Текст книги "Брачный приз"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Глава 14
– Долго ли мой муж будет занят? – спросила Розамонд Гриффина, внесшего последний сундук.
– Не менее четырех часов, госпожа. Вам придется ужинать без него.
– Нет, – покачала головой Розамонд. – Я подожду и поужинаю здесь, с сэром Роджером, если ты будешь так добр принести нам еду попозже, Гриффин.
Она решила прогуляться с Чирк в саду, прежде чем опустятся сумерки. Искупается потом.
Завернувшись в подбитый мехом плащ и взяв терьера на руки, Розамонд спустилась вниз и пошла по вьющейся тропинке. Высокие стены загораживали свет, и под деревьями было почти совсем темно. Она поставила Чирк на землю и решила не выпускать собаку из вида.
– Malo perro! Противный пес! – прозвучал нежный женский голос.
Розамонд увидела клубок белого меха, катившийся прямо к ней.
– О, я не заметила вас из-за черного плаща! – воскликнула она. – Я тоже вывела собаку в сад. – Подхватив мальтийскую болонку, она вручила ее хозяйке.
– Спасибо! Он такой непослушный! Я нахожу свою новую страну чересчур холодной, но ему здесь нравится.
Розамонд уже поняла по нескольким брошенным словам, что перед ней испанка, и угадала ее имя.
– Вы принцесса Элеонора, невеста лорда Эдуарда! Для меня большая честь познакомиться с вами. Я Розамонд де Лейберн, жена его друга и управителя.
В этот момент вернулась Чирк, воспылавшая неподдельным интересом к мальтийскому красавцу.
– О, я так счастлива, что и у тебя есть маленькая собачка, Розамонд. Похоже, королева терпеть не может моего Бебе. Надеюсь, Эдувард любит собак.
– Очень! Ваше высочество, вы замерзли, вам нужен меховой плащ. Возьмите мой! – воскликнула Розамонд, сбрасывая плащ и закутывая дрожащую принцессу.
– Не стоит, Розамонд! А как же ты?
– Ничего страшного. Давайте скорее войдем в башню!
Вдоль лестницы горели зажженные факелы, что позволило обеим леди как следует рассмотреть друг друга. Розамонд восхищенно взирала на принцессу.
– Вы все еще дрожите, – заметила она.
– От волнения, потому что увидела Эдуварда!
Любовь и обожание сияли в огромных глазах Элеоноры, и Розамонд внезапно охватило дурное предчувствие. Ей хотелось предостеречь новую подругу, посоветовать получше охранять сердце, чтобы не обжечься. Но она не могла заставить себя омрачить счастье Элеоноры.
– Доброй ночи. Мы обязательно встретимся за завтраком.
Вернувшись к себе, Розамонд сказала Нэн, что сама закончит раскладывать вещи, и велела служанке отдохнуть. Как ни странно, она не чувствовала ни малейшей усталости, наоборот – ощутив прилив энергии, стала увлеченно развешивать роскошные платья в гардеробной. Найдя в сундуке белую ночную сорочку из тонкого шелка и свечу с розовым маслом, она положила и то и другое около высокой кровати. Потом потребовала горячей воды для купания и попросила принести еще несколько ведер, когда придет сэр Роджер.
Помывшись, Розамонд надела сорочку, красный бархатный халат и подбросила дров в камин. Она решила взять инициативу в свои руки. Ей давно пора стать женщиной. Конечно, он обучил ее чувственным радостям, а она оказалась хорошей ученицей. Сколько раз он искушал ее, заставляя чувствовать себя особенной, но сегодня их роли переменятся! Она сумеет настоять на своем.
Наконец в комнату вошел Роджер в сопровождении Гриффина.
– Я прикажу принести воду, господин, – сказал оруженосец, снимая с хозяина кольчугу.
Розамонд зажгла душистую свечу.
– Не стоит, Гриффин. Я сама позабочусь о муже, – заговорщически подмигнула она. – Принеси ужин примерно через час.
Она поймала недоумевающий взгляд Роджера, но не потеряла уверенности, зная, как красиво лежат ее волосы на красном бархате. Прежде чем он успел что-то сказать, появились слуги с горячей водой.
– Ты хорошо вышколил челядь, господин мой, – заметила Розамонд и, поблагодарив дюжих парней, поспешила выпроводить их. – Не присоединишься ко мне… в раздевальной? – хрипловато спросила она.
Пораженный, Род молча последовал за ней, сгорая от любопытства и желания. Он присел на край чана и затаил дыхание, когда она подошла ближе и принялась развязывать тесемки полотняной рубахи, которую он носил под кольчугой. При первом же ее прикосновении его плоть восстала, а когда игривые пальчики запутались в темной поросли на груди, Род едва не потерял голову. Розамонд продолжала дразнить его, проводя ладошками по твердым мышцам.
Потеряв дар речи, он наблюдал, как она становится на колени, чтобы снять с него сапоги. Когда Розамонд наклонила голову и светлые волосы рассыпались по его бедрам, щекоча тугую выпуклость под черными шоссами, он поспешно освободился от остальной одежды и с облегчением вздохнул. Сердце бешено забилось, едва Розамонд сбросила халат, оставшись в одной сорочке.
– Жалко мочить бархат, – с невинным видом объяснила она.
Роджер ступил в воду, втайне надеясь, что Розамонд действительно захочет вымыть его. Садясь, он не сводил с жены глаз и замер в сладостном предвкушении, когда она встала на колени, выбрала длинную жесткую мочалку и потерла между ладонями. Она до того распалила его, что во рту пересохло.
– Ты очень велик, – заметила она, глядя в воду. Роджер услышал собственный стон.
Розамонд намылила мочалку, поднялась и обошла кругом, так, что он оказался спиной к ней. Она начала усердно тереть ему спину уверенными движениями. Роджер закрыл глаза, отдаваясь удовольствию, чувствуя, как уходит напряжение, сводившее мускулы, как растет другое напряжение, сладостное. Настоящий рай… истинный ад!
Розамонд ополоснула мочалку и пустила по воде. Стряхнула капли с рук и белого шелка, ставшего прозрачным от влаги. Роджер почти обезумел, когда она снова опустила пальцы в воду, достала мочалку и при этом случайно задела головку его фаллоса. Он понимал, что для нее это игра, и готов был стать пылким партнером.
Чтобы омыть его плечи и шею, ей пришлось податься вперед. Кончики волос дразнили его, касаясь и щекоча. Руки ее скользнули ему под мышки, и она, ослабев, закрыла глаза, словно дотронулась до запретного местечка. Потом Розамонд смыла пену и помедлила, нерешительно сжимая мочалку. На миг воцарилось полнейшее молчание, но Роджер мысленно умолял ее перейти к нижней части его тела.
Розамонд облизнула губы.
– Если тебе что-то понадобится, Роджер, стоит лишь попросить.
Он мгновенно понял, куда она клонит. Значит, предстоит борьба характеров, опасная игра, которой он искренне наслаждался, и хотя ему не хотелось мыться самому, он все же взял у нее мочалку и быстро завершил мытье. Стоило ему выйти из воды, как Розамонд возобновила игру, подхватив полотенце и подступив ближе. Сначала она тщательно растирала его, затем ее руки стали задерживаться в самых интимных местах. Когда дело дошло до спины, пальцы нырнули в расселину между ягодицами, вызвав лихорадочную дрожь, которую он не смог сдержать. Потом, встав перед ним, она окинула взглядом его блестящую мокрую грудь. Прежде чем коснуться его полотенцем, Розамонд начала снимать языком капельки воды, поблескивавшие на сосках. Он ощутил, как соски тут же затвердели, а мужская плоть восстала, словно умоляя о поцелуях. Жидкий огонь пробежал по жилам, когда строптивая прелестница опустилась перед ним на колени, но восторг сменился разочарованием, стоило ей приложить полотенце к его ногам. Опустив глаза, он увидел, что она рассматривает серебристый шрам, бегущий по его бедру. Розамонд поспешно подняла взгляд и снова облизнула губы.
– Если тебе что-то понадобится, Род, стоит лишь попросить.
Она впервые назвала его Родом, и он потерял голову. Больше всего на свете он жаждал, чтобы она ласкала губами его плоть, касалась поцелуем пульсирующей головки его напряженного фаллоса, втянула его в жаркую влажную пещерку, хотел делать выпад за выпадом, пока не истощит себя в бурном экстазе, но он был слишком горд, чтобы просить ее об этом.
Несколько долгих минут Розамонд оставалась в той же позе, но потом встала, с лукавым смехом повесила полотенце на его вздыбленное достоинство и, покачивая бедрами, проследовала в спальню. На ходу она откинула медово-золотистые волосы и посоветовала:
– Подойди к огню, согрейся, чтобы не одеваться.
Роджер отбросил полотенце и кинулся за ней. Розамонд стояла у камина, и яркое пламя обрисовывало сквозь тонкую ткань ее силуэт. Повернувшись спиной к огню, она стала медленно приподнимать подол сорочки, обнажая ноги. Его взгляд обжигал ее, а запах роз заставлял ноздри раздуваться. Роджер сходил с ума, воображая, как эти длинные стройные ноги обвивают его, пока он вонзается в алчущее лоно. Он шагнул к ней, но она повелительно подняла руку:
– Если тебе что-то понадобится, Род, стоит лишь попросить.
– А как насчет тебя, Розамонд? Тебе тоже что-то нужно? Ты готова окунуться в море наслаждения?
Ее смех сопровождался шорохом откинутых волос.
– Я могу и сама себя ублажить, если это все, о чем ты способен думать. Хочешь посмотреть?
Еще выше приподняв белый шелк, она маняще потеребила завитки на венерином холмике.
Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Род подхватил ее на руки, намереваясь покорить поцелуями. Розамонд не осталась равнодушна к ласкам и отвечала поцелуем на поцелуй, прикосновением на прикосновение, возбуждая их обоих до предела.
Неожиданно она вырвалась и, взбежав по ступенькам, ведущим к кровати, сбросила сорочку. Окунув пальцы в кубок с вином, умастила соски кроваво-красной жидкостью. Роджер в мгновение ока метнулся к ней, решительно привлек к себе, и каменно твердый фаллос опалил ее мягкий живот. Требовательный рот завладел ее губами, языки вступили в нежный поединок, рождая безумное желание гладить, ласкать и пробовать на вкус.
Темные чувственные ощущения воспламенили страсть до такой степени, что Род был способен думать лишь о ее криках в то мгновение, когда он утонет в ней и почувствует, как ее тугие бархатистые ножны сжимают его неукротимый меч.
Уложив жену на постель, он навис над ней.
– Розамонд, – прошептал он, проводя пальцами по ее щеке, – я прошу.
Розамонд пристально посмотрела в его глаза.
– Род, – ответила она, коснувшись его прекрасных губ, – я сдаюсь.
Он схватил ее в объятия и прижал к постели мощным телом. Ее бедра раскрылись, приглашая истомившуюся плоть найти блаженство в заждавшемся лоне. Он сжал ее ягодицы и потер нежный холмик о свой могучий пенис. Розамонд тихо застонала, и Роджер, приподнявшись, одним резким рывком проник в нее.
Она пронзительно вскрикнула, хотя была готова к боли, почти сразу сменившейся восхитительным ощущением заполненности.
Когда Род замер, дожидаясь, пока Розамонд привыкнет к новым ощущениям, ей вдруг показалось, будто глубоко внутри у нее бьется его сердце. Тихие слова полились из его уст:
– Моя красавица, мое золотое сокровище, обхвати меня ногами.
Розамонд решительно отбросила опасения. Ей нужны его сила и мощь, а это единственный способ их получить.
Она повиновалась и скрестила щиколотки у него на спине, захватив в сладкий плен.
– Изведай меня! – смело предложила она, и волны наслаждения, сначала медленно, потом все быстрее, стали захлестывать ее.
Она погрузила пальцы в черные волосы и начала извиваться всем телом, подхватив ритм его выпадов. Ногти впились в его плечи, спина выгнулась, кровь билась в висках, желание нарастало, и Розамонд отдавалась безумным ласкам, покоряясь властному напору, подчиняясь упоительной страсти.
Ощущения, пробуждаемые им, становились все острее, и она со всхлипом сдалась, взорвавшись палящим клубком пламени, рассыпавшимся на миллионы искр. Розамонд закричала и тут же почувствовала, как Род извергся в нее потоком раскаленного семени. Она застонала, изнемогая от блаженства.
Они были слепы и глухи ко всему и всем, кроме друг друга: окружающий мир пропал, осталась лишь кровать с задернутыми занавесками. Они не слышали, как Гриффин, принесший ужин, постучал в дверь. Наконец обоим стало понятно, что ни один из них не проиграл – оба вышли победителями.
Крепко обнявшись, влюбленные погрузились в сон. Розамонд впервые за много лет почувствовала себя в безопасности. Улыбаясь, она прижалась к мужу. Кажется, она начинает ему верить.
Еще до рассвета Род поднялся и оделся. Розамонд поежилась от холода и приоткрыла глаза. Он тут же оказался рядом и тихо сказал, откидывая с ее лба растрепанные волосы:
– Спи, моя красавица. Мы с Эдуардом едем в Вестминстер, но к вечеру я вернусь. Может, ты сегодня увидишь принцессу Элеонору.
– Мы уже встречались. Она милая, прелестная и безумно влюблена в мужа, помоги ей Господь.
Роджер пошутил:
– Если любовь носится в воздухе, это, наверное, заразно.
– Не проси невозможного, Роджер, – улыбнулась Розамонд. – С Богом. Увидимся вечером.
Эдуард Плантагенет вместе с Роджером де Лейберном и Гарри Олмейном скакал впереди отряда рыцарей и воинов. Им предстояло преодолеть двадцать пять миль до столицы. Хотя принц всю ночь не сомкнул глаз, энергии у него ничуть не убавилось. Лежа в постели и зная, что наверху спит прекрасная принцесса, он сгорал от неудовлетворенного желания. Сколько раз он вскакивал, чтобы взбежать по лестнице и предъявить свои права на нее! И столько же раз останавливался при мысли о скандале, который непременно затеет его матушка. Нет, Эдуард не боялся проиграть, даже не думал ни о чем подобном, но знал: если возьмет верх над королевой, оскорбленная гордость сделает ее опасной. Если же проявить терпение, запасы которого угрожающе иссякали, возможно, он сумеет достичь цели без злобной ссоры, которая, вне всякого сомнения, расстроит Элеонору.
– Люди ждут жалованья, – объявил Гарри.
Эдуард и Роджер, погруженные в размышления о своих супругах, встрепенулись. Эдуард кивнул и рассеянно бросил:
– Когда они обоснуются в Тауэре, я раздам деньги.
– А корона заплатит моим корнуэльцам? – оживился Гарри.
Эдуард усмехнулся:
– Твой отец – настоящий Мидас, его сундуки переполнены, в то время как король совсем обнищал.
Привыкший к бесконечным подначкам и шуточкам насчет тугих кошелей Ричарда Корнуэльского, Гарри безмятежно ответил:
– В таком случае можешь попросить золота у моего папаши, когда доберешься до Вестминстера.
– Ты меня поражаешь, Гарри. В бою тебе нет равных, но когда дело доходит до отца, тут же прячешься в кусты.
Оказавшись в Ричмонде, всадники проследовали вдоль по течению реки до самого Вестминстера. Как было уговорено заранее, Гарри Олмейн вместе с отрядом повернул к Тауэру, а Роджер де Лейберн направился вверх по Темзе в Дарем-Хаус. Эдуард наказал ему после разговора с де Монфором обязательно приехать в Вестминстер, откуда они вместе поскачут в Тауэр.
Эдуард въехал во двор, спешился и поприветствовал дядюшку. Родственники обнялись. Эдуард, выше и шире в плечах, еще сохранял золотистый отсвет юности, но и Ричард в свои пятьдесят лет по-прежнему оставался красивым и величественным мужчиной.
– Надеюсь, отец намеревается вернуться к парламентской сессии? – осведомился Эдуард.
– Никакой сессии не будет. Симон де Монфор еще не король Англии.
«Пока», – подумал Эдуард.
– Де Монфор непреклонно стоит на своем и выражает общее мнение баронов, – возразил он вслух. – Король подписал Оксфордские провизии, и я последовал его примеру.
– Ты глупец, Эдуард! Генрих просил папу дать ему буллу отпущения на право отречься от провизии!
– Черт побери, Ричард! Оксфордские провизии обеспечивают систему справедливого правления, которая сделает Англию сильной и процветающей.
Ричард с сожалением покачал головой:
– Ты просто повторяешь слова де Монфора. Вспомни, что в твоих жилах течет кровь Плантагенетов. Как ты можешь думать о том, чтобы уступить кому-то собственные права? Твой отец грозится сделать наследником Эдмунда, если выступишь против него.
– У меня своя голова на плечах! Англия – мое наследие, и его не отнимет у меня никто: ни отец, ни Эдмунд! Я люблю свою страну! И хотя мой отец – король, все его друзья и любимцы – французы. Он предан Франции, а я стану истинно английским правителем. Когда придет мое время взойти на трон, страна будет не разрозненной, а объединенной.
– Если воображаешь, будто на трон тебя возведет де Монфор, жестоко ошибаешься. Его ненасытное честолюбие известно всем!
Эдуард стал горячо уверять, что и в мыслях не имел ничего подобного. Теперь он понял, почему отец прислал Ричарда в Англию и срочно призвал верховного судью. Генрих боится, что потеряет корону.
Принц поспешно сменил тему:
– Моим людям нужно выплатить жалованье за валлийскую кампанию.
– Королевская казна пуста, – развел руками Ричард. – Однако я всегда могу найти деньги для родного племянника.
– Очередная морковка, – вспылил Эдуард. – Первую подвесила мать. Но я не чертов осел, и зарубите это на носу!
– Нет, все мы знаем, что ты – истинный лев, – успокоил принца Ричард и заговорил о другом: – Я слышал, Гарри прекрасно показал себя в бою. Странно, что он не приехал с тобой.
– Гарри повел людей в Тауэр. Я обещал присоединиться к ним, но позже вернусь, чтобы подробнее обсудить вопрос о парламенте. Не сомневайся, я привезу с собой Гарри, а уж вместе мы устоим против тебя.
С этими словами Эдуард вышел, решив подождать Роджера у конюшни. Он надеялся узнать, сколько человек привел с собой судья Боун. Принц насчитал семьдесят лошадей – значительно больше, чем ожидал.
К конюшне подъехал Роджер и принялся поить лошадь. Эдуард молча указал на заполненные стойла. Род кивнул, но не произнес ни слова, пока они не отошли подальше. Только убедившись, что их не подслушают, он прошептал:
– Как вы и подозревали, Симон уже знает о приезде Ричарда Корнуэльского. Он считает это умным ходом, поскольку Ричард куда лучше, чем Генрих, умеет убеждать людей.
Эдуард кивнул и цинично добавил:
– Да и денежек у него побольше. Кстати, ты сказал ему, что судья привел с собой целый отряд?
– Да, но и это он уже пронюхал. Граф Норфолк прислал ему письмо.
– Значит, маршал в отличие от судьи хранит нам верность.
Роджер кивнул:
– Симон предвидит, что если дело дойдет до войны, среди баронов произойдет раскол. Он намерен потолковать с вами по этому поводу.
– Это может подождать денек – у нас много неотложных дел. Прежде всего, для выплаты жалованья денег нет. Ричард хотел меня подкупить, но я не польстился на приманку.
– В таком случае нужно отвлечь людей. Можно устроить пиршество в Тауэре с таким количеством еды и выпивки, какого они и за год не видели. Как управитель, я могу выделить немного золота, да и торговцы откроют нам кредит.
– Позаботься об этом. Да не забудь привести шлюх. Какой пир без шлюх? Женщины – более заманчивое развлечение, чем выпивка.
Роджер в сопровождении полудюжины слуг из кухонь Тауэра объехал рынки, закупив все: от рыбы до устриц, от жирных голубей до маринованных свиных ножек. Он приобрел несколько бочонков эля из пивоварни и вино с корабля, пришвартованного у пристани Тауэра. В лондонском Ист-Энде не было недостатка в борделях, и сэр Роджер нанял всех потаскух, торговавших своими прелестями на Дог-энд-Бич-лейн.
К десяти часам пир превратился в настоящую оргию. Наблюдая за проделками пышногрудых шлюх, Роджер предавался тоскливым мыслям о Розамонд, ожидавшей его в Виндзоре. Если он не приедет, она снова перестанет ему доверять. Двадцать пять миль дороги ему нипочем, но он не может оставить Эдуарда.
А тем временем две сестрицы затеяли драку из-за принца. Пухлые блондинки таскали друг друга за волосы и обменивались мерзкими ругательствами.
– Ты, подлипала, шваль толстозадая! Он меня первую увидел!
– Рябая плоскомордая сучка! Поцелуй мой толстый зад!
– А ты лижи мою щелку, пока не отполируешь!
Эдуард покатывался со смеху:
– Фанни, Фанси, не стоит ругаться! Я все улажу и сохраню мир в семье! – Поднявшись, он разнял их, взял за руки и повел наверх.
Род проводил их взглядом и осушил чашу, прикидывая, стоит ли незаметно ускользнуть. Но тут перед ним словно по мановению волшебной палочки возник принц.
– Как почти все твои замыслы, Род, этот имел несомненный успех. Но нас с тобой ждут в Виндзоре дамы несравненной красоты.
Род благодарно улыбнулся.
– Куда, черт побери, ты девал Фанни и Фанси?
– Как куда? Отвел в спальню Гарри, разумеется!
Глава 15
Далеко за полночь Эдуард и Роджер вошли в новую башню Виндзора.
– Хорошо тебе, – жаловался Эдуард, – жена уже ждет в теплой постельке! А мою сторожит огнедышащий дракон с целой ордой дракончиков.
– Ничего, твой меч крепок, так что ставлю на тебя, святой Георгий! – ухмыльнулся Род и подождав, пока Эдуард поднимется, открыл дверь своих покоев. Чирк радостно завиляла задом и вцепилась ему в ногу. – Ш-ш-ш… я хочу удивить ее.
Розамонд, лежавшая без сна, и в самом деле удивилась: она давно перестала его ждать. Ее доверие к нему медленно возвращалось.
Перина просела под весом Рода. Он прижался к Розамонд, но та, ощутив запах дешевых духов и дорогого вина, с возмущением вырвалась.
– Не смей до меня дотрагиваться!
– Не сметь? – рассмеялся Род. – Да ты знаешь, сколь ко миль мне пришлось проскакать?
– И скольких же шлюх ты успел объездить?
Род оскорбленно отодвинулся. И это награда за верность?
– Я никогда не плачу женщинам!
– Ну а теперь заплатишь целое состояние за право находиться со мной в одной комнате, не говоря уж о постели.
– Право? – зловеще прошипел он. – Это моя комната, моя постель и моя жена.
Чирк в отличие от Розамонд вовремя почуяла опасность. Громкий стук в дверь мигом заставил ее забраться под кровать. Род яростно выругался и, откинув одеяло, в чем мать родила прошествовал к двери.
– Какого черта вам нужно?
– Впусти меня.
Род узнал голос Эдуарда, исполненный раздражения. Открыв дверь, он вынул из настенного кольца факел, чтобы осветить комнату.
– Птичка улетела! Чертовы королевские покои пусты! Временами мне страшно хочется придушить свою матушку. Злобная стерва!
– Назови женщину, которая не была бы таковой.
Розамонд встрепенулась было, но, не успев накинуть халат, поспешно прикрылась простыней.
– Розамонд, ты видела сегодня королеву? А Элеонору? Не знаешь, когда и куда они уехали? – сыпал вопросами Эдуард.
– Я так хотела снова поговорить с принцессой! Целый час гуляла в саду в надежде, что и она придет, но все напрасно. За обедом ее тоже не было. Вернувшись к себе, я нашла под дверью записку от нее. Подбежала к окну и увидела, как королевская барка плывет вниз по реке, к Лондону. Это было около двух часов дня.
– Где записка? – взволнованно прошептал Эдуард. Розамонд достала пергамент из-под подушки и протянула принцу.
«Увы, я должна немедленно уехать. Будь у меня выбор, я осталась бы. Душа моя тоскует. Одного взгляда на него недостаточно. Я слишком долго ждала и молю Бога, чтобы Эдуард испытывал те же чувства. Пожалуйста, передай ему, что он один в моих мыслях и сердце.
Элеонора (Нора)».
– Ты видела ее? Говорила с ней? – допытывался принц.
– Мы виделись вчера вечером, когда вывели собак на прогулку в сад. Я отдала ей свой меховой плащ.
– Разве она не самое изысканное создание на свете?
– Да, леди Элеонора необычайно красива, лорд Эдуард.
– Красива и скромна! Ты видела ее роскошные волосы и кожу? Губы похожи на лепестки роз, а кожа цвета темного меда! Должно быть, смешение французской и испанской крови породило такой цветок! Ах, она так восхитительно мила и невинна!
Роджер в изумлении слушал, как Эдуард превозносит скромность и невинность – качества, ранее не слишком его привлекавшие. Должно быть, Элеонора и в самом деле лакомый кусочек!
– Она говорит, что я в ее мыслях и сердце.
– Пожалуйста, оставьте записку себе, принц Эдуард.
– Спасибо, Розамонд, – поблагодарил принц, целуя ее руку.
Розамонд снова ощутила запах вина и духов. Очевидно, мужчины развлекались вдвоем. Принцу давно пора иметь жену: может, хоть она отучит его повесничать и распутничать!
– Не обращайте на меня внимания – я само терпение, – пробурчал Роджер, прислонясь к кроватному столбику.
– Иди к черту, – отмахнулся Эдуард. – Мы хотим потолковать об Элеоноре. Расскажи что-нибудь еще, Розамонд.
Она бросила на мужа веселый взгляд, искренне радуясь его досаде. Не без усилий отведя глаза от его скульптурно вылепленного тела, она вновь обратилась к Эдуарду:
– У нее есть маленький песик. Она сказала, что королева его не терпит, и спросила, нравятся ли вам собаки. Я заверила ее, что вы их обожаете.
– Говорил же я, что моя мамаша – настоящая стерва! Использует Элеонору как приманку, чтобы согнуть меня.
– Все женщины могут быть настоящими стервами, – изрек Род.
Поняв, в чей огород брошен камешек, Розамонд парировала:
– Судя по запаху, сегодня вы перепробовали немало таковых!
– Вот как? Кажется, я появился не вовремя? – съехидничал Эдуард, довольный тем, что не ему одному приходится страдать и что друг тоже найдет сегодня холодную постель. Дождавшись, пока Роджер проводит его до двери, Эдуард под мигнул: – Не печалься, до рассвета уже недалеко.
Ричард де Клар отправился в Лондон вместе со свое невесткой Алисой. Хотя та предпочла бы ехать одна, граф Глостера призвал в столицу его отчим Ричард Корнуэльский, и Алисе ничего не оставалось, кроме как принять предложение свекра. Граф оставил сына Гилберта управлять Глостером и с небольшим отрядом рыцарей примчался в Вестминстерский дворец. Алиса поселилась в роскошно обстав ленных покоях, принадлежавших ее отцу, Гаю де Лузиньяну прежде чем проклятые бароны изгнали его из Англии
Преданные слуги доложили ей, что королева привезла с собой невесту лорда Эдуарда, и обе выехали в Виндзор.
Глостер тем временем встретился с отчимом. Мужчины дружески приветствовали друг друга.
– Ричард, король разгневан вероломным заговором Симона де Монфора и Эдуарда! Как вы могли взять сторону изменника де Монфора и предать своего монарха?
– Никакого заговора! – запротестовал Глостер. – Генрих подписал Оксфордские провизии, а первым пунктом там стоит созыв парламента.
– Ты слеп, Ричард, или опять хитришь? Замыслил посадить Эдуарда на трон?
Тут Глостер дал волю своей знаменитой вспыльчивости.
– Это наглая ложь! Я первый пэр Англии и никогда не посмел бы плести заговоры против короля! Но моя обязанность – следить за исполнением Оксфордских провизий.
– Эти провизии – дело спорное. Папа дал Генриху буллу отпущения и разрешил отказаться от клятвы. Настало время Плантагенетам объединиться и показать баронам, кто главный в стране!
– Но я де Клар, – напомнил Глостер.
Ричард Корнуэльский, с любовью посмотрев на пасынка, покачал головой:
– Таковы твое имя и титул, но по крови ты Плантагенет. Мой первенец, мой настоящий сын. Как думаешь, почему твоя мать, моя возлюбленная Изабелла, назвала тебя Ричардом?
Глостер потрясенно взирал на него. Да… пожалуй, это объясняет многие загадки его детства. Он унаследовал прославленные гордость и вспыльчивость Плантагенетов.
– Почему ты держал это в тайне? – хриплым от нахлынувших чувств голосом выдавил он.
– Твоя мать была женой Гилберта де Клара. Я не мог навлечь бесчестье на нее и на тебя, Ричард. Не хотел, чтобы тебя называли королевским ублюдком. Когда де Клар погиб в бою, ты унаследовал его титул и стал графом Глостером.
Ричард налил вина себе и сыну и поднял кубок в безмолвном тосте.
– Король приказал мне собрать малый совет, состоящий из меня, тебя и верховного судьи Боуна, – продолжал Ричард Корнуэльский. – Мы созовем на него баронов, верных короне. Необходимо закрыть ворота Лондона для Симона де Монфора и его сообщников, а также воспрепятствовать открытию сессии парламента. Если Монфор не отступит, это означает войну.
– А как насчет лорда Эдуарда?
– Наш долг – рассорить его с де Монфором. Я уже сказал принцу, что Генрих сделает своим наследником Эдмунда, а королева привезла невесту принца, Элеонору Кастильскую, чтобы заманить его обратно в лоно семьи.
– Насколько я знаю Эдуарда, его не возьмешь ни угрозами, ни подкупом.
– Но он умен, и ему нужны деньги. Я послал за ним соглядатаев. Сегодня принц узнает, что в Лондон ему нет доступа и он отрезан от своих людей, размещенных в Тауэре. Когда Эдуард увидит, что многие бароны остались нам верны, а за спиной Генриха стоит войско из трехсот французских наемников, он задумается и взвесит шансы. Я рассчитываю на его ненасытные амбиции, присущие всем Плантагенетам.
– Ты забываешь о всеобъемлющем честолюбии и магнетизме личности де Монфора.
– Ни на минуту, Ричард. Раньше или позже Эдуард поймет, что у страны должен быть только один правитель.
Лорд Эдуард и сэр Роджер выехали из Нижнего двора Виндзора, не заметив всадника, ожидавшего в тени Комендантской башни.
– Поедем прямо в Дарем-Хаус, – решительно велел Эдуард. – Потом захватим Гарри, если он еще дышит. Ну а Вестминстер оставим напоследок. Королева, вне всякого сомнения, держит Элеонору именно там, и я намереваюсь забрать свою жену в Виндзор.
Они проехали едва ли не половину пути, и Роджер услышал топот копыт в отдалении. Когда они приблизились к поселку Вестминстер, звук словно приблизился и стал громче.
– По-моему, нас преследуют, – предостерег он Эдуарда. Они тут же сменили направление и, свернув к реке, спрятались за старую дворцовую стену.
Эдуард схватился за узду лошади, а де Лейберн ловко стащил подъехавшего всадника с седла и приставил к его горлу кинжал.
– Говори, если не хочешь отправиться на тот свет!
Маленький жилистый человечек съежился от страха и обмочился.
– Ты шпион де Монфора? – рявкнул Эдуард.
Ощутив теплую струйку крови, ползущую по шее, мужчина лихорадочно закивал. Конь, которого удерживал Эдуард, словно обезумев, встал на дыбы. Подкованные копыта молотили над их головами, и рыцари отпрянули. Соглядатай воспользовался этим, чтобы броситься в Темзу и исчезнуть из вида.
–. Следовало сразу прикончить сукина сына, – выругался Род, сунув клинок в ножны и придерживая коней, пока Эдуард усмирял перепуганное животное. – Жаль, что мы не взяли оруженосцев!
– Отведем клячу в Дарем-Хаус и спросим, кому она принадлежит. Кровь Христова, неужели де Монфор мне не доверяет?
– Он слишком мудр, чтобы доверять вам, господин.
Они благополучно прибыли в Дарем-Хаус, и Эдуард поинтересовался у конюха, принявшего поводья:
– Чья эта лошадь? Она из твоей конюшни?
– Трудно сказать, лорд Эдуард.
– Какой же ты конюх, черт возьми, если не узнаешь собственного коня?
– Простите, лорд Эдуард, но из Кенсингтона привели столько скакунов, что я до сих пор не могу отличить одного от другого.
– Даже чертовым конюхам приказано держать рот на замке, – заметил Эдуард.
Однако когда Симон де Монфор вышел навстречу царственному гостю, тот ни словом не упомянул о неприятном инциденте. Они проследовали за хозяином в зал, где леди Элеонора предложила мужчинам еду и вино. Она поцеловала племянника и осведомилась у Роджера о здоровье Розамонд.
