Текст книги "Русь-XXI. Повесть о ненастоящем человеке (СИ)"

Автор книги: Влад Тепеш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Эй, мужики, а вам не зашкварно ли вдвоем одного метелить? – окликнул я их, остановившись в трех метрах.

Один из них отпустил избиваемого, и, как только тот упал, припечатал его ногой к асфальту. Оба смотрят на меня сквозь непроницаемые черные очки, а я, расставив ноги на ширине плеч, смотрю на них, держа руки в карманах. Мой облик пока еще не выражает агрессию или намерение подраться, но смотрю я на них мрачно, нахмурившись.

Через пару секунд тот, что поставил ногу на спину жертвы, ответил:

– Ну если ему женщин бить не зашкварно, то почему нам должно быть зашкварно проводить воспитательную работу?

Второй, стоявший ближе ко мне и с планшетом, молча предъявил мне экран своего устройства и ткнул по видеозаписи пальцем.

На планшете я увидел черно-белую видеозапись, снятую, видимо, в частично инфракрасном режиме. На ней этот самый парень – совпадают рост, комплекция и светлый цвет куртки с орлом на спине – вначале беседует о чем-то со стоящей у стены девицей в чулках и весьма вызывающем наряде, а затем, после ее реплики, резко бьет ее по лицу. Оплеуха ладонью, но сильная, у девицы голова мотнулась так, что ударилась о стену. Судя по всему, инцидент произошел на одной из тех малоосвещенных улочек, служащих ночным бабочкам «витриной».

Тьфу, блджад, а я за этот кусок дерьма едва не вписался.

Мое выражение лица и презрительный взгляд, брошенный на лежащего, вероятно, выдали мои мысли, так что чернопиджачники сочли инцидент со мной исчерпанным.

– Можем еще чем-нибудь помочь? – спросил тот, что с планшетом.

Я еще раз покосился на избиваемого, хмыкнул, покачал головой и двинулся дальше.

– Хорошего вам вечера, – сказал второй.

– Спасибо, вам того же, – кивнул я.

Небольшая толпа, которая уже собралась вокруг, расступилась передо мною с неким таким… уважением, что ли.

Этот короткий эпизод дал мне неожиданно много материала для размышлений, так что я, купив стаканчик кофе и крупный беляш, присел на лавочке и начал анализировать.

Первое – «силы охраны порядка» здесь не дремлют и действительно занимаются своими обязанностями. Физическое насилие – камеры – поимка фигуранта – расправа. Просто и эффективно, вероятно, именно это и имел в виду таксист, говоря, что чернопиджачники эффективнее полиции.

Второе – чернопиджачники совершенно точно сильно отличаются от ментов как методами, так и менталитетом. Что было бы, будь на их месте двое полицейских, какими я их помню? В лучшем случае был бы грубый окрик не лезть не в свое дело, могла бы быть и более агрессивная реакция. И уж точно мент не стал бы оправдываться перед прохожим.

Но корпораты – не менты. Я не знаю, какой у них правовой статус здесь, но вот способ мышления и отношение к окружающим совсем другие. Эти двое не полезли в бутылку и не стали обострять конфликт, а решили его вполне логичным путем, объяснив прохожему, то бишь мне, за что именно избиваемый подвергается наказанию.

Третий момент – толпа. Люди стояли вокруг и просто смотрели на процесс, кто-то даже снимал на телефон, но почему-то никто не возмутился, дескать, что за беспредел творится в этом районе?! В принципе, это вполне нормально, люди не склонны возмущаться, когда бьют какую-нибудь мразину, и им все равно, что наказание идет поперек закона.

Вот если такое творят менты – тут общественность начинает возмущаться. Но полиция давно свою репутацию пустила под откос, и с точки зрения гражданина если мент кого-то избивает на улице – то виновен он же по умолчанию.

Отсюда следует несколько странный вывод, что парни в черных пиджаках и темных очках обладают определенной положительной репутацией среди населения.

Четвертое – реакция на меня. Толпа расступилась передо мною с неким трудноуловимым уважением, вероятно, за то, что я, заподозрив несправедливый беспредел, не побоялся бросить чернопиджачникам вызов. Вероятно, эти парни довольно круты, тем более, что один из них с легкостью тащил жертву и так же легко поставил ее на ноги одной рукой. Помнится, я Марину тоже на вытянутой держал, а она, как мне кажется, была не легче вот этого парня в яркой куртке, ибо рост тот же и комплекция девахи, способной раскатать мужика в рукопашной.

Интересно, а между мной и чернопиджачниками нет ли какого-то, кхм, «технологического сходства»?

Ответ на вопрос по поводу силы чернопиджачников я получил всего через полчаса. Проходя мимо какого-то ночного клуба, я заметил чернопиджачника, который просто стоял, просматривал планшет и курил.

Пройдя неспешно в трех шагах от него, я рассмотрел, что его рука, которой он держит сигарету – металлическая.

Я знаю, как выглядит примитивный протез руки. Я знаю, как выглядит высокотехнологичный протез, начиненный электроникой. Все протезы стремятся быть как можно более легкими, чтобы крепление их было максимально удобным, а ношение – необременительным. Все они облегчены и сделаны из легких материалов, и этим все протезы похожи друг на друга. И все они выглядят как «недорука», жалкое подобие созданного природой.

И только металлическая рука этого типа похожа не на убогий «заменитель руки в быту», а на чертовски солидный «боевой апгрейд», предназначенный для проламывания стен, переворачивания машин и так далее. И то, что таким мощным протезом он так непринужденно и аккуратно держит сигаретку, лишний раз доказывает, что технологии шагнули несколько дальше, чем это помню я.

***

Мой визит в «Шик» оказался одновременно полезным и бесполезным. Польза в том, что я осмотрелся на месте, понял некоторые реалии мира и исследовал территорию. Но при этом я никак не продвинулся в поиске наркодилера, и тут даже больше вопросов возникло, чем было.

Силовики-корпораты крышуют путан. При этом мне неизвестен характер этого заступничества: то ли проститутки или их сутенеры отстегивают чернопиджачникам напрямую, то ли все зашло еще дальше и проституция – это еще один вид бизнеса корпораций. Как вариант, возможно, чернопиджачники просто защищают всех, кто так или иначе находится в «Шике», не делая разницы между проституткой, местным жителем или праздным посетителем, и наказывают всех, кто ведет себя деструктивно и неадекватно.

Во всех случаях вопрос – а что насчет торговли наркотиками? Вариант первый – корпорации сами этим занимаются или получают часть дохода. Тогда силовики будут защищать пушера от меня. Вариант второй – им все равно. Поскольку пушер всегда старается не привлекать внимания – то и проблем от него ждать не стоит, в то время как грабитель пушеров – таки проблема. Толкачи – часть ночной жизни злачного района, и его они будут защищать так же, как и путан.

Третий вариант, самый невероятный – это если корпорации против торговли наркотиками или же силовики считают их злом и пресекают деятельность по возможности. В этом случае я все равно с их точки зрения буду «проблемным» чуваком, который применяет насилие и угрозы оружием с целью грабежа.

И самый последний гвоздь в гроб моего плана – тот факт, что рушится главный принцип «грабь только тех, кто не сможет заявить в полицию». Ведь чернопиджачники и сами действуют без особого уважения к закону, то есть, в первом или втором случае ограбленный пушер при первой же возможности позовет на помощь, не опасаясь законных последствий за торговлю наркотой.

В общем, ясно одно: провернуть мой план в «Шике» не получится, тут слишком эффективная «уличная охрана», да еще и камеры везде.

Так что мне нужен либо другой план, либо другой район.

***

Я вернулся «домой» поздно ночью, принял душ и завалился спать.

Снова, как и раньше, мне приснился все тот же сон. Бег по полю, покрытому снегом и болотом, странное удовлетворение от того, что светлую растрепанную фигурку впереди уже не догнать и не достать, а потом все та же вспышка из дула танкового орудия – и я просыпаюсь.

На следующее утро я сходил в кафешку и позавтракал пельменями за три рубля, а потом снова взял такси и поехал в «Шик».

Днем район оказался несколько нормальнее, пропала вся злачность, клубы и дискотеки закрыты, рестораны тоже, работают забегаловки, да и только. Ну и пара ресторанов попроще.

Меня интересовало одно: камеры. Я прошелся туда-сюда и при свете дня довольно легко обнаружил, что камерами утыкан весь район. Камеры везде, в том числе на глухих переулках между двумя глухими стенами, где имеют обыкновение промышлять путаны. Тотальный контроль территории, что делает мой план практически безнадежным.

С другой стороны, теперь я знаю, как тут выглядят камеры, где и как их вешают. Так что самое время сходить на «Поле дураков».

Соседний район при свете дня выглядит беднее. Лавочки старые и давно не крашеные, вывески не такие классные, через окна видно убранство ресторанов, и оно не впечатляет. Если в «Шике» три звездочки не редкость, а две – норма, тот тут две звезды, видимо, предел, а однозвездочные рестораны уже мало отличаются от забегаловок, пельменных, пиццерий и всяких таких рыгаловок. Дома – многоквартирные коробки с облезлыми стенами, попадаются заброшенные здания. Короче, такой район, если занесло туда жить – то, видимо, жизнь дала трещину, как говорится.

Но главное – камеры. Я сразу просек несколько типов мест, в которых камеры есть: широкие аллеи, площади перед заведениями, автобусные остановки. Да и все. А во всех остальных местах их нет. Масса заведений пожиже не находится под наблюдением.

За два часа, что я неспешно прогуливался по району, я не заметил ни единого чернопиджачника и всего один раз мимо меня проехала полицейская машина. В общем, надо будет посмотреть, что и как тут ночью, но пока выглядит все многообещающе.

Я вернулся в «Шик», отыскал уже знакомую «Пирожочную» и затарился дешевыми пирожками с картошкой и капустой, а потом поехал «домой».

***

«Поле дураков» меня одновременно не обмануло и обмануло. Не обмануло в том, что прогнозы оказались верны. Здесь все пожиже и подешевле, чем в «Шике», и девочки постарше, и освещение хуже, и публика несколько беднее. Чернопиджачника я увидел всего одного, и он не то чтоб пинал буи, но просто сидел за прилавком уличного общепита и кушал блины с вареньем, явно никуда не торопясь. Видимо, обеденный перерыв.

Обман же заключался в другом: я не заметил тут какого-то особого разгула преступности. Наркоманов, равно как и вообще любых неадекватно ведущих себя людей, не видать. А если нет торчков, то это как бы признак, что торговцев наркотиками тоже нет. Вот в благополучном районе естественно ожидать, что там наркота как бы получше качеством, и признаки ее употребления не так бросаются в глаза. А в дешевом депрессивном районе развлечений для самых обездоленных дурь должна быть предельно дешевой и потому некачественной во всех смыслах. Но торчков нет, что как бы для меня признак не очень хороший.

Два вечера подряд я ездил на «Поле дураков», бродил по улочкам, просадил в ночных клубах рублей тридцать на выпивку для маскировки – так, пивко, которое я только делал вид, что пью – и еще десятку на перекусы в забегаловках – все тщетно. С мозгами та же херня, что и с попытками распознать среди космического хаоса сигналы инопланетян при помощи нейросети: нейросеть она такая, ей нужно вначале тыкнуть пальцем, мол, вот, гляди, это сигнал разумной цивилизации. И после этого она начнет распознавать другие похожие.

А мозг человека – та же нейросеть и есть. Если мне покажут толкача и скажут «вот толкач» – я его рассмотрю, выделю признаки, выучу паттерны поведения его и его клиентов. И тогда смогу находить других толкачей.

Только я никогда раньше не видел продавца наркотиков – как теперь мне его вычислять?!

Я отчаялся настолько, что свернул на темную улочку, выбрал из всех путан ту, которая выглядела старше других и стояла одна, без товарок-подружек, и подошел к ней.

– Слушай, подруга, такое дело, я не по твоей специальности, мне бы закинуться чем. Подскажи, где купить – отблагодарю.

Она покачала головой.

– Извини, красавчик, помочь не могу, я дока только по своей специальности. Просто не знаю, у кого купить такое, никогда не имела с дурью никаких дел.

М-да, это уже попахивает полным фиаско. Уж если уличные шлюхи – самое донное дно дна общества – не знают, кто торгует наркотиками…

И тогда на третий вечер я решил, что пора посмотреть район «заброшенок».

***

«Заброшенки» – наверное, слишком сильно сказано. Я ожидал большого количества заброшенных, нежилых и неиспользуемых зданий, но на деле все оказалось не совсем так. То есть, заброшенные здания есть, но обычно это крупные строения нежилого типа. Ну там, небольшая фабрика или школа, закрытый магазин и все такое прочее. Жилые же кварталы вполне себе имеются, окна в них светятся, даже если некоторые из зданий выглядят непрезентабельно. И население есть, и даже выглядит не то чтоб как-то сильно бедно, ну как на «Поле дураков».

Но камер нет, чернопиджачников с боевыми протезами нет, один раз мимо проехала полицейская машина и один раз «скорая». Общественного транспорта мало совсем, частных машин – твою ж мать, они все электрические!!! – значительно больше.

Что район небезопасный, я понял очень быстро по одному характерному признаку: закрытые магазины закрыты наглухо при помощи защитных опускающихся заслонов, либо же толстых крепких решеток. А те, которые работают и ночью, торгуют через окошко во входной двери. Дверь крепкая и явно противоударая, смотришь сквозь стекло ассортимент, заказываешь – продавщица идет к полкам и приносит товар. То есть, максимум на этот товар и можно ограбить, проникнуть в магазин нельзя, не поможет даже пистолет, потому что касса стоит в глубине зала, причем на прилавке, который, если на глазок, стальной. Достаточно внезапно присесть, пока вынимаешь из кассы деньги – и все. Грабителю останется только расстреливать дверные петли, что явно плохая идея.

Итак, тут у меня шансы побольше. Собственно, мне даже не уперся именно толкач, сгодится любой встреченный преступник. Другой вопрос, что у толкача всегда при себе есть немалая сумма, а у другого криминалитета денег, напротив, может и не быть.

Как искать жертву? Ну, вот тут можно упростить себе задачу и сделать так, чтобы жертва нашла меня сама. Если шляться по самым темным переулкам – есть шанс повстречать обычного грабителя-гопника, а если повезет – то и парочку. На нож и предложение отдать деньги у меня найдется более впечатляющий аргумент и встречное предложение, и может быть, все произойдет даже без насилия и членовредительства. Но это если мне повезет, конечно. С другой стороны, почему-то мысль о ноже меня не очень пугает.

В общем, двинулся я самыми темными улицами да переулками. Вижу в темноте хорошо – стало быть, имею тактическое преимущество.

Здесь, в самых темных и скрытых местах на задворках, тоже кипит кое-какая жизнь. Путаны есть даже тут, но я моментально заметил, что обычно рядом с тремя-четырьмя «девочками» стену или дерево неизменно подпирает какой-то тип, обычно солидных габаритов. В глаза не бросается, в разговоры с клиентами не вступает – просто маячит сбоку на всякий случай. И комната, куда путана уведет своего клиента, вероятно, тоже охраняется. Короче говоря, тут работать опаснее, чем даже на «Поле дураков», потому как там проститутки вели себя так же, как и в «Шике», хоть чернопиджачников там меньше, чем в более дорогом районе.

А вот тут все иначе, одиноким ночным бабочкам не так безопасно, вот и вынуждены работать под опекой молчаливых крупных типов.

Первая вылазка в «заброшенки» прошла безуспешно, но я хотя бы изучил место. Да, тут мои шансы найти хоть какого-то преступника выше, чем в двух предыдущих районах, но все равно они тут не на каждом шагу, пусть район и явно неблагополучный.

Но моим самым любопытным открытием стало обилие машин, выглядящих чрезмерно дорого и шикарно, в одном месте поблизости от заброшенного завода. Они просто едут туда, заезжают в ворота, сворачивают – и все, поди догадайся, куда и зачем поехал водитель. Многие машины не только выглядят шикарно, но еще и на бензине, а окончательно сломал мне шаблоны самый настоящий лимузин.

Тут можно было бы предположить сходку авторитетов преступного мира, но… нет. Среди машин были яркие и заметные, особенно мне запомнился антикварного вида седан розового цвета, с «крылышками», как у машин первой половины двадцатого века. Мало того, что раритетная и запоминающаяся тачка, так еще и, сцуко, розовая! Тонированные стекла не позволили разглядеть пассажиров, но… я просто уверен, что машина принадлежит женщине. И тут дело не в том, какого пола преступный лидер, а в том же цвете автомобиля. Ну разве может жестокая преступница рассекать на розовой гламурной машине? Ее после такого хоть кто-то из коллег воспримет всерьез?

Лежа дома в постели, я пришел к выводу, что речь о каком-то закрытом клубе для избранных. Какое-то увеселение, которое нельзя устроить в фешенебельном квартале. Что это мне дает – непонятно, так что продолжу действовать по своему плану.

Я закрыл глаза – только затем, чтобы снова побежать по вязкому, болотистому полю в надежде убежать от танкового фугаса.

***

Проснулся я в двенадцать, в холодном поту от очередной вспышки из танкового орудия. Интересно, сколько раз я видел этот сон за ночь? Почему он так настойчиво мне снится? Что в этом сне важного, что мое подсознание пытается мне сообщить?

Должно быть, дело все в памяти, которую я потерял или которую мне стерли. Тут уж пока не распутать клубок – до истины не докопаться. Только вот я не уверен, что смогу найти того, кто причастен к моим снам и устроить ему допрос с пристрастием, увы. Если речь о могущественной корпорации – то у одиночки нет шансов решить конфликт силой, даже если у меня этой силы и побольше, чем у обычных людей.

Принимаю душ, завтракаю чипсами, устраиваю пересмотр финансового состояния. Решаю немного прикрутить гайки, потому что поездки на такси проели в моем кошельке значительную брешь. Еще на недельку денег хватит, ну дней на десять, и то если больше на такси не ездить без нужды.

Так что я еще подремал часов шесть, снова увидев этот заколебавший сон с предсказуемой концовкой, а потом двинулся в «заброшенки» пешком.

Десять километров по прямой мне помог пройти смартфон, благодаря ему я выбрал наиболее прямой маршрут. Посмотрел на город, заодно наткнулся на район с околовосточной архитектурой, среди населения которого было некоторое число азиатов. Блин, это даже не город – это мегаполис форменный. И это ну прямо сто процентов не Москва, я готов держать пари: где в Москве есть восточный квартал типа «маленького Китая»? То есть, я могу это пари и проиграть, если окажется, что Москва в моей голове не имеет ничего общего с Москвой настоящей, а оно, скорее всего, именно так и есть. Питер? Нет, черта с два. Моря не видать и близко, да и слишком он большой для Питера.

Появилась дурацкая мысль спросить у первого встречного, мол, скажи, мил человек, а что это за город-то? Но нет, плохая затея. Он будет смотреть на меня, как на идиота, а я буду себя этим самым идиотом чувствовать. Да и вообще, мне сейчас абсолютно никак не поможет название города, потому что мир вокруг меня больно странный. Больно сильный диссонанс между тем, что я помню, и тем, что я вижу. Вот скажут мне: «Москва». И что дальше? Чем это мне поможет?

По дороге я перехватил пару пирожков и кружку кваса, так что в «заброшенки» прибыл в полной боеготовности. Осталось только найти нужную цель, а с этим у меня все никак не складывается, хоть кричи.

Я петлял по безлюдным переулкам допоздна, смещаясь все дальше и дальше в сторону окраин. Блджад, что мне сделать, чтобы обратить на себя внимание потенциального грабителя?! Идея носить на спине табличку «ограбь меня» не сработает. Вот засветить где-то крупную сумму денег – это милое дело, но мне светить-то нечем, по большому счету. Кому-то и сто рублей – деньги, ради которых можно пойти на ограбление, но что я сам стрясу с такого грабителя? Опять же, чтобы «светануть» содержимое кошелька, нужно где-то за что-то расплатиться в присутствии большого числа людей и надеяться, что среди них будет грабитель. Если не сработало – повторять до успеха. Только вот с каждым повторением мои денежки будут таять и таять… Черт.

И вот уже я снова приперт к стенке потенциальным вопросом «а что я буду делать, если мне не удастся найти ни одного преступника?». То есть, пистолет все еще при мне, но грабить ни в чем неповинных людей это совсем уже ни в какие ворота, а кроме того, по моим следам пустится еще и полиция. Корпорация, конечно, более жестока, но она пытается соблюдать секретность и не может действовать совсем открыто. Полиция же применит все свои средства и с большой вероятностью поймает, о чем, конечно же, пронюхает корпорация. Так что грабеж законопослушного гражданина – это и против морали, и против логики.

И как раз в тот момент, когда я ломал голову над новой проблемой, буквально в соседней подворотне послышалась желанная фраза: «гони сюда бумажник – останешься цел!»

Сказано не мне, я едва-едва краем уха уловил. Да, это уже не очень хорошо – будет свидетель. Но этот свидетель будет мне благодарен, я попрошу его не сообщать в полицию, а преступник, которого я ограблю, тем более не заявит, поскольку против него появится лишнее свидетельство и тогда точно присесть придется.

Стараясь производить как меньше шума, буквально на цыпочках добегаю до угла и выглядываю. Ну, так и есть, два типа прижали к стенке невысокого толстяка.

Хы-хы, двойная удача, однако, после стольких поисков! Даже забавно, но идея конфликта с двумя противниками меня почему-то не пугает, хоть я и знаю, что у обоих имеются ножи.

Двигаюсь к ним, уже особо не скрываясь, и тут они оба оборачиваются.

– Слышь, тебе че надо? – угрожающе говорит первый, – шнуруй дальше своей дорогой!

Я улыбаюсь, сокращая дистанцию.

Когда она составляет метра три, первый решает, что настала пора продемонстрировать выкидуху, которую до того он держал возле тела жертвы, но я продолжаю приближаться.

Гопник явно растерян: демонстрация «пера» не возымела действия, и что ему теперь делать? В ход пускать ее он вроде как не собирался, а тут такая засада.

Он выбрасывает руку с ножом в мою сторону, как-то вяло и демонстративно – и зря. Левой я легко хватаю его за внутреннюю сторону запястья, блокируя и руку, и оружие, правый кулак влетает в рожу гопника, причем так, что если бы я его за руку не держал – свалился бы как подкошенный.

– Ах ты ж сука! – воскликнул второй и попытался двинуть мне кастетом, который до того был у него в кармане.

Правой отбиваю удар, левой отпускаю первого и бью второго. Удар быстрый и без замаха, он сгибается пополам, правой добавляю сбоку в голову, и второй гопник тоже падает.

Первый в этот момент попытался встать, но я укладываю его обратно и снова поворачиваюсь ко второму, прикидывая, дать ему еще или он уже готов. Да, готов: скорчился, закрыв руками голову, и точно не собирается вставать.

– Вы в порядке? – спрашиваю у толстяка.

– Ага, вполне, спасибо, – отозвался тот как-то ну уж слишком спокойно для человека, у которого только что выкидухой перед лицом сверкали. – А ничего так ты им вломил, сразу видно – специалист.

– Да, есть немного. Слушай, если вдруг будешь ментам рассказывать об этом случае – не описывай мою внешность, ладно? Скажи, что не запомнил.

– А я и не собирался, да и эти двое тоже вряд ли станут.

– Спасибо, – кивнул я и пнул того, что поближе, носком туфли: – эй, мудилы, гоните сюда бабло, если не хотите еще отхватить.

– Вот это поворот, – прокомментировал толстяк, глядя, как я отбираю у горе-гопников их собственные кошельки. – Много я в жизни повидал, но такой прикол – впервые.

– А что смешного-то? – спросил я, вынимая из трофейных бумажников наличку. – Ну просто на мели я, деньги позарез нужны.

– Так деньги, если что, у меня, я им отдать не успел.

Я бросил пустые бумажники на землю.

– Так, а мне твои и не нужны. Я ведь так-то не грабитель, скорее борец с преступностью. Жизнь вот заставила. И они, в отличие от тебя, точно не смогут в полицию заявить.

– Хе-хе… Ты от безденежья вышел грабить тех, которые вышли грабить от безденежья. Чуешь, какая хохма? Много хоть «выручил»?

Забавный тип, однако. Видимо, действительно бывалый.

– Полсотни мелкими купюрами, – вздыхаю я. – В общем, мне пора.

Я сунул руки в карманы и собрался упетлять в закат, но толстяк внезапно двинулся за мной следом.

– Погоди маленько, не поспеваю. А ты, видать, специалист по выписыванию люлей профессионального уровня, да?

– Ну типа того. Больше ничего не умею, к сожалению.

– Я знаю, как делать то же самое, что вот ты сейчас, и зарабатывать больше, а против закона грешить меньше.

Я приостановился, обернулся и навострил уши.

– То же самое?

– Ну, бить людей за деньги. Только денег будет больше, а криминала – меньше. Можно сказать, почти никакого.

– Это уже интересно, только стелешь подозрительно мягко.

Толстяк хмыкнул.

– Ничего подозрительного. Просто подпольные бои без правил.

– Ты имеешь к этому какое-то отношение? – догадался я.

– Ага. Я один из организаторов и заодно врач. В общем, если ты не спешишь, то мы можем где-то тут засесть, я тебе проставлюсь, так сказать, и заодно введу в курс дел.

***

А ларчик открывался предельно просто: тот самый завод, куда съезжались дорогие тачки, оказался подпольным Колизеем, устроенным для состоятельных, богатых и очень богатых зрителей. Стоимость билета в первом ряду две тысячи рублей, самый дешевый – у дальней стены – стольник. В особые дни с самыми интересными боями стоимость билетов увеличивается еще больше. Все это толстяк, которого, как выяснилось, зовут Семен, мне поведал в ближайшей забегаловке. Он сам оказался в этом районе только потому, что поехал домой после рабочей ночи, и посреди улицы его машина вышла из строя, так что он просто попилил к автобусной остановке, где его и подловили гопники.

– Когда ты сказал «без правил» – насколько сильно без правил? – спросил я.

– В общем, смотри, – сказал толстяк, отхлебнул пива и поставил бокал на стол. – «Бои без правил» так называются только для зрителей. На самом деле правила есть. Понимаешь, ты хочешь денег. Я хочу денег. И тот парень, который выйдет против тебя на арене – он тоже хочет денег. Все мы в этом бизнесе хотим денег, а не проблем. У нас шикарный сервис, хорошие доходы и все схвачено и куплено, что, конечно же, недешево. Проблемы – это лишние расходы, а они не нужны никому. У нас две лиги – «чемпионская» и «геройская». Это так для зрителей. Но проще назвать их «лигой людей» и «лигой зверья». В чемпионской лиге действует одно правило: ты отвечаешь за здоровье твоего противника. Сломанные носы, уши, рассечения – все это бывает и в боксе, и в борьбе. Это в пределах нормы. Открытые переломы, калечащие приемы и прочая херня – это уже не нормально. Чемпионская лига подчиняется духу спорта. Это и есть спорт, то есть мероприятие, куда бойцы приходят за деньгами и славой. Если ты любишь жестокость и насилие – тебе место в лиге «героев». Бойцы, которые перегибают палку и калечат своих противников, либо вообще изгоняются из этого бизнеса, либо переходят в «геройскую» лигу, где они будут встречаться с такими же моральными уродами, как они сами. Переход строго односторонний, из лиги для зверей возврата в лигу для людей нет. Хотя, скажем прямо, в геройской лиге заработки намного выше, и зрителей на такие бои собирается больше. Увы, людям нравится насилие и жестокость.

Я вздохнул.

– А по деньгам что?

– В нормальной лиге гонорар делится между победителем и проигравшим шестьдесят на сорок. У «героев» бывают иные пропорции, как они уже сами договорятся. Бывает, что победитель забирает все, и такие бои особенно упорные и жестокие. Если ты пойдешь в спортивную лигу – даже при поражении получишь минимум пятьсот рублей. Популярные бойцы, которые дерутся в рейтинговые дни с такими же популярными бойцами, зарабатывают за бой часто более десяти тысяч. Но быть популярным бойцом нелегко, сам понимаешь.

Я задумался. Если я подерусь в таком месте – банально засвечусь, а дальше беда. То есть, у меня только один бой, потом надо залегать на дно. Так что нужно за один бой сорвать куш.

– А ты можешь устроить мне бой в рейтинговый день с сильным противником? – спросил я.

– Могу, но не сразу. Понимаешь, мы – порядочное заведение, устроить в самый рейтинговый день «мисматчевый» бой – это тяжелейший удар по репутации. Мы такого всеми силами избегаем, противники подбираются по силе, чтобы зрители получили хорошие бои за свои деньги.

– Если ты выставишь меня против новичка – это и будет мисматч. Он ляжет сразу, ты сам заметил, что я профи.

– Да, но в боях новичков на разогреве это нормально.

Я вздохнул.

– Понимаю. Слушай, что если я сразу пойду в лигу зверья на бой, где победитель забирает все или почти все? Это послужит тебе и твоим партнерам достаточной гарантией, что я собираюсь дать хороший бой?

Семен прищурился.

– А тебе вот прям сию секунду надо много денег и время не терпит?

– Типа того. У меня только один бой.

– Почему?

Я снова вздохнул.

– Потому, что я не хочу светить свое лицо на всю округу. Скрываюсь от жены, скажем так.

– Хренасе поворот… Ну, это дело можно обыграть иначе. Правил, запрещающих носить маску, нет, если она не является защитой. Можно напялить тебе соломенную японскую шляпу, придумать прозвище типа «Ронин», напустить загадочности… Ну как-то так. Можно грим наложить.

– Тоже дело. Но все-таки, что, если я сразу пойду в лигу героев?

Семен отхлебнул из кружки и задумчиво сказал:

– Знаешь, а мне поначалу показалось, что ты не фанат насилия. Ты там еще раздумывал, добавить или хватит с них…

Я пожал плечами:

– Так и есть. Мне не нравится идея бить человека, который мне ничего плохого не сделал и который просто вышел на ринг ради денег, по нужде, как и я. Если наперед знать, что мой противник – жестокий садист, мне будет психологически легче с ним драться. Так что, есть какое-то правило, запрещающее бойцу из нормальной лиги выйти разок против «героя», не становясь при этом «героем» навечно?

Собеседник покачал головой.

– Правила такого, в принципе, нет, бойцы переводятся в лигу зверей только если демонстрируют чрезмерную жестокость. Так что встреча соперников из разных лиг по обоюдному согласию вполне возможна. Это будет даже интригующе. Другой вопрос, что желающих нет, бой будет неравный. «Чемпион» не освобождается от ответственности за здоровье противника, а у «героя» такого ограничения нет.

– Меня устраивает. Когда будет бой?

– Точно не скажу. Следующий день боев с участием «героев» будет в воскресенье, послезавтра. Не уверен, что получится организовать тебе бой уже послезавтра. Но завтра, а верней, уже сегодня, надо будет тебе заглянуть к нам на огонек, типа, собеседование.