Текст книги "Рациональное животное. Как эволюция повлияла на развитие мозга"

Автор книги: Владас Гришкевичус

Соавторы: Дуглас Кенрик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Однако управляющий фондом отличался от других участников финансового рынка в одном важном отношении. Хотя, как известно, финансисты на Уолл-стрит работают круглосуточно (в конце концов, деньги ведь никогда не спят), этот человек придерживался строго противоположной линии: он отказался от принятия финансовых решений дома. Такое поведение мотивировалось скорее не стремлением к отдыху и релаксации, а глубокой стратегической мудростью. После многих лет, проведенных в финансовой отрасли, он осознал глубокий раскол в его личности. В офисе управляющий был своего рода героем, который встречал проблемы с открытым забралом. Но дома он превращался в семейного человека, у которого есть любящая жена, маленькие дети и очаровательный щенок. Финансовые решения, которые он принимал в границах своего семейного мира, были значительно более осторожными, чем решения, принимаемые в офисе. Одни и те же рискованные финансовые предприятия, которые казались надежными и просчитанными на работе, дома выглядели весьма сомнительными, если не опасными. Чтобы оставаться успешным в корпорации, финансист должен был брать на себя огромные риски, но родитель внутри него таких вариантов не допускал.

Этот человек понял нечто важное о множественности человеческой природы:

наши разные субличности активизируются в различных ситуациях.

Это имеет большое значение не только для осуществления инвестиций, но и для понимания внешне иррациональных заблуждений, которые переполняют нашу голову.

Поворачивая вспять наше неприятие потерь

Давайте еще раз посмотрим на явление, называемое эффектом неприятия потерь. Это склонность людей придавать потерям большее значение, чем приобретениям. Данное явно иррациональное когнитивное искажение было открыто поведенческими экономистами – теми веселыми лабораторными исследователями, которые любят выискивать в людях всякие дефекты (они еще носят под белыми лабораторными халатами футболки с принтом «Роллинг Стоунз» с высунутым красным языком). Эффект неприятия потерь вызвал большое недоумение рациональных экономистов – тех с иголочки одетых парней, которые легко управляются с цифрами. С точки зрения классического понимания рациональности неприятие потерь математически иррационально: $100 остаются $100 независимо от того, нашли вы их или потеряли. Но на психологическом уровне люди гораздо больше переживают потерю, чем получение той же суммы денег.

Эволюционная точка зрения на такое загадочное явление, как неприятие потерь, дает возможность вывести два важных положения. Первое состоит в том, что многие наши когнитивные и поведенческие искажения имеют глубокие эволюционные функции. Вспомните, что, будучи на первый взгляд иррациональным, неприятие потерь обнаруживается не только у человеческих существ во всем мире, но свойственно и приматам (например, тем обезьянкам-капуцинам, которые вертели в лапах жетоны и покупали кусочки яблока). Эффект неприятия потерь рационален с эволюционной точки зрения в том отношении, что он, видимо, помогал нашим предкам справляться с фундаментальными задачами эволюционного развития. Находясь в опасности, наши праотцы, возможно, получали значительную пользу от этого когнитивного искажения, сохраняя свои жизни и конечности.

Эволюционный взгляд порождает еще одну важную мысль. Если учитывать приспособительную функцию данного искажения, то возникает возможность предсказывать, когда оно проявится сильнее, а когда – нет. Эта вторая мысль может подточить краеугольное предположение классических экономистов о том, что люди имеют стабильные предпочтения. Их идея заключается в том, что мы должны вести себя последовательно от ситуации к ситуации. Вам нужно стремиться избежать потерь в данный момент, через час, завтра и послезавтра. Некоторые вывели даже точные цифры, характеризующие неприятие потерь: человек ощущает потерю в 2,75 раза более психологически напряженно, чем сравнимое по размерам приобретение.

Но теория субличностей предполагает совершенно другое понимание того, как люди ведут себя в той или иной ситуации. Мы скорее представляем собой не одного стабильно последовательного в принятии решений человека, а предсказуемо непоследовательного типа, управляемого субличностями. Если такое специфическое когнитивное искажение, как неприятие потерь, приспосабливалось к решению проблем наших предков, следует ожидать, что оно действует подобно приливам и отливам в соответствии с тем, какая из эволюционных целей наиболее важна для человека в данный конкретный момент времени. Таким образом, мы можем говорить о том, что люди будут испытывать неприятие потерь в одних ситуациях сильнее, чем в других.

