Текст книги "Между похотью и любовью (СИ)"

Автор книги: Виктория Вайс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 20

Андрей уже несколько месяцев вынашивал проект нового фильма, который, по его мнению произвёл бы фурор на этом рынке, и главной изюминкой в нём должна была стать сцена дефлорации, снятая в реальном времени, без всякого монтажа и компьютерной графики. Он продумал всё, расписал каждую сцену и каждый план, подобрал локации и исполнителей, оставалось только согласовать проект с инвесторами, и самое главное – найти главную героиню. Именно сегодня Андрей собирался рассказать о своей идее Юдит. Он был уверен, что ей понравится, тем более они уже давно не работали вместе, а после недавних событий хотелось быть рядом, а не мотаться на съёмки с разными группами.

Он знал, что Юдит «завязала» со своей актёрской профессией, но всякий раз, когда она уезжала в очередную командировку, ему представлялось самое худшее из того, что он мог себе вообразить. В отличие от других женщин, она с каждым годом становилась всё аппетитней и аппетитней, и это возбуждало не только его, но и всех окружающих. Это было заметно даже не вооружённым глазом, и лишь необходимость скрывать дома свою сексуальность, мешала расцвести ей ещё больше.

Андрей с удовольствием продолжил бы снимать Юдит в своих фильмах, наслаждаясь каждым её движением в кадре, а потом с упоением любовался бы её прелестями во время монтажа, закрепив всё, полученное в течение дня, в постели со своей любимой женщиной. Но из всего вышеперечисленного, осталась только постель, Юдит категорически отказалась сниматься, а когда родилась Габи, она вообще уничтожила оригиналы всех фильмов со своим участием, и взяла с Андрея клятву держать в тайне порочные эпизоды их жизни, решив, что дочь должна расти в атмосфере чистой и непорочной любви. Их тайное убежище, устроенное в студии, гарантировало не только идеальный секс на протяжение многих лет, но и сохранность придуманной легенды. Юдит не тронула только тот первый фильм, который снимал Андрей, уж очень он был дорог им обоим. Оригинал фильма хранился в банке, в специальной ячейке, а вот копии ушли под нож, и немало времени заняло вытравление из интернета всех его следов.

За всё время, проведённое с Юдит, Андрей ни разу не вспомнил о Лене, как-будто ничего и не было, никакой любви, никаких неприятностей, участок его мозга, отвечающий за воспоминания, в одночасье перестал функционировать, другая любовь и другая страсть заполнила освободившееся место. Теперь Юдит и Габи полностью владели чувствами Андрея. Он боготворил эти прекрасные создания, и был счастлив, что к сотворению маленького чуда имел непосредственное отношение. Первые два-три года он был на вершине блаженства, жил, наслаждаясь всё нарастающей страстью, но потом, когда дочь начала проявлять первые признаки осознанного любопытства, пришлось начать двойную жизнь, в одной половине которой Юдит и Андрей были добропорядочными родителями, пропагандирующими высоконравственные принципы воспитания, а в другой источающими похоть любовниками и строгими надзирателями над толпой таких же как и они помешанных на сексе людей, увлечённых производством порно. Было сложно менять маски, но к тому времени как Габи пошла в школу, система уже была отработана, и ни разу не дала сбоя, не считая недавнего эпизода. Но обоим было приятно и одновременно с этим страшно ощущать себя героями выдуманного триллера, где они занимались чем-то запретным.

В последний год Юдит очень сильно изменилась, её животик округлились, грудь стала больше, а попка обрела такую форму, что без трепета на неё невозможно было смотреть. И если для Андрея эти изменения были приятны, даже на ощупь, то ей доставляли одни проблемы. Он замечал как жена страдает от них, как она тайком скачивает из интернета всевозможные упражнение для похудения и диеты, как издевается над собой голоданием, как пьёт какие-то гормональные таблетки, Юдит стала плохо спать и раздражалась по любому поводу. Они понимали, что это даёт о себе знать приближающийся климакс, но вслух это слово не произносили, ведь вслед за ним нужно будет готовиться к новому слову – старость, а так не хотелось.

Их секс тоже видоизменился, если раньше, подчиняясь законам женского цикла, они занимали этим в строго отведённые дни, то теперь, когда цикл нарушился – началась анальная вольница. Именно анальная, поскольку Юдит ненавидела презервативы и любила, когда Андрей кончал в неё, считала это не только полезным, но и приятным, вот теперь, чтобы не изменять привычкам, она решила сместить акцент, сделав попку основным инструментом наслаждения. Было бы ложью сказать, что Андрей был противником таких изменений, наоборот, он с вожделением ждал этих счастливых минут. Из-за этого их отношения обрели новые краски, чувства обострились, как-будто в вены вкололи тонизирующий омолаживающий коктейль.

Новое утро обещало быть таким же страстным как и в прошлый раз. Габи убежала в школу, и Юдит, отыграв роль милой добропорядочной и в меру строгой мамочки, снова прыгнула в постель, где всё ещё нежился Андрей.

– Ну что, любишь мою жирненькую попку? – весело произнесла она, прижимаясь к нему.

– Обожаю! Ты такая стала…, – Андрей обнял Юдит, ласково поглаживая её животик.

– Какая? Старя? Жирная? – не унималась Юдит.

– Самая красивая. Самая лучшая… Люблю тебя, – прошептал он, и страстно поцеловал её в губы

– Какие мы были дураки, – высвободившись произнесла Юдит. – Устроили этот спектакль дурацкий. Могли бы жить в своё удовольствие. Как сейчас. Ну что в этом такого?

– Ничего. Но если мы ещё немного поговорим, то придётся стирать простыни.

Гремучая смесь гормонов и страсти закипела внутри Юдит, лишив её сознание остатков здравого смысла, превратив тело в тончайший инструмент, источающий сексуальную энергию. Многие женщины, находясь в таком же душевном, эмоциональном и физическом состоянии, в котором прибывала сейчас Юдит, лишают себя возможности быть счастливой, отдаваясь в лапы уныния и тоски, превращая собственную жизнь и жизнь находящегося рядом мужчины в ад, а потом воют в одиночестве, винят всех и вся, не понимая, что в первую очередь виноваты сами.

Андрей всегда чувствовал, когда у Юдит приближался оргазм, и он готов был пожертвовать собственным наслаждением ради того, чтобы она получила максимум удовольствия…

– Я раньше была уверена, что чем старше люди, тем хуже у них секс, – сказала Юдит, откидываясь на подушку, – а оно видишь как обернулось… И это несмотря на то, что я стала жирной коровой.

– Не наговаривай на себя. Я тысячу раз уже говорил и ещё тысячу раз повторю – ты прекрасна. Я обожаю в тебе, – Андрей поцеловал её в губы, потом в грудь и в живот.

Юдит засмеялась, почувствовав щекотание.

– Хочу с тобой поделиться одной идеей, – насладившись поцелуями, произнёс Андрей.

– Валяй, я сейчас добрая, критиковать не буду.

– Я умею выбирать подходящее время.

– И что у тебя? Опять какой-нибудь сценарий нереальный написал?

– Можно и так сказать…, – и он выложил всё то, что напридумывал.

Юдит уселась поудобнее, укутавшись в одеяло.

– А что…, – задумчиво произнесла она. – Это может быть интересно. На грани фола, правда, но очень интересно.

– Не преуменьшай. Не на грани, а за гранью фола, но тем и прекрасна моя идея. Мне кажется, что фильм с руками оторвут.

– Уверена. Но тут нужна осторожность, что бы не загреметь за растление. Все бумаги должны быть подписаны. Всё по согласию и по доброй воле.

– Это само собой, – согласился Андрей.

– И дубль у нас только один. Не скажешь ведь, девочка, прости, камеру заклинило, давай повторим.

– Во-первых, нужна многокамерная съёмка. Минимум пять точек. Полная слаженность и репетиции.

– Гонорар у героини будет просто астрономический, – мечтательно мечтательно сказала Юдит. – Будь я помоложе, подошла бы тебе на эту роль?

– Нет. Я не стал бы тебя снимать. Я бы хотел нарушить твою девственность сам, без свидетелей.

– Тебе не повезло. Хотя, как сказать… Может это мне не повезло, что не встретила тебя раньше, до того как стала…

– Так, не начинай. Мы же договорились, не трогать эту тему.

– Хорошо, – деловито произнесла Юдит, доставая из тумбочки блокнот и ручку, – давай обсудим бюджет и кастинг. Думаю, что я смогу утвердить у инвесторов любую сумму, которую мы заложим, всё окупится с лихвой, а вот с кастингом будут проблемы. Может быть даже придётся привлечь какую-нибудь профессионалку и сделать ей операцию по восстановлению девственности.

– Хлопотно, да и глаза выдадут, – вздохнул Андрей.

– А что глаза? На то она и актриса, чтобы сыграть.

– Мне кажется, такое не сыграть. Не настолько талантливы наши красавицы, чтобы соперничать с настоящими актрисами.

– Обидно.

– Прости, но это правда. Сама, ведь понимаешь это.

– Понимаю, но всё равно обидно. Я всю жизнь посвятила порно, доводя его до того уровня, который хоть чуть чуть приблизится к настоящему кино, и всё напрасно.

– Я тоже когда-то хотел прыгнуть выше головы. Не получилось. Да и невозможно это. Давай согласимся с тем, что мы просто делаем порно, иногда даже очень хорошее порно.

– Мы умеем это, – довольная собой произнесла Юдит, – как ты смотришь на то, чтобы замутить вторую серию. Меня так возбудили эти разговоры.

– Ты же знаешь, я всегда готов. Мне даже дополнительное возбуждение не нужно.

– Вот видишь, значит я хорошая актриса.

– Нет, милая, это называется любовь.

И они повторили. Да так страстно, что едва не спалились. Приди Габи на пятнадцать минут раньше, и пришлось бы им бегать по квартире замотавшись в простыни и придумывать нелепые отмазки. Но дочь пришла вовремя, и застала их чинно сидящими за столом на кухне, попивающими холодный кофе.

– Родители, вы сегодня забили на работу? – спросила Габи.

– С чего ты взяла? Папа заскочил на минутку, и сейчас уходит, – соврала Юдит.

– А что на обед?

И тут она поняла, что забыла его приготовить. Глаза забегали, руки затряслись, Юдит рванула к холодильнику, но он был предательски пуст.

– Прости, дочь, – потупившись произнесла она, – я так вчера набегалась по работе, что всё это время проспала. Андрей позвони, пожалуйста, в ресторан. Габи, что ты хочешь?

– Раз так, то я хочу суши.

– Прекрасно, я тоже с удовольствием съем что-нибудь японское.

Юдит расслабилась, ей показалась, что нелепую ситуацию удалось сгладить. Она даже не поняла, что Габи обо всём догадалась. И уж тем более не знала, что уже через пару часов её Габи окажется в объятиях Фриды, а потом будет удовлетворять ненасытную страсть майора Вароша, и к концу «занятий» сделает приятно ещё одному посетителю, который щедро наградит её за старания.

Ожидая доставку, Габи пошла к себе в комнату, и усевшись на кровать, достала телефон. Ей не терпелось посмотреть фотографии, которые вчера снимал знакомый фотограф Фриды. Впервые она позировала обнажённой. Это оказалось так возбуждающе. Ничего особенного не происходило – она и фотограф, а как было приятно. Иногда даже казалось, что это приятнее самого секса, щекотало где-то под ложечкой и сладостная истома сковывала мышцы.

Габи разделась, и слегка смущаясь вошла в кадр. Фотограф долго смотрел на неё, потом подошёл, поправил волосы, и как бы случайно прикоснулся рукой к её груди, а когда вернулся к фотоаппарату, то она заметила то, что не могли скрыть его узкие джинсы. Габи улыбнулась, и с этой минуты между ними образовалась незримая связь – он возбудился, а она расслабилась. Работалось в удовольствие. Позы придумывались сами собой. Вспышки выхватывали из полумрака её очертания, запечатлевая в статичных кадрах скрытую под девичьей оболочкой суть.

Габи приняла душ, и они потом долго рассматривали на экране ноутбука отснятые кадры, выбирая лучшие. Фотограф краснел, когда переходил к весьма откровенным снимкам, старался побыстрее перелистывать их, но Габи останавливала его и подолгу любовалась своими прелестями. Никогда ещё она не видела себя в таких ракурсах, и увиденное приятно возбуждало. Ей казалось, что она влюбилась в себя.

– Я вам понравилась? – игриво спросила она фотографа.

– Ты лучшая из всех, кого я снимал, – запинаясь произнёс он.

– Я заметила, что понравилась.

Тот забросил ногу за ногу.

– А хотели бы попробовать меня?

Фотограф пристально посмотрел в глаза Габи и кивнул.

– Тогда ложитесь. И никаких вольностей. Понятно? Просто лежите. Но только одно условие, вы отдадите мне те деньги, которые вам дала Фрида за съёмку.

– Конечно, – согласился он, и улёгся в центре студии прямо на расстеленный фон.

– А помыть его вы не хотите?

– Ой, прости, – вскочил с пола фотограф, и придерживая расстёгнутые джинсы, побежал в душ.

Их игра не заняла много времени, Габи была сильно возбуждена, и ей достаточно было лишь небольшого проникновения, и несчастному фотографу вполне хватило этого.

– Это, наверное, был самый короткий секс в моей жизни, – улыбнувшись, произнесла Габи, – всё равно было приятно. Если захотите продолжить, позвоните Фриде, она назначит время, но учтите, мои услуги стоят дорого.

– Я это уже понял, – прошептал фотограф.

– И, пожалуйста, не говорите Фриде, что у нас, что-то было и что вы отдали мне её деньги. Хорошо?

Он утвердительно кивнул.

– А какая фотография вам больше всего понравилась? – спросила Габи.

Они не одеваясь подошли к компьютеру.

– Вот эта, – он ткнул пальцем в монитор, – я бы её увеличил…

– И что? Дрочили бы на меня?

– Дрочил бы… Честно… Дрочил бы каждый день. И сегодня буду дрочить, и завтра…

– Не мучайте себя, просто приходите в салон к Фриде, и не забудьте о моей просьбе.

И вот сейчас Габи снова рассматривала свои фотографии, и понимала тогдашнее желание фотографа. Если снимки возбуждали её, то что уж тогда говорить о нём. Она даже пожалела, что нужно ожидать эти дурацкие суши, ведь можно было бы по-раньше поехать к Фриде и заняться с ней любовью.

Интересно, подумала Габи, а папа с мамой снова будут трахаться когда я уйду. Что-то зачастили они.

ГЛАВА 21

Стас проснулся только к обеду, он вышел из спальни, где Тереза ему постелила, и непонимающим взглядом осмотрелся.

– Дядя Дима, а почему я здесь? – спросил он, протирая глаза.

– Мы вчера с твоей бабушкой решили, что будет лучше если ты переночуешь у нас, – спокойно и рассудительно ответил тот.

– А что с мамой? Есть новости?

– Пока нет. Мы сейчас пообедаем, сходим к следователю, а потом в больницу. Тогда всё и узнаем.

– У меня так голова болит.

– Ещё бы, такой стресс. И Светлана Владимировна перестаралась с водкой. Ты раньше пил?

– Нет. В первый раз. Это ужасно, – скривился Стас.

Тереза налила в стакан тёплую воду и бросила туда две шипучие таблетки.

– Выпей. Должно полегчать.

Уже через час они подъехали ко входу в полицейский участок. Дежурный проверил повестку и сопроводил Стаса в кабинет следователя. Дима и Тереза уселись на лавочку, ожидая его возвращения.

Следователь внимательно посмотрел на вошедшего.

– Садись, – строго сказал он, – что-то плоховато выглядишь.

– Голова сильно болит.

– Понятно…, – задумчиво протянул он, и открыл только что оформленную папку. – Итак… Станислав… Андреевич, что вчера произошло между тобой и Еленой Денисовной?

– Так я же вчера рассказывал, – торопливо ответил Стас.

– То было вчера, а сегодня мне нужны показания под протокол. Повторяю, что вчера произошло между вами. Рассказывай поминутно.

– Я пришёл из школы… Мама меня накормила. Сказала, чтобы я шёл делать уроки, а я хотел пойти в кино. Мы поругались. Я побежал к себе в комнату. Она побежала за мной. Потом я услышал удар. Выглянул из своей комнаты, а она лежит посреди коридора. Я же говорил, она поскользнулась на коврике, когда бежала за мной.

– Дальше.

– Я позвонил бабушке. Она вызвала скорую. Потом вы приехали.

– А почему мать пыталась в окно выпрыгнуть?

– Откуда же я могу знать. Я этого не видел уже, сидел у себя в комнате.

– Почему бабушка не пришла с тобой?

– Не знаю. Я ей позвонил, но она не взяла трубку.

– Она должна была быть дома? – продолжил задавать вопросы следователь.

– Дядя Дима сказал, что бабушка с Натальей Андреевной остались у нас, чтобы прибраться, а я у них ночевал.

– Ты знаешь номер этой Натальи Андреевны?

– Знаю.

– Набирай.

Стас достал из кармана телефон и долго рылся в нём, выискивая среди сотен номеров нужный.

– Здравствуйте, Наталья Андреевна. Это Стас. Я сейчас у следователя. Бабушка почему-то не пришла. Я звоню, а она не отвечает. Вы же вместе были.

– Деточка, я вчера ближе к двенадцати уехала домой, а бабушка осталась. А на городской ты звонил?

– Звонил. Не берёт.

Следователь, не дожидаясь пока они закончат разговор, снял трубку и набрал номер.

– Приветствую лейтенант. Капитан Иванов. Подопечная твоя пропала.

– Здравия желаю, товарищ капитан. Какая подопечная?

– Бабка твоя, уголовница со вчерашнего вызова.

– Светлана Владимировна?

– Она самая. По повестке не явилась, на звонки не отвечает. Что-то не нравится мне эта история. А ну ка мотнись по адресам. Проверь. Ты там рядом, и всех знаешь.

– Я быстро. Доложу о результатах.

– Давай, лейтенант, и без бабки не возвращайся, – строго сказал следователь, и повернулся к Стасу. – У тебя ключи от квартиры есть?

Стас пошарил рукой в сумке.

– Есть.

– Ты один приехал?

– Нет. С дядей Димой. Он внизу с женой остался.

Он снова снял трубку:

– Дежурный, приведи ко мне мужчину. Он у входа должен быть. Зовут Дмитрий.

Тереза осталась одна, и расхаживала из стороны в сторону, поглядывая на окна. Какое-то беспокойство охватило её. Видимо что-то пошло не так. Мимо прошла пожилая женщина, в которой она узнала свою новую знакомую.

– Наталья Андреевна, – окликнула её Тереза.

Та оглянулась.

– Здравствуй, Тереза. Почему ты здесь?

– Мы Стаса привезли… А следователь потребовал, чтобы и Дима к нему поднялся. Не нравится мне всё это.

– Они мне тоже звонили. Не могут Светлану найти. На звонки не отвечает.

Разговаривая, Наталья Андреевна с любопытством разглядывала Терезу. Вот, оказывается, какие дамы нравятся Диме. Интересно, подумала она, а пошли ему на пользу мои уроки, помнит ли он их, судя по перепуганному взгляду, помнит.

– Вы женаты? – спросила она Терезу.

– Да. Уже шестнадцать лет как женаты.

– А дети?

– Детей нет. У меня есть дочь. Взрослая уже. Она считает Диму своим отцом, хотя, когда мы познакомились, ей было уже пять лет.

– Судя по акценту, ты не местная.

– Я из Прибалтики, потом долгое время жила в Венгрии, там мы с Димой и познакомились.

– И ты из Венгрии переехала сюда?

– Он не захотел жить там.

– Значит это любовь…

Тереза смущённо кивнула.

– Может даже, что-то большее.

Из дверей полицейского участка вышли Дима и Стас.

– Ну что? – спросила Наталья Андреевна.

– Ничего хорошего, – начал Дима, – следователя заклинило на том, что во всём может быть виновата Светлана Владимировна. Раз пропала, значит есть, что скрывать. Участковый сейчас опрашивает соседей.

– Мы едем к Леночке? – перебила его Наталья Андреевна.

– Конечно. Садитесь в машину.

Больница, в которую отвезли Лену, оказалась классическим образцом, сохранившимся со времён советской карательной психиатрии: обшарпанные стены, ржавые решётки на окнах, вытоптанный горбатый линолеум на полу в коридорах и огромные скрипучие двери, выкрашенные десятым слоем белой краски. Персонал был под стать окружающему антуражу. Главврач лично встретил посетителей в холле и отвёл в свой кабинет, всю дорогу он пытался громко разговаривать, заглушая то и дело доносящиеся из-за закрытых дверей крики.

– К сожалению, я не смогу организовать вам встречу. Ни сегодня, ни завтра, – сказал он, усаживаясь в своё кресло, и перелистывая страницы медицинской карты, разложенной на столе, – пациентка оказалась проблемная, и сейчас, после внушительной дозы успокоительного, она спит. Скажу одно – в ближайшее время вы не сможете забрать её домой. Первый осмотр показал, что пациентке противопоказано пребывание среди людей. Немотивированная агрессия, постоянные панические атаки и суицидальные позывы делают невозможным это.

– Как же так, – произнесла Наталья Андреевна, – ведь не было никаких предпосылок. Леночка была нормальной, адекватной женщиной. Работа, дом, сын. Как так могло случиться, что у неё помутился рассудок?

– Как сказал классик, мозг – орган мало изученный, и в какой момент он перестаёт функционировать, никто не знает и не понимает как и почему. Наша задача обезопасить и самого пациента и окружающих. Поэтому она будет здесь. Возможно очень долго. Смиритесь с этим.

– И нет никаких шансов?

– Пока никаких. Будем ждать.

Никогда ещё Стас не чувствовал себя так противоречиво. С одной стороны он был в ужасе от случившегося, но с другой стороны, был рад, что всё произошло именно так, и теперь никто ничего не узнает, а если и узнает, то это можно будет списать на шизофренический бред матери. И сейчас ему больше всего хотелось побыть наедине с собой, подумать как жить дальше. Его беспокоило, что скорее всего бабушка переедет к нему, хуже если ему придётся перебраться к бабушке. В любом случае, нарушится его привычный образ жизни. Может это и хорошо? Он сможет забыть о том ужасе, который с ним приключился.

– Спасибо вам за помощь, – сказал он, остановившись у подъезда, – я пойду домой.

– Давай ещё раз позвоним бабушке, – предложила Наталья Андреевна.

– Давайте, – согласился Стас, и набрал её номер.

Из открытого окна на третьем этаже донёсся звук рингтона, который он недавно установил на её телефон.

– Бабушка дома, – радостно крикнул он, и побежал вверх по лестнице.

– Слава тебе, Господи, – прошептала Наталья Андреевна, и неумело перекрестилась, – можно и по домам.

Они уже садились в машину, когда раздался душераздирающий крик Стаса…

Дима, перепрыгивая через ступеньки понёсся вверх. Терезе пришлось замедлить шаг, и придерживать Наталью Андреевну за руку. Дверь квартиры была открыта. На полу сидел Стас, и обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону. Дима присел рядом, и обхватил мальчика за плечи, остановив тем самым его методичные движения.

– Что случилось? – громко спросил он.

– Там… Она…, – не поднимая головы прохрипел Стас.

Дима встал, и сделав нерешительный шаг, заглянул на кухню. На полу, в невообразимой позе, лежала Светлана Владимировна, её лицо было синим, опухшие кисти рук вывернуты, а из-под задравшейся юбки выглядывали старческие ноги, покрытые вздувшимися венами. Тело лежало в огромной, почти высохшей луже, источавшей отвратительный запах, на краю которой сидел целый рой жирных зелёных мух, одна из которых вдруг сорвалась с места, и описав круг, влетела в открытый рот Светланы Владимировны. Дима отшатнулся назад, и согнувшись пополам вырвал прямо себе под ноги.

– Не ходите туда, – вытирая губы, сказал он, захлопывая кухонную дверь, – нужно звонить в полицию.

– Что там? Она жива? – пытаясь вырваться из его объятий, кричала Наталья Андреевна.

– Нет, – ответил Дима.

Эксперт долго топтался вокруг тела, брал пробы, фотографировал, что-то записывал в блокнот.

– Я предполагаю, что смерть наступила от инсульта ориентировочно в час ночи. Признаков насилия нет, но после тщательного осмотра, скажу точно. Я забираю тело. Можете продолжать работать.

– Спасибо, лейтенант, – сказал следователь, – жду с докладом.

Когда санитары вынесли труп, он прикрывая нос рукой, прошёлся по кухне, поднял с поля силиконовый член, и положил его на стол, рядом с остальными загадочными предметами. После этого подошёл к Стасу.

– Молодой человек, вы можете мне сказать, что это за предметы лежат на столе, и кому они принадлежат?

– Я не знаю, что это такое, – всхлипывая произнёс он, хотя прекрасно знал, что это и чьё. Ему было одновременно и стыдно и противно…

Ближе к вечеру квартира опустела, наконец, разошлись следователи, понятые, медики и криминалисты, и вокруг повисла звенящая тишина. В углу дивана, свернувшись калачиком спал Стас, рядом неподвижно сидели Дима, Тереза и Наталья Андреевна.

– И что теперь с ним делать? – спросила шёпотом последняя.

– Нужно сообщить его отцу, – предложить Тереза.

– Они же с Леночкой всё время вдвоём жили. Вы, что знаете Андрея? Знаете где его искать?

– Знаем, – вздохнул Дима.

– Позвони ему, – сказала Тереза, – если не сможет приехать, я готова отвезти Стаса к нему. Было бы хорошо, чтобы он познакомился с отцом и пожил у него, пока Лену выпишут.

– А если её не выпишут?

– Ну ведь это же его сын, он не может его бросить.

– Бросил уже однажды, – грустно констатировал Дима.

– Как бы то ни было, позвони ему прямо сейчас.

– Хорошо, – согласился он, и вышел из комнаты.

Андрей долго не брал трубку.

– Привет, бродяга, – произнёс Дима, дождавшись, наконец, ответа.

– Привет, – удивлённо ответил Андрей, – давненько я тебя не слышал.

– Не то слово. Лет десять, наверное.

– Случилось что-то?

– Просто так не звонил бы, – Дима собрался с силами, чтобы начать, – беда, одним словом…

– Не тяни, – не выдержал Андрей.

– У Лены случился нервный срыв и она сейчас в больнице…, в психиатрической, врач говорит, что надолго… А вчера умерла Светлана Владимировна…

– О, Господи… А что со Стасом?

– С ним всё нормально, если это можно считать нормальным. Но он остался один. Мы не знаем, что делать. Тереза вызвалась отвезти его к тебе. Ты сможешь встретить их?

– Наверное смогу…, – как-то нерешительно произнёс Андрей, – только об этом не должна знать Юдит. Ничего не вздумайте ей говорить.

– Хорошо. Тогда мы оформляем документы?

– Как будет всё готово – звони, я встречу.