355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виталий Овчинников » Рыночная цена счастья » Текст книги (страница 5)
Рыночная цена счастья
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 06:04

Текст книги "Рыночная цена счастья"


Автор книги: Виталий Овчинников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

– Слушай, Олежка, у меня нет никакого желания всем этим сейчас заниматься. Да-вай отдохнем сначала, а потом уже – за дело.

И они завалились спать. Даже в ванную никто из них не пошел. Не до того было. Спать легли в своей семейной спальне, на своей семейной постели. Юлия и простыни-то менять не стала.. Хотя она только что спала на этой постели с Отаром. Но им сейчас было не до подобных тонкостей. Ведь они сами сейчас были не лучше этих простыней. Поэтому сексом они конечно же не занимались.Сыты были по горло.. Они просто легли и заснули. Точнее – отключились. Им надо было прийти в себя после этой сумасшедшей ночи. И спа-ли они до вечера…

А потом встали и занялись наведением порядка в своей квартире.

Прибрались, по-мыли посуду и затем уже, как бы очистившись, с легкой душой и чистым сердцем приня-ли ванну. Естественно, что не вместе, а по очереди. Ванная – не та, что в квартире Мари-ны.. Сначала Юлия, а потом и Олег. И пока Олег блаженствовал в ванной, Юлия сменила постельное белье на их супружеской постели и приготовила легкий ужин. Они выпили по бокалу Отаровского вина, покушали, немного посидели у телевизора за вечерними новос-тями и легли спать в свою обновленную, в прямом и переносном смысле слова, супружес-кую постель. Легли на чистые, подкрахмаленные простыни, с чистой совестью, чистой душой и чистыми телами. И спокойно занялись сексом.

Причем, опять же по инициативе Юлии и под контролем Юлии. Словно ей было мало того, что она получила прошлой но-чью от двух мужчин сразу. Или же она это сделала намеренно, проверяя Олега на элемен-тарную мужскую порядочность. Как, мол, мой Олег не потерял после вчерашних сцен шо-кирующего "трахания" собственной жены чужим мужиком сексуального ко мне интере-са? Не побрезгует ли он теперь после Отара, не оттолкнет? Все оказалось нормальным. Не побрезговал, не оттолкнул. И единственное, что она не разрешила Олегу делать в эту ночь – так это ласкать ее груди. Они были синие от щипков Отара, а соски – даже припух-шие. На недоуменный взгляд Олега, Юлия беспечно махнула рукой. Ничего страшного – пройдет!..Не обращай внимания!

Кто знает, может оно и так?! Но…В общем, никаких "но". Надо принимать дейст-виительность такой, какая она есть на самом деле, а не в ваших розовых мечтах.. Разве можно понять этих нынешних женщин, с головой окунувшихся в море сексуальных насла-ждений, которое открыла им только начавшаяся, но уже во всю забурлившая в Росси сек-суальная революция?..Думаете – можно? Счастлив Ваш Бог, если Вы так думаете.

ЧАСТЬ 3-я

ИИЛЮЗИИ СЕМЕЙНОГО СЧАСТЬЯ
НА ФОНЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ КОСМОСА

"Не возвращайтесь на пустые пепелища,

Зачем Вам память прошлых лет?!"

Стихи неизвестного поэта.

А в понедельник на работе Олега вызвали к начальству и приказали оформить ко-мандировку в Байконур по срочному заданию. Союз уже развалился. Космодром стал чу-жим, казахским и дела на космодроме шили «тоскливенько». Программа освоения космо-са была практически свернута. Ценнейшее оборудование на объектах космодрома растас-кивалось. И руководство Королевской фирмы принимало лихорадочные меры по вывозу с космодрома хоть каких-то видов еще сохранившегося оборудования. для последующей установки его на российских, еще пока действующих космодромах в Плисецке и Копъяре.

Олег и попал в группу из пяти человек, которая направлялась в

Байконур для решения и практического осуществления этой непростой в нынешнее время задачи.

Вылетели они в Байконур этой же ночью и к обеду уже поселились в центральной гостинице столицы космодрома, "Космограда", бывшего

"Ленинск-9". Олег в Советское время часто бывал в Байконуре. Тогда эти командировки считались очень престижными.. И посылали туда далеко не всех, а самых лучших и самых нужных специалистов, будь они рабочими или ИТР-овцами. Условия командировки были льготными и очень выгод-ными. Одни суточные чего стоили – целых 4,2 рубля, вместо обычных 2,6 рублей: номера в гостинице – только 1-го класса; транспорт – самолет или купе. Плюс ко всему, еще и ко-эффициент к зарплате за время командировок – k = 2,0. Так что – жить можно!. И совсем даже неплохо. Сейчас все эти условия обещали сохранить. На словах. Что же будет на са-мом деле – покажет будущее. И еще начальство пообещало хорошую премию в случае ус-пешного выполнения задания. Поэтому в командировку Олег поехал с удовольствием. Он всегда был легок на подъем. Ему нравилось ездить. Ведь поездка – это новые люди, новые места, новые впечатления. Короче – новая жизнь.

Чего сидеть безвыездно на одном месте и старательно протирать штаны и делая каждый день одно и тоже? Тоска смертная! Этим можно будет позаниматься и в старости. А молодым – надо ездить. И жить на всю катуш-ку! Поэтому – вперед, вперед, вперед! Труба – зовет! . Олег пробыл там почти три недели. Вернулся, отчитался и через пару дней-сно-ва в командировку, на этот раз в Плисецк.. И там почти две недели. Жизнь вмешалась в их сексуальные эксперименты, отложив их на неопределенное время. Так, во всяком слу-чае, казалось

Олегу. Или хотелось казаться.. Что же делала Юлия в его отсутствие – он не знал. И мог только догадываться. А по ночам, в гостинице, на клоповых простынях, расче-сывая горевшее от их укусов тело, не мог прогнать из памяти Юлию, сосущую громадный член Сергея или извивающуюся в оргазме под Отаром. Не мог. Никак не мог. Здесь его воля и его желания были бессильны. Здесь властвовали силы, ему не ведомые и не завися-щие от него. Но встречала его Юлия из командировок ласково, нежно и по ночам активно занималась с ним сексом, требуя от него еще и еще, пока он не падал без сил. А она потом благодарно целуя его, говорила серьезным голосом:

– Я из тебя высосу все твое мужское до последней капелюшечки, чтобы ты там да-же глаз не смог бы поднять на женщин. Не то, чтобы желать их.

Олег смеялся и уверял в ответ, что там, куда он сейчас летает, и куда летал раньше, женщин практически нет. Там только лишь одни мужчины. Но Юлия не верила ему или делала вид, что не верит. Но все равно Олегу ее слова были приятны..

Командировки эти "разительнейшим" образом отличались от его предыдущих ко-мандировок на отечественные космодромы. Олега до невозможности поразило запусте-ние, царившее в Байконуре. Плисецк еще как-то держался. В Плисецке было еще ничего. Но зато и масштабы

Байконура и Плисецка были друг с другом практически несопостави-мы.

Поэтому и следы разрухи больше бросались в глаза, больше ранили сердце. И было бы гораздо проще, если бы раньше сюда не ездил, если бы не видел, каким он был тогда, этот знаменитейший космодром, краса и гордость страны. .А сейчас город производил жалкое впечатление. Был грязный, пыльный, замусорен-ный до невозможности. Декоративные кустарники, тянувшиеся вдоль тротуаров и отгора-живающие плотной живой стеной людей от транспортных артерий города, были почти полностью выломаны, порублены или "повысохли". А пирамидальные тополя, липы и каштаны, которыми были засажены дворы, практически полностью посохли. Раньше по городу были проложены системы трубопроводов, через которые осуществляли полив все-го посаженного в городе: деревьев, кустарников, цветов и обыкновенного травяного пок-рова. Теперь вместо труб ямы и канавы, прорытые повсюду и через которые, вероятно, выламывали на продажу лежащие там когда-то трубы. Такое же безрадостно-унылое впечатление производил и городской "Парк

Космонавтов", протянувшийся вдоль мут-ных, желтых вод стремительной

Сыр-Дарьи. Парк, былая гордость города, посаженный когда-то его горожанами во время их бесчисленных субботников, взращенный и взлеле-янный ими на безжизненной песчаной почве, стал теперь обыкновеннейшим полу диким лесом. Чуть ли не половина деревьев в парке была вырублена, поломана, а из оставшейся половины – половина засохла. А от былых густейших декоративных кустарников,

"окон-туривающих" парковые аллеи и дорожки, остались одни лишь жалкие остатки. Хорошо еще, что памятник маршалу Неделину сохранился. Но второй памятник освоения космо-са, свидетельство еще одной трагедии Байконура, находился в катастрофическом состоя-нии.

Этот памятник никому в стране не был известен, потому что в тот раз среди погиб-ших не оказалось никого из больших чинов, только рядовые солдаты да гражданские ин-женеры наладчики, да несколько обычных офицеров, самый старший из которых оказался всего лишь полковником.

И пусть их было почти семьдесят человек, говорить об этой тра-гедии в стране не стали. Не зачем. Только их родители, жены, да родные получали из во-енкоматов стандартные серые бланки со стандартной же фразами:

"Ваш сын (отец или брат) погиб при исполнении служебных обязанностей тако-го-то числа, такого-то месяца и такого-то года.

Выражаем Вам свои искренние соболезно-вания." : Командир воинской части N….

Что ж бывает. Бывает. Такова "се ля ви" Когда строят подобный ракетный щит Родины, трудно обойтись без жертв. Если уж рубят лес – то щепки летят обязательно.. А не рубить лес нельзя. Нужен лес государству. Нужен. Значит, щепок будет много. Ну, а кто попадет в список "щепок" – это уж как у кого карта ляжет. Какая у кого судьба.

Какая у кого – доля…

Господи, а какой был раньше город! Красавец! Зеленый, чистый, ухоженный до умопомрачения, чуть ли не вымытый, а потом заодно и – отутюженный. Образец Соци-алистического подхода к градостроительству в экстремальных природных условиях, аб-солютно не подходящих для нормальной жизни человека,. Когда главной задачей проек-тировщиков и строителей является создание максимально комфортных условий для жиз-ни его жителей. Так было – тогда. В прошлом, антинародном тоталитарном режиме. И что стало теперь, в демократическом народном государстве?! Когда и власти-то по су-ществу в город нет..Одна лишь демократия, А если и есть власть, то не поймешь – какая. В основном

– для себя и своих родственников. "Разительнейшая" перемена произошла за эти годы!!!. Пример того, до чего могут дойти люди, брошенные своим родным госу-дарством на произвол судьбы, оставшиеся без власти и средств существования…

Поселили их всех в одном большом шестиместном номере.. Номер оказался пустым и его отдали им полностью. Номер выглядел конечно же

– убого. Такие номере и раньше-то считались номерами ниже среднего.

И предназначались, в основном, для рабочих и младших инженерных работников. А что уж говорить о нынешних временах! Облуплен-ные стены, потрескавшийся желтый потолок, разбухшие, еле закрывающиеся рамы окон с дребезжащими, не подмазанными стеклами; деревянный пол с подвижными, ходящими буквально ходуном и противно скрипящими половицами с облупившейся, когда-то светло коричневой краской; перекошенные, еле закрывающиеся серые двери. Хорошо хоть холо-дильник в номере был работающий. А телевизора, естественно, не было. Телевизор стоял в холле этажа около дежурной по этажу. Что, в общем-то было не так уж и плохо. Только времени на просмотр телевизора у них, как выяснится впоследствии, не окажется совер-вершенно. Им будет – не до телевизора.

Но командировка есть командировка. Это – не курорт, не санаторий и даже не дом отдыха.. Поэтому рассчитывать здесь на какие-нибудь приличные условия для жизни – глупее глупого. Люди приезжают в командировку работать. Делать порученное им дело. И побыстрее, и получше. Поэтому в командировках люди, чаще всего,. не работаю, а про-сто-напросто – вкалывают. Если не сказать как-нибудь "похлеще".

А в гостиницу люди возвращаются только лишь спать. Ну, перекусить еще; ну, выпить с усталости, напряже-ние нервное снять.. Так – зачем им комфорт?. Абсолютно – не нужен. Нужно, как говори-ли тогда, всего лишь койко-место. Да туалет более-менее приличный. Неплохо бы еще – душ. После работы помыться, привести себя в порядок. И – все. И больше – ничего. А то избалуются, привыкнут и домой не захотят ехать..

Когда-то в магазинах Байконура был неплохой по Советским временам выбор това-ров. И продовольственных, и промышленных. Мясо, колбасы, молочные продукты можно было купить практически свободно и неплохого качества. Олег всегда привозил домой из Байконура пару каталок сырокопченой колбасы неизвестно какого производства, но вкус-ной, очень даже вкусной. Неплохо было и с промтоварами, особенно с одеждой и обувью. Но здесь Олег был "пас". Привез он как-то кофточку шерстяную, конечно же импортную, из такой тонкой-претонкой шерсти, чуть ли не прозрачной, "салатового" цвета. Ему она очень понравилась. А Юлия осталась недовольна. И больше он подобных попыток обра-довать свою жену неожиданными подарками из Байконура он не предпринимал. Ограни-чивался лишь колбасой, тушенкой говяжьей

Кустанайского мясоко мбината, кстати очень вкусной и ароматной,. колбасными консервами, тоже очень вкусными и никогда в Москве им не виденными и еще одним дефицитным деликатесом – бульонными кубиками, кури-ными, говяжьими и свиными. Бульонные кубики для жителей Союза были практически неизвестным видом питания. Их даже в Москве было купить невозможно. Потому что в свободную продажу они просто-напросто не поступали. Они шли по распределителям во-енных почтовых ящиков: космонавтов, летчиков-испытателей, моряков подводников. Ко-роче – для избранных, а не для простых смертных.. Во всяком случае, Олег никогда о них ничего даже и не слышал. И его друзья-студенты – тоже. Хотя и поездили в стройотрядах по стране порядочно. Очень удобная вещь. Особенно для холостяков и командировоч-ных.. Вскипятил воду, бросил туда размятый кубик, размешал, довел до кипения и оставил немного остывать. И вместо чая по утрам с куском батона – лучшего ничего и не приду-маешь. Или в первое блюдо с тушенкой, в борщ там или в суп бросил один или два куби-ка в самом конце готовки – аромат по кухне пойдет, закачаешься!

Можно и в мясной бульон добавить, или в жаркое – хуже от него никогда не будет. Только лучше…

Не было в "Байконуровских" магазинах только одного, но наиболее важного для Советских граждан продукта – это спиртного. Ни вина, ни водки. На Байконуре действо-вал сухой закон. Поэтому на Байконуре пили самогон казахский, вонючий и противный до отвращения и все жидкие парфюмерные туалетные принадлежности. одеколоны. туалет-ную воду, лосьоны и даже женские духи. Начальство пило в основном спирт.

Не меди-цинский, очищенный, а гидролизный суррогат Этот спирт цистернами шел на обезжири-вание и осушку нержавеющих и титановых трубопроводов ракетных точек перед их зап-равкой горючим и окислителем Ну, а те, кто не мог достать ничего из подобной продук-ции, те во всю употребляли наркотики. Курили "анашу", план, опиум, дикую конопляный соко из Балхашских степей, кололись кодеином и "шыряли" в себя черт знает что, лишь бы голова "забалдела" и мир бы окрасился в радужные и яркие краски.

Когда Олег первый раз прилетел в Байконур, а собирался он туда, как это обычно бывает у нас на работе – очень и очень срочно, то не успел даже по человечески собрать-ся. Он только потом, со временем понял, что с точки зрения любого начальства команди-ровка, как таковая, должна быть обязательно срочной и никакой иной. А. срочной она должна быть только лишь потому, что она – командировка. Ибо несрочных командиро-вок на свете не бывает. Но с точки зрения любого командировочного спешить надо мед-ленно, потому что местное начальство, чаще всего смотрит на тебя, на командировочного, как на нечто сверх обременительное и ему совершенно не нужное, и приносящее ему только лишь одни заботы и неприятности. Он и полетел-то тогда в

Байконур, гордый от порученного ему важного и сверх нужного задания, совершенно не собранный. Не наш-лось возможности захватить себе бритвенных и туалетных принадлежностей, потому что, с дуру ума, полетел в командировку прямо с работы, даже не забежав домой и лишь поз-вонив Юлии на работу.

Устроившись в гостинице, он пошел побродить по городу и зашел в большой мест-ный ЦУМ, (Центральный Универмаг). Там он заглянул в отдел парфюмерии. Увидев на прилавке одеколон "Шипр", которым он постоянно пользовался в последнее время и ко-торый страшно не любила

Юлия, называя его пренебрежительно "Офицерским", он дви-нулся к кассе выбить чек… Он сказал кассирше:

– Мне "Шипр", пожалуйста.

В ответ услышал удивительное:

– Вам сколько?:…

Олег в недоумении пожал плечами. Странный вопрос. И он сказал:

– Один, конечно. Сколько же еще?!.

Продавщица, симпатичная полноватая женщина лет 30 – 35-ти, в голубом фирмен-ном халате и такой же голубой шапочке-пилотке на осветленных под блондинку пышных волосах, снисходительно и как-то даже "сожалеющее" поглядела на Олега Это потом Олег увидит, что в

Байконуре женщин очень мало и все они примерно одного, среднего, возраста, от 25-ти до 40-ка лет. Ни моложе, ни старше женщин там не было. Причина простая – военный город, военный полигон. военный объект. Мужчин огромное коли-чество, а женщин почти – нет. Поэтому сюда и приезжают и стараются приехать толь-ко те женщины, которые хотят выйти замуж. А здесь самый оптимальный возраст – как раз от 25 до 40 лет. И потенциальных женихов – видимо-невидимо..

Продавщица улыбнулась Олегу и спросила:

– Вы что, впервые у нас?:

– Да, – удивился Олег, – сегодня прилетел. А почему вы так решили?

Продавщица рассмеялась, показывая крупные, желтоватые от табака зубы, в много-численных металлических коронках:

– Да потому, молодой человек, что у нас по одному флакону одеколона не берут. Бе-рут, в основном. целыми упаковками. А упаковку на десять флаконов одеколона у нас на-зывают "башмак".

Поэтому, когда у нас покупают одеколон, то говорят – мне "башмак".

Или два "башмака". Иногда даже по два или три. Мы здесь план по парфюмерии на пять лет вперед уже выполнили.

Олег непонимающе смотрел на продавщицу. До него никак не доходил смысл про-исходящего. Он еще никогда в своей жизни не сталкивался с таким понятием, как сухой закон. И он, смущаясь своей недогадливости, озадаченно спросил:

– А зачем…столько?!

Продавщица вздохнула и сокрушенно махнула рукой

– Пьют его у нас, молодой человек. Пьют. У нас – сухой закон.

Спиртного в мага-зинах не увидишь. Вот и пьют мужики, что придется, все подряд, лишь бы в голову вдари-ло.. А что, кроме парфюмерии у нас есть? Да ничего! Вот и сметают ее бедную с прилав-ков в один момент. Только получим, выставим – и уже нет ничего. Одна пустота.

Это се-годня еще не знает никто. Мы только получили. Вы – первый покупатель. Но сейчас набе-гут. Вот уже – пошли.

И действительно, за Олегом уже начала выстраиваться очередь.

Сначала один встал, за ним второй, потом еще, еще и вот уже начала образовываться внушительная очередь. Но Олег все равно купил только один флакон "Шипра". Больше взять не решился. Было стыдно и неудобно перед самим собой, да и перед продавщицей тоже. И он ушел из мага Зина ошарашенный, провожаемый насмешливыми и сочувственными взглядами мужчин, стоящих во все растущей очереди в парфюмерию:

– Надо же! Всего один флакон взял! Ведь неизвестно, когда еще привезут!.

Это была как раз та самая часть Советской действительности, о которой он практи-чески ничего не знал и которая тщательно скрывалась от общественности страны. А, мо-жет, и правильно делалось, что скрывалось. И еще вопрос, что лучше – не знание отрица-тельных факторов нашей действительности из-за их тщательного скрывания или же ежед-невное публичное полоскание грязи нашей жизни во всех ее самых многообразных и са-мых отвратительных проявлениях?.

Что тебе приятней, ежедневно смотреть и слышать по всем видам средств массовой информации бравые рапорты о настоящих и мнимых дости-жения и успехах своей страны или же с утра до вечера отряхиваться от грязнейшего де-рьма, потоком вываливающегося на тебя по всем каналам телевидения, по всем прог-рамммам радио и по всем страницам многочисленной прессы, будь она желтой, серой, бе-лой или же красной?.

И когда ты утром встаешь на работу и, еще полусонный, не успевший окончатель-но проснуться, идешь в ванную, чтобы начать свои утренние туалетные процедуры, и включаешь по дороге приемник в коридоре, поставленный на "Маяк" или на "Эхо Моск-вы" или еще на какую-нибудь программу, то везде начинаешь слышать одно и тоже, одно и тоже. Там убили, там расстреляли, там взорвали, там наводнение, там ураган, там ката-строфа, там эпидемия и т.д. и т. п… И везде жертвы, жертвы, жертвы. Множество жертв. Десятки, сотни, тысячи.

И от такого потока отрицательно информации у тебя уже с утра начинает портить-ся настроение и болеть голова, и невольно появляется одна и та же крамольная мысль: К чему же тогда все твои усилия, если все вокруг плохо?! Вот ты сейчас пойдешь на рабо-ту, а по дороге что-нибудь обязательно с тобой да случиться. То ли метеорит сверху упа-дет, то ли самолет на тебя рухнет, то ли машина на тебя наедет, то ли кирпич на голову ахнет, или земля под твоими ногами вдруг провалится, или в цехе на тебя с крана какая-нибудь железка свалится… Да мало ли что?! Одно ведь плохо вокруг. Если там катастро-фы, то почему же здесь у нас их не будет? А если впереди уже тупик, то зачем тогда все?! Зачем трудиться стараться, выматываться, если конец впереди?!

…Однако, не все вокруг так уж и плохо, как порой начинает казаться.. Наш советс-кий человек привык выкручиваться из любого неприятного для себя положения. Поэтому, несмотря на строжайшие запреты, несмотря на этот пресловутый сухой закон, спиртное на

Байконуре было. И в самом Космограде, столице Байконуровского полигона, и на отдель-ных его стартовых площадках, расположенных вокруг города на расстоянии от несколь-ких километров до нескольких десятков километров и связанных с ним разветвленной сетью железнодорожных и автомобильных бетонированных дорог. Везде были места и нужные люди, через которых можно было заказать или сразу же купить водку. Только стоила эта бутылка гораздо дороже, чем за пределами космодрома.

На самой станции "Тюра-Там", через которую проходила магистральные поезда "Москва-Ташкент" и обратно, и где выходили все приезжающие на Байконуровский поли-гон, бутылка водки местного производства под названием "Арак москванын", что означа-ло "Водка московская", стоила 4,0руб. В Космограде – уже 5,0руб; на площадка, в зависи-мости от расстояния до Космограда – от 6 до 7-8-ми рублей.

После семи вечера цена по-вышалась на 1руб; после 9-ти вечера – еще на 2руб. Поэтому, рабочие командировочные, монтажники, сварщики, электрики, автоматчики, наладчики, испытатели, работавшие по договорам на объектах Байконура и имеющие свои суточные в размере

4,2 руб, то есть, целых 126 рублей в месяц, зарплату инженера в центральной России, в свой пенсионный день, когда они получали свои командировочные деньги, начинали пить с четырехрубле-вых бутылок водки, а заканчивали к ночи уже восьми или даже десяти рублевыми бутыл-ками. Поэтому этих денег обычно хватало на один-два дня, не больше. После чего они пе-реходили на солдатские талоны на питание за 60 копеек в сутки. И ничего. И были даже довольно. Кормили солдат на полигоне в те времена очень даже неплохо, почти прилично. Пусть не так вкусно, как хотелось бы, но помногу и сытно.

Но это все было тогда, в Советские еще времена, и сейчас уже звучит почти, как не-правда. Потому что магазины сейчас в Байконуре полупустые и купить сбе что-нибудь из продуктов к утреннему и вечернему чаю оказалось проблемой из проблем. Не то, чтобы колбаски там или ветчинки купить, батон хлеба приобрести оказалось не так уж и просто. Единственное, что их всех спасало в данной непростой ситуации – обед на объектах в сол-лдатских столовых Солдатской еды по прежнему готовили помногу и сытно и даже хле-ба с собой можно было взять. Ну, а чай, сахар или конфеты, пряники, печенье – с этим бы-ло уже попроще. Это еще можно было и купить. А купить надо было обязательно. И сразу на всех пятерых. Потому что все дни они пропадали на объектах. И назад, к себе в гости-ницу, возвращались поздно вечером, часам к восьми, не раньше.. Времени оставалось лишь на перекусить, да себя немного в порядок привести. И сразу же – в постель. Устава-ли – страшно. А утром в восемь часов надо было быть уже на вокзале, у местной электри-чки, так называемого, "мотовоза", который повезет их на объект.

И так продолжалось все три недели их командировки в Байконур.

Даже просто ото-рваться, выпить и посидеть всем вместе за столом со стаканами в руках, болтая и говоря каждый о своем, о сокровенном; болтая и говоря сразу все вместе, не слушая никого из ок-ружающих и, в то же время, прекрасно понимая друг друга, даже такой, чисто мужской возможности у них не оказывалось. Только в выходные. А выходных у них не было. В выходны е дни они тоже – работали. Главная их задача заключалась в одном – побыстрее закончить свои дела и – уехать. Ничего хорошего в жизни на нынешнем космодроме Бай-конур не было. Делать им здесь было абсолютнейшее нечего. Мертвый город. И такая же мертвая в нем – жизнь. Поэтому все они всеми своими силами и возможностями спеши-ли поскорее закруглиться.

Но когда у них хоть что-то прояснилось с окончанием их работы, вдруг выяснилось,. что выбраться из этого, опротивевшего им города не так теперь-то и просто. Билеты на Москву достать было практически невозможно. Ни на самолет, ни на поезд. Раньше, в Со-ветское время подобные вопросы решались через комендатуру города.. Надо было только во время подать заявку на билеты с визой местного твоего военного начальника, на объекте которого ты работал, с разрешением на отъезд. Если ты свое дело сделал, если к тебе претензий нет со стороны местных военных начальников – то езжай себе на здо-ровье.. И все. И никаких к тебе больше проблем. Все остальное делалось уже само собой. Начинала работать система. Правда, если с точки зрения местных Байконуровских воен– ных начальников ты здесь еще нужен, то ни о каком отъезде даже мысль не могла возник-нуть. Сиди и – работай. Бывали случаи, когда на похороны родных и близких не отпуска-ли. Не давали хода соответствующим телеграммам из Москвы. Припрятывали их. И не придерешься, не пожалуешься. Тебе же в итоге будет хуже.. Ибо государственные интере-сы всегда должны главенствовать над твоими личными интересами. Такова логика жизни тоталитарных режимов. И против нее – не пойдешь. Сломают, сомнут, раздавят – и не по-морщатся. И будут – правы. Потому что у них своя, не наша с вами логика. Для них чело-век – это винтик в большой государственной машине. А дело винтика – работать на своем месте столько, сколько тебе положено и так, как тебе положено по твоей должностной ин-струкции.. И главное – не рассуждать. Рассуждать винтику не надо, не. требуется. Для рассуждений существуют специальные механизмы. С них-то и спрос соответствующий.

Теперь же всем все было до лампочки. Полная свобода, полная самостоятельность в действиях Сами приехали, сами и выбирайтесь. А как – никого это не интересует. Не маленькие, сообразите, как подопрет. И что ж соображать пришлось.. И соображать – кре-пенько.

Прилетели-то они сюда на самолете. Из Москвы. И никто тогда не обратил внима-ния, что рейс-то был специальный. Разовый. В самолете летели, в основном, руководители среднего и высшего звена

Королевской фирмы. И только лишь десятка три ИТР-овских Работников низшего уровня,. таких, как Олег с его друзьями. И после прилета в

Байко-нур, они этих товарищей практически и не видели. Эти руководящие работники даже жи-ли не с ними в гостинице, а где-то в других местах. И сферы их деятельности практически не соприкасались.

А то, что им нужно было делать на объектах – они прекрасно знали и сами. Да и рабочих из солдат им давали в неограниченном количестве….

А сейчас же аэропорт практически не работал Только лишь какие-нибудь спецрей-сы по "спецзаявкам", решаемым чуть ли не на правительственном уровне.. А они под эту марку, естественно же, не подходили. Поэтому для них оставался лишь один выход. Поезд "Ташкент

Москва", который проходил через станцию "Тюра-Там" один раз в сутки.

Раз в Москву и раз из Москвы. Они и сунулись было на станцию. Там – столпотворение! Люди неделями сидят на чемоданах, ждут билеты. В основном русские, уезжающие на совсем из Казахстана в Россию.

И тогда родилась идея. Простая до гениальности. Ехать сначала в

Ташкент, до конечной станции маршрута. А там уже, поднатужиться, поднапрячься и взять билеты до Москвы. То ли на поезд, то ли на самолет. Как где повезет. Ташкент – конечный транс-портный пункт.

Все – проще. Надо только набраться терпенья. И бить сразу по двум нап-равлениям. И в аэропорту и на вокзале.

Так оно в итоге и вышло. А так как они свое задание выполнили полностью и уез-жали с похвального одобрения своего "Подлиповского" начальства, то дополнительные затраты на непредвиденное удлинение их пути домой, им оплатили без особых затрудне-ний. В Ташкенте после покупки билетов Олег дал телеграмму Юлии:

– "Буду дома 21 ноября. Поезд N 828 "Ташкент-Москва", вагон N7"

Целую. Твой Олег.

Была гаденькая мыслишка нагрянуть домой неожиданно, врасплох, не предупреж-дая заранее Юлию о своем приезде. Была. Точно. И от этого никуда не денешься. Но Олег пересилил себя и мыслишку эту

"поганенькую" – отбросил. Было стыдно и противно пе-ред самим же собой. Да и перед Юлией – тоже. Если не доверяешь жене – зачем тогда жи-вешь с ней?! Но, в тоже время, где-то в глубине души упорно и настойчиво шевелился маленький и въедливый червячок сомнения, рождающий панически-роковое – а вдруг?! Приду вечером, открою дверь, а она – не одна! С другим мужчиной?! Что – тогда?! Что?!

Были ли основания для подобных мыслей у Олега? Раньше бы Олег твердо и уве-ренно сказал бы кому угодно: – "Нет! Я верю своей жене!" Выходит – раньше верил. А сейчас, что – нет? Так?! Не веришь?! Почему?! Разве что-то изменилось за это время в ваших с ней супружеских взаимоотношениях. В принципе – нет. И, в тоже время – да, из-менилось. В первую очередь, в их сексуальных отношениях.

После всех этих их идиот-ских сексуальных экспериментов. Когда он впервые в жизни наяву увидел, как трахается его любимая жена, его

Юлия с чужими мужчинами. И к своему несказанному удивлению он увидел, что Юлия и с чужими мужчинами может испытывать сексуальное наслажде-ние, может получать оргазм. Да еще – какой!!! Посильнее, чем с ним самим, с ее мужем, с ее законным мужчиной. А раз так, значит, ее теперь явно потянет на сторону. Не может не потянуть. С какой это стати она будет теперь отказываться от радостей жизни?!

Она те-перь твердо знает, что с другим мужчиной ей может быть гораздо лучше, чем с родным мужем. Так чего же это – упускать свое?!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю