Текст книги "Плащ, кинжал и А.К.М (СИ)"

Автор книги: Владимир Чекмарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

      Сотни автомобилей выехавшие на улицы города, через какое-то время стали издавать звуки... Канкана!!! А учитываю то, что в районе нескольких полицейских участков обнаружились предметы похожие на бомбы, нужная банковская ячейка, была взята, как говориться, без пыли и шума.

      Со свистульками в выхлопных трубах позднее разобрались, ответственность за этот акт хулиганства, взяли на себя сразу три неформальных организации, но Канкан не умер. Его звуки стали едва ли не самыми модными сигналами клаксонов в городе.

Глава 5. Баллада о шпионской пицце

     В одной стране, назовем ее скажем Блефуску, был департамент, где можно было надыбать дюже много вкусной и вдобавок секретный информации, по теме технологий местного ВПК и куда естественно стремились всевозможные шпионы и даже разведчики. И у другой страны, назовем ее к примеру Иррукан, в этом департаменте был страшно сказать «Крот», то есть на языке штатских – завербованный местный служащий, работавший на чужую разведку. И так получилось, что этот Крот, был вынужден выходить на связь чаще чем обычно, ввиду того, что внезапно пошел поток очень интересной информации. И аналитики из его Конторы в Иррукане насторожились, а вдруг эта инфа деза, с целью выявить и разоблачить агента, ведь именно на связи ловятся чаще всего разведчики и даже шпионы. И дабы прикрыть агента, была разработана операция по подставе контрразведке противника «уругвайского шпиона», т.е. невинного человека, не имеющего никакого отношения к разведке.

     Благодаря Кроту у данной спецслужбы были досье на всех окружающих его сотрудников, и после экстренного мозгового штурма, сакральная жертва была выбрана, это была скромная коффе-герл Мэри. Глупенькая, но обаятельная девушка, была младшим менеджером обслуги и в ее задачу входила доставка кофе от кофейного автомата, до столов сотрудников и обслуживание ксерокса. Плюс она с радостью взяла на себя заказы фаст-фуд для персонала. Помимо всего прочего, у этого милого существа, был брат, работающий рекламным агентом в косметической фирме и периодически дарившей своей сестре кучу пробников и проспектов, которыми она радостно делилась с сослуживцами и посему она была всеобщей любимицей. И подставу нехорошие вражеские шпионы, решили устроить именно ей.

     Они завербовали разносчика из пиццерии где Мэри заказывала пиццу для своих сослуживцев, завербовали его естественно от имени разведки другого государства и периодически подкидывали ему мелкие задания курьерского плана, при этом хорошо оплачиваемые.

     И вдень Х, он должен был любыми путями подменить разносчика несущего заказ Мари и всучить простушке пакет с подарком от фирмы (в котором будет естественно солидная сумма), а его наниматели, должны были к этому моменту слить особистам Блефуску инфу о том, что казачка то мол, засланная и связь держит через пиццерию.

     Но все было далеко не так просто ,как казалось на первый взгляд... Ибо в Конторе Иррукана также был Крот, и не откуда-нибудь, а из самой легендарной Скифии. И как только этот Крот сообщил о провокации, готовящейся против Мэри, как в Скифской Конторе была объявлена Красная тревога.

     Случайности бывают всегда и везде и иногда они вторгаются и в игры разведок, так случилось и в этот раз. Милая простушка Мэри, в свою очередь была Кротом Краснознаменной Скифии, причем Кротом весьма эффективным. Она имела доступ везде и на нее практически не обращали внимания, и информация поступающая от нее, была более чем широкой, да и сама она была далеко не так проста, как казалось окружающим и не зря ее псевдоним в личном досье звучал, как «Волк». Так что Мэри надо было выручать во что бы то не стало...

Глава 6. Бандероль от злого Санты

      В пункте 22 Устава ПУ-39 РККА сказано: «... Каждый случай является на войне особым и требует особого решения...». Трое людей, собравшихся в неприметном домике на окраине Ла-Эсперансы, работали как раз по этому пункту. Из центра поступило не имеющее двойных толкований указание... Устроить панику на базе потенциального противника, находящейся в окрестностях Ла-Эсперансы, но чтобы при этом, упаси Клара Цеткин, среди персонала базы не было двухсотых и трехсотых (типа рано еще), но паника должна быть ПАНИКОЙ!

