Текст книги "Ёксель-моксель! (СИ)"
Автор книги: Виталий Исаченко
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Р е п о р т е р:
– Ась?
В е д у щ а я [более прежнего раздражаясь.]:
– Довыпендриваешься(!): вылетишь с должности без выходного пособия!! У тебя ж после-е(!)днее предупреждение... Слышишь меня(?!), олух беспонтовый.
Р е п о р т е р [испуганно и от волнения чаще прежнего подмигивая.]:
– Слышу-слышу, Студия Витольдовна!
В е д у щ а я:
– А чё молчишь как рыб?!
Р е п о р т е р [виновато.]:
– Так ни хрена же не слыхать(!).. было.
В е д у щ а я [ репортеру, ра збудив майора-соведущего стремительн ым подзатыльником.]:
– Ну давай – кажи, чё там у тебя!
[перевод телекамеры на элитный особняк а с него на пикетчиков – Ваню Саломаслова со своей прабабушкой.]
А н н а [возбужденно с появлением в кадре ее руки, энергично указующей пальцем на экран.]:
– Гляди-гляди-и-и(!!!), Вовчик, до чево, ёксель-моксель, твая бабуся докатилася и нашева сыночка докатила!
В е д у щ а я [нетерпеливо.]:
– Что там у тебя творится-то?!
Р е п о р т е р [вяло.]:
– Да вот... Хулиганят...
[Сцена в следующем... Элитный особняк, обнесенный ши карной ковки забором. За ним переднепланово, дольше и акцентированней остального вкадрово композиционный центр: троиц а шаблоннотипажных "Смертей " (окапюшоненные черные балахоны, черепообразные личины) с крестьянскими допотопными косами, идя выступом, выкашивает припорошенный снегом газон.
Садовник поливает из леечки од ну из нескольких клумб с шикарнейши ми и до несуразности крупнющебутонными искусственными цветами.
Неряшливо выгляд ящая кухарка в деревенском сарафан е и в грязнющем (с новья белом) переднике выплескивает из бадьи на ступени каменного крыльца сдобренные обрезками и объедка ми помои, на кои тут же набрасывается стая котов (((эффект от щедрого сдабривания ополосков настойкой валерьяны))).
Бедуинской наружности до зубов вплоть до пулеметов и гранатометов вооруженная охрана усадь бы патрулирует на верблюдах. У ворот пеший бедуин – шимпанзе с бананом и автоматом Калашникова наперевес.
У зело удлиненной собачьей конуры на цепи, при контрастирующем с кожей ош ейнике сторожевой крокодил... Разевает пасть и тянет морду кверху под фонограмму собачьего воя и смеси повизгивания с лаем ...
Перед входом на усадьбу одухотворенно-возбужденные Ваня и Зоя Зиновьевна...
Мальчик в очках. Одет в стиле аля шестидесятые прошлого века: шапка-ушаночка, пальтишко (из рукавов свисают на резиночках-антипотеряшках варежки), валеночки, штанишки с начесом. В руках внушительных размеров транспарант с крупно намалеванным: "ФЕДОТ – БЕГЕМОТ ! ".
Зоя Зиновьевна в советско-армейском полушубке белой овчины, подпоясанном солдатским ремнем с звездастой бляхой. На плечах майорские погоны, на ногах прозрачные путанские колготки в крупную сетку и туфли на шпильках, на руках замшевые перчатки. Голова по-крестьянски (с узлом под затылком) обвязана цветастым самобытно-русским платко м . В руках балалайка с солидным кумачовы м бантом на шейке грифового оголовка . На груди неизменное ведерко из-под майонеза (под сплевываемую подсолнечниковую шелуху) ...
Внук с прабабкой в полукольце ОМОНА, экипированного по полной боевой (щиты, шлемы, дубинки...). Вовне полукольца толпа зевак, пожарный автомобиль, БТР иль БМП...
Зоя Зиновьевна , с залихватским приплясом наяривая на балалайке, исполняет частушки, озвучка коих из «в!», «на!», «ой!», «йёй!», «ух!», «эх!», «йэх!» и т. д. в паузах меж цензурных «пик-пиков» ...
Зеваки по ходу дальнейшего действия во отблагодарение за сольное выступление сперва робко и поодиночке, с опаской оглядываясь на омоновцев, подходят и бросают в висящую на шее банку из-под майонеза монеты и купюры ...
Постепенно поток поклонников усиливается, и Зоя вынуждена в паузах меж куплетами опорожнять переполненную банку в свои и ванькины карманы. Мальчику, помимо этого, сердобольные жертвователи суют в карманы конфеты, шоколадки и прочие лакомства. Ваня, губы и окологубья коего в шоколаде, восторженно нажевывает.]
В е д ущ а я [откусив и сплюнув обслюнявленную часть мудштука папиросы, протягивая ее для докуривания майору-ведущему (тот, приняв окурок, густо дымит).]:
– Караокий, чё там у тебя за манифестация?! Зрителям интересно! Пошли звонки в студию!
Р е п о р т е р [растерянно.]:
– А шут его знает! Сейчас поспрошаю!
[Немая сценка на аудиофоне выступления Зои Зиновьевны... В возникшей паузе ведущая решает высморкаться. Пошарив взглядом по столу, под ним, заглянув на холодильник, в конце концов находит искомое торчащим из бокового кармана парадного кителя клюющего носом майора в виде уголка белокружевной ткани. Потянув за уголок, она незаметно для коллеги извлекает женские трусы огромного размера. Не сообразив, что сие есть, ведущая старательно и громкозвучно высмаркивается, выведя тем из дремы соведущего и обратив на себя его внимани е. Тот , взирая на коллегу, начинает (как и Караокий) тиково подмигивать.
Расправив трусы, ведущая крайне изумлена. Амплитуда и частота тика недоуменно взирающего на бельевой аксессуар майора стремительно возрастают, рот и не страдающий тиком глаз расшепериваются...
Всесторонне рассмотрев трусы, ведущая протягивает их майору. Тот, отпрянув, отталкивающе выставляет обе руки и отрицающ е крутит головой... Ведущая настойчива, смятенный майор непреклонен ...]
А н н а [из-за кадра.]:
– Бяри-бяри, балбесина! Эта ж тваи! Эта ж она у тя-я(!), мерин ты пядальный, из карману выудила! Жане-е обратна, ёксель-моксель, оддашь!
Б а с т и л и я [с укором из-за кадра.]:
– Анна, не неси околесицу. Ты его супругу-то видела?!
А н н а:
– Неа.
[в кадре Анна, Бастилия и Володя.]
Б а с т и л и я [вальяжно возлежащая вплотную с крайне смущенным Володе й, фамильярно уперев пульт вертикально и торцом ему в пуп (сидящая Анна, всецело поглощенная просмотром, фривольности ситуации не замечает).]:
– Да у нее та-аз(!) чуть крупнее кошачьей миски.
А н н а:
– Кошки тожа разны бывають. Возьми, к примеру, хотя бы тигру али льва.
Б а с т и л и я:
– Это твой агрегат – двадцативедерный чан для стада африканских диких хищников. А люськина попенция с миски дома-а(!)шней кошки вылеплена.
А н н а [обиженно.]:
– Сказане-е(!)шь жа тожа... ня подумавши... А ты откудава, ёксель-моксель, дикторову жану-у-та вида-ала?
Б а с т и л и я [не без гордости.]:
– Да я за свою жизнь мно-о-о(!)гого повидала. Тебе и не снилось.
А супруга этого зачуханца – Люська Лузерлохова. Адвокатша. Когда я в СИЗО работала, мы с нею по понедельникам в тюремной бане парились. Ни спереди у нее, скажу тебе, ни сзади. Дохлятина. Ее впору в Музее диеты как главный экспонат выставлять. Да э-э(!)тих трусищ Люське даже на пошив сарафа-а(!)на хватит. Еще и из обрезков вполне можно панамочку и... дюжину носовых платков скроить.
А н н а [удрученно, с трудом подбирая слова.]:
– А чё(?), ёксель-моксель.. Сарафаны нонче в мо-о(!)де... Чё худова в сарафанах?.. [изумленно.]: – А тады откудова в ево кармане ня лю-ю(!)ськины труселя, а посторонние?.. [на сем ворчании диалог иссякает.]
[В кадре телевизионная студия канала «Хулиган»...
Ведущая прекращает тщетные попытки вернуть напарнику бельевой аксессуар и пристально-оценивающе его осматривает, ориентируя так и этак на вытянутых вперед-вверх -вбок руках...
В конце концов ее физиономия озаряется эвристическим ликованием , и она, вскочив из-за стола и развернувшись фасадом от телекамеры, напяливает трусы на себя поверх уже имеющегося исподнего. По ходу сего часть юбочного подола попадает п од поясную резинку в области поясн ицы; и сияющая ликом ведущая, не исправив сего одежного конфуза, вновь усаживается на свое рабочее место.]
В е д у щ а я [зело довольная новообретением.]:
– Караокий! Ну чё?! Слышишь меня(?!), поганец...
[В кадре с караокиевским микрофоном появляется забулдыжного обличья мужичок-добрячок (домовенок и домовенок мультяшный). Нед оуменно поблуждав умильными глазенками по камере и около, он подносит микрофон ко рту и...]
М у ж и ч о к – д о м о в е н о к [ласковоголосо.]:
– Звали?
В е д у щ а я [недовольно.]:
– Звала, но не тебя, а этого недоноска Караокия. Где он?! Почему с микрофоном не он, а ты?!
М у ж и ч о к:
– Послал я его, матушка.
В е д у щ а я [раздраженно.]:
– Да какая я тебе ма-атушка?! Да как ты посмел(?!)... посылать. Он же при исполнении служебных обязанностей! И вообще.., кто ты такой?!
М у ж и ч о к [ничуть не стушевавшись.]:
– Кузьма я. А послал я его за опохмелкою. Меня балалаечница деньгами угостила, а ваш дирижер мне "на хвост пал", вот я и отправил его в магазин, а он мне дал микрофон подержать...
В е д у щ а я [сокрушенно.]:
– О-о-ой, дурдо-ом!.. Да его теперь днем с огнем до утра не сыщешь!.. Чё уж бе-естолку микрофон-то держать? Давай уж, описывай, чего там вокруг тебя происходит. Грамоте-то обучен?
М у ж и ч о к [абсолютно беспафосно.]:
– А как же? Профессор. До недавного прошлого – декан факультета папуасской филологии. Лауреат премии...
В е д у щ а я [перебивая.]:
– Все-все-все! Верю! Без микроскопа видно, что у тебя на лобешнике "ВУЗ" написано. Давай – репортируй!
М у ж и ч о к [приосанившись, доброречиво, рассудительно, без эмоциональных всплесков.]:
– Внимание-внимание, говорит Москва... Начинаю репортировать... За моей спиной жилище председателя Пыточного комитета при Генеральной прокуратуре нашей федерации Федота Федотовича Федотова. Сегодня (в преддверии очередного Нового года) к усадьбе сановника интеллигентный и политически активный мальчик привел свою соратницу – военную старушку-правозащитницу... Дабы донести до широкой общественности нетрадиционную сексуальную ориентацию всеми любимого Федота Федотовича...
[в кадре Анна, оборачивающаяся к возлежащим на заднем плане Володе и Бастилии (она – прильнув к нему с фамильярным упором торца пульта чуть выше его паха, он – свесившись с края кровати наполовину с паническим выпучиванием глаз).]
А н н а [крайне возбужденно.]:
– Вида-а-али?!!
[в кадре телестудия.]
В е д у щ а я [мечась в панике, на надрыве эмоций.]:
– Сто-о-оп!!! Провока-ация!!! Гаси-и-ите ка-амеры-ы!!! Все-е-ем молча-а-ать!!! [завершает сцену рябь на экране, шипение из динамиков и истошный закадровый вопль Анны.]
А н н а:
– Ты чево-о-о(?!!) энта, ё-ёксель-мо-оксель(!!).., глиста пядальная, с маим Во-овиком будта му-у-у(!!!)ж с жано-о(!)ю разлегла-а-ася-я!!.. Ш-ща-а-ас та-а(!!)к обо-о-о(!)их отдуба-асю-ю-ю!!!...
С Ц Е Н А Д Е С Я Т А Я (кухонная):
[Кухня. Все практически как и прежде. Кроме стола с вонзенной гирей: он отодвинут от стены.
Трое (Анна, Володя и Бастилия) за ст олом: пьют чай из стаканов с вити еватыми советско-железнодорожными подстаканниками. Володя несколько скован-подавлен. Анна разгорячена (последствие шока от совместного возлежания Вовы с Бастилией). Бастилия перед лицом вероятности склоки раскована и даже нагловата. ]
Б а с т и л и я [твердоголосо, насыщаясь чаем вприкуску с пирожным.]:
– И нет никакого повода для ревности! Не от похоти же прилегла – от переутомления...
А н н а [агрессивно, швыркая чай вприкуску с куском от возлежащей на разделочной доске соленой селедины.]:
– Магла б и на-а пол!.. Чай, ня вялика-а барыня!
Б а с т и л и я [возмущенно.]:
– Сама валяйся на своем грязном полу!..
[В окне мимо проходящий Грибоедов – добродушнейше-глуповатое низкорослое лицо азиатской национальности, облаченное в узбекский полосатый халат, тюбетейку с распущенными по-спаниелевски наушниками, на локтевом сгибе огромная деревенская корзина-самоплетка. Поверхность, по коей он шествует, чуть ниже уровня подоконника, посему и изквартирно не видна; потому и ощущение, что он бродит на высоте по воздуху.
Грибоедов, практически миновав окно, застопоривает шаг и, согнувшись, добродушно смотрит на чаевничающих .
В течение последующего действа он, дабы привлечь к себе внимание, на заднем плане приветливо помахивает рукой, постукивает в стекло, корчит дурашливые рожи : оттянув из-под наушников уши, изображает обезьяну; уперев в нос большой палец состроенных в ряд растопыренных ладоней, мельтесит пальцами; делает из ладони «козу» и т. д., и т. п...]
А н н а [обидчиво Бастилии .]:
– Ты, ёксель-моксель, мой пол ня тронь! Свой пол... тронь! Мой пол... – эт мо-о(!)й пол. У самой-та, ёксель-моксель.., на балконе... Эт ж на-а(!)да., чё на балко-оне-та...
Б а с т и л и я [примирительно.]:
– Да ла-а(!)дно уж... Чего мимо дела тарабанить?.. [важничая.]: – А дело это – скажу я вам как юрист не юристам – тухлое! Тухлее даже древней селедки, которую ты, Анна, из года в год систематически под шубой готовишь и приторным чаем запиваешь... Что за средневековые нравы? И как только она, вечно вонючая, тебе в рот лезет?
А н н а [недовольно.]:
– А чё ей, ёксель-моксель, лезти-та(?!), коли я яё сама запихиваю. Ты, коли уж юрыст, ня юли то в пол, то к сяледке, а базарь напрямки – па делу.
Б а с т и л и я [приосанившись, с превосходством над «не юристами».]:
– Суть, конечно, проста. Проще пареной морковки...
Мальчик обзывал мальчика. Иль сам дразнилку срифмовал, иль кто из взрослых надоумил. Не исключаю, что и папаша-прокурор. То-о(!)т еще фрукт.
Зиновьевна, безусловно, срифмовала куда с добром хлеще: "Федот – бегемот"... Ха-ха-а-а!
Ну и пусть бы себе взаимно обзывались. Ан не-е(!)т: надобно пикет в паре с несовершеннолетним у особняка прокурорского организовать!
А вы знаете(?!), что в роду главного пытальщика нашей федерации Федота Федотовича Федотова испокон веков все отпрыски мужского пола нарекались Федотами?! Даже иных из девок подобно крестили. Были в их генеалогическом древе целых во-осемь(!) Федотей Федотовен.
И кому ж, исходя из сего расклада, адресованы вульгарные плакат и частушки?.. [Саломасловы в поисках ответа на сей щекотливый вопрос потупляют взоры.]
Б а с т и л и я [менторски.]:
– Есть ответ.., да озвучить его жутковато?
[Саломасловы согласительно кивают головами.]
Б а с т и л и я [констатационно.]:
– Однозначно, всякий мало-мальски мыслящий телезритель в качестве объекта экстремистских нападок Зиновьевны и Ванюшки узрел именно самого-о(!!!) председателя Пыточного комитета при Генеральной прокуратуре Федо-о(!)та Федо-о(!)товича Федо-о-о(!)това, а не его отпрыска – ванюшкиного одноклассника.. Федо-от.., да не то-от!..
А н н а [удрученно.]:
– И чё топерича, ёксель-моксель, делать-та?
Б а с т и л и я:
– Делать нечего – дело Зо-о(!)ей сделано. Ее, по всей видимости, ожидают разнообразнейшие санкции со стороны силовых ведомств. Вплоть до... Не исключена и... физическая ликвидация без суда и следствия. Втихаря. Возможно, и из снайперской винтовки с глушителем или... кирпичем по кумполу в подъезде...
[Анна с Володей синхронно ахают.]
А н н а [взволнованно-недоверчиво.]:
– Брешешь?!
Б а с т и л и я [игнорируя реплику Анны.]:
– Имеется еще вариант – тяжелые металлы...
В о л о д я С а л о м а с л о в [ликующе.]:
– Это ну, а я знаю! Это когда опилки от урана, это ну, или полония тайком подсыпают в еду или питье! Для отравления.
А н н а [восхищенно.]:
– Ну й грамате-е(!)й жа ты – Вован. Прафе-е(!)с-сар, ёксель-моксель...
Б а с т и л и я:
– Да не-ет, дорогие мои: э-э(!)ти тяжелые металлы совсем другие – платина и золото исключительно высшей пробы.
А н н а [недоуменно.]:
– И чё, золатыми опилками травють?
Б а с т и л и я:
– Да не-ет, драгоценные вы мои: из вышеназванных металлов изготавливают дубинки, коими и из-за угла дубасят по затылкам негласно приговоренных силовыми структурами к ликвидации...
А н н а [ошарашенно.]:
– У-ух-х ты-ы-ы(!), ёксель-моксель... И эта отку-удава жа сто-ока зо-олата-а?!
Б а с т и л и я [невозмутимо.]:
– Откуда-откуда... А государственный золотой запас на что? Для развито-ой экономики, милочка, никак не в ущерб отливка для карательных спецопераций тысченки-другой золотых дубин. Их еще и драгоценными каменьями украшают... Зато в тканях убиенного никакушенькой остаточной радиации... Полоний с цезием – про-о(!)йденный этап.
А н н а [пораженно.]:
– У-ух-х ты-ы-ы!
Б а с т и л и я [изначально призадумавшись.]:
– А мо-о-огут вашу Зою... и... как... правозащитника Ваську Цэрэушкина-Мас-садова укокошить... Маковой взрывчаткой...
А н н а [с любопытством.]:
– А энто... каковской-таковской маковою? А как эта?
Б а с т и л и я [взглянув на Анну свысока.]:
– Элементарно, "Ватсон"... Как два пальца обсосать...
Награнулировали тогда ушлые спецслужбовцы под маковые зерна офигенно мощной взрывчатки, настряпали с ними любимых Васькой пирожков, подсунули ему с этой выпечкой в корзинке агентшу-проститутку в костюме Красной Шапочки. Подгадали, когда, значит, его жена на курорте свое сало под южным Солнцем плавила-коптила...
А н н а [с нетерпением.]:
– И?!
Б а с т и л и я [млея от собственной компетенции.]:
– И... зарядила эта путана Васятку пирожками (мне один сапер поведал, что каждый из них по мощности противопехотной мине соответствовал)...
Зарядила, значит, порочная мужика, зажигалку с длинным пламенем подсунула и в ванную якобы для гигиенической подготовки к блуду смылась. А Василий тем временем развалился кверху набитым пирожками пузом на кровати и-и-и... И давай закуривать...
Сигарету в едало вставил, зажигалкой чиркнул... Ну и... лизнуло длин-ню-ю-ющее пламя по оставшимся на губе взрывоопасным маковкам. От них и пошла огненная струя по прилипшей к стенкам пирожковой начинке: через рот, через гортань... во всю пищеварительную систему... Та-а(!!!)к долбану-уло-о!.. Все стены и потолок васькиной требухой оштукатурило!..
У соседей сверху аж обои по всей квартире начисто отклеились!
А у нижних сорвавшимися со стены старинными курантами домработницу до амнезии с диареей зашибло...
И пару племенных хомячков на кульминационном этапе страстного любовного игрища прямо в клетке в лепешку расплющило. Натуральное барбекю в решетке получилось. Хоть сразу на мангал...
[Володя с Анной ахают и охают, пребывая в состоянии неимоверного ужаса.]...
А н н а [наконец-то с грехом пополам совладав с собой.]:
– А с энтой прохвосткою-та (с Красною шапочкою-та), ёксель-моксель, чево сталось-та?!
Б а с т и л и я [невозмутимо.]:
– Представь: ни-и цара-апинки... Только контузия... Уж который год капитаншей кавээновской команды какого-то подмосковного психдиспансера... Говорят, сто-оит ей только со сцены идиотски улыбнуться, и сразу же все жюри всей команде высшую оценку выставляет... Постоянно первое место в Высшей лиге обеспечено...
Жа-аль, конечно, вашу Зою Зиновьевну. А что поделаешь? Сама себе смертный приговор сконструировала...
А н н а [плаксиво.]:
– А-а... Вань-ню-ю(!!!)шке чь-чё ж бу-бу-у-уд-де-ет?!
Б а с т и л и я [успокаивающе накрыв своей ладонью аннину.]:
– Ему, исходя из сопливости возраста, ровным счетом ничего тюремного. Пожурят да й амнистируют... С вами же культурно побеседуют.
П е т я [восторженно из-за двери.]:
– Ванька! Бабку дядьки будут из снайпелской винтовки килпичем по баске-е и пилозками с маком в пузо! Папке с мамкою – культулная беседа! А тебя из-за соплей в тюльму не возьмут!
А н н а [обрадованно, оборачиваясь к подоконнику в поисках на нем самой не знамо чего.]:
– От постреленок! Мечтат, ёксель-моксель, стать мериканским шпионом в Кыр-гизии. У мериканских-та, вишь ли, оклады повышее нашенских, солидны командировочны, добавка за вреднось, льготы на свет, газ и... иш-ще... Бесплатный праезд в метро, на афтобусе и беспроцентна ипотека...
И в каво тока, ёксель-моксель, таковский уродилса? Днями напралет подслушиват да подсматриват, подсматриват да подслушиват... [заметив маячащего за окном Грибоедова.]: – О(!), ёксель-моксель, Хрибаедов нарисовалси.
[Володя с Бастилией оборачиваются, Анна приветливо приоткрывает окно.]
А н н а:
– Заходь, Басурман Николаевич. Чаю с селедкою хошь?
Г р и б о е д о в [стеснительно.]:
– Неа. Моя сяю узе надузилась и... в сьтолб на маси-ине вьехаля... Вовку нада. Обьлицьовка нада делять...
Б а с т и л и я [перебивает.] :
– Шаурма-то твоя как поживает?
Г р и б о е д о в:
– Висе. Шаурьмы больсе нетю. Консилась.
Б а с т и л и я [пораженно выпучивая глаза и горестно всплескивая руками.]:
– О-ой-ё-ё-ёй-ё-ёй!! Скончалась?!.. Отчего?
Г р и б о е д о в [обыденно, без тени трагизма.]:
– Брятельника пьриходиля, пльемянника пьриходиля, дрюзья пьриходиля... Шаурьма нозиками резальи, ку-усали... Вку-усьний(!) биль. Висю сиели. Потома плёв ку-усали, сяй пили, нярьды на теньге игральи.
Б а с т и л и я [крайне возмущенно.]:
– Вот тебе, бабушка, и Юркин день!.. Вы что, идолы.., – каниба-а-алы?!.. Как же ты посмел жену скормить?! Тебя ж пожизненно в "Дохлый лебедь" засадят!
Г р и б о е д о в [испуганно.]:
– Зацем "Дохлий льебедь"?! Моя не хоцет дохлий птицька!
Б а с т и л и я [негодуя.]:
– А ты чем, выродок, думал(?!!), когда гостей женою угощал! На баранине решил сэкономить?!.. Заса-адят! Как пить дать. Круглыми си-иротами дочки останутся!.. Зачем, нехристь, жену зажева-али?!!..
Если и не в "Дохлый лебедь" тебя, окаянного, запузырят, так на остров Невезения в "Черную макаку"! А та-а-а(!!!)м...
Г р и б о е д о в [ крайне взволнованно.]:
– Моя не хоцет в сёрну каку!.. [словно оправдываясь.]: – Зина-а тозе йель... Пузатий снова мой зина-а. Сина нада – насьледьника. А то висё доцьки та доцьки.
Б а с т и л и я [опешив.]:
– Не по-ня-ла-а-а...
А н н а [с явным превосходством взирая на Бастилию.]:
– А чево тута, ёксель-моксель, панимать-та?.. Ня Шаурма – евоная жана-а, а Бастурма. Бас-тур-ма-а. А ели оне ня чаловечину, а продухт из съядо-о(!)бной скотины – шаурму. Улавливашь, ёксель-моксель, разнитцу-та?.. [Грибоедову.]: – Как тваю жану-та, татарин, кличуть?!
Г р и б о е д о в [недоуменно.]:
– Ки-лицють? Мой зина-а?
А н н а [допытливо . ]:
– Жану-у тваю – спрашиваю – как зовут?!
Г р и б о е д о в [радостно-эвристически.]:
– А-а-а!! Так би сьразьу и сказаль! Мой зина – Басьтюрьма.
А н н а [дразнительно-нравоучительно.]:
– Бас-тюрьма. Хе! Тюрьма. Нискоко, ёксель-моксель, русским лятературным языком ня владешь. Будта жопа на параде выражашься...
Чем хоть ш-щас занимашьсь-ся-та? Так жа алигарха свово бздливова охраняшь?
Г р и б о е д о в [сокрушенно махнув рукой.]:
– Неа. Совисем усла моя от олигалха...
[пафосно цитирует «Горе от ума» и «Евгения Онегина», по ходу чего Володя Саломаслов засыпает сидя за столом.]:
– Слузить би рьад, пьрислузиваться тосно!..
А сюдьи кто?!.. За дьревностию льет
К свёбодьний зизни их вьразда непьримирьима,
Сузденья церьпают из забити-их газьет
Вьремен Оцяковських и покорьенья Кьрима!..
Де, указите нам, Отецества оц-цы(?!),
Которьих ми долзны пь-ринять за обьразьцы!..
Цем меньсе зенсину ми льюбим,
Тем легце ньравимся ми йей...
Я к вам пису-у! Цево зе боле?!..
Б а с т и л и я [ перебивает ( вполне дружелюбно ) .]:
– Ну-у-у, завелся. Ты, Грибоедов, лучше без рифмы поведай, отчего из олигарховских телохранителей слинял?
Г р и б о е д о в [удрученно вздохнув, под иронические смешки Анны и Бастилии.]:
– Сыбко-сыбко моя усталь-ля... Не успеваля совисем висё делять...
Снацяля толька хозьяина от пульки та бомбоцьки спасьаля...
Потома казьдий день плёв готовиля и за випивкой в магазина бегаля... Потома хозяина совисем пьянова на тьретий этаз по лесьтьнице таскаля.., потома хозьяйку пьянюю на пьятий этаз по лесьтьнице таскаля... Лифьть у них, видьис ли, слёманий...
Потома к хозьяйке больсу-у(!)сева пьянова любьёвьника на такьси пьривозили, на кьрылецько ло-озили и уез-зали. Моя любьёвьника на плесё гьрузиля и к хозьяйка на пьятий этаз таскаля. Потома хозьяйку и любьёвника рьаздеваля, ватку с нашьатырьным спирьтом им в нос пихаля и "пик-пик" делять помогаля.
Есили любьёвника биля совисем плёхой, я сама хозьяйке "пик-пик" деляля... [задумчиво.]: – Деляля, де-еляля, де-е-еляля...
Потома гуверьнантка захотель, ситобы моя и ему тозе "пик-пик" деляля. Моя деляля, а она пьлятиль питьдесьять рюбьлей за казьдий "пик-пик".
Дунья, которьий на кухьне варьиль суп и коньпот, даваль мине за "пик-пик" сьто рюбьлей и то, сто олигалхи нье дойели... Мьно-ого(!) било "нье дойели". Хоть зо-опой ес...
Носью моя двазды ходиля... к-ки хозьяину...
Б а с т и л и я [покатываясь от хохота.]:
– О-о-о(!)б каж-ждом "пик-пи-и-и(!!)ке" с ег-го жено-о(!)ю хозяину док-ла-а-а(!!!)дывал?!
Г р и б о е д о в [рассудительно. ]:
– Твоя, Басьтилья, слусай, а не перьебивай...
Ну вота...
Потома моя усталя и забольеля веньерьицески. Этой, как зе ейё?.. Гонорьеей...
Тетя-вьрач даль мине табьлетка и деляль уколи, и... сказаль: "Больсе, Басюрьман Николяевич, "пик-пик" без рьезиновова цехо-ольцика не де-еляй, а то "пик-пи-икалька" совисем отвалитса"...
Моя от больезьни пьсихануля и посла к хозяина, и сказаля: "Моя у твой-их собацек блёх выкусиваля?!.. Выку-усиваля. Азно зюбы больна било...
Моя твой тольстий зядьница охьраняля?.. Охьранья-я-я(!)ля...
Моя твойей зене бесьплятно "пик-пик" деляля?.. Де-е-е(!)ляля...
Посему, змот, совисем ма-алё дольля-ярьциков йи евьриков даес?!" – сказяля так моя и пльюнуля емъу на тапоцек, и... совисем усла. Дазе дьверью на пьросянье хлёпнюля...
Теперьиця вота... Сицяс моя гьрибы-ы собьиряет. Насобьиряет, пьрода-асьт й-и... Все хорьосо!
А н н а [с издевкой, тыча спящего Саломаслова локтем под бок.]:
– Ты пагляди-ка, Вовчик: грябы он, ёксель-моксель, собира-ат!.. А каки-и-таки-и грябы-ы пяред Но-овым го-одом?! Еш-ще ба подсне-е(!)жниками похвасталси... конь пядальный.
Б а с т и л и я [заинтересованно, с блеском в глазах.]:
– Грибоедов, а ну коли-и(!)сь, какими грибами торгуешь: подосиновиками, опятами?.. А может волну-ушками?!
Г р и б о е д о в [на полном серьезе . ]:
– Хохотуськами. В Останькине вьидьимо-невьидьимо рьасьтуть.
Б а с т и л и я [удивленно . ]:
– Хохоту-у-у(!!!)шками из Оста-а(!!)нкино торгуешь?!.. Вот убей меня, Грибоедов, на этом самом месте, а о таки-и(!)х грибочках и слыхом не слыхивала...
Сами-то едите? И как они на вкус?
Г р и б о е д о в [выказывая неловкость телодвижениями.]:
– На вькюс нисё – вькусьние. Одьин рьазик ельи... Больсе не ельи...
Б а с т и л и я [заинтересованно.]:
– И что так?
Г р и б о е д о в [со словесной натугой.]:
– Плёхо помьню.., есьли цесно говорья...
Ельи, ельи, ельи... Мно-о(!)га ельи... Хохотальи... До-о-о(!)льго хохотальи... Все... хохотальи...
Моя потома гольову в стирьальний масина толькаля йи... мультика тама без тельевьизорья сьмотьреля. Интерьесный, так-та, мультика биля... Сы-ы(!)бка смесная. Моя до-о(!)льго хохоталя...
Зина-а тозе хохоталь. По потольку-у сь фонарьикой пользал й-и тозе мультика сьмотьрель... Из лилектьричьеский лямпочька сьмотрель...
А потома Лейля, доцька мой старьсий, центьрифуга масинкину вклюцяля. Мой гольова сильна-сильна закьрюзился, й-и мультика коньцилса...
Доцьек, Гюльцятай и Фатьиму, дирьектьрись-с-са из ско-ола вигналь... За то, цто девоцьки на нейё пальцем показиваль и сильна хохоталь...
Б а с т и л и я [с нескрываемым любопытством.]:
– А позволь поинтересничать: кому ты эти свои гал-люциногенные "хохотунчики" сбываешь?!
Г р и б о е д о в [непонятливо.]:
– Цево?
Б а с т и л и я [раздраженно.]:
– Кому-у-у(?!!) – спрашиваю – грибы продаешь?!
Г р и б о е д о в [бесхитростно.]:
– А висем, кито хоцет. Люберьецькие пацьаны хорьосо берьут, сольнцевськие бьратки-и. Есь мнёга пеньсионьерьёв; есь письатель, которьий пьро фантасьтика соцьиняет; есь летьцики...
Нацяльника полицьии, санапидьстянция и нальоговый инсьпекторь моя бесьпльятна угосьсяет...
Седьни моя пойехаля за гьрибоцьками и маси-инку в стольб дольбануля. Слёмался маси-инка. Вися морьда помялься. Дельять нада.
Б а с т и л и я:
– Машинку ему делать надо... Так иди к Плоскостопычу. Он же самый ушлый по ремонту.
Г р и б о е д о в:
– Плёскёстёпичь моторьчика делят, кольесика делят... Плёскёстёпич обилицовка не де-елят. Обилицовка холосо [кивает на просыпающегося Володю Саломаслова.]: - он делят.
На-а(!)да масинкин мятий морьда делять.
А н н а:
– Так у няво ж севодня, ёксель-моксель, бой за чямпионство мира. Ня с руки тваю морду править. Яму ж пяред боем нада силы економить.
Г р и б о е д о в [кротко.]:
– Пусяй и-економит. Пусяй завьтра сделять. А мойя пока но-озками по гьрибоцки посла – топ-топ-топ...
Ню лядна. Бивайте. Моя уходиля...
[На сих словах Грибоедов удаляется. Анна ж подходит к окну, дабы закрыть его.]
А н н а [с любопытством вывешиваясь по грудь из проема наружу, обводя взглядом приводимый в порядок экзотической снегоуборочной командой двор и поворачивая голову в сторону удаляющегося Грибоедова.]:
– Акно-та скока открыта было. Все тяпло, ёксель-моксель, выстудилося... Чай, ня май месяц... [на сих словах Анна ошеломленно замирает и теряет дар речи.]
[в кадре бодренькой походочкой уходящий по воздуху на уровне девятого этажа [[[компьютерная графика]]] и заворачивающий за угол Грибоедов.]
А н н а [завистливо из-за кадра.]:
– Ё-ё-ё(!!!)ксель-мо-о(!)ксель, жаву-у-у(!)т жа лю-юди-и. Па воздуху па грибы-ы хо-о(!)дю-ю-ють. Будта при каммунизме...
Б а с т и л и я [восхищенно-мечтательно, с придыханием, из-за кадра, в коем (как и намедни) уходящий Грибоедов.]:
– Как-ко-о-о(!!!)й муж-чи-и-ина-а!.. Работя-ящий, хозя-яйственный, грибни-ик... Еще и, видать.., в посте-ели куде-есник!..
С Ц Е Н А О Д И Н Н А Д Ц А Т А Я (коридорная):
[Полусумеречный коридор , через переноску подсвечиваемый висящим на стене еще эсэсээровским ручным рефлекторным обогревателем . Потолочный светильник, намедни чуть не укокошивший Во лодю Саломаслова, отсутствует...
Пыхтящая Зоя Зиновьевна с включенным налобным фонариком, не выпуская из рук пассатижи и цепляясь исподмайонезной банкой-плевательницей за ступени, усердно-неловко устанавливает в углу у входной двери обшарпанную лестницу-стремянку и неуклюже взбирается по ней к электросчетчику.]
З о я З и н о в ь е в н а [с энтузиазмом напевает по ходу дела.]:
– Н-не к-кочега-а-ары мы.., не пло-отники;
Но сожале-е-ений го-орьких не-ет. Как нет!..
А мы монта-а-ажни-ки-высо-отники. Да!..
И с высоты-ы-ы вам шлем при-ве-ет!..
[взобравшись до упора затылком в потолок, сосредоточив до целеустремленности взгляд, облизываясь и с пыхтением пристраивая пассатижи к проложенному наружно по стене электропроводу.]:
– Во-о(!)т она – про-оволочка для балала-аечки. Тю-ютелька в тю-ютельку(!) она... Се-ейча-а(!)с я тебя отстригну-у, из пластмассины выдеру и заместо струнки натяну-у-у!.. И все-е(!)м бу-удет ве-е-е(!)село-о... до слез.
[защемив электропровод в пассатижах и вожделенно улыбаясь.]:
– Хэп-пи пес... Дэй ту ю-ю-ю(!),
Хэппи пес Дэй ту ю-ю-ю!..
Гав-гав, гав-гав.., хеппи песик...
[в дверь снаружи корректно стучат.]
З о я З и н о в ь е в н а [ласково-напевно, оторвав вожделенный взгляд от обреченного на расчленение электропровода.]:
