Текст книги "Страсть (СИ)"
Автор книги: Виктория Вайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 22
Полгода в учебке пролетели незаметно. Скучать и грустить было просто некогда. От постоянной беготни и издевательств сержантов все уставали так, что любая минута наедине с собой считалась великим благом. А самым счастливым днём была суббота, когда почтальон приносил письма. Везло, конечно же, не всем, кого-то обманули, кого-то забыли, кого-то бросили, кому-то вообще не писали. Особо ранимые вешались в туалете, узнав, что жена трахается с другом, оставшимся на гражданке, или засаживали себе пулю с глотку, прочитав в карауле прощальное послание от любимой, которая решила больше не ждать его. Валерка был из тех, кому завидовали и одновременно с этим ненавидели, поскольку он каждую неделю получал два письма, одно от родителей, а второе от Вики. Она не обманула, писала регулярно. Да, в её письмах не было чего-то такого, от чего сжималось бы сердце, они не давали надежды на будущее, но они были, согревали, иногда даже возбуждали, особенно когда исписанный красивым почерком листок сохранял аромат её духов. Валерка старался соответствовать игре, в которую они договорились играть, и не выплёскивал на бумагу все свои чувства, он прятал их между строк.
Но самым главным страхом было ожидание отправки в регулярные части, ведь вероятность попасть в Афган оставалась очень велика. Многие хорохорились, прикидываясь пофигистами и любителями пострелять боевыми, но на самом деле боялись, как и все остальные. Известие о том, что война закончилась, пришло совсем неожиданно, и было встречено приступом повсеместного помешательства от радости, что не придётся умирать за честь Родины в борьбе с душманами, и с ещё большей радостью было встречено сообщение о том, что почти все выпускники учебки, в которой служил Валерка, пополнят контингент советских войск в Восточной Европе. Так он оказался в Венгрии, в полку, где заместителем начальника политотдела был подполковник Тимофеев, у которого много лет подряд была одна очень важная задача – после ухода на дембель художника политотдела, находить другого из числа вновь прибывших.
С КПП позвонили и доложили, что автобус с новобранцами уже разгрузился. Молодые, сгрудились у входа в казарму и нервно курили, ожидая распределения по подразделениям. Подполковник Тимофеев никому не доверял этот отбор и сам поспешил к казарме, пока стервятники не расхватали лучших.
– Бойцы, кто из вас может рисовать, – крикнул он
– Я, – поднял руку Валерка, решив, что свою судьбу нужно устраивать, не откладывая в долгий ящик.
– Подойди сюда, сынок, – ласково приказал подполковник. – Учился где или самородок?
– Учился в строительном техникуме на архитектора, – вытянувшись по стойке смирно, доложил Валерка.
– Отлично, боец. Следуй за мной.
– Не имею права, товарищ подполковник. Не было команды старшего командира покидать расположение.
Тимофеев обернулся и брезгливо посмотрел на солдата, посмевшего противится его приказу.
– А ну марш за мной! Теперь я твой командир.
В подвальном помещении штаба они вошли в небольшую каморку, на дверях которой красовалась надпись «Художественная мастерская».
– Ну показывай, что умеешь.
Валерка огляделся по сторонам, взял лист ватмана, расстелил его на столе, открыл баночку чёрной туши и обмакнул в неё плакатное перо.
– Заказывайте, товарищ подполковник, какой длины провести линию.
– Тридцать четыре сантиметра.
Валерка примерился, упёр перо в ватман и одним быстрым движением прочертил линию. После чего взял линейку и протянул её начальнику.
– Проверяйте.
Тимофеев положил линейку рядом с прочерченной линией и прищурившись посмотрел на цифры. 34 сантиметра.
– Как это? – удивился он.
– Секрет мастерства, – гордо произнёс Валерка.
– Ну а рисовать то ты хоть умеешь или всё больше чертишь?
– Обижаете. У меня по рисунку и живописи пять.
– Ну тогда считай, что ты принят. Ротному я сообщу, чтобы тебя не трогали и к другим работам не привлекали. После того как устроишься в казарме – сразу сюда. Объясню политику партии.
– Слушаюсь, – не в силах сдержать довольную улыбку ответил Валерка.
– Да, сынок, забыл спросить твою фамилию.
– Младший сержант Миронов.
– Прекрасно. Я подполковник Тимофеев. Заместитель начальника политотдела части, – он протянул Валерке руку, – когда мы наедине, можешь называть меня Павел Андреевич.
Валерка бежал в казарму не чувствую земли под ногами. Всё, служба для него закончилась, начиналась новая жизнь, хотя и взаперти, но в которой была масса приятных мелочей, одной из которых, были письма от Вики. Их становилось все больше и больше, они уже перестали помещаться в коробку от ботинок, которая превратилась для Валерки в подобие святилища. Он мог часами перечитывать их, наслаждаясь, как красиво и складно получается у неё рассказать о какой-нибудь мелочи, описать свой недавний сон, сплетничать о новых приключениях общих знакомых. Но ни единым словом Вика не обмолвилась о себе, о своих чувствах и переживаниях.
Пришла очередная суббота, Валерка привычно заглянул в каптёрку к старшине, которому почтальон оставлял письма.
– А тебе ничего нет, – удивлённо произнёс тот.
– Как нет? Посмотрите внимательно.
– Говорю тебе – нет. Я сам удивился, когда разбирал почту. Может случилось чего?
– Да что может случиться, – расстроенно ответил Валерка и вышел из каптёрки.
Впервые за полтора года нарушился размеренный ход событий. Он ведь так привык к этому, да, честно говоря, все привыкли, даже перестали со временем подкалывать и ехидно посмеиваться над их эпистолярным романом, никто ведь не знал, о договорённости между Валеркой и Викой.
Он грустно побрёл в мастерскую, достал с полки обувную коробку под номером «один», вытащил из неё первое попавшееся письмо и вдохнул его аромат, оно хранило запах духов Magie Noire. Сто процентов, что у каждого есть запах, который не забывается ни при каких обстоятельствах. И стоит хоть не мгновение ощутить его, как тут же наваливаются всякие приятные и не очень приятные воспоминания. Это был запах его любви…
В жизни Вики были две покупки, которые не могла понять и принять её мама – это джинсы Lee за 220 рублей и духи Magie Noire за 80, купленные у спекулянтов, которых Рита называла своими друзьями. Вика валялась в ногах у матери, ползала на коленях, умоляла, клянчила, клялась, что отработает и отдаст, в конце концов мама сдалась и вытащила деньги из своей начки. Представляете, что такое 300 рублей в конце 80-х – это целое состояние, три месяца полноценной жизни для всей семьи. Вика принесла домой пакет и разложила покупки на диване, мать долго смотрела на синие штаны с заклёпками и красочной этикеткой на заднем кармане, и на малюсенькую чёрную коробочку с духами, подержала её в руках, попробовав ощутить запах, а потом ушла к себе в комнату и долго там плакала. Вика натянула новые джинсы, моментально превратившись из обычной девочки в супер-секси-девчонку, и повертевшись пред зеркалом, бережно распечатала упаковку, извлекла оттуда флакончик Magie Noire, открыла пробочку и… Голова закружилась от сладковатого аромата…
Точно так же закружилась голова и у Валерки, когда мимо него в тот день прошла Вика. И она кружилась сейчас, и кружилась даже когда в толпе мимо него проносился этот восхитительный запах его любви, источаемый совершенно чужой женщиной…
Неожиданно раздался стук в дверь. Валерка вскочил, поправил ремень и повернул ключ. На пороге стоял подполковник Тимофеев.
– Позволите войти, – с ехидной интонацией в голосе произнёс он, и переступил порог, не дожидаясь приглашения.
– Что за вопрос Павел Андреевич, – привычно перейдя на имя, ответил Валерка.
– Сынок, ты тут мне не фамильярничай особо.
Он снял фуражку и уселся на стул. Повертел головой, решая куда её положить, и заметил коробку с письмами.
– Ты только посмотри сколько их у тебя… Дашь почитать?
– Товарищ подполковник, что-то случилось? – с опаской поинтересовался Валерка.
– Случилось, – ответил он, доставая из бокового кармана письмо, и повертев его перед глазами. – Залёт у тебя, боец.
Это было письмо от Вики. Он узнал бы этот почерк из тысячи.
– Как оно к вам попало? – он попытался выхватить конверт.
– Это хорошо, что оно попало ко мне, а то сидеть бы тебе на «губе» вместо этой тёплой комнатки.
– Отдайте, пожалуйста, – взмолился Валерка, – что такого может быть в письме от девушки.
– Может, сынок. Может. Например вот это, – подполковник открыл незапечатанный конверт и извлёк из него содержимое. – Как ты думаешь, что это такое?
– Ну письмо, – задумчиво произнёс Валерка, не понимая подвоха.
– А что ещё?
– Фотография.
– Нет, сынок, не фотография это, а порнография! – гаркнул он и развернул изображение к нему.
На снимке была голая Вика, распахнувшая плащик.
– Ты понимаешь, что тебе грозит за распространение блядства?
– А что здесь такого? – возмутился Валерка. – Это моя девушка. Прислала мне свою фотку.
– Это твоя девушка? – подполковник Тимофеев поднёс фотографию ближе к свету, присмотрелся и что-то ёкнуло у него в сердце. – А как зовут?
– Вика… Виктория. Мы учились вместе.
– А фамилия?
– Вы будете смеяться, но у неё фамилия Тимофеева, как у вас.
Подполковник перевёл взгляд на Валерку.
– А мать её случайно не Софья зовут? – словно опасаясь услышать положительный ответ, спросил Павел Андреевич.
– Да. А вы что знакомы? – обрадовался Валерка.
– Знакомы… – вздохнул он и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Ещё как знакомы…
– Вы отдадите мне письмо?
– Бери, – он протянул Валерке конверт.
– А фотографию?
– У меня пока побудет…, – задумчиво произнёс подполковник.
Он ушёл, а Валерка уселся за стол, разровнял исписанный тетрадный листок, и с замиранием сердца принялся читать, не зная, что это последнее письмо от Вики.
ГЛАВА 23
В дверь звонили долго и настойчиво. Вика приподнялась на локте и толкнула в плечо, лежащего рядом Мишу, он даже не шелохнулся, спал как убитый. Не хотелось ей открывать, а вдруг там опять эти противные тётки. Звонок не утихал. Она встала, накинула халат, поправила перед зеркалом волосы и решительно открыла дверь.
– Ну слава богу! – радостно произнёс, стоящий на лестничной площадке почтальон. – А то я уже уходить собирался.
– Здравствуйте. Что там, повестка?
– Нет. Звонил бы я из-за повестки. Тебе письмо заказное из-за границы. Вот, распишись здесь.
– Спасибо.
Почтальон спустился вниз по лестнице, а Вика все стояла на пороге и вертела в руках конверт, обклеенный кучей красивых марок. От кого бы это, думала она, перебирая в голове все возможные варианты. Наконец она разорвала край и достала два листа. Один был убористо исписан корявым мужским почерком, а второй был официальный, с гербовыми печатями и размашистыми подписями под машинописном текстом.
«Здравствуй, доченька! Пишет тебе твой папа. Прости, что не писал раньше. Служба. Узнал, что у тебя горе. Как ты справляешься без мамы и бабушки?…» и дальше: как любит, как скучает, как хотел бы увидеться, и только в конце объяснение, что бланк, который лежит в конверте – это официальное приглашение на посещение Венгрии сроком на 15 дней. Жду. Целую. Адрес.
Вика выравняла бланк, перечитала его несколько раз, и задумалась, а почему бы не поехать. Она с трудом растолкала Михаила, чтобы посоветоваться.
– А у тебя заграничный паспорт есть? – спросил он, выслушав ее.
– Откуда?
– А деньги на билеты?
– Продам мамины кольца и серьги. Думаю, что хватит.
– Ну тогда считай, что тебе повезло, у меня дядя в ОВИРЕ работает, поможет, если ему немного денег дать.
– И это мне говорит милиционер, – улыбнулась Вика.
– А что ты хотела? Никто не отменял закон – не подмажешь, не поедешь. В твоём случае он просто в тему.
– Дядя твой только деньгами берет или можно натурой? – не унималась она.
– Натурой беру только я, – ответил Михаил и обняв Вику, незаметно стащил халатик с её плеч.
– Нет коррупции, – решительно сказала, она и отодвинулась в сторону, – расчёт только по завершению операции.
Шутки шутками, но дядя действительно сработал очень оперативно, взяв при этом за свои услуги всего двести рублей. Все круги ОВИРОВского ада были пройдены без видимых потерь, и уже через две недели Вике вручили новенький заграничный паспорт с венгерской визой. Оставалось решить все вопросы с квартирой; собрать вещи, что-то продать, что-то раздать и переехать в общежитие. Ну и, конечно же, отблагодарить Михаила. Тем более эта благодарность была приятной, и Виктория с удовольствием готовилась к её исполнению.
В общаге комендантша с радостью приняла блудную девицу, как она её называла. Вера Васильевна испытывала к Вике какую-то странную привязанность, любила её почти как родную дочь, хотя поводов та не давала, и компания с которой водилась, была на особом счету у строгой пожилой дамы. Она даже произведя перестановки среди жильцов и поселила Вику в ту самую комнату, из которой она недавно ушла.
Она никому особо не распространялась о своих планах съездить к отцу в Венгрию, но вся группа знала об этом в деталях. Все-таки бабский язык – это помело.
– А на сколько дней ты едешь?
– А кто твой отец?
– А как тебе удалось так быстро получить загранпаспорт?
– А сколько денег можно с собой брать?
– А что можно в Венгрии купить?
Эти вопросы сыпались один за другим. Поначалу было интересно отвечать и придумывать всякие глупости, которые воспринимались с восторгом и принимались за чистую монету. Но вскоре Вике стало нудно и она вообще перестала приходить на занятия, сконцентрировавшись на подготовке к поездке, и только по вечерам вместе с близкими подругами болтала уже о самом сокровенном. В квартире почти ничего не осталось, только мамина кровать, ковёр, который заменял теперь стол со стульями и холодильник, не считая, конечно, того, что остаётся в любой квартире по умолчанию. Именно здесь и собралась тёплая компашка, чтобы провести последние часы вместе, без надзора и подслушиваний из соседних комнат.
Вика хорошо спрятала деньги, которые она получила у спекулянтов от продажи самого ценного, что осталось от мамы и бабушки, а то, что заработала от продажи всякого хлама, будь то старый диван, платяной шкаф, посуда, шторы и одежда, пустила на пропой. Нужно же было напоследок погулять как следует в родной квартире, перед тем, как она достанется каким-то лохам, чтобы потом, вернувшись, не тянуло домой.
Долгая и шумная гулянка закончилась тем, что посреди заставленного бутылками ковра остались только четверо: Вика, Рита, Людка и Миша.
– Товарищ участковый, а вы пошли в разнос, – хохоча произнесла Людка, заметив, как тот подливает пиво в свой стакан с водкой.
– А мне все равно, – пробурчал он, – пусть увольняют.
– А кто же будет блюсти нашу честь? – продолжила она издеваться над пьяненьким лейтенантом.
– Девчонки, не бойтесь, блюсти буду я.
– А он блюдёт хорошо, – крикнула Вика.
– Да, – кивнул он головой, – были хорошие учителя, вернее учительницы.
– Так, подруги, участковому больше не наливать, – распорядилась Рита, – Людок, присмотри за ним, а мы пойдём посплетничаем наедине.
– Присмотрю, не переживай.
Людка была уже наслышана о достоинстве Михаила, и ей не терпелось взглянуть на него своими глазами, ну а если быть честной, то и подержать его в руках, когда ещё такой случай выпадет. Она смела с ковра пустые бутылки, уложила на спину едва ворочавшего языком лейтенанта и расстегнула ремень на его брюках.
– Ты что… делаешь? – заикаясь спросил он.
– Догадайся с трёх раз.
– Ты хочешь меня трахнуть?
– Смотри, какой молодец, с первого раза догадался, – весело произнесла Людка, вытаскивая из расстёгнутой ширинки Мишкин член. – Ого! – восторженно воскликнула она.
– А ты думала, что у милиционеров… такого не бывает?
Людка взяла бутылку с газировкой, стащила его брюки до колен и принялась нежно обмывать эту растущую у неё на глазах красоту. Мишка дёрнулся и попытался вернуть штаны на место.
– Мне нельзя… Я другую… люблю.
– Другой сейчас не до тебя. И подумай, где ты, а где она. А вот со мной тебе будет хорошо.
Людка протёрла краем рубашки влажный член, который не подчиняясь желанию хозяина, рос и становился все твёрже и твёрже, после чего, не торопясь разделась и сложила вещи аккуратной стопкой на краю ковра. Миша хоть и был пьян, но все равно сумел оценить красоту её форм. Любая баба не отказалась бы иметь такое тело. Оно было совершенно в каждом изгибе, словно высечено гениальным скульптором, по самым совершенным лекалам.
– Вот бы тебе лицо Вики приделать… – пробормотал Миша.
– Далась тебе эта Вика. Ты что лицо её будешь трахать? Посмотри на меня, – Людка повертелась пред ним.
– Ну да…
– А знаешь, как я умею любить? Ты умрёшь от моей любви.
– Не хочу умирать.
– Захочешь.
Она достала из сумочки какой-то маленький тюбик и выдавила на палец содержимое. Запах вазелина перебил все остальные ароматы гулянки.
– Зачем это? – напрягся Миша, ни с чем хорошим вазелин у него не ассоциировался.
– Расслабься, – ласково произнесла Людка и обильно смазал головку его вертикально торчащего члена, который слегка покачивался, продолжая набирать силу
После этого она переступила одной ногой через распластанное на ковре тело, и резко присела, расставив коленки в стороны. Все произошло с удивительной точностью, словно это движение было отработано тысячи раз с непременным попаданием в десятку. Мгновение, и Людкины ягодицы уже коснулись его бёдер и сжались, наслаждаясь вожделенным обладаем. Миша даже не понял где оказался его член, особо то и сравнивать не с чем было. То что было у него с Викой, в счёт не шло, поскольку он тогда сам себя не помнил, не то чтобы фиксировать в сознании новые ощущения. Миша слегка приподнял голову и то, что увидел, его шокировало. Перед глазами, на расстоянии вытянутой руки, во всей своей красе была вагина: розовые лепестки, торчащие в разные стороны в пушистом обрамлении светлых волос, и слегка приоткрытая от возбуждения, поблёскивающая выделяющейся из ней влагой, дырочка, именно в неё должен был и войти член, но его там не было. Почему же тогда так приятно, и что так крепко сжимает его у самого основания? Неужели…
После первого резкого движения вниз, Людка замерла, на мгновение ощутив себя ведьмой, которую инквизитор насадил на кол. Было немного больно, и очень непривычно чувствовать внутри такую махину. До этого там побывало много чего, начиная от пальчика и заканчивая микроскопическим членом учителя физкультуры. Людка случайно обнаружила, что эрогенные зоны её тела не ограничиваются привычным списком. Так, ещё в школе, обычная проверка в кабинете проктолога, перевернула её представление об удовольствии, с тех пор маленький тюбик с вазелином стал неотъемлемой частью её косметички. Многие, с кем ей потом доводилось ложиться в постель, недоумевали, а порой и просто пугались, когда она властным движением направляла их члены чуть ниже того места, в которое они намеревались по привычки попасть. Ну а самой большой выгодой своего пристрастия Людка считала тот факт, что можно было спокойно трахаться в любой день, не опасаясь ненужных залётов, помимо всего прочего, она просто обожала, когда ей кончали в попку, стараясь сохранить сперму внутри до самого утра, ей казалось, что это должно обязательно принести её страждущему организму неоценимую пользу. Об этом Людкином пристрастии мало кто знал, разве что те счастливцы, которым повезло оказаться в её объятиях, хотя никто их счастливцами не считал, скорее изгоями, которым досталось не бог весть что. Но о страшненькой мордашке они забывали моментально, как только их члены оказывались во власти её попки.
Крепко сжав, и не выпуская из своих объятий член, Людка опустилась на колени, упёрлась ладонями в Мишину грудь и только после этого расслабила ягодицы. Её движения стали мягкими и неторопливыми, из-за внушительных размеров члена, амплитуда была огромной и за время пока он погружался внутрь до самого основания и выходил наружу до самой головки, она успевала насладиться невообразимым кайфом, который никогда раньше не испытывала. Член задевал такие области, до которых никто никогда не добирался. Что уже говорить о Михаиле, если бы не солидное количество выпитого, которое притупило восприятие действительности, он бы уже неоднократно кончил, а пока только стонал, запрокинув голову и вцепившись в Людкины руки, словно опасаясь, что она остановится. Но останавливаться повода не было, даже когда тёплый поток спермы оросил все внутри, от этого возбуждение только возросло. Она, не обращая внимания на конвульсивные подёргивания партнёра, добавила интенсивности, и уже через минуту все её мышцы свело от сладостной судороги.
Они неподвижно лежали рядом и не моргая смотрели в потолок, наслаждаясь остатками растворяющегося наслаждения.
– Ты богиня, – прошептал Миша.
– Скажи это богу, который так исковеркал моё лицо, – грустно произнесла Людка.
– Не говори глупости… Ты милая… Симпатичная даже…
– Вот видишь, и ты туда же – «милая», «симпатичная», а хотелось бы быть красивой, как Рита или Вика.
Миша слегка приподнялся, пристально посмотрел на Людку и вдруг почувствовал, как что-то сильно сжалось в груди.
– Ты знаешь, мне кажется, что я не смогу жить без тебя.
– Так все говорят после первого перепихона, а после второго растворяются и даже не здороваются, когда случайно встречаемся на улице.
– Я серьёзно… давай будем вместе.
– А как же Вика? Ты что сможешь её забыть?
– А я и не обещал её помнить. Хотя нет, вру, помнить я её буду, но вот любить хочу только тебя.
– И ты простишь мне всё то блядство, которым я до тебя занималась?
– Ну почему сразу «блядство»? Ты просто искала свою любовь. А теперь нашла… Правда?
– Посмотрим на твоё поведение, – лукаво произнесла Людка. – А хочешь посмотреть, что делают девчонки?
Смешно было бы услышать отказ. Где-то в глубинах помутнённого подсознания Миша, конечно, думал о том, куда это делись Рита и Вика, и чем они занимаются в отсутствии парней, уж точно не курят на балконе. И он оказался прав. Тихонько, чтобы не скрипнули петли, Людка приоткрыла дверь спальни.
– Смотри. Это так возбуждает. Я когда первый раз увидела их вдвоём, чуть не кончила.
Миша заглянул в приоткрытую деверь…
