Текст книги "Между похотью и любовью (СИ)"
Автор книги: Виктория Вайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА 8
Всё время полёта Андрей сидел уткнувшись в окно, и смотрел на проплывающие внизу облака, пытаясь не думать о плохом, но дурацкие мысли всё равно лезли в голову. Он, конечно же, предполагал, что могло случиться, и почему именно он понадобился Юдит, но то, что Андрей увидел, выйдя из зоны прилёта будапештского аэропорта, повергло его в шок.
Среди толпы встречающих он не сразу разглядел её лицо. Юдит стояла во втором ряду и выглядывала из-за плеча какого-то дядьки. Она помахала рукой, и только тогда Андрей заметил её.
– Привет. Я так соскучился, – ласково произнёс он, подойдя ближе.
– Привет. Я тоже, – пытаясь быть радостной, ответила Юдит.
И они, не упуская друг друга из вида, пошли вдоль заградительной ленты, он в потоке прилетевших, а она сквозь толпу встречающих, пока не пересеклись на свободном пятачке зала. И именно в этот момент Андрей лишился дара речи.
– Это что? – едва сумел вымолвить он, опустив взгляд на огромный живот Юдит.
– Ты впервые видишь беременную женщину? – попыталась пошутить она, хотя ей было вовсе не до шуток.
– Видел, конечно, но не предполагал тебя такой увидеть. Кто же этот счастливец?
– С чего вдруг это сарказм? Неужели ревнуешь?
– Ревную? – Андрей задумался. – Да, ревную.
– Но ведь это ты уехал тогда.
– Ленка же была беременна, как я тог её бросить.
– А меня значит можно было бросить, – срывающимся голосом произнесла Юдит, и развернувшись, пошла в сторону выхода. Андрей побежал за ней.
– Прости, но у меня не было выбора… Я не мог… Что бы было с Ленкой…
Юдит резко остановилась.
– Какая же ты скотина, Андрей. Ты подумал обо всех, кроме меня. А говорил, что любишь. Забыл как нам было хорошо вместе?
– Как такое можно забыть…
– Вот и я не забыла. А это, – она указала на свой живот, – не позволит вообще никогда забыть.
– Не понял…
– Ты, действительно, идиот!
Юдит ускорила шаг, Андрей догнал её, и схватив за руку, развернул к себе.
– Я всё рано ничего не понимаю. Ты залетела от кого-то, ну а я почему-то идиот.
Юдит долго смотрела ему в глаза, едва сдерживая себя, чтобы не сказать какую-нибудь гадость.
– Это твой ребёнок… Придурок… Твой… Теперь тебе понятно?
– Что значит мой? Меня ведь не было всё это время…
– А как ты думаешь, на каком я месяце?
– Не знаю, но судя по размеру живота, может восьмой или девятый.
– А у Лены какой месяц?
– Девятый…, – Андрей задумался. – Так что, это тогда… Тогда получилось, что мы… С тобой…
– Да, – перебила его невнятное мычание Юдит, – мы с тобой тогда залетели. Я так поняла, что Лена тебе ничего не рассказала про наш поход к врачу.
– Нет, ничего не рассказывала…
– Ладно… Это долгая история. Пойдём. Мне, действительно, сейчас нужна твоя помощь. И предвосхищая твой вопрос скажу – это никак не связано с нашим ребёнком.
– Что же тогда?
– Проблемы с моим фильмом. Очень большие проблемы.
По дороге в офис Юдит всё подробно рассказала Андрею о конфликте с инвесторами, в надежде, что он сможет что-нибудь придумать, что-то доснять, как-то по-другому смонтировать уже имеющийся материал, была только одна деталь, которую пришлось утаить – он не знал, что в этом фильме снималась Лена. Юдит запуталась окончательно. Спасать себя или в очередной раз спасать семейную жизнь Андрея, ведь совсем недавно она уже пожертвовала собой, ради него, но с другой стороны ей было жаль Ленку, не случись этого конфуза с беременностями, они бы вместе таких дел натворили, что отбоя бы не было от заказчиков. А так приходится выкручиваться, что-то доказывать, оправдываться и унижаться. И для поиска выхода из сложившейся ситуации времени почти не оставалось – через три-четыре недели ей нужно будет рожать.
– Хочу предложить тебе один вариант, – Андрей прервал размышления Юдит, – вот смотри, – он достал из сумки флешку и воткнул её в ноутбук.
– Что это?
– Мой фильм. Тот, который я снимал перед отъездом. Ты ничего не сказал, что с ним делать, вот я и смонтировал на свой вкус.
– Господи, я о нём совсем забыла. Вот я дура.
Полтора часа пролетели как одно мгновение. Юдит закрыла крышку ноутбука и повернулась к Андрею.
– Ну как? – поинтересовался он.
– Милый, а ведь это шедевр, – восторженно произнесла Юдит. – Как ты умудрился такое снять? Где я была? Почему ничего не знаю?
– Ты сказала, что будешь Ленку развлекать, а меня отправила на съёмки… Потом мы улетели…
Юдит с трудом встала с кресла, подошла к Андрею и вопросительно, но очень убедительно шепнула ему на ухо:
– Я могу показать его инвесторам?
– Конечно. Это же за твои деньги снималось, значит он твой. Я просто режиссёр.
– Спасибо. Ты меня спас, – она поцеловала Андрея в щёку, и выдернув флешку из компьютера, вышла из кабинета.
– Постой! – крикнул Андрей, выбегая следом. – Где я могу посмотреть твой фильм?
– Зачем он тебе? – замешкавшись, спросила Юдит.
– Ну как зачем… Посмотрю, что там не так. Может можно что-то исправить.
– Андрей, не надо ничего исправлять. Подожди меня дома, – она швырнула ему ключи от квартиры. – Вызови такси. Адрес не забыл?
– Ну что ты…
– Я постараюсь не задерживаться. Думаю всё будет хорошо, – Юдит махнула рукой, и усевшись в машину, выехала из двора.
Андрей вернулся в кабинет, плюхнулся в огромное кожаное кресло, оставшееся ещё от Монти, повертелся на нём, разглядывая экспонаты на стенах, и ничего его уже не удивляло, как в день их первого приезда. Всё осталось здесь так как и было, Юдит даже не тронула коробку с сигарами, которая по-прежнему стояла на том же самом месте. Казалось, что господин Молнар вышел на минутку.
Порывшись немного в бумагах, лежащих на столе, в надежде найти диск с фильмом, Андрей открыл крышку ноутбука, уж тут то он обязательно должен был быть, но не успел он нажать кнопку, чтобы разбудить его, как открылась дверь, и в комнату влетела Юдит. Не произнеся ни слова, она выдернула шнур из компьютера, захлопнула крышку, и сунув ноут в сумку, снова выбежала из кабинета. Андрей посидел ещё минуту, уставившись на захлопнувшуюся дверь, потом встал, и проверив наличие ключей в кармане, вышел на улицу. Он ехал по городу, и глядя в окно такси на проплывающие мимо красивые дома, не понимал, нравится он ему или нет, уж слишком много событий случилось здесь за последнее время, их количества хватило, чтобы вспоминать об этом всю оставшуюся жизнь. И не верилось, что это вообще могло случиться, и уж тем более с ним.
Расплатившись с таксистом, Андрей вошёл в подъезд, поднялся на этаж и остановился у знакомой входной двери, словно выискивая повод не заходить внутрь. Первое, что вывело его из состояния нерешительной задумчивости, после того как он переступил порог, был запах, тот самый запах, который вскружил тогда ему голову. Это был запах Юдит, неуловимый микс свежести и страсти, смешанный с дурманящим ароматом кофе и каких-то фантастических духов.
Андрей прошёлся по квартире, и в конце своего короткого путешествия заглянул в спальню. Разобранная постель манила и будоражила своей доступностью, а примятая подушка, на которой лежала светлая волосинка Юдит, благоухала так, что у него начала кружиться голова. Всё это было похоже на изощрённую пытку, результатом которой должна была стать его безоговорочная капитуляция. А тут ещё это новость о ребёнке… А как же Ленка и их мальчик? Они давно знали, что родится мальчик, даже имя придумали – Стасик, накупили всяких детских штучек, комнату оборудовали, книжек умных о воспитании детей начитались…
Надо валить, решительно подумал Андрей, вот только дождусь Юдит, узнаю как там дела с фильмом, скажу ей всё как есть, и домой. Свою решимость он закрепил рюмочкой сливовицы, которую нашёл в холодильнике, уселся на диван пред телевизором, и моментально уснул.
– Ну ты и горазд поспать, – услышал Андрей голос Юдит, пробивающийся сквозь сладостный звон, всё ещё заполнявший его сознание, и открыл глаза.
– Я минутку всего…
– Хороша минутка! Я уже два часа как дома, а ты всё спишь и спишь.
– Как встреча прошла? Что сказали твои боссы?
Юдит уселась рядом, больше не в силах скрывать свою радость.
– Не буду тебя томить… Все в восторге! Показ прошёл на ура. Они берут фильм, и не только прощают мне долг, но готовы компенсировать расходы, оплатить твою работу и выделяют средства на новый.
– Это же прекрасно, – радостно произнёс Андрей, и обнял Юдит.
– Вот кто мог бы предположить, что выход из безвыходной ситуации окажется таким простым.
– Повезло, что у тебя есть я?
– Конечно повезло, – Юдит поцеловала его в щеку, но уже через секунду её губы как-будто сами собой нашли губы Андрея.
– Это не правильно, – немного отстранившись назад произнёс Андрей, – так нельзя…
– А я хочу. Понимаешь? Хочу. У меня всё горит внутри, уже много месяцев. Я думала, беременность заставит забыть о тебе, но всё получилось наоборот. Я ещё больше люблю тебя.
Андрей смотрел в глаза Юдит, которые наполнялись слезами, гладил её волосы, и не знал, что сказать, потому что тоже любил её, и это была не просто любовь, это была болезнь, с приступами которой он долгое время безуспешно пытался бороться. И всё же страсть взяла верх, и он прикоснулся губами к губам Юдит…
Им уже не хватало воздуха, но прервать поцелуй они не могли или просто не хотели, так это было приятно. Её руки судорожно расстёгивали пуговицы на его рубашке, а он пытались справиться с застёжкой на её лифчике, и как только он отбросил его в сторону, пальцы сами собой прикоснулись к освободившейся из плена груди, а потом скользнули вниз…, и упёрлись в огромный живот Юдит. Андрей одёрнул руки, словно дотронулся до чего-то горячего.
– Я не могу? – грустно произнёс он.
– Почему? Что в этом такого? Я же хочу…
– А как же он…
– Или она…
– Ты ещё не знаешь кто родится?
– Нет. А зачем. Люблю сюрпризы.
– А я бы хотел знать.
– Ну так давай завтра сходим на УЗИ. А пока мы не знаем кто за нами следит оттуда, может продолжим? – Юдит придвинулась ближе.
Андрей был не в состоянии сопротивляться, давало о себе знать почти полугодичное воздержание, ведь Ленка не подпускала его к своему телу, сначала её тошнило, а потом она сказала, что ей страшно. Он тогда поклялся, что выдержит это испытание вместе с ней, даже мастурбировать не будет, чего нельзя было сказать о Лене, она, таясь и прячась, занималась этим почти ежедневно, и роль несчастной неудовлетворённой женщины ей явно удалась, поскольку Андрей по сей день верил и терпел. Но сейчас всё шло к тому, что он нарушит свою клятву.
– Я даже не представляю как к тебе подступиться, чтобы не сделать больно, – прошептал Андрей, поглаживая её живот.
– А ты не думай. Я сама…
Как это не кстати, подумал он, и в ту же секунду кончил.
– Да ты скорострел, – с улыбкой произнесла она, – но я не намерена останавливаться…
– Прости, у меня полгода не было секса.
– Бедненький. Это потому что меня рядом не было.
Это была умопомрачительная по своей красоте и сюрреализму картина, ничего подобного Андрей даже не представлял себе. И хотя интернет кишил видео роликами с беременными, он предпочитал не смотреть их. Объяснить себе это нежелание он не мог. И вот теперь он оказался не в роли обычного озабоченного созерцателя, а должен был стать непосредственным участником.
В отличи от многих женщин, которые находясь в таком же интересном положения, забывали о себе, Юдит не прерывала привычный уход за своим телом, поэтому всё то, что сейчас предстало перед взором Андрея, сияло гладкостью, благоухало чистотой и страстью. И в тот момент, когда по её телу пробежал первый импульс наслаждения, Андрей почувствовал, как что-то твёрдое стукнулось в его ладонь…
– Ты слышала? – произнёс он, ложась рядом.
– Мы наверное его разбудили. Бесстыдники… – ответила Юдит, ища своими губами губы Андрея.
Насладившись вкусом поцелуя, она не торопясь развернулась.
– Ещё немножечко… И спать…
«Немножечко» продолжалось до самого рассвета. Обессиленные, но такие счастливые, они проспали почти весь день.
Андрей долго ворочался в кровати, открывать глаза не хотелось. Наконец, он приподнялся, в надежде обнять Юдит, но её рядом не было. Он вышел из спальни, прошёлся по комнатам, но везде было пусто, включил на кухне чайник, и уселся на стул в ожидании пока закипит вода, и только тогда заметил записку, которая лежала на столе. «Уехала в больницу. Жди с сюрпризом». Андрей заварил чай и пошёл с кружкой в гостиную. На столике возле дивана он заметил открытый ноутбук Юдит. Отхлебнув чай, он на секунду задумался…, и всё же нажал кнопку, будучи уверенным, что сейчас высветится окошко с предложением ввести пароль, но на удивление, этого не сучилось. На весь экран был развёрнут медиаплейер, рука сама потянулась к мышке, стрелочка скользнула вниз и остановилась на кнопке «Play», оставалось только кликнуть. Наверняка этот тот самый фильм из-за которого у Юдит возникли проблемы, подумал Андрей, нажал на кнопку, и устроился поудобнее на диване, но уже первые кадры, мелькнувшие на экране, лишили его возможности соображать. Сначала он не поверил своим глазам, придвинулся ближе, нажал даже на паузу, чтобы внимательно рассмотреть лицо актрисы, но это только усилило эффект – на него смотрела Лена…
Он пытался смотреть дальше, но кроме отвращения ничего не испытывал. В голове всё перемешалось, и уже не понятно было где правда, а где ложь, когда откровенность сменяется лицемерием, и где находится грань между любовью и развратом, между преданностью и предательством. Как она могла? Что её заставило? Почему скрыла? Вопросы роились в сознании, и не находя ответов, снова и снова повторялись, доставляя ему уже не только душевную, но и физическую боль.
Он не услышал как в квартиру вошла Юдит. Она долго стояла в дверном проёме, и смотрела на неподвижно сидящего у компьютера Андрея, потом подошла и присела рядом.
– Теперь ты всё знаешь, – вздохнув, произнесла она.
– Лучше бы не знал. И как мне дальше жить?
– А как жил, так и живи. Не обманывай себя.
– Понять бы где обман, а где правда.
– А то, что было сегодня ночью между нами ты рассматриваешь как правду или как обман?
– Не знаю. Запутался я, – ответил Андрей, захлопнув крышку ноутбука, после чего попытался сменить тему. – Что там в больнице?
– Я же написала тебе – жди сюрприз.
Юдит достала из сумочки бумажный конверт и извлекла из него, что-то похожее на рентгеновский снимок.
– Вот, смотри – это наша дочь. Давай назовём её Габи.
ГЛАВА 9
Он лежал в соседней палате. Никто к нему не приходил, так же как и к ней. Никто не передавал кулёчки с апельсинами, никто не звонил и не писал трогательные СМС. Вика подглядывала за ним из коридора сквозь стеклянную дверь. А он постоянно пялился в планшет, словно выискивая там всё то, чего ему так не хватало в обычной жизни… Как-то она не успела отвести взгляд, и они смотрели друг на друга несколько минут…
– Тебя как зовут? – спросила Вика, приоткрыв дверь палаты.
– Додик, – ответил тот.
Она улыбнулась.
– Я так и знал, – грустно произнёс он. – Меня так мама называла, а вообще то я Давид.
– Это тот, который победил Голиафа?
– Если бы…
– Ты давно здесь?
– Третий месяц…
– И что говорит Илья Маркович?
– А разве он правду скажет. Им лишь бы деньги с нас качать. Чем дольше лежишь, тем лучше. Но скоро конец…
– Не говори глупости, – едва сдерживая слёзы произнесла Вика.
Она видела, что Давиду осталось совсем немного. Он тоже это знал, и глаза у него были такие грустные, карие и постоянно влажные от не высыхающих слез. Болезнь его сильно потрепала… После этого случая они говорили по ночам, тайком от персонала, те ведь тоже люди и тоже хотят спать, а вот им спать не хотелось. Они часы считали… Может быть сестрички всё и видели, в больнице камеры на каждом сантиметре натыканы, но никто ни разу к нам в палату не зашёл.
Свою историю падения Вика сначала пыталась скрыть, вернее немного изменить, упустив детали, но откровения Давида не оставили ей шансов.
По сложившейся среди золотой молодёжи традиции, а он был типичным представителем этого элитного клана прожигателей жизни, своё восемнадцатилетие было принято отмечать в Праге. Этот город, сразу после избавления от «оков коммунизма», очень быстро превратился в зону вседозволенности, где балом правили секс, наркотики и… снова секс и наркотики, ну и немного абсента на десерт. Мальчики приезжали сюда лишиться девственности в объятиях опытных проституток, накуриться травы на всю оставшуюся скучную жизнь, приложиться к запрещённому почти везде зелёному напитку богемы, оторваться на кислотной дискотеке на пару с флакончиком амфитамина, а потом снова отправится в объятия проституток. Давид не стал исключением, он всё сделал как было написано в их негласном кодексе. Уже в пятницу вечером, он потерял остатки сознания, и только в понедельник начал потихоньку приходить в себя. Отец привёз бесчувственное тело сына из аэропорта, заплатив огромный штраф за нарушение им правил перелёта, мама, причитая и обливаясь слезами, отпаивала его настоем из трав, а горничная бегала по аптекам, скупая всякие антиоксиданты.
Что-то неладное Давид почувствовал через пару недель после своего возвращения из Праги, его начал бить озноб, постоянно рвало, ни днем ни ночью не давал покоя сухой кашель. Доктор осмотрел его, и приписал стандартный набор лекарств от гриппа, посоветовав соблюдать постельный режим, мол, через семь-восемь дней всё пройдёт. И действительно, Давиду стало легче, и он уехал в университет, где у него была отдельная комната в кампусе. Но радость продлилась недолго, уже на следующий день всё началось снова, но только в более острой форме. Чуть позже на теле стали появляться тёмные пятна, воспалились лимфоузлы, но больше всего изводили непрекращающиеся понос и рвота. Целый месяц Давид, начитавшись медицинских статей в интернете, не выходил из комнаты, не звонил домой и ни с кем не общался. Первой забила тревогу мама, и когда сын не открыл ей дверь, хотя она слышала и чувствовала, что он там, она упросила коменданта кампуса дать ей запасной ключ. Войдя, она увидела своего сына в ужасающем состоянии, он страшно похудел, всё тело было покрыто гноящимися струпьями, в комнате нестерпимо воняло мочой и блевотой. Уже через пару часов толпа светил из клиники Хайфы, озабоченно перешёптывалась, разглядывая первые результаты анализов Давида. Вывод был однозначным – ВИЧ в самой острой форме, и никакие лекарства, никакие рыдания родителей, никакие деньги не смогут остановить запущенный процесс.
– И тебе обо всём сказали? – спросила Вика.
– А какой смысл скрывать. Я даже знаю когда умру, максимум через месяц.
– Это же ужасно.
– Хуже, когда не знаешь. У меня так дедушка умирал от рака. Все скрывали он него настоящий диагноз, говорили, что ерунда, что скоро всё пройдёт, нужно только потерпеть, а он выл по ночам от боли и умолял дать яд, а ему кололи морфий, и говорили, вот смотри, тебе же стало лучше. Он полгода мучился. Это страшно. Не понимаю смысла в этой лжи.
Вика уже несколько дней ловила себя на мысли, что её тянет к Додику, тянет не из сострадания какого-то, а тянет физически, как влюблённую девочку. Неужели это возможно, влюбиться в человека, который умирает? Оказалось, что возможно. Но она ещё не была уверена в неизбежности того, что должно было обязательно случиться. По всем законам физики, они, как две отрицательно заряженные частицы, должны были отталкиваться друг от друга, и не делиться ядом влюблённости, но все шло к тому, что физикой нужно было пренебречь. Были только две проблемы – Вика за годы вынужденного воздержания слегка утратила навыки искусства любви, а Давид болел той же гадостью, что и она, но только в более острой форме, и по этой причине его мужская сила иссякла, ну по крайней мере признаков жизни, когда они целовались, не подавала.
Вика ничего ему не сказала о своём плане, а просто позвала к себе в палату сестру и попросила её сделать одно доброе дело, положив незаметно ей в карман халатика 500 Евро. Вы думаете она отказалась? Нет. Кто же откажется от доброго дела…
Вечером сестричка, как обычно, принесла Додику лекарства, разложенные в стаканчики и проследила, чтобы он выпил все пилюли.
– А почему сегодня две, а не четыре? – поинтересовался он.
– Так надо, – ответила она, протягивая стакан с водой.
Он не стал спорить, выпил, и улёгся на подушку, так ничего и не заподозрив.
Вика открыла дверь его палаты ровно через тридцать минут, села рядом, и наклонившись, поцеловала его пересохшие губы, он страстно ответил, обнял её и вдруг отпрянул…
– Что случилось? – спросила она.
Давид замер… Он боялся не только шевельнуться, он боялся моргнуть…
– У меня, кажется…, встал, – чуть слышно прошептал он.
Шоу на мониторах в сестринской было, наверное, умопомрачительное, поскольку утром та самая сестричка, уходя со смены, покрылась пунцовыми пятнами, встретившись с Викой взглядом в коридоре. Та прикоснулась указательным пальцем к губам, сестра в ответ улыбнулась, прикрыв свой ротик вспотевшей ладошкой… Вот так 500 Евро и две таблетки Виагры делают с человеческими чувствами чудеса…
Через пару дней его перевели в хоспис, и Вика понимала, что больше никогда увидит Давида, но она была рада, что смогла сделать последние дни его жизни похожими на счастье.
