Текст книги "Тренировочный день 3 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8

Это только кажется, что второй этаж – невысоко. Школа номер три была размещена в новом здании, с высоким «нулевым этажом» в пол-окна. На нулевом этаже размещались кабинеты химии, лаборатории, слесарные и столярные мастерские, услада для трудовика, хозяйственные помещения и конечно бассейн, который вот уже пятый год никак не могли запустить. Уже ниже был минусовой этаж, вотчина Ашота Варгиевича, бомбоубежище, переделанное в склад.

Тем не менее это означало что окна даже первого этажа расположены довольно высоко, а уж второго – и подавно. Практически на четырех метрах от земли…

Виктор выглянул в окно и только головой покачал. И как эта ненормальная сумела влезть на второй этаж по стене здания? Ладно бы тут была водосточная труба, но она вон там, на углу находится, от нее сюда еще два окна… а стена из белого, силикатного кирпича, зацепиться не за что…

– Что там интересного? – вместе с ним в окно выглядывает Лиля, высовывается едва не по пояс и он поспешно втаскивает ее назад и закрывает окно. Вздыхает и разминает переносицу пальцами.

– Как ты сюда влезла вообще? – задает он ей вопрос: – тут же четыре метра от земли и совершенно гладкая стена!

– Совершенно гладких стен не бывает. – безапелляционно отвечает Лиля Бергштейн.

– Это цитата! – вскакивает со своего места Оксана Терехова: – это же цитата, да⁈ Это Ирия Гай сказала⁈

– Ирия Гай, дочка знаменитого конструктора Самаона Гая. – хмыкает Лиля: – значит ты тоже читала «Гай-до»? А как тебя зовут?

– Оксана! Меня зовут Оксана. Обожаю Ирию Гай! Вы – вылитая Ирия Гай!

– Ну нет. – качает головой Лиля: – она высокая же.

– У нее светлые волосы и лиловые глаза, она в совершенстве владеет своим телом! Как иначе вы смогли по стене сюда забраться⁈

– Э… – Лиля смущенно чешет себе затылок: – честно говоря я по водосточной трубе поднялась на угол, а потом по карнизам. Это довольно легко, если баланс соблюдать. Не так уж и сложно. О! Лиза! И ты тут! Привет! – она машет рукой Нарышкиной, на лице у которой отражаются сложные чувства.

– Извините! – со своего места встает Инна Коломиец: – а какие у вас отношения с нашим учителем? – Виктор прямо-таки слышит в ее голосе ударения на словах «у вас» и «нашим учителем».

– Коломиец. Сядь на место. – говорит Виктор. Это все нужно пресекать вот прямо сейчас. Развели тут базар-вокзал, сейчас весь урок в фестиваль народной самодеятельности превратиться. Кроме того, интересоваться личной жизнью учителя…

– Мы с ним теперь пара. – перебивает его мысли Лиля Бергштейн: – потому что Волокитина не верит. Я ей говорю, что собралась замуж выходить, а она такая – «все ты брешешь, Бергштейн», а я такая – «сама ты брешешь». А она Станиславского включила, не верю, говорит и все тут. Потому что с таким говорит характером как у тебя Бергштейн, ты замуж никогда не выйдешь, а я ей и говорю, что меня Витька на свидание сегодня позвал, а она такая, мол сбегай за газировкой, врунишка. Нет, вы слышали? Я – врунишка⁈ – она садится на учительский стол и скидывает с ног белые кроссовки, поджимает ноги под себя, устраиваясь по-турецки и совершенно игнорируя тот факт, что на ней короткая теннисная юбка. По классу пробегает шумок, мальчишки застывают с выпученными глазами. Виктор вздыхает. Вот что с этой Бергштейн сделаешь? Урок женской анатомии для подростков в таком возрасте чреват воспаленным сознанием. Вот с места не сойти, а образ короткой теннисной юбки и того, что на мгновение сверкнуло под ней – запечалится в сознании всех мальчишек восьмого класса так, что потом раскаленным железом не выжжешь.

– Так что теперь я и Витька – парочка. Наверное, даже муж и жена, вот. – продолжает Лиля, раскачиваясь взад и вперед, словно индийская заклинательница змей: – а у меня тренировка после обеда, так что я не смогу на свидание пойти… а вечером ты уже должен обо всем Маше рассказать. У вас же по вечерам ваши медитации групповые? Наши как узнали – тоже хотят. Говорят, что ты Салчакову хорошо натянул, она просто жгла на товарищеском. Ой! – она прижимает ладонь ко рту: – мне же говорили, чтобы я про это не говорила!

– Ну да. И что, хоть раз такое подействовало? – Виктор окончательно прекращает попытки выровнять ситуацию и восстановить свое реноме, а также продолжать урок. Уже понятно, что урок сорван, а весь класс с удовольствием слушает Лилю, испытывая неподдельный восторг. Мальчишки – от созерцания ее загорелых ножек, сложенных по-турецки на столе, которые открываются чуть больше, чем следует каждый раз, когда она раскачивается взад и вперед в такт своим словам, а девчонки – от сладости взрослых сплетен про отношения.

– Что именно? – не понимает Лиля.

– Чтобы тебя попросили промолчать о чем-то, и ты промолчала? – уточняет он. Лиля задумывается. Ненадолго, буквально на секунду. Потом светлеет лицом и качает головой.

– Ни разу! – гордо сообщает она. Виктор вздыхает. Двойной агент из Бергштейн так себе. Впрочем, и одинарный агент из нее вряд ли получится. При всех своих прочих достоинствах она не считала нужным ничего скрывать и не скрывала. Слишком уж много остальных талантов, так что Цао Цао или Медичи из нее не получится, не станет она интриги плести, скучно ей будет.

– Итак. – повышает голос Виктор: – и о чем же мы узнали сегодня, класс? О том, что не стоит приводить свою девушку на работу, иначе у вас никакой работы не получится. Коломиец? – он кивает в сторону девушки, которая снова тянет руку вверх.

– Виктор Борисович, так это правда? – спрашивает она у него: – все-все правда⁈

– Я не знаю о чем ты… – начинает было он, но она – перебивает его.

– Про то, что позавчера у вас с волейболистками было! С целой командой! – выпаливает она и Виктор морщится. Он так и знал, что шила в мешке не утаишь. Вот как увидел, что из соседней квартиры Нарышкина выходит – так и понял, что все. Репутации конец. В смысле – конец репутации скромного физрука и начало легенды о Колокамском Казанове, который волейболисток в постель целыми командами укладывает. А уж если принять во внимание поправку на коэффициент гиперболизации слухов, то через какое-то время начнут рассказывать, что он тут вообще все команды регионального состава… того. Предотвратить это уже невозможно, потому-то он и не стал с утра отводить Лизу Нарышкину в сторону за локоток и просить, чтобы она никому не рассказывала – все равно расскажет. Не удержится теплая водичка на язычке, обязательно поделится сенсацией со своими подружками, к гадалке не ходи. Если бы он ее о таком попросил это бы привело только к тому, что эти сведения кроме грифа «СЕНСАЦИЯ!» приобрели бы еще гриф «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО! ПЕРЕД ПРОЧТЕНИЕМ СЖЕЧЬ!». А с таким вот грифом информация через сплетни и слухи распространится в два раза быстрей. Ничто так не способствует распространению как слова «ты только никому не говори!». Вот только скажи такое и скорость передачи информации по сарафанному радио вырастает в разы.

Так что помешать распространению информации он уже не сможет. Однако он может направить ее, взять контроль над самой информацией, если сейчас он все скажет верно, правильно расставит акценты, то сенсация станет не такой уж и скандальной. Нужно оставить элемент сенсации, иначе люди не поверят, не будут распространять ее, станут распространять скандальную версию. Однако оставив этот элемент сенсации (как же – сама Бергштейн и какой-то физрук!) – убрать оттуда нарратив «Казановы» и что «вы представляете, он со всей командой переспал!». Тем более что отрицать факт прощания с Лилей в стиле «ню» у ее дверей он никак не может, Нарышкина все своими глазами видела, да и сама Бергштейн пока не возражает против того, что они теперь пара… и на этом он сможет выстроить свою версию. Любовь с первого взгляда, вот. Такие истории всем нравятся, в это все поверят. И так он уберет акцент с того, что «всю команду». Были рядом другие девушки из команды «Металлурга», но они так, подруги. А у них с Лилей – любовь. Так что он сейчас аккуратно возьмет нарратив в свои руки и…

– Неправда! – выпаливает Лиля, которая аж раскачиваться на его столе перестала: – что за чушь такая!

– И в самом деле. Вот откуда такие слухи берутся – «с целой командой». – подхватывает он. Все-таки молодец Лиля, понимает, когда что сказать нужно, не только спортивные у нее таланты, но и в социалку может, недооценил он ее… правильно, нужно сейчас акценты расставить и сказать, что не было ничего такого, а у них двоих любовь с первого взгляда, все прилично. Это же школьники, они поверят. Да и потом – действительно же не было ничего!

– Вот-вот. – кивает Лиля: – неправда все. Лиза ты же сама все своими глазами с утра видела, да?

– А? – Нарышкина видит, как все оборачиваются к ней и краснеет: – я ничего такого не видела! – защищается она, закрывая лицо руками: – просто с утра из квартиры вышла, а там такое! Простыня упала! Я и не видела ничего!

– Простыня действительно упала. – хмурится Лиля: – моя вина, извини. Но мы же с тобой обе девочки, так что ничего страшного. Это же как в баню ходить, там все голые. Правда я тебя еще голой не видела, давай сходим в субботу в баню вместе?

– Извините! Мне в туалет нужно, срочно! – с места вскакивает рыжий Лермонтович и уносится прочь из класса, при этом лицо у него почему-то красное, как будто раков в кипятке варили. Рыжие вообще легко краснеют, думает Виктор, провожая его взглядом. Но, пожалуй, с откровенностью ментальной картинки, которую Лиля загружает в неокрепшую подростковую психику и правда перебор. Как теперь мальчишки из класса сегодня спать будут?

– Лиля! – повышает голос он голос, стараясь взять весь этот бардак под контроль: – пожалуйста хватит!

– Чего? – она моргает глазами: – ах, да! Точно! Так вот… – она снова поворачивается к классу: – все это враки про то, что Витька с целой командой. Лиза сама видела, что у меня дома и Салчакова была и Маслова, а Волокитина еще раньше убежала. А они все из «Металлурга», команды Комбината, а я из «Красных Соколов», а «Соколы» – от молокозавода выступают. Так что это целых две команды, а не одна. – говорит она, поднимая палец вверх: – поняли! Вот такой у вас учитель, цените и восхищайтесь!

– Лиля! – шипит Виктор, осознавая, что все его планы по мягкому направлению нарратива в приличное русло только что потерпели фиаско.

– Ой! – она снова прижимает ладошку ко рту: – точно! Ты же говорил мне чтобы я об этом никому не рассказывала! Извини, забыла! – глядя в ее смеющиеся глаза, он только зубы стиснул. Ну конечно, забыла она. Теперь-то уже никто ему не поверит, чтобы он не говорил.

– А и ладно. – машет он рукой: – упавший в реку дождя не боится. Плевать. Это твоя репутация на кону, Лиля. Мне-то что, парень он и есть парень, мне такие вот слухи только на руку, имей в виду.

– И верно… – грустит она: – надо было мне промолчать. Но ты же сам говоришь, что со мной это не работает. А с другой стороны, про меня давно в городе всякое говорят, это ты за свою репутацию бойся, нашел с кем связаться!

– Все, хватит мне тут бардак устраивать. И со стола слезай. – говорит он: – у меня уроки еще. Я бы с удовольствием с тобой на свидание сходил, но работа же. Уволят меня, как пить дать уволят. А твое влияние на молодежь исключительно растлевающее, Бергштейн. Давай вечером сходим. Ну или завтра.

– Ага, давай. – легко соглашается девушка, поджимая под себя ноги руками: – но только ты Маше расскажи, что мы уже встречаемся, а то она мне не поверила. Говорит, что я себе надумала, а такой как ты с такой как я в жизни не стал бы встречаться. Она тебя скучным считает, представляешь?

– Ну так я и есть скучный. Кыш со стола, это мое рабочее место…

– После той ночи я так не считаю. Ты интересный. Любой другой мужчина на твоем месте совсем по-другому бы себя вел. – серьезно говорит Лиля и Виктор видит как кончики ушей у всех присутствующих существенно удлиняются в попытке уловить подробности. Он примерно понимает в чем дело. Лиля Бергштейн очень симпатичная и невероятно обаятельная девушка. Конечно же за ней куча парней ухлестывает, но все они едва рядом с ней оказываются – либо дар речи теряют, либо наоборот – начинают руки распускать. С ее провокационной манерой общения это и немудрено. Парни начинают думать, что она легкодоступная и что можно уже в трусики лезть и… получают отлуп. Потому что ей нравится Маша Волокитина, а дружелюбная она сама по себе. С учетом как она со словами обращается и насколько откровенна в общении – то отлуп парни получают весьма и весьма болезненный. Любая красивая девушка должна уметь говорить «нет» и чего-чего а Лиля Бергштейн это умеет. Он же, видя, как она относится к Маше Волокитиной иллюзий ни тогда, ни сейчас не испытывал и не испытывает. Они могут быть хорошими друзьями с Лилей, но не более. Да и вообще, он никогда не забывает о том, что в его классе учится Яна… конечно никакого обета целомудрия он ей не давал и не знает как именно жизнь дальше сложится, но пока он не готов во все тяжкие бросаться. Тем более, что у него есть задача, а все эти отношения только все усложнят. Так что с самого начала он относился к Лиле как к другу, немного держа дистанцию, а это сразу же считывается. Лиле неудобно рядом с мужчинами, все сразу хотят ее в физиологическом смысле, это создает напряжение в воздухе. А с учетом ее характера – ей такое нелегко дается. А тут Виктор, которому от нее ничего не нужно. Этого достаточно, чтобы она заинтересовалась. И как только поняла, что рядом с ним – безопасно и что он не будет выбирать момент чтобы к ней под юбку потными ручонками залезть – так и расслабилась. Включила его в свой внутренний круг доверенных лиц. К которым можно на работу на второй этаж через окно залезать.

– Ладно, пожалуй, я пойду тогда. – Лиля спрыгивает со стола и подбирает свои белые кроссовки: – рада познакомиться с твоими учениками.

– Извините! – вскакивает с места Оксана Терехова: – а может вы с нами в субботу поедете? В поход? Я бы очень хотела с вами поговорить! Вы такая классная!

– В субботу? Ну конечно пойду! – кивает Лиля: – выходные вместе с Витькой. Вот тогда Маша точно поверит!

– Виктор Борисович! – дверь в класс открывается, заглядывает Альбина Николаевна, которая держит за локоть Володю Лермонтовича: – ваш ученик по коридорам носится во время уроков и… – она замолкает, увидев Лилю, которая натягивает кроссовки и притопывает ими.

– Альбина Николаевна, а это Лилия Бергштейн, мастер спорта и лучшая либеро области из команды «Красные Соколы». – представляет ее Виктор: – я пригласил ее в школу, чтобы она как действующий спортсмен поделилась с ребятами тем как проходят будни и тренировки советских спортсменов.

– Привет! – Лиля одаряет Альбину Николаевна ослепительной улыбкой: – рада знакомству. Ну, мне пора! – она обнимает Виктора и смачно влепляет поцелуй ему прямо в губы. Отскакивает, открывает окно и стремительно скрывается за ним, прежде чем он успевает ее удержать!

– Есть же лестница, негодяйка ты эдакая! – кричит он ей вслед: – убьешься же!

– … боже мой, она, наверное, разбилась! – вскрикивает Альбина, прижимая руки к груди: – там же совершенно гладкая стена!

– Совершенно гладких стен не бывает! – поднимает палец Оксана Терехова.

Глава 9

Глава 9

Главки с булавку

Мария Волокитина, диагональный игрок «Колокамского Металлурга»

– Все-таки прикольная эта Кайзер! – простодушно восторгается Алена Маслова, падая на скамейку рядом с ней и вытирая лицо полотенцем: – и чего ты меня с ней раньше не познакомила? Мировая девчонка!

– Это она на первый взгляд прикольная. – отвечает Маша, глядя на то, как Федосеева на площадке заколачивает звонкий «пол-потолок». Повышает голос: – молодец Валька! Еще раз так же!

– Валя тяжелая на распрыг. – качает головой Алена, доставая бутылку с водой из своей спортивной сумки: – ей бы весу сбросить килограмм пять, сразу легче стало бы. Зато смотри как Айгуля старается, наверное, и впрямь магия действует.

– Какая еще к черту магия? – хмурится Маша. На площадке тем временем продолжается избиение запасного состава «Металлурга», Айгуля Салчакова легко блокирует атаку прямо над сеткой.

– Ну, магия… – Алена делает пассы руками: – сим-салавим, сяськи-масяски и прочая абракадабра и Амаяк Акопяновщина. Магия Полищука! Он же с ней занимался и потом она расцвела на товарищеском матче… сегодня он вечером придет. Первый день тренировок, когда он помощником тренера. Интересно, а его магия только половым путем передается или как? Потому что тогда получается, что Кайзер двойную дозу магии получила и всех теперь рвать будет, а она и так всех рвала… – грустит Алена, опуская бутылку с водой вниз: – вот же непруха, такая классная девка и в «Красных Соколах». Эх…

– Что за бред ты несешь, Масло. – Маша с размаху бросает свое полотенце рядом на скамейку: – ты себя сама слышишь, нет? Магия у нее… ты же комсомолка! Какая к черту магия? Просто играет она хорошо, тренироваться значит нужно больше и всего лишь!

– Ага. Да Железный Кайзер в жизни не тренировалась как мы. – возражает Алена: – ей же все на блюдечке, она как кошка двигается, я даже если двадцать четыре на семь буду тренироваться – не стану такой как она. Чертова Моцарт… понимаю Сальери так и охота ей в портвейн мышьяку сыпануть…

– Значит нужно тренироваться еще больше. – отвечает Маша: – и еще больше. Пока не превзойдешь ее!

– Да что ты говоришь. – прищуривается Алена: – ты вот когда по мячу бьешь, Волокно, ты в какую сторону мяч крутишь? Когда с подачи или просто в пушку перебрасываешь от задней линии?

– Чего?

– Вот, смотри, мяч. – Алена поднимает в руке воображаемую сферу: – вот тут у него центр. Если ты скажем в центр ударишь, то траектория полета у мяча будет предсказуемая, по баллистике все. А если чуть правей… – она показывает удар ладонью: – то он чуть закрутишься и уйдет левее с выраженным вращением или спином слева направо… вот так. – она встает, делает пару шагов в сторону, подбирает один из мячей рядом с площадкой и возвращается. Крутит его на пальце, показывая направление спина – слева направо.

– Что с тобой, Маслова, ты тоже решила помощником тренера устроиться? Теорию сдаешь? – спрашивает у нее Маша, повернув голову: – что ты этим сказать хочешь?

– Простой пример, да? Это если вот так говорить, не спеша. Но ведь ты можешь по мячу не только чуть правей ударить, но и левей. Чтобы вышел спин справа-налево. Или справа-сверху, так чтобы спин вышел слева-направо и одновременно снизу-наверх. Уже два направления движения, да и траектория отличаться будет. Но и это еще не все, Волокно. Ты же можешь с сильным спином закрутить… – она раскручивает мяч и подбрасывает его в воздух, поймав на указательный палец. Мяч стремительно вертится, едва слышно загудев от сопротивления воздуха.

– Или послабее… – мяч на пальце постепенно утрачивает скорость вращения. Алена Маслова подбрасывает его в воздух: – и это только то, что на поверхности. Ты вообще знаешь как трудно твои подачи брать⁈ Это же кошмар и катастрофа, никогда не знаешь куда потом мяч отлетит!

– Спасибо за подробную лекцию по физике полета мяча. – хмыкает Маша: – но при чем тут магия?

– Да при том, что эта Кайзер никогда твою подачу не пропускает. У нее мяч из рук выходит обработанный, с нулевым спином, она его аккуратно над сеточкой для добивающего подвешивает. – Алена снова подбрасывает мяч в воздух: – не замечала? Знаешь, о чем это говорит? О том, что она всегда знает как именно ты мяч закрутишь и с какой скоростью! И это при том, что ты и сама порой не знаешь, как и куда ты бить будешь, в последнюю секунду решение принимаешь. Что это как не магия? Как такому научиться? Нет, погоди, не перебивай меня… – Алена поднимает руку, видя, что Маша порывается что-то сказать: – погоди. Научиться такому можно. Наверное. Вот только чтобы все эти расчеты в голове проделывать за ту долю секунды пока мяч от твоего пушечного удара к ним на половину поля летит… тут никакая ЭВМ не справится. И такая как она до сих пор с молокозаводом! Эх… куда рекрутеры смотрят… ах, да, ей же предлагали уже.

– Дура она. – невпопад говорит Маша: – нашла кем восхищаться. Ей в «Крылья Советов» предлагали, в высшую лигу, а она в Колокамске небо коптит. Молодость не навсегда, даже она состарится и никому нахрен не нужна будет, еще лет пять поиграет в местной команде и все. Молокозавод ее начальницей отдела устроит и до пенсии будет работать здесь, хвосты коровам крутить.

– Ну не знаю… – тянет Алена: – не кажется она мне глупой. Ты видела, как она живет? Разве глупый человек будет так жить? У нее и квартира своя уже есть и всего полный дом, даже хомяк. Не, не может такого быть. Глупые люди так не живут… и все ее знают. Начальство завода едва не на руках ее носит, а кто она такая в «крылышках» будет? Еще одна провинциалка, подающая надежды. Хотя она бы и на союзном уровне поднялась… а раз не поднимается то причина на то есть. Сдается мне, что она к тебе неравнодушна, Маша.

– Чего⁈ Ты совсем охренела, Солидол⁈

– Тихо ты! Чего орешь! – шипит Алена, глядя как девушки на площадке – останавливаются и оглядываются на них. Она машет рукой, дескать все в порядке, внимания не обращайте.

– Ты чего такого говоришь, Вазелин⁈ – напирает на нее Маша, чуть понизив голос: – да как у тебя язык повернулся⁈

– А чего? – Алена пожимает плечами: – я ж вижу, как она на тебя смотрит, да все вокруг видят. Как будто у тебя на лбу заветы двадцать седьмого съезда ЦК КПСС золотом выбиты. И не надо мне говорить будто она со всеми так любезна, не со всеми. Потому ее Железным Кайзером и зовут за глаза, что она так по матушке может послать, что мало не покажется и вообще ершистый у нее характер. Думаешь я вот с ней не пересекалась никогда? Это только если ты рядом, то она в маслице сливочное превращается, вся из себя девочка-конфетка. Знаешь как она Холодка послала в пешее эротическое, когда он пытался к ней на танцах подкатить?

– Маслова, ты совсем глупая? Нету у меня с ней ничего! Она же девушка! И я тоже…

– Ой, Волокно, да я ж не осуждаю. В женском спорте знаешь сколько розовых девчонок? Повышенный тестостерон, все дела. – Алена открывает бутылку и делает несколько глотков, ставит бутылку на пол перед собой: – и тут не в тебе дело, а в ней.

– Чушь! Ты же видела что у них с Витькой вышло? Они оба голые были с утра!

– Ну да, ну да… – кивает Алена: – это да. Я даже засомневалась сперва. Но там же и ты была… вот скажи мне, Маша, мы же с тобой подруги, а?

– Ничего подобного. Я тебя вообще в первый раз вижу. – Маша тут же складывает руки на груди: – отвали, Солидол.

– Вот видишь – мы с тобой подруги. – не обращает внимания на ее реплику Алена: – а ты от меня скрываешь. И от команды скрываешь.

– Ничего я не скрываю.

– Думаешь я не заметила? – Алена наклоняет голову и голос у нее звучит по-особенному, как-то даже ласково. В этот момент она начинает напоминать Маше «папашу Мюллера» из «Семнадцати мгновений весны», как там «ну чего вы упираетесь, Штирлиц, мы же уже знаем, что вы советский разведчик, вас выдала шапка-ушанка и ППШ на груди».

– Слушай, Вазелинка, я же тебе ясно сказала – не было у меня ничего! Ни с Витькой, ни с Лилей! Тем более с ними двумя одновременно!! – закатывает глаза Маша: – я же все всем сразу сказала! Не спала! То есть спала, но просто рядом!

– Да тихо ты! – повышает голос Алена: – ты чего орешь на всю площадку!

В этот момент Маша вдруг понимает, что вот уже некоторое время не слышит ударов по мячу, пронзительного скрипа пола под резиновыми подошвами кроссовок и выкриков. Она поднимает голову и видит, что никто уже не играет. И основной и запасной состав «Колокамского Металлурга» стоят и смотрят на них с широко открытыми ртами. Из рук у Вали Федосеевой вниз падает белый мяч и несколько раз ударяется об покрытие площадки – бум, бум, бум… и катится куда-то в сторону.

– Чего уставились⁈ Не на что тут смотреть, тренировка продолжается! – сердится она: – нечего тут уши греть!

– Ты уж извини, Маш, но тут такие вещи говорят… – говорит девушка с номером «девятнадцать» на груди, Изьюрева Саша: – так это все правда? То есть вы все вместе у либеро «сырников» на хате зависли? И напились? И потом все с этим новым помощником тренера переспали? А ты еще и с Кайзером⁈

– Да что за бред! – не выдерживает Волокитина и вскакивает на ноги: – значит так, чтобы не было тут слухов дурацких… и кстати – кто меня сдал? Салчакова, ты⁈

– Да я вообще молчала! – защищается Айгуля: – я даже маме не сказала, что ты с утра без трусов была… Ой! – она прижимает ладони ко рту.

– Ага. – кивает Саша Изьюрева: – без трусов, значит… а Маслова про это не рассказывала…

– Алена!! – тут же вскипает Волокитина.

– Что Алена? Да я только сказала, что ты у Лили ночевала, ну мы все вместе! Это ты сама тут давай кричать «не спала я с ним и с ней!»! – поднимает руки Алена Маслова: – я, наоборот, тебе алиби придумала, балда ты Волокно! Не выйдет из тебя разведчика!

– Все! – Маша поднимает руку: – тихо всем! Да, я знакома с Лилей Бергштейн, да мы подруги. Иногда встречаемся, но это не запрещено.

– Не запрещено, но подозрительно. – замечает Валя Федосеева: – у меня братья вон даже срать не сядут рядом с болельщиками «сырников».

– Ой, Валька, куда там твои братья срать ходят нас не интересует. – морщится Саша Изьюрева: – но вообще она права, конечно. Странная дружба. Мы же соперники.

– Ничего странного. – говорит Салчакова Айгуля: – Лилька классная. И на площадке, и в жизни. Говорю вам, я такой девчонки в жизни не встречала, была бы я парнем – влюбилась бы бесповоротно. А какая у нее грудь – торчком! И соски – вот так в стороны торчат! И портвейн ящиками. Как с такой не дружить. Теперь и я с ней дружу.

– Все с вами понятно. – разводит руками Саша Изьюрева: – предатели. Коллаборационисты. Пятая колонна. Вот кто значит «сырникам» подыгрывает из раза в раз. Подкупила эта мелкая зараза вас портвейном, а вы и повелись. А что за портвейн? Три семерки?

– Обижаешь. «Массандра». Ящиками. – Айгуля упирает руки в бока: – я как увидела – сама обалдела сначала. А еще у нее конфет полно. «Птичье молоко», мое любимое. И хомяк. И колбаса, сырокопченная, настоящее салями.

– Ясно. – прищуривается Саша: – тем более предатели. Могли бы и позвать на конфеты и портвейн с хомяком. Вот как проигрывать «сырникам», там все вместе, а как бухать на хате у ихней либеро – так в крысу. Ну-ну, Волокно, отольются кошке мышкины слезки.

– Кстати да, – говорит Валя Федосеева: – я вот заметила, что Масло и Волокно вообще от коллектива отрываются. Ни разу нас с собой не позвали. Мы же команда. Мне вот тоже тоскливо было после проигрыша, да еще и Митяй добавил депрессии, скотина такая, выпил денатурату пришлось «скорую» вызывать.

– Девчата! – повышает голос смуглая девушка с номером «шесть» на груди, Чамдар Ай-Кыс: – погодите! Постойте! Куда вы! Самое интересное забываете! Это что же получается, они с новым помощником тренера уже всяким занимались⁈ Все вместе⁈

– Я вообще не при делах. – тут же поднимает руки Маша Волокитина: – вон у Салчаковой спрашивайте какие у них отношения, она с ним первая замутила!

– Айгуля⁈

– Спокойно Маша, я Дубровский. – Айгуля в свою очередь поднимает руки перед собой ладонями к своим товарищам по команде: – между прочим я с Витькой только тренировалась. И медитировала. И это вон Машка с утра вместе с ним и Лилькой без трусов проснулась. Мы с Масловой вообще на кухне были. Правда она на меня ногу закинула и храпела как паровоз…

– И все-таки Маша. – кивает Саша Изьюрева: – вот так и знала. Машка, так ты кавалера нашла себе? А чего от нас скрываешь? Совет и любовь, чего уж тут. Прямо служебный роман.

– Дура ты Папина Дочка. – говорит Чамдар: – тебе же русским языком говорят – не она одна там без трусов была, а вместе с Кайзером! С идеологическим врагом! Либеро «сырников»! Вон посмотри, какое лицо у Масловой смурное, наша диагональная предпочла ей какую-то Лильку с молокозавода! Лучше бы Аленку в постель затащила, если так охота. Где командный дух?

– Это ты дура, Чамдар. Речь то про магию шла. Если этот новый помощник тренера… как там его – Витька Полищук, да? Так вот, получается, что он с Айгулей сперва этим занимался…

– Неправда!

– … и у нее результаты поперли. А до этого – видимо с Кайзером, вот почему она такая реактивная. А Машка и Аленка с Айгулей про то прознали и пошли к ней на квартиру спортивные результаты улучшать. Вот в чем тут интрига. – складывает руки на груди Саша Изьюрева: – думаете я не слышала, о чем вы шепчетесь? Девчата, да они просто от нас метод повышения результатов скрывают! Смотри как все отрицать пытаются!

– Да ничего я не скрываю! У Лильки и Витьки уже любовь началась! С первого взгляда! – защищается Волокитина.

– Слушай, Алена, а у тебя не было ощущения… какой-то фальши? – спрашивает вдруг Айгуля: – вот как будто нет между Лилькой и Витькой никакой любви. Они ж пусть и голые были, но как-то отчужденно держались. А он на нее и вовсе старался не смотреть…

– Точно! – щелкает пальцами Алена: – точно! А я-то думала, чего мне покоя не дает. Выдумали они эту историю, чтобы нас в заблуждение ввести, вот оно что! И правда, сразу видно когда люди друг друга любят, а эти двое словно бы просто знакомые или друзья, нету там химии. И если бы Лилька своими сиськами не светила, не отвлекала, так я бы сразу это поняла. – Алена встает со скамейки.

– Девчата! – продолжает она: – получается, что нас всех тут развели. Эти трое чем-то таким занимались, чтобы результаты спортивные повысить, а нам придумали сказочку скормить, что якобы любовь между Кайзером и Витькой. Да чушь это собачья, вот и все. И Айгуля с ними в одной связке.

– Это еще почему⁈

– Да потому что у тебя результат сразу вырос! Значит тоже магию Полищука попробовала!

– Боже какой бред. – качает головой Маша: – пошутили и хватит. Вы же кто партийный, а кто комсомолец, разве вы в магию верите вообще? Это не по-комсомольски.

– Знаешь, что не по по-комсомольски, Маша? – прищуривается Алена: – секретные тренировки устраивать! Утаивать методики роста. Думаешь ты одна в высшую лигу тут хочешь? Мы все хотим лучше стать, а вы устроили тут тайны замка Иф. Если нечего скрывать от коллектива – так делайте все на виду!

– Точно! – поддерживает ее Саша Изьюрева: – чтобы все видели! Нам же интересно!

– Меня окружают идиоты. – вздыхает Маша Волокитина: – и главное морды у вас такие серьезные, будто верите тому, что несете.

– Ну… сказка ложь, да в ней намек. – говорит Валя Федосеева: – но вы вправду в следующий раз меня с собой позовите, а то обидно.

– И если секс с этим Полищуком действительно помогает, то…