Текст книги "Спящий город Камбоджи (СИ)"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

И стало легче! Чуда не произошло, боль не исчезла. Но под теплом ее кожи она почему-то уменьшалась, уже не взрывалась так резко. Это было первое доступное ему облегчение за несколько часов.

– Что-то ты уже второй раз за неделю меня спасаешь, – криво усмехнулся он. – Эмансипация?

– Полоса невезения в твоем случае. Можем уравнять ситуацию... Задай мне любой вопрос, я отвечу. И ты будешь хранить в тайне мой ответ, а я – то, что спасла тебя два раза.

– Взаимный шантаж?

Она нисколько не смутилась:

– Можно и так сказать. Хочешь или нет?

Солнце сейчас скорее грело, чем обжигало – помогал ветер с океана. Боль в руке чуть отступила. Он чувствовал себя заметно лучше. Разговор казался неплохой идеей.

– Почему ты не ладишь с Настей?

Рита удивленно посмотрела на него, потом улыбнулась:

– А ты умеешь выбирать вопросы – так, чтобы в точку попасть. Я-то думала, ты какую-нибудь глупость спросить. Вроде "А когда ты первый раз целовалась" или что-то в этом роде.

– Я даже не знаю, гордиться собой или оскорбляться, что ты меня типичным "пацаном с микрорайона" видишь!

– Гордиться. Ты угадал с ответом: мне важно, чтобы ты об этом не болтал. Потому что я об этом обычно и не говорю! Но раз у нас такая ситуация, я попробую, хотя объяснить это сложно. Просто Настя является символом всего, чем я не хочу быть.

Андрей невольно подумал о младшей сестре. Да не такая уж она плохая! Неуклюжая – это есть, да и не красавица, но отвращения точно не вызывает!

– Мне кажется, ты к ней слишком строга.

– Ты не так понял. Это не Настя плохая. Это я не хочу быть такой. Вроде как одно и то же, а на самом деле – нет. Да просто семейство у нас то еще... было.

Разговоры о чужих семьях обычно не увлекали его. Потому что это тоже разновидность сплетен, да и не та информация, от которой толк есть. Однако сегодняшний день уже пошел наперекосяк, поэтому Андрей слушал внимательно. Это отвлекало от всего остального.

Родители Насти и Риты познакомились в институте, поженились не по любви, а ввиду наметившейся старшей дочери. То есть, отца подловили на принципе "да ты же честный человек и обязан"! А он не сопротивлялся, потому что не видел разницы между этой девушкой или любой другой.

Первые годы у них все шло хорошо. Жена не работала, но исправно вела хозяйство и мужа любила. За Ритой родилась Настя. Словом, типичная семья.

Вот только выяснилось, что отец ее хотел совсем не этого. Пять лет назад он сблизился с другой женщиной и ушел из семьи. Обе дочери злились на него, почти ненавидели. Настя сохранила это отношение и по сей день. А Рита... Рита изменила свое мнение, когда увидела новую жену отца.

– Она была всем, чем не была наша мать, – вздохнула она. – Мама милая, но она относится к тем женщинам, которые думают, что достаточно выйти замуж – и все. Рубикон вроде как перейден – или как там говорят? Дальше можно вовсю готовить, стирать, убирать, и все будет хорошо. А та женщина была другой. Просто другой. Очень красивая, подтянутая. Не моложе моей мамы, даже, кажется, старше, но внешность... совсем другой уровень. А еще она была большой начальницей, много работала, многого добилась. Во всем разбиралась, всегда красиво одевалась. Вообще не готовила и не стирала, но отец ее все равно обожал. Знаешь, что было во всем этом самое худшее?

– Что? – эхом повторил он.

– Тогда исчезло убеждение, что моя мама самая лучшая. Самая-самая. Оно есть у всех детей по умолчанию, это как любовь, с которой ты рождаешься. И вот я смотрела на новую жену отца, смотрела на свою мать и понимала, что мама проигрывает! Отцу не хотелось пирожков и жены в халате. Ему хотелось тонкой красавицы. Пирожки он мог купить. Влюбиться в устроенный быт он не мог. Когда это до меня дошло, я перестала его ненавидеть. Это не значит, что я подружилась с его любовницей. Поверь мне, патлы я ей повырываю при первой возможности! Но его я поняла. А еще поняла одну очень важную вещь... Недостаточно "просто быть собой", чтобы тебя любили. Это нам со всех сторон твердят, чтобы мы сильно не дергались. На самом деле, нужно быть лучшей версией себя. И я старалась этого достичь... Сбросила вес, занялась спортом. Следила за тем, чтобы быть лучшей в том, что делаю. Здесь есть подвох: нельзя останавливаться. Потому что когда остановишься – все, тебя сразу обгонят. Работать над собой нужно постоянно. А Настя... она как раз и убеждена, что нужно просто жить, и мир тебе откроется. Никаких диет, никакого спорта, красота поверхностна! Никакого лицемерия, даже если все окружающие называют это вежливостью! Говори что хочешь, будь кем хочешь! Только вот не всегда это срабатывает... Если живешь в угоду себе, лучше не пускай никого в свой мир. Она этого не понимала... теперь, кажется, понимает. Потому что теперь тебя встретила и хочет, чтобы ты был рядом. Но она начинает соображать, что для этого ее фирменного "будь собой – и люди к тебе потянутся" недостаточно.

Андрей не мог сказать, что понимает все ее эмоции. И согласиться не со всем мог. Но суть он чувствовал... Хотелось руководствоваться общими принципами и осуждать ее: вроде как она действительно поощряет поверхностное суждение! Однако он так не мог.

– На перфекционизм похоже, – заметил он. – А тем, кто стремится быть совершенным, жить нелегко.

– Я и не говорила, что легко. Иногда мне кажется, что я вообще все не так делаю. Как бы я ни старалась, ничего не получается. Но проходит время, я успокаиваюсь. А как иначе? Я вижу, что это работает. Мне удалось наладить контакт с отцом, потому что он увидел, что я многое могу. Я чувствую, что не пропаду одна, не буду чувствовать себя неполной – как мама, когда он ушел...

– То есть, будешь счастлива даже одна?

– А чем плохо?

– Да вроде как ничем. Просто мне кажется, что это невозможно.

– Тебе легко говорить! – фыркнула Рита. – Тебе не приходилось слушать скандалы родителей! А потом жалобы матери на жизнь, их с сестрой разговоры о том, что все мужики козлы. Лучше одной – и без этого.

– Ты права, мне это слышать не приходилось. Потому что сестры у меня нет, а мои родители никогда не жили вместе.

Вообще-то, он не собирался об этом говорить. Потому что в уговоре такого не было. Но сказать хотелось...

– Как это – не жили вместе? – поразилась Рита.

Как ребенок, честное слово!

– А так это. Они не были расписаны. Я родился, они вроде как и собирались официально зарегистрировать отношения, но все руки не доходили. А потом отец застал маман с каким-то незнакомым ему джентльменом, и рукам уже не нужно было никуда доходить. Мне тогда было года два, наверно... Он меня сам воспитывал. При посильной помощи нянек и бабули моей. Я, в отличие от тебя, перфекционизмом не отличаюсь... что моего отца крайне расстраивает. У него такой пунктик: чтобы из меня "вышел толк". Он и сам слабо представляет, что это значит, но покоя мне уже много лет не дает. Спортивные секции, факультативы, престижный университет – все это делалось чуть ли не под угрозой смертной казни.

– А ты сам чего хотел? – спросила она.

– А ничего. В том-то и дело – я до сих пор не могу однозначно ответить, чего хочу. Поэтому и не спорил с ним особо. Делал то, чего он от меня ожидал. А как только я пойму, тогда и начнутся споры. Потому что я все сделаю, чтобы этого достигнуть.

Он замолчал, а она больше ни о чем не спрашивала. Несмотря на то, что он сказал гораздо больше, чем собирался, Андрей не чувствовал смущения. Просто было ощущение, что все это... правильно, что ли.

Сидеть здесь и говорить с ней.

Рита первой нарушила тишину:

– Дай осмотрю твою руку. Все еще болит?

– Уже меньше, – признал он. – Намного меньше. Но смотреть не рекомендую – аппетит отбивает надолго!

– Ничего, я как раз не голодная. Покажи.

Устраивать тут бурное сопротивление было как-то не к месту. Поэтому Андрей только произнес с театральной эмоциональностью:

– Делай что хочешь, хоть кровь пей!

– Я же сказала, что не голодная! – рассмеялась Рита. Присоединиться к этому смеху было очень просто, а после всего, что случилось сегодня, даже необходимо.

Девушка осторожно сняла грязные повязки.

– А не так плохо, – оценила она. – Я боялась, что будет хуже!

Андрей только кивнул, не в силах произнести что-либо еще.

Ладонь не зажила, но жуткое омертвение тканей исчезло, как исчез и гной. Это был просто глубокий порез – такой, как утром, и даже лучше!

– Как раз над линией жизни, – отметила Рита. – Только это, конечно, ничего не значит...

***

Она понятия не имела, как ей удается оставаться такой невозмутимой. Очевидно, что сейчас это было необходимо. Если бы она нервничала и устраивала истерики, он бы ее просто с этой крыши спустил – любым путем. Но далеко не всегда необходимость приводит к идеальному самоконтролю. А тут – так естественно все вышло, что она даже растерялась.

Рита не искала его намеренно, не знала, что он здесь. Просто было чувство того, что ей следует идти в отель. А уже там она увидела свежую кровь на периллах и не смогла развернуться и уйти, знала, что здесь посторонние не ходят.

Когда она только поднялась на крышу, он был в незавидном состоянии. Рите даже показалось, что он недавно плакал, но в этом не было уверенности – мало ли от чего глаза воспалиться могли. Да и рука его выглядела жутко: растрепанные повязки, пропитанные непонятной жижей, и четкий запах гноя рядом с ними, от которого хотелось отстраниться как можно дальше.

И снова этот непонятный самоконтроль помог. Очень уж живо воображение показало, как бы она сама чувствовала себя на его месте: непонятная рана, чужая страна, отсутствие нормальной помощи...

Поэтому она осталась и говорила с ним о вещах, которые обычно не упоминала. Постороннему может показаться, что нет в этом ничего страшного: у многих родители разводятся и у многих в определенный момент происходит переоценка ценностей. Просто обычно Рита не выносила это на обсуждение, не упоминала даже. Это было ее, личное, тайное. То, что посторонним не сообщают. Это все равно что раздеться перед кем-то – только эмоционально.

Причиной такой откровенности стала ситуация. Она застала его в момент слабости, решила уравнять положение, поэтому говорить с ним было легко. Все изменилось, когда Рита увидела рану без повязок.

Да там же нет ничего серьезного! Обычный порез, глубокий – да, но даже швы не нужны, само заживет. И из-за этого он тут рыдал и от мира уходил?! Это либо неоправданная истерика, либо клоунада!

Ее не устраивал ни один из вариантов. Было не по себе от того, что она рассказала, от резкого сближения непонятно с кем. И снова Рита не показала этого. Сейчас, чисто в эмоциональном плане, не хотелось криков и выяснения отношений. Хотелось тишины, а еще – вернуться в лагерь.

– Пойдем, может? – тихо предложила она.

– Не откажусь. Теперь уже полегче почему-то...

"Почему-то"! Да потому что нет у него на руке ничего серьезного, вот почему! Но все-таки... Глядя на него, невозможно было подумать, что он разыгрывает ее или тем более издевается. Это запутывало еще больше.

Да и теперь он шел нетвердо, но от помощи ее отказался.

– Ты уверен? – уточнила Рита. – Не очень хотелось бы, чтобы ты снова с лестницы скатился!

– А мне не очень хотелось бы, чтобы ты напоминала мне об этом! – буркнул Андрей.

Справедливо. Даже если он все это устроил, чтобы вывести ее на сентиментальный лад, остаются еще реальные факты. Падение, которое она видела. Покрасневшие глаза и чувство загнанности во взгляде. Он правильно сказал, это взаимный шантаж, и у нее пока больше козырей.

– Часто с тобой такое случается? – полюбопытствовала девушка. – У меня уже складывается впечатление, что постоянно!

– В том-то и дело, что нет! Я и сам себя начинаю чувствовать каким-то неуклюжим мутантом с тремя левыми ногами. Но фишка в том, что не было всего этого раньше! Я много путешествовал, бывал в еще более жестких условиях – и ничего! А тут одна неудача за другой... У меня такое чувство, что этот город на меня обозлился за что-то!

– Да ладно тебе! Зафига б ты ему сдался?

– Вот и мне любопытно...

Предположение по поводу "охоты" со стороны города было сродни паранойе. Но Рите оно почему-то показалось очень верным. Ведь и правда возникает ощущение, что дома смотрят на тебя пустыми окнами, изучают... Андрей им, видно, не понравился.

Спускаясь вниз по лестнице, она невольно бросила взгляд на перилла – и увидела именно то, чего боялась и втайне ожидала. Темные пятна крови, заставившие ее подняться на крышу, исчезли.

***

Ощущение легкости и беззаботности отдыха на берегу океана исчезло. Возможно, навсегда. Да и как тут теперь расслабиться! Мари казалось, что все вокруг сговорились против нее.

Они продолжали утверждать, что Натали здесь никогда не было. Даже Одри примкнула к их числу! Да еще эти картины... их явно заменили, иначе и быть не могло! Но зачем? Это стоило очень дорого, поэтому на простой розыгрыш не спишешь.

А может, все было подстроено, чтобы запугать ее, изначально? Тот старик, от которого она бежала из Парижа, проследил за ней, нашел в Камбодже. Это он организовал все так, чтобы она оказалась здесь, и теперь медленно сводит с ума. А что? Вполне возможно! У него для этого достаточно и денег, и мстительности.

Теперь успокоиться Мари попросту не могла. Ей казалось, что все смотрят на нее с тайным знанием, сдерживая снисходительные усмешки. Даже дети – и те предупреждены!

Выносить все это было невозможно. Их враждебность, в которой девушка успела себя убедить, давила незримым грузом. Поэтому Мари решилась на то, что иначе как глупостью и не назовешь – она убежала.

Нет, не собрала вещи и не заказала повозку. Прямо с улиц Бокор Хилла она рванулась к джунглям, надеясь через них выбраться на дорогу, оттуда – в город. А уж дальше ей помогут! В конце концов, она известная актриса, ее не бросят просто так!

В детстве ей доводилось гулять в лесу, бегать там, не боясь природы. Мари думала, что здесь будет все то же самое, но очень быстро поняла свою ошибку.

Джунгли – это не лес. Это отдельный мир! Целая паутина ветвей, кустов, высокой травы, лиан. Тени и звуки. Отсутствие направления. Здесь не то что бежать – идти было тяжело. Деревья растрепывали волосы, цеплялись за платье, били по лицу. Она совершенно не чувствовала направления и никак не могла выйти к этой проклятой дороге!

Иногда ей казалось, что рядом кто-то есть. Он двигался совсем близко, просто создавая ощущение своего присутствия. Но когда она смотрела в сторону, где мелькало движение, там уже никого не было.

Как будто кто-то играет с ней! Мари решила двигаться только прямо, вниз, чтобы рано или поздно спуститься с холма, но не вышло. Путь ей преграждали то поваленные деревья, то колючие растения, то заполненные непонятной жижей овраги. Она была вынуждена сворачивать – и вновь метаться по кругу.

Девушка не знала, сколько времени прошло. Несколько часов, не меньше! Хотя здесь, казалось, и стрелки часов двигались по-другому. Она только чувствовала, что силы у нее кончаются.

В итоге Мари вновь оказалась на одной из аллей Бокор Хилла. По дорожкам все так же гуляли отдыхающие, ее попытку сбежать никто не заметил. Да разве им есть до этого дело? Может, они тоже пойманы здесь, да только не знают об этом!

Она не представляла, что делать, но снова бежать не собиралась. Скоро стемнеет, а тогда она рискует и вовсе не выбраться из джунглей. Однако и возвращаться в отель пока не хотелось. Мари была не готова вновь попасть в окружение многозначительных взглядов и скрытого смеха. Поэтому она направилась к океану – не к обрыву, а вниз, к тонкой полосе пляжа.

Здесь было пусто и очень спокойно. Вода налетала на берег, а потом с мягким шепотом возвращалась обратно, оставляя за собой разве что хлопья пены. По большому счету, океан был и всегда будет хозяином. Мелкие интрижки людей его не волновали.

Едва Мари успела привыкнуть к одиночеству, как за спиной послышались шаги. Обернувшись, она увидела Виктора, но навстречу ему не поспешила. Она не была уверена, на чьей он стороне.

– Что с тобой случилось... – пораженно прошептал он, от удивления забыв даже приветствие. Они сегодня так и не пересеклись и встретились впервые за день. – Признаюсь, было у меня неприятное предчувствие, и оно не подвело!

Мари прекрасно понимала, что он имеет в виду. Бег через джунгли не прошел для нее бесследно. Она, конечно, попыталась привести себя в порядок, но куда там! Прическу без расчески и шпилек не восстановишь, на платье затяжки и пятна от сока растений. Даже проходившие мимо нее отдыхающие невольно хмурились, а уж он-то не мог не заметить!

Сейчас нужно было выждать, проверить, в сговоре он с ними или нет. Но для этого у нее не осталось сил. Слезы как-то сами сорвались – быстро, резко, она и не чувствовала их даже!

Виктор поспешил к ней, осторожно обнял за плечи. Она не стала отталкивать его. Чувствовать за спиной тепло его тела было приятно.

– Ты объяснишь мне, что произошло, или нет? Ты же меня так с ума сведешь!

– Вот именно это и произошло! – сквозь слезы ответила девушка. – У меня такое ощущение, что этот город меня сумасшедшей пытается сделать!

Если судить по одной этой фразе, то город явно преуспевает. Но Виктор, надо отдать ему должное, не стал насмехаться.

– Что ты имеешь в виду?

– Вчера я познакомилась с девушкой, которая делает украшения, Натали. Мы общались, она мне браслет подарила. Сегодня я попыталась ее найти – и ничего! Там, где она обычно завтракает, ее не было. В парке – тоже. Во всем городе не было!

– Натали – это та, которая все время коробочками обставлялась? – уточнил Виктор.

Мари удивленно уставилась на него, не решаясь верить своим ушам:

– Ты ее помнишь?!

– Конечно, помню! То есть, я не знал, как ее зовут, но видел не раз. Мне еще казалась забавной эта увлеченность и я ждал, что она вместо круассана в рот бусину отправит!

Не похоже, что он сжалился над ней и раскрыл розыгрыш. Виктор говорил то, что было для него очевидным, и даже не представлял, насколько это важно. Девушка не удержалась и, поддавшись порыву, обняла его.

– Спасибо! Ты самый лучший!

– Это странная реакция, – поразился он. – Что я такого сказал?

– То, что она была! Понимаешь? Была! Меня тут весь день убеждали, что никакой Натали в этом городе отродясь не было!

– Может, ты перепутала имя?

– Даже если так, они не могли вспомнить девушку, делавшую ожерелья. Точнее, отказывались вспоминать! Я указывала на столик, за которым она сидела, а они говорили, что там ее не было! Я пыталась найти браслет, который она мне подарила, но он исчез! Его кто-то украл, не тронув при этом остальные украшения! Не в имени дело, а в отношении ко всему этому!

– Не может быть. Причины нету! Думаю, она просто уехала...

Он реагировал так, как и полагалось нормальному здравомыслящему человеку. Но ему-то не пришлось метаться здесь, разыскивая ее, и натыкаться на глухую стену непонимания!

– Она не уехала, Вик! Если бы уехала, они бы так и сказали. А они убеждают меня, что ее здесь никогда не было! Все, даже Одри!

– Зачем им это? – поразился он.

– Вот и мне хотелось бы знать! Я уже и сама не представляла, что думать! Я спрашиваю о ней – а мне говорят, что я придумала человека! Не прямым текстом, конечно, но это чувствуется!

Теперь, когда он пришел, стало гораздо легче. Исчезло самое страшное: подозрение в том, что они все правы и она действительно сходит с ума. Виктор помнит то же, что и она! Значит, его либо не вовлекли в розыгрыш, либо он отказался в этом участвовать. Скорее, первое, ведь он здесь такой же новичок, как и она.

– Не нравится мне все это, – признал молодой человек.

– А уж мне как не нравится! Надо что-то сделать...

– Что, например?

Вопрос вроде и простой, а ответа нет. Куда они могут обратиться? Похоже, в этом городе все заодно! А у них нет доказательств.

– Я не знаю, – сдалась Мари.

– Вот и я тоже. Послушай... ситуация слишком неясная, поэтому не следует торопиться с выводами. Возможно, все это никак не связано с тобой, а сводится к ней. Насколько я понял, она жила здесь одна... Может, не так уж и одна? Может, она встречалась в городе с любовником, поэтому ее пребывание тут должно остаться тайной?

А ведь он дело говорит! Натали была в числе постоянных гостей, со всеми успела познакомиться. Следовательно, и договориться она могла со всеми, если ей хотелось скрыть свою поездку в этот город.

Непонятной остается лишь реакция Одри. С администратором в отеле и официанткой все ясно, они – обслуживающий персонал, им положено выполнять пожелания клиентов. Даже такие. Но Одри... почему она ничего не объяснила, если знала? Подруги так, вообще-то, не поступают!

– Думаю, тебе лучше уйти отсюда, – мягко сказал Виктор. – Ты устала. Я провожу тебя в отель, отдохнешь!

– Не столько отдохну, сколько в порядок себя приведу. А то мной тут, похоже, скоро детей пугать начнут!

Он сумел отогнать ее страхи и принести спокойствие. У него получилось неплохо. Но – ненадолго.

Направляясь к тропинке, ведущей обратно к городу, Мари заметила яркое синее пятно на пляжной гальке. Оно настолько заметно выделялось на общем коричневато-сером фоне, что пройти мимо просто не получалось. Наклонившись, девушка откинула в сторону мелкие камешки, извлекая свою находку из набегающей волны.

Это был браслет. Идеально обработанные бусины из лазурита, скрепленные одной нитью.

– Что это? – Виктор подошел чуть ближе.

– Подарок... – прошептала девушка. – Браслет, который мне вчера подарила Натали... Но почему он на пляже?

– Может, ты сама его тут обронила?

– Я тут вообще не была! Ни сегодня, ни вчера! Я не понимаю...

Виктор подходил к этому гораздо рассудительней:

– Тогда его могли кинуть в воду. Если бросали с обрыва, не спускаясь сюда, и слабо, то далеко он не отлетел, и прибой просто вымыл его обратно.

– А ведь очень может быть, – Мари осторожно провела пальцами по синим камням. – Вот только...

– Что?

– Я надеюсь, что с обрыва сбросили лишь браслет!