Совместно с коллегами Джессикой Ли и Стивом Нейбергом мы решили проверить эти возможности в серии экспериментов. Как и другие ученые в прошлых исследованиях, мы спрашивали людей о том, как бы они себя чувствовали в случае выигрыша или потери $100. Однако перед этим испытуемым давали прочитать короткие истории, призванные активизировать в них самозащитную су б личность или субличность, отвечающую за поиск партнера.

Активизируя самозащитную субличность, мы предлагали участнику прочитать историю о нахождении человека в своем доме в одиночестве ночью. Он слышал подозрительные звуки за окном. Поначалу он думал о них как о шуме ночного ветра, но по мере развития ситуации становилось ясно, что кто-то проник в дом. Человек зовет на помощь, но никто не отзывается. Затем испытуемый слышит шаги за дверью спальни. Он поднимает трубку телефона, чтобы вызвать полицию, но линия, оказывается, перерезана. В конце концов взломщик зловеще хохочет и поворачивает ручку двери спальни.

Когда же мы будили в испытуемом субличность, отвечающую за приобретение партнера, то просили его прочитать историю, как некий человек (он или она), находящийся в отпуске, встретил потенциального партнера, к которому сразу же испытал интерес. Выбранный объект (он или она) также находит партнера неотразимым. Поэтому они изыскивают всевозможные предлоги, чтобы все время находиться рядом. Чувства бурно растут, и дело заканчивается страстным поцелуем.

И мужчины и женщины, прочитавшие историю об отпуске, нашли ее весьма романтичной и даже сексуально возбуждающей. Те же, кто прочел другую историю о таинственном взломщике, пережили приступ малодушного страха и недобрые предчувствия. Какой же эффект на неприятие потерь оказывает активизация страха в противовес активизации романтических чувств?

Пробуждение самозащитной субличности делало людей еще более нетерпимыми к возможным потерям – они рассматривали потери как нечто значительно большее, чем приобретения.

Это открытие представляет важность с той точки зрения, что неприятие потерь решало для наших предков задачи, связанные с выживанием. Когда вдали появляется признак опасности, лучше побеспокоиться об этом. Следует предположить, что наш внутренний ночной сторож особенно подвержен неприятию потерь.

Но если в состоянии самозащиты потери представлялись людям чем-то огромным, то в ситуации, когда активизирована субличность, отвечающая за поиск партнера, все выглядело иначе. Когнитивное искажение в виде неприятия потерь исчезло и даже сменилось на противоположность – участники-мужчины начисто забыли о потерях и думали только о приобретениях.

Таким образом, для мужчин, активизированных на поиск пары, приобретения оказывались важнее потерь. Почему? В животном мире неспособность найти самку ставит самцов млекопитающих перед критическим риском не передать потомству свои гены.

Вспомните молодых скейтбордистов в Австралии, которые забыли о всякой осторожности, когда за ними наблюдала молодая девушка. Потенциальные приобретения при подборе пары становились очень важными, поскольку те представители мужского пола, которые излишне заботились о безопасности, проигрывали на самом критическом шаге эволюции.

Хотя многие поведенческие искажения считались раньше весьма стабильными, оказывается, что такие из них, как неприятие потерь, коренным образом видоизменяются от ситуации к ситуации: их проявление может усиливаться, прекращаться или даже инвертироваться. Эти вариации не являются ни произвольными, ни иррациональными. Они просто отражают работу наших глубоко рациональных субличностей.

Некоторые субличности, как, например, наш ночной сторож, склонны к неприятию потерь. А другие не склонны, как мужская субличность изменчивого одиночки, который ищет себе пару.

Чтобы предсказать, будет ли вести себя человек по линии искажения в виде неприятия потерь или нет, требуется понимание того, какая из семи находящихся в голове субличностей контролирует ситуацию в данный момент.

Кем же был настоящий Мартин Лютер Кинг-младший?

Когда Мартин Лютер Кинг-младший совершал абсолютно разные поступки в тех или иных ситуациях – он лицемерил или страдал от распада его подлинной, более рациональной личности? И если предположить, что вы не всегда действуете последовательно, значит ли это, что вы тоже лицемерите?

Теория субличностей предполагает более глубокое обоснование лицемерия, чем кажется на первый взгляд. Если каждый из нас обладает множественностью как личность, тогда не следует удивляться проявлениям лицемерия. Было бы весьма соблазнительно (но неверно) представлять наши субличности играющими разные роли в различных обстоятельствах, как делаем мы на вечеринках в Хэллоуин, подгоняя манеру поведения под соответствующий костюм. Мы осознаем, что иногда хотим предстать кем-то, кем мы на самом деле не являемся. Но наши субличности – это не роли. Идея о разных ролях подразумевает, что вы снова становитесь единым «настоящим» собой, как только покидаете сцену или снимаете маску. Но если вы представите себя состоящим из нескольких субличностей, то вы как единая личность станете миражом – иллюзией, порожденной вашим ультрарациональным сознанием. Но если вы представите, что в вас заключено несколько субличностей, тогда единый Вы станете миражом – иллюзией, порожденной вашим ультрарациональным сознанием. Идея о субличностях подразумевает, что есть много реальных Вас, а не только один. Вы со своими друзьями, Вы на свидании, Вы внутри своей семьи и Вы, стремящийся к продвижению по службе, – это все один и тот же реальный Вы.

Некоторые из ваших субличностей имеют общие цели. Например, установление дружеских отношений с соседями одновременно служит достижению социальных и самозащитных целей, а также целей проявления заботы о близких. Но некоторые из субличностей преследуют несовместимые цели и тянут вас в противоположные стороны.

И когда одна из субличностей получает право командования, она может не очень-то учитывать желания других субличностей, которые сейчас неактивны.

Самозащитная субличность, побуждающая вас поужинать в популярном, хорошо освещенном ресторане, не принимает в расчет того, что ваша субличность, отвечающая за приобретение партнера, предпочла бы уютный ресторанчик, находящийся вдали от шума города в нескольких кварталах на полуосвещенной улице. А когда вы замечаете за углом стаю поигрывающих ножами хулиганов, вам становится совсем не до мыслей о романтической встрече с подружкой.

Особенно не сходятся характерами субличность, отвечающая за приобретение партнера, и субличность, стремящаяся его удержать. Первая вовсе не считает, что дала обет целомудрия только потому, что вторая надела обручальное кольцо и поклялась в вечной верности. Кинг как раз и является персонификацией напряженных отношений между этими двумя субличностями. Когда влиятельный человек с высоким общественным статусом находится вдали от дома в окружении восхищенных фанаток женского пола, внутри него не только сдает позиции добропорядочный супруг, но на водительское сиденье запрыгивает активизировавшийся внутренний изменчивый одиночка. И когда этот тип начинает действовать, он не слишком задумывается о том, что делал бы на его месте внутренний верный муж.

Это, однако, не означает, что существование субличностей извиняет или оправдывает наше аморальное поведение. Но факт их наличия объясняет, почему люди часто ведут себя лицемерно: у нас одно тело, но наш мозг от рождения разделен. Действия субличности, отвечающей за поиск партнера, зачастую приводят к печальным последствиям, когда новый сексуальный партнер чувствует себя обманутым и созывает пресс-конференцию. Но как мы видели в описании возможности обратного действия неприятия потерь, присутствующая в мужчине субличность для поиска партнера не очень-то готова оценить возможные утраты, когда на горизонте маячат немедленные приобретения.

Теперь, когда мы подробно представили ваших субличностей, давайте более пристально посмотрим на то, как они действуют в бизнесе. Но мы должны предупредить: если вы когда-то слушали лекции по экономике, следующая глава, возможно, побудит вас выбросить имеющиеся учебники. Чтобы понять почему, сделаем сначала остановку в «Диснейленде».

Глава 3. Домашняя экономика против экономики Уолл-стрит

16 октября 1923 года Уолт и Рой О. Дисней открыли небольшое дело, дав ему название «Студия мультипликации братьев Дисней». Уолт был художником-мультипликатором, а Рой заведовал финансами. Имея мизерный бюджет, работая в гараже дяди Роберта, братья Дисней балансировали на грани банкротства на протяжении почти десятилетия, часто занимая деньги у родителей и других родственников.

С самого начала Уолт строил большие планы, не скупясь на расходы на первый звуковой мультипликационный фильм. Затем он поднял планку еще выше и сделал мультик, используя технологию «Техниколор». В 1937 году братья поставили все на то, чтобы выпустить первый полнометражный мультипликационный фильм. Хотя и весьма рискованное, это предприятие увенчалось большим успехом.

Сегодня, через 75 лет, мы полагаем, вы все еще помните ту картину. Она называлась «Белоснежка и семь гномов». Затем братья выпустили подряд еще нескольких выдающихся классических лент: «Пиноккио», «Дамбо», «Фантазия» и «Бэмби».

Ведя свой бизнес в течение многих лет, братья Дисней порой серьезно расходились во мнениях, что в основном объяснялось перфекционистскими устремлениями Уолта и его полным пренебрежением к деньгам. Для «Белоснежки» Уолт нанял большую группу художников-мультипликаторов, вложив в картину три года каторжного труда и $1,5 млн (неслыханная сумма в годы Великой депрессии). Даже после того, как фильм был завершен, Уолт хотел потратить еще $300 тыс. на финальные штрихи, но Рой заблокировал это решение. Несмотря на это, два брата держались друг за друга на протяжении всей жизни, переживая вместе взлеты и падения, развивая свое дело и продвигая его за пределы киноиндустрии. В 1955 году они открыли «Диснейленд», а в 1971 году – «Диснейуорлд», оставив после себя крупнейшую в то время медиакорпорацию в мире.

Перенесемся в 1984 год, когда новым президентом компании стал Майкл Эйснер. Хотя братья Уолт и Рой Дисней покинули этот мир почти за десятилетие до этого, предприятие продолжало носить черты некоего семейного бизнеса. Рой Е. Дисней, сын Роя О., оставался главным художником-мультипликатором и вице-председателем совета директоров. Компания выросла до размеров большой корпорации, но ее сотрудники не подвергались массовым увольнениям между производством фильмов, что типично для киноиндустрии. Работа в компании «Дисней» подразумевала принадлежность к некой семье, а не обычное корпоративное существование. Раз в неделю сотрудники даже получали свободное время после обеда, чтобы вместе играть в софтбол.

Теперь отправимся в 2003 год. После двух десятилетий правления Эйснера некогда теплая и дружелюбная по атмосфере компания, которая произвела на свет легендарных Микки Мауса, Слипи, Снизи и Допи, превратилась в поле ожесточенных столкновений, разжигаемых юридическими и управленческими кланами. Хотя Эйснера в корпорацию привел не кто иной, как Рой Е. Дисней, он открыто критиковал многие из решений председателя правления. Эйснер ответил тем, что организовал заговор по устранению Роя из совета директоров. Вся эта нечистая клановая война широко освещалась средствами массовой информации, бросая тень на взращенный с таким трудом имидж компании, гордившейся благожелательной и почти семейной атмосферой, а также на ее финансовое положение. В результате Эйснер был с позором смещен со своего поста.

Принимая во внимание миллиарды долларов, стоявшие на кону, почему Эйснер и Рой Е., которые когда-то были друзьями, не смогли продолжить линию великих основателей компании и попробовать взаимодействовать?

Если только вы не отшельник, большинство ваших замечательных достижений и болезненных падений касаются других людей.

Иногда усилия людей удачно сочетаются и приносят замечательные плоды, как та же «Белоснежка». Однако процесс выстраивания отношений в социальном мире чреват возможными конфликтами, начиная от споров вокруг игры в монетку на детской площадке и заканчивая яростными столкновениями в зале заседаний совета директоров корпорации вокруг многомиллиардных решений. Почему одним людям удается находить ключ к собратьям, а другие не могут уживаться со своими коллегами?

Если мы внимательнее посмотрим на свод правил взаимодействия с людьми, существующий в рамках рациональной экономики, то откроем для себя поразительную вещь: наиболее успешные команды и президенты компаний действуют скорее не по линии максимизации прибылей и минимизации расходов, а по совсем другим законам – тем, по которым функционируют и наши различные субличности. Это полезно знать, так как, садясь за стол переговоров, вы захотите, чтобы при этом присутствовала ваша правильная субличность.

Игра в игры

Брут и Цезарь, Юнг и Фрейд, Леннон и Маккартни – все они известны очень плодотворным партнерством, которое затем превратилось в заслуживающие сожаления разрывы отношений. Даже самые тесные социальные связи иногда становятся основой для супружеских ссор, конкуренции между близкими людьми или конфликтов отцов и детей. Жизнь состоит из хрупких компромиссов. Убирает ли жена на кухне безропотно или она, возможно, начинает спор по поводу распределения домашних обязанностей? Оплатит ли мужчина ресторанный счет пятый раз подряд или спросит свою спутницу, не знакома ли она с правилами поочередной оплаты ужинов? Сдастся ли родитель на крики малыша, требующего сладкого в супермаркете, или скажет «нет» и будет рисковать тем, что ситуация разовьется в смущающий его и окружающих полномасштабный скандал?

Рациональные экономисты и математически мыслящие бизнес-аналитики изучают такого рода взаимообмены с использованием определенного набора идей, сведенных в теорию игр. Эта теория рассматривает сложные и запутанные решения с точки зрения холодной жесткой логики. Например, должны ли вы принять первое же предложение по зарплате от корпорации «Акме» или следует поторговаться, рискуя тем, что директора найдут кого-то еще на это место? Просчитывая различные варианты в чистых цифровых значениях, экономисты превращают сложные дилеммы в точные математические задачи. А люди любят математическую точность – настолько, что восемь разных ученых, занимавшихся теорией игр, были удостоены Нобелевской премии.

Если вы когда-либо проходили курс экономики или социальной психологии, то наверняка слышали о так называемой дилемме заключенного – типичном примере теории игр в действии. Представьте, что вы преступник. В один прекрасный день вас и вашего подельника арестовывают по подозрению в совершении преступления. Вас держат в разных камерах. В вашу камеру приходит окружной прокурор и предлагает вам два варианта: вы продолжаете молчать или признаетесь в преступлении. Храня молчание, вы выбираете взаимодействие с напарником, идя по стандартному криминальному пути. Сделав же признательные заявления, вы предадите подельника.

Итак, что же вы предпочтете: сотрудничать с другим преступником, зашив себе рот, или предать его и донести? Для вас обоих, как для связанной пары, лучшим выбором было бы помогать друг другу и ничего не говорить. Если вы оба будете держать язык за зубами, то дело закончится менее длительным сроком заключения (у прокурора не будет достаточно доказательств, чтобы посадить вас надолго). Если каждый из вас предаст другого и донесет, вы оба получите значительно больший срок.

Обдумывая решение, вы стоите перед дилеммой: если вы будете молчать, а ваш подельник расколется, дело для вас может закончиться очень плохо. Вас упекут за решетку надолго, партнер же заключит со следствием сделку и выйдет из тюрьмы. С другой стороны, если ваш подельник сохранит молчание, а вы дадите признательные показания против него прокурору, могут освободить вас! Исход для вас зависит не только от того, что делаете вы, но и от того, как ведет себя ваш подельник. Эта дилемма представляет собой идеальный материал для теории игр.

Исследователи часто экспериментируют с дилеммой заключенного, предлагая деньги как за признание, так и за донос. Например, если вы и другой участник эксперимента принимаете решение действовать заодно, то каждый получает $5. Но если вы оба донесете друг на друга, то удовольствуетесь только $2. Такая ситуация заставляет подумать о том, что взаимодействие – лучшая линия поведения. Но это не так. Если вы примете решение донести, а ваш партнер сохранит молчание, то вы получите $8, а он – ничего. Конечно, если случится противоположное (вы продолжаете придерживаться тактики молчания, а подельник вас предает), тогда вы останетесь ни с чем. Этот результат известен как расплата неудачника.

С точки зрения рационального экономиста наиболее разумным решением этой дилеммы было бы ваше предательство. Оно целесообразно, потому что дает вам относительно лучший результат, независимо от действий напарника. Если вы доносите, то выигрываете, невзирая на то, предаст ли вас партнер (вы получаете $2 взамен $0) или продолжит молчать (вы получаете $8 вместо $5). В соответствии с логическими правилами теории игр лучшим выбором для любого человека является предательство партнера, поскольку никто в здравом уме не примет решение стать неудачником.

Хотя теория игр логична и точна, поведенческие экономисты и другие психологи, изучавшие подобные дилеммы, указывают на одну небольшую проблему.

Реальные люди не действуют по тем правилам, которые для них придумали рациональные экономисты.

Даже в кратковременных играх с абсолютно незнакомыми вам людьми, которых вы больше никогда не увидите и не услышите, участники часто принимают решение о взаимодействии.

Мы как человеческие существа не можем вести себя рационально при достижении договоренностей разного рода. В одной экономической игре, которая называется «последний шанс», вам дают определенную сумму денег (скажем, $100), которую вы должны разделить между собой и другим играющим. Этот участник не может влиять на то, сколько денег вы ему дадите. Но если по ходу игры он говорит «нет» на ваше предложение, то вы оба не получаете ничего. Рациональные экономисты утверждают, что наилучшим выбором для вас явилось бы предложение вашему партнеру очень незначительной суммы, возможно, $1. При этом $99 вы оставляете себе. Почему? Потому что если партнер говорит «да», он получает $1, если «нет» – $0. Таким образом, до тех пор, пока партнер делает рациональный выбор, он у вас в руках. Однако люди, которым предлагают долю всего в $1 от $100, обычно отвечают тем, что рациональные экономисты считают иррациональной злобой: они говорят: «Нет, спасибо. Вместо этого я возьму $0!» На самом деле предлагающие участники этой игры не действуют, как должны были бы действовать с точки зрения рациональных экономистов. Даже выросшие в капитализме игроки-американцы проявляют поразительную щедрость, часто предлагая партнеру разделить сумму пополам (исключением являются студенты-экономисты, которые предпочитают играть жестко и в результате оставляют бюджет эксперимента с меньшими суммами, чем не столь «рациональные» люди).

Поведенческие экономисты – специалисты по лабораторным исследованиям процесса принятия решений, которые раскрыли многие из наших предполагаемых дефектов, посвятили тысячи страниц в научных журналах подобным «аномалиям», «искажениям» и «парадоксам». Но действительно ли эти нарушения экономической рациональности означают, что человеческие существа имеют какие-то изъяны? С точки зрения эволюционного психолога, суть следует искать глубже.

Разработанные рациональными экономистами правила теории игр верны, когда договаривающиеся стороны действуют как хладнокровные экономические модели, причем каждая из них добивается максимального денежного результата.

Эти правила достаточно хорошо объясняют, каким образом корпорации «Кока-Кола» и «Пепси-Кола» конкурируют на рынке, как покупаются и продаются подержанные автомобили, как игроки на Уолл-стрит обмениваются акциями или как совершаются сделки со свиными тушами на Чикагской товарной бирже. Но человеческие существа не являются хладнокровными экономическими моделями. Корпорации, рыночное ценообразование и даже сама по себе экономика – это новые явления с точки зрения эволюции. Наши предки никогда с ними не сталкивались. Вот с кем наши прародители имели дело – так это с родными и близкими. Даже сегодня для большинства людей на планете самыми значимыми являются связи с друзьями и членами семьи. Когда речь идет о семье, мы играем уже совсем не по правилам рациональных экономистов.

Домашняя экономика: игра родственников

Что произошло бы, если бы в игре с дилеммой заключенного другим заключенным был ваш клон? Нэнси Сегал, поведенческий генетик Университета штата Калифорния, Фуллертон (это как раз вверх по дороге от «Диснейленда»), занималась этим вопросом. Она исследует схожести и различия в поведении и предпочтениях близнецов, например вопрос о том, сохраняют ли близнецы, разлученные при рождении, те же свойства личности, когда они вновь встречаются через 30 лет. Нэнси Сегал считает, что изучение отношений между близнецами открывает необычную возможность исследовать один из самых могущественных принципов эволюции – объединенную приспособляемость. Идея проста: поскольку эволюция поощряет такое поведение, которое способствует передаче ДНК по наследству, то, следовательно, естественный отбор также поощряет и большее взаимодействие между организмами, наделенными одинаковыми генами.

У нас и наших родственников есть некоторые общие гены, и это означает, что помощь родственникам с генетической точки зрения так же полезна, как помощь самим себе.

Принципы объединенной приспособляемости объясняют, почему кровь сильнее, чем вода. Но они говорят не только о том, что люди будут помогать родственникам больше, чем незнакомцам. Эта концепция уточняет: люди склонны оказывать большую помощь тем членам семьи, с которыми у них совпадают гены. Например, если вы собираетесь бежать в горящий дом и спасать людей, принципы объединенной приспособляемости подразумевают, что подвергание риску вашей собственной жизни будет оправданным в случае спасения вами двух сестер или братьев (каждый из них разделяет половину генов с вами), четырех племянников или племянниц (они разделяют с вами четверть своих генов) либо восьми двоюродных братьев (в их крови 1 /8 тех же генов, что и у вас).

Сотни открытий в области зоологии подтверждают эти положения. Суслики более склонны к тому, чтобы рисковать жизнью, подавая громкий сигнал тревоги, предупреждающий о приближении хищника, в том случае, если этим они спасают своих родных братьев и сестер, в сравнении, скажем, с двоюродными. Белогрудые пчелоеды предпочитают делиться пищей в большей степени с единоутробными братьями и сестрами, чем с двоюродными. И взаимопомощь внутри семьи человека также идет преимущественно по генетической линии.

Из общей суммы денег, завещанных людьми, 92,3% достаются членам семьи и только 7,7% – не членам семьи. А из тех денег, которые завещают генетическим родственникам, 84% идет тем, кто разделяет с завещателем половину генов, 14% – тем, кто разделяет с ним 1/4 генов, и только менее 2% – тем, кто имеет 1/8 общих генов с завещателем.

Вы увидите всю мощь общих генов, если сравните отношение родителей к детям, с которыми они связаны кровью, и к тем, с кем они связаны браком. В классической сказке отвратительная мачеха Золушки ведет себя с ней как с последней служанкой на фоне того, что двух своих зловредных родных дочерей она холит и лелеет. Грустно это признавать, но сказка напоминает современный мир. Родители в 5,5 раза менее склонны платить за обучение в колледже приемных детей, чем родных. Приемным детям достается мало поощрений, часто они получают излишне строгое наказание. Дети, воспитывающиеся приемными родителями, имеют в 40 раз больше шансов столкнуться с семейным насилием, чем те, которые живут с двумя генетическими родителями. При этом большая часть насилия исходит именно от приемного родителя. Еще сильнее потрясают данные об убийствах. Хотя убийства малолетних детей сейчас являются редкостью, все же вероятность убийства детей, проживающих с приемными родителями, в 40-100 раз больше, чем родных! Происходит ли это из-за того, что приемные дети воспитываются преимущественно в семьях, уровень доходов которых ниже, или здесь есть еще какая-то особая неизвестная переменная? Нет. Даже в семьях, в которых приемные и родные дети живут под одной крышей (для них все неизвестные переменные уравнены), приемные дети могут быть подвергнуты насилию в девять раз чаще, чем находящиеся здесь же родные.

Нэнси Сегал, исследователь близнецов, задалась вопросом о том, будут ли принципы объединенной приспособляемости действовать в тех случаях, когда братья и сестры имеют больше общих генов, чем обычно. Для прояснения этой проблемы она сравнила однояйцовых (монозиготных, или идентичных) и разнояйцевых (дизиготных, или неидентичных) близнецов. Хотя оба типа близнецов рождаются в одной и той же семье в одно время, они отличаются по пропорциям содержания генов. У разнояйцевых близнецов гены, как и у простых братьев и сестер, совпадают только наполовину. А вот у однояйцовых близнецов гены на 100% идентичные. Таким образом, идентичные близнецы являются, по существу, клонами.

В своих научных изысканиях Сегал постоянно находит, что

однояйцовые близнецы имеют между собой более тесные отношения и помогают друг другу больше, чем разнояйцовые.

Идентичные близнецы чувствуют себя ближе к детям своих братьев и сестер, чем неидентичные. А когда член идентичной двойни умирает, переживший его близнец испытывает более глубокое и продолжительное чувство скорби, чем это происходит у неидентичных близнецов.