Текст книги "Пленники Пограничья"

Автор книги: Виталий Сертаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– Я хочу сказать, что Коллегия уполномочила меня расторгнуть договор, заключенный зимой в Саянах с Палатой ваших родов. Вы вправе требовать любой сатисфакции, но ни о каких новых выпасах в России не может быть речи. Ни один Эхус не будет доставлен в Архангельск или в Красноярск, как первоначально оговаривалось с Валентином Луниным…

– Чем мы можем помочь? – бросил дядя Самюэль. – Поехать в Россию и штурмом взять здание разведки?!

– Ребенка надо спасать, – вставил мой папа. – Даже если бы он не мог подарить Фэйри магическую черепаху.

Я расслышал, как Мария медленно выдохнула. Эта тигрица сдерживалась изо всех сил, чтобы никому не нахамить. Она была похожа на разогретый паровой котел или на баллисту со взведенной до предела пружиной.

Происходило немыслимое; в хрониках Благого двора упоминалось, что иногда люди Атласа обращались к Добрым Соседям за помощью, но всякий раз это выглядело как сделка. Иногда им требовались старинные рецепты, иногда они желали облагодетельствовать кого-то из ученых и предлагали лишние двадцать лет жизни. Но они никогда не вели закулисных переговоров; советникам Коллегии было отлично известно, что Фэйри нельзя купить поодиночке. Дядя Эвальд за свою жизнь трижды встречался с главой Коллегии, старшим советником Николасом. Оба раза советник обращался не к конкретному Фэйри, а к Палате. Говорилось примерно следующее:

«Нам известно, что такой-то Добрый Сосед может принести пользу Коллегии, и его возможные действия не повредят Благому двору. Мы можем предложить честный договор. Двадцать лет жизни и полное излечение от болезней, если таковые имеются, в обмен на честную работу…»

Обычно наши ученые соглашались, хотя учеными их называть не совсем правильно. Почти каждая женщина Фэйри способна вытягивать болезни и чистить кровь, но изредка рождаются очень сильные знахари. Знахари соглашались уехать с людьми Атласа, потому что их септ и фина получали от Коллегии очень большие деньги. Я слышал, что обычным атланты платили очень редко, потому что обычных они «вытаскивали» из неизлечимых болезней, а потом им приходилось делать новые документы, менять страну обитания… И получалось так, что один раз связавшись с людьми Атласа, человек на всю оставшуюся жизнь оказывался в зависимости.

С Добрыми Соседями все иначе.

– Мне приходится делиться закрытой информацией… – В голосе кудрявой великанши прозвучала тоска. – Коллегия состоит из пастухов и реаниматоров, также периодически рождаются потомственные боевые наездники, и очень редко – такие, как Валентин Лунин, кормильцы… До середины девятнадцатого века советники не догадывались проверять всех детей, рожденных от союзов с представителями других наций. Их было слишком много, и далеко не всех удавалось учесть. Кроме того, в Коллегии преобладала точка зрения, что только дети, рожденные от наших матерей и отцов-греков, дают более-менее приличное потомство… Мы считали, что так заложено в генетической программе нашего народа. Очевидно, мы сильно ошибались. Неизвестно, сколько кормильцев и кормилиц мы упустили, если один из них вдруг обнаружился в северной русской деревне…

– Но вы же не будете отрицать, что многих детей замучили до смерти? – вежливо напомнила моя мама. – К сожалению, Палате септов стало известно о ваших кошмарных опытах только в этом году…

– Если бы мы знали раньше, не имели бы с Коллегией ничего общего, – поспешно добавил дядя Эвальд.

– Мы вытащили с того света более ста Добрых Соседей, – быстро отреагировала наездница. – И продлили жизнь нескольким сотням обычных, как вы называете, людей. Не совсем обычным, а выдающимся ученым… Это только за последние четыре столетия. Формально вы правы, но каждое явление можно рассмотреть с разных точек зрения. Если единицы не будут рисковать жизнью ради тысяч, цивилизация повернет вспять. Да, мы поздно спохватились, и сколько-то детей погибло, но… Впрочем, я прошу меня простить. Коллегии известна точка зрения Добрых Соседей. И сейчас я здесь как раз для того, чтобы предотвратить возможные следующие жертвы. Я еще не закончила, прошу выслушать до конца. Иногда, раз в двести лет, среди атлантов появляются люди с неясными функциями, и почти всегда это бастарды… Они проживают свой короткий человеческий век и уходят, потому что ничем непримечательны для Коллегии. Еще недавно никто не понимал, для чего они нужны. Потому что сто лет назад Эхусы давали устойчивое потомство и не болели…

Мария тяжело вздохнула. Стало слышно, как посапывает кто-то из уснувших малышей и как мой папа шепотом переводит с английского слова наездницы дяде Сане.

– Мы сотню лет бьемся над проблемой Эхусов, реанимации проходят все медленнее… Только не воспринимайте то, что я сейчас скажу, как бред. Существует точка зрения, что младенцы с неясными функциями – это навигаторы… Почти забытое понятие.

– Такие, как этот русский мальчик? – недоуменно вставил дядюшка Эвальд.

– Нет, мальчик – кормилец. Черепаха регенерирует поврежденные ткани человека, но иногда нужен естественный катализатор, чтобы заставить ее почковаться до того, как зашлакованность достигнет критического уровня. Мальчик – это первый кормилец, который… гм… который не умер. Навигатор – это тот, кто способен найти причалы на затонувших островах. Редчайший тип. Учтите, что Лукас об этом тоже знал, вопрос ставился на Коллегии еще пять лет назад… Значит, скоро будут в курсе те, кто держит Лукаса. Мы уверены, что эти люди не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить навигатора. Когда у них будет и кормилец, и навигатор, они выставят Коллегии свои требования. Если понадобится, они прикончат всех вас…

– А почему мы должны отвечать? Зачем нам вообще забивать голову вашими проблемами? – сварливо осведомился старичок в зеленой куртке.

– Вам придется забить голову, – с трудом сдерживаясь, произнесла Мария. – Дело в том, что о местонахождении навигатора мы узнали, как ни странно, от нашего осведомителя в русской разведке. Сегодняшней ночью сюда отправят оперативную группу. Мне неизвестно, русские это будут, британцы или американцы, но в любом случае, это специально тренированные люди. Вам не выстоять против них. А навигатор живет в этом доме… Это русская девочка Анна Лунина.

Глава 2
ПОКЕР

– Этого не может быть! Вы все выдумали, Анка – самая обыкновенная девчонка! – горячо напустился я на Марию. – Вы просто хотите нас запугать, чтобы ее отнять! Но она никуда с вами не пойдет, она теперь вам не верит!

– Ладно, она не верит мне. Но тебе она поверит?

– Как это?

– Ты сможешь сопровождать ее…

– Это исключено! – тут же вставила моя мама. Она стояла в дверях, провожая уходящих кровников, и держала на руках брата.

Один за другим в темноте заводились моторы, наш маленький септ разъезжался по домам. Глядя во мрак, на зубчатую стену леса, на посеребренную лунным светом траву, я вдруг ощутил, насколько нас на самом деле мало. Папа обнял сестер и кивнул уходящему брату. Самюэль немного потоптался на крыльце, повздыхал и сказал, что всех нас ждут в любой момент. Махнул рукой и кинулся догонять жену с детьми.

Я не винил дядю.

Только что все подняли руки за то, чтобы помочь людям Атласа. Само собой, Палата все решила за нас, и решила довольно умно. Оказывается, днем был подписан новый договор, отменяющий старый, и особую крепость договору придали двадцать миллионов долларов, которые Мария привезла наличными. Этих денег должно было с лихвой хватить на обустройство русских Фэйри в любой стране мира. Кроме того, люди Атласа уже оформили большую часть виз и прочих документов для въезда в Парагвай и в Бразилию. Как всегда, когда им что-то позарез нужно, они действовали четко и оперативно.

Взамен Палата обещала помочь в вызволении из плена Лукаса и Валентина. Когда я это услышал, чуть не подавился леденцом. Мария заявила, что в прошлом Коллегия сотни раз выручала нужных людей из тюрем и запросто применяла силу. Но сейчас все изменилось. Враг только и ждет, чтобы его атаковали. Враг подготовился и, в отличие от атлантов, не скрывается. Враг дает понять, что не оставит нас в покое. Следовало как можно быстрее сделать ответный ход, показать силу. Показать такую силу, чтобы у любопытных шпионов надолго отбилось желание к слежке. Мария сказала, что может полететь на Тхоле и включить его оружие над Петербургом или над Москвой, но это легче сказать, чем сделать. Скорее всего, погибнет много людей, а цели достигнуты не будут.

Тут наездница сделала потрясающее признание. Оказывается, люди Атласа сами толком не представляют, как действует их оружие. Я понял только, что Тхолы дисковой конструкции обладают тремя системами вооружений, но ни одна из них не имеет ничего общего с пушками и бомбами обычных. Можно вырвать с корнем все постройки и деревья и вспахать полосу шириной с трехрядное шоссе. Можно вывернуть породу на маленьком по площади участке, но очень глубоко, перемешать слои и вытянуть на поверхность то, что не достал бы никакой экскаватор. Можно оглушить до смерти всю живность в довольно большом радиусе, но при этом нарушится целостность темпорального кокона, и Тхол станет виден на радарах ПВО. Просто древние конструкторы не предусмотрели, что изобретут радары…

Также Коллегия не решалась штурмовать здания силовых структур наземными силами. Попросту среди долгоживущих атлантов не нашлось столько безумцев. Зато Фэйри могли бы проникнуть в любую тюрьму. При одном условии.

Если будут использованы знания, на применение которых наложено табу.

Палата обещала послать в Петербург шестерых сильных знахарей. Не следует употреблять слово «колдун» или «ведьма». Это хорошие слова, но на обычных они до сих пор действуют словно красная тряпка. Палата приняла очень тяжелое решение, поскольку оно означает необъявленную войну. Палата не может заставить, например, моего папу лезть под пули, мы же не в армии, но…

Но Палата посчитала, что в Россию должны поехать кровники из нашего септа. Потому что девочку Анну будут искать именно здесь. Потому что в ее бедах виноваты я и мой папа. Поедут шестеро опытных пожилых знахарей. Они найдут Лукаса и Валентина Лунина своими способами, которые непосвященным знать необязательно.

Главы приняли мудрое постановление, но они не догадывались, чем закончится сегодняшний вечер.

Я не виню глав септов.

Родственники подняли руки за то, чтобы отдать девочку Анну атлантам. Их я тоже не виню. У Марии на самом деле гораздо больше возможностей ее защитить. Все было бы замечательно, но я не верил, что Анка согласится улететь. Скорее она рванет пешком в Петербург, искать своего непутевого братца…

– Добрый Сосед, я потратила уйму времени, чтобы выяснить, где Аня Лунина находится, – Мария пыталась говорить со мной очень вежливо. – Откуда нам было знать, что мама отпустила ее к тебе в гости?.. Я не имею права ее оставить. Мы даже не знаем толком, кто против нас играет. Агенты разведки могут быть здесь в любую минуту…

– Сюда никто не пройдет, – рассеянно вставил папа. – Если понадобится, я…

Он не договорил, но всем оставшимся Фэйри и так было ясно, что Филипп Луазье имел в виду. Если понадобится, лесничий может свистом привлечь к обороне дома всех хищников в радиусе сорока миль.

Мама закрыла окна и задвинула шпингалеты. Теперь в гостиной нас осталась дюжина, не считая моего маленького брата. Родители, сестры, дядя Эвальд, Саня, тетушка Берта, Питер Лотт и еще двое старичков, главы дальних фин. И, разумеется, Мария. А наверху, в своей комнате, в сто первый раз пыталась дозвониться брату Анка.

– Филипп, не надо, – шепотом попросила мама.

– Это не выход, – покачал головой дядюшка Эвальд. – Нельзя допустить драки…

– На шоссе меня ждет машина, – нетерпеливо вклинилась Мария. – Мы немедленно забираем девочку и уезжаем, а вы вывозите остальных детей в безопасное место.

– Я не собираюсь бежать из собственного дома! – сказал папа. – Хватит с нас вечного страха!

– Давайте позовем ее, и пусть решает сама, – вставила Каролина.

Мария зыркнула в ее сторону, но промолчала. Она знала, что в семье Фэйри каждый прошедший Ритуал Имени имеет право голоса. Как это ни обидно, я больше всех был заинтересован в судьбе гостьи, но правом голоса не обладал.

– Бернар, позови, – приказал папа.

Анка спустилась вниз, и по нашим лицам сразу поняла, что случилась какая-то мерзость. Я очень боялся, что моя подруга начнет кричать и плакать, как свойственно обычным женщинам, но она всех нас удивила.

Она всех нас очень удивила, потому что вообще не стала говорить о себе. Выслушала Марию и пропустила мимо ушей.

– А что эти шестеро будут делать в Петербурге? – задала вопрос Аня.

Дядя Эвальд приподнял брови. Папа переглянулся с тетей Бертой, старички откашлялись.

– Я требую, чтобы вы мне сказали, как собираетесь спасать моего брата. Иначе я никуда не поеду.

– Уффф… – Мария схватилась за голову и демонстративно отвернулась в сторону.

Старики очень быстро посовещались на тайном языке. Так быстро, что я успел ухватить лишь самую суть.

– Хорошо, – откликнулся, наконец, дядя Эвальд, – слушай, но с одним условием. Ты ни разу не произнесешь фразу «этого не может быть!» Бернар, ты возьмешься переводить?

В течение следующих десяти минут мне самому раза четыре хотелось произнести фразу «этого не может быть!» У Каролины и Мардж тоже глаза едва не выпали от изумления. Я думал, что знал почти все о наших старейшинах, но оказалось вдруг, что не представлял и десятой доли их возможностей.

Впервые я услышал от взрослых разумных людей, что можно сдвигать Узлы слияния сил не только в ночь праздника Сауин, но и на майский Бельтайн, вызывая таким образом природные бедствия.

Впервые я услышал о свитках Йоркширских ведьм, в которых упоминалось о способах пересечь мир Изнанки по Пыльной тропе и при этом обмануть время. Я узнал о том, что не все ведьмы принадлежат к роду Фэйри.

И впервые я услышал о том, что Запечатанные двери в Пограничье существуют не только в легендах о Священных холмах.

Оказалось, что любимая тетушка Берта и тишайший Питер Лотт входят в клан колдунов, куда открыты двери далеко не каждому постаревшему Фэйри. Оказывается, их меньше всего волнуют проблемы, как проникнуть на закрытую базу в чужой стране. Как выяснилось, гораздо тяжелее будет вывести оттуда даже одного мальчика Валентина. Потому что всегда существует вероятность столкнуться с враждебным колдовством или со скрытыми видеокамерами. Колдуны вырабатывают в себе способности отводить обычным людям глаза, но сделать невидимыми два «пассивных объекта совсем не просто.

А потом дядя Эвальд меня добил. Он заявил, что после того, как отыщутся еще трое знахарей, они рассмотрят вариант прохода в Россию через Пограничье. То есть вне привычного пространства. Я даже не сразу набрался духа такое перевести для Анки; казалось, что она меня тут же примет за идиота. Но она даже не улыбнулась, смотрела своими огромными серыми глазищами и ждала помощи.

Из уважения к Марии глава септа говорил на английском, но порой у него в лексиконе не находилось точного перевода, и дядюшка сбивался на язык Долины. Папа слушал дядю Эвальда с таким равнодушием, словно речь шла о видах на урожай овса. Удивляло меня то, что ни папа, ни мама никогда не поднимали разговоров на тему табуированных знаний. Табу – это табу, так внушают любому Фэйри с детства. И вдруг выяснилось, что среди моих ближайших кровников есть люди, откровенно нарушающие запреты, и не мальчишки, а всеми уважаемые старики.

Знахари продолжали эксперименты с Темным знанием, оставшимся в наследство от Неблагого двора.

В отличие от нас, Мария сидела как на иголках. Много позже она призналась мне, что за четыре века периодического общения с Добрыми Соседями наслушалась наших волшебных баек по горло, и басни про Пограничье пропустила мимо ушей. Ее волновало подозрительное молчание подчиненных в эфире, больше ничего.

Пока старик ждал моего корявого перевода, папа сбегал на стоянку и подогнал к крыльцу нашу машину. Мама пошла наверх, чтобы собрать малыша.

– И что же вы будете делать, если сами говорите, что на подготовку нужно трое суток, а все уехали? – Анка обвела рукой пустые стаканы и блюда с недоеденным печеньем. – Откуда возьмутся знахари?

– Резонное замечание! – хмыкнула тетя Берта, когда я перевел. – Эвальд, девушка права. Допустим, поедет Питер, поедет кто-то из Дрю, но я не выдержу перелет…

– О тебе речи не идет, – мягко возразил дядюшка. – Если не согласятся Эндрю и Стив, я готов сам…

– Но ты тоже не имеешь права! Ты – глава и отвечаешь за всех.

– Еще неизвестно, в каком настроении пребывает Камилла, – буркнул один из сморщенных стариков, тот самый, кого звали Эндрю.

Главы фин снова с бешеной скоростью засвистели на Древнем языке.

– Кто такая Камилла? – спросил я у папы.

– Темная ведьма, – неохотно проворчал он. – Живет где-то в горах…

– Из какой фины?

– Ни из какой.

– Но… так не бывает… – Я запнулся. Все-таки не выдержал и произнес эту глупейшую фразу.

– Филипп, – позвала мама. Она спустилась вниз, мой братишка уже лежал упакованный в коляске. – Где ключи? Куда мы поедем?

– Папа, почему я о Камилле ничего не слышал?

– И я тоже, – добавила Мардж.

– Полагаю, вы еще многого не слышали, – откликнулся дядя Эвальд. – Есть знахари и знахарки, которые уходят от своих финов. Им необходимо одиночество для того, чтобы сосредоточиться.

– Садитесь в машину, – папа взял у мамы саквояж и повернулся к моим сестрам. – Я отвезу вас к Самюэлю, а сам вернусь сюда.

– Филипп, нет! – сказала мама.

– Я вернусь за вами буквально через день, – папа старательно изображал уверенность, но внутри него снова, как при первой встрече с комиссаром Робинсом, зашевелился страх. – Отправлю подружку Бернара и помогу знахарям собраться в дорогу.

– Филипп, если ты не возражаешь, мы втроем останемся здесь, – предложил дядя Эвальд. – Найдется для нас холодное пивко и чистая циновка?

– Нет проблем, – оживился папа. – Бернар, возьми вещи и давай в машину!

Я замер, чувствуя, как напряглись кисточки на кончиках моих ушей. В эту секунду мне показалось, что в доме стало темнее. За последний год такое уже случалось, всякий раз перед настоящей опасностью.

– Тогда я тоже остаюсь! – тряхнула кудряшками тетя Берта. – Эндрю, Стив, решили избавиться от меня?

– Куда нам без тебя? – рассмеялся Стив. – Да и четвертый партнер для покера не помешает! Филипп, у тебя в доме найдется нераспечатанная колода? Этой хищнице с ее картами нельзя доверять!

– Папа, я не могу оставить Анку. Кто ей будет переводить? – схитрил я. Про себя решил, что не оставлю ее одну ни при каких обстоятельствах. Хватило приключений зимой, а потом еще два месяца ожидания, пока Анка сращивала перебитый позвоночник в пазухе Эхуса. Впредь я не позволю ей попасть в беду.

Отец застыл с ключами в кулаке. Несколько секунд мы мерились взглядами, затем он махнул рукой вышел во двор. Изнутри дома ощущение было такое, словно он провалился в черную прорубь. Впервые за пятнадцать лет жизни родной двор, луг и лес показались мне чужими и враждебными. Я чувствовал моего домашнего лиса в закутке под крыльцом, чувствовал прирученных птиц на чердаке и еще десятка два знакомых живых существ в непосредственной близости от дома. Лошади, собаки, енот, совы… Когда ожидается гроза или бешеная пурга, они готовятся заранее и угадывают перемены в погоде гораздо раньше людей. Но сегодня вечером существа из маленьких народцев были спокойны, они ровным счетом ничего не слышали.

Потому что они не умели распознавать злых людей.

– Они тут будут ночевать? – догадалась Анка насчет стариков.

– Да, они переночуют. Им нужно найти еще троих, обговорить условия, а потом два дня они будут ткать Покрывало силы.

– Вы что, серьезно? Еще два дня? – Анка оглядела всех нас широко раскрытыми глазами, и я вдруг совсем не вовремя ощутил в животе знакомое томление. Девушка становилась все красивее и взрослее, но мы по-прежнему оставались только друзьями. – Наша мама сойдет с ума…

– А что ты предлагаешь? – сухо поинтересовалась Мария. – Позвонить в Москву президенту? Или нанять Иностранный легион? Для твоего брата лишние день или два уже не сыграют роли, нам важно спасти тебя!

– Раньше вы тоже обещали всех спасать, но обманули! – огрызнулась Анка. – Бернар, вы же не позволите ей забрать меня силой?

– У нас нет больше навигаторов, – обращаясь ко всем сразу, пожаловалась Мария. – Последние погибли почти двести лет назад. Они пытались добраться до дна океана, и это им почти удалось. Если помочь девочке раскрыть ее талант, есть шанс отыскать подводный вход…

– Заманчивая перспектива, – без улыбки заметила тетя Берта. – Отправить ребенка нырять в Атлантике, искать ваш остров!

– Но двести лет назад мы не знали, кто такие навигаторы и как им помочь…

Питер Лотт вышел из папиной комнаты с колодой карт, Эндрю и Стив сдвинули стулья вокруг стола, тетя Берта закурила трубку. Они как будто позабыли, что предстоит серьезная работа. Дядюшка Эвальд достал большущий накрахмаленный платок и завязал его на лице, на манер марлевой повязки, так что остались видны одни глаза.

– Эви, это тебе не поможет! – хихикнула тетя Берта.

– А что они говорили про Запечатанные двери? – гнула свою линию Анка.

– Это все сказки, – пробурчала из угла Мария. – Никаких Запечатанных дверей не существует.

– Сказки? – подняла брови Анка. – Неужели ваш самый мудрый родственник приехал, чтобы рассказывать сказки?

– Речь идет о старинных преданиях Фэйри, – объяснил я. – Якобы, в волшебных сидах есть Запечатанные двери, через которые можно попасть в Пограничье…

– По десять фунтов? – предложила тетя Берта.

– Бернар, ты не поможешь мне с поиском кофе? – обратился ко мне дядя Лотт. Он не играл и вызвался быть кем-то вроде бармена.

– Аня, нам следует уехать… – затянула свою песню Мария.

– Я не поеду с вами!

– Зато кто-то сюда едет, – сказал я, заправляя кофеварку.

– Это точно, – согласился старший Лотт. – Кто-то весьма неприятный.

– Вы все с ума посходили! – не выдержала великанша.

– Мне еще две! – проскрипел Стив.

– А мне – одну.

– Я пас! – Дядя Эвальд витиевато выругался.

Тетя Берта беззвучно захохотала.

Мне показалось, что я сейчас взорвусь. Наездница не обманула – за нашим домом велась слежка. Теперь мне припомнились многие незначительные детали, насторожившие меня за последние дни. Слишком долго чинившаяся машина на пересечении автострады с четвертой дорогой. Из нее могли наблюдать за теми, кто сворачивает в нашу сторону. Трижды пролетевший над лесом вертолет без опознавательных знаков. Вертолет летел так низко, что вчера я разглядел лицо пилота за прозрачным стеклом. Несколько абсолютно незнакомых рож в городе, куда мы с Мардж ездили за продуктами.

У Марии за пазухой зазвонил телефон. Она приложила трубку к уху и спешно произнесла несколько фраз на голландском.

– Они так и будут играть? – с изумлением произнесла Анка.

– Они не только играют, – сказал я. – Они ткут.

Моя грива нагрелась так, что по вискам побежали капельки пота. Волосы едва не искрили, как высоковольтные провода в грозу. От стариков, непринужденно рассевшихся вокруг обеденного стола, распространялись невидимые энергетические волны. Ни Анка, ни Мария их, естественно, не ощущали.

– Мне одну, – попросил дядя Эндрю и посмотрел на меня обеспокоенно. – Бернар, тебе стоило бы забрать девушку наверх.

– Удвоим? – мурлыкнула тетя Берта.

– Поддерживаю, – отозвался Стив. Он тоже, как и дядя Эвальд, закутал лицо в платок, вдобавок нацепил черные очки и стал похож на мексиканского грабителя.

– Бернар, что он говорил о клевере? Я не поняла… – Анка изо всех сил старалась не расплакаться.

– Четырехлистный клевер, – промямлил я. – Такое растение нигде не растет, и поэтому принято считать, что его никогда не существовало. Но есть поверье, что у ведьм можно найти засушенные цветы. Они настолько редкие, что не имеют цены, выражаемой обычными деньгами. Дядя Эвальд сказал, что… такой клевер входит в состав особой мази. Если ею намазать глаза, то можно заметить то, что не дано видеть простым смертным…

– Можно заметить входы в Священные холмы, – добавил вдруг дядя Саня.

– И вскрыть Запечатанные двери…

– А если понравишься Черному пастуху Ку Ши, он перенесет тебя в Пограничье…

– Но это же все неправда, – уперлась Анка. – Ведь ты сам говорил, что вы не можете найти входы уже много сотен лет?

– Не совсем так, – я посмотрел на дядю Эвальда, ища у него поддержки; старик слегка кивнул. – Наши знахари не ставят задачу увести Фэйри вслед за Неблагим двором. Мы привыкли жить при свете солнца, мрак не для нас. Даже если соблюсти страшные обряды, о которых мало что известно, можно, в лучшем случае, ненадолго открыть дверь в Пограничье. Но это совсем не то же самое, что найти вход в Священный холм, где собрана древняя мудрость и богатства королей…

Дядя Эвальд отложил карты и принял у Питера Лотта чашечку с кофе.

– Невозможно играть с этими жуликами, – пожаловался он.

– Сегодня не твой день, – сказал Питер и протянул Анке тарелку с пирожными.

– Сорок фунтов, – бросила тетя Берта. – Эндрю, не умничай! Все тузы у меня!

– Блефуешь, хитрая лисичка?

Я прислушивался к звукам на дороге. Две тяжелые машины с мощными моторами свернули с шоссе и сейчас перебирались через мостик над ручьем. Чужие машины и чужие люди. Еще полгода назад я бы их не учуял на таком расстоянии. Со мной что-то случилось в тот момент, когда папина пуля угодила Анке в грудь.

– Аня, пойдем наверх? – как можно непринужденнее предложил я.

– Подожди, Бернар, мы передумали, – заметив нашу суету, на языке Долины осадила меня тетя Берта. – Здесь вам будет безопаснее…

Я нащупал полотенце и вытер пот со лба. Стоило прикрыть глаза, и посредине гостиной возникало алое пульсирующее облако. Оно клубилось вокруг седых картежников и разрасталось все шире, набухая изнутри темно-багровыми трепещущими пузырями. Как будто под струей горячей воды разбухала пена для ванны. Я, если бы даже захотел, не сумел бы объяснить Анке, что я вижу. В затылке поселилась тугая пульсирующая боль, словно внутри шеи вверх-вниз ходил плохо притертый поршень…

Когда ткут Покрывало силы на празднике Урожая либо во время весенних хороводов, возникают совсем другие ощущения, радостные и легкие. Тогда начинают чесаться мозоли на лопатках, резко улучшаются зрение и слух, хочется бежать сквозь толщу леса, перекликаясь с друзьями, хочется переплывать реки и взлетать, тягаясь в скорости с птицами…

Мама говорит, что это срабатывает коллективная генетическая память Фэйри о временах, когда наши предки жили на деревьях, летали при помощи крыльев, и никакой магией тут не пахнет. Не знаю, какая память сработала сегодня вечером, но пахло чем-то таким, отчего у меня начали подрагивать кончики пальцев. Незаметно от Анки я несколько раз сжал и распустил кулаки, но дрожь только усилилась.

Впервые я стал свидетелем тому, как создается Темное Покрывало силы…

– А если ваша Камилла откажется дать клевер? – спросила Анка.

– Найдутся другие, – успокоил дядюшка Эвальд. Он внезапно стал какой-то рассеянный. Положил платок мимо кармана, открыл пакетик со сливками и забыл подлить их в кофе. – На островах есть еще две… женщины, которых я знаю.

– Восемьдесят фунтов, – квакнул Стив.

– Дядя Эвальд… – начал я.

– Я их слышу, не бойся, – ровно ответил старик. – А они не такие дураки, эти парни.

– Я уверена, они считали машины, – не отрываясь от карт, заметила тетя Берта. – Убедились, что вce мы разъехались по домам, и направляются сюда. Окончательно обнаглели…

– Бернар, что они говорят?! – встревожилась Анка. – Куда уехали твои родители? Почему нас не взяли?

– Аня, из-за твоего нелепого упрямства могут пострадать десятки людей! – злобно прошипела Мария. – Дайте мне машину, я вывезу ее!

– Сто шестьдесят! – Эндрю откинулся в кресле, с довольным видом набил трубку и обратился к великанше. – А вы, советник, кстати, еще можете успеть уехать.

– Без девочки я не уеду!

– Сто шестьдесят? Ну-ну, поддерживаю! – усмехнулась тетя Берта. – Питер, тебе не пора к нам присоединиться?

– Не беспокойся, мы тебя не оставим, – я взял Анку за руку. У обычных девчонок вечно холодные руки! – Дядя Эвальд, может, нам с Анкой лучше уйти? Я могу увезти ее на маминой машине вдоль просеки и по четвертой дороге…

– Ни в коем случае, – возмутилась тетушка. – Это так опасно – на ночь глядя, мальчишка за рулем, и без прав!

– Триста двадцать! – хихикнул Стив.

– Все трое никуда не двигайтесь, – посоветовал дядя Эвальд и отдельно кивнул Марии. – Слишком поздно…

Питер Лотт придвинул стул и уселся четвертым. Он не играл, просто положил ладони на плечи Стивену и Эндрю, прикрыл глаза и так застыл. Я бросил взгляд под стол. Тетушка Берта скинула сандалии и двумя пятками непринужденно обхватила лодыжку Питера. Эндрю тоже сбросил сандалии и скрестил ногу со Стивом. Дядю Саню никто не звал, но он принес себе стул, угнездился на углу стола, между тетей Бертой и Эндрю, приобняв их за плечи. Оба улыбнулись кровнику. Поршень внутри моей многострадальной головы ходил все чаще.

– Бернар, тебе нехорошо? – откуда-то издалека спросил Анкин голос.

С ума сойти! В такой момент она еще и обо мне успевала тревожиться!

– Со мной все в порядке.

Мария набирала номера сразу на двух телефонах, но ей не отвечали. Наконец, в трубке прорезался тонкий мужской голос. Несмотря на то что я его слышал очень давно, я сразу узнал реаниматора Маркуса.

– Я опоздала! – выкрикнула Мария. – Брюс и Ник не отвечают! Думаю, их уже накрыли! Срочно передай Зарифу… – Она покосилась на нас и заговорила на каком-то незнакомом языке.

Дядя Эвальд обтер крошки печенья с усов, бережно сложил в мойку чашки и присел на диванчик рядом с Питером, потеснив его плечом.

– Не пора ли пасовать, Эндрю?

– Они уже на повороте! – не выдержал я.

Мария извлекла из-за пазухи пистолет, проверила обойму, но прежде, чем она успела передернуть затвор, тетя Берта негромко произнесла: «Нет!»

– Не делайте этого, – повторила тетушка, даже не обернувшись. Она как сдавала карты, повернувшись к Марии затылком, так и продолжала сидеть. И тут же, с кокетливой интонацией: – Ах, чтоб вас разорвало, милые мои! Стиви, как тебе идея удвоить ставку?

– Судя по его понурым ушам, у парня стрит, а то и флэш! – расхохотался Питер Лотт.

Где-то вдали, со стороны шоссе, зарокотал вертолет, потом их стало два.

Наша большая гостиная разделена на две неравные части. В передней, ближе к террасе, стоят диваны и стол, а позади, возле двери в кухню, папа когда-то соорудил нечто вроде барной стойки. Я помню, что сидел там, болтая ногами, когда еще был совсем маленький. Мама усаживала меня, чтобы не мешал ей готовить, а самостоятельно спрыгнуть я побаивался.