Текст книги "Войны веры (СИ)"

Автор книги: Владилен Янгель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

Спустя пол часа, все было готово, невозмутимые верблюды нагруженные товаром и нехитрым скарбом свысока смотрели на снующих вокруг людей.

Тем временем сумерки уступили место ночи. Спустя несколько минут, по готовому к выступлению каравану прокатился вопль ужаса. Азиль с грустью подумал, что некоторые вещи не меняются. Как и прежде демонолог вызывает у людей безотчетный страх. Впрочем приглядевшись к идущей от руин храма троице купец понял, что в этот раз страх более чем обоснован. Фигуру чернокнижника терялась на фоне чудовищного всадника едущего верхом на жутком звере больше всего напоминающего огромного волка. Если конечно волки бывают такого размера, впрочем, были и отличия например далеко не каждый волк мог похвастаться сияющими кровавым огнем глазами, и столь внушительными когтями, если конечно над ним не поработает какой ни будь маг. Они просто ему не нужны, в охоте такие когти станут обузой. А вот для того чтобы убить человека одним ударом лапы их более чем достаточно. Всадник ничем не уступал своему жуткому скакуну. Однако рассмотреть его не получалось, глаза просто отказывались смотреть на него, а мозг запоминать увиденное. Единственное что оставалось в памяти, это ощущение потустронней жути, да желание убраться подальше от этого ожившего кошмара.

– Не бойтесь! Жадыгай поедет с нами, вы под его защитой. – Рявкнул купец, на застывших в ужасе людей, стараясь при этом не смотреть в сторону монстра. Талисман на груди существенно нагрелся, но распадаться на части как предыдущий вовсе не собирался. Сжав его в руке, Азиль впервые за свою жизнь искренне молился богам, сразу всем, кого вспомнил. Словно прочитав мысли купца демонолог жестом отослал оживший ужас прочь. Издав грозный рык зверь умчался в ночь. И лишь шорох песка был ему спутником.

– Можно было обойтись без этого? – Махнул рукой в сторону умчавшегося кошмара купец.

– Нет. – Отрезал чернокнижник, взбираясь на своего верблюда. Окинув демонолога укоризненным взглядом Азиль махнул рукой отдавая приказ выдвигаться. Вскоре занесенные песком руины остались позади. Жизнь каравана вновь вернулась в свое русло. Немалую роль в этом сыграл тот факт что кошмарный наездник больше не появлялся, а жуткий жадыгай вовсе не стремился сотворить очередное страшное чудо.

– Расскажи мне о Девлоне. – Попросил демонолог, поравнявшись с купцом.

– Что ты хочешь о нем узнать? – Спросил в ответ Азиль, обрадовавшись возможности скоротать путь разговором.

– Кто он? И почему у него столь странное имя для принца этих земель? – Озвучил часть интересовавших его вопросов демонолог.

– Как ты правильно заметил, он принц этих земель, но не наследный. – Начал свой рассказ купец.

– Почему сын правителя не наследует власть? – Заинтересовался демонолог – А он не сын халифу. – Усмехнулся Азиль. – По крайней мере нынешнему.

Три года назад, в Зепаре был тихий, незаметный переворот. Старый халиф отдал концы, предположительно от старости, хотя кто знает? Его место должен был занять его сын, Девлон. Но на совете старейшин всплыла некая тайна происхождения принца. И его место занял нынешний халиф.

Что именно рассказали старейшинам мне не известно. Но точно не мелочь, иначе совет бы не отказал принцу в праве наследования.

– Ты уверен что им вообще что-то рассказали? – Мрачно поинтересовался чернокнижник на которого рассказ не произвел особого впечатления. – Тяжелый кошель с легкостью заменяет любую тайну.

– Старейшин нельзя ни подкупить ни запугать. – Отрезал купец.– думай что говоришь жадыгай!

– Возможно, им просто солгали. – Пожал плечами Гарвель.

– Старейшинам не лгут. – Покачал головой Азиль. – Солгать старейшине – это поставить под угрозу все, понимаешь? Наказание будет неотвратимым, и поддет на весь род! От солгавшего не останется даже памяти по тому, что будут казнены все. К тому же среди старейшин всегда есть хотя бы один видящий.

– Вот теперь верю. – Криво усмехнулся демонолог.

– Почему старейшины решают вопросы о престолонаследии? – Спросил Гарвель чуть погодя, когда раздраженный его скептицизмом купец успокоился.

– По тому, что халиф лишь ставленник высших сил. – Неохотно ответил купец.

– Давай обойдемся без цветастых метафор. – Поморщился Гарвель, рассматривая удивительно многоцветные эмоции купца. Впрочем после проведенного ритуала, демоническое зрение осталось чуть ли не единственной доступной способностью. Да и то прежняя острота пропала.

Теперь отсветы чужих эмоций были заметны лишь на расстоянии десятка шагов.

– Старейшин всего четверо. Двое представляют высших богов – Ормузда и Ахримана, третий как правило возглавляет анклав видящих, о четвертом не известно ничего, за исключением того что он существует.

– Понятно. – Задумчиво проговорил демонолог. – Что произошло после того как Девлона отлучили от власти?

– Этот негодный щенок поднял восстание. – Продолжил рассказывать купец.

– И что?

– И ничего, его погнали до границы как поганого шакала. Единственным его достижением можно считать то, что ему удалось сбежать. С тех пор он исчез из виду, и видит бог, лучше бы он умер! – Пробурчал купец, яростно теребя бороду.

– Я вижу он тебе не слишком нравиться? – Спросил демонолог, пряча довольную усмешку.

– Чем он мне должен нравиться? Из за него я бросил семью И свое дело!

– Вспыхнул Азиль, но почти тут же успокоился. Чутье, выработанное за годы торговли, подсказывало ему, что с ним смеются.

– И все же, почему ты едешь ему на помощь? Что вас связывает? – Спросил демонолог на миг отрываясь от созерцания ночной пустыни.

– А что связывает тебя? Кто обязал тебя ему помочь? Церковники? – В свою очередь задал интересующие его вопросы Азиль.

– Понятно, ответа я не получу. – Равнодушно констатировал Гарвель. В воздухе повисла тишина, некоторое время Азиль ехал молча, рассчитывая что демонолог продолжит расспросы, однако тот молчал, скользя рассеянным взглядом по бескрайним пескам великой пустыни.

– Так значит я прав? – Полуутвердительно спросил купец, когда молчание стало вовсе уж тягостным.

– Возможно. – Равно душно пожал плечами чернокнижник. Руки демонолога легонько натянули поводья заставляя верблюда сбавить шаг. Справедливо расценив, что разговор окончен Азиль не стал ничего больше спрашивать.

Да и несмотря на не желание демонолога делиться информацией, опытный купец все равно узнал немало. И ничего хорошего эти знания не сулили.

Глава 11

На небольшую ничем не примечательную деревушку спускались сумерки.

Селяне торопились закончить свои дела до наступления темноты. Вскоре, ночь вступила в свои права и жизнь деревне замерла окончательно, за исключением трактира который как водиться стоял на отшибе – поближе к дороге. Как водиться в этом злачном месте жизнь не замирала ни на миг.

Впрочем в этот раз здесь было необычайно тихо. Виной тому был отряд инквизиторов, если конечно можно назвать отрядом группу изможденных людей треть из которых едва держалась на ногах от ран. Причем раны как отметил наметанным глазом трактирщик, получены вовсе не в бою. Столь характерные следы оставлял лишь инструмент заплечных дел мастеров. И все же в том что перед ним именно инквизиторы трактирщик не усомнился ни на миг. Нескольких из них он знал в лицо, поскольку они не единожды останавливались в его заведении. Поэтому он и не возражал, когда инквизиторы заняли своими ранеными товарищами все комнаты. По опыту он знал, что эти люди в долгу не останутся. И хотя весьма противоречивые слухи о творящемся в святом городе хаосе доходили до уха трактирщика, он не придавал им особого значения, вполне резонно рассудив что рано или поздно волнения улягутся, да и инквизиция никуда не денется.

В дальнем углу заведения сидели двое – жизнерадостный толстяк Маркус, сейчас впрочем изрядно похудевший, и его собрат по ордену ‹‹псов божиих››.

– Ты уверен, что мы можем ему доверять брат? – Спросил у Маркуса щуплый доминиканец, по всей видимости он и до мятежа был худым как жердь, а побывав в застенках и вовсе стал походить на обтянутый кожей скелет.

– Думай что говоришь. Если бы не он мы все еще гнили в казематах. – Хмуро заметил Маркус.

– И что? Он же экзорцист, ему не стоит доверять. – Горячо возразил доминиканец.

– И что предлагаешь Густав? – Тихо спросил толстый инквизитор.

– Сейчас то мы свободны. – Придвинулся ближе к Маркусу доминиканец. – Более того мы прямо сейчас можем покончить со скверной просочившейся в недра святой инквизиции. – фанатично сверкнул глазами Густав. Маркус задумался, почти незаметные на круглом лице морщинки сейчас резко обозначились разом состарив инквизитора на пяток другой лет. Но раздумывал он вовсе не над предложением своего брата по ордену. Куда больше его занимала совсем иная задача, сейчас он пытался решить кто же сидит перед ним – излишне фанатичный брат, или один из тех отщепенцев что переметнулись на сторону рехнувшегося паладина.

– А что дальше? – Наконец спросил Маркус так и не определившись. – У тебя есть план Густав? Ты знаешь что делать дальше?

– Нас ведет воля единого! – Почти выкрикнул скелетообразный доминиканец, лишь в последний момент вспомнил что в таверне они не одни.

– Понятно. – После небольшой паузы задумчиво проговорил Маркус, его лапища медленно на показ почесала необъятное пузо. – Но ты все-таки подумай брат, что дальше? Если мы прикончим экзорциста, кто поведет нас? – Продолжил допытываться дородный доминиканец.

– А дальше продолжим выжигать ересь каленым железом. – Пожал плечами сбитый с толку расспросами доминиканца Густав.

– Как именно? Или ты забыл, что весь город в руках безумца? – Прищурился Маркус, волосатая рука с толстыми как сардельки пальцами ухватила кружку до краев наполненную прохладным элем.

– Он так же уничтожает еретиков и чернокнижников, возможно он не такой уж и безумец как нам показалось вначале. – Задумчиво протянул Густав, неодобрительно косясь на сделавшего добрый глоток эля Маркуса.

Несколько долгих мгновений инквизитор наслаждался вкусом, хозяин таверны похоже вынес гостям самое лучшее, несмотря на их потрепанный внешний вид. Бережно поставив кружку с остатками эля на стол, будто величайшую драгоценность готовую рассыпаться на осколки от одного прикосновения, Маркус доверительно приблизился к инквизитору. На толстого доминиканца расплылась простоватая улыбка. А в следующий миг огромный кулачище врезался в лицо Густава вышибив его из-за стола.

Добродушная улыбка мгновенно сползла с лица инквизитора, окинув взглядом, ничуть не пострадавший от столкновения кулак, Маркус неторопливо допил остатки эля, не спуская впрочем, глаз с распростертого на полу тела. На шум никто не даже необернулся, а те кто видели что произошло и не подумали ничего спрашивать. Многие несмотря на негромкую речь слышали о чем был разговор. Да и сам Маркус внушал многим уважение, среди инквизиторов даже ходили слухи о том, что именно он вскоре возглавит орден. Впрочем, про доминиканцев всегда ходили какие-то слухи. Поблагодарив хозяина за выпивку, Маркус встал, пол натужно поскрипывал под тяжелой поступью доминиканца. Подхватив Густава за шкирку словно нашкодившего щенка Маркус степенно поднялся наверх, тело худого инквизитора так и волочилось за ним с костяным стуком ударяясь о ступени. Войдя в одну из комнат, где лежали тяжело раненые, инквизитор деловито связал Густава первым попавшимся под руку тряпьем, и судя по запаху и крови и гноя исходившем от этих тряпок, их уже использовали для перевязки раненых. Такие мелочи впрочем ни мало не смутили доминиканца. Сделав из особенно мерзко выглядевшей тряпицы кляп, Маркус бесцеремонно запихнул его в рот постепенно приходящего в себя пленника. Однако трепыхания Густава ничуть не помешали толстяку закончить свое дело. Оставив яросно мычащего пленника извиваться на полу Маркус вышел из пропитавшейся болью комнаты. С удовольствием вдохнув более чистый воздух инквизитор направился в другую комнату.

Хотя он и не доверял до конца экзорцисту как и любой доминиканец, избавляться от него он не спешил, отдавая себе отчет, что без Вальмонта вернуть город будет гораздо сложнее. Поскольку неприязнь неприязнью, а дело свое Вальмонт знал, хотя его методы слыли нестандартными даже среди остальных экзорцистов. Впрочем результат всегда был выше всяких похвал. Толкнув дверь Маркус вошел в небольшую комнатушку, почти чулан, в отличии от остальных комнат здесь лежал только один человек, хотя сюда пожалуй могли поместиться как минимум трое. Выглядел Вальмонт жалко, белое как бумага лицо больше походило на восковую маску. Десятки синих прожилок от лопнувших капилляров лишь усиливали сходство. Лишь равномерно вздымающаяся грудь напоминала о том что это живой человек а не изуродованный труп. Подойдя ближе Маркус коснулся плеча экзорциста. Веки дрогнули открывая красные от лопнувших сосудов глаза. Если бы доминиканец внимательнее пригляделся к глазам экзорциста он бы наверняка заметил серебристую дымку клубящуюся в зрачках Вальмонта. Обведя комнату тяжелым взглядом экзорцист уставился на Маркуса. От этого взгляда становилось не по себе. Но Маркус с легкостью поборол всплеск малодушия.

– Пришел за ответами? – Спросил Вальмонт слабым голосом.

Чувствовалось, что каждое слово дается ему с большим трудом. Впрочем, единственный инквизитор знающий хоть что-то о медицине утверждал что жизни Вальмонта ничего не угрожает.

– Да. – Кивнул Маркус, пододвигая себе крепко сбитый табурет, единственную мебель в комнате если не считать грубо сколоченной кровати, на которой лежал инквизитор.

– Что ты хочешь узнать? – Спросил Вальмонт, каждое новое слово давалось ему легче.

– Что дальше? – Задал Маркус мучивший его вопрос.

– Нам нужно добраться до паладинов. – Ответил экзорцист, его правая рука слабо дернулась, а лицо исказила мука. И все же раз за разом Вальмонт пытался подчинить себе собственное тело.

– И? Что дальше? Ты думаешь магистр поможет тебе, если до этого отказал совету?

– А зачем нам магистр? – Синие губы экзорциста тронула слабая усмешка, на большее он похоже сейчас был не способен.

– Что ты задумал? – Насторожился Маркус.

– То что я задумал, пусть лучше останется в тайне. – Почти прошептал Вальмонт. Одновременно пытаясь поднять правую руку. Упорство наконец принесло плоды, рука медленно поднялась на пару сантиметров над кроватью. Однако даже эта малость была победой.

– Ты ведь уже убедился что не всем здесь стоит доверять? – Опустив дрожащую от напряжения руку спросил Вальмонт. На лбу инквизитора выступили мелкие бисеринки пота.

– Да. – Хмуро ответил Маркус ничуть не удивленный проницательностью прикованного к постели экзорциста. В конце концов он один из немногих кто знал о происхождении Вальмонта достаточно чтобы сделать соответствующие выводы.

– Тогда будь добр передай остальным что нам нужно как можно скорее добраться до лагеря паладинов. – Попросил экзорцист одновременно пытаясь приподняться.

– Хорошо, я передам. – Отвернулся доминиканец. – Еще до рассвета мы двинемся дальше, здесь не безопасно. – Добавил он, через мгновенье.

Жалобно скрипнули половицы под тяжелыми шагами инквизитора покидающего крохотную комнатушку. Скрипнула затворяясь дверь, гулкие шаги постепенно отдалились. Вальмонт еще несколько мгновений вслушивался звуки таверны. Наконец, убедившись что ни кто больше не собирается заглянуть к нему в комнату, он одним движением встал с кровати, покачнулся – перенапряжение все еще давало о себе знать. Впрочем, все было далеко не так плохо, как он пытался показать Маркусу. За разыгранным спектаклем крылся циничный расчет, на то что доминиканец не захочет хранить этот разговор в тайне, и если кто-то из спасенных инквизиторов захочет свести старые счеты, то полный сил противник вместо разбитого параличом больного окажется для него неприятным сюрпризом. А упоминание о том что он идет на поправку, заставит недоброжелателей начать действовать, если конечно они остались.

Впрочем, учитывая репутацию экзорциста надеяться на такое везение не приходилось. И даже тот факт, что именно он спас всех от голодной смерти в казематах ни какой роли не играл. Отцепившись от спинки кровати Вальмонт сделал первый шаг на подрагивающих ногах, комната стремительно крутнулась, в глазах заплясали веселые чертики. Виски сдавило жгучей болью, но экзорцист все же устоял на ногах. Несколько долгих минут Вальмонт приходил в себя, постепенно сводящее с ума вращение комнаты сошло на нет. Второй шаг дался уже чуть легче, но лишь самую малость, и этот факт придавал инквизитору сил. Силы телесные возвращались, осталось проверить не исчез ли дар. Но от этой проверки Вальмонт решил пока воздержаться, сверлящая мозг головная боль не слишком располагала к таким экспериментам. Глубокий вдох, надсадно стучащее сердце неторопливо замедляет ритм. Взамен головная боль стремительно распространяется на все тело, замершая было в неподвижности комната вновь начинает вращаться, едва инквизитор делает следующий осторожный шаг. И еще, и еще один, пока спасительная койка не оказывается совсем рядом. Койка надсадно скрипнула рассохшейся древесиной, но Вальмонт этого уже не слышал, спасительный сон выдернул сознание из цепких лап телесной немочи. Экзорцисту снилась бездна до краев наполненная серебристым светом, густым и мягким как кисель.

