Текст книги "Родная душа (СИ)"
Автор книги: Виктория Ом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 23. Приказ взывающего
Было обидно за Михаила. Он не заслужил такого, тем более от тех, кто, в каком-то смысле, были ему друзьями. Может, я слишком близко к сердцу это всё воспринимаю? Оно даже стало болезненно сжиматься в груди, пытаясь вытолкать из себя непрошеную боль. Не считая этого чувства, внутри наблюдалась странная пустота. Не та, абсолютная и спокойная, что была моей подругой последние два года, а другая – холодная и медленно поглощающая всё тепло и любую искру положительных эмоций. Обычная безысходность приходила на их место, заполняя нутро и парализуя разум.
Слезы застилали глаза, желая пролиться, но плакать я не хотела. Бывает – душа плачет, а головой понимаешь, что это самое бесполезное действие в жизни. В такие моменты не понимаю, как мужчины, в большинстве, способны взять контроль над собой и своими эмоциями, не позволяя показать свою слабость. Они ведь такие же люди как женщины. И да, слезы – это слабость.
Это что же получается? Родилась женщиной, тогда, будь добра, показывай всем, что ты слаба – вот, держи ведро горючих слёз. Нет, они тебе ничем не помогут. Да, на душе станет легче, но жизнь твоя не измениться, если ты дашь волю своим чувствам.
Идя по внутреннему двору больничного комплекса, утирала слезы, которые мороз жадно принимал в свои ледяные ладони. В очередной раз я убедилась, что эмоции мне не нужны. Они лишь мешают. Я уже привыкла к спокойной и ясной голове. Тогда всё было просто и понятно. А теперь эти эмоции накладываются на происходящее, искажая детали и суть. И само происходящее внедряет в меня чувства, которые не дают трезво оценить ситуацию и принять правильное решение.
Например, сейчас – что делать? Вернуться к Йену и притворяться, что всё нормально? Так, как и должно быть? А должно ли быть так? Нет ведь. Я не готова принять то, в каком состоянии находиться Михаил. И что с этим делать?
Эмоции, будто сговорившись, гоняли его образ, имя и тот сон, вынуждая ситуацию закрепиться в сознании, а голову начать раскалываться.
Я шла, не обращая внимания на проходящих мимо редких людей, по видимости, медработники. Да и про Маркуса на какой-то миг забыла, пока он не окликнул:
– Ника, – приблизился он вплотную, – мне пришло сообщение, что твой договор аннулировали.
Сразу подумала о том "петухе", который ревностно стал защищать Михаила от такого незваного посетителя, как я. Уверена, тут не обошлось без него.
– Но я, – поспешил Маркус успокоить меня, – отвезу тебя домой.
Видимо я выгляжу сейчас ужасно, чтобы меня оставлять в таком состоянии одну, да ещё, так далеко от дома. Опять вернулась мыслями к Йену и достала телефон из кармана пальто, проверяя на ходу пропущенные. Он звонил несколько раз, и Вэн тоже, и даже сейчас. Кажется, босс решил меня достать своей настойчивостью.
– Да, – мой голос прозвучал жестко, аж саму передернула на сколько меня раздражало то, что он названивал без остановки.
– Ты ещё в больнице? – услышала вопрос Вэна, и гнев схлынул, запуская вереницу мыслей.
Откуда он знает, что я в больнице? Решил, что помчусь сюда, к Михаилу? Почему? Если бы я была собой, то точно этого не сделала бы. Михаил мне никто, чтобы, будучи свободной от эмоций, поспешить проведать его. Он каким-то образом сообщил Вену, что вернул мне утерянный "багаж"? Нет, сомневаюсь. Они не были друзьями и не испытывали друг к другу каких-либо положительных эмоций, чтобы поддерживать общение, даже из-за меня.
– Я тебя жду у парадного входа, – сообщил Вэн, не дождавшись ответа.
Его голос был спокоен и серьезен, так что мысль о попытке избежать с ним встречи и какого-либо разговора испарилась. Он-то не отстанет от меня, пока не добьётся того, что нужно ему. Вот такой он – мой босс.
– Маркус? – Оглянулась через плечо, убеждаясь, что это он шел за мной справа. – Можешь ехать один, меня начальник заберет.
– Уверена?
Почему он уточнил, ему чем-то не нравится Вэн? Теперь-то ему ни от кого не влетит за то, что оставил меня без личного присмотра.
– Да, все нормально, – ответила машинально, не желая заводить разговоры.
Сейчас мне хотелось побыть одной, а дома – на мою беду – ждал Йен. Жаль нельзя было рассчитывать на то, что его не будет там, когда я вернусь. Спасибо за это Михаилу, что притащил парня без обуви и куртки. Мог бы немного и подумать, прежде чем делать такое.
Тряхнула головой, сбивая набирающие обороты гнев.
Мы с Маркусом вышли из центрального здания больницы. Он попрощался со мной, продемонстрировав своё сожаление, что так всё закончилось. Не знаю, как обычно они завершают работу по охране, но с учетом того, как началось наше “знакомство”, рассчитывать на что-то другое было глупо. Меня, конечно, никто в известность ставить не будет об отмене охраны. А Маркусу спасибо, что сообщил об этом.
Эх, теперь не будет удобного способа передвижения по городу. И о чём я только думаю? Эмоции и чувства порой отвлекают и уводят не в нужную сторону.
Я заметила Вена. Он стоял у своей машины, которую припарковал прямо перед входом со включенной аварийкой. Не стала испытывать судьбу и ждать, когда его попросят убраться отсюда, подошла и села в машину на предложенное место, рядом с водителем. Пристегнулась, мысленно уговаривая свои эмоции утихнуть и не вмешиваться. Понимаю – глупо.
Вэн сел и поспешил отъехать от больницы, беспокойно оглядываясь по сторонам больше, чем это было необходимо, чтобы вырулить обратно на дорогу.
– Как себя чувствуешь? – бросил он мне, сворачивая на ближайшую улицу.
– Я?! Отвратительно! – ответ окрасился соответствующими эмоциями, заставив Вэна посмотреть на меня. – Это не я лежу в больнице, если ты не заметил.
Отвечать на это он не спешил. Мы остановились на светофоре. Тишина не нарушалась даже музыкой – Вэн не стал её включать, давая нам возможность прислушаться к себе и к своему собеседнику.
Заговорил он вновь, лишь когда остановился недалеко от моего дома:
– Мы с Оливией и Конором уезжаем, – его голос звучал напряженно. – Дела фирмы я уже уладил и хотел, чтобы ты это узнала от меня.
Я нахмурилась. Если они решили устроить семейный отпуск, зачем об этом сообщать мне лично и так неожиданно. Была же возможность сделать это и сегодня утром, по дороге на выставку.
– Не переживай, за несколько недель как-нибудь обойдусь и без твоего вечного беспокойства, – раздраженно произнесла, не думая о его чувствах и верности своего поспешного вывода.
– Мы уезжаем надолго, – отстраненным тоном заявил он, глядя исключительно вперед. – Возможно, навсегда.
– В смысле? – отстегнулась и развернулась в его сторону, чтобы не потерять ни одной подсказки из его ауры и мимики.
– Это из-за Михаила, – с сожалением заявил Вэн, – он рассказал обо мне остальным и это ставит под удар мою семью.
– Что он такого о тебе мог наговорить… остальным? – волна возмущения настойчиво поднималась, а я не могла взять себя в руки и остыть.
Вэн снял очки. Положив их на приборную панель, он потер глаза, а потом посмотрел на меня.
– Я – взывающий, – заговорил он спокойно и с грустью. – Мой голос накладывает невидимые путы на душу, вынуждая выполнять то, что я велел.
Я открыла рот в попытке высказаться, но так и замерла, не сразу опомнившись, чтобы подобрать свою челюсть. А Вэн неспешно ответил на мой немой вопрос:
– Да, я воспользовался своими способностями, чтобы вынудить Михаила помочь тебе, ведь только он мог действительно восстановить твою душу.
– Я об этом не просила, – сказала еле слышно, не в силах понять, как должна себя чувствовать от открывшейся правды. Сейчас во мне звенела тишина, образовавшаяся после незримого удара по нервам: Михаил пострадал из-за меня и из-за того, что Вэн решил сам, что будет лучше в моей ситуации.
Он отвернулся, чтобы не видеть ту боль, что отражалась в моих глазах. Неудивительно. Вроде хотел как лучше, но просчитался.
– Два года назад, когда Оливия попросила меня поговорить с тобой, я согласился, лишь из любопытства, узнав, что на тебя напал пожиратель. – Я слушала молча, не желая спугнуть его желание, наконец-то, высказаться. – Я не помню, что точно тебе говорил, но точно не собирался обрекать тебя на печальное существование. Не знаю, как это произошло. Возможно, я слишком увлекся своими собственными эмоциями и не совладал с голосом, говоря тебе очередные слова, – он замолк, сложив руки на руле. – Прости, если считаешь, что испортил твою жизнь и должен был дать тебе умереть еще тогда.
Он говорил, а я опять вернулась мыслями к Михаилу, понимая, что поступила бы так же на его месте. Помочь тому, кто перед тобой – естественное желание, как мне кажется, если ты человек с доброй душой.
– А сейчас? Ты можешь помочь Михаилу? – спросила, с надеждой ожидая ответа.
– Нет, – Вэн отрицательно качнул головой. – Во-первых, мне не стоит попадаться на глаза крылатым, а во-вторых, я не смогу приказать душе, которая ушла.
– Ушла? Куда? Он ведь просто в коме.
– Кома – пограничное состояние, когда тело еще проявляет признаки жизни, но душа отсутствует.
– Так я тоже была в коме, – попыталась понять, какая разница между моим вроде как фатальным случаем и тем, что сейчас происходило с Михаилом.
Вэн снисходительно улыбнулся, не сводя взгляда с руля:
– Считай, что ты родилась в рубашке.
– А он нет?
– Не знаю. Пока он не умер или не вернулся, сложно сказать точно.
– Точно, – на место возмущения пришла уверенность. – Ты прав. Но, кто тогда сможет ему помочь?
Вэн отлип от руля и развернулся ко мне, давая понять одним своим взглядом, что меня понесло не в ту степь:
– Даже не думай. Лучше забудь об этом.
– Нет. Он помог мне. Он там… где-то. И ты предлагаешь, в благодарность за его помощь, просто забыть? Получили выгоду и поминай как звали? – возмущение вернулось с новой силой. – Я не знаю, что тебе плохого сделал Михаил или кто-то другой из них, но меня это не касается. Я не смогу спокойно жить и радоваться, что стала нормальной ценой чьей-то жизни. По-твоему, это равноценный обмен? По-твоему, я лучше, чем он? Да я – никто, пустое место. Я ничего не умею, кроме как собирать эти дурацкие эмоции. От меня никому никакой пользы! А он – ангел! Он может остановить массовые волнения, как мне по утру почесать свою пустую голову, только от его действия больше пользы.
– Он не ангел! – рявкнул Вэн, останавливая мой поток слов. – Они найдут другого на его место, так что не переживай, кто-то всегда сможет вмешается в то безобразие, что устраивают люди.
– Что? Другого? А с ним всё? Переработанный материал? Как это понимать?!
Я не была в состоянии понять, почему Вэн может так спокойно рассуждать об этом? Михаил ещё пока не мертв. Ему можно помочь! Почему он не хочет подсказать мне, как это сделать?
Слезы опять побежали по моим щекам. Я отвернулась от него, пытаясь спрятать предательский признак собственной слабости.
– Ника, – позвал Вэн, опустив одну руку на моё левое плечо. – Забудь его.
Скинула его ладонь и отрицательно покачала головой. Пусть говорит, что хочет, но так нельзя. Рванула ручку двери, желая поскорее убраться подальше от этого черствого эгоиста.
– Ника, успокойся. Забудь Михаила! – прозвучали слова.
Росчерк. Один. Другой. Переплелись.
Не эмоции, но что-то похожее. Или нет, но проявившееся из-за чувств, которые выплеснул Вэн.
Призрачные цепи. Столько, что и не сосчитать было за ту секунду, что они возникли, окружили… захватили врасплох, легли на кожу, болезненно щёлкнув над сердцем, словно там повесили большой амбарный замок. Крепкий и надёжный.
Глава 24. Перемены
Йен не находил себе место. Ника ушла и отсутствовала второй час, на звонки она не отвечала. Он успел перебрать все самые худшие сценарии случившегося и позвонить своему другу. Но Константин расстроил его, сообщив, что не сможет ничем помочь: на новогодние праздники он уехал в другой город и вернется только через два дня. Таким образом, самый простой вариант заполучить хотя бы обувь под текущую погоду отпал. Звонить матери парень не стал, прекрасно понимая, что она начнет допытываться, как такое вообще вышло, а узнав о причастности к этому ангелов, лишь подкинет дров в раздражающую его беспомощность.
Оставался последний вариант – позвонить деду. Тот, как и думал Йен, не обрадовался повторному звонку от внука с очередной просьбой. И на этот раз это было не просто узнать, что к чему среди своих, а отправить ему его же вещи, благополучно оставленные в доме деда. Нехотя и не вдаваясь в подробности происшедшего, старик согласился помочь. Он попросил дать ему адрес, куда отправлять вещи, и время для проведения соответствующего обряда. Отправку он планировал совершить не простым и общедоступным способом, вроде курьерской службы, а магическим – у Йена не было желания сидеть сложа руки и ждать, когда Ника соизволит перезвонить или вернуться домой.
Но второе всё же случилось раньше, чем дед исполнил обещанное.
Дверь открылась, вошла Ника, и не одна. Йен замер на проходе в комнату, уставившись на Вэна. Тот одарил его спокойным взглядом, прикрывая за собой входную дверь. Зная, что её босс в курсе того, что Йен – пожиратель, парень не решился наброситься на Нику с накопившимся возмущением, решив потом расспросить её с глазу на глаз.
– Тебе стоит прилечь и отдохнуть, – услышал он слова Вэна, которые тот сказал Нике, помогая ей снять пальто.
Она выглядела спокойной, но глаза были грустными – что-то точно случилось. Ника сама сняла обувь и молча прошла в комнату, полностью игнорируя Йена.
– Что с ней? – спросил он Вэна.
– Устала, – ответил тот отстраненным тоном. – А ты что здесь забыл?
– Не твоё дело, – огрызнулся Йен.
– Если ты хочешь помочь Нике, послушай, что я скажу, – спокойно говорил Вэн, не обращая внимания на агрессивный настрой пожирателя. – Она заслужила простую и спокойную жизнь. – Он заметил, как Йен нахмурился. – Ты можешь оставаться с ней, если будешь делать всё, чтобы она продолжала жить и была счастлива. И главное условие для этого – не расспрашивать её о том, что случилось сегодня. И вообще не спрашивай о том, что происходило в её жизни в последний месяц.
– Странные желания у её непосредственного начальника, – с угрожающей интонацией высказался Йен.
Вэн хмыкнул себе под нос и снисходительно пояснил:
– Она мне как сестра. И я хочу, чтобы у неё всё было хорошо, тем более сейчас, когда её душа восстановилась и сама она вновь способна испытывать эмоции. И, конечно, если ты ей навредишь, я тебя из-под земли найду. И мне всё-равно какой ты там: пожиратель, колдун или обычный смертный.
Йен напрягся еще больше. Что Вэн не так прост, как кажется, это он уже понял. И сейчас не стоило нарываться на бессмысленные разборки. Ника дома и, на первый взгляд, цела и невредима – это главное.
– Дай мне свой номер, – требовательно сказал Вэн. – Не хочу разыскивать его, когда потребуется связаться с тобой.
Йен, не отводя взгляда с мужчины, продиктовал ряд цифр.
– Присмотри за ней, – бросил Вэн на прощание перед тем, как покинуть квартиру Ники.
Йен закрыл дверь на замок и направился в комнату. Его беспокоили вопросы: что же такое случилось? Почему нельзя спрашивать об этом Нику? И кто такой на деле её босс?
– Как себя чувствуешь? – спросил он, присаживаясь на кровать рядом с девушкой.
– Не знаю… устала, наверное, – она перевела свой взгляд на его обеспокоенное лицо и грустно улыбнулась. – На улице холодрыга, надо было одевать пуховик. Как насчет горячего чая? – она вскочила с кровати и направилась в кухонную зону.
***
Комната для совещаний заполнилась людьми – крылатые вновь собрались, но на этот раз, чтобы встретить представителя из другого города. Кто-то сидел за столом, кто-то подпирал стенку, кто-то расхаживал в нетерпении по проходу перед окном.
– Не рассчитывай, что тебя назначат на должность Михаила, – сказал Рагуил, не желая скрывать свое недовольство от сложившейся ситуации.
– Ты как всегда мил Радж, – ответил Гавриил и картинно растянул свой рот в улыбке, подчеркивая саркастический тон своих слов.
– Я надеялся, что уйду до того, как здесь начнутся кадровые перестановки, – вставил самый старший из присутствующих – Саракаел.
– Да, Сирил, тебе давно пора уже на покой, – ответил ему Гавриил.
– Гейб, – одернул его Рафаил, – прекращай уже.
– Малыш Рафи, как всегда, недоволен, – сказал тот. – Тебя тоже никто не держит.
– Я смотрю, вы решили глотки друг другу перегрызть на пустом месте, – услышали все замечание от только что присоединившегося к ним мужчины.
– Рад приветствовать вас, Михаил, – Гавриил поспешил встать со своего стула и протянуть руку тому, кто должен передать решение Архангелов.
– Прошу всех сесть, – проигнорировав руку Гейба, мужчина устроился за столом, ожидая, пока остальные последую его примеру. – Мне, как и Архангелам, печально от того, что случилось в вашей группе. Михаил просил передать следующее решение…
Все молчали, напряженно ожидая оглашения приговора.
– За самоуправство, за сговор с «нестандартами», за нежелание работать в команде и следовать устоявшимся правилам, решено лишить должности и всех прилагающихся способностей без права обжалования Девена Огдена.
Тишина повисла всего на мгновение, пока до адресата не дошло, что речь шла о нем. Так долго он не слышал своего данного при рождении имени, что и не признал его сразу.
– Какого?! – вскочил с места Гейб. – Как это понимать? Это не я тут пустую прятал от всех!
– История с мисс Сплинт выходила за рамки установленных правил и решалась без привлечения прочих ангелов во избежание огласки, которую вы, – Михаил не сводил с Гавриила недовольного взгляда, – стали форсировать: рассказали о необычном состоянии девушки в одну местную эмпатическую организацию; заставили человека предпринять попытки убить её; сговорились с пожирателем, с целью скрыть следы своих деяний.
Гавриил побледнел от услышанного, не понимая, как они узнали. Где он просчитался?
– Решение принято. Обжалованию не подлежит, – холодным тоном повторил Михаил и махнул рукой в сторону окаменевшего от ужаса мужчины.
Девен Огден испарился словно мираж.
– Напоминаю, что в связи с тяжестью свершенных им деяний его память стерта и восстановлению не подлежит. Попрошу не контактировать с ним. Особое подразделение уже получило приказ помочь мистеру Огдену вернуться в обычный режим жизни.
– А с нашим Михаилом тогда что? – осторожно спросил Раф.
– Он, – мужчина на миг замолк и продолжил: – Считайте, что он находится в вынужденном отпуске. Процесс его возвращения и восстановления в должности “Михаила” этого города уже запущен. Как скоро он вернется – сказать не могу. Продолжайте выполнять свою работу в обычном режиме, а отчитываться будете через меня.
– А что с той пустой делать? И долго мы будем без Гавриила? – спросил Ремиил.
– Во-первых, стараниями вашего собрата, она больше не пустая. Во-вторых, к ней запрещено приближаться и контактировать до поступления иных указаний свыше. По поводу замены: Архангелы пока не готовы огласить нового кандидата на должность “Гавриила”, – Михаил замолк, неторопливо обегая взглядом всех присутствующих. – Если у Вас больше нет вопросов, то вынужден распрощаться с вами до следующего собрания, – и исчез, не дожидаясь ни вопросов, ни прощальных слов.
***
Настала череда относительно тихих дней. Ника уволилась из «Чувственного коктейля», говоря, что устраивалась туда лишь из-за Вэна, и иметь дела с новым владельцем организации она отказалась. Йен же, наоборот, устроился сборщиком в бывшую контору Ники, заявив: «свято место пусто не бывает, и меня новый директор взять не против». Сам он незаметно, как и для самой Ники, перебрался жить в её маленькую студию.
Мистер Айзинг был выпущен из-под «опеки» охранной организации «Цербер». Он сам первым делом побежал в ближайшее отделение полиции, чтобы рассказать, как все было. Точнее, то, что осталось в его памяти после вмешательства Саракаеля. Тот, с позволения свыше, удалил некоторые воспоминания Айзинга, оставив страх перед неизвестным пожирателем и демонами, которые пытали и держали его в неволе. В результате этого, мужчина был признан невменяемым и помещен в психиатрическую больницу за чертой города. Дело об убийстве его семьи оставалось не раскрыто, и все ниточки были потеряны или никуда не вели.
Кот Арчибальд исчез. Его хозяйка, ведьма Розанна, не знала, куда он делся и не предполагала, что с ним могло случиться. На расспросы Йена о проявленном ею интересе в адрес Ники, старая женщина лишь отшучивалась. Его дед также ничего путного узнать не смог. Единственное, что разъяснили парню, так это, как Ника попала под нежелательное внимание пожирателя.
Оказалось, что она была помолвлена с мужчиной, у которого мать была ведьмой из числа недобросовестных. Та, не желая видеть Нику рядом со своим сыночком, да в качестве законной жены, наняла пожирателя. Но тот не справился должным образом со своей работой, на счастье глупой ведьмы. Этот просчет спас жизнь Ники, а также и заказчице. Розанна заверила Йена, что та ведьма наказана должным образом и находится под пристальным надзором со стороны её ковена – ведьминский интерес в адрес девушки исчерпан, так что нечего здесь боятся. А зная о благополучном «выздоровление» Ники, Розанна сообщила, что и сама не доставит больше неприятностей своей заботой, так как в этом теперь нет нужды.
