Текст книги "Мисс Петтигрю живет одним днем"

Автор книги: Винифред Ватсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11
20:28–00:16

В течение минуты в комнате было тихо. Мисс Лафосс молча стояла у огня. Потом она слегка встряхнулась. Мисс Петтигрю вынырнула из пучины беспамятства.

– Ну, – сказала мисс Лафосс, чей жизнерадостный характер никогда не позволял ей долго предаваться унынию. – Не знаю, как у вас, но у меня волнение любого рода чрезвычайно стимулирует аппетит. Что вы думаете об ужине? Это немного не соответствует моему расписанию, но у нас еще уйма времени. Я закажу что-нибудь. Нам следует подкрепить наши силы.

Она не стала слушать протесты мисс Петтигрю, уверяющей, что не сможет проглотить и куска хлеба, и потянулась к телефону. Совесть мисс Петтигрю была смущена размышлениями о стоимости ужина. Она и так достаточно обременила свою новую подругу.

– Ерунда, – заявила мисс Лафосс, – аппетит вернется, как только перед вами поставят тарелку.

И оказалась совершенно права. Когда ужин доставили, мисс Петтигрю обнаружила, что ужасно проголодалась. Ни один человек, выросший на унылой череде безвкусных рагу, постных фаршей, жестких ростбифов, которые на протяжении всей жизни составляли рацион мисс Петтигрю, не остался бы равнодушным к пище богов, которая подавалась на стол мисс Лафосс.

Но хотя ужин был достаточно вкусным, чтобы поглотить ее внимание без остатка, мисс Петтигрю не отвлекалась от своей основной цели. Так или иначе мисс Лафосс следовало убедить отказаться от Ника и выйти замуж за Майкла. Сражение продолжалось над супом, рыбой, жарким и десертом, мисс Петтигрю шла в наступление, мисс Лафосс держала оборону. Наконец мисс Лафосс прибегла к хитрости. Не в силах сопротивляться натиску суровой логики мисс Петтигрю, она ловко перевела разговор на другую тему. С большим коварством она начала рассказывать мисс Петтигрю некоторые весьма цветистые анекдоты из ее полной приключений карьеры, а та, придя в восторг от изнанки артистической жизни, моментально отвлеклась от своей великой миссии. Впрочем, ненадолго. Через несколько минут тяжелая артиллерия снова была готова к обстрелу первоначальной цели.

Время бежало приятно и незаметно, и когда мисс Петтигрю уже начала замечать, что сопротивление мисс Лафосс слабеет, та посмотрела на часы и вскочила на ноги с тревожным криком.

– О, Боже! Посмотрите на время. Надо срочно переодеваться. Уже одиннадцать, а я обещала быть к двенадцати.

Она бросилась в спальню, но мисс Петтигрю не собиралась упускать время, пока они еще были одни, и готовилась изложить подруге еще несколько аргументов.

– Можно мне посмотреть? – строго спросила она?

Мисс Лафосс отказалась от попытки к бегству.

– Конечно, – безропотно согласилась она. – Ведь я публичная персона.

Мисс Петтигрю удобно расположилась в кресле рядом с туалетным столиком мисс Лафосс. Мисс Лафосс больше не возражала мисс Петтигрю. Обряд вечернего переодевания требовал сосредоточенности.

Она сняла платье, прошла в ванную, затем вернулась в спальню. Она выбрала вечерний наряд и весело улыбнулась мисс Петтигрю. Хорошее настроение снова вернулось к ней. Она села перед зеркалом.

– Я часто думаю, – весело сказала она, – что это самая ответственная часть дня.

Мисс Петтигрю, соблазненная беспомощным положением подруги, решила не откладывать своих увещеваний.

– Могу я сказать кое-что? – попросила она.

– О, Гвиневра, – сказала мисс Лафосс, – Вы заставляете меня чувствовать себя просто неблагодарной свиньей.

– Меня это не беспокоит, – возразила мисс Петтигрю строго и мужественно, – Я должна высказать свое мнение. В глубине сердца вы знаете, что Ник никогда не останется верен вам. Однажды вы обязательно состаритесь. И тогда он перестанет смотреть на вас. Даже когда ему будет пятьдесят, он все равно будет глазеть на молоденьких девушек.

Мисс Лафосс вздохнула.

– О, Боже! Эта мысль меня удручает.

– Почему бы не рискнуть, – спросила мисс Петтигрю, – и не выйти замуж за Майкла? Знаете, – коварно добавила она, выбрасывая на ветер последние лохмотья чести и добродетели, – если это не сработает, вы всегда сможете вернуться к Нику. Вы ведь все равно не собираетесь выходить за Ника.

– О, Гвиневра! – с усмешкой сказала мисс Лафосс.

– Я знаю, – виновато вспыхнула мисс Петтигрю.

– Вы коварная искусительница, – обвинила мисс Лафосс. – Вы прекрасно знаете, что я бы не решилась. Он бы избил меня, как боксерскую грушу.

– Моя дорогая! – возразила мисс Петтигрю. – Вы не… преувеличиваете?

– Я не хотела бы делать ставку на Майкла, – сказала мисс Лафосс.

– Но в его пользу есть так много доводов, – продолжала соблазнять мисс Петтигрю. – Представьте, что Ника не существует. Тогда бы вы вышли за Майкла?

– Ах! – мрачно сказала мисс Лафосс. – Не уверена.

– Но почему? – удивилась мисс Петтигрю. – Он такой симпатичный. Кажется, у него есть деньги. Он любит вас. Что не так?

– Он совсем не респектабельный, – сказала мисс Лафосс. – Ничто не сможет сделать Майкла респектабельным. Женщина может флиртовать с кем угодно, но замужество дело очень серьезное. Здесь нужно быть очень осторожной. Надо думать… о следующих поколениях.

– О! – ахнула мисс Петтигрю, совершенно потрясенная, этот аргумент выбил ее из колеи.

– Вот именно, – сказала мисс Лафосс.

Мисс Петтигрю мгновенно сложила оружие. Она поднялась с кресла и всплеснула руками. Ее лицо приняло виноватое и умоляющее выражение.

– Я была дерзка, – сказала она. – Нетерпелива, груба. Вы поставили меня на место. Но я все-таки должна сказать. Вы мне очень нравитесь. Я не вижу, что ждет вас в будущем. Эта жизнь, которую вы ведете, чем она закончится? Пожалуйста, пожалуйста, выходите за Майкла.

– Дорогая моя, – улыбнулась мисс Лафосс, – вы надеетесь наставить меня на путь добродетели?

– Если бы я только могла.

– Разве это так важно?

– На самом деле, это действительно так, – начала мисс Петтигрю.

Затем она замолчала. Ей еще не было пятидесяти, но когда-нибудь она обязательно станет одинокой старой женщиной без дома, без мужа, детей и друзей. Вся ее спартанская жизнь была прожита в целомудрии и добродетели. Следовательно, у нее не будет ни дома, ни воспоминаний. Мисс Лафосс тоже когда-нибудь доживет до пятидесяти лет. Предположим, она придет к этому рубежу с равным итогом, так же без дома и друзей. Что тогда? Сколько радости принесут ей ее воспоминания?

– Нет, – сказала мисс Петтигрю. – Я не знаю, будет ли это лучшим выходом.

– О, моя дорогая, – тихо произнесла мисс Лафосс.

Мисс Петтигрю подняла голову. С прерывающимся дыханием она взволнованно заговорила:

– Я никогда никого не любила. Я хочу знать, что это такое. Я всегда хотела это узнать. Есть сотни таких же как я, которые тоже хотят знать. Стоит ли?

– Да, – ответила мисс Лафосс. – Для меня, да.

Мисс Петтигрю села.

– Я старше вас, – сказала она, – и глупее. У меня нет ни вашей красоты ни вашего ума. Я советую вам выйти замуж не ради добродетели или из обычая, но только исходя из собственного жизненного опыта. У меня нет ни друзей, ни денег, ни семьи. Я хочу спасти вас от подобной участи.

– О, моя дорогая, – снова повторила мисс Лафосс.

– Пока он добр к вам, это все, что имеет значение, – сказала мисс Петтигрю. – Я знала немало хороших людей, но никто из них не хотел жениться на мне.

– О, Гвиневра, – вздохнула мисс Лафосс.

– Тот первый молодой человек совсем неплох, – продолжала мисс Петтигрю. – Но я не советовала бы вам выходить за него. Я не хочу спешить с выводами, но я думаю, что он немного еврей. Он выглядит не совсем англичанином. И я уверена, когда дело доходит до брака, безопаснее придерживаться своего племени.

– Конечно, – скромно согласилась мисс Лафосс.

– А Ник, ну, Ник не сделает вас счастливой надолго. Думаю, вы и сами это знаете. Но Майкл, ах, Майкл! – сказала мисс Петтигрю с сияющим лицом. – Я не буду много говорить, потому что уже достаточно сказано, но я в жизни не встречала молодого человека, который бы понравился мне больше. И он англичанин до мозга костей.

– В самом деле, – заметила мисс Лафосс, – Майкл покорил вас с первого взгляда.

– Да, – просто сказала мисс Петтигрю.

– О, дорогая! – ответила мисс Лафосс.

Не в силах больше сдерживаться, она наклонилась вперед и послала мисс Петтигрю воздушный поцелуй.

– Я подумаю над этим, обещаю.

Мисс Петтигрю чувствовала себя ослабевшей после такого выброса нервной энергии.

– О, Боже! Надеюсь, вы не сердитесь на меня за такую откровенность? Мне просто необходимо было выговориться.

– Сержусь! – поразилась мисс Лафосс. – Я? Разве я не говорила вам, что у меня не было матери. Никто никогда не утруждался хоть раз прочитать мне нотацию. Это было прекрасно. Я не отказалась бы от нее ни за что на свете.

Она снова повернулась к туалетному столику. Мисс Петтигрю с большим интересом следила за ее манипуляциями. Она покачала головой.

– Моя дорогая, – осторожно заметила она, – не слишком ли много макияжа для леди?

– Однажды я вела себя как леди, – сказал мисс Лафосс. – Конечно, выйти замуж за дворянина непростое дело. Вы даже не представляете. Он был джентльменом. И должен был стать баронетом, когда его старик умрет. Или чем-то вроде того, я вечно путаюсь в этих титулах. Так что я вела себя с изысканным тактом. Мне пришлось отказаться от помады: он очень любил целоваться. Помада, видите ли, оставляет следы, а старый баронет имел отличное зрение и крепкие моральные устои.

Мисс Петтигрю вспомнила о своих правилах житейской мудрости, которые напрочь отвергали помаду.

– Ну, я и вела себя как леди, – продолжала мисс Лафосс. – Не пользоваться помадой, не показывать ноги. Понимаете? Улыбаться, не разжимая рта, держать дистанцию. Я ни разу не позволила себе отступить от правил! И что же? Через неделю я увидела его с какой-то раскрашенной похотливой сукой в помаде от уха до уха и в платье выше колен.

– Моя дорогая, – в смущении пробормотала мисс Петтигрю. – Я хочу сказать, ну, вы же можете использовать другие выражения.

– Хуже, чем «похотливая»? Научите меня. Я с удовольствием буду их использовать.

– Нет, нет, – ответила мисс Петтигрю, краснея. – Э-э… «сука».

– Ну, хорошо. Не сука. Беспородная сука.

Мисс Петтигрю предпочла не настаивать на формулировках. Она все еще чувствовала себя сбитой с толку. История мисс Лафосс была рассказана несколько сумбурно, некоторые моменты были вовсе не ясны, и мисс Петтигрю очень хотелось выяснить судьбу лорда, не любившего помаду.

– Так что же произошло с лордом?

– Он женился на той шавке с помадой и ногами, – просто сказала мисс Лафосс, – когда старик умер. А я усвоила урок.

Она задумчиво накрасила губы. Мисс Петтигрю глубокомысленно кивнула.

– Понимаю, – сказала она, – надо собрать как можно больше информации о будущем муже. Мое невежество поистине ужасно.

– Вы научитесь, – успокоила ее мисс Лафосс.

– Я готова учиться, – безнадежно произнесла мисс Петтигрю, – но дни моих завоеваний давно в прошлом.

– Никогда не говорите «никогда», – сказала мисс Лафосс.

Она в последний раз провела пуховкой по щеке.

– Готово. Все. Теперь вы, Гвиневра. Ваша очередь. Удалите старый макияж.

Мисс Петтигрю поспешила в ванную и вернулась с сияющей, как у школьницы, кожей. Мисс Лафосс приготовила инструменты для удаления блеска. Мисс Петтигрю заняла свое место перед зеркалом.

Ее взгляд уже отметил беспорядок в ее внешности. Волны, созданные умелыми руками мисс Дюбарри, съехали на правое ухо, платье немного помялось. Лицо мисс Петтигрю было бледно, как у привидения. Легкая аура «шика» исчезла без следа. Серьги безжизненно повисли над плечами.

– Ай, ай, Гвиневра, – заметила мисс Лафосс. – Вы разваливаетесь.

Она начала быстро работать, чтобы восстановить мисс Петтигрю № 2 из руин мисс Петтигрю № 1.

– Ничего не поможет, – безропотно сказала мисс Петтигрю. – Я снова стану прежней. Я всегда была невзрачной, такой и останусь.

– Ерунда, – строго возразила мисс Лафосс. – В вас всего лишь говорит комплекс неполноценности. Если вы могли хорошо выглядеть один раз, вы сможете так выглядеть всегда. Просто немного практики.

– У меня никогда ее не будет.

– Не будьте пессимисткой.

– Нельзя превратить свиное ухо в шелковый кошелек.

– Зато мы умеем делать белую бумагу из старых тряпок.

– Есть девушки, от которых глаз не оторвать, а есть такие, которых никто не замечает, – выложила мисс Петтигрю козырной аргумент. – Я принадлежу ко второму типу.

– Чистая ерунда, – сказала мисс Лафосс. – Просто не забывайте выпрямлять спину. Плечи назад, живот втянуть. В этом весь секрет. Если вы не будете сутулиться, любая одежда всегда будет отлично сидеть на вас.

Она завершила манипуляции с лицом мисс Петтигрю. Прочно и надежно закрепила прическу и приколола алую розу к плечу мисс Петтигрю. Мисс Петтигрю лучезарно улыбнулась своему отражению.

– Впервые в жизни я наслаждаюсь своим видом.

Она снова надела заимствованную шубу. Мисс Лафосс появилась в великолепном вечернем манто с белоснежным песцом на воротнике. Она поспешно собрала платок, перчатки и сумочку.

– Боже мой, страшно подумать, как мы опаздываем!

С неожиданным проворством она устремилась к двери. Мисс Петтигрю припустила за ней бодрой рысью. Голос ее совести отчаянно трубил ей в оба уха, но мисс Петтигрю оставалась решительно глуха к его призывам. Вся королевская конница, вся королевская рать не могли лишить ее последней радости этого дня. Она, как щитом, прикрылась этим оправданием. События дня разворачивались с такой стремительность, что порой ей казалось: она действует не совсем по своей воле. Мисс Петтигрю находилась в состоянии психического аффекта и под воздействием многочисленных аберраций,[11]11
  Аберрация – искажение, изменение.


[Закрыть] и это ее вполне устраивало.

С сияющими глазами, прерывающимся дыханием, легким естественным румянцем, дополняющим эффект искусного макияжа, она резво следовала за мисс Лафосс. Ее ждало Главное Приключение дня – настоящий ночной клуб. Само это слово возбуждало ее, наполняло безудержным волнением. Что бы сказала ее дорогая матушка, если бы жизнь внезапно вернулась в ее тело? В какие глубины разврата стремилась ее дочь? Чего должна была опасаться мисс Петтигрю. Да ничего! Свободно и радостно она признавала свершившийся факт. Она отправлялась в ночное заведения. Она собиралась уйти в загул. Ей пришелся по вкусу коктейль Тони. Она была одета, накрашена и собиралась повеселиться за всю свою прошлую монотонную жизнь. Она наслаждалась каждой минутой этого чудесного дня, и ни одна проповедь не могла сбить ее с курса. Она была рождена для безбрежных просторов, глубоких вод и безудержных авантюр.

Почти бегом она спустилась по лестнице вслед за мисс Лафосс, не отставая от нее ни на шаг. В ответ на свисток швейцара взвизгнуло тормозами такси. Мисс Лафосс повернулась к водителю, но мисс Петтигрю опередила ее. Лучезарно улыбаясь, она надменно произнесла:

– «Алый Павлин», и как можно быстрее.

Она сели в салон автомобиля и с ревом помчались вдоль ярко освещенных улиц. Мисс Петтигрю выпрямилась и блестящими глазами жадно смотрела в окно с доверху поднятым стеклом. Мокрые от ноябрьского дождя улицы больше не казались ей тоскливыми. Сказочные огни освещали здания. Волшебные рога настойчиво гудели со всех сторон. Разноцветные блики яркими искрами расцветили черные тротуары.

Волшебный Авалон^{1} дышал, гудел, пульсировал вокруг, полный яростной жизни. Рыцари в шелковых цилиндрах и дамы в вечерних платьях со счастливыми лицами спешили навстречу музыке и свету. Мисс Петтигрю спешила вслед за ними, хотя гораздо с большими удобствами: на автомобиле, а не на своих двоих. Какая разница, что она не одна из них? Ей довелось на один день попасть в сказку, дышать амброзией и жить полной жизнью.

Рядом с ней сидела ее подруга, мисс Лафосс, тонкая, изящная, изысканная до последнего завитка в прическе. Она, мисс Петтигрю, скучная и ничтожная старая дева, безработная неудачница, ехала вместе с ней в ночной клуб: великолепно одетая, как лучшие из этих женщин, бесстыдно накрашенная, как худшие из них.

«О! – блаженно думала мисс Петтигрю. – Я хотела бы умереть сегодня ночью, прежде чем проснусь».

Она прибыли.

Глава 12
00:16–01:15

Взору мисс Петтигрю открылось высотное здание, сдержанное, достойное, скромно освещенное. Она внимательнее всмотрелась в серый фасад. Ее сердце упало. Она повернулась и бросила укоризненный взгляд на мисс Лафосс. Разве таким должен быть ночной клуб? Над двойной дверью светилась скромная вывеска. Швейцар вежливо поклонился.

– Ужасная погода, мисс Лафосс.

– Действительно, Генри.

Мисс Лафосс поднялась по ступеням, медленно и неохотно мисс Петтигрю последовала за ней. Двери открылись и закрылись. Мисс Петтигрю ахнула и замерла, пораженная открывшемся ее взгляду великолепием. В потоках ароматов, музыки и света они стояли посреди большого фойе. В дальнем конце холла располагалась широкая лестница, по которой поднимались и спускались женщины в роскошных вечерних нарядах. Их сопровождали учтивые мужчины в черно-белых доспехах, при ближайшем рассмотрении оказавшихся фраками. Все было, как и должно было быть: позолота и блеск, радостные голоса и смех. Мисс Петтигрю снова возродилась. Ее ноздри затрепетали, а глаза широко распахнулись навстречу новому зрелищу. Это был настоящий ночной клуб. Такой, каким она видела его на экранах кинотеатров, как представляла в своих мечтах. Дверь слева приоткрылась и из незамеченного ею ранее зала донесся пульсирующий музыкальный аккорд. Ее нос дернулся, как у гончей, напавшей на след.

– Вот так, – сказала мисс Лафосс.

– Идемте скорей, – ответила мисс Петтигрю.

Мисс Лафосс поднялась наверх, мисс Петтигрю не отставала. Комнаты наверху выглядели не менее великолепно. Мисс Петтигрю неоднократно доводилось наблюдать роскошные холлы, маскирующие убогость верхних этажей. Но этот блеск был неподдельным. Она одобрительно кивнула.

Через анфиладу помещений они проследовали в дамскую гардеробную. Богатые ковры, затененные светильники, сверкающие зеркала, вышколенная прислуга, готовая помочь им. Они сняли шляпки, припудрили носы, расправили платья и снова спустились вниз. Швейцар поспешно распахнул двери, и они вошли в зал. Мисс Петтигрю запнулась и остановилась. Перед ней лежало открытое пространство, залитое светом и заставленное столами. В дальнем конце зала возвышалась пустая эстрада. Казалось, все посетители разом обернули к ней свои лица. Мисс Петтигрю в панике оглянулась, комната словно расширялась у нее на глазах. Она должна будет пройти через это бесконечное пространство под бесчисленными взглядами любопытных глаз. Ей показалось, силы вытекают из ее тела через кончики пальцев, как вода.

– А теперь не забывайте, – быстро прошептала мисс Лафосс, – живот втянуть, плечи назад. Смотрите, сколько здесь зеркал. Я найду для вас самую выгодную позицию, и вы всегда сможете взглянуть на себя и вернуть бодрость духа. Перестаньте дрожать.

Она выступила вперед. Мисс Петтигрю сделала глубокий вдох и нырнула вслед за ней. Мисс Лафосс улыбалась направо и налево, почти за каждым столиком сидел кто-то ей знакомый. Ее приветствовали со всех сторон. Они спокойно пересекли зал и мисс Лафосс остановилась около небольшой группы в дальнем конце зала.

Колени мисс Петтигрю тряслись, сердце бешено колотилось. Ее ждали новые испытания. Ее окружали столы, за каждым из которых сидело множество людей. Десятки и десятки неясных лиц. Она сумела изобразить болезненную улыбку в сторону людей, которых мисс Лафосс назвала «нашими друзьями». Какое безумие занесло ее сюда, где ей совсем не место?

Но нет, ее страхи были беспричинны и беспочвенны. Наконец она смогла сосредоточить растерянный взгляд. Ей навстречу сияла улыбкой мисс Дюбарри. Улыбался Тони. Майкл вскочил на ноги. Конечно, здесь присутствовали и другие люди, но какое они имели значение? Она была среди друзей. Мисс Лафосс, мисс Дюбарри, Тони, Майкл. Пусть здесь будет хоть тысяча людей, ей уже не было страшно. Вместе со вздохом радости на губах мисс Петтигрю расцвела искренняя улыбка.

– Где, черт возьми, вы были? – спросил Майкл.

– Вы опоздали, – обвинила мисс Дюбарри.

– Мы ждали вас, – сказал Тони.

– Официант, еще два стула, – позвал Майкл.

Наконец они уселись. Мисс Лафосс произвела почти незаметный маневр, и мисс Петтигрю оказалась прямо перед зеркалом. Она быстро взглянула, чтобы удостовериться в присутствии мисс Петтигрю № 2, но уже почти не нуждалась в ее поддержке. Она сразу погрузилась в дружескую атмосферу. По одну ее руку сидел Тони, по другую Майкл. Мисс Дюбарри поспешно прошептала ей на ухо:

– Я так счастлива. Это все благодаря вам. Не забудьте, вы обещали прийти ко мне в салон.

Мисс Петтигрю совершенно не понимала, чем вызвана эта страстная благодарность, но у нее дух перехватило от радости. Ее лицо просияло снова.

Однако, оказавшись так близко к Тони, она почувствовала сильное смущение. Она делала отчаянные попытки вспомнить, что же она наговорила ему накануне вечером, но никак не могла. У нее сохранилось только смутное впечатление, что она была очень груба с ним, груба, как никогда. От этой мысли ей стало жарко. Под прикрытием общей болтовни, она повернулась к нему и в порыве застенчивого отчаяния коснулась его рукава кончиками пальцев. Тони одарил ее дружеской улыбкой.

– О, пожалуйста! – запинаясь пробормотала мисс Петтигрю. – Сегодня вечером. Боюсь, я была очень невежлива. У меня такое чувство… я не знаю, что сказать. Я очень боюсь, что мисс Лафосс была права. Я не должна была пить ваш коктейль. Я не привыкла к таким напиткам. Должно быть, он сильно ударил мне в голову. Мне ужасно стыдно. Что я могу сказать? Пожалуйста, извините меня, я не хотела грубить.

– Грубить? – удивился Тони. – Мне?

– Да.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– Я не помню.

– Когда я разговаривала с вами.

– У нас был самый замечательный разговор.

– Но я была невежлива.

– Я знаю, когда женщины бывают невежливы, и я обязательно заметил бы, если бы вы мне нагрубили. Но вы этого не сделали.

– О, прошу вас, – взволнованно сказала мисс Петтигрю. – Я серьезно.

– Я тоже.

– Но это не так.

– Что не так?

– Не серьезно.

– Конечно, не серьезно.

– Но вы мне так сказали.

– Я уверен, что не говорил ничего подобного. Разве я похож на человека, который не понимает шуток?

– Я не говорила, что вы не понимаете шуток.

– Значит, вы так подумали, – с горечью сказал Тони. – Это все потому, что я похож на Генриха.

– На Генриха? – Беспомощно воскликнула мисс Петтигрю. – На какого Генриха? Что натворил этот Генрих?

– Но ведь вы сказали, что я никогда не смеюсь.

– Нет, я сказала, что вы несерьезны.

– А зачем мне быть серьезным? Мне ведь не надо плыть на «Белом корабле».[12]12
  «Белый корабль» – корабль, потерпевший крушение 25 ноября 1120 г. в проливе Ла-Манш, в котором погибло большое число англо-нормандских аристократов, в том числе наследник английского престола Вильгельм Аделин. Его смерть повлекла за собой феодальную анархию в Англии в 1130–1140 годах.


[Закрыть]^{2}

– О, пожалуйста, – запротестовала бедная мисс Петтигрю. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

– А еще, – произнес Тони с горьким разочарованием, – считаете себя образованной женщиной.

– Да что же с вами происходит? Вы меня совсем запутали.

– Разве вы никогда не слышали о короле Генрихе Первом?

– Конечно, я слышала о Генрихе Первом, – горячо сказала мисс Петтигрю.

– Тогда почему вы заявляете, что я ввожу вас в заблуждение?

– Я не делала ничего подобного. Это вы все запутали.

– О чем мы вообще говорим?

– О сегодняшнем вечере.

– Но мы не говорили о Генрихе сегодня вечером.

– Конечно, не говорили.

– Сейчас, подождите, – сказал Тони. – Давайте сосредоточимся и начнем снова. О чем мы говорим?

– О моей грубости?

– Тогда причем здесь Генрих? – удивился Тони.

– О! – вздохнула мисс Петтигрю.

Она беспомощно взглянула на него. Тони серьезно смотрел на нее. Мисс Петтигрю разрывалась между недоумением и возмущением. Вдруг ее осенило. Она хихикнула.

– Молодой человек, – сказала мисс Петтигрю. – Кажется, вы меня дразните.

Тони быстро отвел взгляд в сторону, в его взгляде мелькнула искра.

– Око за око, – хитро сказал он.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – сообщила мисс Петтигрю, – но подозреваю, что это как-то связано с событиями сегодняшнего дня. Я так же полагаю, что должна извиниться перед вами.

– О! Только не начинайте снова. За что вы собираетесь извиняться?

– За мою грубость сегодня вечером.

– За какую-такую грубость?

– О, нет, – попросила мисс Петтигрю, – прошу вас, не начинайте снова.

– Хорошо, – согласился Тони, – но вам лучше подобрать другую формулировку.

– За мой разговор сегодня вечером.

– Я наслаждался им, – признался Тони, – наслаждался до глубины души. Мне очень нравится оригинальность в женщинах. Она так редко встречается. Не нужно никаких извинений.

– Вы уверены? – на всякий случай уточнила мисс Петтигрю. – Или вы просто говорите это из вежливости?

– Если бы вы грубо оскорбили меня сегодня вечером, – спросил Тони, – разве я беседовал бы с вами сейчас так мило и любезно? Я похож на безответного ягненка? Предупреждаю, утвердительный ответ на этот вопрос будет засчитан в качестве первого оскорбления.

– Все верно, – согласилась мисс Петтигрю со счастливым вздохом. – Это такая нагрузка для моего ума…

– Значит, друзья? – сказал Тони.

– Друзья, – согласилась мисс Петтигрю, полностью удовлетворенная.

– Значит, теперь больше нет необходимости поддерживать разговор на таком высоком интеллектуальном уровне?

– Ни одной причины, – улыбнулась мисс Петтигрю.

– Слава Богу, – вздохнул Тони. – Потому что мои исторические познания строго ограничены унылым Генрихом, Вторжением Вильгельма Первого и Парижским миром.

– Ну, – раздался веселый голос мисс Лафосс. – Если вы двое перестанете флиртовать на пару минут, Гвиневра, я успею познакомить вас с остальными. Эдит, не теряй бдительности, рядом с твоим мужчиной сидит опасная женщина.

– О, Боже!

Мисс Петтигрю в смятении повернулась и покраснела при мысли о своей новой грубости, впрочем, ее огорчение быстро уступило место живому любопытству. Кроме знакомых ей людей за столом сидел коренастый молодой человек с вытянутой головой, блестящими светло-голубыми внимательными глазами и невыразительной физиономией. Он был больше похож на ученого. Рядом с ним, вернее, очень близко к нему, расположилась великолепная женщина. В первую очередь она обращала на себя внимание пышной массой темных каштановых волос и огромными фиолетовыми глазами. Она не была полной, но производила впечатление экзотической танцовщицы безупречным набором мягких округлостей и уютных впадин. Безмятежная покорность Моны Лизы, Леди Шалот.[13]13
  «Волшебница Шалот» (в других переводах «Леди Шалотт», «Волшебница Шелот»), англ. «The Lady of Shalott» – баллада английского поэта Альфреда Теннисона (1809–1892). Стихотворение является основанной на средневековом источнике интерпретацией легенды из Артуровского цикла.


[Закрыть] Все ее движения были исполнены ленивой, томной грации. Она был одета в блестящий фиолетовый шелк, на пальце сиял огромный изумруд.

На фоне остальных женщин, таких худых, современных и английских, она казалось роскошным цветком из другого климата. Мисс Петтигрю подумала, что романтичный молодой человек должен был привезти ее из какой-то тропической страны.

– Гвиневра, – сказала мисс Лафосс, – познакомьтесь с Джулианом. Если вы хотите, чтобы все ваши соперницы рвали волосы на голове, обязательно обратитесь к нему. Он вас оденет. И даст вам хорошую скидку. Он должен сохранить дружеские отношения со мной, потому что я должна ему кучу денег, и он знает, что я ни за что не заплачу, если мы поссоримся.

Губы Джулиана растянулись в стороны, и мисс Петтигрю заметила быструю вспышку белых зубов.

– Затруднительное положение? – коротко спросил Джулиан.

– Он почти ничего не говорит, – пояснила мисс Лафосс. Просто сидит молча и мысленно раздевает каждую вновь прибывшую женщину, а затем одевает снова, как надо. Так что, когда эта женщина в конце концов приходит к нему, у него уже готов ответ, что она должна носить. Конечно, все женщины думают, что он просто чудо, и обязательно возвращаются к нему снова.

«Ах, Боже мой! – подумала мисс Петтигрю. – Как неловко, если он смотрит на меня так же. Сейчас опять покраснею».

– Но вы не должны жаловаться на мои методы, – тихо заметил Джулиан, – если результат вас удовлетворяет.

– Рози, – сказала мисс Лафосс, – познакомься с Гвиневрой, моей подругой.

– Добро пожаловать, – сказала Рози.

– Вы не должны заказывать стейк с луком, – заботливо предупредила мисс Лафосс мисс Петтигрю. – Рози на диете. Она не смеет есть мясо, хотя обожает его. Дразнящий запах может испортить ей всю ночь. Или даже хуже: она может поддаться и впасть в искушение.

– Я не буду, – поспешно пообещала мисс Петтигрю.

– Я была у врача, – мрачно сказала Рози. – Чертов шарлатан. Курица! Белое мясо! Что скажете? Я ненавижу курицу. Она совершенно безвкусна. Не разрешил ничего, чтобы наполнить желудок бедной девушки. Ни жирного, ни жареного. Картофель под запретом, ни крошки масла. О пирожном надо забыть навсегда. Что мне остается? Ради чего жить?

– Ох! – хором всхлипнули женщины за столом.

– Мода на худобу может пройти, – утешительно заметила мисс Дюбарри, – и тогда ты совершенно естественно достигнешь правильного стандарта, в то время как нам придется отказаться от танцев и литрами пить сливки, пока не лопнем.

– В пятьдесят лет, – пессимистично сказала Рози, – мне будет все равно, толстая я или худая.

Заиграла музыка.

– Давайте потанцуем, – предложил Джулиан.

Он протянул руку Рози. Рози плавно перетекла в его объятия и приникла к его плечу, наводя мысли об их близости, личной близости. Они танцевали щекой к щеке.

Мисс Петтигрю зачарованно наблюдала за ними.

– Какая красивая женщина! – восхитилась она. – Я никогда раньше не видела ничего подобного. Она иностранка?

– Она растолстеет, – мрачно сказала мисс Лафосс. – Попомните мои слова. Невозможно вечно говорить «нет» жареному стейку с луком.

– Она женщина для гарема, – ответила мисс Дюбарри. – Мне не нравится такой тип. Ленивые одалиски.

– Напротив, – возразил Тони. – Они помнят, кому принадлежат, и не морочат себе головы современными идеями. Один мужчина, один хозяин. Других не существует. Их место в серале, и они не ищут никакого другого. Их обязанность заключается в удовлетворении прихотей господина. Чего еще они могут желать? Чего еще он может желать? Идеальные отношения, вот как я это называю.

– Ба! – презрительно сказала мисс Дюбарри. – А мне нравится независимость в женщине. Что за люди, эти мужчины? Они устают от брака уже через шесть недель после женитьбы. К черту все это! Клубника со сливками хороша только для разнообразия. Но на завтрак, обед и ужин?! Скучно жить с женщиной, которая никогда не говорит «нет».

– Я согласен с Тони, – начал Майкл. – Современные женщины…

– Помолчи, – приказала мисс Лафосс. – Знаем мы ваши идеи. Они безнадежно устарели. Гвиневра, познакомься с Линдсеями, Пегги и Мартин. Женаты уже год и еще не собираются разводиться.

Мисс Петтигрю повернулась к последней паре. У них обоих были гладкие, молодые, живые лица. Прямые каштановые волосы, голубые глаза, веселые улыбки. Они вполне могли быть близнецами, только волосы Мартина были зачесаны назад, а у Пегги прямая челка на лбу плавно спускалась к ушам по обе стороны лица.