Текст книги "Кумихо Лисий отряд (СИ)"
Автор книги: Виктория Миш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
16. Первое дело
Вечером, прежде, чем лечь спать, она случайно открыла сводку новостей и залипла. Убийства, кражи, преступления против человеческой чести и достоинства… Все это так ужасно, но она остановилась на последних. Девушка содрогнулась, когда читала новость об изнасиловании и о том, что преступника оправдали. Марина не заметила, как у нее чуть заострились когти и она поцарапала поверхность компьютерного стола.
– Сколько в мире несправедливости! Так не должно быть! – возмущалась она, выписывая отдельно на листочек имя преступника.
Оправдали! И кого – сороколетнего старого пердуна, посмевшего прикоснуться к невинной девушке. Марина в течение двух часов прочитала все заметки, которые смогла найти по этому случаю, и пришла к выводу, что мужчина – виновен.
Она залезла на официальный сайт суда и прочитала резолюцию по делу. У нее вырывались только нецензурные слова и выражения, и она в который раз испытала дикое желание приложить руку к исправлению этого мира.
– Не знаю, как относятся к этому другие лисы, но если я могу на это как-то повлиять
– нужно это сделать.
Перед сном она поцеловала маму и притворилась, что идет спать. Сама же была намерена выйти наружу, чтобы выведать личность преступника, ну и заодно поискать своих лис-сородичей по запаху.
Сердце билось, как заведенное, и девушка с трудом выдержала час, лазая в телефоне по бескрайнему интернету. То, что преступник жил в Москве, явно облегчало ее поиски. Она просматривала социальные странички и не сразу смогла обнаружить похожий профиль на одноклассниках.
– Как же удивительно, что он не удалил страничку, – подумалось ей, и она жадно стала изучать фотографии.
Видимо, преступник бахвалился своей безнаказанностью, иначе как можно было объяснить тот факт, что он не удалил фото с пострадавшей студенткой и, судя по всему, все еще преподавал в институте.
– Знакомый сквер, – прошептала Марина, пролистывая фотографии.
Институт был малоизвестным филиалом технического вуза, и располагался в трех остановках метро от нее. Рядом когда-то жила мамина школьная подруга. И вообще, чем больше просматривала она чужие фотографии, тем больше удивлялась ситуации. Оказывается, мужчина был женат и у него была симпатичная молодая жена.
– И чего мужикам надо?! – возмущалась девушка, накрывшись с головой одеялом.
Фото свадебные – всего трехлетней давности, фото со дня рождения жены – она стоит с огромным букетом во дворе, у серебристой машины, а на заднем плане виднеются детские качели…
– Так! Я знаю это место, – ошеломленно проговорила Марина, разглядывая на фотографии соседний с нею двор.
Да, никаких сомнений быть не может, что огромный дуб, чудом уцелевший в старом московском дворике рядом с построенным недавно новым домом, был тот же самый, что и на фото. Нужно, конечно, проверить, но…Как же тонко пошутила судьба, раз поселила их рядом.
– Это было предопределено? – удивленно прошептала Марина.
Прочитанное никак не укладывалось в ее голове. Казалось, будто мир действительно съезжает с ума по тонким рельсам.
– Туда, в бездну.
Той ночью она долго сидела во дворе дома насильника на черной кованой ограде и рассуждала сама с собой. Пушистый рыжий хвост в такт отбивал ритм ее мыслям. А так, как они были хаотичными и очень грустными, то и стук получался рваный, глухой, будто кто-то взял тапок и стукнул им по гулкой трубе.
Несколько раз выглядывала в окно беспокойная женщина, живущая на первом этаже, но в темноте двора было пусто, и так и не найдя источник этих неприятных звуков, женщина сорвала злость на племяннике.
А темная, невидимая глазу личность думала о возмездии.
Марина не знала, в какой квартире живет он. Да, информация сугубо личная, и даже в полиции ее пошлют, скажут, что сует нос не в свое дело. Ей придется выведать самой, и она в нетерпении сделает это, потому что уж больно хочется запустить руку ему в волосы.
– Я не буду жалеть, – сразу же поняла она, – Он не достоин жалости.
Как прошла ночь – она даже не заметила. В голове взрывались звезды, новые идеи, предположения, размышления. Девушка твердо решила начать бороться с преступностью. Она жаждала изменить этот мир, повлиять на него и сделать хоть капельку справедливее.
Но справится ли она одна? – вот что мучило девушку. Ей нужно закрывать сессию и лечить маму.
– Вот же засада! Столько всего нужно успеть! – она разглядывала ярко-желтые огоньки вечерних окон и мечтала быстрее покончить с ним.
Так и не выяснив, в каком именно подъезде он живет и не получив подсказку, Марина вернулась восвояси. Клавдия Ивановна жарила на кухне блинчики и выглядела непривычно уставшей с утра. Папа все еще спал, его храп тихим свистом сигнализировал об этом из большой комнаты, хотя явно его владелец опаздывал на работу.
– Ты почему так рано? – Марина пододвинул табуретку и села, с вожделением рассматривая кружевной узор на блинчиках.
Пока мама не испечет целую гору, брать нельзя. А ведь она так проголодалась после бессонной ночи!
– Сама-то, где была? – резонно спросила мама и достала банку сметаны, – Ешь уже, горе мое луковое.
– Почему это? – привычно надула губы Марина, хоть и не воспринимала слова мамы всерьез.
– Когда я тебя носила, очень любила есть лук, – серьезно вдруг сказала Клавдия Ивановна, – Поэтому, ты и луковка моя.
– Ма-а-ам, – Марина оставила в покое сметану и вдруг почувствовала, как на глазах навернулись слезы, – Глупость какая.
– Знаешь, доченька, – мама сняла последний блинчик и выключила плиту, – Я все больше и больше думаю в последнее время о смысле жизни.
– Ну, ты и загнула… – попыталась свернуть все в шутку девушка, но голос все-таки дрогнул.
Не нравится ей серьезность тона, и выражение лица матери: нахмуренное, полное решимости и потаенного отчаяния. Да, как будто и мама не спала всю ночь и думала, размышляла, а теперь пришла к нерадостному заключению.
– Ты еще молода, чтобы философствовать, – продолжила мать, – А я уже стара. Я не смогу дать объективную картину. Но у меня есть убеждение: все так, как должно это быть. Даже если и кажется, что жизнь поступила с тобой несправедливо, дала мала счастья, или времени, но и в этом есть смысл. Просто я не могу его понять…
– Ты сейчас о чем?
– Мне сложно говорить, но ты послушай, – Клавдия Ивановна устало прислонилась к оконной раме, – Я многого в жизни хотела, но ничего не добилась – это если посмотреть со стороны. Я – неудачница, лишившаяся престижной работе по глупости и вышедшая замуж за дурака…
– Ма-ам, – возразила дочь.
Уж чего-чего, а про папу Клавдия Ивановна говорит зря: домовитый, заботливый мужчина, он всегда думает прежде всего о семье и ее благе, а уже только потом о своих фильмах…
– Я тебе объясню, – снисходительно улыбнулась мать, – Я не смогла работать в крупной организации, потому что видела глупость и тщетность своей работы. Да, тогда платили хорошие деньги, и все друзья мне завидовали – устроилась я туда чисто случайно, и за те два года, что проработала там, каталась, как сыр в масле. Но это была клетка, пусть и из дешевого материала – то, что я всего лишь винтик и разменная монета в играх руководителей я поняла слишком поздно…
Тон, которым Клавдия Ивановна говорила про игры руководителей, насторожил девушку. Скрытая боль, все еще давящая сердце, теребила не заросшую рану.
– В смысле?
– Не важно, – вдруг резко отмахнулась мать, – Я оттуда ушла и ни разу не пожалела. Вышла замуж за твоего отца…Думаешь, по любви?
– М?
– Он предлагал дом, кров и заботу мне, когда я разочаровалась в жизни и в себе, когда я потеряла надежду найти свой островок счастья…
– Разве это не любовь? – пораженно прошептала Марина.
Никогда еще мама не разговаривала с ней так откровенно о своей личной жизни. И девушка чувствовала, что впереди– какая-то тщательно скрываемая тайна, какое-то событие, потрясающее и ужасное, и которое она совсем не горела желанием узнать…
– Нет, это дружба, – усмехнулась мать, – Любовь – это когда горит от его взгляда все твое существо, когда мысли путаются, стоит лишь ему прикоснуться к твоей руке, ну а уж если дальше… – многозначительно замолчала мать.
– У тебя это было? – прошептала Марина онемевшими губами.
Ей показалось, что мир рушится. Да, пусть она никогда не замечала за родителями
– Я не изменяла твоему отцу, – тут же отвергла все подозрения Клавдия Ивановна, – Но и любовь не повторяется дважды. Так вот, я не жалею, что любила, и не жалею, что все сложилось именно так. Я поступила так, как мне нужно было в тот момент, и не собираюсь думать, что прожила несчастливую жизнь.
– К чему ты?…
– Возможно, скоро моя жизнь оборвется. И вроде как нужно оставить тебе напутствие, – Клавдия Ивановна была очень серьезна. Но на лбу, там, где испещрили пространство мелкие морщинки, пульсировала жилка, – Не жалей. Ни о чем и никого. Даже себя. Особенно себя. Да, мой муж не блещет интеллектом и не свершает подвиги, не рвется к небу, чтобы подарить мне звезду. Даже подозреваю, что он меня боится. Но…мы привязаны друг к другу невидимыми нитьями, которые называются – мои решения, и это тоже хорошо. Я не жалею себя и свои решения. Не горюю об упущенных возможностях. Теперь уже.
– Мама, не говори такие страшные вещи! – девушка повисла у нее на шее, заливаясь тяжелыми слезами, – Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю!
– Не нужно, – ровно сказала Клавдия Ивановна, – Всё так, как это и должно быть.
– Нет, ты не права, мама! – она резко отодвинулась и сквозь зубы проговорила: – Мир несправедлив, и в нем нет должествования. Никто никому ничего не должен. Да об этом кричат по всем углам. Неужели ты не слышала? Я – королева, мне должны устилать ковром подъезд. Или нет! Я – императрица, а все мои друзья и возлюбленные – верные слуги. Слышала о таком? Как же так получилось, мамочка, что ты стала полагаться на Бога? Ты же всегда была неверующая, а теперь говоришь, как какая-нибудь тетя Маша с пятого подъезда.
– Я не такая ханжа, – не сдержалась мама и всхлипнула, – На самом деле, у меня нет полного понимания, чего же я добилась в жизни, и можно ли назвать твое рождение и воспитание – целью. С общественной точки зрения – ничего, но мне было хорошо жить с вами все эти годы. Я часто радовалась и умилялась, думаю, это и есть счастье. А, значит, я была счастлива.
– Мамочка, не говори так, – рыдала Марина, – Ты еще должна увидеть внуков, выдать их замуж, понянчить правнуков. У тебя много чего есть в жизни, например, я…
Они рыдали, прижавшись плечом друг к другу. Клавдия Ивановна переживала странные минуты того самого призрачного счастья, о котором грезила все эти годы: ее влекло к неведомому, далекому, глубоко закопавшемуся в прошлом чувстве. Сейчас же она понимала, что единственные, кто стоит ее чувств – это дочь и муж, какие есть и какие посланы ей судьбой. А от того, что желаемое не где-то за холмом, а совсем рядом, обнимает ее теплыми, ласковыми руками – от этого женщине становилось особенно хорошо и как-то спокойно.
– Все исправится, – бормотала Марина, – Я исправлю. Придумаю, как…
Когда папа вошел на кухню, он застал опухших, но очень довольных женщин, которые гладили друг друга по волосам и счастливо улыбались, изредка прерываясь на всхлипывания.
– Давайте завтракать, – первой очнулась Клавдия Ивановна и бросилась ставить чайник.
– Что это у вас? – папа переводил взгляд с одной на другую и не понимал.
– Все уже закончилось, – Марина достала из холодильника любимое вишневое варенье и трясущимися руками вылила его в блюдце, – Угощайся, папочка.
Целый день она провела с родителями. Папа взял отгул, потому что покалывало в области сердца, и они втроем отправились на прогулку в парк. Весна в этом году явно запаздывала, но уже угадывалась по теплым лучам и громкой капели – потеплело буквально в одну ночь, и они изгваздали обувь, пытаясь пробраться по дорожке сквозь парк.
– Сегодня был отличный день. Так бы всегда, – подумала Марина, умиротворенно глядя в потолок.
Потрескавшаяся штукатурка выглядела родной, ведь она знала рисунок наизусть, и, даже если бы ей сейчас предложили бесплатно организовать ремонт, отказалась бы. За последнее время многое произошло в ее жизни, а вот эти потрескавшиеся узоры, они как будто возвращали ее в привычное, знакомое с детства пространство.
– Когда мы последний раз делали ремонт? – Марина посмотрела на потолок сквозь импровизированные очки – всего то и нужно прижать указательные пальцы к большим и получится еще одна знакомая вещь из детства, – Лет десять назад?
Мобильник завибрировал неожиданно, и девушка вздрогнула, заехав себе пальцем в глаз. Удивленно посмотрела на экран и сглотнула ставшую вязкой слюну: звонил Кирилл.
– Как ты? – без приветствия спросил он, – Пришла в себя?
– Немного, – она ответила тихо, и подошла к окну, – Ты на прогулке? Что за шум?
– Тебе интересно? – равнодушно спросил парень, но Марина хитро улыбнулась: он лжет, ведь на самом деле сам ей позвонил и теперь не понятно кого пытается обмануть, изображая индифферентность.
– Нет. Как Лена?
Кирилл молчал. Сердце девушки сделало кульбит вниз от нехорошего предчувствия. Неужели ее возвращение стоило кому-то жизни?!
– С ней все хорошо, – спокойно сказал Кирилл, – Мы вчера разговаривали.
– Да? – еще больше удивилась Марина, – О чем?
– Она прошла обследование, раз уж тут, в Москве. И ничего не обнаружено.
– Как так? – опешила девушка, прижавшись лбом к оконной раме.
Слишком невероятным казалось то, что она услышала. Полностью выздороветь даже без жемчужины? Но разве такое возможно?
– Я думаю, дело в самовнушении, – сказал Кирилл, – Пока эта вещь была внутри и Лена чувствовала себя хорошо, организм убедил себя, что так будет всегда, и выздоровел.
– Звучит фантастически, – заметила девушка.
– Это ты – фантастическая, – как-то грустно усмехнулся Кирилл, – А все остальное меркнет перед твоими ушками.
– Прикалываешься?! – тут же взвилась она, – Чем тебе не нравятся мои ушки?
– Твои новые ушки? – подчеркнул Кирилл, – Они прекрасны, детка.
– Опять ты за свое?! – Марина испытывала такое сильное чувство негодования наравне с радостью, что он говорит об ее ушках, и сама не понимала своих чувств.
– Может, встретимся? – парень помолчал, – Расскажешь подробнее, как ты, как мама.
– Когда? – Марина посмотрела на часы, – Если не боишься гулять по ночам, давай в 2 часа у моего метро
– Я – боюсь?! – рассмеялся парень, – Вообще-то я – мужчина. Это тебе стоит бояться…
– Интересно, чего? – хмыкнула она, – Что где-то в темноте могут оказаться такие, как я?…
17
Марина решила скоротать путь до метро и теперь неслась по крошечным дворикам, перепрыгивая бордюры и игнорируя препятствия. Настроение стремительно неслось вверх, девушке почему-то стало радостно и легко, и она даже мурлыкала себе под нос веселую песенку. Правда, слова видоизменялись сами собой: «Кабы не было лисы, ни в селах, ни в городе, никогда б не знали вы, что зря по свету ходите…» Девушка распушила хвост и навострила высокие ушки. Ей казалось, что мир вокруг – это вязкая жидкость, состоящая из звуков и запахов, и если она слегка сбавит темп своего бега, то он поглотит ее.
– Бум, – она завернула за угол и наткнулась на неположенное препятствие.
Теплое и состоящее из ткани. Препятствие отлетело в противоположную сторону и упало на карачки.
– Извините, – звонко прокричала Марина, забыв, что она невидима.
Но вот мужчина, ругаясь откровенно нехорошими словами, поднялся на ноги и с отвращением попытался протереть грязь на коленях.
– Как много в жизни совпадений чудных, – пробормотала она.
Те же высокие брови и вечно недовольное выражение лица.
– Это он, – сразу же узнала Марина, и ее ушки дрогнули.
От мужчины исходила такая волна ненависти и тяжелых вибраций, что долетело даже до нее.
Внутренняя Лиска облизнулась. Ее лисье сущности, как выяснилось, было все равно, какую энергию кушать. А вот именно мужская, насыщенная злостью и негативными эмоциями, заводили ее. Хотелось поглотить, съесть… Облизнуться.
– Нет, я не хочу, – она испугалась этого желания и уперлась спиной о холодную стену дома, забыв, что еще недавно желала смерти этому существу. Она не могла бы назвать его человеком после того, что тот совершил.
– Но преступник должен быть наказан, – нашептывала ей древняя лиса, так не вовремя проснувшаяся и завладевшая частичкой сознания.
– Я спешу к Кириллу, – убеждала она себя, насильно переползая по стенке в сторону, – Мне нельзя отвлекаться.
– Но так ты совершишь возмездие, – нашептывала вторая сущность, и она была сильнее Марины.
Мужчина не видел ее и, проклиная вслух весь мир, уже отошел на несколько метров. Марина сделала несколько шагов, но зацепилась ногой за камушек и споткнулась.
– Остановись, – вслух сказала она, и жертва впереди вздрогнула. Он беспомощно обернулся, стараясь разглядеть источник звука, но девушка все еще была невидимой.
– Не делай этого, – проговорила она и сделала два шага вперед.
Ее вторая ипостась приготовилась к прыжку и руки дрогнули. Она налетела, как вихрь или ураган и мужчина упал. Она мучительно пыталась остановить свои руки, но они все тянулись к нему и не могли остановиться. Мужчина задыхался от страха и пытался что-то выкрикнуть, но только беспомощно раскрывал рот.
– Марина! – неожиданно раздался голос позади, и она смогла разжать сцепившиеся на плече мужчины пальцы.
– Ты тут? Отвечай, – взволнованный голос приближался, и, обернувшись, Марина заметила черную тень Кирилла.
Внизу жертва зашевелилась и попыталась отмахнуться от невидимой опасности.
– Помогите, – все-таки подал голос мужчина, и Марина сделала шаг назад.
Теперь она могла контролировать себя, и даже мысли как будто прояснились.
– Ты тут? – парень подбежал к жертве и мог подняться с земли, но зорко оглядывался, выискивая Марину.
– Как ты узнал, что это я?
Она приказала хвосту спрятаться и теперь стояла совсем рядом, игнорируя вновь потерявшего слова мужчину. Марина пристально рассматривала Кирилла и задавалась вопросом, не следил ли он за ней.
– Почему ты оказался здесь?
– Пришел раньше. Устал ждать.
– Понятно, – Марина расслабилась, но пережитый эмоциональный всплеск все еще стучал в крови, и хотелось присесть.
– Ну, что, очнулся? – Кирилл встряхнул за шкирку онемевшего мужика и получил быстрые утвердительные кивки, – Шуруй, давай, домой. Что стоишь?
Мужчина что-то забормотал в ответ, какие-то кривые слова благодарности, но Кирилл уже не слушал: он несся за Мариной, наступая в грязь и совершенно не смотря под ноги.
Девушка плакала. Отходняк, который навалился на нее, теперь заставлял мчаться вперед, сквозь дворы и улицы, в то единственное место, где ей всегда было хорошо
– площадка у парка, рядом с любимой рощицей и…
– Да подожди ты, – Кирилл умудрился догнать ее и перехватить руку, – Куда несешься?
– Хочу сесть, – упрямо дернулась девушка.
– Вот же лавка, – он кивнул на соседний двор, но Марина отрицательно качнула головой.
– Мне нужна другая.
– Окей.
Они молча добежали до площадки, и Марина с размаху взобралась на детскую горку. Единственный, тускло освещающий пространство, фонарь на тонком проводе покачнулся – девушка выпустила ушки и хвост, и, взбираясь на крышу горки, задела его ненароком.
– С тобой все в порядке? – спросил Кирилл, перекрестив на груди руки.
Раньше Марина не бросалась на прохожих, и ее поведение было из ряда вон вызывающим, но он тщательно прятал удивление. Не нужно, чтобы она подумала, что он осуждает. Наверняка были причины. Поэтому он хмуро наблюдал за ее лазаниями и напряженно ждал ответ.
– Он преступник, и его нужно убить, – прямо сказала она, не заботясь, что кто-нибудь услышит.
И вправду, ну кто в половине третьего ночи будет гулять на полуразрушенной площадке у самого леса?
– Ты не имеешь права судить людей, – все-таки сказал Кирилл.
У него на этот счет была другая версия, но, учитывая обстоятельства, решил не озвучивать ее.
– Почему? У меня есть механизм для осуждения. Почему не могу? – она сейчас подтянулась на передних руках и сделала солнышко на турнике.
Кирилл опешил. Надо же, какая у нее подготовка. А ведь хрупкая девушка, да еще не совсем восстановившаяся после болезни.
– Потому что ты не знаешь, какое будет за это наказание. Тебе. Ничто не проходит даром.
– Ты уверен? – Лиска хитро сощурилась, – Или решил почитать нотации, будто умник?
– Я так думаю.
– И я должна позволить ему жить? – она слезла с турника и теперь, покачивая бедрами, направлялась к нему.
– Я против линчевания, – упрямо сказал Кирилл.
– А если мы найдем доказательства? – Марина подошла совсем близко и подняла лицо, – Если ты мне поможешь провести собственное расследование?
– Я не полицейский, – усмехнулся Кирилл, но не отвернулся.
Ему было приятно ее присутствие, жар и тепло, которые он чувствовал.
– Тогда давай замутим собственное подразделение. Отряд. Как тебе? Назовем: лисий отряд.
– Слишком притянуто за уши, – улыбнулся Кирилл, – Но идея мне нравится.
– Если мы найдем улики, стопроцентно доказывающие, что подозреваемый совершил преступление, покараем его, – горячо прошептала Лиска.
– Вряд ли получится стопроцентно доказать.
– А мы постараемся.
– Нужен знакомый из органов, – возразил Кирилл, – Как узнаем детали дела?
– А на что мои особенности? – Марина сложила руки у парня на груди, – Ты меня видишь?
Он кивнул, но картинка перед ним сразу растворилась. Он еще ощущал ее теплые пальцы, но не видел Марину – это слегка нервировало.
– Вот так, – она снова появилась, – Будем получать все необходимые данные и улики. Мы выведем их на чистую воду.
– Ну, раз ты так считаешь, – он внезапно наклонился и поцеловал ее в губы.
Марина не отпрянула. Наоборот, поцелуй – это правильно и приятно, и она с удовольствием ответила на настойчивый вопрос его губ.
Время остановилось. Было столько неприятностей и злых событий, что теперь, в эту секунду, им хотелось отвлечься и забыть. Так – делала Марина. И меньше всего об этом задумывался Кирилл.
– Мы будем напарниками, – все-таки прояснила она, выдохнув это прямо ему в лицо.
Кирилл выглядел расслабленным и слегка томным. Марина даже удивилась, заметив осоловелый взгляд карих глаз – неужели она так ему нравится?
– Хорошо, – тихо ответил он, все еще боясь вспугнуть Лиску, – Как хочешь.
– И ты не будешь от меня отворачиваться, если я кого-нибудь убью? – она внимательно наблюдала за его реакцией, но парень не дрогнул. Марине понравилось. Это же хорошо, что у нее появился все понимающий друг. Причем, не легкомысленная Алиска, а сильный и выносливый парень. Кстати, про выносливость…
– А если я промахнусь и попаду не в того, ты можешь закопать мне труп?
– Если нужно…
– Нет, серьезно, ты дотащишь до уединенного места в лесу, чтобы закопать, или не сможешь? А ну, давай, тащи меня вон да тех качель, – девушка махнула в сторону, – Метров десять хотя бы протащишь?
Вместо ответа он подхватил ее на руки. Лицо напряглось, но парень молча дотащил ее до качель.
– Теперь до горки. Нам нужно тренироваться, – Марина деловито нахмурилась, – Если будет заминка, нас может схватить полиция. Утаскивать и прятать труп нужно быстро.
Опять молча Кирилл дотащил ее до детской горки. Она заметила капельки пота на лбу и сжалилась, отодвинув черную челку вбок.
– И подстричься тебе не мешало бы, очень заметная внешность…
– Нет.
– Что, нет? – притворно ласково спросила Марина, – Ты мне возражаешь?! Да как ты можешь? А ну, молчать! Я же главная…
– Если мы – отряд, – парень резко опустил ее на землю, – Значит, все равны. И решения нужно принимать взвешенно и совместно. А не как ты, я решила, я его и убью. Рассказывай, что не так с тем мужиком, от которого я оттащил тебя…
Они болтали до рассвета, и Марина несколько раз ловила себя на чувстве признательности к сидящему рядом с ней на лавочке человеку. Он прижался боком, также расположившись на спинке и нагло поставив ноги на сидение лавочки
– весна весной, а под утро подул пронизывающий ветер, и молча слушал ее сбивчивый эмоциональный рассказ, изредка вставляя наводящие вопросы.
Под конец, она чуть не расплакалась от нахлынувших чувств и зачем-то погладила его по руке.
– Что? – он смотрел прямо перед собой.
– Хорошо, что ты согласился.
Кирилл молча перехватил ее руку.
– Но мы не пара, – сказал он, – И можем встречаться с другими?
– Ну, – она попыталась вырваться, – У тебя есть кто-то на примете?
– А у тебя? – он отпустил ее руку, но выглядело это так, будто бросил.
Рука сиротливо ударилась о Маринино бедро.
– У меня никого нет, – быстро сказала она, но почему-то в памяти всплыли зеленые глаза.
Девушка сама удивилась, почему она вдруг вспомнила про зеленоглазого брата Валеры. Она ведь даже не знает, как его зовут. И они уехали, может быть, даже за границу, и у нее нет ни единого шанса встретиться, и вообще, он повел себя тогда очень странно, как будто знает что-то о лисах… И в то же время бросил ее, а мог все объяснить.
Вообще, все ее подозрения, что братья принадлежат к лисьему племени, если подумать отвлеченно, ни на чем не основаны. Ну, рыжеволосые оба и с зелеными глазами – сколько таких типчиков вокруг?! Не факт, что они обладают какими-то особенностями, и она…
– Почему тогда у тебя глаза бегают? – спросил Кирилл, и Марина пятым местом почувствовала, как он зол.
Но ведь парень-гот не умеет читать мысли?
– Тебе нужно одеваться по-обычному, – перевела разговор она, – Черная одежда очень примечательна. Все всегда обращают внимание на неформалов, и это не самый лучший прикид для нашей миссии…
Парень резко соскочил с лавки и развернулся к девушке лицом.
– Тебе хоть что-нибудь во мне нравится? – вспылил он.
И столько злости было внутри него, столько боли и какого-то сожаления, что Марина замерла. Невероятный коктейль эмоций, не каждый день такое встретишь. Кирилл… Вот же ты какой, импульсивный…
– Конечно, – она заставила смотреть себя прямо ему в глаза, – Ты – надежный друг и очень хорошо понимаешь меня, я никогда не думала, что смогу подружиться с таким классным парнем, как ты…
– Только друг? – уже спокойнее спросил Кирилл, сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
Марина молчала. Ей было неуютно и некомфортно от того, что прижали к стенке. Она сама не понимала, почему не хочет с ним встречаться. Ну не из-за призрачной же надежды однажды столкнуться с братом Валеры. Нет, конечно. Тем более, к тому времени он может быть глубоко и плотно женат, а она только безрассудно надеется на какие-то несбыточные фантазии…
– Тогда я буду встречаться с Полей, – не дождавшись ее ответа, сказал Кирилл, – Она звонила, плакала и умоляла дать ей шанс…
Марину передернуло, и она с ужасом посмотрела на парня. Он что, совсем свихнулся на сексуальной почве? Ему обязательно надо с кем-нибудь встречаться? Никогда бы не подумала, что парни бывают такими сентиментальными. Тем более, этот мальчик-гот. У него же и девушки постоянной никогда не было.
– У вас же не могло быть ничего такого, – протянула она.
Почему-то слышать про Полю было неприятно.
– Ага. Мы мало встречались. Но она стала такая… классная, – Кирилл явно поддел ее этим словом, и девушка поморщилась.
– Делай, как хочешь. Мне все равно.
– Спасибо, что благословила нас, – нарочито шутливо поклонился Кирилл, – Ну, что, гроза преступников, по домам?
Марина не понимала, почему Кирилл вдруг так резко развеселился. Неужели ждал специального момента, чтобы рассказать про сестру?
Она кивнула, и они побрели к ее дому. Марина даже не стала отговаривать его от сопровождения, мучительно соображая, что значит это его поведение. Кирилл рассказывал черные анекдоты, в которых обязательно кто-то умирал, и громко ржал, не стесняясь раннего часа.
– Я позвоню, – нейтрально сказала она у подъезда, но Кирилл вдруг обхватил ее за талию и притянул к себе.
– Ты что?! А как же моя сестра?!
Но не успела она договорить, как он пламенно заткнул рот поцелуем. Это было совсем не так, как на площадке. Он целовал ее страстно, неаккуратно, пламенно, и Марине понравилось. Она с удовольствием ответила и испытала сожаление, когда он отстранился.
– Ты хорошо целуешься, – сказал Кирилл, – Иногда можно…
– Ах, ты! – Марина подняла руку, пугая пощечиной.
– Пока, напарница, – насмешливо усмехнулся Кир, и сделал шаг назад, – Не разбуди родителей.
Она смотрела, как он удалялся, как что-то бубнил себе под нос – песню, что ли? и не понимала своей реакции. Она ревнует? Сожалеет? Да нет, ей на самом деле все равно. Но почему в ее жилах так сильно бурлит кровь?!