      Участники совещания (назовем их просто – Первый, Второй и Третий) уже второй час ломали голову над всевозможными вариантами. Сама фабула операции была утверждена сразу, на базе должны узнать, что база заминирована, но надо ведь, что бы там в это поверили. А для этого, надо доставить на базу муляж бомбы, а еще лучше нескольких бомб, но как ?

      Кофе «Женуин Маркала» уже плескался у всех в горле, вентиляторы не справлялись с дымом от «Торано», но ничего реального пока не вырисовывалось. Второй, в сердцах раздавив в тяжелой бронзовой пепельнице только что раскуренную сигару, предложил послать женщинам базы поздравительные открытки с 8 марта от Съезда доярок-передовиков с видами ВДНХ, и вот тогда точно начнется паника.

      Номер Третий изобразил аплодисменты. А номер Первый вдруг замер и, щелкнув пальцами, приказал принести ему папку по местному почтамту, и информация из этой папки его порадовала.

      На базе гринго, естественно, была своя почта, военная, но на базе служили обычные люди, хоть и в форме (это в принципе, был филиал большой базы, набитый электроникой и очкариками), и народ прекрасно знал, что вся корреспонденция, включая посылки и бандероли, частично, либо полностью контролируется соответствующими службами. И поэтому часть служащих базы активно пользовалась местным почтамтом, как отправляя с него корреспонденцию, так и получая. А так как вся эта корреспонденция была персональной, то завербованные местной резидентурой сотрудники почтамта предоставили поименный список тридцати восьми гринго, которые пользовались услугами почтамта. (Кстати, у Первого агенты были даже в местной полиции и муниципалитете).

      Учитывая, что близилось Рождество, идея родилась сама собой, и какая идея!

      Итак, сорок адресатов на базе должны были получить сорок муляжей бомб, замаскированных под рождественские подарки (к тридцати восьми выявленным корреспондентам мы для верности добавили начальника базы и офицера безопасности).

      А за решением технической части решили обратиться к сеньору У. Данный сеньор был чистокровным китайцем и владел фабрикой игрушек, и дела его шли настолько хорошо, что на день рождения пятилетней дочери местного алькальда он подарил новенький Форд.

      К сеньору У. заявился наглый гринго в белом костюме, черной рубашке и красном галстуке и сделал заказ на сорок шкатулок-коробочек. На каждой должна была быть лампочка и кнопка с надписью «Нажми и получишь подарок», при нажатии на которую лампочка начинала мигать. Внутри коробочки должен быть кусок обычной оконной замазки (поясняю для штатских, что оконная замазка вельми похожа на некоторые виды взрывчатки). В замазку должна была быть воткнута булавка с круглой головкой. И вот, когда гринго явился и сделал такой заказ, то китаец и глазом не моргнул. Синьор У. уже давно жил среди белых варваров и знал, что юмор у них идиотский, и иногда непонятный даже им самим.

      После двухчасовых переговоров, 40 подарков по 15 долларов и месяц работы, трансформировались до недели сроку и сотни долларов, а в финале, после увлекательного торга, стороны сошлись на четырех днях на работу и пятидесяти долларов за штуку, и разошлись довольные друг другом.

      Был проведен еще ряд мероприятий, в том числе и на почтамте, где все и так бы обошлось, ибо почтарям было до фени – что и куда отправлять, лишь бы деньги платили. Так что, когда в один прекрасный день какой-то гринго привез на почту сорок бандеролей для базы со списком получателей и заплатил, не торгуясь, двойной тариф за доставку и вручение обязательно на следующий день, его поблагодарили и только.

      К обеду следующего дня к главным воротам базы подъехал почтовый фургон, за которым на некотором отдалении ехал второй почти такой же, остановившийся из-за какой-то поломки на границе охраняемой зоны.

      Но караулу на проходной было пока не до дальних горизонтов, ибо на КПП шел бурный спор между почтарем и караульными. Количество сторон дискуссии увеличивалось буквально с каждой минутой, так как список адресатов лежал на столике начкара и кто-то уже позвонил заинтересованным лицам, которые узнав, что им прислали подарки, стали подтягиваться к месту события. Одна связистка, проявив инициативу и смекалку, позвонила секретарше босса и сказала, что завистливый начкар не пропускает на территорию подарки для неё и босса. Учитывая, что в канун Рождества у народа наблюдалась определенная расслабуха мышления, все плюнули на правила, подарки сгрузили в караулку и туда за ними примчались поименованные в списке адресаты.

      Всё-таки бесконечные анекдоты про людскую простоту, типа обезьяны с гранатой, несут в себе элементы истины, ибо, как показало потом расследование, на кнопку нажали все, и какое-то время обалдело смотрели на мигающие лампочки. Но тут в кабинете начальника базы раздался звонок и ему сообщили, что в городскую полицию подкинули записку, про то, что база заминирована, а к этому времени офицер безопасности вскрыл шкатулку и увидев там нечто похожее на пластит с воткнутым в него детонатором, срочно позвонил в караулку дабы приказать задержать почтальона. На это ему доложили, что почтальон уже уехал, но машина второго стоит невдалеке. И тут «сломавшаяся» машина взорвалась, взрыв был не очень сильным, но наглядным (Третий добавил в кузов фейерверков).

      Так что, предпосылок для паники и срочной эвакуации был полный примус.

      Из города примчалась полиция и рота из гарнизона, они организовали внешнее оцепление, персонал базы образовал внутреннее. Несмотря на оповещение о том, что подарки заминированы, из сорока коробочек нашли только тридцать четыре. Потом с главной базы на вертолетах прилетели саперы, и долго хохотали над «взрывчаткой» из коробочек.

      А через пару месяцев, в один закрытый НИИ, пребывающий в лесу среди заснеженных елок, прибыл для исследования секретный радио-электронный блок, таинственно исчезнувший с некоей известной, но не поименованной базы.

Глава 7. Белый смокинг и АКМ

      Группа офицеров известных, но не поименованных родов войск, принадлежавших к сторонам только что бывшими противостоящими, но, согласно приказа командования, резко начавших дружить против третьей силы, сидели в бистро за сдвинутыми столами, пили безалкогольные (увы) напитки, и рассказывали друг другу антисоветские и антиимпериалистические анекдоты, но без политики, а только про разведчиков и шпионов. Особенно одной из сторон понравился анекдот про разведчика с парашютом и автоматом, идущего по Берлину. Правда, рассказывающий его офицер, из патриотизма и из-за того, что его визави вряд ли знали, кто такой Штирлиц, и что такое будёновка, рассказал анекдот про Джеймса Бонда, мол, ничего кроме парашюта, медвежьей шапки английского гвардейца и автомата Стен на груди не выдавало в Бонде британского агента.

      В гостинице, находящейся над бистро (назовем её точкой "А"), проходили секретные переговоры начальства (данных, измученных нарзаном, офицеров). Но в тройке кварталов от этого места, в некоем частном доме (назовем его точкой "Б"), проходило отвлекающее мероприятие. То есть – светский «околодипломатический раут», о котором «была допущена» утечка, что, мол, там и будут идти те самые секретные переговоры. И там, естественно, тусовались шестеро (по трое с каждой стороны) подставных переговорщиков. Формой одежды на таких раутах для джентльменов, как водится, были белые смокинги. Ну, а учитывая, что город был сильно восточный и отнюдь не столичный, хотя и не самый маленький, мирное население носило всевозможные бурнусы, тюбетейки, хиджабы, фески, ихрамы, куфии, шальвары, соубы и т.д.

      Ну, и, в самый разгар дипломатического раута, подставные группы одновременно получили сигнал, что дом заминирован, и взрыв будет вот-вот, и надо срочно уходить, и выдвигаться для эвакуации на площадь перед точкой "А".

      И когда шестеро джентльменов в белых смокингах (от точки "А" до точки "Б" было порядка двух километров) выбежали на площадь, распугивая местных пейзан, то они были очень удивлены взрывом хохота, которым их встретили коллеги, сидящие за столиками в бистро. Дело было в том, что у одного из них был в руках Узи, у второго – Калаш.

Глава 8. Берия и дискобол

     Да простят меня либералы, но хочу рассказать один случай из жизни, где участвует сам Лаврентий Палыч Берия. Который как далеко не всем известно занимался не столько расстрелом пятьсотмильоновневиновныхжертв, а сколько курировал Ракетную, Атомную и Радиопромышленность. В чем как мы сейчас все видим, вельми преуспел.

      Организация в которой работал один молодой ученый (назовем его Владимир), занималась разработкой систем управления и обнаружения, для ракетной техники. Шли послевоенные сороковые годы и уже была произнесена речь Черчилля в Фултоне, так что коллектив (причем и шарашки, и вольные) работал на пределе. В этот научный центр, не часто, но периодически приезжал сам Лаврентий Павлович, который тогда был отнюдь не грозным Наркомом НКВД, а Членом Политбюро и заместителем председателя Совета Министров СССР (тоже не менее грозным), курирующим главные направления ВПК. Но вот что интересно... Приезжая на Объект, Лаврентий Палыч никого не расстреливал, никогда не повышал на ученых голос и даже не насиловал на письменных столах и кульманах их родственниц, а просто профессионально вел совещания, хотя и оргвыводы тоже случались.

      Шло обычное совещание, но, когда Берия, тихим, но отчетливым голосом спросил, а почему мол, проект 18-48 отстает от графика, в кабинете наступила мертвая тишина. Лаврентий Павлович сделал паузу и назвав по имени отчеству трех ответственных руководителей, сказал, что ждет от них конкретики и посмотрел в глаза каждому из них, ученые начальники рефлекторно вскочили с мест и стали путанно оправдываться цитирую ученые термины и целые фразы из научных трудов, намекая что все приборы работают, но вот теории для нормальной наладки не хватает, но когда Лаврентий Павлович усмехнулся, все трое ученых хором замокли, и как потом признались в курилке, в нижней части одежды у них резко повлажнело.

      А Берия обведя цепким взглядом присутствующих, воспросил, что мол может кто-нибудь из младших по званию товарищей что-нибудь скажет на эту тему. Владимир чуть заметно дернулся, ибо ему было что сказать и Нарком заметив это, дал ему слово.

      Смущенный Владимир сказал, что по этой теме очень продуктивно работали трое немецких ученых, Шмульке, Бульке и Мульке, но вот где они сейчас он не знает. На что Берия, благосклонно улыбнувшись сказал, что с этим соответствующие товарищи разберутся. На этом Лаврентий Палыч совещание закончил и обратив взгляд на до сих пор стоящую троицу научных руководителей, сообщил им, что товарищи могут садиться, а когда они осторожненько присели, внезапно встал сам, заставив их буквально подпрыгнуть, опрокинув при этом стулья.

      Прошёл месяц. И в одно хмурое утро, на территорию Института въехал грузопассажирский состав и из одного из его вагонов, судя по шляпам мужчин и пальто, и шляпкам женщин, на перрон спустилась группа явных иностранцев. Как потом выяснилось, это были херрен унд дамен – Шмульке, Бульке и Мульке. Расселившись по служебным квартирам, бывшие граждане Рейха приступили к работе на благо защиты Социализма.

      Герр Мульке, определенный работать в отдел Владимира, первые недели находился в состоянии холодного бешенства. Он как выяснилось, находился в Американской зоне оккупации и когда один погожий день, к нему в квартиру постучались двое в штатском и тоном, не терпящим отрицательного ответа, сообщили, что герр Мульке и его супруга сегодня уезжают на работу в другой город. Узнав, что другой город – это Москва и поняв, что страшное ГеПеУ не будет их с женой расстреливать, хотя и отказа не поприветствует, герр профессор заявил что с радостью поедет в Москву, но только со всей мебелью. На это комиссары в штатском синхронно притронулись к полям шляп и исчезли, а через час к дому Мульке, подъехали американские грузовики, и американские же солдаты стали грузить туда мебеля и чемоданы профессора, после чего под эскортом мотоциклистов МР*, привезли семью Мульке с багажом на вокзал.

      Рассказывая это, профессор одновременно и возмущался, и восхищался коварством русских, которые умудрились заставить американцам им помогать.

      Еще через полгода, когда ученые сработались и даже сдружились, Владимир смущаясь, рассказал герру Вилли, что к его «командировке» в подмосковную шарашку, в какой-то степени причастен он. На что немец рассмеялся, похлопал его по плечу и сказал: «Ох герр Владимир, на меня было столько настоящих доносов, от соседей и сослуживцев, что вы судя по всему спасли меня от лагеря перемещенных лиц под Мюнхеном. Моя племянница работала в Рейхсканцелярии и делилась с нами своим пайком, чего соседи не могли простить ни ей, ни нам».

      А возвращаясь на родину, немецкий профессор подарил своему русскому другу статуэтку дискобола, со своего письменного стола. Умолчав правда, что это был один из любимых скульптурных сюжетов фюрера.

      P.S. А хорошо работала наша Разведка!

      * МР Military police – Военная полиция США

Глава 9. Бриллиантовая каравелла

      Её называли камарада Ги или сеньора Ги, своё полное имя она не жаловала, хотя Гильермина, означало в переводе – Надежная. И была эта красавица мулатка, действительно надежной и четкой, как трехлинейная винтовка Мосина, но при этом элегантной и изящной, как парадный стилет инфанты.

      Кстати в определённых кругах, её прозвали Адага, так как эта «простая» переводчица, гениально метала ножи и предпочитала именно нечто вроде стилетов, без гард. Впрочем за десяток шагов, поразить мишень величиной с ладонь, она могла и обычными ножницами. И ещё, она постоянно носила с собой парадный старинный стиле, скрытый набор метательных стилетов, и до кучи, гибкий стек, со стальным шариком на конце. Впрочем и как переводчица, она блистала знанием нескольких языков именно поэтому, Адагу прикрепили толмачом, к советнику комфронта, что было очень важной должностью, исходя из местных персоналий.

      Сам комфронта, терсейро хефе команданте Модесто Метларадора, помимо длинного чина и имени, обладал только одним достоинством, он был братцем нынешней боевой подруги Большого Хефе, но в военном деле был ни бум бум (как высказался как то один из командиров отрядов, «эта ветка, не для этой обезьяны»), и посему камарада Вальтер, был хоть неофициальным, но весьма полномочным советником, вплоть до права отменять чужие приказы и карать нарушителей ревдисциплины, по революционным же законам.

      Но товарищ Вальтер карательными мерами не злоупотреблял, а просто сообщал о нарушениях команданте Модесто, а тот как раз карал с удовольствием, ибо попросту, больше ничего толком и не умел. Разделение труда короче, но впрочем дисциплина резко улучшилась.

      Вальтер был явным европейцем, разговаривал на английском, но ругался исключительно по немецки, добавляя русские слова, что впрочем в этих местах не было необычным. Все кто обучался владению оружием у Северных инструкторов, знал обязательный минимум русских ругательств. Но тирады недовольного Вальтера, вводили в уважительный ступор, даже ГДРовских журналистов. Одна только фраза, вызванная солдатом, уронившим семидесяти шести миллиметровый унитар, типа: «Ду, швайнекерл унд швайнебубель, твою мать», приводила немцев в восторженный ступор.

      У Вальтера, было и неофициальное прозвище – Кортадор (резец), оно появилось, после некоего инцидента. Вальтер ехал с патрулем по только что освобожденному от прислужников империализма городку и обратил внимание, на двух пьяных иррегуляров, раскладыаающих на обочине молоденькую девчонку. Вальтер рявкнул на подонков, но они дуриком на него поперли, после чего компаньеро произвел два выстрела, в результате чего отстрелил мерзавцам по одному уху, после чего инцидент был исчерпан. Позднее командир того отряда, пришел к Вальтеру, поблагодарить за то что он пожалел молодых идиотов, а эта парочка придурков, безумно гордилась своими равными ушами и всячески прославляли легендарную меткость и гуманизм команданте Вальтера. И только месяц спустя, Вальтер признался Альваресу, за бутылкой рома, что целился он вовсе не в уши, а в лоб, ибо насильников ненавидит, но под рукой оказался трофейный и абсолютно не пристрелянный «Дезерт Игл»*, и что вышло, то и получилось.

      Но службу товарищ Вальтер знал и сборную солянку, которая тут называлась Западным фронтом в порядок привёл. Данная группировка революционных сил и союзников, достигала где-то четырёх тысяч штыков, плюс два десятка разномастной брони.

      Количество, для тех мест и по тем временам запредельное, но вот качество материала...

      Помимо двух регулярных бригад по триста компаньерос и танковой роты из пяти «Тридцатьчетверок», остальной личный состав был скопищем революционных масс с вкраплением племенной самообороны, все время меняющимся в составе, так что бал правили иррегуляры.

      Как раз с одним из племенных командиров и произошел казус. Он облапил Адагу и получив от неё по мордасам, очень не дальновидно замахнулся на неё своей ритуальной палицей за что схлопотал стеком по руке, а потом и по другой. В ситуацию вмешалась его охрана и уже было собралась открыть огонь (парочку переводчица смогла успокоить метнув пару стилетов), но тут появился Вальтер и пустил в ход свою Беретту (в данном случае пристрелянную) , после чего ситуация пришла в норму и консенсус так сказать наступил. Неделю спустя, Адага предотвратила покушение на Вальтера, опять же путём метания стилетов в незадачливых киллеров, после чего их боевое товарищество, особенно укрепилось, а авторитет сеньориты Ги, стал запредельным. Так что её любые слова, перевод это был или нет, воспринимались теперь, более, чем серьезно.

      А война шла своим чередом, хефе Модесто (который, как высказался ещё один полевой командир, не мог даже в сортир попасть без глобуса) выдавал столько мудрых решений, что Вальтер не успевал их нивелировать. Но один из наиболее идиотских приказов, об отправке всех танков и одной из бригад на Парад в столицу, Вальтер отменить не смог, и революционные войска вынуждены были отступить.

      И вот месяц спустя, в дверь номера, где проживал на тот момент Вальтер, настойчиво постучали...

      Камарада Ги, пластично проскользнула в номер, упала а кресло и зарыдала. Это было настолько непривычно для этой Валькирии революции, что Вальтер сначала даже как то растерялся. А потом девушка осветила свои проблемы...

      Во первых она немного влюбилась, в бразильского горноразработчика, приехавшего в страну на переговоры, и он хочет справить сразу две свадьбы, одну в Лиссабоне, где у него живет богатый дядюшка, а другую в Рио, а Свадебное путешествие, у них пройдет на роскошном лайнере, идущем из Лиссабона, что характерно, как раз в Рио.

      Во вторых ей стал оказывать знаки внимания один из местных безопасников, который, после того, как она его отшила, завел на неё дело.

      В третьих, их старый знакомый Модесто, ставший Председателем Революционного суда справедливости, готовит громкий процесс, против тех, кто допустил отступление Западного фронта, и так как единственный реальный виновник это он сам, то будут разоблачены вражеские агенты при штабе и Адага точно будет среди них. Модесто теперь ждет, только отъезда Вальтера и других советников, что бы развернуться в любимых им репрессиях, на полную катушку.

      Вальтер, как мог утешил боевую подругу и не раздумывая не минуты, стал продумывать план её спасения.

      То что Гильермине надо бежать, это было понятно. И наиболее удобным для этого был бы самолёт, на котором улетают бразильцы, но как ей туда попасть в свете внезапно усилившихся мер безопасности, тем более, что официальных пассажиров, кроме бразильцев, там быть не могло...

      Как сказал персонаж фильма «Вариант Омега», оберштурмфюрер Карл Хоннеман – «СД ругают все, но за помощью идут к нам».

      Короче, Вальтер обратился за помощью, к офицеру информационного отдела Народной полиции, Альваресу, с которым был дружен и который был обязан Вальтеру жизнью. Альвареса, как то хотели расстрелять коррумпированные коллеги, а мимо как раз проезжал Вальтер на БТР и тут один из плохих полицейский, с дуру выстрелил в сторону «Бардака»*, после чего расстрел отменился, по причине отсутствия расстрельного взвода (КПВТ это очень хороший пулемет). А учитывая то, что Контора Альвареса была сильно не в ладах с безопасностью, на содействие можно было надеятся на 90 процентов (10% скидка на местную леность типа «Depois de amanhа»).

      Адаге было велено сказать жениху, что лететь она с ним не сможет, но встретит его в Лиссабоне на аэродроме, мол есть у неё свои методы...

      Альварес и Вальтер, были ребятами сообразительными и операцию провели с блеском...

      Когда перед посадкой в аэропорту Портела, в ВИП вошла блондинка стюардесса, до этого обслуживающая общий салон, с подносом, на котором стояли две бутылочки «Эвиан», вазочка со льдом и стакан, и ставя поднос на столик, прошептала на ухо бразильцу «Olá amado, não me assuste, sou eu», то только пристегнутый ремень, помешал ему подпрыгнуть в кресле.

      А дело было так...

      Бразильскую делегацию, обслуживала чартерная «Каравелла» компании Air Inter, (то есть обладавшая для местных властей определенной экстртерриториальностью). И так удачно сложилось, что одна из двух стюардесс, очень не хотела возвращаться на родину, где сильно набедокурила перед полётом, а вторая, попалась полиции, при покупке некоего камушка украденного с местных копей, от неё Альварес и узнал про секрет товарки, и плюс про то, что весь экипаж самолёта, замешан в скупке камушков, которые почему-то считаются, лучшими друзьями девушек ( я во времена курсантской юности, был сторонником постулата, адъютанта короля Каина XVIII, который считал, что лучшие друзья девушек, это молодые парни).

      В свете, полученной информации, схема операции «Рокировка» вырисовывалась сама собой.

      В день отлета, на борт поднялись обе стюардессы (парик и грим, до неузнаваемости изменили Ги, а Экипаж, получивший накануне вылета дополнительные премиальные, в виде не изъятых у его членов контрабандных алмазов (подписка о сотрудничестве, так же имела место), подмены «не заметил», ну а как сложилась дальнейшая судьба красавицы Адаги, это уже совсем другая история.

      Р. S. Товарищ генерал, докладываю. Операция по внедрению прошла успешно. Объект вплотную подведен к окружению, интересующего нас фигуранта.

      * «Дезерт Игл» – элитный израильский спортивный пистолет, популярный не только у спортсменов.

      * «Бардак» – армейское прозвище БРДМ-2

Глава 10. Дух Валумбе и дети. Рождественская история

     В канун Нового года группа загорелых мужчин в тропической форме без знаков различия коротала время в большом ангаре. Ангар был с кондиционером, и там присутствовали минералка и пиво, причем, штабелями, что народ весьма радовало. И еще ребят радовало, что они, наконец, ждут оказию на аэродром и смогут справить Новый год дома, там, где снег и елки настоящие.

     Но, помимо болезней и кусачих насекомых, Всевышний создал начальство, дабы жизнь подчиненным не казалась медом. Возможно, в этом есть какой-то высший смысл, например, в том, что чем реже ешь мед, тем он вкусней. Однако, воинские люди чувствовали от этого печаль и оскудение.

     На этот раз в роли ограничителя меда выступил советник по политической части, и он заявил следующее... Что, мол, товарищи офицеры, только что выяснилось, что самолет будет послезавтра и, так как у вас на сегодня и завтра нет никаких дел, то надо помочь местному гражданскому населению осознать Новогодние праздники. Учитывая то, что вас тут в лицо мало кто знает, именно вам предлагается в роли Дедов Морозов обойти местные детские учреждения и вручить детям подарки. А о том, что существует некий Дед Мороз, раздающий подарки, дети узнали буквально на днях, ибо ранее данный персонаж народного фольклора был в этой местности не известен. Командир подразделения заикнулся было об отсутствии соответствующих костюмов, но замполит сделал руками успокаивающий жест и поведал, что в город накануне штурма, вместе с прочей помощью от ООН, поступил комплект костюмов Санта Клаусов. Командир пробормотал, что как-то не совсем политически верно вручать подарки будучи в костюме буржуазного Санты, на что снайпер Мишка, штатный и завзятый балагур подразделения, прошептал ему на ухо, что ции дити, вряд ли отличат Дiда Мороза от Санта Клауса, ибо до этого не видели ни того, ни другого. Короче, крыть было нечем, и ребята с грустной неизбежностью стали ждать солдат из комендантского взвода с костюмами, и костюмы появились. Народ радостно стал примерять шубы (естественно, сняв униформу, ибо декабрь тут был не слишком холодным – не больше 25 градусов... тепла). Примерка уже проходила достаточно весело, но когда Серега возмущенно взревел, а что это, мол, за сумасшедший Дед Мороз, растягивая в руках доставшийся ему костюм, народ буквально рухнул от смеха. Сереге достался самый большой костюм, и это оказалась не шуба Санты, а костюм оленя Рудольфа. Сам костюм был в виде комбеза, а голова с рогами откидывалась, как капюшон. Снайпер Мишка кричал, что он, наконец, знает як виглядає снігуронька цього американського Діда. Но тут смех прервал взрыв, раздавшийся в центре города. Телефон молчал, и мы на всякий случай проверили оружие с которым, естественно, не расставались.

     А через четверть часа в ангар ввалился окровавленный офицер разведотдела Народной гвардии. Его буквально шатало от слабости, в руках он сжимал автомат без магазина, но фраза, которую он успел произнести, прозвучала достаточно четко: