Текст книги "Охота на Уршада"

Автор книги: Виталий Сертаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– И с тех пор никто не воюет? Ни страна Бамбука, ни империя Хин, ни магараджи? Но такого не может быть!

– Воюют, Анатолий. Воюет и плачет Великая степь. Оттого Матери-волчицы и мечтали получить Камни пути. Мы верили, что на вашей тверди страна Вед живет счастливо… А теперь молчи и улыбайся, к нам спускается сам сегун!

22
Боевое крещение

Девочка Юля почти нагнала уршада.

Саади бежал следом, в сотне малых гязов, он тек, как молодой мед стекает по сотам, неслышно и прозрачно. Кой-Кой и циклоп нарочно отстали. Старая ведьма осталась ждать в верхней точке дамбы.

– Береги девчонку, – шепнула она ловцу в момент расставания. – Девчонка – не Красная волчица, она намного сильнее, хоть и трусиха… береги ее, воин!

«Трусиха» шла по следу сахарных голов уже четыре часа. Она почти не отдыхала, только поливала голову водой и изредка отпивала по глотку. Рахмани повидал немало людей, он наблюдал, как воруют магию и как теряют колдовскую силу, но впервые столкнулся с тем, как обычная славянская девочка на глазах превращалась в Красную волчицу. Несколько раз от нее отлетали искры, а клинок перевертыша уже не позвякивал изредка, он пел непрерывно на высокой зубодробительной ноте. Девчонка вела их через барханы, а три цепочки следов упорно стремились к ближайшему крупному оазису.

Дважды путь преграждали Ласкающие миражи. Саади молил Пресветлого Ормазду, чтобы мираж случайно не захватил в плен тех троих. Никому неведомо, где мираж выпустит из чрева свою добычу и какие бедствия тогда постигнут Южный материк! Но, к счастью, оба Ласкающих были пусты. Чуть позже на огромной высоте проплыли крылатые рыбы, в роскошной гондоле с комфортом путешествовал кто-то из высших чиновников сатрапии. Рыбы не замедлили своего плавного скольжения, полупрозрачная паутина крыльев растворилась в лазури. Рахмани с неожиданной злобой подумал о недосягаемых богачах, которые никогда даже не приближались к судоходным каналам, приносившим им миллионы драхм прибыли…

– Вот они, дом Саади!

Когда последний из троицы обернулся, Саади разом вспомнил весь пройденный путь. Прежде он не слишком верил в эти сказки, он заглядывал в лицо смерти неоднократно, но жизнь не представлялась скорым перебором карт Таро… Слепые старцы не обманули, истинный край любого пути таит отражения. Рахмани смотрел в расплывшееся лицо сахарной головы, а видел свое детство и юность…

Ловец шагнул в сторону дважды, выпустил фантома, но уршад не успел напасть.

Юная волчица первая нанесла удар. Заговоренный клинок перевертыша воткнулся живому трупу в горло и плавно, как раскаленная струна в головке сыра, пополз вниз. Волосы на голове волчицы встали дыбом. Девушка рычала, она совершенно не контролировала себя. Девочка Юля, недавняя питерская путана, потерялась, сгинула, канула в розовом прошлом. К Рахмани повернулось чужое, каменно-напряженное лицо, с заострившимися скулами и глубоко запавшими глазами.

С клинка густо капала кровь. Священные руны перевертышей скользили по эфесу, изгибаясь, точно змеиные детеныши.

– Юлия, сзади! Они сбегут! Не позволяй им…

Рахмани мысленно воззвал к чужому божеству, к тому, кто погиб на Кресте. Ведь если девушка верила в Крест, его и следовало молить о помощи?

У второй сахарной головы уже не было лица. Нос скатился на подбородок, стал бородавчатой грушей. Глаза вытекли, волосы отваливались с черепа вместе с кожей. Не так давно тело принадлежало могучему черноногому воину, но сейчас его сил хватило только на то, чтобы идти. Тело человека послушно передвигало ноги в ту сторону, куда гнал уршад. А уршад алчно стремился к оазису, тонкой зеленой полосой уже видневшемуся на горизонте. Туловище циклопа раздуло, ремни нагрудного доспеха глубоко впились в ребра, кожа на открытых участках тела покрылась кровавыми язвами. Щеки ввалились, нижняя челюсть не держалась, наполовину откушенный язык свисал черной тряпкой.

Сахарная голова взмахнул рукой, пытаясь отбиться от непрошенной гостьи, но тут же получил удар в живот. Однако бывший солдат не упал. Он повернулся к волчице спиной и грузно зашагал к своей далекой цели, одной рукой придерживая вываливающийся кишечник. Рахмани застонал от бессилия – девочка Юля совершенно не умела драться, а он ничем не мог ей помочь! Он даже не был уверен, что на таком расстоянии он сам в безопасности. Однако далеко уйти ходячий мертвец не сумел. Волчица догнала его и с воплем перебила сухожилия на ногах. Циклоп рухнул на спину и больше не поднялся. Краем глаза ловец заметил, что отставший Кой-Кой точно так же взмахивает руками, как девочка, вооруженная его магическим клинком…

– Стой, сволочь! – устремившись за третьим беглецом, девушка произнесла несколько слов, значение которых для Саади осталось загадкой. Во всяком случае, благородный Зоран Ивачич никогда таких оборотов не употреблял.

Третий беглец сохранился лучше своих собратьев по несчастью. Уршад избрал в носители крепкого паренька с медной бляхой скорохода на груди. Когда скороход обернулся к Юльке и выхватил саблю, у ловца потемнело в глазах. Брат-огонь послушно запрыгал на кончиках пальцев, а ноги сами понесли Рахмани навстречу смерти.

– Не трогай его, отойди! Отойди назад! – Кажется, он орал что-то еще, по щиколотку проваливаясь в раскаленный песок.

Позади догонял Кой-Кой и на ходу кричал, что можно не бояться, что он держит руку девочки, что клинок не подведет, как не подводил он уже триста лет никого из «глаз пустоты»!

И клинок действительно не подвел. Тот, что недавно был человеком, сделал всего один выпад и лишился правой руки до локтя. Он удивленно уставился на отвалившуюся конечность, уцелевшей рукой стал нащупывать на поясе кинжал, но тут девочка Юля рубанула дважды, с плеча, как заядлый кавалерист…

Сраженные Юлькой сахарные головы на глазах превращались в пузырящуюся массу. Острый глаз Рахмани уже различал среди оплывающих костей что-то блестящее. Уршад попался невероятно злой; вполне естественно, что он оставит после себя подарок. Из гибнущих тел выскользнули последыши, но далеко отползти не сумели. Девочка Юля неожиданно преобразилась. Он зарубила всех до одного, затем сгребла их в кучу, к останкам людей, и подожгла. Поджигать было легко, ловец Тьмы снабдил девочку мешочками с бесовским огнем. Это редкое растение собирают венды на границе Вечной Тьмы. После определенной обработки оно не выносит контакта с воздухом, его держат под слоем воска. Зато достаточно разрезать мешочек, как раздается хлопок и брат-огонь получает свободу.

Саади подождал немного, пока прозрачные языки пламени не улеглись на гребне бархана. Оазис Сива был спасен. Двенадцать тысяч его жителей никогда не узнают, какой страшной опасности подвергались.

– Ты цела? Все хорошо, ты победила…

– Я не хочу никого убивать! Вы слышите?! Я никого не хочу убивать, я домой хочу… я не могу больше…

Молодую волчицу била крупная дрожь. Она не могла идти, но не могла и сидеть на месте. В точности как настоящая волчица, она нервно наматывала круги подле угасающего кострища, воспаленными глазами всматривалась в угли. Ловец Тьмы хорошо понимал ее состояние – девочке теперь всюду мерещились бородавчатые личинки. Это пройдет, непременно пройдет, но требовалось вернуть ее в спокойное состояние до прихода в Вавилон. Иначе жрецы не возьмутся помогать, даже за очень крупную мзду…

– Все закончилось. – Ловец Тьмы присел рядом с рыдающей девушкой, оторвал зубами кусок белой шиши. – Попробуй пожевать, это веселит!

Девушка отрицательно помотала головой. Потом ее дважды вырвало. Черноногий от всего увиденного начал икать и никак не мог остановиться. Его не радовало даже спасенное золото.

– Дом Саади, куда катится мир? – Кой-Кой поцеловал амулет, висевший у него на груди, затем поцеловал рукоять вернувшегося к нему клинка. – Ты помнишь, чтобы раньше уршады делились на трех кукол? Ты слышал хоть раз, чтобы бородавчатый уршад убивал собак и птиц? Старая волчица клянется, что видела в фактории мертвых грифов. По крайней мере, я счастлив, что мои клинки еще послушны мне…

Он сделал неуловимое движение, точно расправлял крылья, и… принял свою естественную форму. Длинный воин бадайя пропал.

Циклоп отступил на шаг, пораженно уставился на низкого щуплого человечка с большой головой и глазами, словно припорошенными пылью.

– Что я вижу? Ты… Ты из тех, кого называют «глаз пустоты»? Меняющий облик? Вечный странник Леванта? Вот уж не думал, что снова увижу таких…

– А где ты еще встречал таких, как я? – жадно спросил Кой-Кой.

– Я покажу тебе. – Циклоп на мгновение задумался. – Если вы хотите попасть в оазис Амона, то нам теперь по пути. Я покажу тебе путь дальше. Но это далеко на юг, вверх по Нилу, до оазиса Джума. Там нет Янтарного канала…

– Я доберусь… – прошептал перевертыш. – Дом Саади?..

– Я уверен, что тебе стоит сделать попытку, – покивал Рахмани, подливая плачущей девушке сонного настоя из фляжки. – Мы с волчицей вполне справимся вдвоем. Мы доберемся до Вавилона и будем надеяться на милость Премудрого Ахурамазды. Если светлые асуры будут благосклонны к нам, мы встретимся с Женщиной-грозой уже в земле руссов. Но ты всегда найдешь меня там, где мы начали путь.

– В Ютландии? На Зеленой улыбке? Ты вернешься к Вечной Тьме, несмотря на то, что тебя ищут убийцы из Порты?

– Да, я вернусь. Так велели мне Слепые старцы. Но до этого я принесу жертвы всем известным богам в Вавилоне, чтобы ты разыскал свою семью! Пошли, Юлия! Нам надо вернуться к каналу.

– Мы пойдем пешком? – испугалась ведьмочка. После всего пережитого, после сонного напитка она едва могла двигаться. Ее руки отяжелели, язык превратился в непослушный студень. Последние двести гязов до берега Рахмани нес ее на руках.

– Пешком восемь зорь пути, – фыркнул перевертыш. – Мы будем ждать рыбу.

– Кого будем ждать? – Юная ведьма подумала, что жара сыграла злую шутку с ее слухом. Она уже почти не помнила своих недавних подвигов.

– Мы разожжем костер, вывесим белый флаг и будем ждать другую баржу циклопов, ее тащит рыба Валь, – подтвердил Рахмани. – Наш черноногий приятель считает, что завтра вечером есть вероятность уплыть отсюда. Или послезавтра. А пока помогите мне растянуть тент. Еще нам надо развести костер, будем выпаривать воду. Своей воды мало, ее надо беречь.

Сутки они провели на берегу, у края дамбы. Циклоп молился и поглаживал мешки со спасенным золотом. Красная волчица уехала на ослике, прихватив свою долю. Кой-Кой молился, рисовал на песке узоры и тут же стирал.

Спустя примерно час после рассвета ловец показал Юльке розовое пятнышко на глади канала. Еще через час пятно стало похоже на горбатую гору с руками. Затем стали видны мокрые усы, как у сома, ноздри, из которых плескала вода, и канаты, закрепленные в основании спинного плавника. Рыба тащила за собой пять длинных барж. Циклоп, сидевший на серой макушке речного кита, взмахнул рукой, демонстрируя, что видит и огонь, и белый флаг.

За путешественниками спустили лодку. Очень скоро черноногий купец, Рахмани, Кой-Кой и Юля получили по узкой каюте на пассажирской палубе. В каждой имелись лишь жесткий матрац, масляная лампа и дырка в полу, прикрытая деревянной крышкой. Ниже этажом блеяли овцы и ревели верблюды. Всю баржу пропитал удушливый аромат благовоний.

Но после всего пережитого девушке даже этот убогий «гостиничный» номер показался раем. Она рухнула на верблюжью шерсть и моментально уснула.

Проснулась она от разговоров за стенкой. Кой-Кой что-то быстро произнес на мелодичном незнакомом языке. Мужчины засмеялись. Загремели игральные кости. Юля опасливо поплескала в лицо водицей из кувшина. От воды разило тиной. Кой-Кой снова сменил облик. Своим у него сохранился лишь тембр голоса. Теперь это был степенный важный купчина в белой хламиде, почти как настоящий катарский араб. Рядом метали кости трое черноногих. Рахмани точил ножи. Ловец Тьмы словно ждал, пока девушка заглянет в дверь, он тут же приветливо помахал ей, приглашая войти.

– Что он говорит? – зевнула Юлька. – Он сказал что-то о десяти тысячах подарков?..

И сама испугалась последовавшей реакции.

«Глаз пустоты» резко побледнел, на мгновение из-под искусственной сытой рожи купца проступили узкие скулы перевертыша. Дом Саади едва не выронил точильный брусок. Циклопы переглядывались, не понимая, что произошло.

– Искандер Двурогий женился на Статире, дочери своего врага Дария, кроме того, взял в жены еще дочерей четверых царей Востока, чтобы поощрить своих солдат и офицеров на смешение кровей… – Кой-Кой медленно говорил на языке своего народа, а перед Юлькой словно одно за другим падали цветные полотнища. Музыкальный язык потерянного пещерного народца раскрылся ей во всей красе. – Искандер, а по-вашему Александр, жаждал мира, а не войны. Он призвал своих первых сатрапов взять в жены дочерей местных вельмож. Он призвал не разрушать храмы богов, которым поклоняются племена Азии. Он роздал десять тысяч богатых подарков верным гейтарам, которые женились на дочерях парсов.

– Я… я ничего не… – Юльке внезапно стало холодно. – Почему я понимаю, что вы говорите?!

– Естественно, понимаешь, – очень серьезно подтвердил Саади. – Ты убила уршада. Ты становишься настоящей Красной волчицей.

– Мне снилось страшное… – Ведьмочка поежилась. – Мне снилась какая-то дрянь, дом Саади. Будто я ударила человека ножом, а он развалился на части… ужас! И еще какие-то зашитые губы…

Рахмани вздрогнул.

Только что эта скромная девочка побывала в снах его далекой юности. Ведь Зашитые губы…

23
Лунный компас

…Зашитые губы шевелились в мешке за плечом. И это было даже страшнее, чем несносные чудовища, встреченные в Проклятом городе.

– Дом Саади, ты увидишь здесь еще не такое… Пойдем, нам нужен лунный компас. Кстати, в Сварге в ходу любые деньги, все равно металл идет на вес, и случаются периоды, когда железо дороже золота. Однако не торопись платить…

Они двинулись прочь от площади и прочь от печального музыканта. Где-то совсем рядом приветливо светилась та самая булыжная мостовая, по которой пронесся мельник. Светлая дорога разрезала город ровной чертой, на нее можно было наткнуться всюду. Чуть позже Рахмани заметил, что на эту праздничную дорогу не смел опустить ни стопу, ни лапу никто из обитателей Сварга. Жители шагали по мосткам, переброшенным на большой высоте, или пролезали по тоннелям, прорытым ниже уровня первых этажей. Хозяйскую дорогу будто бы никто не замечал. Лишь изредка по ней проносился один из экипажей знатных гиперборейцев, похожих на истекающие пламенем метеоры.

Широкий проспект изменился за долю песчинки, стоило свернуть за угол. Вокруг зияли провалы мертвых окон, некоторые дома почти лежали на боку, некоторые по крышу ушли в землю. Архитектура показалась Рахмани настолько необычной, что он, забыв о предупреждениях, дважды чуть не свалился в распахнутые жерла колодцев. Одни дома повторяли форму графинов, другие напоминали шахматные фигуры, третьи опять вывернулись наизнанку, явив миру спальни, кухни и уборные. Дом в виде стилизованной крепостной башни не имел внизу дверей, жильцов поднимали и опускали с балконов на веревках. На самом верхнем балконе – Рахмани готов был в этом поклясться – приземлились двое людей с крыльями и клювами…

Неопрятные женщины с закрытыми лицами настойчиво пытались продать охотникам цветы, больше похожие на мелких уснувших змей. Перевертыш шепнул, что желательно кинуть цветочницам монетку, но брать у них букеты категорически не следует.

– Один из тех, кого я водил в город Сварга, пожалел им медяка. Позже его укусила змея… очень похожая на цветочек из этого букета.

Над мостовой, степенно помахивая ажурными крыльями, проплыли сразу три летучих кита. В свете фонарей снизу можно было наблюдать, как у громадных рыб бьются аметистовые сердца. Из закрытых гондол доносились музыка, аромат клубничного табака и женский смех. Рахмани едва успел подумать, что не все тут так уж плохо, как новый окрик Кой-Коя заставил его прижаться к стене.

Мимо, брызгаясь грязью, пронесся длинный экипаж. Это был плоский ящер, вроде аллигатора, с восьмью лапами, но без головы. Прямо в крапчатую чешую уходили железные дуги, на которые был натянут тент. Поверх тента подпрыгивала лестница, вроде пожарной, а внутри, точно зерна в огурце, подпрыгивала и кричала сама пожарная команда. Саади так и не понял, кто управляет безголовой рептилией, превращенной в скоростной экипаж. Ящер свернул за угол так быстро, что хвостом выбил искры из той самой башни-ладьи.

– Это не пожарники, но мысль верная, – впервые за долгое время Кой-Кой позволил себе улыбнуться. – Это верные псы Оберегающего в ночи. Элементали из маяка. Наверное, в одном из времен город столкнулся с чем-то неприятным. Например, со странствующей медузой. Или со стаей пожирателей времени. Вот они и понеслись исправлять неполадки…

– Оберегающий в ночи? – поразился Саади. – Значит, этот маяк, который мы видели сверху?.. Значит, он существует наяву, тот, чью формулу каждый ребенок учит с детства? Могу ли я увидеть его?

– А бог Сварг существует, как ты думаешь? – с хитрецой спросил перевертыш. – Я слышал, что многие руссы потратили здесь годы, пытаясь найти своего бога по стуку молота. Кто такой Оберегающий в ночи, дом Саади? Если тебе хочется верить, что есть добрый Смотритель маяка, спасающий путников от ужасов ночи, ты веришь в это. А днем тебе удобнее верить в крылатого Ормазду, так? И еще в дюжину покровителей? Что если каждое имя – это лишь одно из мимолетных настроений истинного бога?..

Саади не стал спорить. Про себя он решил, что непременно должен повидать маяк вблизи. Порой ему казалось, что совсем недалеко по небу и по гнутым крышам пробегает мощный луч света, но саму башню маяка никак рассмотреть не удавалось. Она точно пряталась от глаз.

Компас они купили за двадцать золотых гульденов у старухи с тремя лицами. Он оказался совсем не похож на привычный морской прибор. Три тяжелых диска бирюзового цвета свободно вращались, один в другом, ничем не скрепленные. Между ними пробегал такой же бирюзовый лучик света, и там, где он замирал, на гладкой поверхности камня возникали символы и цифры. При попытке задержать один из дисков рукой два других начинали крутиться быстрее, издавая неприятный вой. Рахмани слышал от Учителя о таких инструментах, способных, при умелом обращении, указать путь домой из любой точки вселенной, но в руках держал впервые. Старуха тут же швырнула монеты в печь и показала жестами, что этого мало.

– Дай ей волосы. Ты забыл?

– Ах, точно! – Рахмани и в самом деле забыл, для чего таскал с собой склянки с волосами шести мертвых красавиц. Кой-Кой велел приобрести волосы умерших женщин еще в Ереване, это обошлось будущему ловцу Тьмы совсем недешево, но тугие пряди он получил.

Торговка выхватила пучки волос из склянок, быстро понюхала и удовлетворенно засмеялась. У Рахмани от ее смеха засосало под ложечкой. Он даже не хотел думать, для чего гиперборейской ведьме волосы мертвых красавиц. Когда торговка отвернулась, слова благодарности застряли у воина в горле, поскольку с выбритого затылка старухи на него уставились круглые совиные глаза и загнутый клюв. Третье лицо торговки скрывала черная маска.

– Кой-Кой, куда мы теперь?

– Теперь, когда у нас есть компас, он покажет нам, где бес. А мы пойдем искать пустую гебойду, удобную, чтобы переждать померанцевую стражу…

Но укрытие они нашли нескоро. За первым же поворотом их поджидала засада. От замшелой стены отделились пять широкоплечих фигур в коротких плащах.

– Не трудись, не успеешь, – просипел главарь, скидывая капюшон. Его сиреневый плащ на плече скрепляла живая фибула – переливчатая тварь, похожая на хамелеона, с длинным острым хвостом. – И представляться не спеши, мне наплевать, кто ты и откуда. Это наш квартал, не заплатишь – не пройдешь. А ты чего хрюкаешь, мышонок? – Он почти любовно оглядел скромную фигурку перевертыша. – Давай мешок, молча и быстро… Куда ты, мышонок?

Кой-Кой уже стоял с Рахмани спиной к спине.

– Меня зовут Король кррыссс. – Главарь закашлялся, из его волосатых ноздрей полезли кровавые пузыри. – У тебя есть кое-что… Продай мне губы… я заплачу тебе больше, чем наместник. Сколько ты хочешь? Хочешь десять тысяч? Никто не даст тебе больше, клянусь Воданом!

– Отчего тебя зовут Король крыс? – Саади вдруг стало интересно, каких пьяных грибов обожрались родители этого бугая, чтобы назвать сына таким нелепым именем. – Ты не нашел себе другого народа? Или только крысы тебе подчиняются? Или ты умеешь быстро прятаться в отхожих местах?

Приятели крысиного короля переглянулись, не понимая, издевается огнепоклонник, весело шутит или восхищен их предводителем.

– Двенадцать тысяч, – набычился разбойник. – Честный торг, ты уедешь отсюда богачом.

– Не продавай, дом Саади, – пискнул Кой-Кой. С перевертышем что-то происходило. Молодой парс спиной ощущал жар от его маленького тела. Скорее всего, Кой-Кой в очередной раз менял облик.

– Ты не донесешь их один, – осклабился Король крыс. – Ведь ты же один, верно? В этом городишке не стоит бродить одному…

На перевертыша он бросил лишь один, презрительный, высокомерный взгляд. Этот косой взгляд ясно показывал, что слугу за серьезную силу никто не считает. Разбойники зажали их в угол и молча сжимали круг. Никто не собирался приходить на помощь, мрачный переулок словно вымер. Рахмани не стучал зубами от страха, но заметно вспотел.

– Кой-Кой, как от них отделаться? – мысленно Саади уже призывал Астарту, брата-огня, но вовремя себя одернул. В недрах города магия Астарты навлекла бы большую беду.

– Тринадцать тысяч, – процедил вымогатель. Его остроухий приятель выпустил Рахмани под ноги порцию тягучей коричневой слюны. Только теперь до парса дошло, что уличные братья наглотались какой-то дряни. Не шиша, это точно, не хеттские черви и не водоросли. Их сумрачные злые физиономии постоянно менялись, словно никак не могли удержать на себе человеческое выражение.

– Я ничего не продаю. Ступай на рынок, там тебе кинут кость.

Король крыс скрипнул зубами. Его клыки неожиданно перестали помещаться во рту.

– Сколько ты хочешь за губы?

– Я хочу Трехбородого беса.

– На пятнадцать тысяч полновесных золотых ты скупишь всех демонов города Сварга.

– Ты жадный, ты долго не проживешь… – Главарь обнажил гнилые синие пеньки. Он нарочно использовал обороты низкого латинского наречия. Рахмани тогда не владел официальным языком Зеленой улыбки настолько, чтобы достойно полемизировать с наглецом. Может быть, оно и к счастью, не то пришлось бы вынуть жизнь из нахала и остаться без защиты брата-огня навсегда! – Отдай по-хорошему, не будем шуметь, э?

Бандиты захихикали, раздуваясь на глазах. Их темные рожи колыхались, вытягивались в крысиные рыла. Живые фибулы на их плащах заржали вместе с хозяевами.

– Отойди, у тебя воняет изо рта. – Кой-Кой мило улыбнулся горе мяса. – Убирайтесь в свои норы, иначе я загоню вас в зеркало!

Надутые приятели захлопнули рты. Наконец-то стало тихо. Рахмани не понравилось, что прямо в лицо орут да еще плюются прокуренной слюной. На его родине, в светлом Исфахане, курили только инжирный и виноградный кальян. Отец рассказывал, что во всем виноваты далекие инка, родственники народа раджпура. Это они приучили эллинов и норвегов курить табак.

Главарь крыс неожиданно сделал обманное движение. Он резко переместился вправо, точно его дернули на веревке, зато его наплечный хамелеон прыгнул парсу прямо в лицо. Рахмани не успел среагировать. Он невольно съежился, выставив вперед ладонь, и получил ощутимый толчок сзади. Кой-Кой отпихнул его в сторону и разрубил хохочущего бесенка на лету. Кривой клинок вылетел из локтевого кармана его куртки и убрался обратно. Хамелеон все же царапнул задними лапами или хвостом лоб огнепоклонника, кровь закапала на одежду.

«Глаз пустоты» действовал с убедительной скоростью. В течение нескольких мгновений он превратился во что-то весьма неприятное. Рахмани видел провожатого только со спины, но разбойники попятились. Даже спина перевертыша, ставшая похожей на ржавую стиральную доску, не внушала приязни. Кто-то из бандитов успел выпустить своего хамелеона. Кой-Кой не стал уклоняться, он поймал тварь на лету и раскусил зубами, не дожидаясь удара отравленным хвостовым шипом.

– Это была всего лишь шутка…

– Бей их, дом Саади!

Огнепоклоннику не пришлось повторять. Он взвился в воздух, миг спустя оказался на карнизе второго этажа, среди зарослей мха и сонных светляков. Две раздутые крысы кинулись за ним по вертикальной стене, они рванули инстинктивно, не задумываясь о последствиях. Первому преследователю Рахмани рассек мечом морду, второму ткнул лезвием прямо в пасть.

Внезапно откуда-то сверху ударил поток воздуха, раздались хлопки огромных крыльев. Разбойники кинулись врассыпную, зажимая раны. В переулке остался один Кой-Кой, еще не до конца вернувший себе свой обычный облик. Грохоча жестяными крыльями, на карниз возле Рахмани опустилась громадная птица в наморднике, или скорее – в наклювнике. Седока парс не разглядел, над седлом у того сияли два оранжевых фонаря. Рахмани даже не успел сказать «спасибо», таинственный воздушный жандарм гоготнул, дал птице шенкеля и взмыл в небо.

Путешественники подхватили свои мешки и бегом ринулись наутек. На залитой огнями площади воин оглядел ряды красочных вывесок.

– Кой-Кой, а почему бы нам просто не поискать приличный постоялый двор? Свободный от всякого колдовства. Если честно, я до сих пор воняю единорогом. Мне срочно надо помыться, не то меня съедят заживо. Причем не кикиморы, а обычные вши.

– Дом Саади, ты разве хочешь, чтобы тебя утопила ванна с графскими вензелями или ночью задушил диван? Когда мы вернемся к поморам, ты можешь мыться в бане хоть целую неделю.

– Клянусь Авестой, так и сделаю! А что такого ужасного в следующей страже?

– О, в ней нет ничего ужасного. Кажется, здешние сутки делятся то на семь, то на восемь, то на девять страж, в зависимости от того, какое из светил восходит. Померанцевую стражу снаряжают жители одного из миров, о котором я слышал очень мало. Но известно наверняка, что им нет равных в метании формулы Охотника. И формула у них… сильнее раз в десять, чем у колдуний раджпура, слышал о таких? Вдруг мы им не понравимся издалека? То, что нас пропустил в город Властелин пепла, еще не значит, что нам позволено охотиться на Трехбородых. Скатают нас с тобой, как паук мошку, и подвесят до зеленой стражи. С людьми будут разбираться люди, так уж заведено.

– Ты сказал – нас повесят?

– Возможно, они лишат нас тел, а головы оставят жить. В городе Сварга мягкие законы, друг мой…