355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виталий Овчинников » Рыночная цена счастья » Текст книги (страница 18)
Рыночная цена счастья
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 06:04

Текст книги "Рыночная цена счастья"


Автор книги: Виталий Овчинников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Сибирский человек коренным образом отличается от жителя центральной

России. И никогда они друг друга не поймут и не примут друг друга..

Пра-вы марксисты – бытие действительно определяет наше сознание. И никуда от этой про-стой истины не денешься. С свиным рылом в

"калашный" ряд не суются. Не смешива-ются между собой эти категории людей. Отталкиваются они друг от друга.. А потому не смешиваются, что – разные они.. Слишком уж разные. Не понимают и не поймут друг друга. Никогда. Выросли они в разных условиях и по разному смотрят на мир. Чужие они друг для друга. Чужие и малопонятные. Как с разных планет.

В классе у Олега ружья имели все ребята. И вообще, надо отметить, что охотничье ружье являлось неотъемлемым атрибутом жизни Иркутских ребят. Причем, наиболее важ-ным. Гораздо более важным, чем школьный портфель со всеми его учебниками, накоплен-ными за десять лет учебы.

Учеба – что? Учеба давала перспективу; учеба давала надежду на твое будущее и то не слишком-то определенное. А вот ружье – это сегодняшняя твоя жизнь, самая что ни есть повседневная. Ружье – это твое настоящее. Родное, теплое, шеро-ховато-гладкое, изящное, красивое, сладко пахнущее порохом и свежей оружейной смаз-кой. Ружье

– это, по существу, часть тебя самого, часть твоей личностной основы, часть твоей человеческой сущности. Разве можно к нему относиться равнодушно? Да невозмож-но и все тут! И нечего об этом говорить. Мое оружье – это я сам. Это я и никто другой…

Олег с ребятами, своими друзьями, охотился постоянно. Они выезжали с ночевками на несколько дней в тайгу с членами военного охотничьего общества, а то и сами броди-ли по лесам в окрестностях

Иркутска-2. А когда у них появилась лодка, то их возможнос-ти для охоты возросли многократно. А дельта Усть-Кута стала одним из наиболее излюб-ленных их охотничьих место. Тем более, что без лодки туда вообще добраться было не-возможно Острова, островки, протоки, заводи, связанные между собой непонятно каким кружевом. Забраться туда просто – выбраться невозможно, если в первый раз. Но зато птицы та-а-ам – море невиданное,. Одно наслаждение для охотника. Будь он простым лю-бителем или "нерассуждающим" фанатиком,. Который любит стрелять направо и налево и полезет куда угодно, лишь бы добычу себе добыть, лишь бы достичь поставленной себе цели. А ведь цель всегда оправдывает средства…

.. И вот однажды, в десятом классе, осенью, где-то в середине сентября, когда по утрам во всю уже гуляли заморозки, Олег с друзьями поехали на дельту Усть-Кута поохотиться. Поехали они утром, но не рано, чуть расцвело, а после обычного своего завтрака. Кому-то из них на сытый желудок стукнула в голову шальная мысль – махнуть с ружьями на ост-рова поразвлечься. Все они учились хорошо и уроки на воскресение никогда не оставляли, все предпочитали делать в субботу, заранее.. Поэтому воскресение они обычно оставляли себе для своих личных надобностей. Воскресение был их персонально личным днем. На это воскресение планов у них не было никаких Делать им, в общем, было абсолютно не-чего. В таких случаях Олег обычно брал в руки какую-нибудь книжку и ложился на диван почитать. Читать он любил и в таком положении мог находиться часами, если не сутками, ничего не видя и не слыша вокруг. Библиотека у отца была приличная, в основном класс-сика. Даже подписная двухсот томная "Библиотека Всемирной

Литературы" имелась Так что, читать дома было что. Поэтому скучать

Олег не умел. Времени на тоскливое ничего-неделание у него практически не бывало. Такой проблемой он не страдал…

Но когда возникла эта мысль – махнуть "пропу-каться" на острова, он ее с удо-вольствием поддержали. Он любил экспромты и был всегда легок на подъем. Они все бы-стренько собрались и пошли на Ангару, на лодочную станцию. Форма одежды у них на этот случай всегда была обычной и для всех одинаковой: военная камуфляжная курт-ка с капюшоном, подпоясанная патронташем, с полным комплектом патронов, такие же брюки, заправленные в болотные сапоги, а на головах – спортивные вязанные шапоч-ки. И – все. Удобно и тепло. Лучше и не придумаешь. За спиной рюкзаки. Тоже армейские В рюкзаках кое что из еды. Ведь шли они на целый день., Поэтому в рюкзаки обычно кла-ли по куску хлеба да по луковицы лука с солью. Вот, пожалуй, и все. Ну, иногда еще – по нескольку картофелин. Что еще остается? Ножи. Ножи охотничьи у каждого из них были свои. Какой охотник без ножа?!

Каждый себе нож доставал или делал сам. Нож, как и ру-жье, были частью самого себя. Своеобразная визитная карточка хозяина. Поэтому здесь не было места случайностям. Только – индивидуальность. И все в округе охотники знали, какие у кого из них ножи. Ну, а что касается кухонного походного инвентаря, разных там котелков, ложек, кружек, приспособления для подвешивания котелков над костром, все это у них хранилось в лодке, в специальном ее отсеке с откидной крышкой, закрываемой на замок.. Ну, а завершали их экипировку конечно же ружья у всех на плечах. Ружья обя-зательно в чехлах. Так здесь было принято.. -..

На лодочной станции, а станция была охраняемой и потому – платной, они взяли у сторожа мотор, который хранился в отдельном помещении станции, поставили его на лод-ку, заправили, проверили, попрощались со сторожем и поехали вдоль берега вверх по Ан-гаре – надо было "зайтись", так говорили здесь, подальше вверх. чтобы сделать поправку на снос лодки течением и затем уж переплавляться на другую сторону. Ангара здесь ши-рокая, чуть ли не полкилометра, поэтому пока переплываешь ее, тебя течением унесет вниз не меньше, чем на километр. А им в любом случае надо вверх. Ведь речка Усть-Кут впадала в Ангару значительно выше города Иркутска…

Погода стояла прелесть какая! Тихо, солнечно, на небе ни облачка, небо такое го-лубое, что чуть ли не светится голубизной. Осень.

Настоящая Иркутская осень. Золотая По утрам уже заморозки, но днем воздух прогревается до десяти-пятнадцати градусов. Солнце огромное, яркое, желто оранжевое, но жаром не пышет, не обжигает, просто кати-тся по небу, словно апельсин по голубой тарелке, но катится так явственно, что даже от-крытыми глазами можно наблюдать за его движением. Вот оно над головой, в зените, а присмотришься – оно уже медленно, медленно плывет к сопкам за Ангарой, где сразу же вспыхивает осеннее, желто красно багровое разноцветье растущих на склонах сопок де-ревьев смешанного леса. Как будто кто-то, всесильный и всемогущий взял палитру разме-шанных красок и начал гигантской кистью просто так, в беспорядке и вперемешку мазать на полотне красные, багровые, желтые, оранжевые, коричневые, зеленые и серые пятна. И получилось сказочное замысловатое "многоцветье", не имеющее вроде бы никакого смы-сла, но притягивающее неодолимо к себе взгляд и вызывающее в душе чувство восторга и благодарности природе за такую волшебную красоту… Здесь: пятна броской желтизны берез разрывают строгую зелень сосен, контрастируя с мягко матовой желтизной немно-гих здесь лиственниц и оттеняя багрово красную листву бурно растущих на склонах кус-тов боярышника и лилово коричневую, жесткость листвы местных ранеток. Игра цвета получалась неправдоподобно красочной. Просто фантастической.. Это была уже не

Ле-витановская "Золотая осень". Это было нечто совершенно иное, неземное. Что-то напо-добие картин французских импрессионистов.

Красота невероятная. Неописуемая… . Олег с друзьями подплыли к заливу с островами и перебрались на другую сторону Ангары. К островам дельты Усть-Кута они подплыли на моторе, а затем пошли на веслах.

Протоки здесь не поймешь какие, прямых, широких и ровных практически нет, чаще все-го узенькие и все крутят и крутят куда-то, то вправо, то влево, то назад, то вбок, а то и вообще сплошные тупики – не успеешь заехать, а уже разворачиваться надо, а протока узенькая, никак не развернешься, приходится назад кормой возвращаться. Причем, дно не-ровное, чаще всего илистое, редка песок или камень, иногда даже горная порода, часто с резкими, не слишком понятными переходами или ямами; то мелкими, то глубокими, то с быстрым течением, то с медленным, а то и вообще не разберешь – стоячая здесь вода или все же течет куда-то.. Поэтому проще по ним плыть на веслах или даже на шесте, когда один из лодочников стоит на корме и, упираясь длинным алюминиевым шестом в дно протоки, толкает лодку вперед. А здесь еще заросли тростника и камыша, да такие, что хоть мачете с собой мексиканское бери, чтобы прорубать в зарослях дорогу. Но маче-те здесь в хозяйстве не используется, поэтому надежда только лишь на шест А работа с шестом – это тебе не "фи-фи" какая-нибудь, это не просто махать палкой, пусть даже и металлической, она требует приличной силы, ловкости и умения, и с первого раза не по-лучается ни у кого. Но Олег с друзьями эту школу давно уже прошли и спокойно уп-равлялись с шестом. Пусть не виртуозно, как некоторые местные рыболовы, но нормаль-но и вполне профессионально.. Не суетясь и не мельтеша.

Они прокрутились по протокам наверное с полдня, и не так уж плохо постреляли. В садке на корме у них лежали несколько уток, пару

"чирков",и один селезень. Вполне нор-мальная добыча. Не стыдная..

Бывало, конечно же, и похуже, но бывало и получше. А так – не зря смотались. Не понапрасну.. Затем они решили остановиться, чтобы отдохнуть и немного подкрепиться. Они выбрали небольшой, но с высокими берегами, а значит, не болотистый, островок с копной сена посередине и причалили к нему. Достали из "бордач-ка" специальный металлический штырь с кольцом на конце, забили его в грунт и привя-зали к нему лодку. После чего вылезли на берег, отметили место, где поставили лодку, специальной палкой с флажком на конце, чтобы потом не бегать, искать лодку и пошли в глубь островка.

Там они нашли местечко посуше, наложили туда сена со стожка для подстилки, на-брали на берегу плавника и веток для костра, разожгли костер, испекли картошку и спо-койно, не торопясь, со вкусом поели.

А потом вскипятили воды в котелке, густо заварили китайским чаем, швырнув туда чуть ли не пол пачки, и попили чая. Чай на охоте они пили всегда без сахара. Почему-то так было принято здесь и они, естественно, не могли не сле-довать этому местному обычаю. Хотя на охоте или на рыбалке крепко заваренный чай ни-когда не казался пресным. Наоборот, он почему-то всегда был сладким пресладким и вку-сным до невероятности. И пили его всегда горячим, из больших алюминиевых кружек, держа их сразу обеими руками в раскрытых ладонях и никогда при этом почему-то не об-жигались. Затем затушили костер, тщательно убрали все за собой, закопав мусор в тут хе вырытую саперной лопаткой ямку. Привычка Сибирских ребят, воспитанная с самого дет-ства, а, может, даже и еще раньше, взращенная в самых генах русских людей, пришедших сюда с незапамятных времен в самый центр заповедного Сибирского края, живших всегда в ладу с природой и считавших себя ее неотъемлемой частью.

Солнце уже начало клониться к закату, скатываясь за вершины приангарских сопок. Голубизна на небе сгустилась, стала глубинной, а на востоке, куда уходило солнце, даже засветилось изнутри перламутровыми оттенками заката. И все небо стало похожим на ги-гантскую жемчужную раковину, раскрывшуюся над землей, где солнце

– сияющая жемчу-жина, спрятавшаяся в ее светящемся уголке..

Красотища неописуемая! Глаз невозможно оторвать! Но скоро начнет темнеть. И темнеть очень быстро. Пора бы уже и собираться домой. А то, пока они выберутся из протоков, а забрались они далеко вглубь дельты, пока переплывут Ангару, пока доберутся до лодочной станции, пока соберутся, пока утрясут разные там "то да се", как раз и стемнеет совсем. Домой придется идти уже в полной тем-ноте. Хорошо, хоть луна на небе – спотыкаться не так уж и придется. В лунную ночь в Ир-кутске почти светло, можно даже "иголки собирать", не хуже, чем в Ленинграде, во вре-мена его знаменитых "белых ночей

Они поднялись и пошли к своей лодке. Но, подойдя к берегу, лодки они не увидели. Они удивленно переглянулись. Что за чушь?! Куда делась лодка?! Они же не новички. Не первый, как говорится, день замужем, они прекрасно знают, как в таких случаях надо по-ступать.

Лодку они поставили здесь. Это точно. Вот палка, воткнутая в землю с привязан-ной к ней белой тряпочкой, их метка.. Так они всегда отмечали место причаливания, что-бы потом не искать. И эта метка у них всегда в лодке лежит для подобных случаев. Только она почему-то стоит гораздо ближе к кромке берега, чем должна быть. Или им это кажет-ся? Ладно, бог с ним, с этим местом. Оно здесь. Это точно. Как пить дать. Но – лодка-то где?! Неужели – унесло?! Не может быть! Они же привязали ее к штырю, а штырь длин-ный, металлический, его каждый раз молотком приходится в землю забивать. И к кольцу на нем они лодку цепью крепят. А на цепи – замок специальный, альпинистский, сам ни за что не раскроется. Все ведь у них отработано до мелочей.

До рефлексов. До инстинкта. Осечек никогда не бывало. И лодку они еще немного кормой на отмель затащили. Отмель, правда, небольшая, но

– все же, все же…Не могло лодку унести. Не могло! И никто из посторонних не мог ее забрать, если случайно здесь проплывал. Хотя желающих поза-риться на алюминиевую было всегда предостаточно. Но чтобы забрать – такого быть не могло. Не могло. Не принято здесь такое!. Ведь это же верная смерть. Они же сами отсю-да никогда не выберутся. Надо будет просто сидеть и ждать. Чуда ждать. Что, может быть, там, на земле, все-таки исхитрятся и их найдут. Если только с вертолета будут ис-кать. Слава богу, что дома знают, где они находятся. Они всегда дома говорили, куда на-правляются. Утром спохватятся и поднимут тревогу. В Сибири людей не бросают в беде.

Потому что слишком хорошо знают, что с Сибирской природой шутить нельзя. Она шу-ток не понимает. И пренебрежительного к себе отношения. – тоже. Бьет она всегда за просчеты очень жестко И порой

– жестоко…

Они спустились к воде и только тогда заметили, что берег в этом месте изменился, стал не такой, как прежде. Небольшая отмель, к которой они причалили, исчезла. Вместо нее – громадная куча земли и дерна. Берег над лодкой, а он был здесь высотой метра три не меньше, обвалился, и этой землей завалило лодку.. Лодка теперь лежала на дне прото-ки, заполненная глинисто травянистой массой. Вот те на-а-а-а!

Ситуа-а-ция-я-я-я! Они переглянулись. Картина теперь стала для них совершенно ясной. Слава богу, что лодку не унесло,, Лодка, оказывается, здесь, она никуда не девалась, она почти что рядом, вот она, ее даже видно и можно потрогать, стоит только лишь руку протянуть, если в воду залезть. И одно это уже успокаивало и обнадеживало. Правда, лодка на дне протоки и засыпанная землей. Но это уже детали. Главное другое – лодка здесь. И ее надо оттуда достать. Хотя это. конечно же, не просто. Очень не просто. Но, все таки – решаемо.И решаемо их сила-ми. Других-то нет. Ведь не останутся же они здесь сидеть сиднем и ждать у моря погоды, пока их папы не растелятся и не поднимут в воздух все вертолеты города

Иркутска и не швырнут их за Ангару для поисков и спасения не вернувшихся с охоты ребят?! Нет, ко-нечно же.. "Страмоты" тогда не оберешься. Весь Иркутск тогда над ними смеяться будет И первый

Иркутск, и второй тоже, и оба города сразу вместе. Не-е-е-т, ни за что! Что они, маменькины сыночки, что ли?!. Беспомощные соплячки, да?!..Подумаешь, проблема ка-кая! Да мы сейчас спустимся вниз, залезем в воду, найдем лодку, разгребем там все, вы-вернем, вытащим, выбросим. У них же и саперная лопатка есть!. Они посмотрели друг на друга и неожиданно, вдруг разом, рассмеялись Надо же, они попали в приключение! Вот здорово! Вот тема для будущих разговоров в классе и в городе. Приключение это показа-лось им даже слишком простеньким и чуть ли не забавным. Надо будет сейчас, в конце сентября, лезть в леденящую воду и выковыривать из лодки землю? Ну и что? Они же

Си-биряки! Выросли на Ангаре! Господи! Нашли кого холодной водой удивить и испугать! Сейчас местечко найдем около берега, костер разведем, разденемся и – в воду. До победы, до самого завершения этой ледяной эпопеи. Ура! Ура! Ура!

В действительности все оказалось совершенно иным и гораздо более сложным, чем им представлялось вначале. Сначала шло все хорошо. Они быстренько выбрали место для размещения вещей, натаскали туда сена и сложили все свои вещи: рюкзаки, ружья, курт-ки. Затем разбрелись по берегу и собрали почти весь имеющийся на острове плавник и ветки для костра. Набралось прилично. Слава богу, дождей не было почти весь сентябрь и плавник был сухой. После всего этого развели костер, разделись до гола, аккуратно сло-жили одежду на рюкзаки и ружья и полезли в воду. Вода оказалась "ледянющая"! Холод-нее холодной…

Аж дух захватывает, как только вступишь в нее. А здесь еще дно в прото-ке оказалось илистое, скользкое. Олег, как самый спортивный из всех и, как хозяин лодки, пошел с лопаткой первый. Он осторожно нащупал ногами борт лодки, опустил одну руку в воду, чтобы сориентироваться и забраться в лодку, но поскользнулся и грохнулся в воду. Здесь оказалось довольно глубоко, метра полтора -два, если не больше. Он сразу же ушел под воду с головой, замахал от неожиданности и от испуга руками и выронил саперную лопатку. Это был кошмар! Потому что другие лопатки были в лодке. Найти лопатку, ко-нечно же, не удалось. Поэтому пришлось работать одними руками. А тут еще травянис-тый дерн. Крепкий, прочный, тяжелый. Никак его не разорвешь и никак не вытолкнешь из лодки. А чтобы вцепиться в него, с головой в воду приходилось окунаться с головой уже всем им четверым. А вода – жуткая! Никогда раньше они и не предполагали, что она мо-жет быть такой холодной. Не успеешь погрузиться, как тело уже

"дервенеет". И "дерве-неет" практически мгновенно. Ничего не чувствуешь. Ни рук, ни ног, ни самого тела. А пичужка вообще куда-то исчезла, спряталась совсем, залезла чуть ли не во внутрь живота, скукожилась совершенно. И не найти ее, если захочешь.. Единственное спасение, двигать-ся в воде, как можно энергичнее. И то хватает на чуть, всего на несколько минут. И в лод– ке или около нее больше двух разместиться невозможно. Чуть дальше от лодки – в воде уже обрыв. Не дай бог лодка туда уйдет, Тогда все – конец. Поэтому очень осторожно и только по двое. А двое при этом наблюдают и греются.

Потом меняются парами. А те, что вылезли – сразу же к костру, к родному теплу, скорее согреться. Но лучше всего согре-ваться бегом.

Бегом вокруг костра, прыжками через костер, а потом еще по острову, сломя голову, и орешь при этом во всю ивановскую, во все силы легких, как можно громче. Как ни странно – помогает! А орать можно сколько угодно и что угодно.. Все равно никто не слышит. Так что, если, не дай бог, что нехорошее здесь с тобой случиться, криками себе ты не поможешь. Ори– не ори – все бесполезно. Пустая трата сил, времени и энергии.

Провозились они с лодкой часа три, не меньше. Если не больше..

Когда лодку все-таки освободили из плена, было совсем уже темно. На часы они не смотрели – не до часов было Других забот "невпроворот"; чего на время-то глядеть – поможет, что ли или легче станет? Хорошо хоть луна взошла и подсвечивала им неплохо. Да еще костер помогал. И не шуточно. Они перетаскали на него чуть ли не весь стожок сена.

Нехорошо, конечно же, чужое ведь сено. Люди старались, косили, в стог сено укладывали, зимой надеялись вы-везти. Но, что поделаешь, жизнь распорядилась иначе. А жизнь – есть жизнь. У нее свои законы

Против нее – не попрешь. Они ведь не нарочно. Они просто попали в неприятное положение. И чей-то стожок сена помог им выкрутиться.

Спасибо вас за него. И простите уж нас. Но без вашего сена нам было бы очень даже тоскливо Хорошо хоть с лодкой все обошлось нормально.

Ведь могло бы быть гораздо хуже. А так все "окей" – лодку подня-ли, очистили, обмыли и ничто из лодочного их снаряжения не пропало. Все осталось це-лым. Даже они, ее пассажиры. Но вот с мотором – не повезло. Заглох намертво. Не заво-дится – хоть тресни! И что они не делали, все было напрасно. То ли свечи намокли, то ли катушка зажигания пропиталась водой, то ли что еще, не слишком им понятное, то ли все это вместе взятое, но мотор не завелся, несмотря на все их жутчайшие усилия. Пришлось им садиться на весла…

Один из них сидел на корме, за рулем, второй на носу, указывал путь, и двое – на веслах. Одному все-таки тяжело – путь дальний.

Плыли они практически вслепую, ориен-тируясь лишь по общему направлению пути. Потому что протоков было много, они по-стоянно раздваивались, разветвлялись, перекрещивались и определиться по ним в темно-те было сложно. Слава богу – луне! Огромная, белая, с какими-то серыми пятнами на сво-ей поверхности, (Говорят, это не слишком четкая фотография Каина, убивающего Авеля), окруженная бесчисленным множеством звезд, она светила сильно и ровно. Да и звезды то-же светили. Их было так много на небе, что оно, казалось, состоит из одних только звезд. И больших, и маленьких, и средненьких, и совсем еще крошечных. И каждая звезда – све-тила. Кто как может, кто, как умеет. Некоторые светили сильно, мощно, ярко. словно лам-почки, прикрепленные к небесному своду, другие послабее, а третьи – совсем слабо, чуть-чуть, еле-еле, в полнакала. И непонятно, почему небо черное, если оно состоит из одних лишь звезд?

Черноты-то нет, ее не видно, и, в то же время, она – есть, она явственна, она реальна, как реальна вода за бортом лодки, в которой тоже плавают и плещутся звезды Получается, что окружающий мир сегодняшней ночи -это сплошное скопище звезд. И вверху, и внизу – одни лишь звезды и ничего другого. И лодка плывет по звездной воде, и весла тоже погружаются в звездную массу.. Только вот с боков, то с одной стороны, то с другой вдруг неожиданно выплывает пятна черноты, сгустившейся до неправдоподоб-ности. Присмотришься – а это острова дельты..в виде бесформенных сгустков черноты, выныривающих из недр земли. А, может, и не из земли. Тогда – откуда?..

Они не торопились. Спешить им было незачем. Все и так шло нормально. А уско-рять ход событий им не хотелось – было все-таки рискованно. Через Ангару ночью им переплывать не приходилось.

Поэтому не стоило шутить с огнем. Ой. не стоит!. Торопить-ся все-таки лучше медленно. Ангара ночью совершенно не такая, как днем.

Черная, как смоль, непрозрачная вода, переполненная звездами, с гулким шумом стремительно нес-лась мимо невидимых берегов. А от лодки до самого какого-то никуда пролегла световая лунная дорога, широкая, ровная, трепещущаяся.. Хоть вставай и иди по ней. Вопрос толь-ко – куда? Тишина вокруг до ломоты в ушах. Но не мертвая, давящая, а живая, пульсиру-ющая, наполненная неслышными вроде бы, но все равно ощущающимися тобой звука-ми жизни. То ли сердцем ощущаемыми, то ли нервами, то ли всем твоим собственным те-лом. А вот и рыба где-то плеснула. И, судя по звуку – большая, таймень, наверное. Хариус так не плещется, он плавает тихо. Да и по мелководью лишь. Налим тоже быстрину не любит. Он плещется только вдоль берегов. А здесь, на середине реки глубина жуткая. До двадцати, говорят, метров доходит. А то и более. Здесь кроме тайменя некому быть. А так – тихо, очень тихо. Только Ангара гудит, несет свои прозрачные воды к своему суженому, к могучему Енисею. А на

Ангаре, глубокой осенней ночью плывет лодка с четырьмя маль-чишками, уставшими до невозможности, но довольные до чертиков в голове этим своим неожиданным приключением, из которого они так благополучно выбрались.

И действительно, все у них получилось благополучно, как надо. Они без особых происшествий переплыли Ангару и спокойно добрались до лодочной станции. В окошке домика сторожа горел свет. Сторож не спал, сидел и ждал их. Он уже начал беспокоить-ся.. Так долго у него никто не задерживался. Потому что его всегда предупреждали, если предстояла ночевка или могла быть возможной "ночевка". Ребята перед своим отплы-тиием ему ничего не сказали. Значит, произошло что-то непредвиденное. Так оно и выш-ло. Но, слава богу, все обошлось.

Могло быть и хуже. У него в домике был телефон. Ему уже звонили. И его звонка ждали. Родители ребят собрались все в доме Олега. Ждали со-общений. Олег набрал номер телефона своего дома. Трубку взял отец:

– Привет, пап, – сказал Олег, – мы добрались. У нас все нормально..

– А что случилось? – голос отца дрогнул, – Мать места себе не находит. Да и все мы тоже волнуемся.

– Да так, – ответил Олег, – небольшое происшествие. Лодка затонула на одном из ос-тровов. Берег обвалился и засыпал ее. Пока достали лодку, пока добрались – время ушло. Да тут еще мотор заглох.

Пришлось на веслах.

– Устали? Травмы есть? – голос отца потеплел, – Может, машину прислать?

– Да нет, пап, – ответил Олег,– все мы живы и здоровы, все веселы и довольны.. Спасибо за машину. Но мы дойдем сами. Здесь же недалеко.,

Так закончилось это их неожиданное приключение. В школе и в самом городе быст-ро о нем узнала. Разговоров было – море. На ребят смотрели, как на героев. К ним приста-вали с расспросами, им завидовали, их буквально "заобожали". Особенно много щебетали девчонки. Единственная, на кого эта история не произвела никакого впечатления, так это на Аллу Галич. Во всяком случае, внешне она, как не замечала Олега, так и продолжала его не замечать. Олегу было обидно до слез. Другие, которые ему были совершенно рав-внодушны, те лезли сами с расспросами и с восхищенными "охами, да ахами". А эта – абсолютнейшее "ноль внимания". Обидно. Очень обидно. Однако все проходящее в этом мире. Все проходит и уходит. Спала, а потом и совсем сошла на нет волна повышенного внимания к Олегу и его друзьям. Все вновь "вернулось ни круги своя" Жизнь со своими повседневными заботами вновь взяла свое. и вошла в свое обычное русло. Учеба на ме-даль требовала к себе повышенного внимания.

Стыдно было опростоволоситься на каком-нибудь чепуховом вопросе.

Гордость уже не позволяла. И приходилось основательно за-ниматься по всем предметам, чтобы постоянно подтверждать свою роль круглого и ни чем "незапятнаного" отличника. А здесь еще самбо пошло у него в гору. И здесь. тоже не хо-телось спотыкаться, Тоже хотелось быть всегда на высоте. Поэтому и для самого Олега очень скоро это их

Ангарское происшествие тоже перестало вызывать хоть какой-то ин-терес. Было – и было. И что теперь? А теперь вот и быльем уже все поросло. И – хватит об этом. Надоело. Надоело воду в ступе толочь.

Олег поехал в институт, зашел на кафедру, показал письмо и написал заявление об отпуске на неделю по семейным обстоятельствам.

До занятий оставалась еще целая не-деля плюс неделя отпуска. Всего получалось целых две недели. Должно было хватить. Хо-тя для чего

"должно хватить" – Олег не знал и даже не предполагал. Он знал и понимал только одно – надо ехать. Он должен быть там, где погибли все его родные. Он обязан там быть. Прошло свыше двух месяцем со дня их гибели, а он, их сын, там ни разу не был. И тот факт, что он ничего не знал о трагедии, что он этим летом был черт те знает где и про-сто не мог ничего узнать чисто по физическим и от него не зависящим обстоятельствам, ничего не меняло. Он обязан там быть.

Пусть даже и с большим опозданием, но – обязан.. Деньги за стройотряд у него были. Должно было хватить и на билеты и на некоторое пре-бывание в Иркутске. Где он там остановится, где будет жить – такие мелочи его совер-шенно не интересовали. Там, на месте, все будет видно. Мир не без добрых людей – помо-гут в случае чего.

Сибиряки своих в беде не оставляют. А он считал себя сибиряком..

В аэропорте он билет взял сразу. Хотя народу было очень много.

Сибирь возвраща-лась с отпусков. Нефтяники, газовики, золотодобытчики, горняки, геологи и просто те, кто жил и работал за полярным кругом или по северным ставкам. Тогда можно было три года отработать без отпуска, зато потом – отпуск на целых полгода. Плюс дорога, пол-ностью оплачиваемая. Как туда, так и обратно. И тебе, и твоей семье. Плюс путевки бес-платные на южные курорты и санатории страны, а иногда, для избранных – и за рубежом. Уезжали обычно отдыхать в апреле, а возвращались в сентябре.. В то время на Северах

Сибири жить и работать было экономически выгодно. По всем параметрам. А те, которые десять лет там отработали, имели право на кооперативное жилье во всех городах страны, кроме Москвы, Ленинграда

Киева и еще кое каких. И на Север тогда ехали. Но только по специальным путевкам, по вызовам, на определенные рабочие места.

Самому же, дика-рем, ехать не имело никакого смысла. Работу себе и жилье не найдешь. А без работы и жилья жить на Севере – это почти верная гибель. Поэтому таких дикарей обычно мест-ные власти назад высылали. Чтобы забот меньше было и чтобы не мешались. . Поэтому во второй половине сентября аэропорты столицы на восточном направле-нии всегда были переполнены. Но Олегу помогло письмо. Билет ему дали. Рейс "Москва-Иркутск" с одной промежуточной остановкой в Свердловске,. самолет ТУ-144. Хорошая машина. Пусть не очень удобная и немного тесноватая, но все равно – хорошая машина. А летать Олег любил. Он вообще был легок на подъем. Ему нравилось ездить. И на поезде, и на пароходе, и, конечно же – на самолете. А на самолете – вообще блеск. Сама атмосфера аэропорта в корне отличалась от атмосферы вокзалов. Она была на порядок выше всего того. что имелось на вокзалах и, как бы "аристократичней",.что ли.

Словно бы не для всех, не для толпы, не для стада, а только – для избранных. А нам почему-то всегда хочет-ся попасть в ряды этих самых, избранных и стать, хоть на мгновение, но рангом более вы-соким, чем мы есть на самом деле.. Как будто мы от этого становимся лучше. Но нам лучше-то и не надо. Нам надо – выше. Хоть чуточку, но повыше бы, чем есть на самом де-ле. Очень хочется из грязи, да сразу прямо в князи. Как в сказке -. был обыкновеннейший

Ванька-дурак, а поймал щуку, пошептал что-то в кулак – и сразу же женился на самой ца-ревне. Значит, стал – избранным. И главное – без всяких трудов. Балдеж и только! Чем не житуха?! Так и здесь.

Заплатил деньги за билет – и соприкоснулся хоть на чуть чуть, но с избранными.Но извини, с какими такими избранными? Откуда ты их взял?

Они же прос-тые работяги, как и ты, только работают в более нечеловеческих условиях, а потому им и платят больше, чем тебе. Ведь в нашем социалистическом обществе каждому – по труду! Все нормально, все справедливо! Чего же ты тогда мельтешишь, лезешь?! А хочется!.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю