Текст книги "Знамена из Пепла (СИ)"

Автор книги: Виктория Шкиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 10. Потерявшийся путник

Здесь появляется Дарик.

Каждый правоверный, встретив в песках умирающего, обязан был либо помочь, или убить на месте своей рукой. При этом спасённый, если речь шла об иноверце, сразу превращался в бесправного раба, или же, если чтил 12 Пророков, должен был отблагодарить спасителя подарком или работой.

Каэль Арелин «Варварские государства Риенлисета»

В том, что спасение пришло, Феранор был обязан упрямству Митра, мастерству его проводника и некой толике чуда позволившей взять след. Шахский племянник очень обиделся, узнав, что Феранор решил обойтись без него. В первом же обитаемом оазисе он остановил караван, забрал проводника и половину своих людей, к которым присоединился Агаолайт и пятеро перворождённых. Вместе они ускакали в Шандаару, но до неё не доехали, встретив по дороге женщину.

– Прокажённую? – угадал Феранор, с наслаждением пуская дымные кольца.

Едва увидев свои вещи, он не сдержался. Достал из сумки кисет, огниво, трубку и закурил.

– Дешёвый маскарад! – Митр презрительно фыркнул.– Меня таким не провести. Я хотел её зарубить, ибо нет дела более угодного Алуиту, чем покарать неверную злодейку, но она сказала, что в городе нет того кого я ищу. Я сделал вид, что не понял и тогда она описала тебя, тем самым купив себе жизнь. От неё я узнал, что ты отправился к шандаарскому торговцу рабами. К сожалению его слуги не хотели меня впускать. Тогда я вошёл сам…

Сломав ворота, сафуады обнаружили на конюшне феранорова жеребца. Митр обозлился всерьёз, приказал скрутить слуг и прижечь им пятки, но до огня дело не дошло, хватило простой угрозы. Вскоре ему выложили остальные вещи капитана, оружие и доспехи, а так же информацию куда ушёл Омидан.

Перехватить подлого купца не удалось. Преследователи обнаружил свежее побоище и недалеко от него двух ещё живых и не сильно раненных охранников. Те подтвердили, что среди рабов было два алялата. Узнав от спасённых в какую сторону ушли разбойники, Митр возобновил погоню, но вскоре потерял след.

– Несколько дней мы зигзагами метались по округе, пока снова его не нашли. Это был след от двух лошадей, бежавших галопом.

– Откуда ты узнал, что это мы?

– А кто бы ещё это мог быть? Разбойники? И куда им так мчаться?– Митр довольно хохотнул.– Но окончательно я уверился, когда следы стали идти кругами. Ты заблудился.

Феранор предпочёл не комментировать то, что было ясно и так. Вместо этого он поведал свою бурную историю, опустив в ней только подробности побега от Чёрного Ястреба.

– Ты был в плену у этой дочери блудницы с душой скорпиона?!– брови Митра полезли на лоб, в сердцах он хватанул кулаком по седлу.– О, Алуит! Она ведь была почти в моих руках! Если б я только знал…

– Главное, что всё хорошо закончилось и вы живы,– прервал его Агаолайт.– Лаккэнан уже успел распроститься с вами и назначил меня твоим приемником.

Бальфур, обожжённый до красноты кирпича, ехал следом за ними. В седле он держался без посторонней помощи. Феранор немного отстал, чтобы сказать своему улану пару ободряющих слов.

– Ты похож на кусок жаренного на углях мяса, Бальфур.

– Вы смотритесь не лучше,– парировал он, растягивая истрескавшиеся губы в улыбке.

Солнце заходило, удлиняя тени всадников и окрашивая пески в алый цвет.

***

Караван собирался в дорогу. Рабы вытаскивали из каменистой земли колышки, сворачивали шатры и палатки, грузили на верблюдов тюки. Феранор подошёл к жеребцу. Бегун его узнал, заржал приветливо, потянулся мягкими губами к ладони в поисках вкусностей. Угостив верного друга сухарём, он заглянул в торбу. Кто-то уже постарался, насыпал жеребцу отборного ячменя. Слегка удивившись, капитан укрыл спину коня попоной, думая, что Бегун единственное существо, которое искренне радо его видеть. Остальные не встретили и с десятой долей той теплоты. Особенно Лаккэнан.

То, что помощник Даемары отнёсся к его поступку без одобрения, не являлось секретом. Он даже не покинул шатра, когда весть о возвращении Феранора облетела весь лагерь, ждал, когда капитан придёт к нему сам, словно он начальник, а Феранор подчинённый.

В шатре было прохладно. Под потолком висело несколько магических шаров-светляков освещавших его центр, стол, карту и склонившегося над ней белого как привидение Лаккэнана. В руках он держал белое перо, перед ним стояла раскрытая чернильница.

– Вы вернулись,– равнодушно произнёс он, тщательно отмечая что-то в переплетениях чернильных дорог.– И у вас получилось. Не ожидал.

– Я люблю удивлять.

– Вижу,– сенешаль всё-таки выпрямился, повернулся, пряча руки за спину.– Вижу, что вам не зря дарован капитанский пояс.

На этот раз Феранор предпочёл промолчать – не любил комментировать очевидное.

– Не хватит слов, чтобы выразить восхищение отвагой и самоотверженностью,– продолжал Лаккэнан голосом далёким не только от восхищения, но и вообще от всякого проявлений радости.– Но мы потеряли неделю. Целую неделю я провёл в этой дыре.

– Сожалею.

– Оставим…– сенешаль делано отмахнулся, щёлкнул пальцами.

Появилась чернокожая бритоголовая девушка в ошейнике, закутанная в широкий отрез красной ткани, закрывавший её от груди до колен. В руках она держала поднос с кувшином и чашей. Поставила на стол и ушла, не издав ни звука.

– Выпейте. Невероятно освежает.

Лаккэнан снова вернулся к карте. Ни дать ни взять – полководец, планирующий генеральное сражение. Такое неожиданное сравнение капитана развеселило, но от предложения он отказался не раздумывая.

– Благодарю, но я лучше займусь сборами. Чем скорее мы достигнем Амаэля, тем будет лучше для нас всех.

***

Они уходили, оставляя за спиной чахлый оазис и притулившуюся на его окраине крохотную деревню. Впрочем, мысленно поправился Феранор, «деревня» не подходящее название. Для двух десятков глинобитных хижин с крышами из тростника, колодцем и огородиками больше подходило местное «кишлак».

Во главе колонны пестрел лоскутный плащ проводника. Белый верблюд нёс между горбов небольшой шатёр, в котором сидел Лаккэнан. Феранор привстал на стременах, оглянулся назад. Воины местного вождя верхом на верблюдах провожали их до окраины. Худые, с чёрными костистыми лицами, они носили медные островерхие шлемы, обмотанные белой тканью. Полосатые накидки закрывали плечи, свисали до стремян. В руках они держали клееные из рогов луки или старомодные железные хопеши.

Жеребец под Феранором нетерпеливо пританцовывал. Чувствовалось, что ему не хочется медленно тянуться следом за навьюченными верблюдами и гружёнными скарбом рабами. Феранор поддался искушению, бросил Бегуна в галоп. Горячий воздух пахнул в лицо, крыльями раздул за спиной плащ, шуршал под копытами песок. Он обогнал медленно ползущую колонну, стремительно, как птица, взлетел на вершину бархана, замер, оглядывая окрестности.

Опалённые оком Таэ волны песчаного моря, простирались под ним до самого горизонта. Люди и животные казались отсюда не больше муравьёв. Со стороны кишлака его настигало маленькое пылевое облачко, быстро превратившееся в одинокую всадницу на верблюде. Она пронеслась под барханом, подскакивая в такт бегу горбатого скакуна. Ветер играл множеством чёрных косичек на голове девушки, вздувал пузырём белую рубаху, плотно прилеплял штаны к крепким бёдрам, обхватывающих песочно-коричневые бока верблюда.

Капитан холодно проводил её взглядом, думая, куда так можно спешить. Воображение упорно рисовало картину нескольких десятков бандитов, притаившихся за дальним барханом…

Феранор затряс головой, постучал себя по шлему.

Ответ, куда спешила девчушка, вскоре нашелся сам собой. Впереди показалась песчаная балка, заросшая кактусами и сухими колючками. Паслось небольшое верблюжье стадо. Под самодельным навесом из прутьев и выцветшего плаща сидели пастух и давешняя наездница – Феранор узнал её по стройной фигуре и множеству косичек рассыпавшихся по плечам. Будто почувствовав на себе его взгляд, девушка обернулась, весело помахала уходящему каравану рукой.

***

К вечеру, верблюды внезапно забеспокоились. Они ревели, падали на колени, низко прижимая головы к земле. Волнение быстро передалось рабам. Они с тревогой оглядывались на горизонт, останавливались, бросали поклажу, пытались лечь на песок. Надсмотрщикам приходилась работать кнутами втрое усерднее, их полуголые тела заблестели от пота.

К Митру поскакал проводник, заговорил быстро, отрывисто, указывая хворостиной то на верблюдов, то на потемневший горизонт. Агыз слушал очень внимательно, потом закричал, привлекая внимание, поскакал вдоль колонны, выкрикивая на атраванском и эльдарском одну и ту же фразу:

– Останавливаемся! Останавливаемся!

– Что происходит?!– громко спросил, догоняя его, Феранор.

– Теббад![1]

Что это Феранор не знал, но догадывался.

– Попробуем укрыться там?– он махнул рукой на Запад, где возвышался ряд скал, тесно стоящих друг к дружке.

– Не успеем!

Мутная пелена заволокла небо. Вскоре горизонт закрыла сплошная серая стена. С каждой минутой ветер становился сильнее. Множество летящих в нём мелких песчинок резали лица, жгли кожу как огненные искры. Верблюдов выстроили кольцом, в центре которого поместились все остальные. Всадники едва успели спешиться когда теббад поглотил их. Как будто накрыло пыльным душным одеялом. Видимость упала до нескольких шагов. Кони истошно бились, рабы сбились в кучу, легли на песок, руками закрывая кучерявые головы. Эльдары пытались уложить испуганных лошадей, спешно обматывали их головы плащами. Феранор крепко обхватил шею коня, успокаивал, шепча на ухо ласковые слова. Мелкая песчаная пыль проникала под плащ, забивалась в уши, нос, глаза. Сердце отбивало бешеный ритм. Время тянулось невыразимо медленно. Дышать стало трудно. В Душу липкой змеёй начал пробираться страх, что воздуха под плащом не хватит, что он задохнётся...

Порывы ветра вдруг резко ослабли, дикий вой сменился лёгким завыванием, теббад стихал. Выждав немного, Феранор отбросил в сторону потяжелевший от песка плащ, откашлялся, сплюнул, прочистил глаза, встал, огляделся.

Как будто оказался на потревоженном некромантом кладбище...

Эльдары, люди и животные разгребали песок, вылезали, серые от пыли. Откашлявшись, они жадно пили воду, не думая в этот момент ни об экономии, ни о том, что могут не найти её в ближайшие сутки.

– Все живы?!– хрипло спросил Феранор.

В ответ прозвучал нестройный и неразборчивый хор сиплых голосов.

Заново построившись в колонну, потрёпанный караван потянулся к замеченной Феранором скальной гряде. В её тени собирались разбить лагерь, привести себя в порядок и отдохнуть.

Скалы располагались полукругом, напоминая корону с обломанными зубцами. На вершине гнездились грифы, подножье обживало несколько ящериц и змей. На камнях дольше удерживалась роса и промежутки между скалами заросли кактусами и колючим кустарником.

Верблюдов разгрузили, отправили к колючкам подкормиться. Эльдары устанавливали навесы, растягивая на воткнутых копьях одеяла, рабов отправили на заготовку хвороста для костров, когда кто-то из атраванцев закричал, зовя Митра. Вокруг кричавшего быстро образовалась толпа.

Протолкавшись в первые ряды, Феранор увидел, что причиной шума оказался человек, забившийся в скальную трещину. Неизвестный был без сознания. Одежда на нём вполне типичная для Атравана – широкие штаны заправленные в сапоги, длинный кафтан перетянутый широким поясом. Крепкая фигура и сабля в простых потрёпанных ножнах выдавали в нём воина.

Феранор взял вартанак, брезгливо потыкал им в незнакомца, приподнял одним концом голову. Увидел худое, сильно загорелое лицо, с острым подбородком и тонкими губами. Нижняя челюсть была слегка выдвинута вперёд.

– Орк! – выдохнул кто-то из эльдар.

– Полукровка,– поправил Феранор. – У чистокровных орков бороды не растут, а у этого на подбородке щетина.

Проводник хаммадиец приник ухом к груди незнакомца, напряжённо прислушался. В этот момент полукровка зашевелился, раскрыл веки, сверкнул жёлтыми глазами и ушёл в беспамятство вновь.

– Дайте ему воды,– распорядился Митр.

Феранор стоял ближе и смуглая рука караванщика потянулась к нему…

– Поить отродье Катмэ?! – возмутился капитан, быстро и очень проворно отодвигаясь.– Да я лучше отдам её верблюдам!

– Нельзя оставлять живого без помощи в пустыне,– Митр слегка удивлённо покосился на него, снял со своего пояса флягу.– Это закон завещанный нам Двенадцатью Пророками.

Феранор попытался плюнуть, но плевок вышел не ахти.

Каждый, кто хоть раз побывал в Атраване знал: всё, что когда-то говорили бединам Пророки, являлось для них неоспоримой Истинной – несогласным оставалось тихо скрипеть зубами в сторонке.

Полукровка ожил. Закашлялся. Митр попытался убрать флягу, но тот сам жадно потянулся за ней губами, пытаясь сделать ещё хоть глоток.

Тем временем хаммадиец оголил грудь незнакомца. Гнусно ухмыльнулся. Принятого для бохмитов знака веры в виде вытатуированной ладони не было. Митр увидел, покачал головой, что-то сказал, отчего люди засуетились. Двое слуг взяли полукровку под руки, куда-то потащили…

– Что ты собрался с ним делать?

– Когда очнётся – поговорю с ним. Хочу знать, откуда он взялся.

– А потом?

– Пророк в равной мере учил нас быть милосердными сколь праведными. Пусть живёт и благодарит Алуита.

***

Митр навестил его спустя пару часов. Найдёныш лежал ничком на подстилке из одеял, полностью раздетый, два хаммадийца натирали его верблюжьим жиром. Он был высок и худ. Тело его покрывало множество длинных свежих шрамов, похожих на следы от когтей и более мелких, напоминавших следы от укусов. Так же от взгляда Митра не ускользнул маленький, но примечательный шрам-клеймо между лопатками в виде шестиконечной звезды. Он знал, где и за что ставят такие клейма.

– Он сильно ослаб, господин. Но через пару дней мы поставим его на ноги, если на то будет воля Всевышнего!

– Позовите меня, когда он очнётся и сможет говорить.

***

Миновал день и ночь. Местность вокруг изменилась. Барханы сделались меньше, исчезли кактусы и заросли колючей травы.

– Как будто гнев Солнцеликого обрушился на эту страну,– прошептал Феранор.

Он и группа всадников стояла на вершине бархана, а перед ними простиралась голая равнина, ровная как дно сковородки. Сковородки калящейся на огне…

– Вот это – настоящая пустыня,– усмехнулся Митр.– А то, что мы прошли раньше не более чем куча нагретого солнцем песка!

– А как проводник найдёт здесь дорогу? – спросил Бальфур.– Я не вижу ни кустов, ни холмов. Даже высоких камней нет…

– Раджим!

Митр обернулся в сторону пустынника. Тот сидел на верблюде и держался чуть в стороне от них, дабы не пугать специфическим запахом лошадей.

– Алялаты интересуются, сможешь ли ты найти Аль-Амаль?

– Я знаю законы пустыни, агыз,– степенно отвечал Раджим.– Потому могу найти в ней всё, что угодно.

– Ты бывал в этой части пустыни, знаешь, где есть колодцы?

– Господин, я бывал там достаточно и знаю, что впереди, на двадцать верблюжьих фарсангов[2] нет ни одного колодца. Но вы не беспокойтесь. Верблюды могут не пить много дней, им вполне хватит зарослей колючки и суджи. В Аль-Амале этого полно. Я видел целые площади заросшие саксаулом и суджей. Ийланы выросли в пустыне. Им довольно нескольких глотков в день. Алялаты поступили очень мудро, что взяли с собой именно ийланов.

– А мы? А лошади?

– У нас в бурдюках запас на двадцать дней. Бог даст нам хватит его до руин и обратно. При самых плохих делах всё равно дойдём, но недосчитаемся нескольких коней.

– Не досчитаемся коней? – эхом переспросил Бальфур и тут же перевёл это для соплеменников.

Митр нахмурился, подъехал к проводнику вплотную, сделал тому знак наклониться, привстал на стременах и схватил его за ворот одежды, притянув к себе.

– Ах ты сын собаки, выплодок змеи, отродье жабы,– прошипел он в лицо пустыннику. – Твоя голова драный бурдюк! Я приказал сделать самый большой запас! Почему ты ослушался?!

– Господин, я взял сколько было возможно. Для большего нам придется взять волов и бочки, а это замедлит наше движение и тогда нам придётся брать запас ещё больший. И волов самих надо поить…

Митр нахмурился. Оттолкнул проводника, одёрнул синий рукав кафтана. Эльдары наблюдали за сценой с молчаливым интересом, но без выраженного беспокойства.

– Жители пустыни всегда исходят из худших вариантов,– сказал он на эльдарском.

– Не бойтесь, господин. Наших запасов достаточно! Я знаю, как экономить воду в пустыне. Сейчас мы остановимся и переждём зной, а после захода двинемся в путь.

***

Погонщики усадили верблюдов. Рабы выкопали в песке ямки. Сафуады показывали своим несведущим спутникам, как устанавливать одеяла, крепя один конец на седле, а другой, подпирая прутом. Для лошадей рыли ямы шире, навесы растягивали на копьях.

Несколько часов Феранор пролежал под таким навесом, пережидая жаркую часть дня. Надо признать, в яме оказалось гораздо прохладнее. Он немного подремал и даже увидел сон. Сагмира в подвенечном платье гонится за ним с ножом на Священный холм. Вдруг он видит своего коня, прыгает в седло, а тот говорит ему голосом Даемары:

«Я не хочу чтобы твои ошибки прибежали за тобой следом. Они могут повредить нашей миссии!»

И взбрыкнул задом, сбрасывая его на песок…

Феранор открыл глаза. Сквозь щель между песком и краем одеяла увидел кусочек неба, залитого алым огнём – последним приветом заходящего солнца. Равнина быстро погружалась в темноту, превращаясь в сплошную черную полосу, окаймлявшую небосвод. Его спутники вылезали из укрытий. Отряхивались. Наскоро поужинав, они продолжили путь.

Феранор ехал, смотрел, как загораются звёзды. Пытался в меру сил и познаний найти среди них Хайлаэнэ – легендарную Родину, откуда пришли перворождённые и куда они после смерти вернутся. Где-то там уже находился его отец...

Он вырвался по привычке вперёд, оставляя караван позади.

Интересно, видит ли он оттуда Амалирр, следит ли за своим сыном? Следит, должно быть… А если следит, то что тогда думает о нём?

Ты сохранил наш род, отец, а я снова прославлю его, это будет и твоя слава тоже…

Справа фыркнула лошадь. Феранор повернулся.

– Не гони коня, Феран,– сказал, догоняя его, шахский племянник.– Доверь встречать опасность передовым дозорам. Я помешал твоей молитве?

– Нет. Просто смотрел на звёзды.

– Улле говорят это души праведников…

Феранор тихо фыркнул.

– Тебе смешно?

– Да. По-твоему до появления людей здесь и звёзд не было? Поверь, с тех пор как вы объявились, их не прибавилось. Уж мы бы заметили.

Митр обиженно примолк. Но ненадолго.

– Так это правда, что вы живете сотни лет?

– Да.

– И сколько тогда тебе?

Феранор глубоко вздохнул. Нехотя ответил, стыдясь своей молодости.

– Шестьдесят два.

Царевич поперхнулся. Закашлялся.

– Сколько?!

– Шестьдесят два…– потерянно повторил Феранор.

– Алуит! – Митр прикрыл ладонью заросший короткой щетиной подбородок.—Ал’Мутба-ан’Аллу…[3]

Феранор глянул на него искоса, недоверчиво приподнял бровь. В его возрасте молодежь эльдар ещё только выбирает себе достойное поприще, слушает старших и во всём берёт с них пример.

«А ведь будь я человеком, он годился бы мне во внуки! – неожиданно подумал он и невольно улыбнулся.– Люди – бабочки-однодневки…»

Его спутникпокачал головой. Посмотрел уважительно.

– Тогда ты уже многое повидал!

– Не очень. Почти всю жизнь я провёл на Диком Приграничье.

– И никогда не бывал в других местах?

– Только в Турл-Титле,– вздохнул капитан.– Вы зовёте его Союзом Трёх Городов.

– Учитель рассказывал мне о дальних странах,– задумчиво проговорил царевич.– Я часто беседовал с караванщиками, которые бывали за Таниджабалом и ходили за море. Мир как большой духан, где хоть в одном углу, но обязательно дерутся. Ты бы хотел посмотреть Мир, Феран-ока?

— Я бы хотел посмотреть на Хармириен. Это земля западнее отсюда за горами.

Вдруг Митр обернулся в седле. За ними, усилено перебирая короткими ногами, бежал широкий здоровяк.За поясом его торчал вартанак, широкие штаны и безрукавка посерели от пыли. Когда он подошёл ближе, Феранор узнал одного из слуг, следивших за рабами.

Митр потянул поводья, останавливая коня. Чуть в стороне встал Феранор.

Не доходя до ни десяти шагов, надсмотрщик пал ниц на песок. Дождался от царевича вопроса, только после этого поднялся на колени и заговорил торопливо, с придыханием. Лицо Митра утратило благодушное выражение. Посерьёзнело. Когда слуга замолчал, он повернул голову к капитану.

– Очнулся наш мхаз. Поедем, поговорим с ним.

– О чём мне с ним говорить? Орки – отродья Катмэ, сотворённые по его мерзкому образу и подобию! Когда вы, люди, поймёте, что не возможно одновременно почитать Солнцеликого Творца и его врага? Пора уже определиться со стороной.

Но коня развернул.

– Ты слишком тороплив в суждениях.

***

Спасённый ни сколько не удивился визиту начальников, как будто давно ждал их. Он стоял на нетвёрдых ногах, опираясь на посох, пожертвованный кем-то из погонщиков. Себя держал почтительно, но без подобострастия, что нравилось Митру.

– Чем я могу помочь своему спасителю и господину? – спросил он, глядя на пряжку скрепляющую плащ на груди царевича.

Митр отметил, что говорит он чисто, без «окающего» акцента, который часто можно услышать от орков.

– Можешь идти сам?

Уверенный кивок.

– Тогда шагай с нами рядом. Расскажи о том кто ты и как оказался в пустыне.

– Моё имя Дарик Борагус,– представился полукровка.– Родом из Крассборга.

– Кхм…– Митр выразительно кашлянул, осматривая Дарика с головы до пят.– Ты мало похож на мхаза.

– Мой отец – человек оркской крови, а мать из Нурастана. Я ас’шабар из Шандаары, иду в…

– Почти все мхазы ас’шабары в прошлом пираты,– прервал Митр.– Если ты пират, то знаешь джаншух.

Последнее было не вопросом, а утверждением.

– Поговори с нами на нём.

– Как, господин, пожелает,– ответил Дарик, на языке торговцев и морских бродяг.– Я служил ас’шабаром в Шандааре. Иду в Стан-дур-Апар…

– Идёшь один? – Митр прищурился, посмотрел ему прямо в глаза.

– Да.

– Ты либо большой храбрец, либо самонадеянный дурак! Не знаю кто больше. Только они пойдут в одиночку через пустыню.

– Я хотел присоединиться к какому-нибудь каравану…

– Но здесь нет караванных дорог! – спокойно продолжал Митр, не сводя с него взгляда.– Это знает любой, кто пожил хоть немного в Шандааре.

Полукровка опустил взгляд.

– Ты прав, господин, я никогда не жил в Шандааре и больше не ас’шабар. Последние несколько лет я вольный наёмник. Я боялся, что ты примешь меня за разбойника…

– У него акцент титланца,– встрял Феранор.– Но слова он произносит как житель портовых трущоб.

– Мой друг говорит, что по говору ты титланин,– Митр, прищурился, посмотрел полукровке прямо в глаза.– Что скажешь на это?

– Скажу, что джаншух я учил у берегов Союза Трёх Городов! – был дерзкий ответ.

– Тогда как ты объяснишь у себя рабское клеймо?

Полукровка сбился с шага.

– У тебя между лопатками шестиконечная звезда,– неумолимо продолжал Митр.– Так клеймят бунтовщиков и преступников, нарушавших заветы Пророков. Так же я видел на тебе следы от когтей и зубов, как будто тебя травили собаками. Как ты объяснишь это?

– Никогда не видел, чтобы кто-то так быстро скатывался с городского стражника до беглого раба! – хохотнул Феранор.– Мы не проехали сотни шагов, а этот наглец уже запутался в собственной лжи.

Они остановили коней, вынуждая полукровку остановиться и беря его в клещи. Мимо равнодушно проходил караван. Звенела железная упряжь, фыркали кони, ревели и ворчали верблюды.

– Пятнадцать лет назад, – голос Митра звучал равнодушно, как будто он рассказывал скучную и всем известную вещь.– Когда мы сражались с мятежниками и исказителями веры, в войну вмешался Союз Трёх Городов. Он прислал флот и войско наёмников, которые разорили наши санджаки в Междуречье. Милостью Алуита и с Его помощью мы прогнали их за море, разбив на Селейне. Много пленников попало на рабские рынки и в бойцовые ямы Шагристана и Альмадины. Ты один из них. Я прав?

Дарик, стиснув зубы, молчал, смотрел куда-то вдаль.

– Ха! А ведь точно! – Феранор снял шлем,удовольствием почесал мокрый волос.– Орки часто разоряют титланское приграничье, жгут фермы и насилуют женщин. Дети с порченной кровью там не редкость.

Он впервые взглянул на Дарика без яркой враждебности, но с брезгливой неприязнью.

– Но он всё равно мне не нравится.

– Господин,– выдохнул полукровка.– Это всё ложь! Я не титланин! Пять лет назад я пришел в Атраван не врагом, но как друг и союзник. Я бился за шаха у Могильной Горы и под Кудсом. Готов поклясться в этом на кресте и Хтабансе…

Он замолчал, видимо сообразив, что допустил оплошность.

Митр расхохотался.

– Хитрец,– сказал он.– Думаешь, я не знаю, что на тебе нет знака Пророков? Ты не почитаешь Писание и твоя клятва Священной Книгой пуста. Кроме того ты не объяснил как тебя наградили вот этим…

Он наклонился в седле, похлопав полукровку свёрнутой плетью по спине.

– Не бойся, я не охотник за беглыми,– голос царевича, слегка смягчился.– И я не затем спасал тебя от смерти и делился водой, чтобы прогнать в пустыню.

– Да воздаст тебе Алуит за благое…

– Моё имя Митр ас’Саир ибн Хассад,– Митр нетерпеливо прервал поток благодарностей.– Если ты достаточно прожил в Атраване то должен знать кто я.

Дарик взглянул на него пристально, нахмурился, морща лоб.

– Ты царевич,– медленно протянул он, вспоминая.– Сын Хассада ас’Шауша, племянник Саффир-Шаха...

– Да продлит Алуит бессчётно его годы! – снова прервал Митр.– Да, это я. Будешь работать среди слуг, пока мы не вернёмся в Шандаару. Там – иди куда хочешь.

[1] сильный сухой жгучий ветер, несущий тучи песчаной пыли.

[2] Один дневной переход. Фарсанги бывают конными и верблюжьими.

[3] Алуит, твои Чудеса превыше (возглас удивления)