Мягко пульсируя свет тянул к себе инквизитора, где-то глубоко искаженного сном сознания зарождались теплые дышащие счастьем и теплом образы. Проносясь сквозь сознание они дарили измученному разуму покой и ощущение уюта, то самое что так давно позабыто беспокойным инквизитором. Теплые серебряные волны уносили с собой все заботы, хлопоты проблемы растворяя в блаженном небытие личность экзорциста. В какой то миг в сладостные видения начали просачиваться примеси совсем иных образов. Немыслимо яркие обрывки слов, событий, чужих воспоминаний, опыта и чувств вливались в незамутненную реку приятных образов. Наконец поток информации захлестнул разум Вальмонта вытесняя собой приятные видения. Боль от этой перемены терзала сильнее чем физическая, заставляя корчиться в ужасе до тех пор пока не иссякнут силы. Казалось верь мир сойдя сума стремился влиться в голову измученного инквизитора заставляя ее раздуться до неимоверных размеров. Обрывочные образы складывались в цельную картину, настолько всеобъемлющую, что разум просто не мог ее воспринять. Все это лишь глубже погружало инквизитора в темный омут агонии. От ласковых серебристых волн не осталось даже воспоминания. Боль нарастала, хотя казалось бы куда уж больше, но с каждым мгновением Вальмонт открывал все новые глубины боли. Наконец боль начала стихать, на смену ей пришло тяжелое равнодушие, должно быть так себя чувствует смертельно раненый человек, когда от потери крови притупляется чувствительность.

Эта жуткая мысль неторопливо оформилась в сознании экзорциста, пустила корни между делом вытеснив все остальные размышления которых несмотря на боль было неожиданно много. Но несмотря на это разум Вальмонта оставался спокоен, будто чернокнижник вновь опоил его одним из своих эликсиров. Воспоминание о демонологе потянуло цепочку образов, перед внутренним взором инквизитора пронеслись жуткие картины недавнего прошлого. Воспоминания скапливались вокруг Вальмонта, отделяя его от разлитых вокруг чужих знаний. Постепенно скопившийся пласт выталкивал экзорциста из глубин кошмара. Постепенно проясняющееся сознание уже не стремилось слиться с окружающим потоком информации.

Хриплый стон вырвался из груди Вальмонта, едва он пришел в себя после кошмара. Вопреки всему сон вовсе не прибавил сил, скорее уж вытянул последние. Утерев дрожащей от слабости ладонью выступивший холодный пот Вальмонт судорожно вдохнул. Кошмар возвращался, темная бездна полная обрывков чужих снов ни куда не исчезла. Чернильная тьма по-прежнему заполняла ее до самого дна сменив собой серебристое свечение. Но теперь эта бездна была не вовне а внутри, на самой краю сознания она неторопливо закручивалась в огромную воронку время от времени выбрасывая в стороны частички наполненной образами тьмы. Это было ужасно. И величественно одновременно. На какой то миг сердце инквизитора сжала скользкая лапа ужаса. Стать одержимым – не это ли самый жуткий кошмар экзорциста? Внезапно смерчь содрогнулся как от удара, тугие струи тьмы стремительно втянулись обратно. А Вальмонт удивлением обнаружил, что шепчет слова давно позабытой детской молитвы, той самой что ему нашептывала мать, отгоняя ночные кошмары. И впервые за многие годы Вальмонт молился действительно искренне, и кошмар начал отступать. С каждым словом молитвы, чернильная хмарь уходила, смерч замедлял свое вращение. Чистый серебристый свет вновь начал просачиваться, вначале робкими прожилками, но вскоре тонкие жилки превратились во мощьные потоки очищающего света начисто выжигающие любой след скверны. С зловещим шипением тьма уступала место свету. А Вальмонт самозабвенно молился, его голос приобретший необычайную звучность наполнял собой каждый уголок комнаты, и постепенно рос беспрепятственно проходя сквозь стены. Понурые инквизиторы невольно прислушивались к словам текущей сквозь стены молитвы. Многие помнили ее с детства, кто первым начал повторять слова так никто и не узнал. Но вскоре все до единого вторили словам детской молитвы, даже равнодушный ко всему кроме звонкой монеты трактирщик невольно шептал давно забытые слова.