Текст книги "Мисс Петтигрю живет одним днем"

Автор книги: Винифред Ватсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Нет, – в ужасе выдохнула мисс Петтигрю.

– Мои зубы были просто бедой, – призналась мисс Дюбарри. – Они все росли в разные стороны. Это обошлось мне в пятьдесят фунтов, но оно того стоило.

Мисс Петтигрю откинулась на спинку стула.

– Это невероятно, – сказала она слабым голосом, – совершенно невероятно.

– Чуть не забыла про уши, – вспомнила мисс Дюбарри. – Они были слишком оттопырены, но, как я уже сказала, Маккормик просто волшебник. Их он тоже исправил.

– Это не может быть правдой, – мисс Петтигрю уже не находила слов. – То есть, глядя на вас, это невозможно предположить.

– Просто немного помощи, – сказала мисс Дюбарри, – но она творит чудеса.

– Чудеса, – сформулировала мисс Петтигрю, – это чудеса. Я больше никогда не поверю женщине в макияже.

– Почему! – сказала мисс Дюбарри. – Должны ли мы ходить голыми, ничего не стыдясь? Нам что, следует снять пудру и юбку, выбросить тушь для ресниц и бюстгальтер? Хотите, чтобы мы отказались от красоты и вернулись к грубости природы?

– Все, кроме мисс Лафосс, – продолжала мисс Петтигрю слабо, но уверенно. – Я видела ее прямо… из… из ванны.

– О, Делисия! – воскликнула мисс Дюбарри. – Она вне конкурса. Бог поцеловал ее при рождении.

Она оглянулась на дверь спальни, ее лицо снова омрачилось.

– Я хочу, чтобы она поторопилась. Я в ужасно положении, а она, как правило, всегда умеет найти выход.

Глаза мисс Петтигрю слегка затуманились.

«Как мило! – сентиментально подумала она. – Может ли быть что-то красивее. Женщина просит помощи у женщины. И они еще говорят, что мы не доверяем друг другу!»

– Никто не поймет женщину в беде лучше, чем другая женщина, – вздохнула мисс Петтигрю.

Мисс Дюбарри вздрогнула.

– Боже! Не верьте в эти сказки, – искренне сказала она. – Я пришла не к другой женщине. Я пришла к Делисии.

– Нет? – спросила удивленная мисс Петтигрю.

– Делисия не имеет ничего общего с другими женщинами. Я хочу сказать, с ее внешностью, ей не приходится сражаться за мужчин. Поэтому ей можно доверять.

– Да, – уверенно сказала мисс Петтигрю. – Можно.

– Она никогда не пытается перебежать дорогу. Я имею в виду, я не против флирта. Но женщины всегда пытаются увести чужого мужчину. Она никогда не будет строить козни у вас за спиной. И не будет говорить о вас гадости, когда вас нет рядом.

– Только не она, – гордо заявила мисс Петтигрю.

– О, да. Я забыла. Вы же ее старая подруга. О, Боже! Я хочу, чтобы она поторопилась. Потом у нее совсем не будет времени подумать о моих делах.

– Как вы пришли к собственному салону красоты? – спросила мисс Петтигрю, стараясь тактично отвлечь мисс Дюбарри от ее бед. – Вы выглядите такой молодой. Не сочтите за грубость, но мне действительно очень интересно.

– О, это, – сказала мисс Дюбарри. – Это было очень просто. Я завампирила босса.

– Завампирила босса! – слабым эхом отозвалась мисс Петтигрю. – О, Боже! Как вы смогли придумать такую вещь?

– Очень просто. Мне было восемнадцать… ученица. И он на меня запал. Они всегда западают на молодых… то есть если вы достаточно умны. А я всегда была умной, – просто сказала мисс Дюбарри. – Если дальше действовать по принципу «брак или ничего», они обычно соглашаются на брак. Мне очень повезло. Когда он перестал держаться на ногах, я возглавила дело. Он получил хорошенькое надгробие, а я получила салон.

– Все по справедливости, – неопределенно заметила мисс Петтигрю, не зная, что сказать.

– Я это заслужила, – сказала мисс Дюбарри. – Что поделаешь. Нельзя ожидать, что получишь желаемое без особого труда. И он был неплохим вариантом. Я знаю гораздо худших. И хотя я заставила его жениться, я продолжала работать, как проклятая. Так что я заслужила свой салон. Знаете, теперь, когда он откинул ноги, мой бизнес стоит в три раза больше.

– Уверена, что так, – восхищенно согласилась мисс Петтигрю.

– Я подняла цены. Это бизнес. И я изменила имя. Я взяла Дюбарри. Я хочу сказать, когда вы слышите имя du Barry, вы ожидаете чего-то необыкновенного. Думаю, это был удачный выбор. По крайней мере, – доверительно сообщила мисс Дюбарри, – Делисия тоже думала об этом, но я оказалась быстрее.

– Прекрасно, – похвалила мисс Петтигрю. – Чудесное имя, – добавила она опрометчиво.

Она попыталась рассмотреть ситуацию с пуританской точки зрения, но у нее ничего не получилось. Это было бесполезно. Кто она такая, чтобы судить? Разве последние десять лет она не была готова выйти замуж за любого встречного, только ради того, чтобы укрыться от всех миссис Бруммеган этого мира? Конечно, с радостью! Зачем лгать? Зачем притворяться перед другими глупыми старухами, что она была лучше своих сестер, потому что у нее не было возможности поступить иначе? Долой ханжество и лицемерие! Мисс Петтигрю с сияющими глазами наклонилась вперед и погладила колено мисс Дюбарри.

– Я думаю, – сказала мисс Петтигрю, – что вы просто замечательная. Мне только жаль, что в молодости у меня не было и половины ваших мозгов. Сегодня я была бы веселой вдовой.

– Жизнь всегда дает нам шанс, – утешила ее мисс Дюбарри. – Всегда помните об этом. И будьте готовы схватить его, когда он пролетит мимо вас.

– Даже если он и появится, – с печальной убежденностью сказала мисс Петтигрю, – я никогда не успею его схватить. Я ужасно бестолковая.

– Никогда не говорите «никогда», – ответила мисс Дюбарри. – Жизнь еще улыбнется вам.

Она в свою очередь похлопала мисс Петтигрю по колену, и в воздухе снова поплыл тонкий аромат ее духов.

– Какой прекрасный запах, – восхитилась мисс Петтигрю.

– Не правда ли? – самодовольно усмехнулась мисс Дюбарри.

– Я никогда не нюхала ничего подобного раньше.

– Конечно. Я единственный в Англии человек, знающий секрет.

– Как замечательно! – удивилась мисс Петтигрю. – Это дорого?

– Девять фунтов унция.[4]4
  В английской системе мер 1 унция (oz) = 28.35 г.


[Закрыть]

– Что? – задохнулась мисс Петтигрю.

– Ну и что? У меня они стоят десять и шесть шиллингов.[5]5
  До перехода на десятичную систему фунт делился на 20 шиллингов, а каждый шиллинг состоял из 12 пенсов, что составляло 240 пенсов в фунте. «s» – таким был знак шиллинга. Со времени перехода на десятичную систему в 1971 году фунт стерлингов был разделен на 100 пенсов (до 1981 года обозначавшийся на металлических деньгах как «новый пенс»). Символ пенни – «p»; следовательно, такая сумма, как 50 пенсов, обычно произносится скорее как «50 пи», а не «50 пенсов». Это также помогло разграничить новый и старый пенсы во время перехода на десятичную систему.


[Закрыть]

– И люди их покупают? – вздрогнула мисс Петтигрю.

– Столько, сколько я готова продать. Но я считаю, для поддержания долгосрочной перспективы рынка следует делать вид, что требуемый товар в дефиците. Конечно, сначала можно было бы продать больше, но когда все будут думать, что товар общедоступен, спрос неминуемо обрушится. Мои клиенты хотят считать себя избранными.

– Десять и шесть, – пробормотала мисс Петтигрю. – Минус девять фунтов.

– О, это просто бизнес. Пока никто не знает состава, я могу сама назначать цену. Если секрет просочится, цена рухнет с треском. Люди платят за эксклюзивность.

Мисс Петтигрю показалось, что через нее пропустили заряд электрического тока.

– Но если не возражаете, я спрошу, как вы сами узнали этот секрет?

– Ну, это долгая история, – сказала мисс Дюбарри, – но интересная. Я ездила во Францию покупать акции и встретила там Гастона Леблана. Он один из крупнейших экспертов в парфюмерном деле. Ну, я имею в виду, нельзя было упускать такой шанс, поэтому уже в третьем раунде я уложила его на обе лопатки. Конечно, его идеей было объединить оба предприятия. Но я же не дура. Я понимала, что он купился не на мои прелести. С другой стороны я его крепко зацепила, так что он подарил мне этот секрет в качестве подарка на обручение. Понимаете, ему это ничего не стоило, а в семье секрет был бы в безопасности. Затем я вернулась в Англию.

– В Англию? – переспросила сбитая с толку мисс Петтигрю.

– Конечно, – с негодованием подтвердила мисс Дюбарри. – Он ведь хотел жениться не на мне. Он хотел жениться на «Дюбарри и Ко». Как будто я не понимала. Не одобряю я этих континентальных браков. Он ведь никогда не рассматривал бы меня для вступления в брак без моего бизнеса. А это больше, чем я согласна переварить. Я женщина, и хочу, чтобы мужчина вкладывал больше страсти в свое предложение. Англичане не хотят попасть в бизнес, англичане хотят лечь в постель. Мы еще верим в любовь.

– Нет, – сказала мисс Петтигрю с негодованием. – Конечно, нет. Сама идея! Бизнес, действительно!

Мисс Дюбарри порылась в сумочке и достала пудреницу. Она внимательно всмотрелась в маленькое зеркальце и заново нарисовала рот. Мисс Петтигрю встала. Она смотрела на свое отражение в большом зеркале над камином, всматриваясь в отметины среднего возраста, которые выражаются не в овале лица и морщинах, но в чем-то неуловимом и глубоко укоренившемся: усталом выражении глаз, отсутствии улыбки. Прямые, тонкие мышиного цвета волосы; блеклые и усталые голубые глаза, печальный бледный рот; худое лицо скучного желтоватого цвета.

«Это не исправишь, – думала мисс Петтигрю, – можно сколько угодно колдовать с краской и пудрой, но нельзя исправить цвет лица при плохом питании. И я не знаю, где мне взять хорошую еду».

Вдруг на нее снова нахлынули ужас и одиночество. Лицо перед ней исказила судорога нервного беспокойства. Оно старело и разрушалось на глазах. Все признаки молодости исчезли безвозвратно.

Мисс Петтигрю поспешно отвела глаза от своего отражения. Она посмотрела на мисс Дюбарри, сидящую на стуле у камина в своей дорогой одежде, с гладкими черными волосами, темно-красными губами и интересной бледностью.

«Нет, – безнадежно подумала мисс Петтигрю, – я никогда бы не смогла превратиться в нее. Даже когда была молода. Дело не только в краске. Дело в чем-то внутри нас».

Она снова села на стул. В тот же миг дверь спальни отворилась, и появилась мисс Лафосс.

Глава 7
15:44–17:02

В плывущих по воздуху полупрозрачных волнах шифона, в серебряном поясе и короне бледно-золотых кудрей мисс Лафосс вошла в комнату. В одно мгновение мисс Дюбарри отступила в тень.

«Ах! – подумала мисс Петтигрю с чувством невольной гордости. – Искусство никогда не сможет победить природу».

– Делисия! – воскликнула мисс Дюбарри, вскакивая на ноги. – Я думала, ты никогда не придешь.

– Успокойся, Эдит, – попросила мисс Лафосс. – Ты всегда волнуешься слишком сильно.

– Посмотрела бы я тебя на моем месте.

– Да. Наверное, я бы тоже волновалась, – успокаивающе согласилась мисс Лафосс. – Нам всегда легко говорить, когда беда приключается не с нами. Ну, как вы поладили с Гвиневрой? Извините, что заставила ждать.

– О, хорошо. У нас был серьезный разговор. Я хвасталась. Это отлично успокаивает нервы.

– Нет, не хвасталась, – поспешно возразила мисс Петтигрю. – Просто рассказывала мне об ужасно интересных вещах.

Мисс Лафосс усмехнулась.

– Значит, вы нашли друг друга.

– О, Делисия! – голос мисс Дюбарри оборвался всхлипом.

Все несчастья снова отразились на ее лице. Она чуть не плакала. Ее рот сморщился, но эта женщина не могла поставить под угрозу свой макияж. Она села на диван и постаралась взять себя в руки.

– Я понимаю, – сочувственно произнесла мисс Лафосс. – Я готова. Где сигареты… здесь? По одной. – она прикурила для себя и мисс Дюбарри и села рядом с ней. – А теперь рассказывай.

Мисс Дюбарри выдохнула облачко дыма.

– Тони бросил меня.

– Нет! – недоверчиво сказала мисс Лафосс.

Мисс Петтигрю сидела немного в стороне. Она чувствовала, что ее вмешательство сейчас нежелательно. Эти две женщины были настоящими подругами. Они забыли о ней. Она чувствовала, что ей лучше выйти, но было бы неприлично уйти из комнаты, не сказав ни слова. Мисс Дюбарри знала, что она находится рядом, так что подслушивать ей пришлось не по своей вине. По правде сказать, ей и не хотелось уходить. Вместо этого ей очень хотелось узнать, кто такой этот Тони, и почему он ушел от мисс Дюбарри, но на нее также начало наплывать печальное ощущение, что все эти поразительные люди с их захватывающими приключениями, вошли в ее жизнь на слишком короткий срок.

Мисс Дюбарри кивнула головой.

– Это правда, – тупо сказала она.

– Но вы и раньше ссорились.

– Да, но это были не настоящие ссоры. Сейчас все иначе.

– Понимаю, – согласилась мисс Лафосс, – так что же случилось?

– Ну, ты же знаешь, какой он? Он ревнив, как Отелло. Даже есть просто вежливо поговорить с лифтером, он сразу решает, что у меня есть виды на него.

– Это правда. Но ты должна признать, что у тебя есть очень интимная манера разговора с приятными мужчинами.

– Да, согласна. Но это всего лишь привычка. Ты же знаешь. Я вела себя так, пока не определилась в жизни, а эта привычка просто прилипла.

– Да, – снова согласилась мисс Лафосс.

– В моей жизни не существует никого, кроме Тони. Ты же знаешь. Со мной такого никогда не было. Я имею в виду, можно один раз, как я, выйти замуж ради бизнеса, но когда жизнь уже устроена, нельзя влюбляться ради бизнеса. Я даже вышла бы за него замуж, если бы он попросил. Но он никогда не просил.

– Может быть, он не хотел. То есть он не хотел, чтобы ты жертвовала своей свободой, работой и большими деньгами. Тебе нет нужды выходить замуж. Наверное, он думал, что будет неприлично тебя просить. Так оно и есть… ну, это можно считать заботой любящего человека. Но брак – это серьезно. Наверное, он заботился о тебе.

– Я тоже так думаю. Я почти уверена, что так и есть. Я со своим бизнесом зарабатываю больше него, ты знаешь. Я бы не волновалась, если бы он так и сказал. Тогда я знала бы, что он относится ко мне серьезно. Я быстро уговорила бы его на брак.

– Эти мужчины такие смешные, – согласилась мисс Лафосс.

– Ну, он ожидает от меня очень многого. Хочет, чтобы я была верна ему, как в браке, но при этом в браке не состояла, да еще и помалкивала.

– Это просто смешно. Они надеются, что мы читаем их мысли.

– Ну, я была готова. Я бы предпочла даже такого Тони, чем вообще никакого, но я не понимаю, почему я должна отказываться от невинных удовольствий. Так вот, он уезжал за границу на шесть недель, и мне пришлось выходить с Фрэнком Десмондом. У нас ничего не было, ты же знаешь. Мы просто развлекались. Ну, однажды мы поехали на вечеринку за город всего на одну ночь. Остальные уехали раньше нас. Я просто хотела выпить еще немного, но когда мы добрались до автомобиля Фрэнка, фары не работали. Он совсем не механик, ты же знаешь, и у нас даже не было фонаря, чтобы ехать в темноте. Мы были в миле от деревни, лил дождь, кругом темнота, как у дьявола под мышкой. Что мне было делать? Пришлось остаться там на ночь.

– Ну, это же очевидно, – согласилась мисс Лафосс. – Я бы сделала то же самое. Но, я полагаю, Тони узнал.

Губы мисс Дюбарри задрожали, слезы чуть не брызнули у нее из глаз.

– Да.

– Я полагаю, – осторожно спросила мисс Лафосс, – все это было совершенно невинно?

– И это самое обидное, – трогательно всхлипнула мисс Дюбарри. – Ты же знаешь, какой очаровательный дьявол этот Фрэнк. И как приятно бывает повеселиться вместе с ним. Но из-за Тони я этого не сделала. А теперь жалею, потому что он все равно не верит мне.

– Ну, что ж! Говорят, что добродетель сама себе награда.

– Я бы предпочла удовольствие, это награда получше добродетели.

– Значит, Тони тебе не поверил.

– Нет. И я не могу ничего поделать. Ты же знаешь, какая у Фрэнка репутация. Тони не поверит ни одному из нас… Я даже пыталась свести их с Фрэнком. Ведь Тони сказал, что Фрэнк обязательно соврет.

– Конечно, – тоскливо сказала мисс Лафосс. – Это самое худшее. Я имею в виду, Тони знает, когда Фрэнк врет, так как знает, когда он не врет. Очень сложная ситуация.

– Да. И теперь я не знаю, что мне делать.

Голос мисс Дюбарри прервался. Несколько предусмотрительно удерживаемых слез перелились через веко. Она поймала руку мисс Лафосс.

– О, Делисия! Ты должна что-нибудь придумать. Я не смогу жить без него.

Мисс Лафосс издала утешительное мычание. Мисс Дюбарри промокнула слезы и с негодованием взглянула на нее.

– Я плачу из-за мужчины! Ты в это веришь? Ты, наверное, будешь считать меня сумасшедшей. Точно! Я сошла с ума. Зачем я хочу жить с этим подозрительным животным? Я сама его брошу.

– Очень героическое решение, – вздохнула мисс Лафосс, – но, к сожалению, не соответствует действительности.

Мисс Дюбарри снова поникла.

– Я сразу подумала о тебе. Я надеялась, что ты обязательно что-нибудь придумаешь.

– Я постараюсь, – безнадежно пообещала мисс Лафосс. – Но… Тони! И ты даже не можешь сказать, что ты не осталась на ночь.

– Да.

– Это проблема.

– Я сразу пришла к тебе. Я слышала, Ник вернулся. Я не знала, будешь ли ты свободна, но я рискнула.

– О, да. Ника здесь нет.

– Кажется, ты говорила, что он обещал быть завтра.

– Так и есть.

– Так ты все еще собираешься к Огилви?

– О, да.

– Когда же он приехал?

– Сегодня утром.

– Где же он сейчас?

– Не знаю. Он ушел.

– Что?

– Пробыл около часа.

– Он не… он не… сомневается? – в ужасе предположила мисс Дюбарри.

– О, нет! Просто Гвиневра не разрешила ему остаться. Вот что было реальной причиной.

– Что?

– Он ей мешал.

– Ты шутишь?

– Спроси ее сама.

– Но он может вернуться в любую минуту?

– Нет. Завтра.

– То есть, он не вернется сегодня вечером?

– Нет.

– Почему?

– Гвиневра его выставила.

– Боже! – слабо пискнула мисс Дюбарри.

– Это правда.

– Он сопротивлялся?

– У него не было выбора.

– Ты шутишь.

– Он не смог справиться с Гвиневрой.

– Храни нас, Боже!

Мисс Дюбарри повернулась на диване. Она внимательно посмотрела на мисс Петтигрю. Страх, удивление, недоверие поочередно отразились на ее лице. Наконец уважение вытеснило все остальные эмоции.

– Вы выгнали Ника из его собственной квартиры?

– Ах, Боже мой, – смутилась мисс Петтигрю, – Все было не так уж и сложно.

– Я чуть не попалась, – сказала мисс Лафосс.

– Ты тоже? – слабо промолвила мисс Дюбарри.

– Ник обещал, что будет завтра.

– Я знаю.

– Поэтому Фил остался у меня на ночь.

– Боже мой!

– Я слишком поздно узнала о Нике.

– Ну, конечно.

– Фил обещал взять меня в новое шоу. Я не могла его обидеть. Нам девушкам, так нелегко приходится в этой жизни.

– Ну, конечно, ты не могла.

– И он ничего не знает о Нике.

– Сложная ситуация.

– Так что он был у меня.

– И что же случилось?

– Гвиневра выставила его.

– Нет.

– Да.

– И он не догадался?

– Думаю, нет.

– И потом пришел Ник?

– Да, – сказала мисс Лафосс, – и обнаружил одну из сигар Фила.

– Нет! – ахнула мисс Дюбарри.

– Гвиневра тут же его обработала. Она предложила ему вторую сигару. Она заставила его есть у нее с руки.

– Святой Моисей! – вздохнула мисс Дюбарри. – И он купился?

– Она сделала это так, что купился бы кто угодно, – просто сказала мисс Лафосс. – Даже ты.

– Объясни, – пролепетала мисс Дюбарри. – Мне нужна полная информация. Ничего не пропуская.

Мисс Лафосс объяснила. Мисс Петтигрю щебетала, трепетала, краснела и издавала несогласное фырканье. Лицо ее сияло. Никогда прежде она так не гордилась собой. Пока мисс Лафосс не приступила к рассказу, она была уверена, что не совершила ничего особенного, разве только ей немного повезло. Теперь восторг мисс Лафосс отправил ее на седьмое небо счастья. Оказывается, Ник был гораздо более опасным противником, чем она себе представляла.

– Вот это женщина! – сказала мисс Дюбарри.

Она подошла и пожала руку мисс Петтигрю.

– Гвиневра, – искренне сказала она, – у вас отличная маскировка. – она коснулась одежды мисс Петтигрю. – Я допустила ошибку. Вы сокровище.

– Я тоже так думаю, – сказала мисс Лафосс.

Они посмотрели друг на друга.

– Если она смогла иметь дело с Ником… – тихо начала мисс Дюбарри.

– Об этом я тоже подумала, – согласилась мисс Лафосс.

Она обе повернулись и посмотрели на мисс Петтигрю.

– Это шанс, – кивнула мисс Дюбарри.

– Только никаких инструкций, – поспешно предупредила мисс Лафосс. – Экспромты ей удаются лучше. Она сама придумает ответ, когда получит право на реплику. Не надо ее запутывать.

– Конечно, нет.

– Он там будет?

– Он говорил, что собирается.

– Который час? – спросила мисс Лафосс.

– Десять минут пятого.

– О, Боже! Гвиневра еще не одета. Нам нужен твой совет. Что-то, что подойдет для сегодняшнего дня и вечера. Днем ей будет необязательно снимать пальто. Мы будем выглядеть так, словно вот-вот уйдем. Ты помнишь, как это обычно бывает у Огилви.

– Встаньте, – попросила мисс Дюбарри мисс Петтигрю.

Мисс Петтигрю встала. Мисс Дюбарри рассматривала ее с сосредоточенным видом.

– У нее твой размер.

– Мне тоже так кажется.

– Твои вещи ей подойдут.

– Мы должны выбрать.

– О, пожалуйста! – нервно перебила их мисс Петтигрю. – Если вы хотите уйти, идите, пожалуйста. Не беспокойтесь обо мне. Я не могу вторгаться к вашим друзьям.

– Вторгаться к Огилви? – удивленным голосом повторила мисс Дюбарри.

– Вторгаться к Теренсу? – сказала мисс Лафосс.

– Вторгаться к Мойре? – сказала мисс Дюбарри.

– Они не знают такого слова, – заверила мисс Лафосс.

– Я ни с кем из них не знакома, – пробормотала мисс Петтигрю, слишком взволнованная перспективой новых приключений. – Но, прошу вас, не позволяйте мне стать вам обузой.

– Обузой? – фыркнула мисс Дюбарри. – Это вы делаете нам одолжение. Вы должны спасти меня. Пожалуйста, пожалуйста не забывайте об этом.

– О, Гвиневра! – умоляла мисс Лафосс. – Вы спасли меня. Теперь вы должны сделать что-то с Тони.

Больше мисс Петтигрю ничего не говорила. Зачем отказываться от своего счастья? Она позволила восторгу захватить все ее существо. Она стояла посреди гостиной, и радость жизни играла в ней, как пузырьки в бокале шампанского. Ее не беспокоило, что будет дальше. Она была готова ко всему. Счастье снова пьянило ее. Этот удивительный день еще не закончился. Она немного растерялась, подумав, что такого особенного она должна сделать с Тони, но так как большая часть их замечаний осталась для нее неясна, она решила пропустить их мимо ушей.

– Куда мы идем? – спросила мисс Петтигрю.

– На коктейль к Огилви.

– На коктейль, – блаженно повторила мисс Петтигрю. – На коктейль? Я?

– Почему нет? – требовательно спросила мисс Дюбарри.

– Почему нет? – растерянно переспросила мисс Петтигрю. Ее щеки вспыхнули ярким цветом. – О, женщины! – сказала мисс Петтигрю. – Ведите меня к ним.

Они отвели ее в спальню. Она быстро приняла ванну, в то время как мисс Дюбарри и мисс Лафосс сосредоточились на содержимом шкафа мисс Лафосс. Она надела шелковое белье, предложенное мисс Лафосс. Она ни разу в жизни не испытывала прикосновения натурального шелка к своей коже. Эта ткань сразу заставила ее чувствовать себя другим человеком. Она стала решительной, смелой, готовой на все. Все свои колебания она оставила в самодельном шерстяном белье.

«Психология шелкового белья еще не полностью изучена» – счастливо подумала мисс Петтигрю.

Она вошла в спальню, как дебютантка. Даже ноги, обнаженные короткой кружевной оборкой, не заставили ее покраснеть.

Мисс Дюбарри усадила ее перед зеркалом.

– Нет, – твердо сказала мисс Петтигрю. – Думаю, нет. Я хотела бы увидеть только конечный результат. Наблюдение всех промежуточных этапов только испортит впечатление. Спасибо.

Они отодвинулись от зеркала. Настал важнейший момент сегодняшнего дня.

– Лицо, – сказала мисс Дюбарри.

– Ты можешь что-нибудь сделать с ним? – нервно спросила мисс Лафосс.

– Для начала, – сказала мисс Дюбарри, – я проделаю подготовительную работу.

Она отошла на два шага и стала рассматривать мисс Петтигрю. Потом обошла вокруг. Склонила голову набок. Ее брови сдвинулись к переносице. Мисс Дюбарри в своем профессиональном образе выглядела совершенно иной женщиной. Ни капли нервозности, нерешительности или беспокойства. Твердость, уверенность, компетентность: специалист на работе.

– Посмотри на этот подбородок, – сказала мисс Дюбарри. – Чистый, как песня жаворонка. Ни капли жира. Посмотри на этот нос. Идеальный. Можно полностью нарисовать лицо… но нос! Его может исправить только хирург, да и то с большой долей риска.

– Красивый, – согласилась мисс Лафосс.

– Если вы старше тридцати пяти, – заговорила мисс Дюбарри голосом лектора в аудитории, – макияж должен быть щадящим. Для женщины среднего возраста нет ничего хуже, чем избыток краски. Она только подчеркнет ее возраст, не уменьшив его. Только молодое свежее лицо может выдержать щедрый акцент яркой косметики. В нашем случае эффект должен быть деликатным, художественным, почти незаметным, так чтобы зритель заинтересовался, искусство это или природа.

Мисс Дюбарри приступила к работе. Лицо мисс Петтигрю похлопывали, тянули, массировали. В него втирали крем, потом крем снимали салфеткой. Протирали лосьоном, потом лосьон промокали. Кожу покалывало, она физически ощущала, как ее лицо молодеет, розовеет, начинает светиться.

– Ну! – наконец сказал мисс Дюбарри. – Это лучшее, что я могу сделать в этих условиях. На своем рабочем месте я добилась бы большего результата, но мы не можем иметь все сразу.

Она придирчиво осмотрела мисс Петтигрю. Мисс Петтигрю нервно оглянулась. Она чувствовала себя виноватой, что не оказалась в салоне мисс Дюбарри, хотя не могла взять в толк, какие еще бутылочки и баночки могут оказаться необходимыми. Это было выше ее понимания.

Мисс Дюбарри кончиками пальцев повернула лицо мисс Петтигрю к свету.

– Вы видите, я не стала чернить ресницы и брови. Только деликатно затемнила их. Кто скажет, что они не выглядят естественными?

– Лучше и быть не может, – согласилась мисс Лафосс. – Ты гений, Эдит.

– Ну, я достаточно хороша в своем деле, – скромно признала мисс Дюбарри.

Еще несколько секунд она молча восхищались мисс Петтигрю.

– А теперь, – бодро сказала она, – платье!

– Ты уверена, что зеленое с золотой парчой не подойдет? – несчастным голосом спросила мисс Лафосс.

– Нет. Не подойдет, – твердо сказала мисс Дюбарри. – Слишком броско для Гвинверы. Она не сможет создать для него правильную атмосферу. Будет выглядеть вульгарной, если хочешь называть вещи своими именами. Если тебе, Делисия, допустимо носить любую одежду и не иметь вкуса вообще, то Гвиневре нужно быть очень осторожной в выборе. Она должна проявлять сдержанность.

– Как скажешь, – покорно согласилась мисс Лафосс.

– Черное бархатное, – сказала мисс Дюбарри.

Они облачили ее в платье. На секунду задержали дыхание, не осмеливаясь взглянуть. Потом посмотрели. Не идеально, но недостатки почти незаметны.

– Я думала, что у нее моя фигура, – сказала мисс Лафосс со вздохом облегчения.

«Господи, благодарю тебя, – мелькнула в голове мисс Петтигрю сумасшедшая мысль, – за голодный паек и трудную жизнь».

– Ожерелье, – скомандовала мисс Дюбарри. – Что-то для целомудренной леди.

– Мои жемчуга, – предложила мисс Лафосс. – Они не самого лучшего качества, но кто заметит?

– Отлично. То, что надо.

– Нет, – твердо перебила их мисс Петтигрю. – Я не могу надеть чужой жемчуг. У меня не будет ни минуты покоя, пока я буду думать, что могу потерять его. Большое спасибо, но нет.

Мисс Дюбарри и мисс Лафосс посмотрели друг на друга.

– Когда Гвиневра говорит нет, это значит нет, – признала мисс Лафосс.

– Нефритовые серьги, – сказала мисс Дюбарри. – И соответствующее ожерелье. Думаю, Гвиневра не будет возражать против полудрагоценных камней.

Мисс Петтигрю открыла рот для новой речи, но мисс Лафосс поспешно сказала:

– Просто подделка. Не беспокойтесь. Воспоминание о моих не самых лучших временах, но Эдит оно нравится.

Они продолжили.

– И еще, – сказала мисс Дюбарри, – ей понадобятся цветы. Что-то тонкое, зеленое и кремовое, в основном. Может быть, маленький букет, но один из цветков должен более ярко выражен. Цветы помогут ей выразить свою индивидуальность… что-то свежее и естественное.

Они снова окинула взглядом мисс Петтигрю.

– Нетронутая простота, – сказала мисс Лафосс.

– И с ее-то мозгами, – покачала головой мисс Дюбарри.

– Почти невероятно, – согласилась мисс Лафосс.

– Может быть, пуританский дух?

– Не вижу никаких признаков.

– Слава Богу, – сказала мисс Дюбарри.

– Цветы я выберу сама, – пообещала мисс Лафосс.

– Да, лучше ты. Забавно, что эти мозговитые люди почти никогда не умеют ухаживать за собой. Ум должен быть выше этого. А тело в полном пренебрежении.

– Это серьезная ошибка, – вставила мисс Петтигрю.

– А теперь, – торжественно объявила мисс Дюбарри. – Волосы.

Она снова наклонилась над мисс Петтигрю.

– Абсолютно прямые. Щипцы подойдут идеально. Иногда следы естественной волны только мешают… ой! – мисс Дюбарри испуганно посмотрела на мисс Лафосс. – Ты же не пользуешься щипцами. У тебя волосы и так кудрявые. Мы пропали.

– Нет, мы спасены. У меня все есть, – гордо сказала мисс Лафосс. – Ты помнишь, как Молли Лерой попала под дождь, ее волосы распрямились, и она испортила нам весь вечер своими жалобами… вот с тех пор я и держу щипцы для гостей. На всякий случай. И нагреватель у меня тоже есть.

Мисс Лафосс выложила приспособления для завивки жестом фокусника, достающего кролика из шляпы. Мисс Дюбарри приступила к работе.

– Времени на шампунь уже не остается. Жаль, но ничего не поделаешь. К счастью, ее волосы не жирные. Всего несколько свободных волн. Мы не успеем сделать художественную укладку.

Ее умные пальцы порхали над головой мисс Петтигрю. Мисс Петтигрю почти не волновалась. Никогда прежде она не пыталась исправить дары природы. «Зачем, – спросила ее мать, – пытаться улучшить творение рук Божьих? Будет ли он доволен? Нет, он дал тебе это лицо и эти волосы. Он хотел видеть тебя такой». Мисс Петтигрю молча наслаждалась блаженным ощущением нарушения запретов. Она тайком пробралась на запретную территорию моды и испытывала острый экстаз от своего чувства вины. Ей это нравилось. Ей это очень нравилось.

– Готово, – объявила мисс Дюбарри. – Косой пробор. Несколько свободных волн на уровне бровей, впечатление естественности и легкой беспечности. Сложный узел на затылке, чтобы уравновесить впечатление небрежности. Все. – она отвела руки.

– Все святые в небесах! – выдохнула мисс Лафосс. – Невозможно поверить, как прическа может изменить женщину.

– Я готова? – вздрогнула мисс Петтигрю.

– Готова, – подтвердила мисс Дюбарри.

– Восхитительно, – воскликнула мисс Лафосс.

– Удовлетворительная работа, – скромно согласилась мисс Дюбарри.

– Я не верю своим глазам, – удивлялась мисс Лафосс.

– Хорошо получилось, – сказала мисс Дюбарри. Она позволила энтузиазму взять верх над скромностью. – Хотя я не должна говорить, что горжусь своей работой.

– Теперь я могу посмотреть? – попросила мисс Петтигрю.

– Повернитесь к зеркалу, – приказала мисс Дюбари.

Мисс Петтигрю встала. Она повернулась. Она посмотрела.

– Нет! – прошептала мисс Петтигрю.

– Да! – радостным хором ответили мисс Лафосс и мисс Дюбарри.

– Это не я, – выдохнула мисс Петтигрю.

– Вы во плоти, – сказала мисс Дюбарри.

– Вы своей собственной персоной, – заверила мисс Лафосс.

Потом они замолчали. Это был священный момент. Это был момент истины для мисс Петтигрю. Они отдавали ей честь своим немым восхищением.

Мисс Петтигрю смотрела в зеркало. Для поддержки ей пришлось опереться на спинку стула. Она замерла. На нее смотрела другая женщина. Модница, небрежно элегантная, свободная, умная. Женщина без возраста. Очевидно, что не молодая. Очевидно, что не старая. Кто сейчас беспокоится о возрасте? Никто. Только не эта женщина с очаровательной внешностью. Богатый бархат платья светился насыщенным глубоким блеском, словно черный опал. Его придумал истинный художник. Он создал провокационный и восхитительный силуэт, который заставлял владелицу платья выглядеть одновременно смелой и целомудренной. Это интриговало зрителя. Он должен был выяснить, кто эта незнакомка. Его строгие линии делали ее выше. Серьги придавали взгляду немного… опытности. Да, именно опытности. Ожерелье стало последним элегантным штрихом. Она, мисс Петтигрю, выглядела элегантной.