Текст книги "Родная душа (СИ)"
Автор книги: Виктория Ом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Глава 21. Привет, дурацкие эмоции
Окончательно проснулась после вопроса Йена:
– Кто такой Михаил?
Он сидел рядом, склонившись надо мной. Опирался Йен на одну руку, а вторая покоилась на моем предплечье, прекратив свой успокаивающий танец. Я же лежала на боку, уперевшись взглядом в белую стенку. Напряжение, исходящее от Йена, напугало, не позволяя пошевелиться и взглянуть ему в глаза. Я ведь ничего такого и не делала. Между мной и Михаилом не было каких-то особых близких отношений. Легкая ревность парня пробежала вдоль моего позвоночника, заставляя тщательнее подбирать слова.
– Это тот мужик? – Йен разрушил тишину, кольнув в бок досадой.
– Ты его знаешь? – спросила, принимая более подходящую позу для серьезного разговора по душам.
Звучит странно, но похоже, именно это и надо сделать, чтобы понять себя и Йена. Не думаю, что стоит обнадеживать его интерес ко мне простой благодарностью.
Мы сидели на кровати и смотрели друг на друга, как в первый раз. Я видела Йена в окрасе своих эмоциональных откликов, поражаясь, как раньше не заметила, насколько он мило всё это время выглядел. Вспомнила его улыбку, и сама невольно улыбнулась – да, он обаяшка, поэтому и вел себя так самоуверенно и нагло.
– Нет, первый раз видел и то, пару секунд, – спокойно ответил Йен с упоением наблюдая за моим лицом.
– Всё так ужасно? – прищурилась одним глазам и недовольно скривила рот.
Не думала, что вызову такой восторженный интерес своей мимикой, которая за время простоя, решила оттянуться по полной, отражая каждую мою эмоциональную реакцию. В пору податься в клоунаду.
– А, – понял Йен, о чем речь, и засмеялся. – Нет, просто непривычно, – попытался заверить он меня, успокоившись.
– Ну, конечно, – брови тут же сбежались к переносице. – Да чтоб вас!
Накрыла ладонями лицо, оставляя себе возможность спокойно дышать и говорить.
– О, кто-то стесняется своих эмоций, – язвительно протянул Йен, попытавшись оторвать мои руки, чтобы вдоволь насладиться удивительным представлением.
– Кто-то издевается, – процедила я сквозь зубы, сдавшись на милость озорно улыбающемуся негодяю, – и не удивляется этому.
– Радости больше, чем удивления, – он оставил мои руки в покое, наполняясь легкой печалью. – Я не простой человек, чтобы не сложить пару моментов и не сделать вывод.
– Это какой же?
– Тот мужик, – его голос резанул металлом, а с лица улетучился задор и улыбка. – То, как он появился из ниоткуда и переместил меня к тебе, а если он и есть Михаил, то вопрос остается только один: как именно этот ангел вернул тебе эмоции и почему? Какой ему с этого прок? Я слышал, что они от таких аномалий, как я или ты, избавляются.
– Думаю, что Вэн каким-то образом смог заставить его это сделать, – я задумчиво подняла глаза к потолку, припоминая все встречи с Михаилом и его слова. – Можешь расслабиться, ничего у меня с ним не было.
Но мозг решил напомнить, как именно крылатый передал мне энергию, я потупила взгляд, надеясь, что мой румянец в наступивших сумерках будет незаметен.
– За что тогда тебе стыдно?
Заметил эту эмоцию в моей ауре? Нет, он же не настолько сильный в распознавании.
– Ты сама себя выдаешь с потрохами, – пояснил он, словно прочитав не озвученный вопрос на моём ожившем лице.
– Мне стыдно? – посмотрела ему в глаза. – Прости, сейчас эмоции во мне сменяются с такой скоростью, что я не успеваю понять, что к чему было. Для меня это забытые вещи, и к ним я пока не привыкла.
– Хм, смущение, как мило, – он потянулся рукой к моей щеке, осторожно погладив по ней. – Даже не знаю, мне больше нравится как было или так?
Теплая и мягкая кожа, а главное – никакой щекотки. Лишь легкая нежность подогревала его касания. В порыве очередной нахлынувшей эмоции накрыла его большую ладонь своими ладошками и зажмурилась от удовольствия. Не думала, что такой телесный контакт может быть таким приятным.
– Ой, – опомнилась, подумав, что со стороны смотрюсь, как полоумная.
Испуганно посмотрела на Йена, не торопясь освобождать его руку из плена. Он светился… любовью?
– Прости, – опять смутилась и убрала руки.
Он нехотя убрал ладонь с моего лица, но положил её на моё колено.
– Тебя случайно пожирательством не заразили, – с издевкой поинтересовался Йен. – А то мало ли этот "петух" ошибся.
Я сморщилась от такой нелестной метафоры.
– У тебя какие-то личные счеты с ангелами?
– Нет.
– Тогда зачем называть "петухом", – у меня перед глазами ожили кадры из сна, заставляя вновь забеспокоиться о благополучии Михаила.
– Ладно, не буду, – примирительно сказал Йен. – Просто, наверное, завидую, – нехотя признался он.
– Чему? – а сама вспомнила белоснежные крылья – этому то точно можно позавидовать.
– Тому, что он вернул тебе способность чувствовать, – он легонько сжал мою коленку.
– О, – и расплылась в улыбке, не ожидая такого от постороннего мне человека, – ты сам хотел мне с этим помочь? Как мило.
– У меня вообще-то есть свои связи и не хуже ангельских, – возмутился Йен, разрисовывая ауру досадой и смущением.
– Верю, верю, – а сама не смогла сдержаться от смеха.
– Ты это надо мной сейчас смеешься? – растерялся он, не понимая, как реагировать.
– Ты забавный, – выдавила из себя сквозь смех, заставив его брови поползти на лоб.
– Да, я такой, – улыбаясь он кивнул, одобряя мои слова. – Обо мне всегда приятно говорить, но, может поделишься информацией о том, что происходит? – серьезность вернулась к нему, заставляя и меня успокоиться.
– Что именно?
– Кот, амулет и этот ангел. И да, та охрана.
– Кот и амулет от Розанны, – провела рукой по груди и убедилась в его пропажи. – Его я потеряла. – Последнее слово острой иголкой кольнуло под рёбра. – А охрана от Михаила, – слегка растерянно прозвучали эти слова.
– Розанна? Почему она приставила к тебе кота и всучила тот амулет? – его рука переместилась ниже, требовательно обхватив лодыжку.
– Не знаю, мне не удалось вытянуть из нее ничего путного. Как видишь, Арчи нету – значит, либо беда миновала, либо я им больше не нужна в таком виде.
– И как давно ты в новом состоянии?
– Не знаю, недолго.
– То есть ты видела кота, до того, как меня сюда притащили?
– Я была не в состоянии, чтобы заметить что-либо, кроме вернувшихся эмоций.
Йен напряженно о чем-то размышлял, водя большим пальцем по моей лодыжке. Мне это однозначно нравилось, поэтому и не стала обращать внимание на его неосознанным движениям.
– Ладно, – он принял какое-то решение. – Мне надо позвонить деду. А то этот крылатый выдернул меня прямо у него из-под носа, так что надо успокоить старика.
Я лишь согласно кивнула, с недовольством понимая, что он не собирается говорить по телефону при мне. Нет, я уважаю личное пространство, но вернувшиеся чувства, особенно приятные из них, остро требовали распробовать себя. Йен убрал руку с моей лодыжки и ушел в прихожую, включив по дороге свет в комнате.
Через минуту до меня донесся его тихий голос, разобрать слова было невозможно, да я и не стремилась к этому. Решила, что тоже неплохо было бы позвонить. Пошарила рукой под подушкой и достала свой телефон. Нашла в списке контактов Михаила. Сомнение в правильности задуманного овладело мной. Тряхнула головой, объясняя самой себе, что так я точно узнаю все ли с ним в порядке.
Гудки. Долгие, длинные, бесконечные. Они лишь усилили мое беспокойство. Может он просто забыл телефон дома? Мне очень бы хотелось, чтобы было именно так.
Не успела отклонить вызов, как на дисплее появился отчет о пропущенных. Звук стоял на самом минимуме и видимо из-за этого я и не услышала всех вызовов от Вэна. Да и звонок стоял на нем самый тихий и спокойный, не знаю почему я в свое время присвоила ему такую. Подсознательно не хотела, чтоб он меня доставал своим желанием растормошить, а такая музыка и мертвого не выведет из себя, а убаюкает.
Пришлось перезвонить, чтобы успокоит несчастного босса.
– Ника? Ты где? Ты в порядке? – обеспокоенно затараторил Вэн.
– Да.
– Ты была с Михаилом?
– Да.
– И не пострадала?
Этот вопрос меня заставил напрячься. Сказать Вэну как есть и спровоцировать нервный срыв? Точно не стоит.
– Со мной все в порядке. А что с Михаилом? – спросила, не рассчитывая на какой-то дельный ответ.
– Вы с ним разошлись до того, как произошла авария? – неверующим тоном почти прошептал Вэн.
– Авария? Где?
Кажется, он спохватился и пожалел о сказанном, но уже было поздно.
– У выставочного центра, – бесцветным тоном сообщил он. – Его доставили в ближайшую больницу в тяжелом состоянии.
Я не могла поверить в услышанное. Рука сама опустилась и нажала отбой.
Не значит ли это, что сон не был таковым? И мне не надо было спрашивать, чтобы понять насколько тяжелое его текущее состояние. Надо было что-то делать. Но что? Просто нестись в больницу, чтобы лично убедиться в сказанном Вэном? А сидеть здесь, изводя себя беспокойством – не выдержу.
Начались сомнения и бессмысленные метания из-за этих дурацких эмоций. Выдохнула и приняла решение сделать так, как хочется.
А мне хочется увидеть Михаила.
Я вскочила, сунулась в шкаф, где внизу стояло пару ящиков: один с пустыми бутылочками для сбора ингредиентов, а второй с различными бытовыми мелочами. Нашла запасной комплект ключей, основной остался вместе с сумкой и курткой дома у Михаила.
– Ты куда-то собралась? – поинтересовался Йен.
Он закончил свой разговор и стоял посреди прихожей, как очередная помеха перед задуманным мной.
– Да, надо сходить в магазин, – мимика меня не сильно слушалась, но извиняющийся тон и искренне сожаление, что придется его оставить здесь одного, помогли мне замаскировать ложь. – У меня с продуктами еще та напряженка, да и чай закончился.
– Не стоит ходить одной, – запротестовал Йен. – Можно… А нет, – остановил он себя, припомнив: – Кошелек в куртке остался, а она не со мной, как и обувь. Но, так уж и быть, позволю тебе заказать пиццу и накормить меня её, – он попытался приблизиться ко мне максимально близко, задорно улыбаясь.
– Прости, я не люблю пиццу. И сейчас мне хочется сладкого. Разного, и побольше, – припомнила все лакомства, что не ела, так как не испытывала потребности порадовать себя таким образом.
– Все в порядке? – Йен нахмурился, не намереваясь так просто выпускать меня из моей же квартиры.
Пришлось взять себя в руки, чтобы добиться своего без применения крайних мер.
– Магазин здесь, – махнула рукой за спину в сторону окна, – напротив дома. Я быстро. И забыл? Там, на улице, припаркована машина с круглосуточным наблюдением за моими передвижениями вне дома. А тебе лучше подумать, как ты разживешься обувью и верхней одеждой, – сама же, пока говорила, пробралась мимо него и надела пальто, а затем и обуваться принялась.
Йен меня не останавливал, погрузившись в свои размышления.
– Что тебе купить?
– Все равно, – отозвался он. – Точно, все будет в порядке?
– Да, конечно, – попыталась беззаботно улыбнуться.
– Эх, не знаю насколько правдоподобно вышло, зеркала здесь не было.
Йен выглядел несчастным щеночком, которого хозяйка оставляет дома одного и надолго.
Я говорила, что эмоции еще те – дурацкие?
В порыве жалости и сожаления чмокнула его в щёку, быстро и отрывисто, как это он сам не так давно проделывал со мной. Черты его лица расплылись под вспышкой целой гаммы позитивных эмоций – так-то лучше. Но, как всегда, с его веселостью пришла и наглость. Йен поспешил приблизиться ко мне, в глазах сверкал игривый огонек.
– Если тебя больше не бьет током от моих прикосновений, может, не будем как малые дети?
Опять он припер меня, на сей раз к стенке у самой вешалки.
– Мы обязательно вернемся к этому моменту, когда я… вернусь… из магазина.
Не хотелось сейчас терять время на его желание.
– Что даже один, как залог, что мне не стоит беспокоиться? – прошептал он на ушко и коснулся мочки своими губами, словно убеждаясь, что всё действительно в порядке и никого током не ударит. – Иначе, – он посмотрел мне в глаза затуманенным взором, – никуда не пущу.
Придется сдаться и купить свой шанс на возможную встречу с Михаилом.
– Если только один, – с опаской и легким предвкушением посмотрела на его губы.
Интересно, как он целуется? С девушками у него проблем точно не было, одна блондинка с курсов уже это доказала. Могу сказать, что Йен умеет уговаривать, с этим не поспоришь.
Прикрыла глаза, отдаваясь полностью своим ощущениям, чувствам и эмоциям. Он притянул меня к себе, обхватив одной рукой за талию. Нежно касание, словно пробуя на вкус и опять убеждаясь в отсутствии опасности. Затем нежность отступила на второй план, отдавая главенство вожделению. Йен зарылся второй рукой в мои волосы, придерживая мою голову и не давая мне возможности отстраниться. Я старалась поспеть за ним, пытаясь прочувствовать не только его эмоции, но и своим. Отчаянно пыталась достойно откликнуться и раствориться в происходящем, но в мыслях звенело одно имя, окутанное стойким беспокойством – Михаил.
Нет, реакция тела была что надо, Йен даже и не заметил неладного. Я точно ощутила возбуждение, но боюсь, что тут больше заслуга его языка, который оказался нежным и требовательным, как и его хозяин.
Йен отстранился от меня и хрипло прошептал:
– Еще секунда и я тебя точно никуда не пущу.
– Тогда я пошла, – мой голос звучал не лучше.
Пришлось постараться, чтобы выровнять дыхание.
Йен не спеша ослабил хватку и выпустил меня из своих рук, отходя в сторону всего на шаг.
– Не скучай, – бросила ему, выходя за дверь, и поспешила к лифту.
Глава 22. Припозднившийся посетитель
Выходя из парадной, набрала Маркуса и предупредила что нужно срочно съездить в одно место.
– Куда едим? – спросил он, оборачиваясь ко мне, устроившейся на заднем сидении его машины.
– В ближайшую больницу от того выставочного центра, где были сегодня днем.
Маркус нахмурился, пытаясь понять, что мне там понадобилось, но спрашивать не стал. Он сам отыскал нужный адрес, воспользовавшись интернетом на своем телефоне. А я полностью отключила звук на своем сотовом. В первую очередь из-за того, что Вэн пытался дозвониться, ну и Йен вскоре захочет выяснить, почему меня так долго нет. Можете считать, что мне наплевать на них обоих и их нервы. Сейчас я была слишком сильно поглощена своими переживаниями и не могла думать о чем-то другом или ком-то другом, кроме Михаила. Только он сейчас был важен.
Маркус молча вел машину, сделав музыку потише, боясь, видимо, что грохочущий из динамиков рок мог мне прийтись не по нраву. А мне было все равно. Я погрузилась в себя, мысленно концентрируясь на эмоциях, что сновали внутри. Что-то удалось погасить полностью, что-то само притихло, позволяя мне приступить к проработке плана.
Рассчитывать, что меня впустят и предоставят информацию по состоянию больного, не стоило. Но я уже не раз бывала в больницах и прекрасно помнила, как там всё устроено. Главное успокоиться, вести себя уверенно и ни в коем случае не демонстрировать волнения. Его то я всю дорогу и пыталась обуздать. Полностью и окончательно покинуть оно меня не желало, запугивая ужасными картинами возможной действительности.
Я медленно выдохнула, прогоняя жуткие миражи с перебинтованным Михаилом в трубках и в прочих датчиках. Очень боялась увидеть его в больничной обстановке, где всё пропитано болью, страданием и смертью. Я молила высшие силы о благосклонности, желая, чтобы с ним всё было в порядке, может, не прямо сейчас, но в ближайшем будущем.
– Мы на месте, – сообщил Маркус.
– Пойдешь со мной, – практически приказала, покидая теплый салон автомобиля.
Улица, на которую выходил фасад центрального здания больничного комплекса слабо освещался двумя фонарями, расположенными по бокам от парадного входа. Быстро глянула в телефоне на контакт Михаила. Я всё же добавила его фамилию, найдя её на сайте его компании. Даже и не думала, что буду рада своей логике: просил называть по имени, но лучше записать и фамилию, все-таки он посторонний человек, старше и выше меня по статусу.
Маркус, припарковав машину поодаль от входа, поспешил ко мне и молча последовал следом в просторный больничный холл. Здесь было тихо. Увидев указатель в какой стороне приемное отделение, я направилась туда. Через него планировала найти выход на территорию больницы, которая могла быть закрыта в такое время – улицы уже поглотил сумрак.
В приемной сидели люди с гудящим беспокойством, ожидая решения врачей. Несколько сотрудников скорой помощи, если верить логотипам на их куртках, повезли каталку с человеком дальше по коридору, я поспешила за ними. Они свернули за поворот, здесь небольшой коридорчик упирался в массивную металлическую дверь, которая и вела во внутренний двор.
Если Михаил попал в аварию, и он без сознания (почему-то другой вариант казался неправдоподобным), то он должен быть в реанимации.
Продолжая следовать за сотрудниками больницы, которые толкали каталку с закрепленным пациентом по утоптанному снегу, старательно запоминала обратную дорогу. Мне повезло – медики направлялись именно в корпус с реанимационным отделом, об этом гласила табличка на двери, в которую они закатили свою ношу.
Я прошла за ними и попала в небольшой холл со стульями и двумя торговыми автоматами с напитками и сладостями. Каталку увезли по отходящему влево коридору, там, скорее всего, находился лифт. Наверх из холла уходила лестница, рядом с которой в одном из кресел сидел охранник. Он окинул взглядом меня и зашедшего следом Маркуса, но ничего не сказал.
Я пошла к лестнице, не давая шанса своему волнению выйти за рамки дозволенного. Нельзя, чтобы из-за этой дурацкой эмоции меня остановили.
– Время для посещений уже закончилось, – подал голос охранник, не сводя взгляда с Маркуса.
– Он со мной, – заявила я, остановившись посреди пролета и обернувшись назад.
Охранник вскочил со своего места и ошарашенно уставился на меня, будто только сейчас заметил, что пропустил постороннего.
– Приходите завтра, – взяв себя в руки, сообщил он.
– Мне нужно сейчас, – возразила, стараясь дышать ровнее, чтобы не усилить поднимающееся в груди беспокойство.
Бросила взгляд на Маркуса и тот прочитал в нем просьбу о помощи. Он удивился такой перемене во мне, но вида не подал. Цербер не стал говорить с охранником и пытаться договориться, видимо, это было бесполезно. Он быстро сократил между собой и оппонентом расстояние. Мужчина хотел было что-то сказать, но Маркус действовал быстро: одной рукой обхватил охранника за шею, принуждая того нагнуться, а в следующий миг уже душил мужчину, зажав его голову у себя под мышкой.
Я испытала неподдельный шок. Не могла и шелохнуться после увиденного. Теперь я переживала за больничного охранника.
Маркус ослабил захват и опустил обмякшего противника на стул.
– Он в норме, – заверил цербер, увидев мои испуганные глаза. – Скоро оклемается.
Не стала терять больше ни минуты, все-таки помощь ему смогут предоставить быстро, в случае если Маркус переборщил.
Мы преодолели несколько пролетов, никого не встретив по пути. На каждую лестничную площадку выходили стеклянные двери, над которыми висели таблички с наименованием отдела. На третьем этаже, наконец-то, оказалась «Реанимация».
– Держись подальше, – постаралась попросить помягче, а получилось что-то среднее между извинением и сожалением.
Не хотелось бы повторять фокус с охранником на ком-то еще.
Маркус промолчал, а я решительно взялась за ручку двери и открыла её. Прошла по коридору в поисках поста медсестры. Там можно было узнать в какой палате Михаил, если его все же определили сюда.
– Простите, я ищу палату Михаила Нуво, – обратилась я к медсестре за стойкой ресепшен.
– Время посещения уже закончилось, – не отрывая глаз от журнала, в котором она что-то писала, сообщила женщина.
– Я его сестра, только узнала, что он попал в аварию, – старалась говорить как можно спокойней, чтобы не вызвать ненужной реакции. – Мне бы только убедиться, что он здесь.
Она подняла на меня свои бледно-голубые глаза, придирчиво разглядывая и решая, как ей поступить. Я видела её сомнение, легкое и расплывчатое. Но что-то всё же заставило пойти мне навстречу и спросить:
– Как его зовут?
– Нуво, Михаил.
Она достала журнал из ящика стола и пролистала до нужного ей места, пробежалась глазами по закорючкам. Я на это время, пока женщина старательно искала необходимую информацию, задержала дыхание. Боялась, что спугну тень надежды любым неосторожным движением или звуком.
Все же медсестра нашла:
– Триста сорок первая. Но только пять минут, – строго предупредила она, подсказав напоследок направление: – Дальше по коридору.
– Да, конечно. Спасибо.
Я направилась в указанном направлении, разглядывая таблички с номерами палат. Волнение усиливалось с каждым ударом сердца, которое усиленно подгоняло меня. При этом я была рада, что не ошиблась, что он действительно здесь. И что его, не знаю каким образом, записали под известным мне именем. Может документы при нем нашли? А может кто-то все же позаботился о нем? А может он был в сознании или приходил в себя? Не узнаю, пока кто-нибудь не расскажет. Нет, к медработникам приставать с расспросами не буду, точно выгонят взашей.
«Триста сорок один», – гласила табличка на двери.
У меня все внутри сжалось. Выдохнула, пытаясь избавиться от сдавливающего волнения, взялась за ручку двери, чувствуя как сильно вспотела ладонь, и толкнула её, заходя в небольшую комнату. Рассчитана она была на одного пациента, значит, платная.
Я прошла вглубь по маленькому коридорчику, образованному из-за наличия персонального санузла. Кровать, на которой лежал пациент, располагалась с правой стороны, окруженная медицинской аппаратурой.
Подошла ближе, чтобы лучше разглядеть лежащего. Я не так много раз видела Михаила, чтобы как следует запомнить его черты, – память у меня на такие вещи совсем не цепкая, – но даже трубка дыхательного аппарата не помешала понять, что это он. Пробежалась глазами по кровати, пытаясь оценить его состояние. Он был накрыт тонким шерстяным одеялом, поверх простыни, по грудь, на которой были закреплены датчики для отслеживания сердцебиения. Руки были на виду, без видимых повреждений – гипса или простых повязок не наблюдалось.
Было больно видеть его в таком состоянии. Чувства вины, сожаления и беспомощности звенели, словно встревоженный талисман "музыки ветра". Слышала эту какофонию и не могла понять: вот чем я могу ему помочь?
Потянулась к его ладони и осторожно сжала её. Просто захотелось коснуться. Слышала, что такой контакт оказывает положительное психологическое воздействие на подсознание, даже у человека в коме. Видимо, это всё, что я могу сделать.
– Отошла от него, – услышала гневный тон со стороны окна и вздрогнула от неожиданности.
Тот парень, что забегал, точнее залетал к Михаилу, когда я была на его кухне, и тот, что выдернул меня из теплого помещения на хрен пойми какую высоту, и скинул!
– С какой стати, – огрызнулась в ответ, и не думая делать, как велит этот…
– Он здесь по твоей вине, – прошипел парень.
– Моей?.. – осеклась, испугавшись истерической нотки в собственном голосе. Шумно втянула носом воздух и заговорила сдержанным тоном: – Ни я нападала на него, ни я нанесла удары, которые привели к его падению.
Мои слова заставили крылатого побледнеть и нервно прикусить нижнюю губу. Я смотрела на этого парня исподлобья, не желая, чтобы он воспринял меня, как никчемного человека, от которого можно так просто избавиться.
– Что? Нечего сказать? Правда глаза колет? – И не удержалась от ехидного замечания: – Считаешь, что ты ему друг?
– Ты понятия не имеешь кто он и что вообще происходит.
– Мне достаточно того, что я вижу. Он на грани жизни и смерти, а ты весь чистенький и не при делах.
Парень не стал мне отвечать, а двинулся в мою сторону, обходя кровать и не сводя с меня своего яростного взгляда. Он схватил меня за локоть и сжал со всей силы, заставляя выпустить ладонь Михаила, а затем потянул к выходу. И правильно, нет слов, пускай в ход руки, раз на твоей стороне физическая сила.
– Отпусти! – но он, конечно же, меня не послушался. – Что? Теперь не можешь меня выкинуть с высоты птичьего полета как мусор?
Он открыл дверь и грубо вытолкал меня в коридор.
– Еще раз посмеешь сюда явиться, обещаю, что предоставлю тебе возможность закончить тот полет, как я и рассчитывал – мокрым пятном на асфальте.
Он захлопнул дверь, забыв, что так шуметь в больнице нельзя.
Бессильно выругалась себе под нос, не забыв обозвал этого крылатого представителя «петухом».
Но, ничего уже не поделаешь. Главное, что я убедилась в случившемся, и больше мне здесь делать нечего. Я ни врач, ни ангел, ни бог, чтобы иметь возможность вмешаться в случившееся с Михаилом. Но это все равно не даст мне покоя, вернувшиеся эмоции и чувства не позволят.
