Текст книги "Ёксель-моксель! (СИ)"
Автор книги: Виталий Исаченко
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
А н н а [заинтересованно.]:
– Чево-чево тама на чатыре пуда?!..
[на протяжении всего нижеследующего диалога Володя глупышечно блуждает взглядом с Анны на торговца и обратно.]
Т о р г о в е ц:
– Да гиря. По дешевке через сезонную скидку предлагаю.
А н н а [уперев руки в боки и состроив озабоченную физиономию.]:
– А свежая?
Т о р г о в е ц:
– А то-о! Еще после печи не остывшая!
А н н а [трогая гирю.]:
– И то верна: теплая. А из чево?
Т о р г о в е ц:
– Чугун натуральный.
А н н а [с сомнением.]:
– А каковской марки?
Т о р г о в е ц:
– Марки Гэ-сто – гиревой стопроцентный.
А н н а [раздумчиво.]:
– Ну-ну...
В о л о д я [с некой робостью Анне.]:
– Это ну, под твою фигуру... в самый... раз.
А н н а [как и прежде, раздумчиво . ]:
– Ну-ну... Заместо гнета капусту квасить само то... Почем?
Т о р г о в е ц [взволнованно, поменжевавшись.]:
– С-сотня за кил-ло. Всего: ш-шесть чь-четыреста.
А н н а:
– В долла-арах?
Т о р г о в е ц [ошарашенный спекулятивным искушением.]:
– В ды-до-ол-л-лар-рах?!
А н н а:
– Не-е-е. Обдираловка. Пущай, ёксель-моксель, ал-лигархи под таковской дораговизною сваю капусту квасят... За две тыщи рублё-ё-ё(!)в... возьму.
Т о р г о в е ц [умоляюще.]:
– Пять! Эксклюзив(!) ведь.
А н н а [невозмутимо.]:
– Тыща восемьсот.
Т о р г о в е ц:
– Четыре.
А н н а:
– Тыща семьсот.
Т о р г о в е ц:
– Три.
А н н а:
– Полторы.
Т о р г о в е ц:
– Стоп-стоп-стоп! С генеральным менеджером посоветуюсь.
[производит вызов через мобильный телефон.]...
... – Аль-лё-ё-ё! Сиволапий Тошнилович! Это я – Остап!.. Гирю четырехпудовую одному спортсмену с женой впариваю!..
... – Нет-нет-нет! Не со своей женою! Со спортивною супругою!..
... – Да что-о(?!) вы. Никакого разврата! О-он(!!) со своей женой! А я абсолютно безо всего, а только с гирей!..
... – Чего-чего?!.. Почему безо всего?! Почему голый и с гирей?! Кто?!..
... – Я-я-я?!..
... – Нет-нет-нет! Не в женской бане гирю продаю! В жилом подъезде на девятом этаже! В брюках, пиджаке, фуражке и в шарфике!.. Ага!.. Форс-мажор у меня: жена спортсменская по-хамски торгуется!..
... – Чего?!.. Как фамилия спортсмена?!..
[шепотом, прикрыв мобильник ладонью и обращаясь к Анне.]:
– Как фамилия спортсмена?
А н н а [тоже шепотом.]:
– Саломаслов – наша фамилья.
Т о р г о в е ц [восторженно, досадливо хлопая себя по лбу.]:
– Ха-ха-а-а! Точно! Мне ж старуха во дворе говорила. [под насупленным взглядом Анны при глупышном выражении лица Володи продолжает в мобильник.]:
– Сиволапий Тошнилович(!), фами-и-и(!)лия-то у ни-их... О-о-о(!!!)й-й, пупик надорвете – обхохочетесь! [согнувшись и вдавив свободную руку в живот, покатывается в приступе смеха.]: – Сало-м-мы-ма-асловы!! Сы-са-а-ало с-сы ма-а-аслом!!! Ум-мо-о-ора-а!..
А н н а [обиженно, сжав кулаки (один с морковкою) и грозно надвигаясь на торговца.]:
– Т-ты эт.., мерин пядальный! Ты эт..! Ш-щас давану, ёксель-моксель, и все стены сваим ливером поганым уляпашь! Чё дразнисься-та?!
Т о р г о в е ц [ойкнув и с целью безопасности резво отпрыгнув на несколько ступеней вниз.]:
... – Чего-чего(?!!), Сиволапий Тошнилович!..
... – Уступить чемпиону товар по металлоломной цене?!..
... – Чего-чего взять?!..
... – Автограф с пожеланиями успехов на вашу фамилию?!.. А как ваша фамилия?! Извиняюсь, запамятовал!..
... – Что-о-о?!.. Маслосалов?!.. [далее подхалимажно и крайне растерянно.]: – Сла-авненькая фамилия! Ухо ласкает своей благозвучностью! Не то что моя – поганая!..
... – Как моя-я(?!!) фами-илия... [далее уныло.]: – Да Бриллиантов. Кака-ая, скажу я вам, га-а-адость! Отвратительнейшая!.. А мо-ожно(?!!), я свою фамилию на вашу поменяю! Шибко уж нравится!..
... – Мо-о-ожно?! Спаси-ибочки!..
... – Что?!..
... – При условии: если соглашусь персонально с вами дуэтом пассивно прелюбодействовать?!..
... – Что-о-о?! В случае согласия плюсом к фамилии гарантируете стремительный карьерный рост?!..
... – Нет-нет-нет! Я не возражаю! В чем вопрос?! Если только пассивно, отчего бы и нет?!..
... – Чего?!..
... – Взять автограф, и конец связи?! Какой связи?!.. [растерянно Анне с Володей.]: – Отключился... Вы это... [вынув из-под полы крупный калькулятор, тугодумно считает с бормотанием под нос и закатыванием глаз.]: – Ноль на ум пошел.., перемножить на-а(!)пять.., разделить...
[Тем временем Анна, после поискового петляния взглядом полувоткнув морковь комлем наружу в мужнину недозастегнутую прореху ватных штанов и отлучившись в квартиру, выносит школьную тетрадь и перьевую ручку с чернильницей... Сгруппировавшись телесно под кафедру и держа в руке непроливашку, подставляет супругу загорбок ... Тот же , прильнув к ней, пыхтя, пузыря из ноздрей и проговаривающе шевеля губами, тугодумно сочиняет автограф. Сия композиция путем специфических непреднамеренных телодвижений с некой степенью намека имитирует акт совокупления (стоя, сзади, полусогнувшись).]
Т о р г о в е ц [просияв.]:
– С вас шестьсот сорок рублей(!), и забирайте. Могу собственноручно подсобить. Втроем-то затаскивать абсолютно облегчительней.
А н н а [ловко переткнув морковь из володиной ширинки в рот тут же опешившему Остапу, подхватив свободной от письменных принадлежностей рукой гирю (без мешка!) и твердой поступью без натуги скрываясь в квартире.]:
– Себе, прыш-щ пас-сивный, подсоби собственнаручна. Сам себя собственнаручна облегчай, ахверист... Вовчик, расчитайся, ёксель-моксель.
[торговец, оправившись от оцепенения и поисково поблуждав ошарашенным взглядом, украдкой перетыкает морковь изо своего рта обратно в ширинку ватных штанов Саломаслова.]
Т о р г о в е ц [заискивающе, пока Володя, дутьем изо рта и веерным помахиванием просушив автограф и передав его торговцу, отстегивает булавку с кармашка-пистона ватных штанов, достает скомканные деньги и набирает сумму мелки ми купюрами и монетами; по ходу счета , обнаружив в ширинке морковь, откусывает от нее и улыбчиво жует.]:
– А мне можно(?).. ну этот... Автограф.
В о л о д я [бубнит.]:
– Триста рублей.
Т о р г о в е ц [непонятливо.]:
– Что-о-о(?!), три-и(!)ста рубле-ей.
В о л о д я [мямлит с нарастанием стыдливости.]:
– Это ну... Триста рублей, и напишу тебе автограф с пожеланием. Если с матерным... пожеланием, четыреста... Если целиком только из одних матерностей, пятьсот... Такие уж, это ну, Анютой установленные расценки... У нас-то еще совсем по-божески, а у некоторых.., это ну... Обдираловка... [мимо рта тыча морковь уворачивающемуся Бриллиантову.]: – Угощайся. Витаминчики, это ну.., для зренья...
Т о р г о в е ц [возмущенно.]:
– Ага. То-то я смотрю: у твоей-то зрение шибко уж разукрашенное. Морковка в глаз попала?..
Шкуродерство! Три-иста(!!!) за писульку!
А н н а [энергично вышагнув на пол-туловища из двери, скрестив руки на груди и уперевшись позвоночником в косяк.]:
– А ты, вярблю-ю-ю(!)д пядальный, наш-щет маево зренья, ёксель-моксель, ня шуткуй! Кабы самому ня схлопотать в оба зыркала бясстыжие!
А думашь, ёксель-моксель, яму лягко энти самы писульки сочинять?! Он жа па русскаму и лятературе в шастом классе на второй год оставалса!.. А думашь, ёксель-моксель, нам лягко трехкомнатну съемну квартиру с двумя детишками оплачивать?!
А он севодня вечером чампио-о-о(!!!)ном ми-и(!!)ра, ёксель-моксель, сделатса! А как сделатса, так сразу ж ево афтографы в цене подскочат раза в три! Не – в пять! Бери, пока, ёксель-моксель, по дешевке!..
[на сем Анна берет из вовиной руки морковь и, по-богатырски откусив от нее, нажевывает на полный размах челюстей.]..
Т о р г о в е ц [Анне.]:
– Нет-нет-нет. Без вашего автографа обойдусь. Сам себе напишу. Лучше на сэкономленное наберу пирожков с капустой... Кстати, вы обмолвились, что капусту квасите. Не угостите?
А н н а [вспылив.]:
– Мож тя.., конь пас-сивный.., еш-ще и.., ёксель-моксель, ти-и-и(!!!)тькою-ю(!!) угостить?!
Т о р г о в е ц [в панике отпрянув.]:
– Нет-нет-нет! Не на-а-адо.
А н н а [смилости ви вшись, великодушно.]:
– Да не бои-и(!)сь.. Ня трону...
Так-та я не жмотистая. Мине не жалка. Пойми, сожрали, ёксель-моксель, всю капусту, а новой наквасить ня успела. Вот и псяхую... Апосля новогодних каникулов заходи. Так уж и быть, угощу... [благосклонно протягивая корнеплод точняком в рот.]: – Марковки хошь?
Т о р г о в е ц [испуганно уворачиваясь от моркови и суетливо отмахиваясь руками]:
– Нет-нет-нет! Я сегодня завтракал.
А н н а [несколько разочарованно, погружая морковь в свой пижамный карман.]:
– Зазря от витаминозу отказывашься. Ну, правда.., тебе видней... [резко спохватившись.]: – Вове-е-ец(!!), а ты, ёксель-моксель, свой афтограф-та ево начальнику из гири выш-щитал?!
В о л о д я [замерев в растерянности.]:
– Не-е-ет.
А н н а:
– Выш-щитывай-выш-щитывай! Ты чево(?), задарма-а(!!) пыхтел?!
Т о р г о в е ц [умоляюще.]:
– А может не на-а-адо?
А н н а [убеждающе.]:
– Нада-нада. Еш-ще ка-ак(!!!) нада. Даром й, ёксель-моксель, дажа чирей на-а нос не садитса. Ня гаворя уж об чем-та сурьезном.
[Об аннушкины ноги трется вышедший из квартиры кот (((непременно(!) кот – не кошка))). Анна, вынув из кармана морковь, протягивает ее коту. Тот жадно грызет (((корнеплод для зверства аппетита сдобрен настойкой валерьяны))).. Остап Бриллиантов от этакого зрелища в полнейшей прострации.]...
В о л о д я [наконец-то подает деньги, наново пересчитав.]:
– Триста сорок.
Т о р г о в е ц [принимая расчет, ошарашенно вослед скрывающимся в дверном проеме Анне и коту.]:
– Спасибо, барышня, за покупку.
А н н а [из глубины квартиры.]:
– На здоровьице! Кушай с булочкою, корабейник!
Т о р г о в е ц [взволнованно Володе, сосредоточенно и невпопад засовывающему остатки денег в карман ватных штанов, указующе прикасаясь пальцами своей руки к собственному подглазью.]:
– И кто ж ее этак... разукрасил-то?!
В о л о д я [поднимая простодушный взгляд.]:
– Чего?.. А-а-ах э-это... Да я. Это ну, кому ж кроме меня?
Т о р г о в е ц [пытливо.]:
– И что, даже сдачи не дала?!
В о л о д я [буднично.]:
– Неа. А зачем сдача?
Т о р г о в е ц [пересчитав и сунув выручку в потайной карман пиджака и сбегая вниз по лестнице.]:
– Вот э-это любо-о-овь!!! Вот э-это мо-ощь!! Даже сдачи не дала!! Лу-учше, чем в кино-о-о! А кака-а-ая(!!!) от этакой махины могла быть сда-ача! Да ей впору на ходу у танков башни отламывать!..
В о л о д я [озабоченно вослед.]:
– Э-эй, мужи-и-ик! Это ну, мешо-ок-то из-под гири позабыл!!
Т о р г о в е ц:
– Оставь себе, чемпион,.. в качестве бонуса! От фирмы!.. [тормознув и выглядывая из-за лестничного марша.]:
– Слышь, чемпион! А ты по какому виду спорта?!
В о л о д я [без толики апломба.]:
– По совсем еще новому! Ки-исс(!)боксингом по версии "Му-один" называется.
Т о р г о в е ц [раздумно-недоуменно, мягко-размеренно шагая обратно.]:
– Это чего?!.. Кис... С кошками что ли деретесь?!
В о л о д я [разулыбавшись.] :
– Да не-ет! Кисс – это по-английски "поцелуй"!..
Т о р г о в е ц [крайне изумленно.]:
– С... ко-о-о(!!!)шками целу-у(!!)етесь?!
В о л о д я [задорно хихикая.]:
– Хе-хе-хи-и-и... Это ну, между люде-ей(!!) соревнования-то! Боксируем и целуем! Кого в нокаут выбитого или даже не выбитого, это ну, в десятиочковую зону поцеловали, тот бой и проиграл вчистую! А кому, это ну...
Т о р г о в е ц [изумленно, приблизившись к Саломаслову вплотную.]:
– У-у-ух ты-ы-ы! Забегу за квашеной капустой – расскажешь?! Только благотворительно – не за деньги!
В о л о д я [добродушно лыбясь.]:
– Забегай, расскажу! Совсем бесплатно! А лучше, это ну.., сегодня ровно в семь вечера на прямую трансляцию по Пэ-Пэ-Пэ включись! Я там буду биться за титул чемпиона мира!.. [чуть озадачившись и тут же просияв, протягивая извлеченную из недр одежных бумажку.]: – А не надо телевизора, лучше это...
Т о р г о в е ц [принимая бумажку.]:
– Что это?
В о л о д я:
– Контрамарка. На девятнадцать ноль-ноль в Генеральный дворец спорта. Это ну.., бесплатно и в первый ряд.
Т о р г о в е ц:
– Во-от те на-а-а! Надо сходить – поглядеть!.. А что за этакая убойная десятиочковая зона?!
В о л о д я:
– Это ну... Жо-о-о... В общем, обе ягодицы по всей площади до ляжек, поясницы и передних кромок таза!
Т о р г о в е ц [резко разочаровавшись, желчно, иронично-издевательски себе под нос, сорвавшись перескоком через ступени вниз по лестнице.]:
– Во-от(!!) как оно у ва-ас! А мне почему-то всегда казалось, что у всех нормальных мужиков поголовно одноочко-о(!!!)вые задницы!..
[в кадре раздраженное лицо Остапа, на прытком ходу разглядывающего контрамарку и брюзжащего самому себе.]: – О-ох-х и бреху-у(!)н. Спортсме-е(!)н он, видите ли. Ага. Так я уши оттопырил и поверил!.. При его-то костюме колхозного клоуна да с тако-о(!)й ро-ожей в самый раз в Антарктиде пингвинов пасти или... милостыню у полярников клянчить, иль... белых медведей на Северном полюсе кастрировать!..
Еще автографами втридорога торгуют. Еще и гирю чуть ли не задарма заполучили... Хорошо хоть: контрамаркой угостил... спортсмен прибабахнутый... А может точно спортсмен?!.. Самому что ль сходить иль... перепродать?.. Сиволапию Тащиловичу, к примеру... Не-ет(!), тот задарма-а захочет... Автографом обойдется...
С Ц Е Н А П Я Т А Я (коротышка):
[Двор. Как и прежде, пасутся оседланные скакуны. Представители негроидной расы и японки в кимоно лопатят снег и подметают. Развеселый одноглазый бригадир по прозвищу Кутузов, сидя на лавке и темпераментно извиваясь телесно, долбенит колотушками по спаренным африканским барабанам.
Резко и на полную распахивается дверь подъезда. Выскакивает торговец гирями Остап Бриллиантов и опрометью несется к выходу со двора, своим появлением подняв на крыло массу галдящих и каркающих птиц. О стремительности бега свидетельствует вентиляторно из-за кадра развеваемый шарф.]
К у т у з о в [прекратив барабанить и расплывшись в суперрадушной улыбке, провожая взглядом торговца.]:
– Иэ-эй!!! Земьльяк! Продьда-аль сальо сь масьлом?!!
Т о р г о в е ц [крайне раздраженно.]:
– Да поше-е-ел ты, морда гусарская, в свою А-африку! [далее по мере удаления Остапа ослабевающие цензурные аудиоглушилки из «пик-пиков», в прорехах меж коими обрубки из "е", «на», "в", "ё"...]
К у т у з о в [сентиментально-рассудительно сам с собой, мечтательно млея физиономией . ]:
– А-афьрика хоро-ошьи-й! А-афьрика – ма-ама! А мьи в Моськву-у понайе-ехальи... Завьтра тожье пой-ду продьдавать. Я-я(!)годи. Буйнюю бизьди-и(!)ку. Ань-нюшке... А-ань-нюшка до-обрий, А-ань-нюшка менья мерьином пьедъ-альним назьиваеть...
Бу-удить Ань-нюшка бизьди-ику ку-ушьать – бу-удьить ши-ибка-ши-и(!)бка многа кишьэчника чисьтить. Как большьу-у-у(!!!)щий-прибольшьу-у(!)щий слоньи-иха...
С Ц Е Н А Ш Е С Т А Я (коридорная):
[Володя защелкивает на замки входную дверь. В последний момент сей процедуры с кухни доносится мощнейший грохот с треском лопающегося дерева и паническим ором Аннушки. Володя опрометью кидается на звук трам-тарарама...
По пути с воплем запинается за аппетитно грызущего морковь кота, дико мяукнувшего и от испуга взлетевшего с корнеплодом в пасти на стилизованный под зонтик зажженый потолочный светильник (((реверс съемки спрыгивающего с него кота))).
Светильник срывается с крепежа, кот , выронив морковный огрызок, с истеричным мяу-ревом перепрыгивает на шапочную полку одежной вешалки...
Финал сценки (непременно под траурную музыку)... Распростертый напольно на животе Володя. В кадре крупно его полубессознательно-идиотски выраженное лицо с закаченными (желательно под косоглазие) очами. Рядышком осьминогоподобно раскинувшая уши вовина солдатская шапка с кокардой , пришпиленная к полу вертикально воткнувшимся в макушку зонтикоподобным светильником, лампочки коего мистически-сумбурно пульсируют накалом на аудиофоне бессистемного треска электродуги...
Хлопки лопающихся лампочек с рассыпным фейерверком крупных искр и... кромешная темнота.]
С Ц Е Н А С Е Д Ь М А Я (кухонная):
[Кухонька интерьерно не ахти каковская: ни единства стиля, ни новизны мебелировки – пестрота обшарпа нная, но непременно с дверью! .. Повсеместно горы немытой посуды, на вершине переполненного мусорного ведра с распахнутой крышкой легкоузнаваемая миниатюрная телевизионная антенна (словно кто-то там – внутри – проживает и смотрит телевизор).
В так называемом «красном углу» стол, из коего на две трети ручкой вверх в ыступает проломившая столешницу свежеприобретенная гиря-четырехпудовка. Над столом по центру (ближе к потолку) широченная полка (середина пуста, а по краям матрешка, свинья-копилка, бюст Ленина, фарфоровая Венера Милосская...). Над холодильником в широченном роскошном багете репродукция «Черного квадрата» Малевича.
Как и прежде, облаченный в зимне-сельское Володя на табурете у стены, прислоненный к ней в бессознательном состоянии: полусползший с расшеперенными ногами, обвисшие плетьми руки, поникшая с упором подбородка в грудь голова. Анна, как и прежде , одетая в пижаму, в ужасе с «охами», «ахами» и подвываниями несуразно суетится перед супругом...]
А н н а [наконец-то с грехом пополам обретя дар речи, нервозно всхлипывая и с обеих рук интенсивно хлеща муженька по щекам, с придыханием на пределе эмоций.]:
– Во-ова-а-а(!!), холера тя бей!.. Оч-чни-и-ись, пожа-а-алуйста-а!.. Йя-я-я ж твою сме-ертушку, ёксель-моксель, ня пяреживу-у-у(!!) – ня вы-ы-ынесу-у-у! Я ж от тебя-я-та ни разо-очка нале-ево ня ха-аживала-а-а! Все напра-аво да напра-аво, да впере-ед, да вза-ад, да впере-ед, да вза-ад.., да впере-ед, да вза-а-а-а-а-а-ад! А нале-ево-та даж нога-а ня ступа-а-ала-а!..
Б а с т и л и я [облаченная в монашенское одеяние, негодующе, взволнованно притопывая, от двери.]:
– Аню-ю-юта-а!! Стоя-я-ять!!! Что-о(?!!) стрясло-ось, несносная! На тебе ж, мать твою за поясницу, отсутствие лица! Ты-ы(!) ж... с ума-а-а(!!) соскакиваешь!
[Слева-справа и чуть сзади от Бастилии появляются Ваня и Петя. Ваня, застыв в оцепенении, испуганно взирает на родителей. Петя ж, ковыряя пальцем в ноздре, демонстративно любуется верхом спины Бастилии (монастырской многокупольной тату-наколкой, коя для зрителя до поры, до времени пока еще за завесой тайны).].
А н н а [в крайнем недоумении, опустив руки.]:
– Ты чё(?!), Захаровна. Сызнова, ёксель-моксель, нафталину обнюхалася?! Ня вишь чё ль(?!), подыха-а-аить ить на-амертво-о-о(!!!) ко-онь пяда-альны-ый!
Б а с т и л и я [передразнивая, с укором. ]:
– "Подыха-аить"... Кака-а(!)я вульга-арщина. Да при ваших, голубушка, верхних конечностях впору в забойном цехе быков оглоушивать, а не благоверного реанимировать. А ну прекратить его головенку калечить!! В случае летального исхода, бо-оже упаси-и(!!), ни один ведь адвокат выводы судмедэксперта не оспорит!.. С чего все началось-то?
А н н а [скуля.]:
– Да-а-а... грохнулса, ёксель-моксель, башко-ою о-об пол в корь-ри-до-о-оре-е с разбе-егу-у!.. [спохватывается]: – О-ой!!! Я ж скору-та ня вызвала!
[Анна, глубоко запустив руку в пижамный карман и тщетно пошарив, нак онец вынимает мобильный телефон.
Тем временем взволнованная Бастилия, сделав шаг-другой к сближению с бесчувственным Володей, озабоченно вглядывается главным образом в его поникшую гол ову.
Ваня и Петя, не отставая от Бастилии, смотрят: первый сквозь очечки тупо на отца; второй, посасывая накануне орудовавший в носу палец, не отрывает завороженного взора от украшенной тату-наколкой спины, коя пока категорично вне кадра.
Ваня, бросив взгляд на брата, с негодованием шлепает его по тылу ладони: мол, не соси палец. Тот безропотно повинуется.]
Б а с т и л и я [сокрушенно-пытливо, фоново и в паузах аннушкиных телефонных переговоров, приподнимая безжизненную володину голову; деловито открывая его рот, закаченные под лоб глаза и пристально всматриваясь в них, в ноздри и уши.]:
– Так-так-та-а-ак... Глазенки-то нехоро-о-ошие... Подозри-ительные... У-ушки ледяны-ые... Носик сухо-ой и горя-ячий... Словно у макаровского Трезора, земля ему пухом... У того тоже перед кончиной ушки были холодными, а носик – горячим... Если б наоборот, тогда бы с шансами. А так... Дрянь дело... Похоже на собачий грипп...
А н н а [на гневном крике в мобильник, мечась с ним по кухне, выбегая в коридор и возвращаясь . ]:
... – Как-как твоя, холера те в дышло, фамилья?!
... – Донор-ветер?!! Слушай меня, Донор с ветром! Ня в пряму кишку, ёксель-моксель, слушай, а в ухо! И соображай ня трябухою, а умственно-отстало! В ухо – гаварю – слушай меня, жаребец пядальный, а ня в яё – в пряму! Ежели мой Вова без вашей сы-корой помош-щи, ёксель-моксель, окочуритса, я тя собственнаручна чарез сты-раше-е-енные(!!!) пы-ытки с му-уками окочурю!..
... – Чево-о?!..
... – Да ня с му-ухами(!) пытки, а с му-уками!!..
... – Чево-чево?!..
... – Наш адрес?!.. А зачем он те?!..
... – Ах да-а-а!.. Да поня-я(!)ла-поня-я-я(!!)ла, ёксель-моксель, што для проезду скорой! Чай, ня дура!.. [тормознув ходьбу и обращаясь к Бастилии]: – Захаровна, а каковский наш адрес-с-та?!
Б а с т и л и я[напевает, задумчиво осматривая Вову.]: – Наш а-адрес – не до-ом и не у-улица, наш а-адрес – Сове-етский Сою-юз...
А н н а[раздраженно махнув рукой на соседку.]: – Совсемушки, ёксель-моксель, ополоумела со свово нафталину. Нюхат и нюхат, нюхат да нюхат кобыла пядальная. Будта моль, ёксель-моксель... Тэк-тэк... И каковский жа наш а-адрес?.. [обрадованно в телефон]: – О!!! Слушай в ухо, Ветер! Тупик конюха(!), ёксель-моксель... Дом за номером тридцать три! Три и три!..
... – Чево-о?!..
... – Слышимость худая?! Да как жа она,ёксель-моксель, могёт быть худой(?!), ежель я ору громчее бешеной дикобразины!.. Слушай в ухо! Тупик ко-о-онюха-а!!!.. Поня-ял?!..
... – Молодца-а! Дом за номером три-три!..
... – Чево-о-о?!..
... – Тады слушай по буквам!.. Тэ, рэ, и! Твою-ю(!)... ро-ожу(!)... исцара-апаю! Два раза-а "твою рожу исцарапаю"!!.. Три и три!
... – Чево-о-о?!..
... – От бестолочь! Да не собираюсь я тя, ёксель-моксель, царапать!.. Слышь, отда-а-ай телефо-о-он друго-о-ому!!!..
... – Эт кто?!.. Друго-ой?!..
... – Слава господу, здрасьте(!!), ёксель-моксель! У тя ка-ак, холеру те в пупок, со слу-ухо-ом(?!!) – спрашиваю!..
... – А с соображеньем?!..
... – Ну й ла-адненько! Слушай, другой, внимательна!.. Вовка мой, ёксель-моксель, за кошку запнулса и башкою об пол хрястнулса! Тяперича совсемушки неважный!..
Б а с т и л и я [раз вернувшись к Анне телесным фасадом и просительно манипулируя пальцами ладони.]:
– Голубушка, подайте телефончик.
А н н а [сникнув словно под гипнозом, протягивая просимое и тут же обессиленно опускаясь на табурет.]:
– Бяри. Чё, жалко разве? Тока... оддать... потом... ня забудь...
[Ваня пресекающе шлепает Петю по кулачку, указательный палец коего ковыряет в ноздре. Младшой, бросив на братца повинный взор , прекращает манипуляцию.]
Б а с т и л и я [в телефон, аристократично.]:
– Уважаемый, с вами на связи Басти-илия Заха-аровна(!!) – старша-ая блочная экс-контролерша следственного изолятора номер тринадцать "Мертвецкая тишина"! В прекрасной памяти и здравом уме официально заявляю, что необходима экстренная медицинская помощь! Травма тупой головы... Пардон, тупая травма головы... Потерпевший – Владимир Саломаслов – знаменитый киссбоксер по кличке Вакуум! Диктую адрес: тупик имени гениального генетика и микробиолога конюха Гаврилова, дом за номером тридцать три, третий подъезд, девятый этаж, квартира с дверью, обитой бамбуковой тканью в крупную клетку. Вместо квартирного номера распятый Чебурашка... Как поняли?!..
... – Повторите полученную информацию!..
... – Прекрасно! Ждем. [кокетливо.]: – Целу-ую в ло-обик(!), эскулапчик...
... – Болва-ан! Не в лобо-ок, а в ло-обик!.. Сейча-а(!)с я у каждого встречного-поперечного (пусть даже и в переносном смысле) буду как последняя мочалка что ни попадя лобызать! Быдло!.. [отключив мобильную связь, ворчливо.]: – Себя в свой лобок нацеловывай, если дотянешься, извращенец.
[Возмущенная Бастилия передает телефон поникшей Анне. Ваня шлепает Петеньку по кулачку, указательный палец коего наполовину во рту хозяина. Петя пугается, вынимает пальчик и переводит вновь наливающийся интересом взгляд на бастильевскую татуированную спину, коя еще ни разочка не мелькнула в кадре.]
А н н а [удрученно сидя на табурете , расшеперив ноги и свесив руки с телефоном в ладонях меж бедер, горемычно раскачиваясь и с животным ужасом взирая на супруга.]:
– Ё-ё-ё(!!!)ксель-мо-оксель(!), чё-ё-ё ж топерича бу-уде-ет?!!
З о я З и н о в ь е в н а [жизнерадостно, мимобегом заглянув на кухню с пассатижами в руке.]:
– Тусуетесь?!.. Тусуйтесь-тусуйтесь(!), но потише б, а то Газопровод Ядрендулович задремал. Он там кемарит, а у вас тут словно на войне: пыль до потолка и громыхалово...
Вовка-то тоже дремлет?.. Пущай поспит. Ему полезно. У него ж сегодня бой.
Это... Я чего хотела-то? Проволочку мне надо железненькую. Струнка-то на балалайке лопнула, а заменить нечем. Нету проволочки-то?
А н н а [сокрушенно, не отрывая прострационного взгляда от бессознательного супруга.]:
– Ко-ончилися все-е про-оволочки. И жисть, ёксель-моксель.., коту пад хвост.
З о я З и н о в ь е в н а [ободряюще, убегая.]:
– Да не кручи-инься(!), Аннушка. Сто-оит ли из-за мелочей убиваться? Да отыщу я эту проволочку. Как говорил великий Ленин, кто ищет, тот всегда найдет...
П е т е н ь к а [ковыряя пальчиком в носу и не отрывая вдохновенного взгляд а от бастильевой спины, ворчливо дополняет монолог прабабушки Зои Зиновьевны.]:
– ... на свою подхвостку плиключений.
[Ванечка сердито шлепает по кулачку братца, и тот обиженно вынимает пальчик из ноздри. Тут же задумчиво подносит его ко рту, но, спохватившись, отдергивает.]
Б а с т и л и я [ крайне взволнованно, подбоченясь и вперив озабоченный взор в Володю.]:
– Надо что-то делать(!), на-адо сро-о(!)чно что-о-то де-елать. Надеяться только на скорую крайне опрометчиво... [насыпав на свободный табурет из вынутой из-за пазухи баночки дорожку бледно-серого порошка, становится на колени и внюхивает его через цветасто-полосатую трубочку.]
А н н а [устало, приподняв скорбного выражения лицо и с брезгливостью глядя на процедуру.]:
– Скажи мине, Бастилья, по-соседцки: и на кой ляд ты, ёксель-моксель, нюхашь нафталин? У тя чё, клопы-ы в носу развелися, али мож друга-а кака паразитария поселилася?.. Вовка говарит, што ты сахарну пудру для пользы мозгов внюхивашь. А я, ёксель-моксель, не верю.
Б а с т и л и я [протягивая Анне баночку без попадания в кадр своей обнаженной спины.]:
– И не то, и не другое. Нюхни.
А н н а [понюхав, ошараш енно.]:
– Хи-и-и!.. А-ап.., – [Бастилия резво отдергивает из зоны чихания баночку.] – Чхи-и-и-и-и!
Б а с т и л и я [интригански глядя на Анну.]:
– И как?
А н н а [со слезами на глазах.]:
– Иль лимоново, иль апельсиново... Чё-то, ёксель-моксель, цитрусово.
Б а с т и л и я [ пафосно, упрятывая баночку с трубочкой обратно за пазуху.]:
– Сие – свяще-е(!)нная присыпка от опрелостей... из гигиенического комплекта для самурайских главарей. В переводе с японского – "Сухове-е(!)й": пепел от Фудзиямы, перхоть кунаширского ихтиандра и пудра из помета наскального сверлоклюва... с ароматом импера-а(!)торского лопуха...
Когда взволновываюсь, у меня в носоглотке катастрофически отсыревает. Вот и просушиваю этаким образом... Ладно. Все. К делу... Детей и слабонервных попрошу удалиться!
[Ваня и Петя, понурив головенки , нехотя уходят. За ними устремляется и Анна. Но Б астилия перехватывает ее за руку.]
Б а с т и л и я [твердогласно.]:
– Ку-у-уда-а?! Слабонервная? Дитятя?.. Будешь ассистировать. Полотенце, сковородку и отбивной молоток для мяса жи-и(!!)во! Буду твоего Вовчика приводить в себя.
А н н а [ошарашенно, глупыш еч но выпучив глаза и прикрыв распахнутый рот.]:
– Моево-о Во-о-овчика приводи-ить в тебя-я-я?! Внутро-о-о(!) чё ли(?), ёксель-моксель.
Б а с т и л и я [раздраженно, отыскивая полотенце, молоток и сковороду . ]:
– Да не в меня-я-я(!), чучело, а в самого-о себя-я. Капитально с горя ополоумела?!
А н н а [безвольно, подсобляя Бастилии в поиске «инструментов».]:
– Нет-нет, ёксель-моксель. В зд-ра-а(!)вом разуме я. Приводи, коль нада. Хучь в каво, ёксель-моксель, хучь даж и в себя, холера те в поддых. Лишь бы помагло.
[Бастилия, отыскав искомое, накладывает на голову Вовы свернутое многократно полотенце, накрывает его перевернутой дном вверх сковородой и, удерживая ее за ручку, с придыханием слабо, но по-шамански гулко барабанит по ней деревянным отбивным молотком. Анна, вытаращив глаза и ошарашенно вдавив пальцами губы, оцепенел о взирает на процедуру.]
Б а с т и л и я [напыщенным, загробно-мистическим гласом, состроив физиономией экстрасенсорное состояние.]:
– Е-ежик стреля-ял из нага-ана в чеки-иста. Во-ова, издыха-ание твое а-анти-гума-анно. Лоховство-о исцеля-яется йодом. Испра-авь свою а-ауру, чтобы ее нача-ало коне-ец обломало. Испе-ей льющееся, изможденный челове-ек. Голы шмакодя-явки новоро-ожденные...
Не мо-орщи попу, Во-ова. Ме-еч не зазу-убрен. До-ождик – сы-ыро. Шокола-ад – яд. А-алкоголь в вине. И-истина в бензи-и-ине...
А н н а [видя тщетность целительства.]:
– А мож... А давай я ево, ёксель-моксель, лучша поцалую. Мож от энтова оживет? В сказке-та добрый молодец спяш-щу царевну поцалова-ал(!), и она тута жа, ёксель-моксель, из гроба й подняла-ася(!), и давай в волшебно зеркальце шары пялить...
Б а с т и л и я [убрав полотенечную прокладку и прежним макаром равномерно постукивая по сковороде.]:
– Жи-изнь – не ска-азка-а, жи-изнь – реа-альность. А тво-ой неуме-естный в данной ситуации по-целу-уй мо-ожет ока-заться смерте-ельно(!) па-агубным... [на сих словах Бастилия откладывает инструменты и глубоко запускает руку в вовины штаны.]
А н н а [возмущенно, всплеснув руками и опешив.]:
– Ты чево эта(?), ёксель-моксель... Ты чево творишь-та, бесстыжая?!!
Б а с т и л и я [невозмутимо, продолжая шурудить в штанах не подающего и малейших жизненных признаков Вовы.]:
– Пульс пытаюсь прощупать.
А н н а [распаляясь.]:
– Да разве та-а(!!!)ма, холера тя побяри, яво порядочны-та люди ш-щупають?!
Б а с т и л и я [самоуверенно.]:
– А где ж по-вашему, голубушка, самый мощный пульс?
А н н а [растерянно.]:
– Ня-я зна-аю...
Б а с т и л и я [ поучающ е. ]:
– Са-амый мо-ощный пу-ульс у бе-е(!)дренной артерии. Если сонную, конечно, со счетов скинуть и во внимание не брать.
А н н а [возмущенно.]:
– Ну й ш-щупай яе – сонну-та, холера тя замай! Чево, ёксель-моксель, лезешь-та, куда тя не просють?!.. [обеспокоенно, с придыханием, подостыв эмоциями.]: – Ну чё, наш-щу-упала?!
Б а с т и л и я [крайне сосредоточившись лицом.]:
– И да, и нет. Двояко.
А н н а [в приказном тоне.]:
