя пирамиду и прикрытие от солнца и дождей. Вокруг храма и на лестницах – грубо отесанные из камня фигуры охранителя покоя Шивы – Нанды, зверя с головой быка.

Прибрежный храм являлся, по-видимому, надежным ориентиром и маяком для мореплавателей и паломников. По ночам на площадке храма, обращенной к морю, раскладывался костер, который был виден морякам за десятки миль.

От этого храма в город вела аллея, обсаженная тенистыми деревьями, которая упиралась в небольшую нарядную площадь и заканчивалась у скального рельефа.

Минуя рельеф, мы углубляемся в каменные дебри, среди которых камни, возвышающиеся над основанием на 15 и 20 метров.

В тени этих камней отдыхают паломники, фотографируются туристы. Так, по воле стихии, как вечные стражи, стоят эти чудо-камни, не меняя своего положения, не падая вниз с обрыва. Хождение между ними, даже в дневное время, внушает чувство опасения, и чем далее вы углубляетесь в каменные дебри, чем выше поднимаетесь по ступенькам, вырубленным в каменных глыбах, ничем не огражденным, тем более захватывает дух от высоты и грандиозности открывающейся перед вашим взором панорамы множества скальных храмов, соединяемых друг с другом лабиринтом троп и каменных лестниц.

Храм Шивы. Махабалипурам.

Самую высокую точку панорамы венчает храм Лотоса. Чтобы попасть в него, необходимо взобраться на крутые горбы каменных хребтов по каменным ступенькам, шириной не более полуметра. Надо иметь самообладание опытного альпиниста, чтобы не оступиться, ибо один неверный шаг может стоить жизни. Однако к чести моих спутников следует отметить, что ни у кого из них не дрогнуло сердце, когда цепочкой они поднимались все выше и выше, пока, наконец, не достигли подножия Лотоса. Одновременно с нами этим же путем молча двигалась длинная лента паломников – женщин, мужчин, подростков и детей, остриженных наголо, одетых в яркие праздничные одежды. Они также выстраивались на крутых ступеньках храма и подолгу смотрели на бескрайние дали Тамилнада.

С такой необычной высоты панорама бескрайних равнин представляется еще более прекрасной, совершенно контрастной морскому побережью. От самого подножья каменных холмов, на которых мы сейчас находимся, до светло-лиловых гор на горизонте простираются зеленые рисовые поля, между ними видны пальмовые рощи, растущие вокруг индуистских храмов, от которых к спокойным водам рек и озер спускаются белокаменные ступени. Повсюду, куда бы ни устремлялся наш взгляд, уголки поистине райской природы – цветущие купы лиственных деревьев, купающиеся в небесной лазури вершины стройных пальм и белокрылые птицы, парящие над водой. Совсем неподалеку от нас из скалы устремился ввысь пружинисто-гибкий ствол пальмы. Его вершина, словно гигантский веер, бросает прозрачную тень на замшелые камни. Вспоминаются лермонтовские строки:

Одна и грустна

На утесе горючем

Прекрасная пальма растет…

Так далекая южная сестра нашей северной сосны царит над этим вечным покоем, где сошлись и соединились великие стихии – горы, равнины, море и небо. Каким, должно быть, страшным и грозным бывает их «смущение» в период меняющихся муссонов, когда вся эта бескрайняя равнина наполняется ветрами и смерчами, а темные тяжелые тучи изливают потоки воды, разрывают небеса молниями и сотрясают громами эти каменные громады. Тогда-то, быть может, люди спешат сюда, чтобы укрыться от бурь под покровом этих каменных глыб, под сводами этих скальных храмов.

Мы спускаемся вниз внимательно и осторожно по каменной тропе, пока не достигаем площади перед скальным рельефом, и теперь, переведя дух, как-то по-новому воспринимаем всю ого композицию, читая ее, как открытую книгу времен и судеб народных.

Потолкавшись у занятных лавок и лавчонок и заведя новые знакомства с их радушными хозяевами, мы все более осваиваемся и привыкаем к этому заповедному краю, проникаемся его особым мирным настроением и покоем и, уходя в свою туристскую деревню, с радостью думаем о том, что завтра снова придем сюда.

Солнце опускается к горизонту, а облака клонятся к океану. Мы выходим к берегу.

Надо оговорить, что дни нашего пребывания на Коромандельском побережье совпали с периодом «затухающего муссона». Сухо. Малооблачное небо. Дневная и ночная температура – около 40°. Такая же температура морской воды. Однако стоит лишь немного удалиться от берега, как попадаешь в настоящее пекло, поэтому истинным для нас спасением было море, его освежающее дыхание. Иногда после изнуряющего дня, наполненного хождением по дымным улочкам Махабалипурама или по каменным тропам его окрестностей, мы с облегчением встречали наступление ночи, чтобы отдохнуть от всюду проникающей жары, от неистовой ярости солнца. Кстати, был период полнолуния, и эти ночи показались нам поистине волшебными. Как только солнце опускалось за темной стеной пальмового леса, наступала непроглядная темнота, и все погружалось в молчание. Лишь шум океанских волн, привычный, как ход часов, доносился издалека. Всюду на этом бескрайнем побережье, где есть люди, зажигаются слабые ночные светильники, и кроме них, кажется, нет никаких признаков жизни человека. Молчат птицы и цикады, коровы, собаки и люди. Наступает таинство ночи. И вдруг где-то далеко над морем возникают всполохи голубоватого света. Они вырастают из пучин океана и все яснее озаряют фосфорическим светом края облаков, плывущих над морем, все более четко означается покатый горизонт океана. Над его поверхностью появляется золотой горб луны, прокладывающий зыбучие алмазные дорожки до границ темного побережья. Море все более оживает, все шире раздвигает свои просторы, а берег постепенно утрачивает свои очертания. Луна поднимается все выше и, наконец, воцаряется в ореоле своей алмазной короны и голубых созвездий. Над простором океана небо кажется бездонным, луна – ослепительной, и «бездна звезд полна, звездам – нет счета».

Не менее прекрасна лунная ночь и там, в глубинах побережья, где под пальмовым веером отдыхает земля, люди, птицы и звери. В шале и бунгало для туристов звучит музыка. На круглом танцпятачке в неистовом ритме современного джаза кружатся пары. Индийцы, европейцы, американцы, молодежь и старики танцуют непохожий на все танцы мира танец лунной ночи.

Большое эстетическое удовольствие получаешь от концертов, выступлений профессиональных индийских танцовщиков и танцовщиц. Чтобы представить сложные и долгие сцены эпоса – Махабхараты или Рамаяны, артистам необходимо проявить подлинное мастерство классического танца. Для этого танцовщицы должны освоить свыше 400 мудр-комбинаций, выражающих мысли, слова, фразы, весь калейдоскоп человеческих чувств и страстей.

Поистине незабываемы и ни с чем не сравнимы были эти южноиндийские вечера, всякий раз встречаемые нами как чудо здешней природы.

Волны могучего океана с шипением кидаются и ползут к ногам, ласкают ступни. Вот малиново-красный шар опустился за пальмы и потух. И сразу из-за холмов на берег опускается быстро темнеющий полог ночи. А над морем еще ярче разгораются силуэты облаков, образующих колесницы, караваны и все воинство Рамы, плывущее в сторону острова Ланки, куда и нам предстоять вылететь из Мадраса через несколько дней.

Наше недолгое путешествие по Индии завершилось. Это было очень краткое знакомство с некоторыми историческими и культовыми местами замечательной Индии, этой древнейшей страны, совсем недавно вступившей на новый, независимый путь своего развития.

Да, древняя Индия учится жить по-новому. И в этом своем дерзании она кажется нам еще ближе и понятнее. Побывав в Индии, мы увидели, что еще более дружественным и сердечным стало и отношение простых индийцев к нам, советским людям. Тяга к русским, к русскому языку и русской культуре стала тоже более очевидной. Можно лишь удивляться, как легко индийцы овладевают русским языком, как все большее число людей в Индии разговаривают по-русски.

В Республике Бхарат хорошо знают и о том огромном вкладе, который вносит Советский Союз в дело строительства государственной промышленности и сельского хозяйства Индии, в ее науку и культуру. В июне 1979 г., в Москве, на приеме правительственной делегации Индии Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР тов. Л. И. Брежнев сказал: «С вашей великой страной нас связывает, можно сказать, традиционная дружба. Из года в год сотрудничество СССР и Индии на прочной основе договора 1971 г. становится все более глубоким и многосторонним. Это отвечает коренным интересам обеих стран» [44].

Начало 1980 г. ознаменовалось важным событием в жизни Индийского государства. В результате досрочных парламентских выборов в народную палату парламента Индии вновь одержала победу партия Индийского национального конгресса, возглавляемая выдающимся прогрессивным политическим и государственным деятелем Индирой Ганди, которая является достойным преемником и продолжателем курса великого сына Индии Джавахарлала Неру – основателя независимого индийского государства, его первого премьер-министра, заложившего прочные основы индийско-советской дружбы и сотрудничества.

В своем интервью советским журналистам накануне большого национального праздника – 30-й годовщины Дня республики Индии премьер-министр Индира Ганди четко и ярко высказала свое отношение к Советскому Союзу. «Советский Союз – верный друг Индии. Он помогал нам в экономическом развитии и поддерживал нашу позицию по многим важным международным проблемам. Он всегда оказывал помощь афро-азиатским странам в борьбе за свободу…