Текст книги "Ёксель-моксель! (СИ)"
Автор книги: Виталий Исаченко
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
П е р г и д р о л ь е в н а [завороженно.]:
– А эт оттого, подруга, что одна из множества пуль, выпущенных нашими соседями-самогонщиками, аккурат в мозжечок его кокнула! Не слыхала разве, о чем Вайфайкина по этой теме только что сообщала?
П е р е г р ы з о в н а [недоуменно.]:
– А в чем все-таки... функция этого самого мозжечка?
П е р г и д р о л ь е в н а [нравоучительно.]:
– А надо было на уроках анатомии теорети-и(!)чески учить, а не срамные картинки с хиханьками да хаханьками разглядывать. Тогда б и не задавала дремучих вопросов...
[В конце концов Рафинадов выд ыхается и без чувств повисает обессиленным телом в удерживающих его за щиколотки многочисленных руках сотоварищей.]
М о л е к у л а [огорченно.]:
– Сногсшиба-а-а(!!)тельная(!) мощь... оборвала-ась на полуслове... А вы с какой это стати его кверху днищем сориентировали?!
О г л о б л и н [вытянувшись в струнку с руками по швам, взволнованно, в оправдательных интонациях.]:
– Для удобства погрузки в инвалидку методом проб и ошибок(!).. сгруппировали.
М о л е к у л а [гневно, неуклюже притопнув обескаблученной ногой.]:
– О-отста-а-ави-ить! В мое-е(!)й машине поедет... артист...
О г л о б л и н [жеманно-стеснительно на ухо .]:
– Кофеин Сергеевич.., калитку б захлопнули.
М о л е к у л а [недоуменно озираясь.]:
– Какую еще калитку?
О г л о б л и н [на кивке головой снизу вверх указывая взглядом на расстегнутую ширинку начальника.]:
– Парадную. А то поди не солидно на полковничьем фасаде принародно нараспашку...
М о л е к у л а [спохватившись, суетливо засовывая в ширинку торчащий платок и застегивая молнию.]:
– Ну да, конечно. Нелицеприятная оплошность. А я чувствую: вроде похолодало... Спасибо, дружище. С меня причитается...
[Личико Оглоблина ликующе, осанка горделива.
Полицейские суетливо рассаживаются по транспортным средствам ...
Внезапно эрективно затвердевшего Рафинадова броском вперед ногами с выбиванием оными противоположного бокового стекла вдребезги закидывают на заднее сиденье иномарки, в каталажку «УАЗа» загружают зашибленного подъездной дверью так и не пришедшего в чувство бомжа. Молекула занимает место в боковом прицепе полицей-мотоцикла «Урал».
Кавалькада во главе со скутерным эскортом оперативно трогается, активизировав наличные проблесковые маячки и сирены.
Из разбитого бокового о кна иномарки без малого по колени торчат ноги Рафинадова. Колонну замыкает дергающаяся, черно дымящая и ружейно стреляющая из выхлопной трубы инвалидная авто-мотоколяска... Одухотворенный Кутузов творит вослед крестные знамения...]
С Ц Е Н А Т Р И Н А Д Ц А Т А Я (внутриквартирная):
[Угрюмый Володя Саломаслов бродит по квартире в поисках своей одежды. Зевающая Анна, напялившая для маскировки синяка солнцезащитные очки, занята тем же...
Детушки (Ваня и Петя) вдохновенно завтракают на кухне за гирей травмированным столом манной кашей из мисок с надписями «Манная каша», запивая пищу из крупных кружек, украшенных ярким двусловием «Рыбий жир». На полу из плошки с надписью на боковине «Манная каша» кушает кот (((именно кот(!!!), потому как, если в кашу накапать валерьянки, именно проголодавшийся кот(!) может жрать воистину зверски)))...
Петя, аппетитно пережевывая кашку и наслажденно лаская взглядом-прищуром потолок, машинально засовывает в ноздрю пальчик и вращательно-поступательно шурудит им.]
В а н я [вспылив от этакого фортеля, размашисто занося свою увесистую ложку для карающе-пресекающего удара.]:
– Опя-ять, свиненок, аппети-ит по-ортишь!!
[Петя, заполучив ложкой по лбу, куксится, но, переморщившись и помассировав ушибленное место, энергично-вдохновенно возобновляет едальную процедуру.]...
В о л о д я С а л о м а с л о в [меланхолично бормочет, входя в зальную комнату и неспешно обшаривая ее утомленным взглядом.]:
– Перчатки-перчатки-перчатки... И где ж, это ну.., мои перчатки?..
[На стене обильно и плотно портретов в однотипных рамках: Лев Толстой, Хрущев, Сталин, Эйнштейн, Мики-Маус, Джоконда, Джеки Ч ан либо Чак Норис, пышная обнаженная попенция в стрингах с наколкой на пояснице «Miss Jopa», неандертале ц либо горилла, Алла Пугачева, с ам дед-морячок (его портрет по центру и в шикарном музейном багете).
Сидят трое: Зоя Зиновьевна и Бастилия Захаровна по бокам, посередке – дед. Левая (грустящая Зиновьевна) выглядит продвинуто-молодежно: дизайнерски дыроватые джинсы, топик, пирсинги, на ногах глянцевосиние володькины боксерские перчатки (изначально нелепая обувка категорично(!!!) не в кадре). Бабуся обнимает уложенную на живот так и не отремонтированную балалайку.
Дед – Газопровод Ядрендулович (дряхлый-предряхлый – идентичность всесоюзного старосты М. И. Калинина) – непременно в кресле-качалке, раскачивающемся пока внекадровой обутой в перчатку-боксерку ступней Зиновьевны. Старче в пенсне на шнурочке, в бушлате революционного матроса с пулеметными лентами крест-накрест, штанишки-клеш в поперечную полоску (точь в точь как и тельняшка, только значительно крупнее), на ленте бескозырки золотом «ОТМОРОЖЕННЫЙ», маузер в кобуре-деревяшке на ремне через плечо свисает между ног (оружейный футляр уложен так, что фрагментарно-правдоподобно имитирует свисающий пенис), на ногах огромные тапочки-колючки с мордашками ежиков. На полу, по центру у ног Ядрендуловича, полунаполненный пивом белый ночной горшок эсэсээровского госстандарта с изображенным на бочине якорем. Дед, раскачиваясь, вяжет на спицах трясущимися руками чехол на воздушный шарик, висящий рядышком, непременно пр имеривая рукоделие на оное аэро латексное украшение.
Справа кокетливая, оптимистично взирающая на окружающий мир дама в одеянии католической монахини. То уже хорошо знакомая Бастилия Захаровна.
Заложив ногу на ногу, Захаро вна вальяжно восседает на высоком барном стуле. Пикант но потягивает сквозь коктейлевую трубочку из узкогорлой бутыл к и (0,7-1,0 литр иль выше), в коей плавающая в рассоле золот ая рыбка, водоросл и и пара-другая аквариумно лежащих на дне огурчиков (прикол в том, что огуречики и рыбешка сквозь горлышко никак не проходимы!) . ]
Г а з о п р о в о д Я д р е н д у л о в и ч [благим матом, мгновенно воспряв из рукодельного умиротворения.]:
– В рот блямс! В-в-в рот бля-я-ямс!!! В-в-в р-ро-от-т!!..
[Изо рта деда выпадывает вставная челюсть и с брызгами плюхается в горшок. Дед лихоматно базлает нечленораздельщину. Бастилия, со стуком отставив бутыль, с «охами-ахами» кидается к нему, демонстрируя тем обнаженную спину и монастырскую наколку на ней.
Вынув челюсть из горшка, она ловко вставляет ее обратно в рот старичку. Берет горшок и, жеманно отпив из него, протягивает Зиновьевне. ]
З и н о в ь е в н а [вяло.]:
– Теплое?
Б а с т и л и я [констатирующе.]:
– Есть такое. Нагрелось.
З о я З и н о в ь е в н а [с опаской.]:
– Не буду. Меня с теплого пива подташнивает. Не в обузу, засунь в холодильник.
Б а с т и л и я [спеша с горшком на кухню.]:
– Без проблем: охладить так охладить. Клиент всегда прав...
Г а з о п р о в о д Я д р е н д у л о в и ч [истерично.]:
– В ро-о-от бля-я-ямс! В ро-от бля-я-ямс!
В а н я [протиснувшись из коридора и, дабы обратить на себя отцовское внимание, до полуспускательности дергая за его трусы.]:
– Шеколадку деда хочет? Рот-Блямс? Нету ж у нас, папа. Вчера ж все сожрали. А больше всех... [указывая на деда.]: – о-он(!) слупендил...
Рот-Блямс... А мне больше Мужикаевский шеколад нравится. В нем сахару не жмотисто... А дедуле рот-блямсовский подавай...
И когда только лодырюга зимний чехол на шарик довяжет?!..
Б а с т и л и я З а х а р о в н а [восторженно суетясь и грациозно протискиваясь из коридора меж Володей и Ваней.]:
– Нет-нет-нет! Дедушка уже давно-предавно совершеннолетний. Ему не шоколадку, а иное надобно... [бухаясь перед дедом на колени и судорожно дергая за застрявшую в промежности маузеровскую пенисно смотрящуюся кобуру.]: – Дедушка о-о-о(!)чень-пре-о-о(!)чень взрослый...
Г а з о п р о в о д Я д р е н д у л о в и ч [истерично, сотрясаясь дряхлыми телесами.]:
– В-в ро-о-от!!!...
Б а с т и л и я З а х а р о в н а [угодливо.]:
– Сейчас-сейчас, сладенький(!) Потерпи-и(!)те, Газопровод Ядрендулович. Закли-и(!)нило чего-то...
[Бастилия, изрядно повозившись, в конце концов вытаскивает кобуру-деревяшку, переворачивает ее вверх дульным горлом, отвинчивает пробку и поит деда спиртным ...
Старика н, жадно и затяжно утолив алкожажду, занюхивает принятую порцию рукавом и поднесенной Бастилией хлебной горбушкой, по-младенчески посасывае т ею же всунутый в рот маринованный огурец.]
Б а с т и л и я [размыслительно бубня себе под нос.]:
– Никакой экономии. Нет чтобы, как и весь трезвомыслящий народ, демократичненько обыкновенной водчонкой иль брагой с самогоном уровень жизни повышать... А мы, видите ли, будто аристократы... Заокеанским шестидесятипроцентным "Бля-я(!)мсом" кишку спиртуем...
И надо ж было кондитерскую фабрику "Рот-Блямсом" назвать. Нисколько не задумываясь, Запад копируют и копируют. Коли дальше в том же русле, глядишь, и вскорости Останкинскую телебашню в Эйфелеву переименуют...
Г а з о п р о в о д Я д р е н д у л о в и ч [раздраженно-шамкающе, Бастилии.]:
– Усё-ё-ё... Брысь(!) отселя, ш-шушера белогвардейцкая... Ко-о-о(!!!)нтр-ра недоби-итая!
Б а с т и л и я [обиженно, ретируясь на барный стул к аквариумоподобной бутыли.]:
– Фу-у-у... Уж от ва-а(!)с-то, Газопровод Ядрендулович, не ожида-а-а(!)ла э-э(!)такого обращения... Вот и пои-и(!) вас со своей нежной ручки словно теленочка...
[блуждающий взгляд Саломаслова натыкается на раскачивающую кресло-качалку обутую в искомую боксерскую перчатку стопу Зои Зиновьевны.]
В о л о д я [с укором.]:
– Ба-а-а(!)бушка. Мы тут с Анною, это ну, с ног сбились, отыскивая мои бойцовские перчатки, а ты в них посиживаешь и... даже в ус не дуешь!
З о я З и н о в ь е в н а [невозмутимо-меланхолично.]:
– А во что мне, Вова, дуть-то(?), коли от рождения бог усов не-е дал... А я прикинула, что это чьи-то из вас обутки, вот и напялила. Теплю-ю(!)щие, черт побери.., мя-яконькие...
А н н а [возмущенно, вынырнув из-за вовиной спины.]:
– Ё-ё-ё(!!)ксель-мо-о(!)ксель... Мы тута с Вовою с но-ог(!) сбилися, а она-а-а... Сымай, Зиновьевна.., живо! Он и так уж страшен-но опа-аздыват!.. У няво ж пяред боем ить, ёксель-моксель, цел-ла огромна праграммиш-ща(!): и разагрев, и разминка, и сон-час, и мас-саж, и допенг-кантроль, й-и... ня один еш-ще энструктаж па разным темам й-и па т-техник-ке без-опасности. И все пад роспись...
В а н я [на крике, из кухни.]:
– Ма-а-ам!!
А н н а [ Ване, сопя, согнувшись в три погибели, собственноручно стаскивая перчатки с вдруг развеселившейся и игриво-препятственно засучи вшей ногами Зиновьевны .]:
– Ну чаво-о те еш-ще(?!!), ёксель-моксель.
В а н я:
– Всю кашу манную сожрали!!
А н н а:
– Из кастру-ули доклада-айте!!!
П е т я [плаксиво.]:
– Пуста-ая(!!) кастлю-юля! Всё-ё-ё(!!!) съе-е-ели!
А н н а [выходя в коридор, наконец-то справившись с непростецкой разувательной задачей.]:
– Ш-щас, ёксель-моксель, чё-нибудь придумаю! А пока рыбьий жир пейте!
В а н я:
– Ве-есь вы-ыпили-и!
А н н а [уже из коридора.]:
– По мароженке из марозиловки достаньте!
П е т я [ноюще.]:
– Не хоти-им моло-оженков!
В а н я [в унисон брату.]:
– Манной ка-аши с ры-ыбьим жи-иром на-адо!
А н н а:
– У кота каши покамест возьмитя да поешьте! Я яму многа накладывала!
П е т я [рыдательно-страдательно.]:
– А он-н... всю-ю(!!) св-вою-ю ка-а-аш-шу-у слуп-пе-е-енди-ил-л!
А н н а [осуждающе.]:
– О-от обжора!.. [ворчливо.]: – О-от конь пядальный... К няму со всево подъезду мыши на месяц впяред на прием записываютца, а он... Хучь ба облизнулса на их туняядец...
Д Е Й С Т В И Е В Т О Р О Е (путь в Генеральный дворец спорта):
С Ц Е Н А П Е Р В А Я:
[Двор. Дворников уже нет, как и большинства намедни фигурировавших персонажей.
В районе, где паслись уведенные цыганами лошади, слоняются пристально через огромные лупы вглядывающиеся под ноги генералы, полковники, подполковники полиции... Главный (чин в маршаль ских погонах, длиннополой шинели, с кобурой на поясе, в каракулевой папахе и с окладистой монашеской бородищей), присев на корточки, усердно и углубленно ковыряется стволом пистолета в обильно испускающей пар одной из многочисленных кучек лошадиных фекалий (сии манипуляции, благодаря увеличению через огромную лупу, зрелищно впечатляющи)...
К маршалу со спины подходит генерал-майор и соседится на корточки бок о бок с ним.]
Г е н е р а л – м а й о р [уперев ладони в колени, с любопытством на лице и в голосе склоняясь к навозной кучке.]:
– Как успехи(?!), Чингачгук Степанович.
М а р ш а л [деловито-самодовольно, вонзая пистолет по самую рукоять в фекальную массу.]:
– Она. Изо всех самая свежая. Парна-а(!)я... По не-е(!)й, Канделябрий Арнольдович, и будем событийный хронометраж к моменту пропажи скакунов отматывать... Присоединяйтесь, батенька...
Г е н е р а л [смущенно-взволнованно.]:
– Так это.., Чингачгу-у(!)к Степанович... Уж поболее месяца как последний термометр раскокали. Заявка на новые уж давно-о-о(!) оформлена, а... не шлют... крысы интендантские...
М а р ш а л [нервозно ковыряясь пистолетом в лошадином навозе.]:
– Барда-ак!.. Ну и каки-ие(?!!) да-анные, милейший, для вычисления времени угона табуна прикажете в биметрическую таблицу вносить?! Ни температуры воздуха, ни температуры испражнения! Ноль. Но-о(!!!)ль целых... дыра от бублика десятых!..
[На последних словесах маршала обуревают по-детски несдержанные, телесно крупносодрогательные рыдания. Не меняя позы, высокий чин запястьем трясущейся конечности, удерживающей изрядно перепачканный пистолет, утирает слезы.]
Г е н е р а л [успокоительно, положив ладонь на маршальский загорбок.]:
– Да по-о(!)лно-те, Чингачгук Степанович. У жильцов термометры поспрошаем, кого-нибудь в хозмаг зашлем...
М а р ш а л [уняв рыдания и вспылив, неуклюже засовывая испачканный пистолет в кобуру.]:
– Ты что-о(?!!) колба-асишь! Хотя бы понима-аешь(?!!!), что-о(!!) предлага-аешь! Ширпотре-е(!!)бными гра-адусниками сле-е(!!)дственный материа-ал параметрировать?! Да у них у ка-а(!!)ждого офиги-и-и(!!!)тельные погре-ешности!..
Г е н е р а л [удрученно.]:
– Про-сти-ите, Чингачгук Степанович... А может... А может Терминатора использовать?
М а р ш а л [незамедлительно воспряв духом.]:
– Что-о-о?!.. Капита-ана Терми-на-а-атора?!!! А он разве не погиб?!
Г е н е р а л [тоже воспряв духом.]:
– Жив. Живе-е(!)хонек. Живее всех живых!.. Обошлось тогда.
Нейрохирург толковый попался. Э-э(!)так голову пришпандорил, что теперь лучше, чем прежде, стала. Будто новехонькая! Правда, мозг на всяческие удары и даже сотрясения с вибрациями стал неадекватно реагировать. Поэтому Терминатор круглосуточно в танковом шлеме...
М а р ш а л [с нетерпением.]:
– Да вызыва-ай(!!) же, наконец, своего Терминатора, а то [тыча в навозную кучку]: – материа-ал необратимо стынет!..
[В кадре сидящие на корточках маршал и генерал. Над ними горд еливо стоящий Терминатор: чубатый, глупыш еч но улыбаст ый, в затрапезном ватнике с капитанскими погонами , непременно(!) в кирзовых сапогах и в залихватски сдвинутом на затылок танковом шлеме (этакий задавастый Иванушка-дурачок при нешуточной должности).]
Т е р м и н а т о р [поднося столовую ложку с зачерпнутым из кучи навозом ко рту и са модовольно закатывая глаза к небесам.]:
– Ну.., в добрый час... Благослови меня (грешника), боженька...
[Терминатор, манипулируя щеками, равномерно распределяет во рту температурно тестируемый навоз. Маршал и генерал, замерев, напряженно-ожидательно вглядываются в его сосредоточенное лицо...]
Г е н е р а л [не выдержав тягостного молчания.]:
– Ну как(?), Виталик...
[Терминатор невозмутим, ничуть не отвлекаясь от серьезного дела, лишь погрозив пальцем генералу: мол, цыц, начальник, – не строй помеху.]...
[Спустя томительность ожидания , Терминатор, стряхнув с себя оцепенение, наконец-то неоднократно сплевывает навоз и, неспешно облизав ложку, засовывает ее обратно за голенище своего кирзового сапога.]...
Г е н е р а л [алчуще результата.]:
– Не томи-и(!), Вита-алик. Сколько?
Т е р м и н а т о р [с горделивым превосходством над нижесидящими «вышестоящими».]:
– Плюс семнадцать целых и пять десятых по Цельсию(!).. Без вариантов, как в инфражелтом термопикселяторе... Привкус какой-то чудной... Неужто лошадей бананами кормят?
Г е н е р а л [завороженно.]:
– Не перестаю-ю(!) на тебя удивляться, Виталик.
М а р ш а л [нетерпеливо, подымаясь в рост.]:
– К делу, к делу(!), Канделябрий Арнольдович. Время – золото. Заполняйте таблицу, и... экстренно за расчеты(!).. Температуру окружающего воздуха возьмете из... Э-э-э... Из... Э-э-э-э-э...
Т е р м и н а т о р [степенно вдохнув и выдохнув на полную грудь при заумной мине.]:
– Минус двенадцать по Цельсию! Влажность надо?
М а р ш а л [обласкав капитан а благодарным взглядом.]:
– Без надобности... [наклоняясь к с карандашом в руке колдующему над разложенной на коленях таблицей остающемуся на корточках генералу.]: – Арнольдович, слыхал(?): минус двенадцать по... Цельсию... [восторженно, Терминатору.]: – Гений ты, Виталька!.. Нобелевская премия по тебе плачет!..
Г е н е р а л [растерянно.]:
– Чингачгук Степанович, а в таблице-то не-е(!)т его-о-о(!!) удельного температурного коэффициента остывания.
М а р ш а л [недоуменно, вперив взор в таблицу.]:
– Чьего... коэффициента... нет?
Ге н е р а л [подымая ошеломленную физиономию и недоуменно разводя кистями рук.]:
– Конского навоза... нет... коэффициента... Масла подсолнечного есть, полипропилена есть, дров березовых и грибов подберезовых тоже... есть, а... его коэффициента... полное отсутствие. В формулу-то нечего подставлять...
М а р ш а л [теряя самообладание.]:
– Бар-да-а-ак!!!.. Ка-ак(?!!) в таки-и(!)х усло-овиях рабо-о-отать?!..
Т е р м и н а т о р [растерянно.]:
– Господа-а(!) команди-иры.., а я чего-о(?!).. – зазря-я пара-аметры сыма-ал?..
С Ц Е Н А В Т О Р А Я:
[Все тот же двор. Высшие полицей-чины (за исключением праздно шатающегося Терминатора), консилиумно скучковавшись на отшибе, энергично спорят, размахивая руками и ураганя мимикой. Похоже, следственные действия зашли в тупик... За дебатами наблюдает несколько зевак...
Из подъезда с перчатками-боксерками и разнообразной дребеденью (утюг, вибромассажер...) в огромной крупноячеистой совковой авоське появляется спортивно-стиляжно облаченный Володя Саломаслов.
На пути усердно поисково манипулирующая металлоискателем, нагруженная объемистым старомодным (советскосоюзным) рюкзаком туристически одетая пятидесятилетняя кладоискательница тетя Маня. ]
В о л о д я С а л о м а с л о в [приближаясь со спины.]:
– Здрасьте, тетя Маня. Есть улов?
Т е т я М а н я [приветливо обернувшись.]:
– И тебе, Вовик, здраствовать: ни хган-хгрены, ни насморку.
А улов та-ак себе: почему-то севодня одни сплошные пухговки. Пухговки, пу-у(!)хговки, пу-у-у(!)хгов-ки... да пара ржавых хгаек. Но... еш-че ить не вечер. Чую, должно-о(!) ж повезти...
На теренировку?
С а л о м а с л о в [вяло.]:
– Это ну.., на Чемпионат мира. Финал.
Т е т я М а н я:
– Поня-я(!)тненько... Чемпиона-ат да еш-че и ми-и(!)ра – дело хоро-о(!)шее. Эт не в пивнушке незаконно друг дружке морды об столы бесплатно плющить... Эт ж охвициально и за денежное и медальное вознахгражде-енье...
[осуждающе, обводя двор хмурым взглядом.]: – Понае-ехали туточки гас-тара-байтеры.
Мету-уть и мету-уть... Коренным-то москвичам работы нетути, а им находится. Все метуть да лопатят, мету-уть да лопатят... А пока прибираются, ихние лошадки по прибранному хгадють...
По мне, так лучшее б сухгробы, чем конские хглызки. А то ить... Сплошной спотыкач на энтих неровностях. Давеча э-э(!)так спотыкнулася, што без малова чуточку сотрясение мозхгов не схлопотала... А мне-то, при моем-то хобби, ить испра-а(!)вные мозхги надобны.
Шахгаю я, значица, с конференции тротуарных монетоискателей – дочерних бульварным-то золотоискателям. И вдрухг мои счастливые хглазоньки утыкаются в Биробиджана Моисеича, который ну о-о-о(!)чень по-летнему одетым на балконе в обнимку сам с собою окоченело пританцовыват.
" – Ежель хо-очешь(?!!) быть здоро-ов, закаля-яйся-я-я!!! – ору во всю хглотку и свой большу-у(!)щий палец вверх оттопыренным из кулака выпячиваю... [баба Маня демонстрирует жест восторга.]: – От Моисеича ж ни звука и ни капли радости. И.., вроде бы, стесняться начинат. И свой синий указательный к синюшным хгубенкам прикладыват: молчи-и(!)те, дескать, Марья Иудеевна...
– Биробиджа-а(!!)н Мои-се-е-еи-ич!!! – базлаю, – Заче-ем(?!!!) же, право слово, э-э-э(!!)та-ак хгерои-и-и(!!)чески?! Хотя б трусы-ы к ма-айке для предохране-енья здоро-овья напя-ялили!!! Не на дискоте-еке же!! Не береже-ете(!!!) себя-я(!!), бедо-овый!.."
Базлала, базлала я.., передышку сделала... Соображать попробовала...
Вокруг да около хглазами пошарила, супружницу Биробиджана – Розочку – узрела и охнула: она ж у себя-я(!) – на третьем этаже из форточки рисково в смысле выпадения торчит и на муженька будто хголодная акула на морскую свинку зырит, а он... А о-о(!)н, оказыватса, вальсирует на балко-оне Бле-е(!)нды Раскоря-я(!!)киной – то-о(!)й еще мужичницы, сожители коей всего-то как с п-а(!!)ру часо-о(!)в тому наза-ад нежданно-нехгаданно похголовно из научной экспедиции на Колыму возвратилися... Она-то – Розочка – оттудова – из собственной форточки-то – по поводу Биробиджанчика, кой на чужом балконе, некрасиво мается, волну-у(!)ется, а я...
От перепухгу с этих мы-ыслей мне сильнее сильного в свою квартирку захотелося. Э-э(!!)так приспи-и(!)чило, что... [указывая взглядом на демонстративно поднятый в вертикаль металлоискатель.]: – кормильца на плечо закинула, пу-улею с места сорвалася и к подъезду сломя буйну хголовушку кинулася...
И тут-то под мой правый валенок стылая кучка конского навоза подвернулася... Запнулася я и по воздуху полетела... Долхго-о(!)нько аки хголубица парила. А потомочки крылышки сложи-илися, и я всею мордою лица в друхгу-у(!)ю навозную кучу приземлилася.
Еще удачно, в свеже-ехонькую ухгадала. А ежели б в обледене-е(!)лую спикировала... Сотрясенья мозгов с пла-стическою операциею нивкакушеньки не миновать!..
А после тохго случая мой-то... [потрясая металлоискателем и указывая на него взором.]: – давай пухговки и всяку дребедень отыскивать. А на чево-то серьезное абсолютно перестал реахгировать. Хговорят, мол, сотрясенье микрасхемы от удара случилося... [горестно.]: – Лучшее б я-я(!) мордою в асфальт, а он бы лучшее микрасхемою в мякоть навозную...
Я ему – Кутузову-то: "Какова беса, нехристи, за своею скотиною не прибираетесь?! Конь-то, поди-ка, – не болонка! Поди-ка, хгадит похлеш-че вашево Шварце-нехгера!"
А он придурковатым жеребцом хгохгочет да чепуху хгородит...
Я по энтому поводу к депутату на прием записалася. А о-о(!)н... [сокрушенно махнув рукой.]: – А он, как узнала по секрету, уже преждевременно на новогодние каникулы на деревню к бабушке с каким-то своим бой-френдом укатил!..
И правильно, што цыхгане лошадей увели... [указывая на следственную бригаду]: – Ишь как старательно следователи-то следы отыскивают да истину в споре со схватками рожают... А у нашехго-то мужика хоть слона с бехгемотом из конюшни уведи, этак выеживаться не ста-а(!)нут...
Ка-ак(?!!!) там твои го-ости-то.
С а л о м а с л о в [простодушно.]:
– Это ну, бабка поет, дед вяжет.
Т е т я М а н я [заинтересованно.]:
– Чехго-о-о(?!) вяжет-то.
С а л о м а с л о в:
– Это ну, утеплительные чехлы на воздушные шарики. Чтобы на морозе не скукоживались.
Т е т я М а н я [взволнованным голоском, состроив стеснительную мину отпетой скромницы.]:
– А слу-учаем, не на... сы-редства-а ли... конты-ра-се-епции... (хгрешным делом)... те чехольчики?
С а л о м а с л о в [озадачившись.]:
– Не-е-е(!)т.., вроде бы... Это ну.., бабуся с Бастилией Захаровной говорят.., что на шарики.
Т е т я М а н я [задумчиво.]:
– Так ить.., и... те сы-редства-а ить то-о(!)ж... шарики...
Я ить тож в пионерском-то детстве... Э-эх... Думала, што.., мол, все, што надуватса, все-превсе не и-иначе как празничные украшенья...
Ну й надула однажды весь папкин с мамкою запас, в комоде чисто случайно отысканный...
На ветку яблочную с салфетковыми цветочками навязала и поперлася утречком Первохго мая в празничную колонну к Красной площади...
Хорошо, милиционьеры бдительно толковые на пути попалися: остановили, за косички оттаскали и всю мою декорацию шомпола-а(!)ми пистолетными полопали...
А то б так и мимо Политбюра дура-дурою прошествовала. А ежели бы Леонид Ильич с товарищем Андроповым на мою композицию обратили внимание!.. Ну первый-то улыбнулся бы да ручонкою помахал: дескать, развеселила, малявка... А Ю-ю(!)рий Влади-и(!)мирович непреме-е(!)нно бы... в КэхГэБу уконтропупил и в диссидентки оформил... [мечтательно.]: – Мож быть и до се-е(!)й поры-ы по Елисе-е(!)евским поля-ям вокруг Эйфелевской башни как выдворенная врахгиня коммунизму... в но-о(!)рковой манте... с металлоискателем шля-я(!)лась бы...
Стоит припомнить свою нахглядность первомайскую, так морда с ушами сразу ж от стыда пылають, а от пят до шеи повдоль хребтины взад-вперед мурашки дружными колоннами мимо трибуны бехгло марширують...
Бастилья-то все у вас и у вас?
С а л о м а с л о в:
– Угу.
Т е т я М а н я [обеспокоенно.]:
– Крухглосуточно?
С а л о м а с л о в:
– Ага.
Т е т я М а н я [с интонационным трагизмом и прискорбием в мимике.]:
– Допое-ется твоя бабка. О-о-ох-х(!!!), доихгра-ается... балалаечница. Отобье-ет Бастилья дедку. Та-а-а(!) еш-че вертихвостка...
А эти-то мету-уть да мету-у-уть. Ить без устали и перекуров. Работя-ящие. А на кой ляд(?!) столице они (работящие-то), коли всю работу у наших отымають?..
Бесстыжие: в кальцонах робят. Чево-то в энтом не то-о... Мож шпиёны?..
[Высокопоставленные полицейские, караванно выстроившись во главе с маршалом, сосредоточенно-согбенно вглядываясь сквозь огромные лупы под ноги, мягко-крадучись удаляются со двора. Замыкающим горделиво вышагивающий развеселый Терминатор.]
Т е т я М а н я [со знанием дела, указывая на полицей-караван.]:
– Воло-о(!)дька, хглянь-ка: точняк точняком(!), след взяли... А ежели бы у простохго мужика пусть даже жирафу иль... чемодан из конюшни увели, они б и бровью не повели, и пальцем шевелить не надсадилися бы, и... И на потерпевшего дружнехонько б начхали.., и... И прокурору бы ить наябедничали, будто он сам ту жирафу с чемоданом зажевал...
[Во двор верхом на ослике въезжает оптимистично взирающий на окружающий мир Басурман Николаевич Грибоедов. Поперек загривка пара порожних лукошек.]
Т е т я М а н я [восторженно.]:
– Басурма-анчик! Хгрибочки-то на продажу есть?!
Б а с у р м а н Н и к о л а е в и ч [ликующе.]:
– Висе гьрибоцьки моя пьродаля-я! Мьно-о(!)га-мьнога би-иля... Завьтра тибье осьтавьлю... Сиколько нада?
Т е т я М а н я:
– Да мне-то нисколечко. Сам знаешь, что я к хгрибам равнодушная. А вот муженек до твоих "хохотунчиков" падок. Ему б взяла с... хграммов двести... на Новый год заместо выпивки. И никак не более, а то прошлый раз с пятиста-то хграммов... Цельных трое суток как скаженный надо мною без устали ухохатывался...
Б а с у р м а н Н и к о л а е в и ч [слезая с ослика.]:
– Хорьосё. Дьвесьти гьряммов...
Волёдька, завьтря обьлицьовку мой маси-ина бу-у(!)дем(?) деляти.
В о л о д я С а л о м а с л о в [радушно.]:
– Это ну, хочешь(?), так й сейчас отрихтую. Дело-то, поди-ка, плевое?
Б а с у р м а н Н и к о л а е в и ч [возликовав и увлекая за собой Володю и ослика.]:
– Пьлёвое-пьлёвое! О-о-о(!!)й какой пьлё-ё-ё(!)вое...Айда-айда! Пока у моя теньги есь. Пока моя теньги Басьтюрьме в семьейный бюдзет не отдаля. Деляй, Вовцик, де-е-еляй!..
В о л о д я [протягивая тете Мане контрамарку.]:
– Это ну, держите уваженья ради.
Т е т я М а н я [приняв презент, недоуменно.]:
– А чево это?
В о л о д я:
– Это ну, контрамарка в Генеральный дворец спорта – бесплатный билет на мой сегодняшний бой за титул.
Т е т я М а н я [прочувствованно.]:
– За ти-и(!)ту-ул?.. Спаси-ибочки(!), Вовчик. Ни пуха, ни пера-а(!); ни кожи, ни рожи... А с металлоискателем туда запустят?
В о л о д я [делая шаг на уход .]:
– Это ну.., думаю, запустят. Он же, это ну.., не огнестрельный(?).., етит его в корнеплод...
Т е т я М а н я [успокаивающе.]:
– Не-е-е. Не охгнестрельный. Электрический. На батарейках. В сырую погоду только, етит ехго в микрасхему.., случается, беременной утконосихой завоет и-и... давай безобразней безобразного хглючить...
[Мужчины, на ходу распрощавшись с возобновляющей металлоискательство тетей Маней, удаляются.]...
С Ц Е Н А Т Р Е Т Ь Я:
[Межгаражное пространство. По центру «Запорожец» с вогнутой передней облицовкой. Подходят Саломаслов, Грибоедов и удерживаемый последним под удила осел.]
Б а с у р м а н Н и к о л а е в и ч [несколько озабоченно.]:
– Вот, погнулься маси-инка... [ослику.]: – Погульяй, Вова, пока мужьики будьут де-елё делять.
С а л о м а с л о в [недоуменно.]:
– Это ну.., не пойму: то "айда", то "погуляй". С ишаком что ли собрались облицовку править?
Б а с у р м а н Н и к о л а е в и ч [состроив недоуменно блуждающий с Саломаслова на ослика и обратно взгляд, после чего радостно спохватившись.]:
– Ой! Осьлика тозе Вова! Кьак и твоя назьиватца! Вьлядьимирь! Тезьки твоя с осьлика!.. [ослику.]: – Погульяй пока, Вова. [Саломаслову.]: – А твоя Басюрьману маси-и(!)нку делять...
[Ослик гуляет, с любопытством поглядывая на людей. Грибоедов угодливо суетится. Саломаслов, уперев широченно растопыренные руки в капот, поцелуйно впивается губами по центру вмятины. Мышечно-натужно изрядно попыжившись, он с металлическим хлопком выправляет дефект (((иллюзионная компьютерная графика)))...
Еще нескол ько засосных манипуляций, и автомобиль отрихтован!]
Б а с у р м а н Н и к о л а е в и ч [восторженно.]:
– А-а-а(!!!)й, молёдьца-а! А-а-а(!!!)й, дьжиги-ит!.. Сикоко моя дольжьна?!
В о л о д я С а л о м а с л о в [взяв авоську, пожав благодарную руку Грибоедова и удаляясь.]:
– Это ну, ничего не надо...
Б а с у р м а н Н и к о л а е в и ч [настырно-возмущенно, семеня вдогонку со смятыми купюрами в протянутой руке.]:
– Зацем обизя-яесь?! Нельзья так!..
В о л о д я [уже из-за угла.]:
– Мо-ожно. Лучше своему ослу овса купи!
О с е л [ подсказывающе хозяину , с мечтательной улыбкой лукаво покосившись на него .]:
– И поп-ко-о(!)рну с мармела-а(!)дом...
С Ц Е Н А Ч Е Т В Е Р Т А Я:
[Володя Саломаслов ожидательно околачивается на трамвайной остановке. Подходит первый трамвай под чудным номером «777/666».
