Текст книги "Карта первого круга (СИ)"

Автор книги: Влад Серафимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

   Дядя Аландора был в моем мире, уж он бы наверняка оценил комфорт цивилизации и постарался подтянуть на соответствующий уровень место своего проживания. Как там Синдор сказал – глава империи? А пацан его племянник, так почему здесь какое-то средневековье или более позднике века, но никак не промышленная революция?

   Продолжая наблюдать за жизнью за стеной, я прикидывал, какую нишу здесь занимают призыватели. Понятно, что они считают себя пупами земли, но как к этому относятся другие люди – вопрос. С другой стороны, империя Говшан – это прямое подтверждение, что обладающие картами могут подчинить окружающих и заставить выполнять установленные правителем требования.

   В принципе понятно, если я даже на первом круге гораздо сильнее обычного человека и нахожусь на одном уровне с лучшими атлетами нашего мира, которые тренировались всю жизнь, то более старшие карты находятся уже далеко за гранью возможностей людей. Я уже не говорю про идеальные удары, которые стал раздавать направо и налево – такого я даже представить не мог.

   У Аландора одиннадцать карт первого круга, пусть они послабее меня, но каждая из них сможет справиться с парой – тройкой вооруженных и подготовленных бойцов. Если запустить все одновременно, то получаем эквивалент отряда из тридцати солдат, не боящихся смерти, травм и не рассуждающих. При этом они могут вернуться к жизни через... Пару часов? Он говорил, что перезарядка два часа, но при смерти время увеличивается, а вот на сколько, не уточнил. Не важно, в любом случае, ничего из себя не представляющий сопляк имеет силу, способную привести к подчинению население какого-нибудь села в тысячу человек. Хотя здесь это уже городом может считаться...

   Синдор сказал, что призывателем становится один из миллиона. Чего-то ерунда, какая-то. Их здесь уже трое, это получается, в окрестностях три миллиона проживает? А где они все? Да и ясно же, если ты такой редкий, но важный, тогда тебя под контроль возьмут власть имущие, а если стать самому правителем, то придется постоянно сражаться за удержание власти. В конце концов, что такое несколько карт у призывателя, для страны с населением в миллионы? Да элементарно не сможешь контролировать лично область, диаметром больше сотни километров. Значит придется делегировать полномочия и делиться властью, а здесь начинаются интриги, под коверные схватки и избавление от неудачников.

   Вот не вижу я Аландора даже на месте мэра какого-нибудь мелкого городка, если у него нет мощной протекции, его просто удавят тихонько и скажут, что так и было. А протекцию сейчас оказывает дядя – повелитель трехмиллионной империи, который вместо управления делами шляется по другим мирам, где его пытаются пристрелить первые попавшиеся бандиты. Не складывается картинка, либо я чего-то не знаю, либо Синдор врет, как дышит.

   Самое интересное – это как мне быть в текущей ситуации? Ну, прямо сейчас придется привыкать к сражениям и смерти, Аландору это нравится. Затем меня могут направить на убийство обычных людей и это будет очень плохо, потому что одно дело куклы из карт или бандиты, нападающие на тебя, а другое дело выполнять приказы эгоистичного ублюдка, который руководствуется больными представлениями о правильном и неправильном. Но даже, если ничего такого мерзкого и не будет происходить, то что делать дальше?

   Очень хочется вернуться назад и забыть все, как страшный сон, но это невозможно. Я раб карты, связан с ней, а значит могу существовать только в моменты призыва владельцем артефакта. Даже если удастся убедить Аландора перебраться в мой мир, я не представляю жизнь с часовыми появлениями в реальности и выпадениями из нее на два часа. Хотя так все же лучше, чем не быть дома вовсе.

   Интересно, сколько всего времени прошло, как я там погиб? Что они думают, как пережили уход? Останутся ли в Канаде или придется возвращаться на родину? В принципе, проект, над которым я работал, успешно стартует, и я имел часть в нем, которую можно либо продать сейчас, либо выждать время и продать очень дорого. Кредиты висят, но только неделю назад с женой прикидывали, что если сменить дом и продать одну машину, то вполне можно закрыть оставшиеся суммы. Сошлись во мнении, что проще закончить выплаты и остаться в понравившемся жилье, чем затевать всю эту возню. Тем более она как раз работу нашла. Блин, на улице они не останутся, но как решат себя повести после потери, не понятно. Хоть бы как-то сказать, что я жив и думаю о них, чтобы подбодрить...

   Настроение начало скатывать вниз, ничего интересного снаружи пока не происходило, а руки почувствовали усталость, поэтому я отпустил край стены и спрыгнул вниз. Чувство времени подсказывало, что осталось минут десять – пятнадцать до возвращения в карту.

   Я хотел еще порефлексировать над прошлой жизнью, но как представил, что сейчас уйду в безвременье, а сразу после нового призыва начну драться, так сразу затолкал грустные мысли поглубже. Это было сложно, мозги тяжко переключались на текущие задачи, но всего за пять минут убедил себя, что если не буду активно исследовать происходящее, то назад в свой мир точно не вернусь, а скорее сойду с ума. И зачем было тогда соглашаться на контракт с картой, если после этого я дрался без смысла, умирал, а затем угас, не выдержав изменения обстоятельств?

   Окончательно придя в себя, в чем мне помогло тело, как всегда готовое выпустить переполняющую его энергии, я подошел к стене, изучил участок на уровне груди и со всей силы ударил туда кулаком. Видимо, мозги не до конца прочистились от воспоминаний, раз я так опрометчиво поступил, потому что в пальцах что-то хрустнуло, боль прошила руку, а от камня отлетела крошка.

   Медленно поднеся кулак к лицу, я плавно разжал его и пошевелил пальцами. Изучение пострадавшей конечности показало наличие перелома двух пальцев и растяжение в локте. Боль была уже вполне терпимой, и я даже мог бы еще раз ударить также, но не стал доламывать тело. Осмотрев стену, убедился в наличии сколов глубиной в полсантиметра. Не знаю, из какой породы сложили преграду, но явно не известняк или песчаник. Блоки были твердыми и суровыми на вид.

   Итак, мои кости крепкие, но с дуру можно и их сломать. Удар сильный может сконцентрировать огромную энергию в месте контакта. Невольно вспомнилось лицо Эльзы, разлетающееся под моим кулаком.

   Примерно выяснив границы собственной прочности, я поторопился перейти к другим экспериментам, потому что времени оставалось всего ничего. Выбрав место рядом с предыдущим ударом, я шлепнул по нему ладонью здоровой руки. Прислушавшись к телу и подсказкам образа, которым меня наградила карта, я еще множество раз хлопнул по стене, меняя силу удара, скорость, динамику, положение тела, угол и еще много разных вещей. На это я потратил практически все оставшееся время, не отвлекаясь, потому что чувствовал тот самый отклик, который ожидал перед началом испытания.

   Хотелось мне сделать то, о чем только слышал в прошлом мире – передать энергию удара внутрь объекта. Тело прекрасно фокусировало потоки сокращений, проходящие по мышцам, распределяло баланс и подстраивало скорость, я только изучал результат прохождения импульса через камень. Буквально чувствовал, насколько удалось пройти за верхний слой, где было действие плотное, а где разболтанное, вернулась ли отдача или все зашло внутрь.

   Мои попытки были на грани того, что все получится, но когда я уже подходил к нужному результату, то просто упирался в стену, фигурально выражаясь. Вроде импульс хорошо проходил внутрь камня, но был при этом очень слабый, а увеличение силы вызывало обратную отдачу в ладонь и за поверхностный слой вообще ничего не уходило. Я чувствовал, что близок, вот еще немного и получится, но нащупать правильное движение не мог.

   У меня оставалась, наверное, минута, когда я прекратил попытки. Сосредоточившись на собственном состоянии, я уже мог чувствовать, как истекают секунды моего существования. Полезное умение, теперь переход в карту не будет так неожиданен. Бросив издеваться над стеной, я добрел до лавки и рухнул на нее, собираясь ни о чем не думать последние мгновения, а просто смотреть в голубое небо. Ладонь шлепнула по деревянной поверхности, и я осознал, чего мне не хватало!

   Вскочив, развернулся к лавке, пару раз хлопнул в пол силы, примериваясь и изучая отклик древесины, а затем с размаху припечатал по сидению. С треском деревяха раскололась пополам, но главное – с обратной стороны вырвало здоровые куски, щепки с треском влетели в брусчатку, отскакивая во все стороны и рикошетя. Я радостно смотрел на разломанную мебель, понимая, что весь вопрос заключался в твердости материала. У меня не хватало физической силы, чтобы вызвать колебания поверхности камня, которые можно было бы использовать для передачи всей энергии внутрь. Дерево же прекрасно пружинит, по сравнению со стеной и у меня легко получилось вызвать нужный эффект.

   Так и продолжал радоваться и восхищаться своей сообразительностью, когда последние секунды истекли и я вернулся в безвременье.

   Глава 7

   Хотелось бы сказать, что при возвращении я открываю глаза, но такого не происходит, ведь нахождение в карте – это не сон. Поэтому при появлении в материальном мире свет в глаза попадет резко и на полную, заставляя поспешно их прикрывать. В очередной раз обратил свое внимание, на этот момент и поставил зарубку, что надо бы заиметь привычку удерживать их открытыми и быть готовым к любым неожиданностям сразу после появления. А то, пока жмурю, какой-нибудь гигантский паук вцепится хелицерами в самое уязвимое место.

   Вот такая мысль у меня пробежала, когда я появился из карты. Неожиданно, но я оказался в абсолютно другом месте, не на привычной уже площадке со стенами. Под ногами лежала трава, вокруг раскинулась ровная открытая местность, ограниченная по сторонам парой небольших строений, изгородью из жердей и здоровым домом. Через несколько секунд я разобрался, что это главное строение усадьбы Аландора, которую я рассматривал через стену.

   Стоял я на чистой от каких-либо посторонних вещей земле, с местами вытоптанной травой и размерами в метров двести квадратных. Большая такая площадка получалась. По периметру, помимо ограды, кое-где росли березо-пальмы и обычные деревья. Воздух оказался достаточно свежим, а светило не еще не выкатилось над кронами, поэтому я решил, что только началось утро.

   Осмотревшись, наткнулся взглядом на двоих людей, что молча меня рассматривали. Это были Аландор и Синдор. Мне не понравилось выражение лица второго, тогда как пацан немного скучал и явно ждал действий от старика. Одноглазый еще какое-то время посверлил меня взглядом, потоптался на месте и проскрипел парню:

   – Мог бы и поближе вызвать.

   – Так ты не говорил, – огрызнулся Аландор, с неприязнью взглянув в ответ.

   – Сюда иди, – махнул мне рукой Синдор, не реагируя на прозвучавший в тоне пацана вызов.

   До них было метров пятнадцать, и я спокойно направился к ним, топча траву. Перед тем, как начать двигаться специально немного подождал и убедился, что боль от контроля карты даже не пытается показаться, значит старик, по ее мнению, не имеет права мне приказывать. Пока. Но вот я четко представил, что на последнем шаге шлепну по седой башке ладонью и испытаю прием с передачей импульса внутрь тела, и мгновенно внутренний контроллер недвусмысленно дал понять, что этого делать нельзя. Болевые ощущения были мимолетны, и я от них даже не поморщился, а продолжил шагать к этим двоим и затем встал, ожидая.

   Было ясно, что сейчас главную скрипку среди призывателей играл Синдор, он что-то себе решал и обдумывал, и я терпеливо ждал, потому что начинать разговор в непонятной ситуации было опрометчиво. А заодно недоумевал над тем, что происходит, недавно старик уважительно относился к пацану, а сейчас ведет себя, как старший. С другой стороны, если учитывать, что Синдор – наставник, то они вполне могли меняться ролями, в зависимости от ситуации. Сейчас занятие идет, что ли? Впрочем, молчание долго не продлилось, и старик спросил своим неподражаемым скрипучим голосом:

   – Значит служить, как следует не хочешь?

   Я промолчал, не спеша отвечать на непонятные обвинения.

   – Отвечай! – крикнул Синдор, наклонившись на носках вперед.

   Выглядело это со стороны, конечно, комично, когда мелкий старикашка пытается чего-то требовать от такого бугая, каким я теперь был. Однако, мне не захотелось как-то это комментировать или шутить, обратился к пацану:

   – Аландор ар Говш, этот человек хочет что-то узнать от меня. Надо ли мне с ним разговаривать?

   Такой фразы они не ожидали. У парня от удивления слетел скучающий вид, и он аж рот приоткрыл, а через несколько секунд начал расплываться в улыбке. Я только что поставил его выше Синдора, причем формально был вполне даже прав, ведь он владел моей картой. Более того, те кто в теме про неполноценность старика как призывателя вполне могут решить, будто я непроизвольно намекнул, что статус Аландора выше не только по отношению ко мне, но и вообще всех вокруг, ведь у него есть активатор, который утерял где-то одноглазый. А в теме были все здесь собравшиеся. Но до парня это дойдет попозже, а пока он радовался тому, что его статус даже на занятиях признали и унижению человека, который его почему-то раздражает.

   Синдор же просто несколько раз моргнул глазом от неожиданности. Если до этого он выглядел комично в своей попытке накричать, особенно учитывая разницу в росте, то сейчас вообще походил на рыбу, замерев с открытым ртом и выпучив буркало. Наконец, какие-то шестеренки в его башке провернулись, и он снова смог обрабатывать входные данные, но результат вычислений ему очень не понравился. Это я понял по неприкрытой ненависти, заполнившей его глаз. Казалось, она вырвется плотным лучом и спалит меня дотла.

   Увидев такую реакцию, я засомневался в разумности собственно поступка, но дело уже было сделано.

   – Аландор, мальчик мой, передай-ка мне его в пользование, – мягко обратился он к пацану, все также сжигая меня взглядом.

   Парень заколебался, не желая отдавать контроль над своей картой и возвращаться к подчиненному положению мальчика на побегушках у сенсея, но старик так грозно зыркнул на него, вопросительно приподняв бровь, что тот поспешно сдался. Сопляк.

   – Седор, слушаешься Синдора.

   – Аландор, еще мне нужна твоя карта с кислотой.

   – Зачем?

   Синдор повернул лицо к Аландору и сказал:

   – Затем, что я сейчас твой наставник по картам и мне надо разобраться с одной наглой тварью, пока она не вышла из-под контроля. Или ты хочешь, чтобы он тебя также проигнорировал во время турнира?

   С ясно читаемым на лице несогласием, пацан начал неохотно листать активатор, а я решил вмешаться, пока была возможность. Кажется, меня станут мучить кислотой, может и пауков натравят для полноты ощущений, но теперь это не пугало. Нет, когда старик получил надо мной контроль и спросил у пацана про другую карту, я почувствовал, как сжимаются внутренности и холодеет в животе. Но это ощущение продлилось ничтожное мгновение и было смыто энергией тела, всегда настроенного на подвиги после появления из небытия. И я смог вспомнить, что боль здесь не так сильно чувствуется, как в прошлой жизни, а недавно меня вообще гоблины на части разделали и ничего. Жив, здоров и даже радуюсь удачно выполненному приему по передаче ударного импульса вглубь тканей.

   Из-за таких причин страх сам развеялся, а как только он ушел, я вспомнил еще одну вещь – мое решение о принятии этой жизни. В ней будут постоянные боль, гибель и последующее возрождение. Так чего теперь трусить, если я фактически создан для этого? Поэтому не стал больше сдерживаться и сказал вполне себе разумную вещь:

   – Ты хочешь меня пытать за то, что демонстрирую преданность хозяину карты, а не тебе. Ты завидуешь его силе?

   – Молчать! – заорал Синдор мгновенно багровея.

   Он подскочил ближе и пнул меня в пах. Движения обычного человека оказались очень медленными для моего восприятия, поэтому я даже не дернулся от неожиданности, а просто немного довернул бедро, чтобы он попал в ногу. «Ничего так, боевой хрыч», – мелькнула мысль, когда я любовался тем, как старик отступает назад, перекосившись в сторону. Удар пришелся мне в колено, и мягкая обувь не уберегла пальцы идиота от ушиба.

   – Ты – вонючие кишки осла, набитые протухшим мясом и пожираемые червями, – начал он орать, пытаясь по минимуму наступать на поврежденную ногу.

   Аландор с удивлением смотрел на разворачивающееся представление, замерев с раскрытой книгой в руках и только ветер шевелил прядь его волос, выбившуюся из хвоста. Сегодня он опять был в дорогом халате и без золотых колокольчиков на рукавах.

   Синдор с минуту высказывал неконструктивную критику в мой адрес, распаляясь все сильнее, но затем резко заткнулся. Краснота лица не прошла, питая мои надежды, что его хватит удар, пусть не сегодня, но поскорее бы.

   – Аландор, карту, – каркнул он парню, закончив ругаться и выводя того из ступора.

   Быстро перелистав до нужной страницы, пацан коснулся активатора и непонятным образом у него в руке оказалась карта привычных мне размеров. Ее рубашка была багрового оттенка, местами отдающего в медь. Немного подержав ее в ладони, призыватель передал артефакт старику. В его пальцах она коротко вспыхнула белым и Синдор повернулся ко мне:

   – Лег на спину, раздвинул руки и ноги в стороны. Лежишь без звука, не шевелясь.

   Я послушно так и сделал, отойдя на пару шагов и развернувшись к нему головой. Если кислота попадет на череп, то может быстро добраться до мозга и я не буду долго мучиться. А если ему надо иного, то пусть обходит меня на подбитой ноге.

   – В другую строну головой развернись и снова замри – не поддался на провокацию Синдор.

   Пришлось делать, как он сказал, а через короткое время услышал негромкий гул рассекаемого воздуха. Что-то плюхнулось мне прямо на колено, взорвалось жидкостью, а через секунду я узнал, что испытывает тело, когда его поливают кислотой. Было очень больно, но не до безумия, терпеть, стиснув зубы можно. Однако, вскоре по мне пришлась еще пара попаданий. Одно из них влетело в грудь и брызги плеснули на лицо, частично задев глаз, который один раз уже терял.

   Вот теперь стало очень плохо, я дернулся, пытаясь сжаться в клубок, но другая, гораздо более грозная боль, показала, что не выполнение приказа о неподвижности обойдется дорого. Теперь я осознал коварство плана седой скотины, когда надо терпеть сильные страдания, чтобы не получить еще большие.

   Кислота разрушала тело, что-то прожигала, шипела. Испарения химикатов давно сожгли носоглотку, а где-то в груди наверняка была огромная дыра, проевшая легкие, сердце, позвоночник и даже землю подо мной. Так мне казалось. Чувствуя, как все новые нервы начинают орать о разрушениях, я с трудом держался. Невыносимо хотелось сделать хоть что-то, пусть даже это принесет действительно ужасную боль, которая пронзит все тело и вывернет разум. Но я держался. И происходило это не из страха перед последствиями, а потому что я заставлял принимать себя новые правила. Дальше я могу регулярно встречаться с такими ощущениями и мне необходимо научиться их терпеть. Иначе... Что именно иначе я не мог сейчас сформулировать, потому что все силы уходили на то, чтобы держаться.

   Продолжалось это очень долго. Видимо кислота не могла сразу нанести мне фатальные повреждения и умиралось мучительно. Одина за другой отказывали разные области тела, одновременно даря временное облегчение, когда переставал чувствовать боль от этих мест и добавляя проблем, потому что общее состояние организма становилось только хуже и терпеть было тяжелее. Время я уже не ощущал, казалось, это длится несколько дней, но все же изо всех сил цеплялся за остатки восприятия, понимал, что со мной происходит и не скатывался в полубессознательное состояние, хотя так, наверное, стало бы легче.

   Последней мыслью перед переходом в карту было осознание, что в обычном человеческом теле я бы и близко такое не выдержал. А затем наступило ничто, в котором чинился мой образ, а мысль о существовании обрела больший объем по сравнению с предыдущими случаями. Впрочем, все пропало, когда восстановление завершилось и меня опять не было нигде.

   Возврат в материальный мир оказался резким и, как всегда, неожиданным. Но в этот раз я успел вспомнить о том, глаза нельзя закрывать и лишь коротко моргнул из-за света, бьющего с неба. С усилием удерживая их раскрытыми, я оглядел привычную каменную площадку и быстро нашел парочку призывателей. Кажется, сейчас был тот же самый день, но прошло уже несколько часов. Одежда на людях не поменялась, а лицо Синдора все еще было красноватым, что говорило о реальных проблемах с давлением.

   – Сюда подошел, – грозно каркнул старикашка, презрительно глядя на меня.

   Он ничему не научился или считает, что я теперь, как послушная собачка стану выполнять его команды? На секунду я подумал, что может стоит притвориться, будто действительно испугался, но потом отбросил эту идею. Еще не хватало позволять всяким уродам собой помыкать, мне хватало и психически неуравновешенного пацана, который мог сменить настроение десять раз за десять минут и радовался, что казнь пауками застращала людей.

   Поэтому я просто проигнорировал его, оставшись на месте в центре площадки, куда меня призвали. Синдор снова начал сильно краснеть, увидев, что его теперь полностью игнорируют, а предыдущая попытка привести меня к послушанию окончилась пшиком.

   – Аландор, дай мне его, сейчас же! Почему я постоянно должен тебе об этом напоминать! – закричал он на пацана, разворачиваясь к нему всем телом. – Хватит уже тупить и думать о том, как станешь призывателем пятого круга, надо учиться обращаться с картами и запоминать правила, по которым мы живем! Ты что, хочешь сразу сдохнуть, как встретишься с призывателем не нашего клана?

   Сорвавшийся дед подшагнул вплотную к парню и начал подкреплять слова экспрессивными махами руками, иногда задевая халат Аландора. Пацан скривился от крика, состроил мученическое выражение лица, но терпеливо выслушивал вопли наставника. Я буквально чувствовал, как ему хочется заткнуть брызгающий слюной рот, но он сдерживался, иногда вздрагивая всем телом. А прикинув, что нервная система Аландора и так не в порядке, понадеялся, что тот сорвется и они вцепятся друг в друга. К сожалению, этого не произошло, а старик уже заканчивал:

   – Поэтому передай мне уже управление и старайся думать! Думать! А не мечтать о великих подвигах и гонках на колесницах.

   С последней фразой дед особенно широко махнул рукой, и широкий рукав его униформы черканул по лицу парня. Они, да и я тоже, не обратили на это внимание, но неожиданно мне почувствовалось какое-то странное шевеление внутри головы. Как-будто те правила, которые наказывали меня болью за неподчинение, на малое мгновение активировались и сразу отключились. Чуть подумал и понял, что это реакция на формальную угрозу хозяину карты, что давало мне прекрасный повод опять вмешаться в их отношения. Громким голосом я прервал Аландора начавшего говорить мне о выполнении приказов старика:

   – Аландор ар Говш, этот человек агрессивен к вам. Избавиться от него?

   Они замерли и вновь удивленно уставились на меня. Пока в голове пацана ворочались мысли, пытаясь усвоить понимание о том, что именно я ему предложил и осознать реальную возможность что-то сделать с наставником, на лице Синдора удивление быстро сменилось гневом. Но, прежде чем он начал говорить, помимо злости я увидел в его глазу вспышку страха. Быстрая, мгновенно спрятанная, но тлеющая где-то в самой глубине. Если боятся, значит уважают, а уважать здоровенного меня таким задохликам надо по умолчанию.

   – Аландор, приказывай уже! – распорядился дед, настороженно глядя на меня.

   Но я вновь прервал парня, выразительно кивнув на Синдора:

   – Если вы не хотите это приказывать, просто кивните. Я все сделаю сам.

   Пацан опять затупил, обдумывая мои слова. Видимо, даже такая мысль, что он не только обладает силой карт, но и может ее использовать для решения собственных проблем, а не по указке других, была очень свежей. Но вот Синдор все достаточно быстро понял и теперь страх начал отчетливо проявляться на его лице. Боялся он не глупости своего подопечного, который может на автомате кивнуть, а меня, моей свободы воли и разума, с помощью которого я мог трактовать ситуацию так, как мне удобно.

   Разумеется, я не считал, что из-за случайного кивка пацана, получу разрешение размазать его наставника тонким слоем по камням площадки. Правила, которые отвечали за контроль моего поведения опирались на мои собственные представления об адекватности поступков и последствий, которые они могут принести. Поэтому даже прямой приказ убить Синдора следовало бы уточнить, если бы он не был подкреплен изначально прямой агрессией со стороны старика на парня. Но, с другой стороны, случайный контакт края одежды с лицом подопечного уже вызвал реакцию внутри меня, поэтому при желании я вполне смогу что-то сделать с этой скотиной, если подобрать подходящий момент.

   Парень покосился на Синдора и увидел его страх, который тот пытался безуспешно скрыть. А через секунду его глаза вспыхнули откровенным восторгом, хорошо перемешанным со злорадством.

   – Синдор, похоже тебе надо сдержаннее себя вести, – улыбнулся Аландор. – Мне бы не хотелось лишиться единственного наставника.

   – Быстро скажи, что навсегда запрещаешь меня трогать или как-то мне вредить, – негромко сказал старик, скосив глаз на ученика.

   – Да он шутит. Или думаешь он реально тебя убьет? – поинтересовался Аландор, перехватывая активатор по удобнее.

   – Мы не знаем, что у этого дикаря на уме, сделай, как я сказал, на всякий случай.

   – Ну ладно... Хотя тебе все равно придется теперь сдерживаться и обращаться ко мне уважительно даже на занятиях, – хихикнул призыватель. – Седор, запрещаю тебе трогать Синдора или как-то вредить ему.

   – Даже если он попытается лишить тебя активатора? Недавно он уже позавидовал, что я подчиняюсь тебе, а не ему, – уточнил я.

   – Да не, он не сможет забрать мой активатор, не беспокойся. Делай, что я сказал и сейчас выполняешь приказы Синдора.

   Я не успел уточнить, что имел ввиду не попытку присвоить активатор, а просто лишить его. Этого не отделимая часть человеческой натуры – сломать чужое, чтобы спустить до своего уровня. Тогда бы парень стал на одной планке с дедом – оба без карт и активаторов, но старик не дал мне больше и слова сказать, сразу крикнув:

   – Молчать! Замер и не двигаешься ни при каких обстоятельствах!

   «Ладно, козел, мы попозже потолкуем», – подумал я со вздохом выполняя распоряжения.

   Глава 8

   Синдор подошел ко мне, стараясь не показывать неуверенности, но я прекрасно видел появившуюся в его движениях настороженность. Страх за свою жизнь заставил уважать существо, которое раньше считал полностью подконтрольным. Почему он до этого даже не думал, что я могу причинить ему вред, ведь он же не владел моей картой, а значит был обычным человеком для меня? Старик обошел по кругу, рассматривая и заставляя гадать, что он задумал. Не зря же они вызвали мой образ из карты в этот же день, видимо, сразу по откату зарядки. Предыдущее представление с моим погибающим от кислоты телом так понравилось, что этот гад решил его повторить? Но старик не торопился меня просвещать, все также двигаясь кругами, иногда шаркая подошвами по камню.

   С того места, где я стоял был хорошо виден пацан и эмоции на его лице все также демонстрировали удовольствие и проблески озарений, которые его только что настигли. Оказывается, наставник без карт – это не авторитарный учитель, который держит суровый процесс обучения в твердом кулаке, а лишь инструктор, который дает информацию, но любое его агрессивное действие будет иметь катастрофические последствия. Сегодня я четко продемонстрировал, что в воле Аландора решить судьбу старикашки и он может выбирать сам, как себя вести с учителем. А вот дед может лишь просить защиты от инициативной карты, находясь в зависимости от ученика. Авторитет Синдора даже не пошатнулся, а хорошо так упал.

   – Я научу тебя почтительности, детеныш тупака, – в полголоса проскрипел старик, наконец-то останавливаясь. – Ты будешь умолять, чтобы я позволил тебе служить хозяину, а не корчиться в муках каждый вызов. Весь твой час тебя буду пытать, рвать на части, уничтожать день за днем, год за годом. Я лично буду следить, чтобы ты получал сполна, ни на секунду не прерву своего внимания. Такие как ты, бракованные одушевленные, с которыми не заключен контракт по всем пунктам всегда приносите проблемы. Я не раз слышал, что с этими картами приходится дополнительно работать, пока они придут к послушанию и даже видел, как с ними поступают призыватели.

   Сначала я внимательно его слушал, но затем мне стало не интересно знакомиться с извращенной фантазией старика. Он продолжил перечисление кар, которые меня ожидают, но вот я не очень понимал, чего он на самом деле хотел. Не могу же я ему служить также, как хозяину карты?

   В принципе, еще с нашей первой встречи было понятно, что он имеет гипертрофированное самолюбие и молится на свой статус призывателя, пусть и неполноценного. Наложение же этой черты характера на абсолютную власть в некоторых аспектах породило монстра, а долгая жизнь только закрепила его в этом состоянии. Однако, его фраза про контракт и о призывателях – это действительно ценная информация.

   Получается, что договор на служение имеет какой-то типовой вид, но я его не заключал, потому что умирал и времени на это не было. Риндор ар Говш удовлетворился моим согласием на службу и перекинул в артефакт. До сих пор помню давление на лбу в этот момент и последующий свет, проходящий прямо в мозг.

   Если таких одушевленных считают браком, значит наша свобода воли гораздо выше, чем у тех, кто использовал полный контракт. Почему тогда мою карту подарили племяннику главы империи? Не считали меня опасным, рассчитывали, что наставник поможет парню справиться со своеволием одушевленного образа или просто вручили ерунду, которую оставить у себя жалко? А может специально хотели избавиться от пацана? Это я потенциальный убийца по контракту, получается? Да не, слишком шатко. Хотя, парня я несколько раз был готов с радостью прикончить.

   Прислушавшись к Синдору, я убедился, что он продолжает нудно перечислять кары, которые меня ждут, посмотрел на Аландора – тот вообще заскучал. Пацан с отрешенным видом наблюдал за нами, механически теребя широкие рукава халата и пытаясь открутить пришитую жемчужину. Выглядел он вполне безобидно, даже не скажешь, что может спустить на неугодного десяток призванных существ. Я вновь погрузился в свои мысли, контролируя на фоне речь старика на случай, если там опять проскользнет что-то интересное.