Текст книги "Коготь динозавра"

Автор книги: Виталий Коржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ЗАЧЕМ ГОВОРИТЬ ГЛУПОСТИ?

Это было прекрасно. Самолет летел навстречу весёлому ветру, синему небу, голубым облакам. В креслах сидели ребята с красными галстуками и пели по-монгольски песню об этом веселом ветре. Экспедиция подпевала им по-русски. И, помогая ребятам на своём авиационном языке, весело гудел мотор.

Пионерский сбор, настоящий сбор в небе! Людмила Ивановна отбивала такт острым носком туфли и поглядывала то на Церендоржа: «просто волшебник», то на Василия Григорьевича, который явно чувствовал себя капитаном. Самолёт вибрировал как палуба. На груди у старого моряка уголком синели полоски тельняшки, и смотрел он в иллюминатор так, будто ждал, что вот-вот впереди засинеет и покатится навстречу море.

Он смотрел на бегущие по трассе грузовики, на буровые вышки, вглядывался, не осталось ли где среди жарких песков троп Пржевальского и Козлова, и всё же чувство моря его не покидало…

Но вот пионерские песни стихли, и самолёт затянул протяжную, монгольскую. Про барханы, про пески, про верблюжьи стада и овечьи отары. И про то, как спокойно могут спать пассажиры у него на борту.

Людмила Ивановна, почесав переносицу, уронила голову на плечо. Волшебник Церендорж кивнул в дрёме раз, другой, виновато улыбнулся и плюхнулся подбородком внутрь пиджака.

Вика ножичком сложилась в кресле и прислушивалась, как всё удаляются и удаляются звуки горна. Коля смотрел в окно, думал и не думал. Мысли его висели в воздухе неподвижно и не хотели шевелиться. Но всё, что делалось внизу, под крылом самолёта, он видел до последней травинки и показывал ребятам.

Сначала ровно зеленели поля. Потом они заколыхались сопками, и среди сопок стали вспыхивать алые островки тюльпанов. А рядом, то сливаясь друг с другом, то друг от друга отрываясь, забелели облаками отары. Словно вышитые на скатёрке.

Но вдруг скатерть пожелтела. Будто по ней прошлись раскалённым утюгом. Она побурела, покоробилась. И всё выше и выше, гребень за гребнем, полезли вверх горячие песчаные волны. Они раскалялись на солнце, сухой жар поднимался до неба, и самолёт начинал покачиваться в его стеклянных струях.

Иногда внизу извивались старые караванные тропы, и Коля показывал их Светке и Генке.

Но вдруг Светка, приподнявшись, сказала:

– Смотрите, опять гори!

– Арарат! – усмехнулся Генка.

Светка обиженно отвернулась.

– Зачем Арарат? – сказала она. – Что я, дурочка, что ли? Всё думаю, один Арарат на земле, да?

Она летела и чувствовала, какая большая земля! Как много вокруг прекрасных рек, гор, городов! И всё это теперь словно умещалось в ней, будто она стала большой-большой. А её родная Армения сделалась маленькой и уютно светилась где-то в сердце. И летела она как ласточка из песни. Светке было очень хорошо в этом мире. Зачем говорить глупости?! Что, один Арарат на земле?

Она хотела сказать об этом Генке, но увидела, что он наконец спокойно спит. Светка повернулась было к Василию Григорьевичу, но, подумав, что он тоже спит, вздохнула: «А всё-таки где сейчас Арарат?» – и тут же сама уснула.

ЕДИНСТВЕННАЯ НА ВСЮ ГОБИ

А Василий Григорьевич и не думал спать. Он просто притих и, прищурив глаз, наблюдал за очень весёлой картиной.

Почти все в салоне спали или дремали. И тут, оглядываясь по сторонам, к кабине пилотов покатился невысокий большеголовый мальчуган.

Он остановился у двери, приник к щёлке и стал руками повторять движения пилота, будто это он сам вёл самолёт. Вот он положил руку на штурвал, вот взял на себя рычаг…

Но тут из кабины вышла строгая бортпроводница.

Мальчишка схватился за живот и юркнул в дверь направо.

Как только она скрылась из виду, он снова стал смотреть в щёлку, и вдруг его руки затрепетали, как крылья орла, парившего за иллюминатором.

Проводница пошла обратно – и «орёл», опять схватившись за живот, метнулся в дверь направо.

Проводница задержалась в рубке. Мальчишка снова выглянул, хлестнул себя невидимой нагаечкой по ноге, осмотрелся и собрался в третий раз пристроиться к щели, как вдруг девушка открыла дверь и протянула ему таблетки.

Мальчишка рассмеялся, закачал головой и побежал на место.

Впереди загорелось световое табло: «Пристегнуть ремни», и он, расставив руки в стороны, повёл ими вниз. Он шёл на посадку.

Василий Григорьевич посмотрел в иллюминатор. Где-то вдалеке мягко светились снежные горы. Внизу желтело, краснело, темнело, совсем как на карте, плато.

Вот показались несколько глиняных и кирпичных домиков. Они стали раскачиваться и быстро приближаться. Самолёт приземлился, подпрыгнул и побежал по горячей земле.

И Василий Григорьевич пошире открыл треугольник тельняшки – единственной на всю Гоби! Он было затянул: «Жил отважный капитан…», но тут самолёт стал.

Василий Григорьевич ещё раз выглянул в иллюминатор, и вдруг лицо его вытянулось.

Нет, это было невероятно!

Посреди одной из самых диких пустынь стоял человек в такой же, как у него, тельняшке!

НАРЗАН ТОЖЕ ЕСТЬ!

Да, недалеко от самолёта, среди коричневой, как на карте, пустынной земли стоял молодой человек в тельняшке. Выпуклые скулы его сверкали, как крепкие обточенные камушки. И как только Василий Григорьевич спрыгнул на землю, тот подошёл и протянул крепкую смуглую руку.

– А! С нами едешь, Бата?! – обрадовался вышедший следом Церендорж и улыбнулся. – Моряк моряка видит издалека!

Василий Григорьевич ещё раз подумал: «Откуда? Какие в Монголии моря?» Но, заметив и на своей тельняшке вопросительный взгляд Баты, решил: «Какая разница, кто откуда! Две тельняшки на Гоби – тоже неплохо. Один моряк – это моряк. А два моряка – экипаж!»

Бата деловито поздоровался со всеми и кивнул на отмытый до блеска «газик»:

– Можно ехать!

К машине сразу бросился Генка, но Светка его остановила:

– Ти куда? А вещи?

– У меня всё со мной! – быстро ответил он и показал портфель.

– Хм! Неужели тебе не будет стидно, если чемодан станет нести девочка?

Генка заморгал, а Коля, привыкший присматривать дома за братишками, улыбнулся:

– Уже всё в порядке!

Он хотел взять чемоданчик и у Вики, но она, нахмурясь, отстранила его руку: не надо! И понесла вещи сама.

«Газик» хрустнул колесами по щебню, промчал охотников за динозаврами первую сотню метров по гобийской земле и остановился возле побелённого дома, из раскрытых дверей и окон которого расплывался горячий дух жареной баранины.

Остальные несколько домов посёлка будто плавали в знойном воздухе и, казалось, сами подпекались на горячем гобийском огне.

А за ними в потоках воздуха растворялся большой голубой автобус, который куда-то увозил сошедших с самолёта монгольских ребят. Наверное, к родным кочевьям.

Людмила Ивановна стала махать им вслед, за ней Вика и все остальные.

У двери дома, встречая гостей, приветливо улыбались мужчины в строгих костюмах. Самый старший из них первым пожал всем руки и пригласил в дом за большой стол.

– О, хурильте хол! Лапша с бараниной! – понюхав воздух, с удовольствием произнёс Церендорж.

На столе дымились жаровенки с мясом, с печёными пончиками. А возле тарелок для гостей стояло по маленькому деревянному верблюду. От верблюдов, перебивая запах жаркого, сочился лёгкий аромат сандала.

Церендорж сказал:

– Наш дарга хочет сказать слово.

Из-за стола поднялся пожилой мужчина и взял бокал:

– Дорогие друзья! Я знаю, что вы, конечно, торопитесь к динозаврам. Но у нас сегодня в аймике большой день. К нам в первый раз приехали советские пионеры. Геологи были, монтажники были, а пионеры – в первый раз! (Тут Коля посмотрел на Людмилу Ивановну.) Раньше вы видели на картах просто жёлтое пятно, а теперь посмотрите на эту землю и расскажете друзьям, как живёт наша горячая Гоби! А чтобы вам было легче нести ваши воспоминания, вот вам в помощники эти маленькие верблюды. Пусть ваша дорога будет интересной. За дружбу!

Он поднял бокал. А Церендорж, весело посмотрев на Светку, поднёс к бокалу три пальца и, прежде чем выпить, знакомо махнул ими вверх – будто отправил в воздух несколько капель.

Тем временем, набив рот бараниной. Генка посматривал в окно и подталкивал Колю: «Скорей! Скорей!»

Похлопав себя по животам, мальчишки выбрались из-за стола. И когда остальные тоже вышли во двор, они уже таскали к машине хозяйство экспедиции, а Бата ходил и проверял.

Канистра с водой есть. Ящик с консервами есть. Мясо есть. Хлеб есть. Запасные баллоны есть. Бензин есть.

– Нарзан тоже есть, – сказал Церендорж и улыбнулся.

Экспедиция была готова к походу.

Но тут председатель аймика, который приветствовал делегацию, сказал:

– Кстати, можете посмотреть наш маленький музей. – И он показал на домик, стоявший в стороне от других.

ДОМИК ИЗ СЕРОГО КИРПИЧА

Дом из серого кирпича был похож на контору, в которой ни один порядочный динозавр расположиться не мог. И стоило ли терять здесь время, когда впереди были такие чудеса!

Коля вопросительно пожал плечами.

Генка сказал:

– Какие-нибудь мелочи…

Василий Григорьевич почти согласился с ним. А Церендорж, усмехаясь, смотрел на экспедицию со стороны.

Но Людмила Ивановна снисходительно согласилась:

– Ну ладно! Зайдём!

Генка первым бросился в дом.

У входа он остановился, лицо его вдруг вспыхнуло, и он шёпотом позвал:

– Сюда!

В маленьком помещении трудно было повернуться, но вся экспедиция втиснулась в него разом.

На полу, на подоконниках, на стендах лежали предметы, в существование которых невозможно было поверить.

Выставив зуб, смотрел вверх пустой глазницей череп какого-то гиганта, по камню тянулись отпечатки древних папоротников. Из-под стола выглядывала окаменелая черепаха, а маленький окаменевший крокодил всё ещё пробовал хлестнуть кого-то каменным хвостом.

Между ножками стола громоздилась могучая кость, на которой обозначились зубы какого-то хищника. А на стендах кучкой лежали целые гроздья ядер – мелких и крупных, то в серой, то в рыжей, как глина, скорлупе.

– Что это? – спросил Генка.

– Это? – переспросил Церендорж и спокойно ответил: – Яйца динозапров!

Маленький домишко, как бомба, был набит динозаврами! Ведь из этих яиц 70 миллионов лет назад могли вылупиться невиданные гиганты, взлететь птеродактили!

Коля и Светка стояли у тумбы, на которой горстками высились цветные камушки. Но какие! На каждом из них виднелись то сколы, то зазубрины – для скребка, для стрелы, сделанные в пещере рукой первобытного человека. И Коля шептал:

– Неолит, верхний неолит!

Но самое главное, возле стены стояла громадная плита известняка, на которой был оттиснут метровый трёхпалый след динозавра. Да ради него одного, ради этого отпечатка стоило построить в музее целый павильон!

– Ничего себе мелочи! – сказал Василий Григорьевич. – Вот это мелочи! – И он быстро повернулся к Церендоржу: – И всё это нашли здесь? Всё?

– Псё! – сказал Церендорж. – Но наверное, что-нибудь ещё осталось…

Нет! Больше ждать было невозможно. Каждому хотелось совершить какое-нибудь открытие. Вперёд, на поиски, в Гоби!

Они подошли к машине и увидели Вику. Она тихо сидела в углу, обхватив руками колени.

Людмила Ивановна удивилась. Светка всплеснула руками.

– Ти что?! Тебя кто укусил?!

– Такое пропустила! – рассердился Генка.

Коля с сожалением посмотрел на неё.

Но Василий Григорьевич, подумав, показал ей на сиденье рядом с водителем: «Будешь вперёдсмотрящей!», подождал, пока Вика молча перебралась, и сам устроился на её прежнем месте.

Экипаж ждал рулевого.

Наконец из дома вышел Бата, положил между сиденьями ружьё и патронташ, пристроил топор и лопату – дело пахло раскопками и охотой на динозавров. Постучал ещё раз ногой по баллонам – хорош! И, выкрикнув что-то по-монгольски, дал газ.

– Что он сказал? – спросила Людмила Ивановна.

– Полный вперёд! – ответил Церендорж.

ЦАГАН УЛУ? НЭМЭГЭТУ? БАЙН ДЗАК?

Домики посёлка словно бы оторвались от земли, закачались корабликами на волнах зноя и уплыли в пески.

Всё впереди волнилось. Земля двигалась голубоватыми прозрачными волнами, камни и травы мягко колыхались, как на морском дне.

«Газик» быстро одолевал расстояния, будто летел с волны на волну, и было совершенно неудивительно, что у него на борту сидели люди в тельняшках. Правда, когда зной расступался, камни становились блестяще-сухими и почему-то начинали двигаться. Будто старались соскользнуть с этой раскалённой сковородки. Но на них не обращали внимания: весь экипаж вглядывался в очертания выемок, колдобин, ямок, разглядывал их узоры. И каждый надеялся вот-вот увидеть след динозавра.

Но среди песка качались только тонкие кустики, обмётанные песком. Церендорж, кивнув на них, сказал:

– Хурмык! Осенью путет ягода! Пкусна!

И однажды вдруг привстала и удивлённо покачала головой Вика: между кустами подпрыгнул и, поднимая пыль, пробежал толстый сурок.

– Тарбаган! – засмеялся Церендорж. – Лови!

Бата резко повернул руль и помчался за ним по кочкам. Но тарбаган, смешно дёрнув лапами, провалился в нору, оставив на песке след от толстого брюха.

Следов динозавров пока что не было.

– А где же мы будем их искать? – спросил вдруг Генка.

Бата посмотрел на Церендоржа и сказал:

– Нэмэгэту? Байн Дзак? Цаган Улу?

Ребята переглянулись, услышав незнакомые названия. А Василий Григорьевич подвинулся ближе к Бате. Тот называл места знаменитых палеонтологических экспедиций Ефремова, обнаруживших целые скелеты ящеров. От одних этих слов кругом шла голова. В них хрипели, скрипели зубами и дрались, в них так и колотили хвостами тираннозавры, стегозавры, парейазавры!

Но Бата показал глазами на север и, кивая, стал с азартом о чём-то говорить по-монгольски. Все смотрели то на него, то на Церендоржа. Церендорж и сам слушал Бату с удивлением, то поднимая, то опуская брови. Наконец он махнул рукой: «Стой!» – и сказал:

– Там на сефере нашли такой польшой дракон: десять машин можно поставить рядом – такой длинный. Говорят, ходил по воде – хуп, хуп, хуп!

– А, анкилозавр! – догадался Коля, и глаза его блеснули. Этого болотного ящера, который прятал в воду от хищников своё огромное тело, он хорошо запомнил по многим иллюстрациям.

– Ещё были. Один с клювом, у другого рога. А самый польшой фесь в костяном панцире – как танк!

– Рогатый – стегозавр! – улыбнулся Коля и выбросил перед глазами пальцы.

Светка вздрогнула:

– Фу! Ка-а-кой страх!

– Ха! Разве это страх? – сказал Генка. – Это же для защиты, как у коровы! Травоядные! Вот в музее – это страх. Это зубы.

– Как у злых духов! – сказала Светка.

И вдруг она подняла глаза и, улыбаясь собственному открытию, сказала:

– А я знаю, почему у духов такие зубы! Это нашли зубы динозавров и решили, что такие у духов!

Все засмеялись. Коля удивился: «Вот это догадка», а Людмила Ивановна обняла Светку и воскликнула:

– Ну и голова! Вот это голова!

– Стойте! Стойте! – закричал вдруг Генка, и все наклонились к окну.

– Что? Следы? – спросил Коля.

– Стойте! – крикнул ещё раз Генка.

Следов не было. На дороге он заметил какой-то камень, правда необычной формы. Но Бата и сам остановил машину, потому что впереди, на высохшем взгорке, поднимался островерхий пик, сложенный из камней.

Церендорж выпрыгнул из «газика», сжал пальцы в кулак и сладко потянулся. Василий Григорьевич тоже потянулся, и вдруг оба рассмеялись, схватили друг друга за плечи и стали вертеться в борьбе.

А Светка и Людмила Ивановна, вскрикнув, брезгливо поднялись на цыпочки: среди камней, поблескивая на солнце, шевелились, шелестели, потрескивали мириады каких-то пауков, скорпионов. Между ними, оглядываясь, пробегали коричневые ящерицы. На сотни километров вокруг – до самых далёких гор – шевелилось каменистое поле, окаймлённое лёгкими облаками.

Одному Генке ни до чего этого не было дела. Он отбежал от машины и, подняв камень, восторженно прошептал:

– Вот это да!

НЕУЖЕЛИ НАЧИНАЮТСЯ ЧУДЕСА?

На камне не было ни сколов, ни насечек, сделанных рукой первобытного человека. Но зато его край, острый, как снаряд, был обожжён космическим пламенем, бушевавшим вокруг него на тысячах звёздных километров…

– Что там? – спросила, приблизившись на цыпочках, Светка и усмехнулась: – Фи, булижник!

– Сама ты… – сердито посмотрел на неё Генка, но сдержался. Дилетантам эта находка ничего не говорила.

– Подумаешь! – пробормотала Светка и, осмелев, пошла, оглядываясь по сторонам: мало ли вокруг камней!

Генка хотел кого-нибудь окликнуть и показать находку, но глаза его не могли оторваться от поля. Казалось, оно шевелилось от таких же камней. Может быть, они падали сюда, на этот пустынный космодром, со звёздными дождями тысячи лет и никто их не видел…

Между тем Церендорж показал на каменный знак и, взбежав к нему, сказал Василию Григорьевичу:

– Это обо.

Коля уже ходил вокруг него, рассматривал шелестевшие на ветру ленточки со странными письменами, осторожно трогал выглядывавшие из-под камней козьи рога, кусочки материи, шерсти и удивлялся:

– А зачем это?

– Чтоп било видно, что прошёл человек. Прошёл плагополучно через гори – положил камень. Шёл из храма – положил ленту. Нет ленты – положил косточку. Тысячи людей прошли – получилось обо. И в горах обо есть – доприм духам на память.

– Ставили духам, а осталось людям, – сказала Людмила Ивановна, взбираясь на пригорок.

– Да. Осталось людям! Люди шли, караваны шли. Польшая здесь дорога била… Дапно… – сказал Церендорж и посмотрел вдаль.

И вдруг Бата ткнул в землю каблуком и сказал:

– Чингиз-хан шёл!

– Где?! – Коля повернулся к нему. – Здесь?

– Да, – сказал Бата. – Вёл свои тумены, гнал пленных!

Коля смотрел на Василия Григорьевича, будто хотел спросить: «В самом деле? Правда?»

Ничего не надо было раскапывать, искать. Вот, прямо у ног, лежала дорога, по которой с горизонта, где сейчас караванами колыхались волны зноя, когда-то надвигалось, хрипело, гикало страшное войско Чингиза. Скрипели повозки, щёлкали бичи, трусили рысцой чёрные тумены, и среди дыма костров раскачивались на копьях конские хвосты!

Дорога хрустела под миллионами копыт, ичигов, гутул…

Лёгкий ветер и теперь поднимал вдали пыльное облачко, и могло показаться, что и сейчас вот-вот появится издалека караван. Коля уже всё это начинал слышать и видеть, и зрачки его стали такими большими и тёмными, будто в них вошла вся эта древняя дорога.

– Гена! – позвал он. – Ген!

Но Генка дороги не видел. В руке он сжимал удивительный, пропахший пустыней небесный камень и мечтал найти хотя бы ещё один – может, среди обо?

Людмила Ивановна спросила:

– Ну что там у тебя?

– Метеорит! – сказал Генка.

– Ну да? Покажи! Их ведь регистрируют в Академии наук…

– Ну и что! И этот зарегистрируют! – сказал Генка. – Проверят и зарегистрируют. Не верите? Смотрите, вот этой стороной он летел к земле…

– А это что? – спросила Светка, протягивая руку. У неё на ладони, облепленный кусочками глины, лежал халцедон, каких вокруг было много. Но весь он светился, и внутри у него крохотным озерком (может быть, уже тысячи лет?!) переливалась непонятно как попавшая туда вода с красной травинкой…

Людмила Ивановна поправила очки, с недоверием взяла камни в руки и, посмотрев, стала их покачивать на ладонях, словно взвешивала какой перетянет…

– А ну-ка, – сказал Василий Григорьевич, – что тут у вас? – И, вглядевшись, сощурил глаз: – Потрясающе!

Камень с неба, озерко с древней водой, дорога, по которой шёл Чннгиз! И всё сразу?!

Да, это уже начинались чудеса!

И хотя Генке жаль было покидать это место, он энергично позвал:

– Едем!

– Куда торопиться? – спросила Светка.

– К динозаврам! – Генка подтолкнул её в машину, потом пропустил остальных и захлопнул за собой раскалённую дверцу.

И строгий Бата погнал катерок мимо древнего обо навстречу зною.

ЛОШАДОК НАДО ПОГОНЯТЬ!

Находки переходили из рук в руки.

Людмила Ивановна удивлённо приговаривала: «Везёт людям!» Коля улыбался. И только Вика посматривала без интереса: «Игрушки» – и думала: «Ну что мне до этого…»

«Газик» бежал быстро, легко – по бокам уже заколыхались припущенные жёсткой зеленью холмы, и Василий Григорьевич показал Церендоржу глазами на Бату:

– Молодец. Где он плавал?

– Ещё только сопирается, – рассмеялся Церендорж.

– Куда?

– На озеро Хубсугул! – Церендорж вспомнил прохладные волны самого большого в Монголии озера. – Где же ещё здесь можно плавать?

– Хороший моряк выйдет! – сказал Василий Григорьевич. В этом деле он знал толк.

– Конечно, выйдет! Вон как погоняет! – вставил Генка.

Покосившись на него, Бата улыбнулся и, присматриваясь к верхушкам сопок, что-то засвистел.

А Светка вдруг спросила Генку:

– А кем ти будешь? – Глаза её смотрели с ехидством. – Спешишь, спешишь. Кто из тебя выйдет?

– Радиоастроном. Физик. – Он это знал точно.

– Так зачем тебе дннозаври? – удивлённо спросила она.

– Во-первых, интересно! А во-вторых, найди сейчас хоть коготь динозавра, и я по нему скажу, когда этот зверь погиб!

Вика бросила на него иронический взгляд.

– Гадать будешь? – спросила Светка.

– Ага! Радиоактивным способом.

Светка замигала. Этого в пятом классе она ещё не проходила.

– Может быть, мы откроем загадку быстрой гибели динозавров, – сказал Генка. – Почему они вымерли так быстро? Что произошло? Изменился в мире состав воздуха? Вспыхнула где-нибудь сверхновая звезда и убила их своим излучением? Или сместились магнитные полюса Земли?

Мысль его работала живо, а лёгкий бег «газика» ещё подгонял её.

Это был настоящий разговор. Людмила Ивановна кивнула, будто объявляя: «Вот что значит победитель физической олимпиады». А Коля, который был на целый класс старше товарища, посмотрел на него с уважением.

– Такой маленький, а так много знаешь, – удивилась Светка. – Зачем?

– До космоса далеко, а человек хочет в космос, – улыбнулся Церендорж.

– Космос рядом, – возразил Генка и подбросил в руке камень. – Только знаем мы с гулькин нос. Мы ещё не имеем представления о том, какие вокруг нас проносятся космические сигналы. А если думать, что очень много знаешь, так остаётся сложить пальцы на животе и заниматься пузогрейством.

Церендорж вдруг мелко захохотал.

– Ты что? – спросила Людмила Ивановна.

– Сопсем как ламы когда-то делали!

– Как?

– Насыплют холм, посадят наверху деревья, сделают маленькое озеро и лежат вокруг. Пальцы на животе сложат, в небо смотрят и фантазируют, будто в рай попали. Сейчас им в рот хурильте хол падать начнет!

Людмила Ивановна улыбнулась.

– Фантазировать хорошо. – сказал Генка. – Но все технические совершенства, которые фантасты приписывают инопланетянам. – искусственные планеты, искусственные города в космосе, космобусы – когда-нибудь мы будем создавать своими руками, сами. – В голосе его было столько убеждённости, что даже Вика оперлась локтем о спинку сиденья и посмотрела на Генку с интересом.

А Людмила Ивановна засмеялась:

– Ну уж у тебя всё – сами, сами!

– А что? – к ней резко повернулся Василий Григорьевич. Брови его сдвинулись, и сразу обозначился резкий упрямый профиль. – Это же прекрасно! Человек всё должен делать сам! Думать сам, принимать решения сам; работать для всех и со всеми – но сам! Так я думаю, а? – Он повернулся к Коле: – Ты-то как думаешь?

Коля вдруг растерянно замигал, оглянулся на Людмилу Ивановну. Он как-то не придавал особого значения тому, что думает он сам.

– Я тебя спрашиваю. – настойчиво сказал Василий Григорьевич, приметив у Коли привычку оглядываться.

– Я не думаю, я смотрю, – растерянно улыбнулся Коля. Он и вправду всё смотрел на каменистую горячую дорогу.

– А кем думаешь стать?

– Ну, наверное, историком. – Коля пожал плечами.

– Тогда должен думать! – энергично сказал Василий Григорьевич. – Очень думать! Вот перед тобой дорога. Пока не думаешь – камни, песок. А чуть подумал – не просто дорога, а история! – Он быстро показал рукой вперёд, так что все привстали. – Вон спешат люди. Спотыкаются ноги об эти камни от горя, приплясывают от радости. Какая у них радость, какая беда? Но вот поднимает камень путник на путника. Сталкиваются отряды. Бегут одни, настигают другие. Льётся кровь. Зачем? Почему? Тут только подумаешь, и мысли потянут сквозь века. Как добрые лошадки. Тут что ни метр – целая диссертация. А историю нужно не только узнавать… – подмигнул Василий Григорьевич.

– Историю нужно двигать, – подхватил Генка. И под обшнй смех он постучал камнем по лбу. – Лошадок надо погонять!

Коля не обиделся. Он и сам, слушая Генку, волнуясь, чувствовал, как хотелось бы ему иметь свои мысли, управлять ими. Самому, не оглядываясь.

И вдруг ему стало приятно оттого, что он об этом всё-таки подумал. Ему стало весело, он рассмеялся.

– Ты что? – спросила Светка.

– Лошадка побежала! – сказал Коля, и все засмеялись.