Текст книги "Военные приключения. Выпуск 4"

Автор книги: Виталий Гладкий

Соавторы: Валерий Гусев,Александр Проханов,Юрий Лубченков,Владимир Рыбин,Александр Горлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

2. Задание

В июле 1944 года на Молдавию неожиданно обрушились ливневые дожди. Шли они выборочно, местами, по непонятному капризу природы: в чистом, безоблачном небе, которое полыхало летним зноем, вдруг невесть откуда появлялась колеблющаяся сизая дымка, затем небольшие кучевые облака, словно разрывы зенитных снарядов, потом потускневшее солнце окуналось в грязно-бурую тучу, которая опускалась из небесных глубин, – и вместе с глухими раскатами грома на землю рушились потоки воды. Смывая на своем пути виноградные лозы, обламывая ветки с дозревающими плодами, ливневые струи собирались а ручьи, речушки и реки и с гулом катили по долинам к морю.

И в то же время рядом, верстах в тридцати от дождевого изобилия, сухая земля скалилась трещинами, пруды и озера пересыхали, а речки даже овцы переходили вброд.

Старики сокрушенно качали головами: ох, не к добру… Прислушивались к орудийной канонаде, которая изредка накатывалась из-за горизонта на тихие хуторки и села, впопыхах обменивались новостями и торопились по хатам, стараясь спрятать тревогу за хлипкими деревянными засовами.

На Южном фронте протяженностью около шестисот километров царило затишье.

Разведчики впервые за полгода получили недельную передышку: отсыпались, приводили обмундирование в порядок, долечивали старьте раны. Это июльское утро не предвещало особых изменений в жизненном укладе спецгруппы: сержант Кучмин, сидя на завалинке, мастерил какую-то игрушку для хозяйских детишек, ефрейтор Ласкин чистил возле колодца у плетня оружие, старший сержант Пригода рубил на дрова выкорчеванные пни, старшина Татарчук и старший лейтенант Маркелов писали письма.

– Завтракать! – во двор вышла хозяйка с закопченным чугунком в руках. – Мамалыга готова…

Мамалыга была восхитительна: пышная, ароматная; разведчики не заставили себя долго упрашивать, и вскоре чугунок показал дно.

И в это время во двор заглянул ефрейтор Валиков.

– Товарищ старший лейтенант! – замахал руками Маркелову. – Бягите в штаб…

– Ефрейтор Валиков! – Татарчук, грозно сдвинув густые черные брови, подошел к плетню.

– Чаво?

– Как стоите перед старшим??! – рявкнул Татарчук. – Сми-рно!

Валиков, выпучив глаза, вытянул руки по швам.

– Как обращаетесь к старшему по званию?! – гремел Татарчук пуще прежнего, заметив возле колодца длинную косу с красным бантом – прелестная молдаванка восхищенно смотрела на Ивана. – Разрешите обратиться, товарищ гвардии старший лейтенант! Вот так. Вам ясно, Валиков? – Татарчук свирепо сверкнул белками глаз.

– Понятно…

– Не «понятно», а так точно, товарищ гвардии старшина. Повторите!

– Так точно, товарищ гвардии старшина! – постарался Валиков и, услышав хохот разведчиков, опомнился.

– Смяетесь… – обиженно проворчал и поплелся по дороге.

– Эх, дяревня, – Татарчук поправил обмундирование и поспешил к колодцу…

В штабе кроме подполковника Бережного и майора Горина был незнакомый Маркелову полковник – сухощавый, с удивительно подвижным лицом; на левой руке полковника не хватало мизинца.

– А вот и наш курортник, – добродушно улыбнулся навстречу Маркелову подполковник Бережной. – Присаживайся. Отдыхать не надоело?

– Пока нет, – сдержанно ответил старший лейтенант, внутренне настораживаясь.

– Придется тебя разочаровать, – посерьезнел Бережной. – Новое задание. Опасное задание.

– Так ведь не привыкать, товарищ гвардии подполковник, – по-мальчишески задорно ответил ему Маркелов.

– Знаю. И не только я. С сегодняшнего дня спецгруппа поступает в распоряжение штаба фронта, – с этими словами Бережной поднялся со скамьи. – Разрешите идти?

– Идите, – полковник подождал, пока Бережной и Горин выйдут из комнаты, и плотно прикрыл дверь. – Вот так, – полковник присел рядом с Маркеловым. – Куришь? – протянул папиросу.

– Да. Спасибо.

– Ну что же, старший лейтенант, будем знакомы – Северилов.

Маркелов даже вздрогнул от неожиданности: о легендарном разведчике Северилове он был наслышан немало.

– Так это… вы? – спросил Маркелов.

– Я, лейтенант, – скупо улыбнулся полковник. – А теперь к делу…

Полковник развернул на столе карту, которую вытащил из планшетки.

– Смотри сюда, – Северилов подвинул карту поближе к Маркелову. – Линия фронта проходит через Красноильск, Пашкани, севернее Ясс и далее – по Днестру до Черного моря. Здесь, как тебе известно, и занимает оборону группа армий «Южная Украина». В нее входят две армейские группы: «Велер» в составе 8-й немецкой, 4-й румынской армий и 17-го отдельного немецкого армейского корпуса и «Думитреску» в составе 6-й немецкой и 3-й румынской армий. Точная численность войск нам пока не известна. Воздушная поддержка: часть сил 4-го воздушного флота Германии и румынский авиационный корпус. Немало. Оборона сильная, с хорошо развитой системой инженерных заграждений. По данным аэрофоторазведки, заграждения местами тянутся в глубину до восьмидесяти километров. Крепкий орешек, ничего не скажешь.

Северилов закурил и продолжил:

– Возникает вопрос: где, в каком месте можно прорвать оборону противника с наименьшими потерями? Нанести удар в направлении на Хуши, с плацдарма на правом берегу Днестра? Вот здесь, южнее Тирасполя. Или наступать в направлении Кишинева? А может, через Днестровский лиман на Аккерман? Пока на этот вопрос ответа нет. Нет!

Полковник отошел от стола, прошелся по комнате.

– Мы уже шесть групп потеряли, – глухо, как бы про себя, обронил на ходу Северилов. – Какие ребята! Эх!

Северилов положил руку на плечо Маркелова.

– Понимаешь – шесть… А сколько раз другие поисковые группы возвращались с полпути. Не могут пройти – и баста! Понастроили мышеловок, капканы свои разбросали – тень не проскочит. А мы должны, обязаны это сделать! Оборону фашистскую мы, конечно же, опрокинем. Бывало хуже… Но какой ценой? Да что я тебе рассказываю, – махнул рукой полковник. – Сам понимаешь.

– Значит, товарищ полковник, пора собираться? – спросил Маркелов.

– Да. Пора. Сегодня идете в глубокий тыл группы армий «Южная Украина». Люди готовы?

– Так точно.

– Хорошо. Кто из вас умеет работать на рации?

– Сержант Кучмин и я.

– Порядок. Это упрощает задачу. Главное – установить, в каком именно районе противник ожидает наше наступление. И если будет такая возможность, то разведать, какие силы там сосредоточены. Короче, маршрут и детали задания мы сейчас уточним… – полковник на некоторое время задумался.

– Вот что, Маркелов, – Северилов потер шрам на месте мизинца. – Кажется мне, что все эти исчезновения разведгрупп как-то связаны с деятельностью моего старого знакомого полковника Дитриха, который, по нашим данным, недавно появился в расположении группы армий «Южная Украина». Очень опасный противник. Опытный. Свое дело знает, будь здоров. Может, я ошибаюсь, но почерк очень схож. Правда, мы не знаем, чем Дитрих занимается в данный момент и что его привело в эти края, но к блокированию возможных направлений поиска наших разведгрупп он руку приложил, без сомнений.

Северилов посмотрел на серьезное лицо Маркелова и с улыбкой спросил:

– Страшновато? Шучу. Знаю, не из пугливых. А вот об умной осторожности забывать не следует. Ну и прежде чем займемся проработкой маршрута, дам я тебе на всякий случай один адрес на той стороне. Дело в том, что твоя группа, случись какая-нибудь непредвиденная ситуация, может задержаться во вражеском тылу до подхода наших войск. Как скоро это будет – трудно сказать. Но будет точно! Не нужно лишний раз рисковать без особой надобности. Конечно, это в том случае, когда все наметки будут выполнены и данные разведки будут переданы по рации в штаб фронта.

Полковник помолчал некоторое время, затем тихо сказал:

– Очень надеюсь на тебя…

3. Старые приятели

– Ганс, я рад, что именно ты сменишь меня здесь, – генерал Шернер пребывал в благодушном состоянии: все его страхи развеялись, и теперь, получив пост главнокомандующего группой армий «Север», он готовился к отлету.

– Я тебе не завидую, Фердинанд, – генерал Фриснер выглядел усталым и отрешенным. – Ты знаешь, фюрер отстранил Линдемана за неудачное наступление в районе Даугавпилса. А что он мог сделать? С него требовали контрудар и в то же время забрали 12-ю танковую и 212-ю пехотную дивизии для группы «Центр». Мне тоже в мою бытность командующим оперативной группой «Нарва» пришлось подарить одну из лучших своих дивизий, 122-ю пехотную, финнам.

– Значит, ты считаешь, что у группы армий «Север» положение критическое?

– Ах, Фердинанд, – вздохнул Фриснер. – Как я могу тебе ответить на этот вопрос, если группой «Север» мне довелось командовать всего двадцать дней?

– Но все-таки, Ганс, неужели дела обстоят настолько плохо, что даже ты, мои старый соратник и друг, не решаешься сказать правду?

– Суди сам: в составе группы армий «Север» 38 дивизий – это 16-я и 18-я армии и оперативная группа «Нарва». По последним данным, в дивизиях насчитывается по восемь – десять тысяч личного состава. Много? Мало? Если судить по меркам сорокового года – вполне достаточно. А если применительно к настоящему времени – катастрофически мало! Солдаты теряют веру в победу. Ты можешь себе представить, Фердинанд, до какого позора мы дожили – германские солдаты дезертируют! Моральный дух подорван, со снабжением постоянные перебои – эти бандиты-партизаны держат под своим контролем почти все железные дороги.

– Как ты думаешь, Ганс, финны нам не подложат свинью? Все-таки наш ближний тыл.

– Ты имеешь в виду капитуляцию перед русскими?

– Да.

– Президент Финляндии Рюти 26 июня подписал декларацию, в которой дал личное обязательство не заключать сепаратного мира с русскими без согласии германского правительства. Это отрадный факт. Кроме того, и премьер-министр Линкомиес на следующий день выступил по радио с заявлением о готовности продолжить войну до победного конца на нашей стороне. Финский сейм придерживается мнения руководства. Я уже не говорю о главнокомандующем вооруженными силами маршале Маннергейме…

– Этого достаточно, чтобы быть спокойным в отношении финнов? – Шернер испытующе посмотрел на Фриснера.

Фриснер саркастически покривился.

– Фердинанд, время оптимистических прогнозов ушло безвозвратно. К тому же большая политика – дело фюрера. Мы с тобой солдаты. Но если говорить откровенно, не думаю, чтобы фюрер допускал мысль о капитуляции финнов. И тем более дал свое согласие на это. Финляндия – единственный поставщик никеля. С потерей Финляндии мы не сможем получить высококачественную железную руду из Швеции, военно-морские силы потеряют свои главные базы в Балтийском море…

Сразу же после отлета Шернера новый главнокомандующий группой армий «Южная Украина» генерал Фриснер собрал оперативное совещание командующих армиями и их начальников штабов. Осмотр оборонительных сооружений и позиций войск генерал отложил на следующий день, поскольку уже вечерело.

По окончании совещания Фриснер вызвал к себе полковника Дитриха.

– Давно мы с тобой не виделись, старина, – дружески пожимая руку полковнику, Фриснер указал глазами на небольшой кожаный диванчик. – Присядем…

– Господин генерал, с вашего позволения закурю…

– К чему такой официальный тон, Рудольф, кури.

– Благодарю, – полковник Дитрих вынул из нагрудного кармана кителя сигару, ловко обрезал кончик, прикурил.

– О-о, гаванские сигары! – воскликнул Фриснер. – Контрабанда?

– Старые запасы, – спокойно ответил полковник.

– А ты все в полковниках ходишь, Рудольф…

– Ценность сотрудника разведки, в отличие от офицера вермахта, заключается не в погонах и званиях…

Генерал Фриснер рассмеялся.

– Ты все так же, Рудольф, скептически относишься к армии. Единственный пункт, по которому у нас о тобой разногласия.

– Возможно.

– Ты не согласен?

– Время нередко меняет мировоззрение человека. Особенно когда идет война, когда иные дни тянутся до бесконечности долго, а годы кажутся спрессованными в мгновения.

– Ты стал философом.

– Нет. Я, пожалуй, стал циником.

– Это хуже?

– Для солдата – нет, для разведчика – да.

– Почему?

– Если разведчик работает только ради денег и званий, только ради наград и почестей – он циник до мозга костей. В любой момент его могут перевербовать, предложив куш посолидней, наконец, он может просто струсить. Я до конца никогда не верил таким людям. Но если разведчик, даже не обладая высоким профессионализмом, работает ради идеи, высшей цели – ему нет цены. Такие люди и во время войны, и в мирное время – наша опора и надежда. Солдату проще – цинизм помогает выжить. Убей врага без колебаний и сомнений – и тебя надет награда. Солдат всегда, в отличие от разведчика, чувствует локоть товарища. Цинизм и стадный инстинкт делают солдата храбрецом. Но для разведчика такие критерии не подходят.

– К чему ты клонишь, Рудольф?

– Отвечаю честно на вопросы, поскольку господин генерал хочет полной откровенности, судя по всему.

– Ты, как всегда, угадываешь мои мысли. Выпьем?

– С удовольствием.

– Вино, коньяк?

– Господин генерал, в последнее время я пью только русскую водку.

– Что так?

– Не позволяет расслабиться.

– Ну что же, будем пить русскую водку…

Когда адъютант генерала скрылся за дверью, Фриснер поднял рюмку.

– Прозит, Руди…

Генерал пил мелкими глотками, сосредоточенно глядя в рюмку; полковник одним махом опрокинул содержимое рюмки и принялся раскуривать потухшую сигару.

– Рудольф, мне хотелось бы услышать твое мнение о состоянии дел в Румынии.

– Все нормально, если судить по заявлениям Иона Антонеску.

– А если судить по данным абвера?

– Дело дрянь, господин генерал.

– Почему?

– Вчера я получил отчет румынской сигуранцы за последние две недели. Весьма интересные вещи творятся за спиной маршала Антонеску.

– Я весь внимание, Рудольф…

– То, что бывший премьер-министр Румынии князь Штирбей ищет контакты с Англией и США, ни для кого уже не секрет. То, что лидеры так называемой «оппозиции» Маниу и Братиану мечтают о сепаратном мире с англо-американским блоком и в последнее время значительно активизировали свои усилия в этом направлении, тоже известно, по крайней мере, абверу. Впрочем, они погоду не делают – чересчур скомпрометировали себя связями с Антонеску. Но вот то, что создан национал-демократический блок коммунистической, национал-царанистской или крестьянской и национал-либеральной партий, это уже очень опасно.

– Сведения достоверны?

– Вполне.

– Какие меры приняты?

Полковник Дитрих посмотрел на командующего с легкой иронией.

– Какие меры можно предпринять, чтобы задержать горный обвал на полпути.

– Параллель довольно условная…

– Не возражаю. Работаем и в этом направлении. По хуже всего то, что король Михай решил удариться в политику, судя по всему, под влиянием своей матери: за последние полгода резко усилились трения между его приближенными и Антонеску. А это явно неспроста. Правда, король пытается делать вид, что его отношение к Антонеску не изменилось, но это меня больше всего и настораживает.

– Думаешь, он способен открыто выступить против Антонеску?

– Господин генерал, чтобы спасти свою корону, Михай пойдет на все. Тем более что армия на его стороне, и многие генералы настроены против Антонеску.

– Ну что же, спасибо, Рудольф, за информацию. А теперь займемся вопросами, которые касаются нас непосредственно…

С этими словами генерал Фриснер направился к крупномасштабной карте.

– Подойди сюда, Рудольф.

Генерал взял со стола указку, некоторое время внимательно рассматривал расположение оборонительных сооружений и частей группы армий «Южная Украина», затем обратился к полковнику:

– Насколько я информирован, в данный момент у нас наиболее боеспособной является шестая армия. Так, Рудольф?

– Да.

– И что фланги у нас самое уязвимое место, поскольку там оборону держат румынские войска. Это соответствует действительности?

– Вполне.

– Допустим, эти сведения не являются тайной а для русских.

– Весьма возможно.

– Тогда и мы будем исходить из этого факта. Рудольф, мы сейчас с тобой немного пофантазируем. Сыграем в бумажную войну. Итак, ты русский главнокомандующий и тебе известно, что все лучшие войска Германии сосредоточены в районе вот этого выступа, то есть они прикрывают Кишинев. Куда бы ты направил свой основной удар в предстоящем наступлении?

– Здесь и думать долго не нужно. Конечно же, по флангам. С южной стороны – удар по 3-й румынской армии с форсированием Днестра и Днестровского лимана, а на нашем левом фланге – прорыв обороны в расположении 4-й румынской армии с направлением главного удара на Хуши. Удары по сходящимся направлениям, и в результате – котел в районе Кишинева…

– Правильно! Совершенно логично, Руди. Я бы тоже так поступил. И все же есть один важный момент, о котором мы, немцы, предпочитаем умалчивать. Это возросшее оперативно-тактическое мастерство русских военачальников, нестандартность их мышления. Русские уже не те, что в сорок первом, Рудольф, далеко не те. А мы продолжаем по инерции считать их неспособными тягаться с гениальностью военной немецкой мысли. Очень опасное заблуждение, которое может стоить нам проигранной войны.

Фриснер от выпитой водки раскраснелся: возбужденно жестикулируя, он быстро ходил вдоль огромной карты, которая занимала почти всю стену кабинета.

– А если русские ударят по 6-й армии? Невозможно? Вполне возможно, Руди! Смотри, что получается в этом варианте. Для того, чтобы усыпить нашу бдительность, русские могут провести отвлекающие удары по флангам. Могут! На кишиневском направлении им необходимо форсировать Днестр, что сопряжено с большими потерями. И конечно же, мы подобного поворота событий не должны ждать, следуя твоим умозаключениям (да и не только твоим), а значит, сосредоточим все внимание на флангах, возможно, с привлечением дополнительных сил (насколько я знаю, генерал Шернер определил в резерв две пехотные и одну танковые дивизии). Вот тут-то русские и используют элемент внезапности! Не согласен? Хорошо, поспорим! Во-первых, форсировать Днестр для русских при их современном оснащении, хорошем артиллерийском и воздушном прикрытии и определенном опыте подобных операций не является сложной проблемой. Во-вторых, взломав оборону и уничтожив лучшие наши войска, русские, вне всяких сомнений, нанесут удар в направлении Фокшан; ну а там рукой подать к Плоешти и Бухаресту. Остаются наши войска на флангах? Вот в этом и заключается замысел: разбить наиболее боеспособные соединения, всадить танковый клин в центр группы армий «Южная Украина», расчленить на две части и при поддержке русского флота, который получил старые базы, и морских десантов, с одной стороны, и ударов в направлении Ясс – с другой, соорудить нам два вместительных котла. Все!

Тяжело дыша, Фриснер подошел к столу, плеснул из высокогорлого графина воды в фужер, выпил.

– Ну, что ты на это скажешь, Рудольф?

– А если все-таки русские ударят по флангам? Неужели вы вовсе исключаете такую возможность?

– О нет, ни в коем случае! Будем откровенны – оба варианта могут принести нам большие огорчения. Но только в том случае, если мы не сможем определить направление главного удара русских. Оборона на нашем участке фронта сильная, хорошо продуманная – нельзя не отдать должное моему предшественнику. Командование сухопутных сил и фюрер возлагают на нас большие надежды. Именно здесь, на южных рубежах рейха, мы должны остановить русских, измотать в боях и начать новое, победоносное наступление. Мы – щит Румынии и Балкан. Вчера в беседе со мной фюрер сказал: «Я верю, что именно группа армий «Южная Украина», – Фриснер прикрыл веки и, цитируя, рубил воздух ладонью, – способна внести коренной перелом в состояние дел на восточном фронте».

Генерал неожиданно остро посмотрел на Дитриха и уже потише сказал:

– Правда, фюрер несколько по-иному, чем ты, оценил ситуацию в Румынии. Он сказал: «Маршал Антонеску искренне предан мне. И румынский народ и румынская армия идут за ним сплоченно, как один человек».

– Если фюрер так говорит, значит, причин для беспокойства нет. Но я не претендую на лавры пророка. Мой удел: собирать достоверную информацию и анализировать ее.

– Я тебя не упрекаю, Руди, – генерал изобразил на лице благодушие. – Отнюдь. Я тебе верю. Но иногда люди имеют склонность к преувеличениям…

– Вы имеете в виду меня?

– Я сказал – люди. И давай оставим этот разговор…

– Тогда у меня к вам есть еще один вопрос.

– Слушаю.

– Если в итоге ситуация на оборонительных рубежах будет складываться не в нашу пользу, если русские прорвут фронт – что тогда? Или этот вариант исключен?

– Что известно Богу, то человеку знать не дано. Это мой ответ на вопрос. Ни в чем заранее нельзя быть уверенным. И если русские все-таки прорвут фронт, то для полного окружения группы армий «Южная Украина» им необходимо упредить отвод наших войск на новые оборонительные рубежи. А для этого нужно захватить переправы через реку Прут, что довольно сложно, можно даже сказать, невыполнимо.

– Почему?

– Дело в том, что тогда русские должны иметь темп наступления до тридцати километров в сутки, иначе у нас получается значительный выигрыш во времени. А это практически невозможно – мы их опережаем.

– Жду ваших приказаний, господин генерал.

– Ты опять угадал мои мысли, старый товарищ. Тебе придется поработать очень много.

– Представляю…

– Я в этом не сомневался. Мои замыслы тебе известны, требуется только подтвердить их или опровергнуть, если они несостоятельны. Времени очень мало, Руди, очень мало…

– В первую очередь нам нужна информация о дислокации и численности русских армий.

– Да.

– И где намечается главный удар.

– Совершенно верно.

– Ну что же, постараемся, господин командующий…

– Но это еще не все, Рудольф. Как у тебя обстоят дела с блокировкой русских разведгрупп?

– За последние полтора месяца не было случая проникновения русских в наш тыл.

– Великолепно! Нет, Руди, все-таки полковничьи погоны тебе явно не к лицу. Пора, старина, шить новый мундир…

– Благодарю, господин генерал.

– Но! – генерал Фриснер поднял вверх указательный палец правой руки. – В этом и заключается твой промах.

– Мой промах? – переспросил удивленный Дитрих.

– Да. Впрочем, это беда не столько твоя, сколько генерал-полковника Шернера.

Полковник Дитрих, высокий и довольно крепкий для своих лет, нахмурился.

– Не понимаю, о чем идет речь.

– Да, Рудольф, ты, пожалуй, впервые не понял мою мысль. Стареем, стареем…

Генерал Фриснер сел за стол, придвинул к себе стопку чистой бумаги и карандашницу.

– Садись, господин полковник. Будем работать. Будем намечать стратегию и тактику на ближайшее время…