Текст книги "Коготь динозавра"

Автор книги: Виталий Коржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

ВСТРЕЧА

Василий Григорьевич ходил среди юрт, смотрел, как аккуратно застелены койки, как опрятно белеют столы, как много на них книг. Впору было действительно поверить, что это работа джиннов…

Иногда он останавливался у края сопки полюбоваться волнистыми гобийскими далями.

И, как это ни странно, ему казалось, что за ним всё время кто-то, усмехаясь, подсматривает.

Он озирался по сторонам, но все вокруг занимались своим делом: Людмила Ивановна обходила линейку, Вике и Светке новые подружки показывали свои вышивки на гутулах, мальчишки с упоением натягивали монгольские луки.

Только однажды, когда он стоял у фонтана, рядом вроде бы промелькнуло знакомое лнцо. Но он отмахнулся от этой мысли: знакомые в Гоби? Чушь!

Между тем горн протрубил сбор, и две девочки, кланяясь, пригласили гостей в огромную голубую юрту.

По стенам её в клубах пыли летели расписные кони, мчались верблюдицы, а за спинами юных всадников, как алые крылья, трепетали концы пионерских галстуков…

В прохладной полутьме кругом сидели ребята. Будто поплавки, нетерпеливо поднимались и опускались их головы.

И только в самом центре свободная скамейка ждала гостей.

Ребята шумели, подталкивали друг друга, кого-то высматривали, и Церендорж сказал:

– Спорят, кто начнёт программу.

Но вот в круг вошли девочка и мальчик и, взявшись за руки, стали читать стихи про Монголию и Советский Союз. Им громко зааплодировали. Церендорж начал переводить, но Светка сказала:

– Зачем? Всё понятно!

– Ну и хорошо! – улыбнулся он и зааплодировал ещё сильней.

Потом все хлопали быстрым акробатам.

За ними – нарядным танцорам с луками.

И вдруг, расставив руки, как снижающаяся птица, на сцену выбежал невысокий лобастый мальчишка. Он сделал круг, хлопнул себя ладонью в грудь, и зрители восторженно закричали.

Начальник лагеря объявил:

– Выступает Калыртэн.

Мальчишка лукаво посмотрел в сторону делегации, подмигнул. Василий Григорьевич привстал со скамьи. Он готов был дать голову на отсечение, что это лицо ему знакомо. Конечно, знакомо.

Он подтолкнул Церендоржа, но тот прошептал: «Тс-с-с!» – и, сложив на животе пальцы, притих в предвкушении удовольствия.

Калыртэн произнёс два каких-то слова – в юрте примолкли – и вдруг зарычал так, что члены делегации переглянулись, а в зале раздался визг восторга.

Он сделал шаг, махнул несуществующим хвостом. И всем стало ясно, что на прогулку вышел некто сильный и грозный.

Калыртэн разыгрывал басню о том, как грубый тиран обижает в округе всех, кто попадёт под руку – и больших и малых. Перед ним заискивают, его боятся, его умоляют. И вдруг кто-то маленький, скорее всего зайчишка, смелостью и умом одерживает над ним победу.

Руки мальчика то извивались и льстиво плыли навстречу властелину, то он превращался в волка – нет, скорее в тираннозавра! – и угрожающе заносил лапу, чтобы раздавить, смять, уничтожить!

И когда Калыртэн, уже маленький храбрец, вытер о шкуру поверженного врага ноги, вывернул её наизнанку и отшвырнул в сторону, ликованию ребят не было предела. Поделом врагу!

Это было необыкновенно! Перед глазами прошло, промелькнуло столько лиц, столько зверей. Целая драма! И всё это был один маленький Калыртэн!

Зрители требовали артиста на сцену. Василии Григорьевич твердил:

– Замечательно! Настоящий артист!

– И всё понятно… – сказала Светка.

– Та! Артист! – закивал Церендорж.

– У него, наверное, и родители артисты, – предположил Коля.

– Нет. У него нет родных. Папа бил шофёр – погиб. Случилась беда… Мама умерла. А вырастили его доприе люди и народная власть… Талант!

Василий Григорьевич и сам рос без отца и без матери. И его тоже вырастили добрые люди и народная власть. И может быть, ещё поэтому он хотел сказать маленькому артисту что-нибудь очень хорошее, но вдруг заметил, что Калыртэн лукаво смотрит в его сторону.

– Сейчас пудет сцена: «Калыртэн летит со слёта», – сказал Церендорж.

Теперь Василий Григорьевич вспомнил.

Но и вспоминать было незачем. Калыртэн всё показывал сам.

Вот он раскинул руки и словно полетел вверх. И показалось, что вместе с ним все стали набирать высоту. Вот пассажиры стали жевать конфеты и ронять головы на ладони: голова – налево, голова – направо. Вот тоненькая, как струйка воздуха, прошествовала по салону стюардесса. И тогда Калыртэн встал и на цыпочках пошёл к кабине пилота смотреть, как летит самолёт.

Руки его показывали, как широко раскинулись внизу пески, как переливались барханы и поднимались горы… Как в салоне все спали. И только один человек, на груди у которого были полоски, – Калыртэн показал на Василия Григорьевича, и все в юрте, посмотрев на него, засмеялись, – только он один смотрел Калыртэну вслед хитрым пришуренным глазом…

Да! Это был прекрасный импровизатор. Он на ходу создавал целый спектакль! Но ведь импровизировать нужно было честно! И Василий Григорьевич вдруг подмигнул артисту и схватился за живот. Калыртэн захихикал и закружился волчком на сцене! Будто пошёл на посадку.

Василий Григорьевич бросился в круг. Ему хотелось поблагодарить и обнять мальчишку. Но Калыртэн выскользнул и исчез. А Церендорж объявил, что сейчас будет выступать он – моряк и журналист Василий Алейников.

Этого Василий Григорьевич совершенно не ожидал. Но, посмотрев на ребят, вдруг понял, что должен им что-то сказать! И он рассказал, как встретил в Гаване девочку, которая с пулемётом на плечах прошла с Фиделем через всю Кубу; как играл в Индии с мальчишкой, который спас от акулы друга; и как подружился в Африке с мальчуганом, который каждый кусок хлеба делил на всех своих друзей.

Он видел, как смотрят на него Светка и Вика, как внимательно слушает Бата.

– А сегодня я видел маленького пастушка, который гнал такое стадо! А вместе с вами только что видел такого артиста! Многих я видел ребят во многих странах и всегда думал: как это хорошо, что на земле такие хорошие дети. И если вы будете делать друг для друга только хорошее, то какой прекрасной будет наша земля!

Светка вдруг встала и спросила:

– Можно я спою?

– Ещё бы! – воскликнул Церендорж. – Про ласточку?

Светка пела. И так хорошо ей было оттого, что все слышат про её прекрасную землю, и что смотрит на неё добрыми глазами Василий Григорьевич и понимает всё-всё, и ей снова захотелось спеть для него его любимую песенку Шопена. Она уже хотела сама объявить об этом, но и тут снова, как в первый раз, ей помешали! Людмила Ивановна, сделав страшное лицо, крикнула:

– Господи! Генка и Калыртэн дерутся!

И вся делегация, а за ней Церендорж, Бата и пионерский дарга бросились из юрты.

ВСЕ ЭТО ЗЛЫЕ ДУХИ!

У самого входа, готовые лопнуть от натуги, хватаясь за рубахи и штаны, Генка и Калыртэн таскали друг друга из стороны в сторону. Глаза их зло посверкивали, а на подбородках и носах блестели капли пота.

Мальчишки то подпрыгивали, как орлы, то целились друг в друга лбами.

– Господи! – крикнула Людмила Ивановна и, едва не потеряв очки, вцепилась в их рубахи. – Не хватало еще международного скандала!

Но Церендорж, весело топорща волосы, крикнул:

– Стой, не надо! Пусть дерутся!

– Как? – Широко расставив остроносые туфли, Людмила Ивановна замерла в позе укротительницы.

– Очень хороший драка! – сказал Церендорж. – Монгольский национальный борьба!

Но мальчишки уже отпустили друг друга, и Калыртэн, заправляя рубаху, обиженно сказал:

– Он попросил – я показал.

Веселый начальник лагеря умиротворённо махнул рукой:

– Концерт хороший, встреча хорошая. Теперь обед хороший!

– Какой обед? Надо ехать! Время! – И Церендорж посмотрел на яркое, но остывающее небо.

– Куда ехать? – спросил начальник.

– За динозаврами! – сказал Церендорж.

А Бата махнул рукой на запад, где начинали синеть отливающие снегом верхушки далёких гор.

– Зачем так далеко?! – сказал начальник. – Вот здесь, за лагерем, – он показал на сопку, – когда-то нашли вот такие отпечатки! – Он взмахнул руками. – Шофёр нашёл. Один отпечаток, другой! Отрезали и увезли.

Это была совсем сногсшибательная новость!

Динозавры бродили когда-то по территории пионерского лагеря!

Вся экспедиция в мгновение разлетелась по окрестностям. А Бата и Церендорж, пошептавшись с начальником лагеря, двинулись куда-то своим путём.

Но скоро все возвратились. Василий Григорьевич отряхивал от пыли брюки. Вика иронически усмехалась. А Светка, Генка и Коля пожимали плечами. Кругом были клумбы. Динозавры давно ушли. Следы увезли. Отпечатков никто не нашёл.

Оставалась одна надежда на Церендоржа.

И скоро он появился из-за юрты. Изо всех сил он тянул длинную верёвку, будто на ней упирался по крайней мере средней величины тираннозавр.

– Ну пошёл! – крикнул Церендорж, и из-за юрты выбежала средней величины коза, которую подталкивал Бата.

– А где же динозавр? – съехидничала Людмила Ивановна.

– Ха! – всплеснул руками Церендорж. – Не поверишь! Злие духи. Псё злие духи. Вот, – показал он, – вел динозавра; пришёл, смотрю – сделали козу!

Это уже было плохо. В дела экспедиции начали вмешиваться злые духи!

Надо было торопиться.

В это время две девочки поднесли к юрте большую чашку с ароматным кумысом и поднос, на котором, как маленькие юрты, светились перевёрнутые пиалы.

– Ну хотя бы выпейте кумыс, – предложил начальник и посмотрел на «газик».

– Кумыс можно! – сказал Бата, осушил одну за другой две литровые пиалы и побежал с канистрой к машине: ей тоже нужен свой кумыс.

И пока ребята и взрослые нахваливали напиток, Бата, заливая бак бензином и подталкивая в «газик» козу, нахваливал духов, которые сделали доброе дело: затолкнуть динозавра было бы, конечно, куда труднее!

Наконец он закрыл капот, обстукал баллоны и, посмотрев на часы, дал сигнал: пора!

И СНОВА ДОРОГА…

Весь лагерь высыпал на край сопки.

Солнце висело ещё высоко, но лучи его уже летели наискосок, в спину провожавшим, и на склонах сопок перед «газиком» долго размахивали руками длинные тени, а одна тень всё подпрыгивала и пыталась взлететь, как орёл…

Юрты лагеря отодвигались и быстро превращались в маленькие пиалушки на жёлто-зелёном подносе.

Бата спустился с сопки на дорогу, потом вьехал в сухое русло реки и прямо по ней погнал машину вперёд. Сопки перекатывались с боков, как зелёные прозрачные волны, и, оглянувшись, Бата вдруг спросил:

– А что, Василий Григорьевич, Гавана был?

– Был, – улыбнулся Василий Григорьевич. Его начинало охватывать чувство простора.

– И в Индийском океане был?

– И в Индийском был.

Бата лихо присвистнул: «Хорошо!», будто сам на миг окунулся в дальние моря. И вдруг, кивнув на сопки, сказал:

– А здесь тоже когда-то океан был, акулы были! Зубы есть!

Он запел, и в его песне снова заплескало прохладное и чистое слово «Хубсугул».

– А зря мы так быстро уехали! – сказал Коля. – Надо было бы поискать ещё, покопать. Может быть, следы ушли куда-то вглубь.

– Так в глубине их, может быть, и здесь полно, – сказал Генка.

– Полно! – подтвердил Церендорж и посмотрел в окно на полосу гранита.

– В граните не может быть! – сказал Коля. – Нужны песчаник и глина.

– Это почему? – спросил Генка.

– А очень просто. Вот здесь, наверное, текла когда-то колоссальная, как Амазонка, река. Пощипывали на берегах травку, хватали друг друга в воде динозавры, вверху парили птеродактили.

Светка выглянула в окошко и посмотрела в небо. А Василий Григорьевич живо повернулся к Коле: историк начинал погонять лошадок!

– Потом ящеры погибали, падали в воду, и их укрывало песком и глиной…

– А может быть, по ним стреляли инопланетяне, – шутя сказала Людмила Ивановна. – В «Технике – молодежи» читали? В угольной глыбе нашли череп бизона, а в нём – дырка от пули!

– Старая сенсация! – сказал Генка. – Выдумки! – И возразил Коле: – Динозавры падали не только в воду, но и на землю.

– На земле их растаскивали всякие шакалы! А здесь упал, понесло к озеру или к морю, завалило песком или ракушками – и на миллионы лет.

Это было убедительно. Все стали поглядывать в окна: не покажется ли где-нибудь в песчаном боку сопки ребро или череп какого-нибудь ящера…

И только Вика снова сидела в углу, переживая что-то своё. Она гладила испуганную козу, которая на своём веку ни разу не была никаким динозавром. Вика видела своими глазами, как Бата и Церендорж выводили её из загона и, шлёпая по спине, произносили коварное слово «шашлык».

ЕСЛИ ВСТРЕТИМ ДИНОЗАВРА

Светку давно не посещали никакие грустные мысли.

Она всматривалась в рыжие сопки и думала: «Неужели над ними когда-то плескалась вода?»

Стены обрывов были горячими, сухими, но на их краях среди голубого неба колебалась в воздухе трава, совсем как на подводных скалах. И Светке казалось, что они всем экипажем движутся сейчас в глубине подводного ущелья в каком-то батискафе.

Сопки вверху ворочали громадными боками и спинами, и ей совершенно чётко представлялось, что это переваливаются с боку на бок туши гигантских чудовищ, что где-то наверху они вытягивают из воды свои длинные шеи, а по берегам хлопают лапами среди болот огромные утконосы.

Ей даже захотелось прокатиться на катере среди этих вытянутых шей и ужасных голов. И не было ни капельки страшно! Только бы сидели рядом вот так, в тельняшках Бата и Василий Григорьевич, пыхал от смеха Церендорж, спорили Коля, Генка и весело сверкали очки Людмилы Ивановны.

Ни капельки не было бы страшно!

Одно ей было непонятно, и она сказала:

– Ящеры остались в реке, в море, на дне. А мы всё едем в гору.

Дыхание гор уже чувствовалось в воздухе, и верхушки их всё чаще проглядывали между сопками.

– А мировые катастрофы? А землетрясения? – крикнул Генка. – Сколько их было за миллионы лет! Всё летело вверх тормашками. Были вершины гор – стало дно океанов. Было дно – а вылезла вершина! Вот и карабкаемся!

Светка на минуту задумалась. В голову ей пришло что-то интересное:

– А если найдём окаменелого динозавра?

– Этого не может быть, – сказал Коля.

– Почему? Ведь нашли целого мамонта! – сказал Церендорж.

– Это в мерзлоте. И всего через десять тысяч лет! – возразил Коля.

– А черепахи, а крокодилы! – Церендорж быстро повернулся к нему: – Разве в музее не видел?

– Так у них костяной панцирь! – Коля защищался хорошо. Голос у него стал тверже, глаза поблескивали.

– Но ведь предполагают, что есть даже живой динозавр, – сказал Генка. – В Англии, в озере Лох-Несс.

Вика усмехнулась:

– Так ведь никто не нашёл…

Но это было тоже не доказательство!

Научный разговор между тем Светке надоел, и она, выглянув в окно, сказала:

– Смотрите!

Среди остывающего голубого неба в сопровождении нескольких собратьев помельче плыл удивительно пышный динозавр и медленно поворачивал полную ослепительного света голову… Ветерок разворачивал его, залетал в машину, и Людмила Ивановна, глядя на прекрасное облако, вдруг озорно спросила:

– А вдруг выезжаем из ущелья, а навстречу динозавр, живой?!

– Ха! – крикнул Генка. – Примем его в почётные пионеры!

Очки у Людмилы Ивановны вспорхнули на лоб. Церендорж захихикал. Василий Григорьевич закачал головой и спрятал в карман блокнот.

– Оседлаем! – сказал Коля. – И на верёвочке в Москву.

– Представляю, – сказала Светка. – По улице Горького едет Генка верхом на динозавре…

– Это ещё неизвестно, едет или нет, – сказала Вика.

– Почему?

– Потому что неизвестно, какой будет динозавр – сытый или голодный! – сказала Вика и прижала к себе голову козы.

Все улыбнулись. Даже строгий Бата. А Церендорж всё ещё прыскал и качал головой: «В почётные пионеры!..»

Настроение у всех пошло вверх. Может быть, сказался кумыс. А может быть, горный воздух, который становился всё прохладней и чище. Как будто добрые духи Церендоржа овевали дорогу и подгоняли в небе сияющего динозавра.

Он плыл, не собираясь ни на кого нападать, и возле него, как маленькие ящерки, пробегали лёгкие мелкие облака.

А МАЛЬЧИШКИ – ЖЕЛЕЗНЫЕ!

Бата выехал по руслу из ущелья и вдруг, закачав головой, свистнул и показал направо:

– Смотрите!

За руслом лежала мрачная, серая степь. Но посреди неё жёлтым золотом светились сопки, за ними стояло чернильно-чёрное небо, по которому одна за другой пролетали молнии и, сверкая, неслись к земле ртутные нити дождя.

А над сопками, над молниями, над чернотой, как сказочная юрта, поднималась невиданная радуга, и с каждой минутой краски её становились ярче и звонче, цветные полосы играли лучами и обдавали всё вокруг праздничным лёгким светом.

Ребята в один голос крикнули:

– Остановимся?

Но Бата сказал:

– Надо быстрей выбираться из русла!

– Да, – согласился Церендорж. – Не то…

«Газик» помчался быстрей, стал подпрыгивать на рытвинах, всё затряслось, задребезжало, и, подняв голову, тревожно закричала коза.

Окна машины обдавало тяжёлой влагой, запахом полыни. Но дождь шёл в стороне, и было непонятно, чего спешить и тревожиться.

Однако под колёсами захлюпало, забормотало, и наперегонки с «газиком» по руслу бросились тяжёлые ручьи. Справа в щелях и трещинах запульсировали, заклокотали и вдруг вырвались фонтаны коричневой настырной воды. Будто она скрытно подобралась по такырам, чтобы внезапно хлынуть на штурм своего старого жилища.

Крыша «газика» едва поднималась над краем русла, и Бата то и дело открывал дверцу, чтобы рассмотреть дорогу.

У колёс уже бушевала вода. Бата показал на неё Василию Григорьевичу, который тоже тревожно высматривал выход из этой ловушки:

– Уир! Поток!

– Ничего, должны успеть, – сказал Церендорж. – Дорога близко…

Но на какой-то кочке «газик» подпрыгнул, будто тоже хотел посмотреть вверх, сорвался и соскользнул носом в яму. Колёса сползли с наезженной колеи и вертелись на колдобине, разбрызгивая мокрую глину.

– История! – вздохнул Церендорж и сбросил ботинки.

– Лопату! – крикнул Бата, прыгая из машины.

– Копать? – спросил Коля.

– Толкать, – сказал Василий Григорьевич, закатывая штанины, и соскочил почти в горячую воду.

– Будем толкать историю, – согласился Коля. Здесь он тоже мог поработать сам! И прыгнул следом, а Генка вылез за ним.

Бата и Церендорж уже упирались в радиатор. До колен ещё не доставало, но глинистая вода так и накатывала со всех сторон. Ручьи бросались из щелей в русло, как штурмовые отряды.

Людмила Ивановна выглянула из дверцы, качнулась и влетела в поток прямо в своих остроносых туфлях. И тут же бросилась на подмогу.

– Траву, траву! – крикнул Бата, но Генка и Коля уже рубили лопатой кусты и охапками заталкивали их под колёса.

Бата и Василий Григорьевич налегали на машину – тельняшки на плечах вздувались буграми. Церендорж и Людмила Ивановна толкали её с боков. Но, едва приподнявшись, передние колёса тут же скользили вниз по глинистой жиже.

Из машины выглядывали только Светка и Вика, не зная, чем помочь.

– Выйдем! – сказала Вика. Ей было неловко смотреть, когда все вокруг работали.

– Зачем? – растерянно спросила Светка. Ей тут было бы по пояс. – Мальчишки всё сделают!

– Мальчишки! Они ведь тоже не железные! – возразила Вика, придерживая козу. И вдруг услышала, как, упираясь изо всех сил в радиатор и морща лоб, Коля сквозь зубы натужно сказал:

– А мальчишки – они железные! – и ещё сильнее навалился плечом на радиатор. Это была настоящая работа!

– Попробую-ка ещё задний ход. – сказал Бата.

– А может, я? – предложил Генка: руки Баты здесь были нужней.

– Ты? – удивился Бата.

– А что? – крикнул Генка. – Традиция! – и с полусогласия Баты бросился за руль. – Взяли! – скомандовал он, включил мотор и выжал газ.

«Газик» задрожал, пробуксовал и осел снова.

Бата, Василий Григорьевич, Коля, Церендорж навалились спереди изо всех сил – колёса повернулись раз, другой, от них, как от реактивного двигателя, прыснула грязь.

– Ну ещё! – крикнул Гена.

Все вчетвером приподняли «газик» за перёд, толкнули, машина скользнула, покатилась назад и стала над ямой.

– Пошли, пошли, пошли! – закричал Бага, толкая её дальше, и только через несколько метров скомандовал: – Стоп! – и стал ногами прощупывать дорогу.

Людмила Ивановна вдруг в ужасе влетела в машину: потоком вместе с травой и камнями мимо колёс тащило каких-то насекомых и змей. На лице Василия Григорьевича отразилось смятение, и он стал растерянно ощупывать штанину, будто что-то случилось с ногой.

– Что? – испугалась Людмила Ивановна. – Змея?

– «Паркер», «паркер»! – сказал он, выворачивая карман. Посреди кармана зияла дырка, а авторучка фирмы «Паркер», обошедшая с ним весь мир, неслась теперь с потоком в неизвестном направлении.

– Ха! – весело воскликнул юный физик. – Это же чудесно! Честное слово! Тут вам не какая-нибудь дырка в черепе бизона. Авторучка «паркер»! Сейчас воткнётся в какую-нибудь кость, и очередная экспедиция сделает сногсшибательное открытие! Во всех газетах мира появятся крупные заголовки:

«Сенсация века! 70 миллионов лет назад динозавра убили инопланетяне, стрелявшие авторучками фирмы «Паркер»!»