Текст книги "Между похотью и любовью (СИ)"
Автор книги: Виктория Вайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА 22
Читая дневник Вики, Илья Маркович постоянно ловил себя на мысли, а смог бы он, очутившись на её орбите, говорить всем во всеуслышание, что любит эту женщину, и не быть при этом обсмеянным и оплёванным. Это сейчас она беззащитна, доступна и открыта к общению, внимательно слушает и подчиняется всем его указаниям. А если отмотать плёнку немного назад и попробовать вжиться в любой из образов, описанных ею? А если представить какой она была в то время? На неё сейчас невозможно смотреть без вожделения, а уж тогда… Почему такие женщины достаются другим? Почему они проходят мимо и не обращают внимания на таких как он? Почему рядом оказываются те, кого не любишь, но почему-то живёшь с ними, делишь постель и деньги, воспитываешь совместных детей и постоянно убеждаешь себя, что всё нормально, что именно это и есть счастье. А может быть это их счастье? И ты рождён для того, чтобы сделать счастливой именно эту женщину, на которую у тебя в последнее время даже член не встаёт. Ты вынужден любить эти поросячьи складочки на её боках, этот жирный животик и сдувшиеся сиськи, и обречён каждую субботу исполнять свой супружеский долг, который с каждым разом становится всё труднее и труднее исполнять. Нет, не физически, ведь ты ещё достаточно бодр и крепок, а морально или даже эмоционально, поскольку нужно заставить себя отреагировать на лежащее на кровати тело. Вот и приходится тушить свет и фантазировать… И воображение в последнее время рисует образы, в которых угадываются очертания Вики, главное в этот момент не прикоснуться рукой к чему-то, что может вывести из транса.
– Илюша, ты такой страстный стал, – прошептала его жена, получив уже третий подряд оргазм, чего не случалось уже несколько лет.
– Я, Сарочка, и был такой, ты просто не замечала раньше, – ответил Илья Маркович, раскуривая сигарету.
– А ты заметил, что я похудела?
– Конечно заметил, – соврал она, даже не взглянув в её сторону.
– Я купила бельё специальное, утягивающее. Показать?
– Потом, милая. Ты спи, а я пойду ещё поработаю. Статью в журнал нужно к понедельнику закончить. Не успеваю.
– Поцелуй меня, Илюша, – попросила она, прикрыв глаза.
Илья Маркович прикоснулся к её влажным губам… А ведь всё когда-то было не так, подумал он, и целоваться было приятно, и обниматься было не противно. Что же случилось? Неужели ушла любовь? А может и не было её никогда?
«…А знаю ли я что такое любовь? Настоящая любовь, когда ком в горле и томление во всем теле, когда сердце колотится от предчувствия встречи и во рту пересыхает от предвкушения того, что может произойти потом, когда засыпаешь и просыпаешься с мыслью о нём, когда говоришь с подружками только о нём, когда никто не нужен кроме него… Нет, такой любви у меня не было. Были влюблённости, увлечения, даже страсть была, а вот любви, как выяснилось, не было. Меня, конечно же, любили. Даже дрались из-за меня. Девки козни чинили от зависти, что по мне пацаны убиваются, а на них внимания не обращают. А я всё ждала чего-то, не принимала всерьёз ухаживания и занималась только изучением и совершенствованием своей сексуальности. Опыты были интересными… И называю я всё это опытами, потому что относилась тогда к мальчикам, как к кроликам, которых препарируют живьём и смотрят на то, как они реагируют на ковыряние в их внутренностях. Именно это доставляло наивысшее наслаждение… А потом уже было не до любви… Потом был только секс…»
Секс и любовь… Эти два вселенских понятия прошли мимо Ильи Марковича. То, что у него было с женой, нельзя назвать ни сексом ни любовью, просто совместное проживание на сопредельной территории с редкими эпизодами безэмоциональных соитий, которые, правда, дали результат – двоих симпатичных детишек. Разве этого мало? Как выяснилось – да. Очень мало.
Он курил одну сигарету за другой, перелистывая электронные страницы дневника, и за каждой прочитанной фразой, за каждым новым словом находил испуганного ребёнка, который прятался за бравурными, а порой похабными выражениями. Но он то знал, что она не такая, он видел настоящую Викторию, разговаривал с ней, и вот теперь уверен, что влюбился в неё, бессмысленно и безнадёжно. Уж кто кто, а он точно знал, чем всё должно для неё закончится…
– Илюша, ты накурил как в тамбуре, – донёсся из-за двери голос Сары. – И зачем ты заперся?
– Милая, пожалуйста, не мешай. Я работаю. Иди спать.
– А тебя жду. Спать совсем не хочется. Приходи поскорее, – капризно произнесла она, царапнув дверь кончиками ногтей.
По спине Ильи Марковича пробежали мурашки от этого противного звука.
– Сара, я буду работать до утра, – раздражённо крикнул он, – не мешай.
За дверью послышалось угрюмое шарканье тапочек, и он перешёл на новую страницу.
«…Многим, кто читает эти записки может показаться, что я зацикленная на сексе одноклеточная шлюха, для которой есть только один идол – оргазм, что всё происходящее вокруг я рассматриваю только через призму похоти, и ни о чем другом не думаю, кроме как о том, где и с кем трахнуться и что такого сделать, чтобы получить еще хоть немного наслаждения. Что я засыпаю и просыпаюсь только с одной мыслью, а мысль, естественно, о сексе и эта мысль держится на единственной извилине, которая проходит внутри моей черепушки от одного уха к другому, и если эту извилину разрезать, то уши обязательно отвалятся, тем самым обезобразив моё и без того обезображенное возрастом и болезнью личико. А ведь я не такая… Хотя..
Каждую ночь мне снится секс. Мне, женщине, стоящей у пропасти. И сны, сука, такие реальные, что иногда просыпаешься и хлопаешь руками по кровати в поисках мускулистого, да Господи, пусть даже толстого, костлявого, даже старого мужского тела, а его нет, только скомканное одеяло и подушка, зажатая между ног. Это и есть, видимо, моя Голгофа, наказание за то распутство, которое сопровождало меня по жизни. Сейчас я вспоминаю прошлое, пытаюсь подсчитывать их, вытаскивать из памяти их имена, но это трудно, ведь многие были мимолётным увлечением, страстью и даже похотью. Помнят ли они меня? Для многих я была подарком судьбы, призом, добычей… Хочется верить, что помнят, и ложась в постель к своим обветшалым жонушкам, выключив предварительно свет и насмотревшись для уверенности жесткой порнухи, они вспоминают о тех золотых деньках, когда могли наслаждаться моим, тогда еще совершенным, телом, ласкать мою гладкую кожу, целовать мои припухшие губки и наслаждаться тем кайфом, который я им дарила, отдаваясь страстно, до последней капли вожделенного пота… Самое смешное, что никто из них за все это время мне ни разу так и не приснился, только какие-то абстрактные собирательные образы – глаза от Васи, руки от Пети, ноги от Серёжи, член от Валерки… Вот поймала себя на мысли, что не приходили в мои сны жеребцы-профессионалы с которыми я долгое время работала. Работа она и есть работа…
Задумалась однажды, а что лучше, быть проституткой или сниматься в порно? Этот вопрос будоражит умы малолетних красавиц, которые решают, что же им делать после того как провалены экзамены в университет, родительские деньги потрачены, а амбиции не растрачены. Шатания по клубам в поисках Абрамовичей безнадёжны и разорительны… Нет, они просто бессмысленны. Возвращаться домой страшно, мыть посуду в забегаловке унизительно, сшибать по сотне у подружек противно, да и не всегда есть такие подружки, а если и есть, то через какое-то время их не будет, поскольку деньги ты все равно не отдашь. И ты задаёшься вопросом, а для чего же бог дал мне мою красоту? Этим ведь можно воспользоваться и монетизировать ее. Это же так просто… Только сложно выбрать способ монетизации. И ты начинаешь изучать все за и против. Ну пойду я в проститутки? Нет, на дороге стоять я не буду, я же не шалава какая-то. В тёплой комнатке, пять шесть клиентов за ночь, по сотенке баксов с каждого… Пять-шесть! Боже, у меня столько и за месяц не бывало. И это каждый день! И без всякого на то желания! И все мужики чужие! А вдруг дурак какой-то попадётся? А ведь попадётся обязательно… Нет, не пойду я в проститутки… Лучше схожу на кастинг, попробую стать порно актрисой. Это же совсем другое дело – отработала смену, получила денежки и отдыхай до следующей съёмки. Тебя причешут, накрасят, классного партнёра дадут, может так получиться, что и твоё желание совпадёт со съёмкой, тогда вообще красота. Вокруг все тебя любят – операторы, режиссёры, осветители, фотографы. Зрители тебя возжелают… Мечта… Но попадаешь ты после невинного кастинга совсем в другую историю, где тебя заставляют делать то, что тебе противно. А отказаться нельзя – контракт подписан, паспорт отобран, денег нет… И ты заливаясь слезами сосёшь и захлёбываешься спермой, на тебя мочатся, на тебя кончают, к твоим красивым сисечкам цепляют железные прищепки, вагину раздирают, втыкая в неё всякую гадость, тебя бьют плетью по заднице и одновременно с этим в неё же и трахают, ты заливаешься слезами от боли и обиды, а тебя заставляют улыбаться и стонать… После съёмок на твоём теле нет живого места, ноет всё, тебе тошнит… Ты смываешь в душе с себя всю грязь, идёшь к продюсеру и просишь денег, а он говорит – детка, какие деньги, ты сегодня отвратительно работала, завтра придётся все переснимать, а это дополнительные расходы и теперь ты должна мне, будешь отрабатывать, пока я не скажу… И ты отрабатываешь…
И напоследок занимательная математика. Моя активная половая жизнь продлилась ровно 20 лет от момента лишения девственности и до получения роковой справки, которая поставила крест на моей неконтролируемой похоти. В начале своего «творческого пути», находясь на стадии познания и совершенствования, я предавалась любовным утехам в среднем два раза в неделю. Следовательно, до перехода на профессиональные рельсы, я совокупилась приблизительно 386 раз. То есть из четырёх лет моего сексуального взросления я трахалась непрерывно ровно год. И за все это время я ни разу не симулировала оргазм, да и появился он не сразу, а как-то неожиданно, и после его появления я уже старалась с ним не расставаться. Чуть позже, когда у меня уже была работа, на которой мне тоже нужно было трахаться, я научилась его симулировать. И сделала это приблизительно 184 раза. Было трудно, но получилось. В обычной жизни я продолжила поддерживать тот же ритм сексуальной активности, что и раньше – 2 раза в неделю, и не важно с кем и как, это в любом случае был полноценный секс. Вот тут то без оргазма я старалась себя не оставлять. Следовательно за 15 лет я кончила приблизительно 1440 раз. Страшно представить – 4 года непрерывного оргазма!..»
За окном уже светало. Илье Марковичу оставалось прочесть последнюю запись, которая появилась в блоге около полуночи. Он видел её, знал о ней, но сдержался, чтобы не прочитать раньше, хотелось завершить дневник именно ею, чтобы сложился этот странный эротический пазл. Впереди был целый день отдыха, в клинику нужно было идти только в понедельник, и он решил не читать эту запись сейчас, когда голова уже гудела и глаза слипались, а оставить её на вечер…
ГЛАВА 23
Будапешт встретил их проливным дождём. Самолёт даже сделал несколько кругов над городом, пытаясь сесть. Наконец, под крики и аплодисменты изрядно испугавшихся пассажиров, он жёстко шлёпнулся колёсами в огромную лужу, и поскользил по взлётно-посадочной полосе к зданию аэровокзала.
Андрей сразу узнал Терезу, хотя она сильно изменилась за то время пока они не виделись. А вот на идущего рядом с ней юношу, боялся перевести взгляд, настолько ему было стыдно смотреть в глаза собственного сына, которого он бросил даже не дождавшись его рождения. Ведь за эти семнадцать лет Андрей ни разу даже не позвонил, чтобы поинтересоваться как там и что, не выслал ни копейки, оправдываясь перед собой тем, что у него теперь есть о ком заботиться и кого любить, а распыляться он не может.
– Здравствуй, Андрей, – сказала Тереза, поставив у его ног чемодан, – вот познакомься – это твой сын, зовут Стас.
– Здравствуйте, – сказал он, и чтобы оттянуть неминуемый контакт, наклонился, чтобы взять чемодан, – тяжёлый.
– Здесь все мои вещи. Самые необходимые, – произнёс Стас.
– Ты такой взрослый…, сын, – выдавил из себя Андрей, и развернувшись, направился к выходу, – пойдёмте в машину, там и поговорим.
Стас и Тереза, пробиваясь сквозь толпу, еле поспевали за ускорившим шаг Андреем.
– Тётя Тереза, я не знаю о чём с ним говорить, – произнёс Стас, не знаю даже как его называть – папа или дядя Андрей.
– Попробуй называть папа.
– Какой же он мне папа, если я его впервые в жизни увидел?
– Ну, формально – он твой отец. Ты же носишь его отчество?
– Это не о чём не говорит.
– Ты прав, конечно, но другого выхода нет. Тебе здесь придётся пожить какое-то время, и без общения не обойтись.
– Хорошо, я попробую, – согласился Стас.
Они выбежали на улицу, прикрывшись от дождя куртками, и пошлёпав по лужам, впрыгнули в открытые двери припаркованной машины.
– Давненько такого дождя не было, – сказал Андрей, поворачивая ключ в замке зажигания. – Сильно промокли?
– Терпимо, – ответил Стас, – а мы куда сейчас, к вам или в гостиницу.
Андрей повернулся назад, и пристально посмотрел на сына, стараясь не отводить в сторону глаза, тот тоже смотрел на него не моргая.
– Не называй меня на «вы». Хорошо?
– Хорошо, дядя Андрей.
– Стас, – строго произнесла Тереза, – мы же договорились.
– А я вам сказал – постараюсь, но пока не получается.
Андрей нажал на газ, и машина рванула с места.
– И всё же, мы куда едем? Домой к… тебе или в гостиницу? – не унимался Стас.
– Домой не получится… Я снял квартиру неподалёку, – ответил Андрей.
– Почему?
– У меня семья… Они не знают о тебе… Мне нужно сначала подготовить их… Всё так неожиданно получилось…
– Вот видите, тётя Тереза… Семья… Нужно подготовить… Всё так неожиданно… А вы говорите папа… Зря мы приехали.
Андрей резко затормозил, и свернул на тротуар.
– Стас, зачем ты так? Я же со всей душой. С открытым сердцем. Я не знаю, что сказать тебе, не знаю как смотреть на тебя, я чувствую себя виноватым во всём, а ты ещё подливаешь масла в огонь. Да, я не могу тебя представить семье, потому что не знаю, чем это может закончится для меня. Поэтому, прошу, не разрушай мою жизнь. Я сделаю всё что захочешь, обеспечу тебя деньгами, только умоляю, не становись между мной и моей семьёй. Я очень любил твою мать, но я не мог представить, что новая любовь будет сильнее… А я оказался слабым, да ещё и трусом. Ты не представляешь, каково мне сейчас всё это говорить.
– Ладно, поехали, – спокойно сказал Стас, положив руку на плечо Андрея, – я больше не буду.
Маленькая квартирка, которую он снял, специально для Стаса, была в паре кварталов от дома, можно было через минуту, под любым предлогом, оказаться здесь, вышел купить свежую газетку, или в магазин за пивом. Очень удобно. Главное – сохранить тайну его прибывания. Холодильник был забит продуктами, а на столе лежал буклеты с достопримечательностями Будапешта.
– Располагайтесь, – сказал Андрей, запирая дверь, – Тереза, ты тоже можешь пока пожить здесь. Есть две комнаты. Ты же не будешь возражать, Стас?
– Нет. Я сам хотел это предложить. Мне тяжело будет без знания языка. Я так понимаю, что ты будешь приходить не часто.
– Так как это будет возможно. Я ведь работаю…, – он многозначительно посмотрел на Терезу, и едва заметно покачал головой…, – на телевидении.
– На телевидении? – с трудом сдерживая сарказм переспросила она. – На том же самом?
– Да. Снимаем всякое… В общем, располагайте, а я побежал. Заеду вечером, тогда и поговорим обо всём, – он взял Терезу под руку. – Проводишь меня?
Они вышли на лестничную площадку.
– Забыл предупредить…
– Да поняла я всё. Не узнает он ничего о твоей работе. Не волнуйся.
– Ты умница, – Андрей чмокнул Терезу в щеку, и побежал вниз по лестнице.
Она вернулась в квартиру, и застала Стаса листающим туристические буклеты.
– Красивый город, – произнёс он, – вы же здесь жили. Покажете интересные места?
– Конечно покажу. И поскольку ты уже мальчик взрослый, я покажу тебе совсем другой Будапешт, тот, благодаря которому я познакомилась со своим теперешним мужем, тот, благодаря которому встретила твоего отца, а он встретил здесь свою новую любовь. В общем, этот странный город чью-то судьбу сломал, а чью-то, наоборот, создал заново.
– А вашу?
– Со мной он поступил хорошо. Отпустил. А вот твоего отца не отпустил.
– Но он же говорит, что счастлив, что семья, ребёнок.
– Нельзя быть счастливым, сделав несчастными других. Его поэтому сейчас и разрывает. Он ведь понимает, что поступил подло с твоей мамой.
– Я вижу, что ему нелегко. Но почему он не хочет знакомить семью со мной? Что в этом такого?
– Не смогу я тебе это объяснить. Не представляю себя в такой ситуации. Но мне кажется, что иногда лучше сохранить тайну, чем разрушить уже сложившуюся жизнь внезапной правдой. Видимо этого он боится. Ему то виднее.
– Ладно, не буду его донимать. Не знал же я их раньше и ничего не случиться, если не узнаю и сейчас.
Тереза потрепала Стаса по волосам, обратив внимание на сколько он похож на Лену. Взял всё самое лучшее от неё – красивая мордашка, светлые волосы, глаза, но при этом в них есть мужественность и дерзость, но есть ещё и грусть, которую он всячески пытается скрывать. Хороший мальчик, подумала она, был бы на пять-шесть лет старше, мог бы составить отличную пару для моей дочери.
Дождь стих, и Терезе было приятно прогуливаться по улицам почти родного города, рассказывая очарованному Стасу обо всём, что она знала. Но её знаний было недостаточно, чтобы провести полноценную экскурсию, поэтому к набору банальных фраз, которые она давным давно слышала из уст своего руководителя группы, ей нечего было добавить. Но вдруг в голову пришла шальная мысль.
– Хочешь я покажу тебе то, что ты никогда в своей жизни не видел? – Спросила Тереза, уставшего о нудной прогулки Стаса.
– Конечно хочу. А что это?
– Помнишь, я сказала, что ты уже взрослый мальчик, и имеешь право знать кое что, чего другие не знают?
– Помню.
– Так вот, я хочу показать тебе место, где снимаются лучшие в Европе порно фильмы.
У Стаса глаза расширились до невообразимых размеров. Тема секса не отпускала его даже здесь. Ему вдруг стало на мгновение стыдно, он опустил глаза, но вспомнив, что совсем недавно с ним проделывала родная мать, отбросил смущение в сторону.
– Вообще-то я должен был бы сказать, что мне ещё рано об этом думать и уж тем более это видеть, но поскольку я нахожусь вне поля зрения, отвечающих за меня людей, то скажу да.
Ноги сами собой привели Терезу на то место, которое круто изменило её судьбу. Главное было не проговориться и не нарваться на Андрея. Она набрала его номер.
– Привет. Маленький вопрос. Ты где будешь в ближайшие два часа.
– Привет. А что?
– Просто интересуюсь.
– Я в съёмочном павильоне. Вечером заскочу на квартиру.
– Ну и хорошо. Будем ждать.
– Так зачем звонила?
– Просто так. Ждём вечером.
Теперь можно было идти не опасаясь столкнуться с Андреем. Как оказалось, ничего в этой жизни не меняется. Та же улица в нескольких кварталах от пафосного венгерского парламента, те же неприметные коричневые ворота с домофоном, тот же хрипловатый голос секретарши, звучащий из него, вонючий мусорный бак в арке и брошенная машина во дворе у самого входа в офис, правда за это время она изрядно проржавела, та же скрипучая бронированная дверь, кислый запах сырости в коридоре, куча ящиков, о которые, как и прежде, спотыкаешься в темноте, но в ящиках уже не старые VHSные кассеты, а упаковки с выходящими из моды DVD дисками, и наконец маленький холл, который венчает собой все тот же комический персонаж – Сильвия… И без того выпученные глаза совершенно не изменившейся секретарши округлились ещё больше, когда она, наведя резкость, узнала в вышедшем из темноты силуэте Терезу. Та приложила палец к губам и вопросительно указала глазами на дверь кабинета. Сильвия утвердительно кивнула, и попыталась встать, чтобы помешать ей войти без предупреждения. Тереза жестом показала, что этого делать не стоит, и она, поняв серьёзность её намерений, села на своё место.
– Посиди, я сейчас, – сказала она Стасу, и не постучавшись, открыла дверь кабинета…
Здесь тоже всё было как и прежде – плакаты, награды, фотографии в рамках, кучи кассет и дисков на полках… и только вместо толстого усатого ублюдка за столом сидела восхитительная Юдит.
– Привет, босс! – громко сказала Тереза, и со скрипом уселась на кожаный диван.
Юдит поднял голову, и метнули в её сторону молнию гнева и непонимания, мол, кто ты такая, кто разрешил, я тут работаю, а она… Но уже через секунду идентифицировала усевшуюся напротив женщину, и глаза засияли искренним удивлением.
– Тереза!? Ты!? Откуда?
– Оттуда, – с улыбкой произнесла она, и встала, чтобы заключить в объятия подругу.
– Ты совсем не изменилась, – сказала Юдит
– А ты как всегда восхитительна. Что ты собой делаешь, чтобы всё время быть такой?
– Уж поверь, спортом не занимаюсь, – кокетливо ответила Юдит. – Какими судьбами здесь?
– С благой миссией. Сопровождаю одного хорошего человека. Весьма юного и весьма симпатичного.
– И ты привела его сюда?
– Ну да, хочу показать лучшую порно студию Европы. Когда он ещё увидит такое.
– Но здесь же нет основного процесса. Могу показать только монтажные, реквизиторскую, малую студию для кастингов и награды.
– Я думаю у него и от этого голова кругом пойдёт.
– Веди сюда своего хорошего и весьма симпатичного молодого человека, – улыбнулась Юдит
Тереза выглянула в холл, и махнула рукой.
– Стас, заходи.
Они познакомились. Юдит была очарована этим юношей, статный, красивый, и очень сильно кого-то ей напоминающий. Но она не стала акцентироваться на этом, хотя, попадись он ей в другой обстановке, обязательно привлекла бы к съёмкам. Юдит показала Стасу все свои награды, потом отвела в монтажную, подарила диск с последним фильмом и всё-таки пригласила на кастинг, мало ли что. Ей было приятно разговаривать на русском, демонстрировать свои работы и видеть как краснеет и смущается этот мальчик, она словно возвращалась в прошлое, когда вот точно так же краснел и смущался её Андрей. Тереза всё это время стояла в сторонке, ведь её услуги переводчика были не нужны, и пыталась понять, зачем она это сделала. Зачем привела Стаса сюда? Зачем познакомила его с Юдит? Словно какая-то сила толкала её в спину и шептала на ухо – сделай это, и она сделала.
Уже стемнело, когда они подошли к её клубу. Тереза не могла не прийти сюда, её тянула как магнитом к этому порочному месту. Здесь тоже мало что изменилось, даже в дверях стоял то самый амбал, только слегка поседевший. Она поздоровалась с ним и он расплылся в улыбке, и уже через секунду Стас стоял посреди людского моря, оглушённый грохотом музыки и ослеплённый вспышками света.
– Я здесь раньше работала! – крикнула Тереза ему в ухо.
– Хорошая работа! – крикнул в ответ Стас. – Вам повезло!
– Ещё как! Пойдём!
Она крепко сжала его руку и потащила за собой. У каждой двери охрана приветливо улыбалась ей, и пропускала дальше. Коридоры, лестницы, снова коридоры, наконец, она распахнула дверь, и они оказались в том самом помещении с прозрачным полом, где случилось её любовь. Стас вертел головой, сходя с ума от увиденного, прямо под ним бушевала сексуальная оргия, и он больше не мог терпеть… Он повернулся к Терезе, будучи уверенным, что сейчас случиться то, что уже однажды с ним случилось. Как бы Стас не пытался скрыть от себя и от окружающих факт его связи с матерью, ему сейчас очень этого хотелось, ему это очень тогда понравилось, и если бы не та идиотская фраза, брошенная матери в глаза, может быть всё так бы и продолжалось. Теперь он не повторит свою ошибку, ведь флюиды, исходившие от Терезы невозможно было ни с чем спутать, он знал как пахнет женщина, которая хочет.
Всё повторилось в точности как тогда, с Димой. Терезу возбуждала наивность и неопытность больше чем молодое, пышущее страстью тело, даже член Стаса, слегка ослабевший от необычности происходящего, не раздражал, а наоборот заставлял работать с ещё большей энергией. Она не думала ни о какой морали, ни о какой преданности, ни уж тем более о любви, она просто делал то, что ей хотелось, то, от чего она за эти годы отвыкла…
Насытившись и насладившись друг другом, они молча спустились вниз, и пока Тереза общалась со своими бывшими коллегами, которые высыпали в холл, узнав, что она в клубе, Стас стоял в сторонке и разглядывал рекламный стенд, на котором были выставлены красочные буклеты всяческих увеселительных заведений. Он вынимал из ячейки по одному, листал и ставил на место. Везде были голые девицы в обрамлении броских надписей с телефонами и адресами. Все эти буклеты были сделаны как-будто по шаблону и мало чем отличались друг от друга, и Стас уже было хотел отвернуться, но в глаза бросился ещё один, стоящий в самом низу. Какая прелесть, подумал он, разглядывая девушку, изображённую на обложке.
– Пойдём, Стас, – услышал он голос Терезы, и машинально сунув буклет в карман, вышел вслед за ней из клуба. – Тебе понравилось? – Спросила она.
– Понравилось, – опустив глаза произнёс Стас.
– Ты же понимаешь, что теперь у нас есть тайна?
– Понимаю, – вздохнул он.
Мало того, теперь у него было уже две тайны, о которых он вряд ли когда-нибудь расскажет.
