Текст книги "Желание верить (сборник)"

Автор книги: Виталий Вавикин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Виталий Вавикин
Желание верить

Вместо пролога

Он увлекался теорией Дрейка и смеялся над парадоксом Ферми. Ему было достаточно признаков воды и наличие в атмосфере метана, чтобы посвятить долгие годы поискам микроорганизмов на Марсе. Он исследовал метеориты верхних слоев атмосферы земли, веря, что сможет найти простейшие формы жизни. Пытался обнаружить активность внеземных цивилизаций в радиодиапазоне. Работал на SETI. Принимал участие в запуске на околоземную орбиту телескопа «Хаббл». Моделировал различные варианты возникновения жизни на основе данных о химическом составе звезд в нашей Галактике. И никогда не переставал верить. Никогда…

Она молила Христа спуститься с небес и ниспослать на нее благодать. Проливала кровь на античных алтарях, умоляя Дьявола забрать ее душу в обмен на возможность узреть его. Искала просветления в Тибете. Посещала Санкасию, надеясь увидеть, как Будда сходит с неба. Приносила жертвы скандинавским асам. Встречалась с проститутками, уверяющими, что видели богиню Иштар. Искала следы Лилит по всему миру. Изучала кельтских богов Огма и Нуаду, Цернун и Аунгус. Пускалась в поиски цивилизаций ацтеков и майя с их богами смерти, стихий, звезд, дождя и грома. Совершала паломничества в святые места и оскверняла свое тело в черных мистериях идолопоклонников и сектантов. И никогда не переставала верить. Никогда…

Они умерли в разные годы и разные числа. Он и она. Те, кто так отчаянно хотел верить. Умерли и увидели то, что искали всю свою жизнь. И мы тоже это когда-нибудь увидим. И не будет разницы: искали мы это или нет, верили в это или смеялись. Оно все равно найдет нас. То, что лежит там, ЗА ГРАНЬЮ…

Часть первая

История первая (Не божья тварь)

1

Граница Германии и Франции. Недалеко от города Страсбург. 1943 год. Закрытый исследовательский центр Ананербе. Проект «Сверхчеловек».

– Думаю, это не самый удачный из наших экспериментов, – заявила Мадлен Олбрайт, критично качая головой.

Прикованный цепями монстр уже ничем не напоминал человека. Даже его осанка стала более животной. Суставы ног изогнулись, превратив его в хищника, изготовившегося к прыжку. Брюшная полость затянулась дополнительными тремя парами ребер. Горло скрывала твердая чешуя. Разорвав вытянувшуюся челюсть и выдавив передние зубы, появившиеся клыки обещали стать в бою дополнительным инструментом смерти. Сам череп изменился настолько сильно, что теперь спереди был всего один глаз. Другой, поддавшись чудовищному скручиванию, находился на затылке. Грубая, местами похожая на иголки дикобраза шерсть, покрывала тело этого бывшего человека.

«Ганс 146». Таким было имя созданного монстра. Его отобрали из сотен других, идеальных представителей арийской расы.

– Когда-то его руки ласкали женские груди, а теперь он не сможет даже нажать на курок, – сказал мужчина в белом халате, изучая пальцы монстра. Их фаланги были лишены плоти. Окаменевшие суставы, превращали изогнутые внутрь кости в острые когти. – А ведь он, наверно, нравился женщинам.

– Не нужно сарказма, доктор Хирт!

– Как скажите, моя прекрасная Мадлен. Солдат!

– Слушаю штурмбанфюрер!

– Сожгите эту неудачу!

Словно поняв, что речь идет о нем, монстр начал метаться по своей камере, пытаясь отыскать выход. Его руки все еще пытались разогнуть прутья решетки, когда пламя, вырвавшееся из огнемета, начало жечь его плоть. Кожа лопалась, мясо шипело, сворачиваясь и обнажая кости, жир капал на пол, а монстр все еще пытался разогнуть стальные прутья. Запах горелой плоти наполнил помещение.

– Сожгите все, – велел доктор Хирт солдату. – Все, с чем не справится огнемет, отправьте в крематорий.

– И не забудьте навести здесь порядок, – напомнила ему Мадлен.

Жир, растекался по полу, подбираясь к ее туфлям. Объятый огнем монстр не проронил ни слова. Его скрюченное тело корчилось в предсмертных конвульсиях, а солдат, просунув дуло огнемета между решеток, продолжал поливать его беспощадным пламенем.

2

Мадлен вернулась в свой кабинет. Запах горелой плоти все еще стоял у нее в горле. Скинув одежду, она встала под холодный душ. Мыльная пена была лучшим лекарством от событий прошедшего дня.

Доктор Хирт вошел в ее кабинет, когда она сидела за рабочим столом. Перед Мадлен лежало несколько открытых папок с фотографиями.

– Скоро их будет больше тысячи, – сказал доктор Хирт, беря в руки папку с надписью «Иван 897».

Открыв ее, он без особенного интереса разглядывал черно-белые фотографии. Изображенный на них уродец когда-то был человеком. Они все были когда-то людьми.

– Мой маленький хитрый шпион. – Доктор Хирт бросил папку на стол. Черно-белые фотографии выскользнули из нее, упав на бетонный пол. – Мне следовало сделать тебя одной из них. – Он провел указательным пальцем между лопаток Мадлен. – Янки номер первый. Как тебе?

– Мы всего лишь люди.

– Не все, моя прелесть. Не все. – Он потянул ее за волосы, заставляя запрокинуть голову. – Как ты думаешь, кто бы мог получиться из нас?

– Ты хочешь попробовать?

– Почему бы мне не начать с тебя, моя Мадлен?

– Не думаю, что ты захочешь спать с монстром.

– Ты права. Я велю Ульриху сжечь тебя, а себе подыщу какую-нибудь еврейку или славянку. Завтра я отправлюсь в лагерь и лично выберу себе новых подопытных.

– Я единственный химик, кто сможет работать здесь.

– Незаменимых нет, моя дорогая.

– Доктор Хирт…

– Тшш, – он приложил указательный палец к ее губам. – Просто молчи.

Потянув за волосы, он заставил ее подняться со стула.

– Моя прекрасная Мадлен. – Его пальцы скользили по ее лицу. – Если бы я был антропологом, то счел бы за счастье иметь твой череп в своей коллекции. Твое лицо идеально.

Он неспешно расстегивал на ней халат. Мадлен молчала.

– Я любил тебя, Мадлен. Любил твое тело. Любил твой ум. А ты… Ты разбила мне сердце.

Доктор Хирт заставил себя оторвать взгляд от обнаженной груди и отойти в сторону. Не запертая дверь в кабинет открылась.

– Ты не сделаешь этого! – Мадлен смотрела на вошедшего солдата.

– Я уже это сделал.

3

Кожаные ремни больно впивались в ее кожу. Мадлен не могла пошевелиться. Ей было позволено лишь смотреть и слушать. Толстые иглы протыкали ее вены. Темная жидкость, струившаяся по капельницам, попадала в ее кровь. Яд, который она сама же и создала. Рецепты древних, помноженные на мудрость современной науки. Чудесные теории, ставшие чудовищной практикой. Они приносили жжение и боль. Кости. Мадлен казалось, что они теряют свою твердость. Становятся жидкой, бесформенной массой. Кровь. Она заполняла ее желудок. Струилась по кишечнику, словно живое существо. Ее сердце. Мадлен слышала его удары. Теперь лишь они напоминали ей о времени. Изменения нельзя уже обратить вспять. Скоро она станет одной из тех, чья плоть сгодится лишь для огня. Ее жир сотрут с пола, а кости уничтожат в крематории, превратив в золу.

– Выньте ей кляп, – велел доктор Хирт наблюдавшему за происходящим врачу. – Сделай одолжение, моя прелесть, – сказал он, безразлично разглядывая обнаженное тело Мадлен. – Расскажи, что ты сейчас чувствуешь?

Его слова были далекими и лишенными смысла.

– Сделай это, ради нашей любви.

Один из лаборантов трясущимися руками поменял сосуд с темной жидкостью. Доктор Хирт нетерпеливо посмотрел на часы.

– Наблюдайте за ней, – велел он лаборантам и врачам.

4

Он вернулся через пять часов. Короткий сон прогнал усталость. Багровые пятна, покрывавшие кожу Мадлен, рассосались. Еще три подопытных, так же, как и Мадлен пристегнутые к железным столам, негромко рычали. Это были уже не люди. Чудовищный состав, влитый им в кровь, изменил их тела, деформировал мозг, приспособив его к новому образу жизни. Жизни монстра.

– Мадлен! – прошептал доктор Хирт.

Он смотрел на ее прекрасное обнаженное тело. Его врожденная красота, казалось, стала еще более чарующей.

– Ты меня слышишь, Мадлен?

Она открыла глаза. Очаровательные голубые глаза. Один из монстров на соседнем столе, тревожно задергался. Почуявший самку возбужденный самец.

– Кто-нибудь, уберите отсюда этих уродов!

– Прикажите их сжечь, штурмбанфюрер?

– Нет. Заприте в камеры и наблюдайте.

Когда суета вокруг закончилась, доктор Хирт снова обратил свой взгляд на Мадлен. Никогда прежде он не видел такой нежной кожи у взрослого человека. Она искушала желанием прикоснуться. Ощутить ее бархат подушечками пальцев. Это желание было сильнее здравого смысла. Тело Мадлен вздрогнуло, отзываясь на прикосновение.

– Ты прекрасна, – прошептал Хирт, проводя пальцами по ее приоткрытым губам.

Теплое дыхание обожгло его кожу. Волнительная дрожь всколыхнула тело.

– У нас получилось, Мадлен, – прошептал Хирт, борясь с желанием прикоснуться к ней своими губами. – У нас получилось.

5

– Почему ты молчишь? – доктор Хирт пытливо заглядывал в голубые глаза.

Камера, в которую перевели Мадлен, была небольшой. Пара солдат непрерывно наблюдала за ней сквозь железную решетку. Вместе с ними неустанно дежурил один из лаборантов, записывая все, что происходит с новой подопытной. Иногда приходили врачи и брали на анализ ее кровь, кожу, слюну, ногти. Они измеряли ее череп, делали слепки лица, взвешивали… Их прикосновения причиняли боль. Их грубые руки, казалось, касаются костного мозга. Терзают его. Их голоса были слишком далекими, а их мысли… О! Мадлен слышала все, о чем они думают. Непрерывный поток слов и фантазий. Они боялись ее. Сравнивали с тремя монстрами, заключенными в соседних камерах. Теперь это были ее братья. Иногда их мысли долетали до нее. Такие кристально чистые! Они напоминали ей морозную свежесть, клубы пара, вырвавшегося из открытого рта.

Иногда Мадлен приходила в ярость. Она срывала с себя больничный халат, терзавший своей жесткой тканью ее нежную кожу, и стояла посреди камеры, наслаждаясь прохладой каменных стен. Это было все, чего она хотела – стать паром, вырвавшимся изо рта. Затем приходили лаборанты и снова облачали ее в больничные одежды. Снова брали анализы.

– Скажи, что ты помнишь меня! – шептал ей на ухо доктор Хирт.

Мадлен смотрела на него и видела лишь образ, лицо. Его плоть ничего не значила для нее. Лишь только его мысли. В них он желал ее. Желал все сильнее с каждым новым днем.

6

– Останьтесь здесь! – велел солдатам доктор Хирт.

Он провел Мадлен в свой кабинет и закрыл дверь.

– Ты помнишь это место?

Он стоял за спиной Мадлен, пытаясь уловить запах ее волос.

– Этот стол? Эти картины на стенах? Подойди. Они всегда нравились тебе.

Мадлен бессмысленно смотрела на нелепое нагромождение разноцветных мазков.

– Что ты чувствуешь, находясь здесь? Что ты чувствовала? Вспомни!

Она молчала. Доктор Хирт осторожно взял ее за плечи. Ее тело вздрогнуло.

– Не бойся. – Он подвел ее к кровати. – Ты помнишь это место? Ты помнишь, чем мы занимались здесь?

Мадлен снова перестала слышать его голос. Лишь только мысли. Они стучали в его голове, пульсировали набухшей на его члене веной. Эти мысли. Им нужна была лишь плоть. Ее плоть. Тело Мадлен вздохнуло, ощутив свободу. Больничный халат упал к ее ногам. Доктор Хирт осторожно уложил ее на кровать. Его тело было холодным. Он прижимался к Мадлен, наслаждаясь ее теплом. Его поцелуи. Они причиняли ей боль. Небольшая щетина царапала нежную кожу. Он что-то шептал ей. Гладил ее волосы.

– Мадлен!

Их тела дрожали. Одно от желания. Другое от боли. Голубые глаза были закрыты. Она больше не слышала его мыслей. Лишь только жар его тела. Он проникал в ее плоть. Обжигал кожу соленым потом.

– Мадлен!

Его семя. Оно наполняло ее тело. Оплодотворяло ее. Мадлен чувствовала его внутри себя. Чувствовала, как в ней начинает зарождаться жизнь.

7

Ее глаза все еще были закрыты. Доктор Хирт. Он лежал рядом, и она слышала его мысли. Они звенели удовлетворенностью, горделиво вознося свое «я» к вершинам сознания. Ее ребенок. Она чувствовала, как он начинает развиваться в ней. Это приносило смысл. Это меняло смысл ее доселе бессмысленного существования. Выворачивало наизнанку.

Доктор Хирт. Его покой и удовлетворенность сменились болью. Его кости. Они распадались под его плотью. Превращались в желе. Его рука. Он видел, как она, потеряв твердость, безвольно повисла, словно флаг, лишенный порывов ветра. Грудная клетка. Ее мясо и жир, утратив костный каркас, надавили на легкие. Бедра – их больше не существовало. Так же, как и костей ног, ребер, ключиц. Лобная кость. Превратившись в жижу, она растеклась под облепившей мозг кожей. Его сердце. Какое-то время оно еще билось, заставляя вздрагивать прижатую к нему плоть.

Мадлен слышала последние мысли Хирта. В них был только ужас. Ужас и не капли опасности. Таким, она даже полюбила его. Полюбила на одно мгновение – ведь он был отцом ее ребенка, а затем, когда его сердце остановилось, забыла на веки.

8

Мадлен открыла дверь и вышла из кабинета. Солдаты. Ее обнаженное тело возбуждало их. Они боялись и желали ее одновременно.

Мадлен шла по коридору, слыша, как за ее спиной тела солдат падают на пол тряпичными куклами. Камеры. Она слышала голос своих братьев. Они звали ее. Их боль была понятна ей.

Монстры. Они бежали по коридору, расчищая дорогу своей сестре. Их челюсти разрывали глотки, их когти крушили кость. Плоть. Ее рваные клочья устилали дорогу идущих к свету. Новая раса. Она выходила в мир, прокладывая себе путь сквозь кровь и крики.

Новая жизнь. Мадлен несла ее в своем чреве. Несла в старый, уставший мир. Еще не окрепшая и не набравшая сил. Эта жизнь обречена на скитания. Обречена скрываться в тени деревьев и в затхлости подвалов. Размножаться и ждать свой час. Свое будущее, чтобы прийти на смену уставшему человечеству.

История вторая (Богиня)

1

Затерявшаяся среди болот деревня встретила Дэйла Блоксхэма и его друзей так, как подобает встречать чужаков: косые взгляды, недовольство, шепот за спиной.

– Зачем Джони приехал сюда? – спросила Кэрис.

– Я не знаю, – Тэй обнял ее за плечи. – Может быть, ему надоели большие города?

– Да нет! Это просто отличный способ пустить себе кровь, – засмеялся Маккол, убивая очередного москита. – Интересно, а медицинские пиявки у них есть?

– Не знаю, как насчет медицинских, – Дебора смотрела на зеленую воду, покрытую трясиной, – а простых, думаю, хоть отбавляй.

Они шли по деревянному причалу к суши. Проводник, который показал им это место, развернул лодку и теперь уплывал прочь. Вышедшие им навстречу люди молчали. Пожилая женщина в льняном сарафане держала в руках несколько ломтей свежеиспеченного хлеба. Она протянула их Тэю.

– Спасибо, – замялся он, принимая этот дар. – Мы ищем своего друга. Джони. Не могли бы вы отвести нас к нему?

Делегация встречающих молчала. Все они смотрели на хлеб в его руках.

– Съешь его, – сказал ему Дэйл.

– Съесть? Да я не ем хлеб!

– Они ждут, Тэй!

– Черт! – Он засунул себе в рот целый кусок и заставил себя проглотить. – Джони? – повторил он. – Отведите нас к нему.

Женщина с хлебом прошла мимо него и вручила крупные ломти каждому из его друзей. Лишь после того, как все они последовали примеру своего друга, она заговорила:

– Джони говорил, что вы придете. Мы ждали вас.

– Нам нужно его увидеть, – проявила нетерпение Кэрис.

– Утром, – сказала женщина. – У нас есть некоторые правила, если, конечно, вы понимаете, о чем я. Следуйте за мной.

2

Их привели в большое деревянное здание.

– Здесь живут наши гости, – пояснила женщина.

– Джони тоже здесь? – спросила ее Кэрис.

– Нет. Джони уже не гость. Он один из нас. – Женщина указала ей на дверь. – Здесь будет ваша комната. – Она остановила Тэя. – Не ваша. Вас мы поселим чуть дальше. Незамужним женщинам не положено спать с мужчинами.

– Но мы женаты.

– У нас свои обычаи, – женщина наградила Кэрис недовольным взглядом. – В шкафу вы найдете более приличную одежду.

Кэрис смущенно одернула короткую юбку.

– Вас это тоже касается, – сказала женщина Деборе. – В следующий раз постарайтесь выглядеть более прилично.

– Нас это тоже касается? – спросил ее Тэй.

– К мужчинам у нас более терпимое отношение.

– Это радует, – засмеялся Маккол.

Они прошли дальше по коридору.

– Мужчины продолжатели рода, – сказала ему женщина. – У мужчин больше прав, нежели у женщин.

– Хоть где-то нас еще ценят. – Он ударил себя по щеке, раздавив очередного москита. – Как вы боритесь с ними?

– Ночью их будет больше.

– Черт!

3

Стемнело. Тэй лежал на кровати, спрашивая себя, зачем Кэрис притащилась сюда? Неужели брат был настолько дорог ей или же это Дэйл уговорил ее приехать?

– Ни электричества, ни водопровода, ни телефона, – Маккол встревожено расхаживал по комнате.

– Завтра мы встретимся с Джони и заберем его отсюда, – сказал ему Блоксхэм.

– А если он не захочет? Что тогда? – Маккол воззрился на Тэя. – Думаешь, Кэрис уедет без него?

– Думаю, мы сможем его убедить.

– Надеюсь, ты прав, потому что я не собираюсь задерживаться здесь ни на день больше.

В дверь кто-то постучал.

– Наверно, девчонки, – улыбнулся Маккол.

Он открыл дверь. На пороге стоял мужчина. Один из тех, что встречал их у причала.

4

Он отвел их в место, напоминавшее салун из старых вестернов. Его звали Джаруд, но Блоксхэма и его друзей больше интересовало бренди, которое он снова и снова приносил за их столик.

– Боюсь, даже представить, как вы живете здесь, – сказал ему, изрядно подвыпивший Маккол. – Не удивлюсь, если окажется, что ты женат на своей собственной сестре.

– У нас небольшая деревня, – Джаруд начал икать.

– По-моему это отвратительно!

– Мак! – попытался успокоить его Блоксхэм.

– А что?! Представляешь, трахать каждую ночь свою собственную сестру?!

– Не-е-ет, – замотал головой Джаруд. – Только дети.

– А как же член? – Маккол тупо уставился на своего нового друга. – Или же вам здесь этого не надо? Гм!

– Были времена, когда и не надо было. Женщинам, по крайней мере, – Джаруд понизил голос. – Говорят, когда-то давно был один обычай… В общем, потом женщины годились лишь для того, чтобы работать и рожать.

– Что за обычай? – теперь Маккол начал икать.

– Им вырезали клитор.

– А ты болтун, Джаруд, – улыбнулся Блоксхэм.

– Нет, – снова затряс он головой. – Клянусь, все было именно так, до тех пор, пока не пришла Тарлона.

– Тарлона?

– Тшш! – он прижал указательный палец к своим губам. – Она научила женщин править.

– Так вами правят юбки? – заржал Маккол, вспоминая то, как их встречали.

– Причем здесь клитор? – серьезно спросил Джаруда Блоксхэм.

– Тарлона подарила им себя, понимаешь?

– Нет, – теперь и Блоксхэм начал икать.

– Их наслаждение. Они обретают его там.

– Где там? – Маккол все еще был весел. – Вокруг вас только болота.

– Вот именно там. Они приходят к ней, когда наступает время. Когда старость бьет для них в колокол.

– Вы что, бросаете своих мертвецов в болота?

– Почему мертвецов?

– Это жестоко, Джаруд.

– Это их путь.

– Чей?

– Женщин.

– Значит, вы хороните в болотах только женщин?

– Их ждет там наслаждение, понимаешь? А мы, мужики, получаем это наслаждение здесь. Мы не достойны. Тарлона не любит нас! – по его щекам покатились благоговейные слезы.

5

Шатаясь, они поднимались по лестнице.

– Это что-то типа публичного дома? – спросил Джаруда Маккол.

– Лучше! – Джаруд засунул в рот большой палец, обсасывая соленую кожу.

– Бедный мужик, – шепнул Тэй Блоксхэму.

– Мне интересно другое. Что Джони нашел в этом месте?

– Может быть, он трахает эту Тарлону?

– Да, это было бы на него похоже.

Из комнаты, возле которой остановился Джаруд, вышли два мужика, подтягивая штаны.

– Они особенные! – пропел Джаруд, открывая дверь.

Две женщины, стоя на четвереньках, обернулись, разглядывая незнакомцев. Их тела были обнажены.

– Что за… – если бы Маккол был не настолько пьян, то его бы вырвало.

– Заходите же! – поторопил их Джаруд. – Здесь на всех хватит!

– Ну, уж нет! – Маккол сбросил со своего плеча его руку.

– У них что, по два влагалища? – Тэй озадаченно чесал затылок.

– Это только у одной, – Джаруд радостно хлопнул в ладоши. – У другой три сиськи!

– Это отвратительно!

– Это обещает удовольствие! – Джаруд снова попытался запихнуть своих друзей в комнату. – Тарлона дарит нам их, в знак благодарности за нашу работу.

– Дарит?

– Да! Она позволяет им появиться на свет такими… – Джаруд жадно проглотил скопившуюся слюну. – Аппетитными.

– Лучше трахать сестру, – подметил Маккол.

– Это точно, – согласился Тэй. – Здесь что, нет нормальных шлюх?

– Я, пожалуй, еще выпью.

– Я тоже. Дэйл, ты идешь?

– Что Джони нашел в этом месте? – Блоксхэм продолжал разглядывать ошибки анатомии. – Джаруд, я могу остаться здесь?

– Ты, что? Спятил? – опешил Маккол.

– Я знаю, что делаю. Так как насчет того, чтобы мне остаться с ними одному, Джаруд?

– Одному?

– Я же гость, Джаруд. Не так ли?