Текст книги "Красно-белый. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Красно-белый. Том 2.

Глава 1

Если перефразировать товарища Саахова, то столица Азербайджана город Баку, куда мой московский «Спартак» прилетел прямиком из Чимкента, предстал перед нами всесоюзной кузницей, здравницей, житницей, нефтянницей и винницей. Ведь разливным вином из железных бочек на колёсах здесь торговали чуть ли не на каждом перекрёстке. И как утверждал один дедушка продавец, что за этот божественный напиток мы должны поблагодарить самого библейского Ноя, который после туристического круиза на ковчеге поселившись недалеко от Нахичевани первым сообразил, что местный виноград годится не только для десерта.

– Я всё вижу! – Рявкнул на футболистов Константин Бесков, которые после тренировки на местном Республиканском стадионе, уже потянулись за мелочёвкой, ведь гранёный стакан прохладительного вина стоил всего 20 копеек.

– Константин Иванович, а мы думали это квас, – отбрехался за всех капитан команды Олег Романцев.

– Индюк тоже думал, – пробурчал Бесков, а я добавил:

– Да в вино попал.

Многие парни захихикали, а старший тренер, вперившись в меня проницательным взглядом, выдавил:

– Что ещё скажешь?

– Индюк свинье не товарищ. – Брякнул я. – И ещё – индюк не птица, Азербайджан не заграница.

– А ещё? – Криво усмехнулся второй тренер Фёдор Новиков.

– Лучше индюк в руках, чем синица в облаках, – почти не раздумывая ляпнул я, после чего загоготала почти вся команда.

– Не смешно! – Рыкну на всех Константин Бесков и скомандовал, – живо в автобус! После обеда у нас теоретическое занятие. И я так же хочу всем напомнить, что завтра начинается чемпионат СССР. Шутки закончились! Тебе ясно, Никонов?

– Константин Иванович, а как же тогда быть с утверждением, что нам шутка игру выстраивать и по воротам бить помогает? – Понесло меня, как Остапа, что не остановить.

Поэтому старший тренер тихо выругался и полез в автобус, что должен отвезти команду в гостиницу «Москва», из которой открывался замечательный вид на всю столицу Азербайджана и Бакинскую бухту. Кстати, пока я пререкался со старшим тренером, Юра Гаврилов успел стакан вина уже продегустировать и, усевшись в кресло позади меня и Фёдора Черенкова, шепнул:

– После отбоя мы с мужиками в этом, в парке Кирова собираемся винца попить, на гитаре пробренчать. Ты с нами?

– Завтра же матч против «Нефтчи»? Доктор будет давление мерить.

– Так мы к двенадцати-то уже вернёмся. Тоже нашёл проблему, – пробурчал Юрий Васильевич.

– Посмотрим, – хмыкнул я и уставился в окно автобуса.

И когда перед глазами замелькали здания красивого древнего города, я мысленно вернулся ко вчерашнему странному разговору с доктором команды Виктором Челноковым.

* * *

Вчера днём наш специалист по спортивной медицине устроил небольшой медицинский осмотр для всего «Спартака». Измерялся рост, вес, давление, объём лёгких и пульс после десяти прыжков из положения глубокого приседа. По результатам наблюдений доктора почти весь состав команды можно было смело посылать в космос к далёким необжитым планетам. Но меня Виктор Александрович персонально попросил остаться.

– Что-то товарищ Никонов странные у вас какие-то показатели, – пробормотал Челноков, высокий подтянутый тридцатилетний мужчина в очках, бывший десятиборец и бронзовый призёр чемпионата Европы 1969 года в Афинах. – Месяц назад рост был 176, а теперь 178. Объём лёгких был 3500 сантиметров кубических, а теперь 4300. Объём бёдер тоже вырос и вес тела чуть-чуть увеличился. Вы, Владимир Александрович, какую диету соблюдал?

«В 2017 году, когда я отдыхал в городе Сочи, соблюдал исключительно креветко-шашлычно-мясную диету, – хмыкнул я про себя. – До тех пор пока меня сумасшедший учёный в мгновение ока сюда в 1979 год не перекинул, чтобы я уже в 90-е годы дал денег его больной жене на операцию».

– Значит, вас моя диета интересует? – Почесал я свой умный затылок. – Записывайте. Каждый день поутру я ел три штуки.

– Чего? – Склонился над журналом деловой Виктор Александрович.

– Редиски. Вот такого размера. – Я показал на пальцах примерный диаметр полезного для растущего организма овоща. – Далее перед обедом я сгрызал две морковки. Средней длины, ширины и высоты.

– Что ещё? – Доктор по-настоящему вошёл в азарт.

– Перед сном глотал 100 грамм смеси, натёртой на тёрке. – Я задумался на пару секунд о составе этого мифического зелья. – Лук, хрен и чеснок, примерно в равных пропорциях. Главное потом не запивать эту ядрёную гадость водой, иначе всю прошлую диету можно послать к чёртовой бабушке.

– Вы сейчас так пошутили? – Догадался доктор Челноков.

– Это вышло как-то само собой, – виновато пробормотал я. – Но могу сказать с полной ответственностью, что все эти изменения с моим организмом произошли тогда, когда я, поскользнувшись в туалете, ударился о бетонную стенку головой. Вот даже шишка осталась. – Я ещё раз почесал затылок, где конечно никакой шишки не было и в помине.

– Значит всё-таки у вас с головой не порядок, – буркнул доктор, поправив на носу очки. – А вы знаете, у вас даже выражение лица изменилось. Ладно, в Москву приедем, отправлю вас на томографию головы в НИИ неврологии. А пока свободны.

* * *

– Володь, приехали, – толкнул меня в бок Фёдор Черенков, когда автобус затормозил около парадного входа в гостиницу «Москва», которую безжалостно снесут в начале нулевых годов, чтобы забабахать на этом месте Пламенные башни.

Внешне эта бакинская гостиница представляла собой бетонный двенадцатиэтажный прямоугольник, который покоился на большом одноэтажном полукруглом основании с квадратным внутренним двориком. На этом первом этаже был ресепшен, банкетные залы и ресторан, который находился именно в этом полукруге. И если не считать уникальную люстру с множеством позолоченных светильников, то ресторан был как ресторан. Столики, сцена для музыкантов, кухня.

Кстати, здесь тоже вчера вечером веселье било ключом. Но учитывая, что рядом Бесков и его помощник Новиков, этим ключом могло пробить прямо по темечку. Или что ещё хуже, Константин Иванович мог записать твой косяк в специальный блокнотик, чтобы вытащить его в нужное время в нужном месте. Именно так старший тренер через полтора года уберёт из команды Георгия Ярцева, зачитав все его прегрешения.

– Ну, так как, после отбоя похулиганим? – Спросил я Федора, когда мы поднялись в свой двухместный номер, чтобы на обед переодеться в дресс-код установленный Бесковым, надеть брюки, рубашку, галстук и пиджак.

– Я как все, – пробурчал Фёдор Фёдорович. – Только как будем завтра играть?

– Нормально сыграем. Мы же с тобой люди умные, алкоголь пить не будем, потусим с мужиками для компании и домой. Футбол – игра коллективная, поэтому от коллектива далеко отрываться нельзя. – Сказал я, поймав себя на мысли, что чем больше Бесков устанавливает запретов, тем сильнее хочется впасть в юность и пошалить.

– Совсем что ли не пить?

– Спортсмены, которые могут совмещать футбол и это дело, – я сделал щелбан себе по горлу, – должны обладать лошадиным здоровьем. У тебя лошадиное здоровье?

– Да, – заулыбался Черенков.

– Ты нашего доктора не слушай, он всем так говорит. И давай уже поторапливайся на обед.

Пробурчал я, выйдя из нашего номера на пятом этаже, и направился к лифту. Лифты в гостинице были новенькие, скоростные, с ковровыми дорожками внутри. И вообще, характерной особенностью бакинской «Москвы» было обилие ковров и ковровых дорожек. Я нажал кнопку с треугольником вниз и принялся ждать. Но вперёд лифта прибежал Фёдор Фёдорович и подошли две симпатичные барышни, которым можно было дать от двадцати пяти до тридцати лет. У одной волосы рыженькие, у другой скорее всего темно-русые, но сейчас перекрашенные под блондиночку.

– Здравствуйте, – кивнул я головой женщинам. – Нам с другом вчера посоветовали посетить крепость Ичери-Шехер. Не подскажите, стоящее ли дело? Есть что там посмотреть?

– Мы сюда не на экскурсию приехали, – недовольно проворчала «блондинка». – У нас здесь конференция агрономов. Так что не чем не можем вам помочь.

Однако приехал лифт и мы с парой симпатичных, но недовольных барышень вошли внутрь кабинки. Поэтому я решил сделать ещё один не футбольный подкат. Ведь пока ты молодой и свободный надо успевать жить. И если алкоголь мне был не интересен, то противоположный женский пол притягивал как магнит.

– Так мы с вами оказывается коллеги. – Как можно шире улыбнулся я. – Мы здесь тоже на симпозиуме футбольных арбитров. Второй день обсуждаем тонкости правил игры. Голова уже идёт кругом о того, как правильно надо располагать на поле во время определения офсайда.

– Офсайдная ловушка дело тонкое, – поддакнул Черенков.

– Правда? – Заулыбалась рыженькая. – Так может, вечером сходим на танцы в парк Кирова, а то нам двоим страшно. – Протараторила она и получила малозаметный тычок в бок от своей серьёзной подруги.

«Молодой растущий женский организм требует приключений на свою миленькую пятую точку. Так что нас останавливает?» – подумалось вдруг и я, утвердительно кивнув, сказал:

– Давайте встретимся в девять тридцать вечера на улице около главного входа. Форма одежды по погоде. Меня, кстати, Володя зовут, а моего друга Фёдор.

– Маша, – представилась рыженькая. – А это моя подруга Таня.

– Очень приятно, – брякнули мы с Черенковым вместе.

На этих словах створки лифта разошлись в разные стороны, и мы с барышнями пошли уже разными дорогами, я и Фёдор к нашим «футбольным арбитрам», а они к своим агрономам.

– Ты чего им наобещал? – Зашептал Фёдор Черенков уже за столиком. – У нас же в десять часов отбой.

– В десять отбой, в одиннадцать мы с мужиками собираемся в парке пить вино, – я подмигнул Черенкову. – Всё нормально, всё успеем. У Лехи Прудникова есть кассетный магнитофон, вот и запишем на часовую кассету смачный мужской храп. И когда Бесков или Новиков сунуться в нашу комнату, то увидят, как в темноте что-то под одеялами лежит, услышат похрапывания, и пойдут дальше. А танцы в парке закончатся как раз к одиннадцати.

– Ловко, – усмехнулся Черенков, поедая мясную солянку. – А если Бесков или Новиков проверят, кто под одеялом?

– На футбольном поле тоже не каждый финт срабатывает. – Пожал я плечами. – Скажем, что пошутили, больше не повторится, готовы подавать мячи во время тренировки. Короче, наврём чего-нибудь. Зато потом будет что вспомнить.

* * *

Вечером на танцах в парке Кирова играл какой-то местный музыкальный ансамбль, который неплохо перепивал зарубежные хиты. Особенно парням удавались каверы на «Битлз» и Пола Маккартни, если конечно не обращать внимания на жуткий английский язык, которым музыканты, скорее всего, не владели и пели по русской или азербайджанкой транскрипции. Кстати, песню «Mrs Vandebilt» или в простонародье «Хоп-хей-хоп!» местный ансамбль исполнил раза три.

И если на танцполе задорно прыгал и дёргался разгорячённый народ, не смотря на всего десять градусов тепла, то над самой танцплощадкой возвышался, спиной к танцующим парам, на 22-метровом постаменте гигантский Сергей Миронович Киров, первый секретарь ЦК Азербайджана из далёкого 1921 году. Я несколько раз невольно покосился на огромную, чернеющую на фоне неба фигуру, которую в 90-х благополучно демонтируют.

«Лучше иметь маленький и скромный памятник, к которому не зарастёт народная тропа, чем огромный монумент, который при изменении политической обстановки снесут», – подумалось вдруг и наконец музыканты заиграли медленную лирическую мелодию из репертуара «Поющих гитар» – «Нет тебя прекрасней». Естественно на медлячок я пригласил рыженькую более весёлую Машу. Кстати, её подруга, блондинка Таня, когда мы разговорились, оказалась не такой уж букой. Но серьёзную Татьяну я оставил для примерного семьянина Фёдора Фёдоровича, чтобы они пообщались на различные агрономические темы, к примеру, как высаживать цветы на даче в открытый грунт.

Для меня нет тебя прекрасней, – с небольшим восточным акцентом запел солист ансамбля, голосом похожим на Полада Бюльбюль-оглы.

Но ловлю я твой взгляд напрасно,

Как виденье неуловима,

Каждый день ты проходишь мимо…

Как виденье неуловима,

Каждый день ты проходишь мимо…

– Так ты значит коренной москвич? – Спросила Маша, легко позволив всю её чуть-чуть пышненькую фигурку прижать плотно к себе.

– Я коренной алмаатинец, – хмыкнул я и подумал, что если верить паспорту. – Живу недалеко от Москвы в общежитии, в посёлке Тарасовка.

– И что, вам, футбольным арбитрам, улучшать квартирные условия не собираются? – Стала прощупывать почву бывшая в разводе агрономша из Калуги.

– Это смотря как буду свистеть, то есть судить. – Я как бы ненароком дал волю рукам, смело потрогав упругую попку, поэтому девушка, смутившись, потупила глазки и старалась больше вопросов во время танца не задавать.

«Партию пора переводить в эндшпиль», – подумал я, когда стрелки часов показали без пятнадцати одиннадцать. И сразу после медленной композиции, буквально силой потащил и Черенкова, и девушек в сторону гостиницы, не забывая при этом, что где-то недалеко наши парни должны были пить вино. А так как парк Кирова был не очень большой, на попивающий домашнее разливное вино у скамеечки «Спартак» мы выскочили сами через десять минут. На нарушение спортивного режима, конечно, решилась не вся команда, главным образом основной состав. И сейчас кто стоял с гранёным фужером в руке, кто на длинной лавочке сидел и слушал, как под гитару красивым голосом пел Юра Гаврилов:

Я приехал из деревни

В этот крупный городок.

Очень трудно разобраться,

Где тут запад, где восток.

Небоскрёбы, небоскрёбы,

А я маленький такой,

То мне страшно, то мне грустно,

То теряю свой покой…

– О, Никон и Чирик пришли! – Обрадовался защитник Вова Букиевский. – Я же говорил, что они с нами. И девочек ещё привели. Красота.

– Это не девочки, – буркнул Федя Черенков. – Это агрономы из Калуги. Они здесь на симпозиуме.

– Мы тоже на симпозиуме, ха-ха, – сказанул Олег Романцев и парни весело загоготали.

– Будете вино девушки? – Галантно предложил Георгий Ярцев и, приоткрыв большую спортивную сумку, показал, что внутри неё покоятся три трехлитровые банки виноградного вина.

– Спокойно, барышни! – Успокоил я Машу и Таню. – Это сборище наших молодых перспективных футбольных арбитров. Они дикие снаружи, но добрые внутри и при случае могут быть гостеприимны. Дайте присесть девушкам, оглоеды.

Потребовал я от парней, который развалились на скамейке, и они тот час освободили место нашим барышням. А Гаврилов, обрадовавшись моему приходу, протянул гитару и сказал:

– Спой Никон, а то у меня уже горло болит. Эту свою вещицу – песня без слов, ночь без сна и та-та-та-та.

– Давай, небоскрёбы, небоскрёбы, – недовольно пробурчал я, так как петь сегодня не планировал.

«Н-да, – подумалось мне, когда я усаживался на место Юры Гаврилова. – Если бы сейчас нас увидел Бесков, то либо его схватил бы „кондратий“, то либо нас он потребовал отправить на два года в ЦСКА или в какой-нибудь СКА далеко на Амур».

– Что ж вам спеть? – Спросил я, проведя пальцем по струнам и подкрутив первую и третью струны, которые уже не строили.

– Что-нибудь душевное, – хмыкнул капитан команды Романцев.

– Душевное? – Пробормотал я и вспомнил песню, которую любила слушать моя бывшая жена, в той другой жизни. – Песня называется «Осколок льда». Кто придумал и сочинил, не знаю, случайно услышал во дворе.

Ночь унесла тяжелые тучи,

Но дни горьким сумраком полны.

Мы расстаемся – так будет лучше,

Вдвоем нам не выбраться из тьмы…

Эту песню из репертуара «Арии», которую написали Маргарита Пушкина и Виталий Дубинин бас-гитарист этой культовой группы, я не стал выводить перебором, ведь, по сути, всегда грал на обычном дворовом уровне. Но и простым боем гениальные слова Пушкиной зашли для моих слушателей на ура.

Я любил и ненавидел,

Но теперь душа пуста.

Все исчезло, не оставив и следа,

И не знает боли в груди осколок льда…

– Нормально, – похлопал меня по плечу Юрий Гаврилов. – Потом слова запишу.

– Да, – улыбнулся я, протянув гитару её хозяину. – Это тебе не небоскрёбы, небоскрёбы, а ты маленький такой. Мужики, одна просьба, у нас завтра товарищеская игра с футбольными арбитрами из Баку. Вы с виноградным сроком не переборщите, пожалуйста.

Я встал с лавки, взял за руку девушек, второй рукой дёрнул за собой Фёдора Фёдоровича и словно маленький тягач потащил их всех в гостиницу.

– Не понял, а ты куда? – Возмутился Вова Букиевский.

– Я обещал родителям девушек – вернуть их до полуночи, – пробурчал я в ответ.

Глава 2

На следующий день в субботу 24-го марта 1979 года сразу в девяти городах Советского союза стартовал 42-ой чемпиона СССР по футболу. В принципе я знал, чем закончится этот чемпионат – победой московского «Спартака». А вот где чемпионат закончу я, пока ясности не было. Потому что на сегодняшней предматчевой установке вновь поспорил с Константином Бесковым, который предложенную мной схему 4−3–3, принёсшую нам победу в четвертьфинале против московского «Динамо», зарубил и упрямо вернулся к своей любимой расстановке 4−4–2.

Хорошо хоть меня из стартового состава не выкинул и оставил в атаке в паре с Георгием Ярцевым. Далее Константин Иванович в полузащиту отрядил: на левый край – Шавло, центр – Глушаков, атакующий полузащитник – Гаврилов и правый – Корешков. Потом в защите слева появился Романцев, капитан команды, в центре вместо травмированного Хидиятуллина – Борисенков, либеро – Самохин и справа – Сорокин. Неожиданно у Вовы Букиевского оказалось повышенное давление. А я его, между прочим, предупреждал, чтоб он вчера поменьше налегал на виноградный сок бакинского винного разлива. Почему старший тренер Бесков на место правого полузащитника не выпустил Федю Черенкова, для всех осталось загадкой, как и большинство мыслей и идей Константина Иваныча.

Перед выходом на поле бакинского Республиканского стадиона имени вождя революции, я парой слов перекинулся с Фёдором Фёдоровичем:

– Переживаешь?

– Злюсь. На тебя, – очень тихо пробурчал Черенков. – Попрошу Бескова, чтоб он меня поселил в номер с кем-нибудь другим. Ты обещал, что эта Таня поспит на твоей кровати максимум час, а сам явился только под утро. Почему я должен был провести всю ночь с этой незнакомой мне женщиной в одной комнате?

– Ну а она же к тебе не приставала, – так же тихо парировал я. – И потом я не знал, что её подруга Маша окажется такой ненасытной тигрицей. Жаль что сегодня в Алушту уезжаем поездом. И потом тебе как «женатику» легко рассуждать, а меня в Москве ждёт комната в Тарасовке, где кроме как играть в гляделки с Сашкой Калашниковым делать больше нечего.

– Всё равно, ты вчера поступил х…ёво, – упрямо пробубнил Фёдор Фёдорович.

– На футбольном поле должок верну, – успел сказать я, перед тем как Бесков скомандовал команде на выход.

В подтрибунном помещении мы столкнулись с нашими сегодняшними соперниками, с командой «Нефтчи», которая умела свой стиль, своё лицо и некоторые игроки бакинской команды выделялись индивидуальным мастерством, но недостаточная дисциплина и невысокий боевой дух перечёркивал все достоинства хозяев поля.

– Там та-та-тара тара-там-там… – Загремел из колонок футбольный марш и мы с бакинцами посеменили на неплохое зелёное поле.

Единственное, что было странным на стадионе – это зрительские трибуны, установленные по кругу, как в древнеримском Колизее. И козырьки строений с колоннами на верхотуре главной трибуны, как бы подчёркивали античное происхождение постройки. Однако на самом деле всё был гораздо проще – проектировщик задумывал стадион в виде буквы «С», в честь ещё одного вождя мирового пролетариата и по совместительству отца народов.

Но архитектура архитектурой, а с первых секунд матча все 35 тысяч человек принялись неистово гнать свою команду к нашим воротам. И в этот момент я понял, что у наших парней настроения играть на встречных курсах нет совсем, видать не прошёл даром виноградный в кавычках сок после отбоя. Поэтому мы пять минут хаотично отбивали наскоки бакинцев, не в силах зацепиться за мяч. Из-за чего я, наплевав на установку, прибежал к своей штрафной площади, где лично отобрал мяч у полузащитника «Нефтчи» и потащил его в атаку не глядя на партнёров.

– Дай! Дай! – Крикнул с правого бока Юра Гаврилов.

«Вчера тебе надо было дать гитарой по черепухе, за девять литров вина, когда договаривались по чуть-чуть», – зло подумал я, но мяч шведкой отпасовал точно в дальнюю ногу, чтобы игрок бакинской команды не смог до футбольного снаряда дотянуться. Гаврилов мяч одним касанием принял и толкнул себе же на ход, после чего бросил кожаный шарик между двух игроков соперника в надежде на рывок Георгия Ярцева. Вот только либо пас получился слишком сильный, либо товарищ Ярцев запоздал с рывком.

– Тьфу, б… – тихо выругался я и поспешил вернуться в опорную зону, через которую упрямо лезли на наши ворота хозяева поля.

И в этот момент кто-то из защитников бакинской команды навесил именно туда, куда я и прибежал. Резкий прыжок вверх, грудь колесом, и мяч, словно намагниченный приземлился на мою мощную грудную клетку. Лишь кто-то с боку, прыгнув в ноги, когда футбольный снаряд я положил на землю, немного подпортил настроение от осознания силы в своём молодом здоровом теле. Затем мне ещё раз резко пришлось подпрыгнул, уходя от шипов в голеностоп, и пропихнуть мяч вперёд. А дальше в районе центрального круга мелькнул наш плеймейкер Гаврилов, поэтому я снова отпасовал на Юрия Васильевича.

«Придержи мяч, обыграемся», – мысленно обратился я к своему одноклубнику, при этом сделав рывок на метров пятнадцать. Но Юра игровую ситуацию прочитал по-своему, футбольный снаряд, укрыв корпусом, вторым касанием отправил на правый край атаки, где барражировал выдвинутый форвард Ярцев. Георгий Саныч рванул и к этому мячу, но внимательные парни из Баку, задумку Гаврилова раскусили. Поэтому бросив свирепый взгляд на Юрия Васильича, я вновь посеменил в опорную зону, куда, по моему мнению, должна была пойти следующая передача бакинцев.

Однако «Нефтчи» новый наскок на наши ворота решил провести через левый фланг обороны. Но я и туда успел прибежать, пока с полузащитником хозяев поля боролся Романцев. Олег Иваныч вынудил бакинца мяч отбросить назад, и я, прыгнув и прокатившись по траве три метра, успел мяч перехватить, вскочить и ломануться по левому краю к чужим воротам. В центре тут же замаячило наглое лицо Юры Гаврилова и потребовало отпасовать ему. «Извини, Васильич, подвинься», – подумал я и, накрутив первого попавшегося на пути игрока «Нефтчи», прокинул мяч дальше по левому краю. После чего, добежав до центральной линии, дал сильный диагональный кросс метров на тридцать, чтобы Гера Ярцев выскочил справа уже один на один. Но мои усилия оказались тщетны. Георгий Саныч момент рывка проспал и к мячу не успел.

– Да, б… – тихо выругался я и уже громко крикнул Гаврилову. – Вы сегодня с Яриком решили надо мной поиздеваться? Чё за хэ⁈

– Псих! – Отмахнулся от меня как от назойливой мухи Юрий Васильич.

– Глаза бы мои вас не видели, дегустаторы вин, – пробурчал я себе под нос.

И тут произошло то, с чем лично я никогда в своей футбольной карьере не сталкивался, ибо никогда не играл в Англии. Плотный туман медленно опустился на футбольное поле и противоположные ворота с пятидесяти метров стали трудно различимы. «Вот это номер», – подумал и потрусил в опорную зону, через которую к нашим воротам пытались пробиться настырные парни из Баку.

А где-то к двадцать пятой минуте матча, в котором мы успешно отбиваясь в обороне, всего раза три сбегали в контратаку, мне улыбнулась настоящая удача. Началось же всё с того, что бакинцы в очередной раз потеряли мяч на подступах к нашей штрафной и опорный полузащитник Валерий Глушаков, однофамилец будущего полузащитника красно-белых Дениса Глушакова, дал мне очень удобный и точный пас на ход. Я увидел перед собой свободную зону и выдал такой рывок к воротам «Нефтчи», что ему бы позавидовал суперскоростной Олег Блохин.

И за те секунды пока я, мелькая пятками, бежал в голове сложился отличный план. Дело в том, что футбольные ворота большие и в тумане их худо-бедно видно, а мяч маленький и если сейчас им шибануть метров с тридцати, то вратарь не сразу его заметит. Поэтому пропустив мимо ушей требования Гаврилова и Ярцева отдать пас, я решился на дальний выстрел, благо бакинцы не успевали меня накрыть.

– Бум! – Раздался глухой удар моей внешней стороны стопы о кожаную поверхность черно-белого мяча, и он словно ядро рассекая воздух, по пологой траектории устремился к воротам Сергея Крамаренко.

А через секунду мой расчёт подтвердился, Крамаренко из-за тумана слишком поздно прыгнул в направлении левого верхнего угла ворот, и я словно ненормальный взревел:

– Гоооол! Даааа! Ееее!

Ещё через пять секунд меня отловили одноклубники и принялись поздравлять, хлопая при этом по плечам и спине, словно я подавился вишнёвой косточкой. И радоваться нашей красно-белой братии было от чего, ведь этот матч шёл совсем не под нашу диктовку.

* * *

В перерыве старшему тренеру Константину Бескову сказать команде было по-большому счёту нечего. Из-за тумана он, сидя на зрительской трибуне в ложе для почётных гостей, видел лишь то, что происходило на ближней бровке, и то фрагментарно. Поэтому Константин Иванович, удовлетворённо крякнув, в целом за первый тайм похвалил, но поругал за плохой контроль мяча.

– Давать некому, видимость плохая, – очень тонко поддел нашего наставника Юра Гаврилов.

– Да, – незаметно усмехнулся и я. – Для таких случаев нужно срочно заказать в спортивном обществе специальные самосветящиеся ленты, чтобы свои игроки хоть как-то отсвечивали в серой мгле.

Бесков вопросительно посмотрел на Николая Петровича Старостина и тот, пожав плечами, сказал:

– Я у Андрюши спрошу.

– Только покупайте японские, у них светимость сильнее, – брякнул опять я.

– Ну, вот что, – почувствовав розыгрыш, сказал Константин Бесков. – «Нефтчи» тоже в тумане играет, поэтому контроль мяча нужно наладить. И хватит чаи гонять. Давайте на второй тайм.

– А может нам выпустить Черенкова? – Неожиданно даже для самого себя предложил я. – Вот у нас контроль мяча и наладится.

– Я выпущу, но вместо тебя, если ты не перестанешь болтать! – Рявкнул Бесков, проводив меня злобным взглядом из раздевалки.

* * *

Во втором периоде, не смотря на требование старшего тренера – улучшить контроль мяча, картина футбольного матча осталось прежней. «Нефтчи» хаотически наступал, мы держали строй и, зацепившись за мяч, старались устраивать резкие вылазки к воротам Крамаренко. В одной из контратак на 55-минуте я снова вышел на ударную позицию и шмальнул по воротам бакинцев. Однако мяч непослушно улетел выше ворот.

– Чё, б… творишь, – напихал мне Георгий Ярцев.

– Туман видишь? Ворота видишь? Вот. А вратарь мяч видит плохо, – хмыкнул я и снова поспешил поближе к полузащитникам, где уже с десяток раз перехватывал мячи у команды наших соперников.

И на сей раз мне удалось перехватить мяч, который передавали друг другу два нападающих «Нефтчи» Николай Смольников и Искандер Джавадов. Именно Джавадов, перед тем как сделать подарок мне, очень красиво обыграл в центре нашего полузащитника Глушакова, показав финт Михаила Месхи. Переступ вокруг мяча, пяткой ноги оставшейся сзади прокидка футбольного снаряда вперёд и тут же носком другой ноги уход в левую сторону. Зрители на стадионе моментально встретили красивый эффектный футбольный элемент громкими аплодисментами. И кончено же простили Искандеру, что крутя финт, он не заметил мою наглючую морду, которая футбольный снаряд захапала себе.

Я не раздумывая ни секунды, рванул в атаку, ведь впереди открылись свободные зоны из-за того, что парни из Баку почти всей командой облепили нашу штрафную. Лишь один защитник в бело-черной форме прямо сейчас мог преградить мне продвижения к воротам Крамаренко. И он с решительным намерением либо покалечить меня, либо отобрать мяч двинулся на перехват. «Понравился финт Месхи? Заполучите финт Зидана», – усмехнулся я про себя, прокрутив так называемую «футбольную рулетку». Защитник «Нефтчи» от неожиданности пролетев мимо и резко затормозив, плюхнулся на задницу под обидный смех и аплодисменты своих же соотечественников.

Я же пронесся, словно ураган на чужую половину поля и стянув на себя ещё двух защитников «щёчкой» бросил в дальнейший прорыв единственного поддержавшего меня футболиста в красно-белой форме Георгия Ярцева.

– Делай Саныч! – Выпалил на эмоциях я.

Но товарищ Ярцев сегодня был не в лучшей своей форме, спасибо вчерашнему винцу. Поэтому пробежав десять метров и почувствовав, что его нагоняет разъярённый соперник, шибанул с двадцати пяти метров по воротам. И ему, так же как и мне помог туман, ведь такой мяч при нормальных погодных условиях никак не должен был залетать в сетку ворот «Нефтчи».

– Гооол! – Заорал лучший бомбардир чемпионата СССР прошлого сезона Георгий Ярцев.

– Что я говорил⁈ – Крикну я, поздравляя партнёра по команде. – Спасибо туманной маскировке и нашей спартаковской тренировке.

– Извини, тогда был не прав, – буркнул Георгий Саныч.

Однако не успели мы порадоваться, построить планы на ещё полчаса игры в таком ядрёном тумане, как он буквально на наших глазах растворился в воздухе. И хозяева поля с удвоенной силой принялись рваться к нашим воротам и обстреливать Рината Дасаева с дальних дистанций. Хорошо, что мячи главным образом летели мимо цели.

«Теперь точно устроит нам разнос Бесков за такую ужасную игру в центре поля», – подумал я, попытавшись с Гавриловым, бегающим по левой бровке Шавло и опорником Глушаковым наладить хоть какое-то подобие комбинационной игры. Но всё было тщетно. Мяч не держался, и силы при этом стремительно покидали всю команду. Даже я, здоровый как бык, убегался и стал частенько ходить по полю пешком. Поэтому на 75-минуте заметив около нашей скамейки запасных разминающегося Сашку Калашникова, понял, что он выйдет по мою душу.

«В принципе сыграл на уровне», – решил я и уже по инерции оттянулся поближе к своей штрафной площади, чтобы помочь защитникам и полузащитникам. И как раз в этот момент дальнюю передачу с правого фланга на наш левый «вырезал» игрок хозяев поля. Без сомнения в такие моменты меньше всего думаешь, хватит ли сил на ещё один рывок. Однако я подумал, но на мяч всё же выпрыгнул и сыграв головой подбил его на пару метров верх. Затем, не давая мячу опуститься, слёту пнул его в направлении стоящего как памятник около центрального круга Юрия Гаврилова и следом из последних сил сделал мощное ускорение вперёд.

Юрий Васильич принял мяч на грудь и, тоже не давая тому коснуться земли, сделал ответный пас точно мне на ход. «Что ж ты раньше так не пасовал, родной?» – зло подумал я, принял мяч на бедро и вторым касание зарядил на правый край, где пешочком прохаживался Георгий Ярцев. После чего мне самому захотелось посеменить на замену. Но товарищ Ярцев одним касанием этот летящий по воздуху мяч переправил обратно мне на ход, за спину трёх оставшихся передо мной бакинских защитников. Поэтому я рванул ещё дальше. Наша спонтанная трёхходовочка оказалась полной неожиданностью не только для меня, но и для «Нефтчи».