Текст книги "Красно-белый. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 5

Утром на следующий день, после поражения от «Шахтёра» – 2: 0, почти вся команда тряслась в поезде Владикавказ-Москва, который должен был привезти «Спартак» в столицу Родины всего за каких-то 20 часов. Избежали нашей незавидной участи Юра Гаврилов и Вагиз Хидиятуллин. Их вызвал в Тбилиси на товарищеский матч со сборной Грузии старший тренер сборной СССР Никита Симонян. Команда Симоняна пыталась пробиться на чемпионат Европы 1980 года в Италию из 6-ой отборочной группы, где нашими соперниками были Греция, Венгрия и Финляндия. И пока дела у сборной СССР шли так себе, осенью прошлого года сборная обыграла дома греков – 2: 0 и уступила на выезде венграм с таким же счётом – 2: 0.

Я в силу возраста футбол в 1979 году ещё не смотрел, но позже кое-что читал. На чемпионат Европы, что прошёл на стадионах Рима, Турина, Милана и Неаполя, сборная СССР не попала. Даже более того, выступление команды было признано позорным, ведь в отборочной группе мы заняли последнее четвёртое место. И я точно знал, что следующие два матча против Венгрии и Финляндии будут сыграны вничью, после чего Никита Симонян будет снят и назначен вместо него Константин Бесков. Далее Бесков проиграет на выезде грекам и дома разойдётся миром со сборной Финляндии.

– Как считаешь, пробьются наши на чемпионат Европы или нет? – Спросил меня с нижней полки Саша Калашников, который, как и я, под стук колёс и мелькание телеграфных столбов за окном листал свежую прессу.

– Хрен его знает, – буркнул я со своей верхней полочки. – Но я тебе точно скажу, что следующие два матча Симонян сыграет вничью, его обольют помоями, как это любят у нас делать, снимут и назначат Бескова.

– Да, ну, б…⁈ – Подскочил Калашников со своей лежанки и уставился на меня немигающим взглядом.

К изумлению моего друга могли бы присоединиться ещё два наших одноклубника из купе, но Леша Прудников и Вова Букиевский улетели резаться в карты и свежие газеты старались не читать, ведь там по вчерашней бездарной игре «Спартака» проехались все кому не лень. А один журналист вообще утверждал, что счёт должен был быть минимум – 4: 0, но столичную команду спас главный судья.

– Не веришь? – Хмыкнул я и спустился вниз. – Вот смотри. Последний товарищеский матч наша сборная сыграла с Болгарией и выиграла – 3: 1. Вот состав команды. – Я ткнул пальцем в газету. – Вратарь Гонтарь из «Динамо» Москва, Пригода из «Торпедо» Москва, Юрий Аджем из ЦСКА, Маховиков и Бубнов из московского «Динамо», Дараселия, Коридзе, Гуцаев и Шенгелия из «Динамо» Тбилиси, Бессонов и Блохин из киевского «Динамо». Сейчас ещё взяли наших спартаковцев.

– Ну и чё?

– У тбилисцев один игровой стиль, у Киева – второй, у «Динамо» из Москвы – третий, а у «Спартака» – четвёртый. Если ты соберёшь автомобиль, взяв запчасти от «Волги», «Москвича», «Запорожца» и «Жигулей», то это корыто далеко не уедет или вообще развалится. Костяк сборной шесть или семь футболистов нужно брать из одного клуба, а остальные кандидаты уже должны подходить под его стилистику. Вот тогда будет и гармония, и результат.

– Тебе-то откуда это известно? – Усмехнулся Александр. – И потом в товарищеских-то играх мы побеждаем.

– А мне со стороны виднее. А что касается товарняков, то мы давно впереди планеты всей по товарищеским играм. Жаль медали за это дело не вручают.

– Слушай, ну извинись ты перед Бесковым, не ломайся, – опять принялся уговаривать меня Калашников.

– Ху… с два, – четко по слогам произнёс я. – Вылечу из Тарасовки, всё равно без футбола не останусь.

Вдруг в дверь постучали, а когда створка нашего купе отъехала в сторону, то на пороге материализовался Николай Старостин, который прокашлявшись, сказал:

– Никон, зайди ко мне в купе. Есть разговор.

– А чай с баранками мы есть будем? – Улыбнулся я.

И через десять минут Николай Петрович действительно угощал меня крепким чаем с жесткими, как дерево баранками, которые чтобы разгрызть приходилось окунать в этот чай. Вместе с начальником «Спартака» ехал и наш старший тренер, но он сейчас отлучился в другое купе, где в обществе второго тренера Новикова употреблял кое-что покрепче чая. Поэтому Старостин не стал ходить вокруг да около, а заявил сразу:

– Я тебя, Никон, в обиду не дам. Я в футболе с 1917 года, но ещё ни разу не видел, чтоб футболиста, который не пьёт, не курит, не нарушает спортивный режим, один из лучших на тренировке, бегает со скоростью спринтера и лучший бомбардир команды исключали из команды. Да, ты завтра же окажешься в «Динамо», ЦСКА или «Торпедо». И что тогда, нам будешь по три штуки заколачивать?

– Если получится, то и по четыре, – признался я. – Специально для Константина Ивановича.

– Так дело не пойдёт. – Разволновался семидесятилетний мэтр. – Приедем в Тарасовку, подъедет Андрюша, то есть Андрей Петрович, сядем вчетвером и поговорим. Ты извинишься перед Бесковым и пообещаешь впредь с ним в перепалку не вступать.

– Вы читали, что пресса пишет? – Я взял в руки газету и зачитал высказывание мастера спорта Петра Пономаренко. – Игра «Спартака», к сожалению, не заслужила никаких похвал: большинство игроков действовали вяло, безынициативно и так далее. Я за день сказал, что так будет. Так за что я должен извиняться?

– Костя же старше, уступи.

– Не в трамвае. Значит так, Андрей Петрович, извиняться не буду, но обещаю своё мнение впредь держать при себе. И ещё одно, если в большинстве матчей Бесков не будет выпускать хотя бы на замену, я сам уйду в середине сезона, когда откроется возможность дозаявок.

– Упрямый ты парень, Володя, – тяжело вздохнул Николай Старостин. – Ладно. Считай, что договорились.

* * *

В субботу 7-го апреля за три дня до матча третьего тура против «Зари» из Ворошиловграда, мы пахали на искусственном поле в манеже «Спартак», который был построен в Сокольниках в 1974 году. Покрытие этого «зимнего» стадиона по моим современным меркам здесь было жуткое, больше похожее на солдатское сукно. Подкаты делать было нельзя, а вратари поддевали ватные штаны и хоккейные налокотники. Зато отрабатывать фирменную игру в пас никакие кочки и ухабы не мешали.

– Николай Петрович, – обратился я к начальнику Старостину, который наблюдал все наши тренировки. – Улучшить бы амортизацию покрытия, а то травматизм высокий.

– Что-то ты, Никон, много стал говорить, – усмехнулся «Дед», – играй пока, я Андрюше скажу.

– Так вон он, Андрей Петрович, с Бесковым разговаривает. Что резину-то тянуть?

– Не до того пока, – прокашлялся Николай Старостин, который меня можно сказать спас от позорного отчисления из команды.

Константин Бесков, после долгого разговора в присутствие братьев Старостиных, на меня дулся, злился, но вынужден был терпеть. А когда начинались тренировочные двухсторонки, то терпеть ему приходилось в двойне, так как в основе он меня теперь не видел и я постоянно играл за команду дублёров. А мой дубль 4-го, 5-го и 6-го апреля уже трижды отодрал основной состав «Спартака» назло старшему тренеру. Правда сегодня прилетели из сборной СССР Гаврилов и Хидиятуллин, и у основы появился шанс взять реванш за прошлые дни, но и я кое-что новенькое придумал для своих парней.

– Зря я сегодня с Ярцевым поспорил на то, что мы опять сегодня их сделаем, – пробубнил Сашка Калашников, глядя на другую половину поля, где разминались Юра Гаврилов, Вагиз Хидиятуллин Олег Романцев, Георгий Ярцев.

– Не туда смотришь, сюда смотри, – я присел на корточки и прямо на искусственном ковре манежа расставил несколько маленьких фишек. – Внимание, мужики! Помните, в Донецке я показал схему 4−1-4–1? Вот сегодня так и сыграем. Покажем братьям Старостиным, как мы могли бы выступить против «Шахтёра». Выдвинутый нападающий…

– Я! – Обрадовался Калашников.

– Головка от кия, – буркнул я и народ захихикал. – Серёжа Родионов, ты сегодня бегаешь в атаке по всему фронту один. Два атакующих полузащитника – Федя Черенков и я будем поддерживать тебя, Радик, из глубины.

– Покажи, Серёга, сегодня всё, на что способен, иначе в состав не пробиться, – похлопал по плечу молоденького Родионова такой же молодой Фёдор Фёдорович.

– Это кстати всех касается, кто не хочет лавку полировать, – добавил я. – Далее ты, Калаш, исполнишь роль опорного полузащитника. Корпус ты хорошо ставишь, в отборе тоже работаешь грамотно. И морда у тебя подходящая – наглая.

– Да пошёл ты, – обиженно пробубнил Калашников.

– И наконец, крайние полузащитники – Миша Булгаков, ты слева. И Женя Сидоров, ты – правый. Вратарь Лёха Прудников руководит защитой. – Я встал с ковра и, подмигнув всем парням, сказал. – Запомните главное – первые четыре минуты контроль мяча, затем пас на Родионова и минуту носимся на пределе. Затем опять на три или четыре минуты контроль мяча, отдыхаем, дышим и новый взрыв активности.

– Это называется футбольная аритмия, – закончил за меня Фёдор Черенков, которому я сегодня все уши прожужжал этой тактикой.

– Молодец, добро пожаловать в ВШТ, – усмехнулся я, и вся моя команда медленно посеменила каждый на свою позицию.

Однако начало двухсторонки Константин Бесков вдруг придержал. На бровке появился новый футболист, которого старший тренер тут же определил в команду моих дублёров, взамен забрав у меня лучшего центрального защитника Володю Букиевского. У этого новенького, который был моей комплекции, имел рост 178 см и фигуру человека занимающегося борьбой, оказалось чем-то смутно знакомое восточное лицо, но так как разглядывать его было некогда, я быстро подбежал и представился:

– Здоров, я – Никон. Ты на какой позиции играешь?

– Да ты чё? – Подошёл к нам Сашка Калашников и поздоровался за руку с новеньким. – Это же Саша Мирзоян, бывший центральный защитник «Арарата». К нам переходишь?

– На просмотре, – признался он.

– Займи место в центре вместо Букиевского, играем короткий и средний пас, отдал-открылся и никаких выносов куда подальше. – Скороговоркой скомандовал я и побежал ближе к центральному кругу, так как второй тренер Фёдор Новиков уже, свистнув в свисток, дал старт двухсторонке.

– Прессинг, мужики! Прессинг! – Заорал я, требуя от команды максимального движения, чтобы отнять мяч и начать диктовать свою игру.

Тем не менее, почти минуту основа «Спартака» этот мяч контролировала и не давала его даже коснуться. Зато когда от Сергея Шавло футбольный снаряд покинул пределы поля, пошёл совсем другой футбол. Пять минут мы успешно гоняли основной состав в центре поля, охлаждая их реваншистский пыл за прошлые неудачи. И здесь выше всяких похвал сыграл на позиции плеймейкера Фёдор Фёдорович, который неожиданными передачами ставил в тупик бегающих за мячом игроков основы.

– Федя, делай! – Выкрикнул я и сделал максимальное ускорение в сторону нашего единственного форварда Сергея Родионова.

Черенков одним пасом на свободный участок поля, к которому быстрее всех успевал рвануться именно Родионов, отрезал всю среднюю линию основной команды. Юный Сергей Юрьевич ускорился и, одним касанием оставив мяч, прокинул его мне на ход, отрезав уже всю оборону соперника. Прошло каких-то две секунды, и вот я уже сверкаю пятками, словно реактивная ракета за спинами Романцева, Самохина и Хидиятуллина к воротам Рината Дасаева. Ринат в свою очередь как его учили в спортшколе, полетел навстречу. Поэтому я, снизив скорость, двинулся чуть вправо и тут же пробил низом под опорную ногу вратаря, который вынужден был смещаться в моём направлении и из такого положения среагировать на мяч не мог.

– Гооол! – Заорала команда моих дублёров.

– Спокойно, мужики, спокойно, это лишь первая часть Марлезонского балета. – Пробурчал я, принимая поздравления. – Сейчас опять вгрызаемся в мяч и гоняем основу как зайчиков ещё пять минут. А дальше сами знаете, что делать.

Спустя полчаса при счёте 3: 1 в пользу моего дубля, Фёдор Новиков товарищеский матч остановил. А злой и красный как рак Константин Бесков, объявив тренировку законченной, приказал всем футболистам идти в душ и переодеваться. Я же, специально пробегая мимо братьев Старостиных, которые нашу двухсторонку с интересом наблюдали, сказал:

– Примерно так Николай Петрович, мы и должны были играть с «Шахтёром». Кстати, сколько можно Федю Черенкова на лавке мариновать? Видели, как он только что два голевых паса отдал?

– Я с Костей поговорю, – хитро усмехнувшись, ответил Андрей Петрович Старостин, который как председатель спортивного общества Бескова и привёл в «Спартак».

* * *

Воскресенье 8-ое апреля старший тренер объявил для команды выходным днём. Саша Калашников, мой сосед по комнате, что располагалась на последнем этаже скромного кирпичного трёхэтажного спального корпуса в Тарасовке, настаивал на посещении филармонии, которая сегодня давал выездной концерт в пивном баре «Саяны». В свою очередь я предложил посетить «бесплатную рюмочную» в Ленинской библиотеке. Но затем прибежал в комнату Юра Гаврилов и выкрикнул:

– Кто в «Саяны» со мной, тот – герой!

– А кто без тебя, то трезвая свинья? – Хмыкнул я. – Значится, так и запишем. Вы в филармонию молодое здоровье гробить, а я в читальный зал библиотеки, чтобы осенью поступить на философский факультет МГУ.

– Куда, б…? – Опешил матерщинник Гаврилов.

– Не поступлю в МГУ, пойду в ВШТ, но сегодня всё равно иду в библиотеку, – упрямо пробубнил я и добавил. – Как же там про вас гуляк поётся-то? А, вот:

Я пью от радости и скуки,

Забыв весь мир, забыв весь свет.

Беру бокал я смело в руки,

И горя нет, и горя нет, ча-ча-ча.

– Ё…улся, – махнул на меня рукой Юра Гаврилов. – Давай быстрей, Калаш, там уже все наши мужики собрались.

* * *

Третий читальный зал государственной Ленинской библиотеки меня поразил своими размерами. На его фоне посетители казались маленькими червячками, которые шелестели бумажными листочками в поисках полезной для организма пищи. С одной стороны зал был украшен часами со знаками зодиака, а с другой нарисованным на стене панно под названием «Строители коммунизма». В представлении художников коммунизм должны были построить скульпторы, химики, инженеры, электрики, учителя и врачи. Экономистами и предпринимателями, то есть всеми теми, кто разбирался в экономике, товарищи художники побрезговали. Ведь ещё товарищ Ленин рассматривал деньги, как временное зло, которое скоро отомрёт, поэтому в стране и появились за короткий срок первые в мире купюры по 100 миллионов рублей.

«Что таращится? – спросил я сам себя. – Схватил подписку „Советского спорта“ за десять лет и вперёд». На удивление читающего народа в зале было видимо-невидимо, поэтому мне с большим трудом, забравшись в самый угол у стены, удалось найти свободное место.

– Не занято? – Спросил я у девушки, которая сидела через место, обложившись стопкой книг.

– Нет, – не глядя на меня ответила она, что-то записывая в большую тетрадь.

– Курсовая? По какой теме? – Спросил я, чтобы завязать небольшое знакомство, на тот случай если вдруг захочется куда-нибудь отойти.

– Культура и философия Серебряного века. – Посмотрела на меня незнакомка большими светло-серыми глазами, а её пепельные волосы, уложенные в высокую причёску, как будто бы подчёркивали, якобы и она сама только что перенеслась из тех далёких времён. – Вам что-то об этом говорит? – Спросила она с вызовом.

– Брюсов, Бальмонт, Блок, Мандельштам, Гумилёв, Ахматова, Есенин и Маяковский. Дальше можно не пытать, не скажу, так как не знаю.

– А я думала, вы кроме своего спорта больше ничем и не интересуетесь, – усмехнулась незнакомка, кивнув на стопку спортивной периодики, и снова углубилась в свою работу.

«А мне пока не до Гумилёва с Ахматовой, – мысленно ответил я незнакомке. – Мне бы с футболом семидесятых годов разобраться, которого я в силу возраста не видел. Кто есть кто, что собой представляют тбилисское, московское, киевское и минской „Динамо“. В каком состоянии сейчас находится ворошиловградская „Заря“, в каком ЦСКА, в каком московское „Торпедо“. Что в спортивной жизни происходило в последние пять лет? Вот что для меня сейчас важно».

Немного пожелтевшие страницы, в которые я углубился словно в детективный роман, мне сообщили много интересного. Например: наша сборная пролетела мимо чемпионата Европы 1976 года, проиграв в предварительном четвертьфинале сборной Чехословакии, но Лобановского никто с занимаемой должности старшего тренера не снял. Всё же он со своим «Динамо» выиграл Кубок кубков и Суперкубок. Более того его сборная собранная на основе киевского «Динамо» заняла третье место на летней Олимпиаде в Монреале. Но затем необъяснимо главную команду страны возглавил Никита Симонян и, по сути, провалив отборочный турнир к чемпионату Мира 1978 года в Аргентине, тоже не был снят!

«А теперь Никита Павлович проваливает отбор к следующему чемпионату Европы 1980 года, и всё без последствий. Чудны дела твои Господи?» – подумал я, оторвавшись от газетной подшивки. И в этот момент толстая в хорошем переплёте книжка прилетела от соседки и ударила мне по руке.

– Извините, – пролепетала незнакомка с пепельными волосами, которая попыталась всю свою внушительную стопку книг разом отнести библиотекарю.

– Ничего, – буркнул я. – Давайте подсоблю. Тяжёлая литература в ученье, помогает потом на работе. Так?

– Не знаю, – улыбнулась девушка, чьи книги я разом взял в свои загребущие руки и понёс в сторону стойки выдачи книг.

– Меня, кстати, зовут Никон, то есть Володя Никонов. Если оставите телефончик, то можем ещё раз встретиться здесь в библиотеке. Поверьте, мне ваши книжки носить не сложно.

– Очень приятно Жанна, – усмехнулась девушка и сказала, – телефон я вам оставлю, но библиотека не лучшее место для свиданий.

– Тогда возьмём томик поэтов Серебряного века и посидим где-нибудь в кафе. Только я из Ворошиловграда приеду ровно через неделю, 15-го вечером. Дождётесь?

– Не знаю, – улыбнулась красавица с большими светло-серыми глазами.

Глава 6

Во вторник 10-го апреля на ворошиловградском стадиона «Авангард», который в лучшие годы вмещал 40 тысяч человек, сегодня было не многолюдно. Навскидку тысяч 15 или 16 самых верных болельщиков поддерживали свою удивительную команду, прославившуюся в 1972 году, сенсационно выиграв золото чемпионата СССР. Тогда далеко не звёздных парней из Ворошиловграда привёл к успеху Герман Зонин, разгромив по ходу всех футбольных грандов Советского союза. Но, как и во всех сказах, лишь куранты пробили двенадцать часов, карета превратилась в тыкву, а «Заря» стала обычным невзрачным середняком высшей лиги.

Однако сегодня середняк выглядел на поле более сыграно и слаженно, чем наш амбициозный «Спартак». Хотя надо признать такого давления на ворота Дасаева как несколько дней назад в Донецке хозяева не оказывали. В начале игры шквал атак «Зари», который привёл к голу Анатолий Быкова, потушил ответный мяч Георгия Ярцева, убежавшего один на один после дальней передачи Юрия Гаврилова. И теперь шла равная игра с небольшим преимуществом ворошиловградцев, на которую я смотрел естественно со скамейки запасных.

– Спокойно, Никон, – приговаривал сидящий рядом Николай Петрович Старостин, когда я вскакивал со скамейки, реагируя на творящийся в полузащите бардак. – Только в перерыве Косте ничего не говори.

– Не скажу, я же обещал, что буду молчать, – пробубнил я, вновь опустившись на лавку. – Вы же сами не слепой, видите, что один левый фланг у нас кое-как работает, где Гаврилов взаимодействует с Шавло. Мишу Булгакова в атаке закрыли на глухо. До Геры Ярцева мяч элементарно не доходит, ведь на правом фланге у парней тихий час! Б…!

– Спокойно, Никон, спокойно. – Похлопал меня по плечу Николай Петрович. – Счёт пока 1: 1, всё наладится, поверь старому бывалому футболисту.

«Может наладится, а может и нет», – подумал я, посмотрев на ложу для почётных гостей, которую на стадионе «Авангард» спрятали под бетонный козырёк, где-то там смотрел этот матч старший тренер Константин Бесков. А уже через минуту главный судья из Сухуми Мильченко, дунув в свисток, отправил команды на перерыв.

– Постойте, Николай Петрович, – остановил я начальника команды, когда запасные игроки команды «Зари» выбежали на поле, чтобы немного поразмяться с мячом. – Вон видите мальчик кучерявый.

– Плюгавенький такой? – Усмехнулся Старостин. – Карманная торпеда?

– Это Александр Заваров, будущий плеймейкер сборной СССР и киевского «Динамо». Пас на метров сорок делает, словно рукой бросает, видение поля уникальное. Нам бы его на правый край атаки и мы бы, имея в центре Шавло, Гаврилова, Черенкова и Заварова такой бы тотальный футбол показали, что вся Европа бы вздрогнула.

– Какая сборная, какое «Динамо», какая Европа? – Поморщился «Дед». – Не мели чепухи!

– А давайте поспорим. – Я протянул ладонь правой руки. – Если 4-го июля сборная СССР сыграет вничью с финнами и Никиту Симоняна отправят в отставку и назначат старшим тренером в сборную Бескова, то Александра Заварова в это летнее дозаявочное окно вы перетащите к нам?

– Чепуха, чепуха и ещё раз чепуха, – заулыбался Николай Петрович и, пожав мою руку, заключил беспроигрышное пари. – Его же от армии отмазывать надо будет, кстати, как и тебя, – вдруг сказал «Дед».

– А мы осенью в ВШТ поступим и Черенкова с собой возьмём. За Заварова вы мне сто раз спасибо скажете, ручаюсь.

– Посмотрим, – буркнул Старостин и пошёл в раздевалку.

А я, взяв мяч, поспешил на поле, отрабатывать технику жонглирования этим футбольным снарядом, иначе бы в раздевалке не сдержался и наговорил бы Константину Бескову много нелицеприятного.

* * *

Во втором периоде наш старший тренер объявился на скамейке запасных. Ведь ничья с «Зарёй» при всём уважении к хозяевам поля не входила его планы, да и вообще могла бы вызвать многие слухи и разговоры, что Бесков уже не тот, что потерял нити управления командой. Поэтому Константин Иванович сидел рядом с нами запасными и возможно мысленно перебирал варианты усиления игры. Хотя как по мне, то давно надо было убрать Мишу Булгакова и выпустить под нападающего Федю Черенкова, ну и меня вместо универсала Саши Сорокина, который бороздил без большого эффекта правый край. Но мои «тараканы» в голове и «тараканы» Константина Бескова бегали совершенно в разных направлениях.

Однако на 58-ой минуте матча резкий и вёрткий полузащитник «Зари» Игорь Гамула, юморист, балагур и мастер международного класса по употреблению горячительного, завладев мячом недалеко от центра поля, не стал пасовать партнёрам, а пошёл на ворота Дасаева сам. Сначала на скорости он убежал от Гаврилова, затем обманным финтом убрал с дороги нашего опорника Валеру Глушакова и ворвался в штрафную площадь. Вся спартаковская скамейка запасных разом вскочила на ноги, вместе с Николаем Петровичем Старостиным. Но наш новый центральный защитник Саша Мирзоян, поймав Гамулу на бедро, рейд полузащитника «Зари» остановил. Если бы такой эпизод случился на хоккейном льду, то Мирзоян удостоился бы грома оваций, но на футбольном газоне главный судья Мильчеко сразу же зафиксировал фол и, указав на одиннадцатиметровую отметку, назначил пенальти. Зрители на стадионе разразились одобрительными выкриками и аплодисментами.

– Приплыли, б…! – Кто-то из парей громко выругался на нашей скамейке запасных, и я уловил растерянность на лице Константина Бескова.

Дальнейший эпизод я и все мои партнёры смотрели стоя. Ворошиловградцы выставили для пробития одиннадцатиметрового защитника с хорошим и сильным ударом Сашу Журавлёва, который секунд пять крутил мяч, устанавливая его на точке. Затем он отошёл на шесть метров, дождался свистка судьи и, разбежавшись, ударил на точность, пытаясь Рината Дасаева перехитрить. Но не тут-то было, Ринат словно кошка, не поддавшись на провокацию, прыгнул в нужный угол и отбил мяч кулаками далеко к боковой линии.

– Уууух! – Разочарованно выдохнул стадион.

– Это кто там высказывался, что приплыли⁈ – Рявкнул Бесков и, посмотрев на меня, скомандовал. – Никонов разминайся сейчас выйдешь вместо Булгакова! Самохин, тоже готовься, заменишь Глушкова, не опорник, а чёрте что!

Я подмигнул Вите Самохину, который после Донецка попал в опалу и азартно сделал для начала десять прыжков из глубокого приседа. Адреналин разом разбежался по всему организму, а желание разорвать соперника полностью захватило мой мозг. Поэтому, когда на 65-ой минуте матча я вылетел на зелёный газон вполне приличного поля, в голове была только одна мысль – взять мяч и тупо протащить его в чужие ворота.

И словно почувствовав мою заряженность на игру, Юра Гаврилов крикнул: «держи!», и отдал пас точно в ногу. Однако футболист «Зари» выросший передо мной не дал разогнаться, а в таком случае, когда ты без скорости нужно срочно пасовать партнёрам, но меня уже переклинило, и остановиться я был не в силах. Я сделал три резких переступа вокруг мяча, качнул корпусом вправо и ушёл мгновенно влево. Далее метров на десять открылась небольшая свободная зона, которую пересёк за пару секунд и следующего на пути оппонента, обманул за счёт того, что всем видом показал пас на бежавшего по левой бровке Сергея Шавло.

Третий ворошиловградец, попался на простом противоходе, но перед вратарём Федосеенковым оставалась ещё четвёрка защитников, которые меня живым и здоровым пропускать были не намерены. Поэтому пас на открытого справа Ярцева последовал автоматически. И как только защита «Зари» переключилась на Георгия Саныча, я рванул им за спины, ведь Саныч тоже на автомате катнул мяч в касание под мой отчаянный прорыв. Всего две секунды и: «Здравствуйте товарищ голкипер, как поживаете, как между игр попиваете? Нормально? Тогда получи!». Я влепил по мячу со всей дури, а учитывая, что до ворот было всего метров семь Валерий Федосеенков, беспомощно взмахнув руками, ничего не поделать не смог.

– Гооол! – Заорал я, чуть-чуть при этом охрипнув, и только сейчас почувствовав, как отпускает меня напряжение первых минут игры.

– Красавец, Никон! Малорик! – Кинулись поздравлять меня одноклубники.

– Вот и всё, а вы возились! – Загоготал я в ответ.

И после своего незабитого пенальти, а так же нашего второго гола «Заря» вдруг перестала играть, как будто в футболистах закончился заряд аккумуляторов, двигаться они стали медленнее и пасовать абы куда. Мы же наоборот кинулись дальше долбить защиту получившего футбольный нокдаун соперника. Лишь один футболист хозяев поля, полузащитник Игорь Гамула пытался взбодрить команду и, почувствовав, что «корень зла» заключён в моих действиях начал охоту за моими ногами.

В одном эпизоде на 70-ой минуте Гамула прыгнул шипами вперёд, целя в голень, когда я, получив пас от Шавло, решил совершить ещё один рейд к воротам «Зари». Но краем глаза я заметил это движение и вовремя, словно сайгак, подпрыгнул вверх и специально плюхнулся на полузащитника, чтобы образумить горячую голову. Но бесполезно. На 75-ой минуте настырный Гамула полетел меня «убивать» уже около левой бровки, куда я часто смещался, комбинируя с тем же Сергеем Шавло. Как мне удалось притормозить за долю секунды до столкновения неизвестно, но полузащитник «Зари» своими бутсами буквально пропахал гаревую дорожку, предназначенную для легкоатлетов. Я тут же сделал длинный пас в центр на Гаврилова и бросил в сторону Гамулы:

– У знакомых в деревне огород вспахать надо. Возьмёшься? Оплата, сдельная, на новые бутсы хватит.

– Юморист что ли? – Спросил, кряхтя поднявшись с дорожки, полузащитник «Зари».

– Нет, – хмыкнул я. – Чувство юмора как беременность – или есть, или нет. Я как видишь не в положении, поэтому если ещё раз такое сделаешь, бубен в раздевалке набью без шуток. Понял?

– Ещё посмотрим – кто кому набьёт, – пробурчал мне в спину Гамула, который был ниже меня на целую голову.

Кстати, после этой перепалки он заметно успокоился. Но по ногам мне всё-таки засветили, на 80-ой минуте центральный защитник хозяев Владимир Малыгин рубанул по голени, словно дубиной и прервал мой дриблинг в двадцати метрах от своих ворот. Судья без раздумий свистнул штрафной удар. Ворошиловградцы выстроили «стенку» из шести человек, оставалось нам только решить – кто исполнит удар с очень хорошей позиции по центру ворот. И кандидатов было несколько: Гаврилов, Хидиятуллин и я.

– Мужики, без обид, мне важнее, – я кивнул в сторону Бескова, который сидел на скамейке запасных. – Если не забью, то кого-нибудь из «Зари» точно покалечу.

– Ладно, у меня ещё нога побаливает, – пошёл на попятную Вагиз Хидиятуллин.

– Только никого не убей, – хохотнул шутник Юра Гаврилов.

– Не боись, наши не пострадают, – пробурчал я и отошёл на пять метров от мяча.

«Ну, Никон, не промахнись, – шепнул я сам себе. – Лучшего бомбардира команды упрямый Бесков, даже если захочет, то на лавке мариновать не будет. Давай, родной, за 'Спартак»!«. Вдруг словно сквозь вату до меня донеслась трель свистка, я резко рванул и что есть мочи шарахнул в обход стенки прямо во вратаря. Но мяч, по которому я пробил 'шведкой» так здорово закрутился, что прямо перед Федосеенковым вильнул в левую сторону и хоть голкипер чуть-чуть зацепил его рукой он всё равно вонзился под перекладину ворот.

– Гооол! – Заорала в тишине гостевых трибун вся наша красно-белая команда.

* * *

– Молодец, Никон, – персонально поздравил меня Николай Старостин, когда главный судья, при счёте – 1: 3 в нашу пользу, дал финальный свисток и команды с диаметрально противоположным настроением пошли в подтрибунное помещение. – Не зря я из-за тебя с братом поругался.

– Спасибо, Николай Петрович. – Кивнул я, смахивая пот со лба. – Вы ещё про Федю Черенкова не забудьте. Ему давно пора в основу. И тогда начнётся совсем другой футбол.

– Всему своё время, – похлопал меня по плечу «Дед». – Дай мне только срок. И Заварова я твоего тоже возьму.

– Не пожалеете, зуб даю, – усмехнулся я.