Текст книги "Кровь за кровь"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Едва мы завернули за угол, направляясь к подъезду, где стоял "мерс" босса, как сразу же наткнулись на труп водителя. Это был крепкий белобрысый парень лет двадцати пяти.

Судя по проломленному виску, таинственный незнакомец прошелся по голове телохранителя босса нунчаками. Мне этот парень показался знакомым, но я не стал ковыряться в своих мозгах, чтобы перелистать записную книжку воспоминаний, а сразу же бросился по ступенькам вверх – туда, где находился альков для сексуальных утех босса и его гостей. Крутая лестница привела нас в квадратный холл, в каждой из четырех сторон которого было по двери. Все они, кроме входной, оказались закрытыми. Я ткнулся наобум в первую попавшуюся – и угодил, что называется пальцем в небо.

Комнату обставили по первому разряду – все шик-модерн, импортное и с иголочки.

Главное место в помещении, похожем на спальню султана, занимала огромная кровать.

Сейчас она была пуста, хотя на ковровом покрытии валялись части мужского туалета и девчоночье кружевное платьице. Комната имела еще две двери; я так понял, что скорее всего они вели в ванную и туалет. Одна из них оказалась приоткрыта и оттуда мне послышались какие-то звуки. Показав на мигах Плату, чтобы он сторожил вход, я тихо подошел к ней и распахнул пинком ноги.

Это была ванная. Просторная, бело-розовая, светлая и пахнущая жасмином. Но я даже не посмотрел на все это кафельно-мраморно-никелированное великолепие. Мой взгляд сразу остановился на абсолютно голом мужчине, лежавшем на полу в причудливой позе.

Похоже, он был еще жив, однако я, случись со мной такое, попросил бы, чтобы меня добили – между ног на месте гениталий зияла кровоточащая рана. Сами мужские принадлежности валялись здесь же вместе с ножом, которым и были отрезаны.

Я посмотрел на лицо мужчины – и, ошеломленный, невольно вскрикнул.

– Что там? – встревожено спросил Плат.

Не в состоянии ворочать языком, я поманил его жестом и освободил дорогу. Серега, увидев кто лежат на мраморном полу ванной и что с ним сделали, едва не грохнулся в обморок. Не отводя глаз от распахнутой двери, он пятился до тех пор, пока не наткнулся на стену.

– Боб!? – наконец вырвалось у него словно стон. – Это все… Боб!? Стеблов – босс!?

– Брось придуриваться, – сказал я, постепенно восстанавливая душевное равновесие. – И не говори мне, что ты его не подозревал.

– В общем, да… но я не думал… что вот так…

– Кто держит мазу в городе? Стеблов. И иже с ним. Козе понятно, что такой доходный бизнес никак не мог пройти мимо его внимания. Ты ведь не зря раскапывал, кто на самом деле является владельцем "Линкоса" и "Анконы-Арт лимитед". И раскопал, что Завалихин и Соломон ходили под Стебловым, хотя со мною почему-то этой новостью не поделился. Не так ли?

– Извини… – пробормотал Плат. – У меня просто в голове не вкладывалось…

– И тем не менее Боба ты в наши изыскания почти не посвящал. Думаешь, я совсем тупой?

– Прости, – снова покаянно сказал Серега. – Я сам боялся своих предположений. Мне они казались совершенно дикими.

– Ладно, что теперь… – Я зашел в ванную и приблизился к Бобу. – Вот и выяснилось, почему он подсунул нам "жигуль", начиненный подслушивающими устройствами по самое некуда. Боялся – и небезосновательно – что в поисках Кристины мы можем выйти на след подпольной базы по производству порнофильмов. Боялся, но рискнул нас нанять. Уж очень детей любил… сукин сын! И почти понятно с каких соображений не расправился со мной, когда Храпов взял меня на цугундер в гараже "Лифторемонта". Это Стеблов тогда приезжал, чтобы полюбоваться распятым Сильвером. Удивительно, но Боб все-таки пожалел меня. Наверное, по старой памяти. Серега, вон там аптечка, дай вату и бинт. Мне, конечно, плевать на этого урода, но и оставить его в таком состоянии я не могу. Это чтобы потом совесть не мучила…

Продезинфицировав перекисью водорода /ничего иного в аптечке не нашлось/ страшную рану и кое-как наложив повязку – Боб в беспамятстве стонал, но так глаз и не открыл – мы возвратились в комнату.

– Нужно звонить в "скорую", – сказал я. – Иначе часа через два он отбросит копыта.

Большая потеря крови. И в милицию. Пусть разбираются. Такое дело теперь никакой "зеленью" не замажешь. А нам пора смываться. Кристины здесь точно нет. Впрочем, все наши поиски уже не имеют никакого смысла… – Я был огорчен до крайности.

– Поздно… – Плат смотрел в окно, выходившее на дорогу. – Взгляни.

Я осторожно выглянул из-за портьеры – и в досаде выругался. На другой стороне дороги рос сосняк, и среди деревьев густо мелькали знакомые мне камуфлированные доспехи.

– ОМОН берет лагерь в кольцо, – продолжил Серега. – Мы попали в капкан. Черт! Что делать!? Боюсь, что на нас могут повесить и Боба, и еще черт знает что. Все, Сильвер, нам кранты. Считай, что мы присели на нары как минимум на полгода – пока будет идти следствие. А там… не знаю… – В его голосе прозвучало отчаяние.

– Э-э, брат Серега, нет! Хрен им всем. За мной! Только не отставай…

Плат еще что-то вякал на ходу, но я его не слушал – мелся по лагерю, как затравленный волк. В небе послышался рокот винтов вертолета, и он завис над озером у берега, тем самым перекрывая возможный отход по воде. Круто, подумал я. Похоже, эту шарашкину контору взяли на цугундер менты из центра. Спецоперация. Видимо, Стеблова все-таки заложили, притом по крупному. Да, бизнес – дело серьезное. Тем более – криминальный.

Водонапорная башня располагалась рядом с котельной. К баку была приварена металлическая лестница и я, не переводя дыхания, полез по ней вверх.

– Ты куда? – тяжело дыша, спросил Плат.

– Потом поговорим! Поднимайся!

Мы забрались на бак и через монтажный люк, тоже по лестнице, спустились в темное влажное нутро огромной бочки. Вода была холодной и пахла тиной. Уступив место на лесенке раненому Сереге, я нырнул по шею, но мои ноги дна не достали.

– Все-таки искупаться нам пришлось, – сказал я, переводя дух.

– Думаешь, здесь искать не будут? – спросил Плат.

– Заглянуть могут. Тогда придется нырять с головой. И сидеть под водой до посинения – пока не уберутся. Но я считаю, что вряд ли сюда кто-нибудь сунется. Оставшиеся в живых охранники мертвецов спишут на нашего "конкурента" /надеюсь, он сумел уйти/ и подскажут омоновцам, сколько их здесь в наличии. А свести дебет-кредит не сложно.

Надеюсь, менты до двадцати считать умеют…

Мы проторчали в баке водонапорной башни до темноты. И задубели до зубодробительной дрожи. Особенно я, выступающий в роли водяного. Как я и предполагал, осмотреть бак не догадались. Но территорию лагеря омоновцы прочесывали часа три. И самой интересной новостью, которую нам удалось подслушать /благо бравые парни голосовые связки не жалели и высказывались об увиденном с истинно солдатской прямотой/, было то, что одним из командиров оперативной группы захвата являлся Жердин. Жердин! Неужто мы с Платом ошибались и капитан не продажная шкура? А как же тогда оценивать его контакты с Каргиным?

Но болтать на эту тему у нас не возникло ни малейшего желания. До времени анализа необходимо еще было дожить. А к вечеру я не то что языком не ворочал от холода, но и едва шевелил задубевшими членами. Когда наконец в лагере все успокоилось и над ним повисла долгожданная тишина, мы начали восхождение по лесенке к люку. Да, на этот номер стоило бы когда-нибудь посмотреть… Плат, несмотря на ранение, все же держался бодрее – не так замерз. А я полз вверх словно парализованный, подтягиваясь по сантиметру. Когда мы в конце концов очутились внизу, у подножья башни, то мне показалось, будто мои жилы натянуты на барабан и лебедка все еще продолжает работать…

Мы бежали практически без остановки часа два: поначалу трусцой, еле-еле передвигая ноги – как узники Освенцима, а потом уже и побыстрее. Чтобы согреться. Хорошо, что сторожевых собак не выпустили из вольеров. В лагере осталась охрана из омоновцев, но они закрылись в административном здании и предались возлияниям. Наверное, разыскали неприкосновенный запас спиртного, который хранил шеф охранников.

До города мы добрались уже во втором часу ночи. Когда я разделся и залез под горячий душ, мне показалось, что я в раю. Только там может быть такая благодать и нега.

Вместо эпилога

Подольше понежиться в собственной постели мне не дал Серега. Этот охламон приперся в семь утра, когда мне начали сниться эротические сны. Блин!..

– Тебя что, Машка выперла? – пробурчал я недовольно и снова лег в постель.

– Нам нужно разыскать нашего "конкурента", – без обиняков заявил Плат и стянул с меня одеяло.

– Зачем он тебе?

– Я уверен, что Кристина находится у него.

– Сногсшибательная новость… – Я саркастически ухмыльнулся. – Не волнуйся за нее.

Ничего с нею не станется. Она жива-здорова и скоро будет дома. Какой смысл нам дальше ковыряться в этом деле, если вышел полный облом? Премия-то тю-тю…

Плат смотрел на меня долго и пристально. Наконец он разродился гневной тирадой:

– Сволочь ты, Сильвер! Ведь тебе уже известно, кто этот человек. Не так ли? Так, черт тебя дери! Ты узнал его. Только возрази, что я не прав!

– Вот пристал, как банный лист… – Кряхтя, я встал и на деревянных ногах пошел в душ. – Свари кофе, дорогой шеф, – сказал я на ходу.

Когда я оделся, завтрак уже был готов. Плат даже яичницу мне поджарил из двух какимто чудом завалявшихся яиц.

– Леща кидаешь? – спросил я, намазывая масло на сухарь.

– Так ты знаешь, кто он, или нет? – Серега смотрел на меня словно училка на двоечника.

– Ну ты настырный… Скажем так – догадываюсь. Его сейчас трудно узнать…

– Где он живет?

– Желаешь зайти к нему в гости? Тогда сразу закажи бригаду дворников – чтобы потом тебя аккуратно соскребли со стенки. Пусть он уходит, Серега. Ему нужно линять из города и как можно скорее. И он это сделает, уверен. Не нужно нам путаться у него под ногами. Чревато. Я бы нашему "конкуренту" памятник поставил за то, что он сделал. Эту мафиозную мразь, насилующую тела и души детей, не то что убивать – живьем на кусочки резать нужно. Ты хочешь сдать его ментам? Тогда извини, в этом деле на меня не рассчитывай.

– Ни в коем случае. – Плат смотрел на меня с укоризной. – Неужели ты так плохо обо мне думаешь?

– Тогда с какой стати ты напрашиваешься на рандеву с "конкурентом"? Делать больше нечего?

– Как раз есть что. Сильвер, до нас могут докопаться. В пионерском лагере мы здорово засветились. Несколько допросов – и нас заметут. Поверь, в милиции есть очень неглупые люди. Например, тот же самый Жердин. А раскрутка пойдет капитальная. Представь, сколько известных имен всплывет во время расследования. Нас прицепят за компанию.

Ты желаешь остаток дней провести в тюрьме?

– Типун тебе на язык! Лучше я до пенсии буду работать грузчиком. Или ассенизатором. И что ты предлагаешь?

– Нам нужно признание этого мужика. Пусть уезжает, задерживать мы его не будем. Да, наверное, и не сможем…

– Как сказать… – буркнул я, задетый за живое.

– А потому, – продолжал Плат, – очень неплохо бы получить от него признание.

Составленное письменно и собственноручно. Ведь он человек умный и должен понимать, что нам все равно придется его сдать. Или, в крайнем случае, его вычислят правоохранительные органы. Что все едино.

– Надеешься, что наш "конкурент" добрый самаритянин? – спросил я с иронией. – А если он уже далеко от города?

– Может быть и так. Тогда мы найдем его квартиру и быстренько позвоним куда следует.

Опередим события. Повторюсь – нам все равно не избежать свидания со следователем.

– Ладно, уговорил… – Я допил кофе и встал. – Пойду оденусь потеплее. А то из меня холод до сих пор выходит…

Этот район я знал не хуже остальных. А возможно и лучше. Здесь находился полуподвал, куда я с пацанами ходил к сэнсэю Ли заниматься тэквондо. Впрочем, пожилого китайца звали совсем по другому, но имя Ли прилипло к нему намертво и он даже не пытался както исправить неточность. Это был большой мастер. Жил он одиноко и замкнуто.

Поговаривали, что в свое время Ли работал на внешнюю разведку и много лет прожил в Японии и Китае, но сэнсэй никогда даже не обмолвился о своей исторической родине. С нами он возился по очень простой причине – чтобы не так остро чувствовать наступление старости и сопутствующее ей одиночество. Удивительная мягкость и тактичность странным образом сочетались в нем с жестким, неуступчивым характером. Ли гонял нас до седьмого пота, добиваясь четкости исполнения приемов по тем временам экзотической борьбы. И за малейшее нарушение режима выставлял за дверь оборудованного им же спортзала. Мы просто боготворили этого старого китайца, умело направлявшего избыток юношеской энергии на нужное и полезное дело.

И эта квартира мне тоже была известна. Сюда я иногда захаживал выпить чаю со сдобной булочкой и послушать записи западных рокгрупп. Бывал здесь и Плат.

– Ты хочешь сказать, что?.. – У него даже челюсть отвисла, когда я нажал на кнопку дверного звонка.

– Именно. Я наконец вспомнил, что бабушка нашего "конкурента" носила фамилию Темрюкова. Она пекла восхитительные плюшки… Неужто забыл?

– Что-то припоминаю… – Серега все еще не мог прийти в себя от изумления.

– Еще когда мы прокачивали Тертышного, который назвал имя "слесаря-мороженщика" и девичью фамилию его матери, у меня в башке что-то зашевелилось, но я тогда так и не смог связать концы. И только увидев характерные для тэквондо движения "конкурента", замочившего охранника, я понял, кто это. Лишь он в нашем городе может работать на таком высоком профессиональном уровне. И сразу же в своем воображении дорисовал его портрет, хотя черты лица получились несколько смазанными. Он сильно изменился, Плат…

– Ты с ним давно не встречался?

– Не очень. Он изменился…

Дверь отворилась, когда мы уже отчаялись ждать. Он стоял на пороге, занимая по высоте весь дверной проем – худой, костистый, но бритый и в приличной одежде. Вот только мне взгляд его не нравился – он был суров и беспощаден. На всякий случай я отстранил Серегу и вышел наперед.

– Привет, Каррамба! – сказал я преувеличенно бодро.

– Вы задержались, – ответил он, не поздоровавшись. – Я вас ждал раньше. Проходите…

Ждал!? Мы с Платом переглянулись, но промолчали.

В квартире был кавардак. Посреди зала стояли собранный чемодан и туго набитая спортивная сумка. Похоже, Валерка и впрямь собрался уезжать.

– Кристина там, – он показал на дверь спальни. – С моей дочерью…

Мы заглянули. Девочки сидели рядышком на кровати и о чем-то тихо говорили. Кристину я узнал сразу – у нас была уйма ее фотографий. Дочь Каррамбы /я вспомнил, как ее звали – Даша; Валерка говорил о ней во время нашей случайной встречи в "Шаловливых ручках"/ казалась бодрой и оживленной, но во взгляде, брошенном на нас, сквозила не детская серьезность. Что ей пришлось пережить… Бедная малышка…

– Мои признания здесь. – Валерка Лопухов по прозвищу Каррамба, приятель моего детства, с которым мы занимались у китайца Ли тэквондо, поднял со стола толстый пакет.

– И другие материалы, представляющие определенную ценность для милиции. В том числе и документы из сейфа фонда "Правопорядок". Там есть в чем покопаться… Я так понимаю, именно это вам нужно?

Валерка проигнорировал Плата и смотрел только на меня – остро и выжидающе. Я понял, что он думает. И поторопился ответить.

– Ты угадал, – сказал я, спокойно выдержав его взгляд. – Нам требуется алиби. Иначе нас спрячут за решетку на долгие годы. Ментам требуется козел отпущения. А мы – вот они.

Но ты не волнуйся, никто не собирается тебя задерживать. Я и Плат на твоей стороне.

– Спасибо… – Каррамба несколько оттаял. – Я надеялся, что вы меня поймете. Но сомнения оставались…

– А почему вы сразу не уехали, еще вечером? – спросил я. – Ты сильно рисковал…

– Даша очень хотела увидеть мать. – Хмурое лицо Каррамбы посветлело. – Она, как ты знаешь, в больнице. Надеюсь, что теперь ее здоровье пойдет на поправку.

– Что у тебя с деньгами?

– Вполне достаточно…

Мы с Каррамбой понимающе переглянулись и я ухмыльнулся. Ну конечно же, сейф Каргина, как и предполагалось, был затарен "зеленью" под завязку. Воровать грешно и для интеллигентного человека просто неприлично, но эти грязные мафиозные деньги должны послужить Валерке хоть какой-то компенсацией за надругательство над его дочерью. Ей еще жить и жить, а в наше время без бабок и на погост не принимают.

– Как ты вышел на Стеблова? – поколебавшись, спросил Плат.

– Долгая история… И не очень интересная. Скажем так – вычислил. И решил ударить по самому больному месту. Как его псы мою семью.

– Я так понимаю, ты хотел заставить Стеблова не только переживать, но и намеревался внести сумятицу в его дела, – продолжал Серега. – Умно. Он начал метаться и невольно выдал месторасположение базы подпольного производства порнофильмов.

– Тут и вы мне здорово помогли. Я следил за вами с того момента, как Стеблов пришел в вашу контору. Правда, не всегда удачно, вы ловко уходили из-под наблюдения, но все же… Мы шли из разных концов к одному и тому же пункту. Каюсь, я работал на опережение. Просто у меня была более веская причина прийти к финишу первым.

Извините… – Он немного помолчал и добавил: – Если честно, я уже и не мечтал увидеть Дашу в живых… Может вы еще не знаете, но "отработанный материал", как эти подонки называли похищенных детей, снявшихся в нескольких порнофильмах, шел за границу. По частям. У них вырезали внутренние органы для пересадки в зарубежных клиниках. И не только у детей – похищали и взрослых. Заказов было много… Там все это есть… – Каррамба указал на пакет с документами.

– Твою мать!.. – выругался я тихо, чтобы не услышали девочки. – Это же надо быть таким зверьем…

Вскоре мы ушли, забрав с собой Кристину. Мы уже знали, что Алину выписали из больницы и она находится у своих родителей. Туда мы и направились. И вовсе не за премией. А чтобы просто вернуть несчастной матери любимого ребенка…

За окном лил холодный осенний дождь. Но в нашей конторе было тепло и уютно. Мы все сидели на моем любимом диване и потихоньку бражничали – отмечали присоединение к нашей компании Маркузика, прибывшего из деревни хорошо отдохнувшим, бодрым и румяным. Интересно, чем его кормил дед Артем? Марк был очень привередлив в еде, а стряпня Артема Тарасовича никогда не отличался особым изыском.

– Все хорошо, – сказал немного захмелевший Марк. – Одна беда – премия за Кристину накрылась. И мы опять на мели.

– Может быть и нет, – сказал я, загадочно улыбаясь.

– Ты опять что-то задумал!? – всполошился Плат. – Ну тебя знаешь куда?.. Меня твоя самодеятельность уже достала.

– Марк, твой чудо-сканер, просвечивающий насквозь предметы, работает? – спросил я, доставая из кармана сверток.

– Конечно, – ответил озадаченный Маркузик. – Что это? – Он взял сверток и взвесил рукой.

– Деньги?

– А ты посмотри.

Марик снял обертку – и мои друзья невольно ахнули: на ладони у нашего гения лежал и впрямь до боли знакомый нам бумажник.

– Сильвер!!! – возопил после некоторой паузы Серега. – Опять!? Выкинь его на хрен! Нет, лучше сожги. Где ты взял эту заразу?

– Марк, включи на всякий случай… – Я показал на пальцах, что именно – глушилку.

Совсем обалдевший Маркузик молча выполнил мою просьбу; мы с Платом тоже сидели, будто в рот воды набрали, пока на приборе не замигал крохотный зеленый светодиод.

Теперь мы могли разговаривать свободно, не боясь, что нас кто-то подслушает.

– Где взял? – снова подступил с расспросами воинственно настроенный Плат.

– В кабинете Каргина. Валялся возле сейфа. И между прочим, это тот самый, что показывал мне подполковник Удод. Если мои предположения верны…

– К чертовой бабушке! – заорал Серега. – Я не хочу ничего видеть и слышать. – Он демонстративно смежил веки и закрыл руками уши.

– Ладно, как хочешь… – сказал я с напускным смирением, исподтишка наблюдая за Марком. – Тогда прямо сейчас и сожжем его. Действительно, зачем нам такая куча денег?

Ну, это я так сказал, может этот лопатник пустой…

– Э-э, погодь! – взвился Маркузик, когда я решительно взял зажигалку и направился в лабораторию нашего гения, где была вытяжка. – Надо бы посмотреть… – Он бросил быстрый вороватый взгляд на Плата; но тот даже не шелохнулся – делал вид, что и впрямь оглох и ослеп.

Когда заработал сканер, я почувствовал на шее дыхание Сереги. Он все-таки не выдержал испытания на твердость собственных принципов и пришел в келью Марка, чтобы лично присутствовать при ответственном эксперименте. Я не сказал ничего, даже не обернулся, лишь победно осклабился.

– Есть! – хрипло каркнул Маркузик, когда на экране монитора высветился текст. – Адреса банков, где находятся тайные счета Боба. Перечень которых находится в нашем сейфе… – Он буквально упал на свой стул – от волнения у него отказали ноги. – Это значит…

– Нет!!! – рявкнул Плат.

– Да!!! – в один голос ответили ему мы с Марком.

– Сволочи… – жалобно простонал Серега и схватился за голову. – Во что вы опять меня втравливаете!?

– Плат, дружище, клянусь, что часть этих денег мы передадим сиротам и тем родителям, у кого похитили детей. – Я обнял его за плечи. – Надеюсь, ты не возразишь, если я скажу, что каждый труд должен оплачиваться? А мы пахали на Стеблова с риском для наших жизней. И очень долго. А получили от мертвого осла уши. И большую кучу неприятностей. Которые еще неизвестно чем закончатся. Как бы нам не пришлось линять вслед за Каррамбой. А за какой хрен?

Серега посмотрел на нас с Марком с таким мученическим видом, что мне немедленно захотелось взбодрить его доброй порцией "заговоренной" водки, которую передал дед Артем с нашим гением. Похоже, Плат и сам это понимал, потому что угрюмо кивнул, соглашаясь с моими доводами, и поплелся в свой кабинет.

Я переглянулся с Марком и мы беззвучно, но заразительно расхохотались…

За окном все так же шел занудливый мелкий дождь. Уже вечерело. Я сидел на диване, вполуха слушал треп своих подвыпивших друзей и смотрел сквозь заплаканные стекла на хмурое, низкое небо. Но видел там не мрачные серые тучи, а чистую и прозрачную морскую лазурь, вспененную форштевнем красавицы яхты под грудастыми, наполненными ветром парусами. И себя, в белом костюме и цветным платком вокруг загорелой шеи. Я еще не был капитаном, за штурвалом стоял кто-то другой, но в кармане у меня лежали документы, подтверждающие, что яхта принадлежит Стасу Сильверстову, а на лакированной палубе в шезлонгах кейфовали Марк и Серега. Радость и свежий морской бриз, вливающийся в легкие, распирали мою широкую грудь… и я был счастлив.

Очень счастлив.

Там.

В мечтах.

Почему же сейчас на душе у меня лежит камень?