Текст книги "Мисс Петтигрю живет одним днем"

Автор книги: Винифред Ватсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 5
13:17–15:13

Они решили обедать дома, и мисс Петтигрю приготовила обед. В кладовой обнаружились остатки холодной курицы. Холодная курица с обществе мисс Лафосс была вершиной роскоши. Кроме того, мисс Лафосс открыла бутылку Liebfraumilch[3]3
  Либфраумильх (нем. Liebfraumilch) – полусладкое белое немецкое вино, которое производится, в основном на экспорт, в регионах Рейнгессен, Пфальц, Рейнгау и Наэ. Название вина – это немецкое слово, которое буквально означает «молоко Богородицы» («молоко Богоматери»). Часто неправильно переводится как «молоко любимой женщины». Оригинальное немецкое написание слова Liebfrauenmilch дано вину, произведенному из виноградников церкви Liebfrauenkirche или Богоматери в земле Рейнланд-Пфальц города Вормс с 18-го века. Написание Liebfraumilch чаще встречается на этикетках экспортированного вина.


[Закрыть] и заставила выпить. Мисс Петтигрю потягивала вино медленно и осторожно, стараясь убедить себя, что это маленькое безрассудство не повлечет за собой каких-либо негативных последствий.

Они уже пили кофе в уютном молчании, когда раздался звонок. Мисс Петтигрю настороженно посмотрела в сторону двери. Короткая передышка закончилась. Она дернулась, чтобы подняться, но мисс Лафосс опередила ее. Она открыла дверь и внесла в гостиную коробку, содержащую огромную охапку алых роз.

– О, как мило! – ахнула мисс Петтигрю.

Мисс Лафосс достала карточку.

«До завтра» – прочитала она, – Ник.

– Ник! – произнесла мисс Петтигрю безжизненным голосом.

– Ник! – восторженно повторила мисс Лафосс. – О, дорогой!

Она схватила розы и уткнулась носом в ароматные лепестки. Постепенно ее взгляд затуманился сентиментальной нежностью.

– О! – снова выдохнула она. – Как это мило с его стороны.

Она виновато посмотрела на мисс Петтигрю.

– Он не часто присылает цветы. Я хочу сказать, они ему не нравятся. То есть, цветы от него значат больше, чем от кого-то другого.

Мисс Петтигрю почувствовала, что мисс Лафосс ускользает. Не колеблясь, она приступила к делу.

– Гм!

– Что?

– Очень хороший ход.

– Что вы имеете в виду? – обиженно спросила мисс Лафосс.

Мисс Петтигрю бросила небрежный взгляд на цветы.

– Любой человек может послать цветы, – сказала она. – Для человека с деньгами нет ничего легче, чем зайти в магазин и попросить прислать букет мисс такой-то. Ни забот, ни хлопот, и он будет уверен, что любая сентиментальная женщина будет до глубины души тронута этим жестом. Удивительно, – продолжала мисс Петтигрю, – какое сокрушительное влияние оказывают цветы на здравый смысл женщин.

– И все-таки это было очень мило с его стороны, – мисс Лафосс продолжала держать оборону.

– Да… очень, – саркастически заметила мисс Петтигрю.

– А что же еще он должен был сделать? – мисс Лафосс начала горячиться.

– Являются ли розы вашими любимыми цветами? – требовательно вопросила мисс Петтигрю.

Мисс Лафосс с сомнением посмотрела на розы.

– Ну, нет, – призналась она. – Честно говоря, я никогда не испытывала особой любви к алым розам. Просто их дарят чаще всего. Как и орхидеи. Все мужчины присылают орхидеи, потому что они дорогие, и женщины это знают. Но я всегда считала, что они выглядят дешевыми, несмотря на всю свою дороговизну. Словно они платят, чтобы показать себя. Я всегда любила бронзовые хризантемы.

Мисс Петтигрю щелкнула пальцами.

– Вот именно. Он даже не потрудился найти ваши любимые цветы. Это все равно как… ну… ему все равно, что прислать вам, то ли цветы, то ли фунт сливочного масла. Нет! – сказала она. – Извините, но я не понимаю, чему тут радоваться.

– Вы совершенно правы, – согласилась мисс Лафосс. – Я никогда не думала об этом раньше. Когда вы говорите, все кажется таким простым. Эти мелочи показывают истинное чувство человека.

Она бросила розы на диван.

– О! – поспешно сказала мисс Петтигрю. – Я думаю, розы ни в чем не виноваты. Немного воды, как вы думаете?..

– Конечно. Сейчас принесу.

Мисс Лафосс нашла пустую вазу и пошла на кухню за водой. Мисс Петтигрю встала. Она в свою очередь взяла розы и глубоко вдохнула их чудесный аромат.

«Ах! – подумала мисс Петтигрю. – Если бы мужчина прислал мне такую кучу алых роз, я бы просто упала в обморок, и пусть он сам решает, что делать со мной дальше».

Мисс Лафосс вернулась, и мисс Петтигрю небрежно затолкала розы в вазу. Это яркое пятно добавило еще один блестящий штрих интерьеру.

– Без пятнадцати три, – размышляла мисс Лафосс. – Мы должны быть на Огилви к пяти. Удивительно, сколько времени требуется, чтобы привести себя в порядок. Думаю, нам лучше начать прямо сейчас. Вы должны помочь мне выбрать платье.

Мисс Петтигрю проследовала за ней в спальню. Это «мы» звенело в ее голове праздничными колоколами. Но она не могла поверить, что эти планы включают и ее. Вероятно, к мисс Лафосс должен прийти кто-то еще. И пока этот кто-то не явится (если это конечно не «он»), она будет наслаждаться каждой минутой наедине со своей драгоценной хозяйкой.

– Во-первых, ванна, – сказала мисс Лафосс. – Я ее еще не принимала. Благослови, Боже, этот дом. Здесь всегда есть горячая вода. В моей последней квартире никогда нельзя было предсказать, когда появится горячая вода, а здесь я могу получить ванну в любое время. Пожалуйста, включите воду, пока я отберу одежду.

Ошеломленная, мисс Петтигрю отправилась в ванную комнату. Потрясенная, она включила воду. Изумленная, она достала мыло и полотенца. Она не ослышалась. Ее уши не обманули ее. Даже если бы она ослышалась, просьба мисс Лафосс развеяла бы ее последние сомнения. Пьянея от восторга, она смотрела на льющуюся воду. Да, она была пьяна от волнения, ожидания и радости. Она была пьяна от возбуждения, которого никогда в жизни не чувствовала. Ее не волновало, что мисс Лафосс была дурной женщиной. Ее не волновало, что у мисс Лафосс было два действующих любовника, и кто знает сколько еще бывших. Ее не волновало, что у мисс Лафосс где-то был ребенок, которому требовалась гувернантка.

– Меня не волнует, – сказала себе мисс Петтигрю, – если у нее даже двое детей.

Она вернулась в спальню.

– Ваша ванна готова.

Мисс Лафосс исчезла в ванной. Мисс Петтигрю осмотрела комнату. Здесь царил страшный беспорядок. Тонкие, как паутинка, чулки разных оттенков устилали пол. Кружево и шелк нижнего белья пенились в приоткрытых ящиках комода и стекали со спинки кресла. Платья лежали на кровати.

Мисс Петтигрю покачала головой.

«Нет… нет, – подумала вчерашняя мисс Петтигрю. – Очень неопрятная барышня. Очень. Беспорядок. Плохое воспитание. Никакой дисциплины. Спальня леди не должна находиться в таком состоянии».

Внезапно вчерашняя мисс Петтигрю испарилась.

«Какой очаровательный беспорядок! – восхитилась новая мисс Петтигрю. – Какая прекрасная легкость! Непринужденность! Свежесть!»

Даже став гувернанткой мисс Лафосс, мисс Петтигрю была бы совершенно уверена, что та никогда не испугается любопытных глаз, вторгающихся в частную жизнь, и будет безразлична к мнению любого из судей. Она ощущала окрыляющее чувство радости от одной только мысли, что в мире существуют люди, подобные мисс Лафосс. Мисс Петтигрю стояла посреди спальни и счастливо улыбалась, пока мисс Лафосс не вернулась из ванной.

На мисс Лафосс не было ничего, кроме пеньюара персикового цвета. Когда она небрежно распахнула полы халата, мисс Петтигрю успела мельком заметить безупречные точеные ножки с бледно розовыми от горячей воды коленями. От жары лицо мисс Лафосс слегка покраснело. Мелкие кудряшки окружали щеки, золотистая прядь падала на лоб. Мисс Петтигрю рассматривала ее с застенчивым восхищением.

– Вы очень симпатичная.

– Спасибо, – улыбнулась мисс Лафосс, – это всегда приятно слышать.

Она равнодушно сбросила халат с плеч и начала придирчиво выбирать белье. Мисс Петтигрю ахнула, моргнула, закрыла глаза и снова открыла их. Мисс Лафосс спокойно бродила по спальне, не догадываясь, что может оскорбить чью-то нежную стыдливость.

Жарко и взволнованно мисс Петтигрю упрекнула себя.

«Это у меня, – строго сказала она себе, – ограниченный и злой ум. Что такого особенного в человеческом теле? Ничего. Разве оно не творение Господа, как и наше лицо? Конечно. Разве Он думал о чем-то плохом, создавая человека? Нет, это только наш суровый климат вынуждает нас носить одежду. Правильно. Это всего лишь предрассудок. У меня ханжеские, узкие взгляды. Я никогда не видела ничего прекраснее, чем голая мисс Лафосс».

Словно отвечая ее мыслям, мисс Лафосс с удовлетворением посмотрела в зеркало.

– Хотя и не следует так говорить, – заметила она, – думаю, что у меня неплохие данные. Я имею в виду внешность. Понимаете, это очень важно для моей профессии. Потерять фигуру все равно, что потерять будущее. У меня всегда есть стимул поддерживать себя в форме.

– У вас самая лучшая фигура, которую я когда-либо видела, – сказала мисс Петтигрю.

Мисс Лафосс улыбнулась.

– Вы всегда говорите такие приятные вещи. Рядом с вами любая женщина будет чувствовать себя красавицей.

Она скользнула в белоснежный шелк и кружева. Мисс Петтигрю издала тихий вздох облегчения. Она уже была готова изменить свое мировоззрение, но была слишком стара, чтобы совершить это в один прыжок.

– Какой беспорядок! – воскликнула мисс Петтигрю.

– Я отпустила мою горничную, но знаете, я никогда не умею разложить вещи аккуратно, когда одеваюсь сама. Итак, какое платье мне надеть?

Она показала два платьица. Мисс Петтигрю глубоко вздохнула. Они оба были восхитительны. Каждое было достойно кинозвезды. Одно из темно-синего крепа с цветочным рисунком. Второе черное, с серебряным воротником и широкими прозрачными рукавами, скрепленными на запястьях серебряными манжетами, и с таким же серебряным поясом вокруг талии. Мисс Петтигрю нравились оба. Она была согласна на любое, но желая выглядеть мудрой и осведомленной, решительно указала на второе. В черном вы всегда в безопасности.

– Черное, – сказала мисс Петтигрю. – С вашими светлыми волосами и белой кожей, с голубыми глазами… будет идеально.

Мисс Лафосс задумчиво посмотрела на платья. Мисс Петтигрю утвердительно кивнула.

– Они оба новые, – сказал мисс Лафосс. – Я собиралась поразить Ника, но раз уж я собираюсь порвать с ним, то единственный достойный нового платья – это Фил, как думаете?

– О, несомненно, – подтвердила мисс Петтигрю.

Мисс Лафосс уселась перед зеркалом и приготовилась к заключительному обряду. Туалетный столик украшало несчетное количество баночек и флаконов.

– А теперь, Элис, – сказала мисс Лафосс, – сядьте. Думаю, вы уже утомились так долго стоять на ногах.

О ней заботились. Со счастливым чувством, которого она не испытывала с того самого дня, когда ей исполнилось восемнадцать лет, мисс Петтигрю нашла стул и подтащила его к туалетному столику.

– Простите меня, – сказала мисс Петтигрю. Она слегка покраснела. – Мое настоящее имя Гвиневра. Я знаю, это очень глупое имя, и оно совсем мне не подходит, но так назвала меня мать. Она любила читать о сэре Ланселоте и Гвиневре. Элис, как вы меня назвали, подходит больше. Я выгляжу, – с сожалением признала мисс Петтигрю, – больше похожей на Элис.

Мисс Лафосс обернулась.

– Ерунда, – восторженно воскликнула она. – Это прекрасное имя, просто чудесное. Оно такое необычное. Оно сразу придает вам значение. Имя… имя делает вас кем-то особенным. – она понизила голос. – Мое настоящее имя, – она раскрыла свой секрет, – Сара Грабб. Ужас! Я не призналась бы ни одной живой душе, но вам я могу доверять, ведь сегодня вы спасли мою репутацию. Когда я вышла на сцену, я взяла себе другое имя. Я назвалась Делисией Лафосс. Лафосс я придумала сама. Я думала, что это звучит очень хорошо.

– Вы выглядите, – согласилась мисс Петтигрю, – настоящей Делисией.

– Спасибо, – сказала мисс Лафосс. – Я тоже так думаю.

– «Что в имени тебе моем…» – мечтательно процитировала мисс Петтигрю.

– Но черт побери, – заявила мисс Лафосс. – Один отвратительный озлобленный газетчик выследил меня и выкопал мое настоящее имя, я даже не решаюсь сказать вам, что он предложил мне сделать, чтобы он не опубликовал это в своей жалкой газетенке.

Мисс Петтигрю не осмеливалась и подумать.

– Я чуть не погибла, – продолжала мисс Лафосс. – Представляете? Сара Грабб! Достаточно одного имени или фамилии. Кто может аплодировать Саре Грабб? Но судьба сыграла с ним злую шутку. Однажды ночью он напился, как обычно, и попал под грузовик, так что для меня стало одной проблемой меньше.

– Очень мило с его стороны, – тихо согласилась мисс Петтигрю.

– Так что мы напишем на афише? – поинтересовалась мисс Лафосс.

За сегодняшний день мисс Петтигрю успела достаточно отточить свое остроумие. Она сразу поняла вопрос.

– Петтигрю, – сказала она. – Гвиневра Петигрю. Звучит смешно, не знаю, что вы теперь будете думать обо мне.

– Отлично, – выдохнула мисс Лафосс. Абсолютное совершенство. Чудесное сочетание. И оба имени самодостаточны. Вы не оставите ни одного шанса жалким писакам и старым сплетницам. Вы уверены, что, – мисс Лафосс наклонилась вперед, – никогда не думали о сцене? Я хочу сказать, с вашей мимикой и всем остальным? Знаете, у меня есть кое-какие связи.

– Нет, – твердо сказала мисс Петтигрю, но в ее голосе прозвучала новая уверенность в собственной важности, – Никогда.

– Жаль. – мисс Лафосс покачала головой. – Вы отказываетесь от прекрасной возможности.

Она взяла щетку для волос.

– У вас красивые волосы, – с тоской сказала мисс Петтигрю. Она с грустью посмотрела в зеркало на свои собственные, такие прямые и тусклые. – У меня совсем не такие.

– Все люди разные, – согласилась мисс Лафосс. – Мне повезло. Мои волосы вьются сами собой, иначе бы я сделала химическую завивку. Нет ничего такого, что не мог бы исправить хороший перманент. С ним можно даже выйти под дождь, волосы все равно будут виться. Зато после щипцов волосы сразу выпрямляются и выглядят даже хуже, чем раньше.

Она критически посмотрела на мисс Петтигрю.

– Я знаю, что нам надо сделать. Я не хотела бы вас обидеть, но вам не кажется, что парикмахер может лучше, чем вы сами, разобраться, что вам подходит? Нам нужен Альфонс. Он знает, что делать. Мы поедем к нему.

Мисс Петтигрю сидела с порозовевшим лицом, горящими глазами и дрожащими губами.

– О, моя дорогая, – сказала мисс Петтигрю. – Вы ничем не могли обидеть меня, но не забывайте, что я….

Над дверью громко зазвонил колокольчик.

– Звонок! – сказала мисс Лафосс. – Можно вас попросить?..

– Конечно.

В один миг мисс Петтигрю оказалась на ногах. Она решительно закрыла за собой дверь спальни. Неизвестный посетитель. Она чуть не споткнулась, торопясь к двери. В течении одного незабываемого мгновения, затаив дыхание, она стояла перед дверью. Затем распахнула ее.

Глава 6
15:13–15:44

– Ах! – вздохнула мисс Петтигрю.

Она чуть не столкнулась со стремительно переступившим порог женским телом, принадлежащим леди поразительной внешности. Мисс Петтигрю отступила и прищурилась, с жадностью пожирая глазами незнакомку. Дама была молодая, стройная и элегантная. Ее лицо цвета густых сливок было лишено каких-либо красок, за исключением злого красного рта. Черные, как китайский лак, волосы были разделены на прямой пробор и сложным узлом уложены на затылке. Крошечная шляпка опасно накренилась надо лбом. Черные брови изогнуты под неестественно острым углом над необычайно яркими для брюнетки синими глазами. Длинные черные ресницы, густые и загнутые, как у известнейшей из кинозвезд, совершенно зачаровали мисс Петтигрю. Яркие зеленые серьги свисали с крошечных мочек ушей, необычайно плотно прижатых к голове. Когда она повела плечами, облако заманчиво-нежного аромата обольстительно закружило голову мисс Петтигрю. Ее одежда… мисс Петтигрю не смогла бы описать ее. Ее жизненного опыта явно было недостаточно для описания парижских кондитерских изделий. Дама распахнула шубку и бросила на диван шелковые перчатки. Очевидно, она пришла сюда, чтобы остаться. Мисс Петтигрю повернулась и закрыла дверь.

Посетительница рассеянно оглядела комнату.

– Я вас не знаю.

– Не знаете, – согласилась мисс Петтигрю.

– Делисия дома?

– Да.

– Я должна увидеть ее. Я просто обязана увидеть ее. Я могу ее видеть?

– Конечно, – подтвердила мисс Петтигрю.

– Я хочу сказать, – она бросила настороженный взгляд на закрытую дверь спальни. – Я не хотела бы помешать. Я спинным мозгом чую Ника.

– Мисс Лафосс одна.

– Слава Богу!

– Если вы скажете мне свое имя, – услужливо предложила мисс Петтигрю, – я сообщу мисс Лафосс о вашем визите.

Посетительница уже была на пути к двери. Она бросила удивленный взгляд через плечо.

– Все в порядке. Она меня знает.

Она поспешила к двери и распахнула ее.

– Делисия.

– Выйди, – сказала мисс Лафосс.

– Я должна кое-что тебе рассказать.

– Знаю. И знаю, что. Вот почему я прошу тебя выйти. Сейчас я очень занята. Если ты отвлечешь меня, когда я занимаюсь своим лицом, я сделаю какую-нибудь ошибку и буду выглядеть испуганной. Я недолго.

– Просто мне необходимо поговорить с тобой.

– Гвиневра, – позвала мисс Лафосс.

– Да, – сказала мисс Петтигрю, вся внимание.

– Эдит, познакомься с Гвиневрой. Она присмотрит за тобой. Гвиневра, познакомьтесь с Эдит. Ради Бога, займите ее чем-нибудь. Она ужасная женщина, но я скоро вам помогу.

– С удовольствием, – ответила счастливая мисс Петтигрю и решительно закрыла дверь.

Мисс Лафосс хотела побыть одна, значит, мисс Лафосс должна побыть одна. Она немного смущенно повернулась к новой посетительнице. Мисс Петтигрю не была уверена, каким образом следует говорить с молодыми женщинами. Не все они могли оказаться такими же милыми и любезными, как мисс Лафосс.

– Моя фамилия Петтигрю, – произнесла она несколько извиняющимся тоном на случай, если молодая леди не хотела начать знакомство с христианских имен.

– Ай! Я Дюбарри.

– Как поживаете? – вежливо сказала мисс Петтигрю.

– Паршиво, – ответила мисс Дюбарри. – Как дела?

– Ох… Ох, хорошо, – слегка задохнулась мисс Петтигрю, но поспешно вернулась к легкому тону. – Очень хорошо.

– Тогда значит, вы замужем, – мрачно сказала мисс Дюбарри, – или влюблены. А я нет.

– Что нет? – решила переспросить мисс Петтигрю, удивленная ее грубостью.

– Я не замужем и не влюблена.

– О! – восторженно сказала откровенно заинтересованная мисс Петтигрю. – Как мило.

– Мило? – взорвалась мисс Дюбарри. – Мило!? Этот шелудивый пес бросил меня!

– Ах! Как трагично, – поправилась мисс Петтигрю.

– «Трагично» подходит больше, – простонала мисс Дюбарри. – Вот почему я и пришла к Делисии. Она получила отличные мозги впридачу к неземной красоте. Так что не обманывайтесь на ее счет.

– Я не обманываюсь, – сказала мисс Петтигрю.

– Наверное, да. Эту ошибку обычно делают только мужчины. Они видят ее блестящую внешность, думают, что у нее в голове не может быть ни капли серого вещества, и сразу пытаются пригласить ее на ужин. Сами виноваты, конечно.

– Они заслуживают то, что получают, – воинственно заявила мисс Петтигрю, не имея ни малейшего представления о предмете их беседы.

– Вот именно. Но у нее есть мозги, и потому ей все сходит с рук. А у меня нет, поэтому я падаю и расшибаюсь в лепешку.

Она обвела комнату таким несчастным взглядом, что доброе сердце мисс Петтигрю растаяло.

– Присаживайтесь, – любезно сказала мисс Петтигрю.

– Спасибо, я так и сделаю.

Мисс Дюбарри села.

– Эти мужчины ужасные существа, – решительно заявила мисс Дюбарри.

– Совершенно с вами согласна, – сказала мисс Петтигрю.

Тема разговора все еще ускользала от нее, но она не волновалась. Она наслаждалась ситуацией. Она находилась в состоянии духовного опьянения. Никто никогда раньше не говорил с ней подобным образом. Очень странно, в предчувствии нового приключения мурашки пробежали вверх по ее позвоночнику. Если хорошенько вспомнить, вряд ли кто-нибудь вообще не постеснялся заговорить с ней на подобные темы: о личном. Но эти люди! Они открывали ей свои сердца. Они признали ее. Она была одной из них. От этого восхитительного открытия каждый нерв в ее теле затрепетал от восторга. Самое удивительное: они просто говорили ей «Хэлло», и она сразу становилась одной из них. Их не беспокоили ее положение, семья и банковский счет. За всю свою одинокую жизнь мисс Петтигрю так и не поняла, насколько одинокой она была до сегодняшнего дня. Она не могла уловить разницу. В течение многих лет она жила в чужих домах и постоянно находилась среди людей, но только последние несколько часов была безмятежно спокойна и счастлива, словно у себя дома. Ее приняли, ее видели, слышали и говорили с ней.

И как они говорили! Она не слышала раньше ничего подобного. С такой забавной непоследовательностью. Каждая фраза была подобна пьянящему коктейлю. Острота замечаний придавала каждому слову ощущение изысканности. И самое главное, она сама могла отвечать им подобным же образом.

«Я никогда не верила, – с гордостью подумала мисс Петтигрю, – что во мне это тоже есть».

Она стояла, с сияющей улыбкой глядя на мисс Дюбарри сверху вниз. Мисс Дюбарри, в свою очередь, сидела, мрачно уставившись на электрический огонь, и даже не подозревая о приливе энтузиазма, который вызвала в подруге Делисии. Мисс Петтигрю подумала, что ей следует что-то сделать, чтобы облегчить страдания мисс Дюбарри. С легкой беспечностью, с небрежной грацией (как повторялось на бесчисленных радиостанциях) она воспарила к вершинам светской любезности.

– Надо выпить, – сказала мисс Петтигрю.

Лицо мисс Дюбарри просветлело.

– Это идея. Боже, благослови эту женщину.

Мисс Петтигрю метнулась к буфету на кухне и вернулась с тяжело нагруженным подносом. Она составила туда все бутылки, которые ей удалось обнаружить.

– Может быть, вы смешаете сами, – предложила она все с той же легкостью. – Каждый сам готовит себе яд, как я всегда говорю.

Мисс Дюбарри с готовностью согласилась.

– Просто немного джина и… где сок лайма? Ах! Вот он. Думаю джин с тоником сегодня мне не осилить.

Мисс Петтигрю наблюдала за ней с завуалированным интересом.

– А что вы будете? – услужливо предложила мисс Дюбарри.

Мисс Петтигрю открыла рот. Поспешный отказ готов был сорваться с ее языка, но она успела спохватиться. Это был неподходящий момент для щепетильности. Хозяйка должна выпить со своей гостьей.

– Я смешаю сама, – опрометчиво заявила мисс Петтигрю.

Мисс Дюбарри сделала маленький глоток из своего стакана. Мисс Петтигрю поспешно наполнила бокал содовой и подкрасила ее хересом, чтобы придать вид подлинности. Она вернулась на свое место.

– С глаз долой… – сказала мисс Дюбарри.

Сегодня точные ответы сами собой приходили на язык мисс Петтигрю.

– … из сердца вон, – подхватила она.

Они выпили.

– Еще? – предложила мисс Петтигрю.

– Думаю, мне больше не следует, – неохотно признала мисс Дюбарри. – Я хочу сказать, если мы едем к Огилви, то мне лучше приехать туда трезвой. Потому что оттуда мы почти всегда уезжаем пьяными.

– Точно, – согласилась мисс Петтигрю.

– И потом, если там будет Тони, мне надо держать себя в руках.

– Верно, – сказала мисс Петтигрю.

– Так что мне больше пить не стоит.

– Бар закрыт, – объявила мисс Петтигрю.

– Ну, разве что плеснуть на донышко, – сказал мисс Дюбарри.

И плеснула. Она уже выглядела намного бодрее. Ее траурное выражение почти развеялось. Она внимательно рассматривала мисс Петтигрю, не скрывая своего любопытства.

– Вы подруга Делисии?

Мисс Петтигрю уставилась на носки своих туфель, потом посмотрела на закрытую дверь спальни, снова взглянула на мисс Дюбарри.

– Да, – сказала мисс Петтигрю.

– Близкая подруга?

– Очень, – солгала мисс Петтигрю.

– Ну, – заявила мисс Дюбарри, – я всегда говорила, что друзья Делисии – мои друзья.

– Спасибо, – сказала мисс Петтигрю.

– Она видит людей насквозь, а я так не умею. Она всегда оказывается права, поэтому я следую ее примеру.

Это заявление вызвало некоторые сомнения в душе мисс Петтигрю, но она только улыбнулась.

– Недавно в Лондоне, – выдала точный диагноз мисс Дюбарри.

Мисс Петтигрю воздержалась от замечания, что за последние десять лет все ее работодатели жили непосредственно в Лондоне или его окрестностях. Вдруг ей стало стыдно это признать. Очевидно, этот факт не давал ей никакого преимущества.

– Я родилась в деревне в Нортумберленде, – сказала она.

– Ах! – восторженно воскликнула мисс Дюбарри. – Шотландия!

– Ну, не совсем, – сказала мисс Петтигрю.

– Это далеко от Лондона, – мрачно заметила мисс Дюбарри.

– Да, порядком.

– Вы уже освоились здесь?

– Надеюсь, что да.

– Ах. Вы скоро почувствуете разницу. Другого такого места, как Лондон, больше нет. Вам потребуется кое-какое время, но вы поймете. Вы оставите провинцию далеко в прошлом.

– Вы так думаете?

– Не сомневайтесь, вы говорите с экспертом.

Внезапно мисс Дюбарри встала. Она обошла вокруг мисс Петтигрю, разглядывая ее с сосредоточенным выражением лица. Мисс Петтигрю окаменела на стуле. Мисс Дюбарри нахмурилась. Она ущипнула подбородок большим и указательным пальцами. Покачала головой. Внезапно она резко заявила:

– Вам не следует носить этот грязно-коричневый. Это не ваш цвет.

– О! – подпрыгнула мисс Петтигрю.

– Конечно! Где ваш вкус? Где чувство прекрасного?

– У меня их нет, – покорно согласилась мисс Петтигрю.

– И ваш макияж совсем никуда не годится.

– Макияж! – ахнула мисс Петтигрю.

– Косметика.

– Моя? – слабым голосом спросила мисс Петтигрю.

– Ваша.

– У меня ее нет.

– Нет макияжа? – переспросила шокированная мисс Дюбарри. – Почему? Это же неприлично, ходить голой.

Мисс Петтигрю безучастно уставилась на нее. Ее голова кружилась, мысли беспорядочно метались в мозгу. Ее разум не в состоянии был выдержать нового психического потрясения. Да, почему за все эти годы она ни разу не попыталась напудрить нос? Другие женщины испытывали эту радость, но только не она. И все потому, что ей не хватало смелости. Потому, что она никогда не думала о себе. Пудра, прогремел в ушах голос священника-отца, усыпает дорогу к преисподней. Губная помада, прошелестел голос матери, первый шаг к падению. Румяна, взывал отец, приманка блудницы. Карандаш для бровей, вздохнула мать, не для леди…

Мысли стремительно летели в голове мисс Петтигрю. Радость и красота – это грех? Она выпрямилась. Ее глаза сверкнули. Вся ее невостребованная женственность билась о рамки сурового пуританского воспитания. Внезапно она вспомнила. Она ссутулилась, ее лицо омрачилось.

– О! – произнесла мисс Петтигрю ровным голосом. – Моя дорогая… не в моем возрасте. Не с моей кожей.

– У вам прекрасный цвет лица.

– Прекрасный? – недоверчиво повторила мисс Петтигрю.

– Ни шрамов, ни пятен, никаких пороков. Цвет! Да кому нужен этот естественный цвет? Вы обладаете идеальным фоном. Не нужно никакой подготовительной базы. Не требуется скрывать никаких недостатков. Блондинка, брюнетка, загар, сливочная бледность. Все, что пожелаете.

Мисс Дюбарри наклонилась вперед и коснулась подбородка мисс Петтигрю. Повернула ее лицо вправо, потом влево. Кончиком пальцев погладила кожу. Проверила текстуру волос.

– Хм! Хороший очищающий крем. Сильное вяжущее, чтобы тонизировать мышцы. Брови определенно нужно затемнить. Пока ничего не могу решить насчет волос. Думаю, светлый орех. Лицу необходим цвет. Определенно, нужен цвет. Подчеркнуть голубизну глаз. И вообще, лицо нуждается в курсе лечения. Им преступно пренебрегали.

Она резко замолчала и смущенно посмотрела на мисс Петтигрю.

– О, Боже! Вы должны извинить меня. Я снова забылась. Я в бизнесе, и не могу не проявлять профессиональный интерес.

– Не обращайте внимания, – выдохнула мисс Петтигрю. – Прошу вас, не обращайте на меня внимания. Мне все это очень нравится. До сих пор никто никогда не интересовался моим лицом.

– Очевидно, что нет, – строго сказала мисс Дюбарри. – Даже вы сами не интересовались.

– У меня совсем не было времени, – извинилась мисс Петтигрю.

– Ерунда. Вы ведь успевали умываться, не так ли? И находили время, чтобы принять ванну. Вы стригли ногти. Первой обязанностью каждой женщины является ее лицо. Вы меня удивляете.

– Ах, хорошо! – безнадежно вздохнула мисс Петтигрю. – Но я уже не молода…

– Ни одна женщина, – мрачно возразила мисс Дюбарри, – не должна оправдываться своим возрастом. Чем больше вам лет, тем больше у вас причин для ухода за собой. В вашем возрасте пора бы это знать.

– У меня никогда не было достаточно денег.

– Ах! – сказала мисс Дюбарри с пониманием. – Это уже другое дело. Вы не поверите, сколько стоит поддерживать лицо даже мне, а ведь я в бизнесе, и это значит, что я получаю скидку почти на девяносто девять процентов.

Она нашла свою сумочку и раскрыла ее.

– Вот моя карточка. Приходите с ней в любое удобное для вас время, и вы получите все самое лучшее. Все, что угодно для друзей Делисии. Если я буду свободна, то займусь вами сама. Если нет, пришлю лучшего специалиста.

– Как замечательно, – выдохнула мисс Петтигрю.

Она взяла карточку дрожащими пальцами.

– «Эдит Дюбарри», – произнесла она с восторгом.

– Сразу видно, что вы не из Лондона, – сказала мисс Дюбарри. – Это имя кое-что значит. Это лучший салон красоты, и он принадлежит мне.

Лицо мисс Петтигрю просияло нежным румянцем.

– Скажите, – попросила она, – это правда? Неужели это правда? Я хочу сказать, в таком месте можно улучшить мой внешний вид?

Мисс Дюбарри села. Некоторое время она колебалась, потом придвинула свой стул ближе.

– Посмотрите на меня.

Мисс Петтигрю посмотрела. Мисс Дюбарри издала придушенный смешок.

– Вы мне нравитесь. В вас что-то есть… ну! Что вы думаете обо мне?

– Ах, Боже мой! – смутилась мисс Петтигрю. – Что я должна сказать?

– Что угодно. Я не против. Но только правду.

– Ну, – сказала мисс Петтигрю, делая первый шаг, – Я думаю, что у вас поразительные глаза.

Мисс Дюбарри ободрительно кивнула.

– Что еще?

Мисс Петтигрю стало немного жарко. Но если мисс Дюбарри могла быть откровенной, то и она сможет.

– Вы точно не такая красивая, как мисс Лафосс, но вы бросаетесь в глаза. Когда вы входите в комнату, вас невозможно не заметить.

– Вот! – торжествующе воскликнула мисс Дюбарри. – Что я вам говорила?

– Что? – спросила мисс Петтигрю.

– То, что я говорю.

– Что это?

– Я такая же, как вы, – сказала мисс Дюбарри, – Точно такая же.

– Ох… как вы можете так говорить! – недоверчиво вздохнула мисс Петтигрю.

– Вы похожи на женщину, которой можно доверить тайну, – опрометчиво заявила мисс Дюбарри.

– Наверное, – согласилась мисс Петтигрю.

– И когда я вижу такого идеального слушателя, я просто не могу не сообщить ему благую весть.

– Не можете? – повторила мисс Петтигрю, совершенно сбитая с толку.

Мисс Дюбарри наклонилась ближе.

– Мои волосы, – прошептала она, – мышиного цвета… как у вас.

– Нет! – ахнула мисс Петтигрю. – Не может быть.

– Факт. Я решила, что черные подойдут мне больше.

– Несомненно.

– Мои брови и ресницы, – продолжала мисс Дюбарри, – песочного цвета. Я выщипала мои брови и нарисовала новые. Мои ресницы были короткими и редкими. Я приклеила новые. Черные, длинные и загнутые.

– Совершенно дивные, – прошептала мисс Петтигрю, наконец разгадав секрет удивительных глаз мисс Дюбарри.

– Кожа у меня пресного неопределенного цвета, полностью соответствующая дурацким волосам. Я подумала, сливочная бледность будет намного интереснее.

– Безусловно, – с готовностью подхватила мисс Петтигрю.

– Нос был очень сложным. Он все портил. Но Маккормик чудесный хирург. Он подарил мне новый нос.